Юлия Латынина Спустя десять лет, или О взрывах домов в Москве

Взрывы домов в сентябре 1999 года — 4 сентября в Буйнакске, 8-го — в Москве на Гурьянова, 13-го — в Москве на Каширке, 16-го — в Волгодонске — унесли 307 жизней. В этом году одному из самых крупных терактов в мире исполнилось десять лет, и в отличие от годовщины грузинской войны официальный Кремль никак не отметил эту годовщину.

В Южной Осетии 8-10 августа 2008 г. погибли 162 человека. При взрывах 4-16 сентября погибло 307 человек; в Беслане 1 сентября 2004 погибло 334 человека, из них 186 детей. За неделю до Беслана, 24 августа, в воздухе взорвались два самолета ТУ-154 и ТУ-134 — погибло 90 человек.

Премьер России Владимир Путин, президент Дмитрий Медведев, глава МИДа Сергей Лавров и десятки прочих официальных лиц в годовщину войны с Грузией по многу раз пообещали помощь Южной Осетии и сурово осудили геноцид осетинского народа; никто из них не вспомнил ни о Каширке, ни о Беслане, ни о самолетах. Наше государство чтит память погибших граждан только тогда, когда они погибли на чужой территории.

При полном молчании власти либеральная оппозиция обсуждала только одну тему: тему причастности к взрывам ФСБ.

Масла в огонь подлила статья Скотта Андерсена «Владимир Путин — темное восхождение к власти», напечатанная в американском GQ и запрещенная к переводу в российском; в результате статья была мгновенно переведена, перепечатана и проанонсирована по всему Рунету, и даже те, кто обыкновенно не читает GQ, статью прочли или по крайней мере о ней знают.

Статья Скотта Андерсена почти дословно воспроизводит утверждения Михаила Трепашкина, бывшего сотрудника ФСБ РФ, отсидевшего за эту версию, и Александра Литвиненко, отравленного в Лондоне полонием. Она написана очень лихо и по вполне голливудским канонам — в ее центре героическая фигура бывшего офицера ФСБ и налоговой полиции Михаила Трепашкина, ищущего правду и не сломленного преследованием режима, но аргументы, которые в ней приводятся, вызывают некоторые вопросы.

Например, Скотт Андерсен, вслед за Михаилом Трепашкиным, утверждает, что чеченцы не взрывали домов, потому что им это было невыгодно. Знакомый аргумент: с таким же успехом можно утверждать, что Кремль не отравлял Литвиненко, потому что ему это невыгодно. И уж точно это не Кремль запретил статью Андерсена — ведь это ему невыгодно.

Или другой пример: Скотт Андерсен пишет, что «двое членов парламентской комисии по расследованию» взрывов были убиты. Это чрезвычайно грязный аргумент. Депутат Сергей Юшенков и депутат Юрий Щекочихин действительно были убиты: убийца Юшенкова, Коданев, сидит. Убийство Щекочихина, скорее всего, связано с делом «Трех китов». Но к взрывам домов их смерть вряд ли имеет отношение. Это типичный прием черного пиара: когда вы подкрепляете свою мысль формально справедливым, но по сути заведомо ложным утверждением. Статья, в которой используются такие приемы, возбуждает недоверие.

Итак, после терактов прошло десять. За это время появилась книга Литвиненко и Фельштинского «ФСБ взрывает Россию». За это время отравили полонием Литвиненко. За это время посадили Михаила Трепашкина. За это время произошло много событий, которые позволяют перечислить аргументы сторонников версии о взрывах домов Лубянкой; тем более что эти аргументы в почти неизменном виде кочуют из статьи в статью и из книги в книгу.

АРГУМЕНТ НОМЕР ОДИН: «Чеченцам это было невыгодно»

«Обычно очень легко найти мотив, — объяснят Трепашкин Андерсену, — или деньги, или ненависть, или ревность, но что привело чеченцев к этим терактам? Зачем хотели бы чеченцы спровоцировать российское государство, когда уже достигли всего, за что воевали?»

Здесь самое время напомнить хронологию лета 1999 года. 1 августа, за месяц с небольшим до взрывов домов, Басаев объявляет о введении шариатского правления в Дагестане. С 7 августа мелкие стычки превращаются в планомерную операцию по освобождению республики от неверных. 9 августа Шура назначает Басаева и Хаттаба временными командующими силами в Дагестане.

Басаев — исламский Че Гевара всегда был воином-интернационалистом. Он воевал в Абхазии, он вторгся в Дагестан, он устроил блестящую с военной точки зрения диверсию 22 июня 2004 года в Ингушетии и спустя год, 13 октября 2005 — бездарную диверсию в Кабарде. Кстати, карачаевцы как исполнители взрывов домов в Москве прекрасно вписывались в эту стратегию интернационального джихада.

Басаев и его союзники рассматривали независимую Чечню лишь как плацдарм для распространения джихада на весь Кавказ, подобно тому, как большевики рассматривали Советский Союз лишь как плацдарм для мировой революции. Все его действия — в Дагестане, Ингушетии, Кабарде, Беслане — исходили из логики фанатика, убежденного в победе джихада. Это была логика народовольца, убежденного, что стоит убить царя — и начнется революция. «Они считали, что Россия слаба, у них крышу снесло на ихнем джихаде», — говорили мне про Басаева и его сподвижников ваххабиты из села Новые Саситли.

Возможно, Басаев и Хаттаб и обождали бы с джихадом, но в 1999 году Чечня стояла на пороге гражданской войны между Масхадовым (то есть теми, кто сражался за свободу Чечни) и ваххабитами (то есть теми, кто сражался за ислам на Кавказе). У Басаева был выбор: либо сражаться с Масхадовым в братоубийственной гражданской войне — а чеченцы не любят убивать чеченцев, — либо обойти Масхадова с тыла, став имамом всего Кавказа и оставив светскому президенту Масхадову тень власти в Чечне.

Сотни молодых людей в это время стекались в учебные лагеря Хаттаба — кто от фанатизма, кто от любопытства, кто от безработицы. Целые районы в Дагестане — например, Чабанмахи и Карамахи, — объявляли себя зоной, где «действуют законы шариата». Власти республики заигрывали с ними: машину всемогущего мэра Махачкалы Саида Амирова чуть не каждую неделю видели на въезде в Чабанмахи. Российская власть предпочитала ничего не замечать, и премьер Степашин после визита в Чабанмахи объявил, что ваххабиты хорошие люди и играют в гольф.

Басаев возглавил «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана» еще в апреле 1998 года, после учредительного съезда в Грозном. Басаеву рисовался «полет орла», как после триумфального возвращения Наполеона с Эльбы, пожар ислама, пожирающий Кавказ, едва он перейдет границу, толпы дагестанцев, стекающиеся под знамена имама Шамиля II-го, — однако этого не произошло.

Воинственные дагестанские бароны-разбойники, с которыми Шамиль не договорился («Он даже не предложил нам денег!» — жаловались мне), возмутились самоуправством чеченцев, а дагестанские союзники Шамиля (Надыр Хачилаев и Багаудин Дагестани), возможно, оскорбленные тем, что не им принадлежит первая роль в войне, отошли в сторону. Басаев вел себя нерешительно, опасаясь воевать против аварцев (ведь он рассчитывал с ними воевать против неверных), отступил, и 29 августа ободренные успехом федералы вместе с дагестанцами осадили Чабанмахи и Карамахи.

4 сентября, спустя пять дней, на воздух взлетел первый жилой дом в дагестанском Буйнакске. Боевики надеялись, что «русские испугаются и война в Дагестане прекратится», — как утверждает в своих показаниях в 2003 году Адам Деккушев.

Представляется, что любой человек, который расследует взрывы 4-16 сентября 1999 года, должен прежде всего — причем в значительно большем объеме, чем здесь, — рассказать о целях и методах исламских фундаменталистов, которые в апреле 1998 года создали «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана», а в октябре 2007 года провозгласили «Имарат Кавказ».

Если расследователи считают исламский фундаментализм недостаточным объяснением, так и надо писать. «Да, в 1999 году на территории Чечни существовали лагеря Хаттаба, где молодежь со всего Кавказа учили молиться и взрывать, но мы считаем, что взрывали дома не выпускники этих лагерей, а ФСБ». «Да, федералы осадили Чабанмахи и Карамахи, но мы считаем, что дома взрывали не затем, чтобы федералы отстали от фундаменталистов, а чтобы привести Путина к власти».

К сожалению, в книге «ФСБ взрывает Россию» ничего не сказано об исламском фундаментализме, о призывах к освобождению мусульманского Кавказа от ига неверных, о тренировочных лагерях Хаттаба. Вместо этого со ссылкой на газету «Версия» рассказана история о том, как 3 июля 1999 года перед вторжением в Дагестан Басаев в Ницце встречался с Волошиным с целью дестабилизации Кавказа.

Из статьи того же Скотта Андерсена создается впечатление, что автор вообще не знает, что Басаев вторгался в Дагестан. «Зачем хотели бы чеченцы спровоцировать российское государство, когда уже достигли всего, за что воевали?» — спрашивает автор, умалчивая, что чеченцы, которые «достигли всего, за что воевали», вторглись в Дагестан за месяц до взрывов домов.

В этой августовской истории к ФСБ очень много вопросов. Самый простой такой: неужели в лагерях Хаттаба не было агентов ФСБ? Так, например, в конце августа 1999-го, когда корреспондент радио «Свобода» в прямом эфире вел репортаж из осажденных Чабанмахов, кто-то выхватил у него микрофон и с кавказским акцентом произнес: «Мы скоро вам в Москве такое устроим!». Понятно, что в этих лагерях агентов ФСБ — или тех, кто показался Хаттабу агентом ФСБ — давили, как блох. Но это еще не повод не работать в этих лагерях. Очевидно, что если в Чабанмахах о будущих взрывах знали не очень адекватные или чрезмерно хвастливые бойцы, то как получилось, что ФСБ проспало?

Но вот война с Басаевым летом 1999 года началась за 40 дней до взрывов, и начал ее Басаев, а не Россия. В этом смысле к сентябрю 1999 года Путин не нуждался в предлоге для вторжения в Чечню.

АРГУМЕНТ НОМЕР ДВА: Гочияев утверждает, что его подставили

24 апреля 2002 года Литвиненко и Фельштинский получили письмо от Ачемеза Гочияева. В этом письме Гочияев признает, что это он снимал подвалы «на Гурьянова, на Каширке, у Борисовских прудов и в Капотне», но утверждает, что его подставил «один человек». После первого взрыва, в ночь на 9 сентября, этот человек якобы позвонил Гочияеву и попросил его приехать на склад на Гурьяново. 13 сентября, после взрыва на Каширке, Гочияев понял, что его подставили, и позвонил в милицию с сообщением об остальных двух складах. Взрывы удалось предотвратить.

По мнению опытного офицера ФСБ Михаила Трепашкина, приведенному в статье Скотта Андерсена, это письмо доказывает невиновность Гочияева. Не только у опытного офицера ФСБ, но даже у обычного человека подобное письмо вызывает массу вопросов.

«Меня подставили» — это стандартый аргумент любого преступника, у которого больше нет аргументов. В тюрьмах России сидит 100 % «подставленных» людей. К тому же Гочияев не сообщает, кто именно его подставил. Он пишет, что это «один человек», имя которого он назовет позднее. Имя этого «одного человека» у Трепашкина все время меняется: сначала это был друг Гочияева Дышеков, потом зам Гочияева Кормишин.

По изучении же открытых источников возникает несколько вопросов.

Первое. Почему-то Ачемез Гочияев, излагая свою биографию, не забывает упомянуть ПТУ N 67, где он учился, и Алтайский край, где служил. Но при этом считает несущественным упомянуть, что к 1999 г. он был главой карачаевского фундаменталистского джамаата «Мусульманское общество номер 3». Вопрос: почему Гочияев об этом не упоминает?

Второе. 31 августа 2004 года при теракте у метро Рижская взорвался карачаевец Николай Кипкеев — родственник и телохранитель Ачемеза Гочияева. 6 февраля 2004 года на Автозаводской взорвался Анзор Ижаев — ученик Гочияева и воспитанник «Мусульманского общества номер 3». В 1999 году после взрывов ФСБ объявило в розыск родственника Гочияева, карачаевца Хакима Абаева, и его сообщника, полутатарина-полубашкира Дениса Сайтакова. Абаев был убит 30 мая 2004 года при спецоперации в ингушском селе Барсуки. Сайтаков погиб при выходе боевиков из Грозного зимой 2000-го. Вопрос: как Ачемез Гочияев объясняет такую концентрацию террористов среди своих близких? Как «подставленный» Сайтаков попал в Чечню? Добро бы он был еще чеченец, можно было бы предположить, что он сбежал домой, а его убили проклятые чекисты и выдали за боевика. Но башкир-то как забрел на минное поле под Алхан-Калой?

Третье. При найме подвалов Гочияев пользовался документами на имя погибшего перед этим Мухита Лайпанова. Вопрос: с каких пор честный предприниматель пользуется чужими документами при найме помещений?

Четвертое. Гочияев хорошо знал Москву, потому что до своего возвращения на родину и обращения в ваххабизм он был в Москве мелким коммерсантом, руководил фирмой «Капстрой-2000» и даже купил в Москве квартиру. Почему, приехав в августе 1999 года в Москву, Гочияев вместе с Сайтаковым жил не у себя в квартире, а в гостинице? Из каких конспиративных соображений ваххабит, имеющий квартиру в Москве, жил в гостинице по чужому паспорту?

Пятое. 30 августа 1999 года Гочияев оформил в Москве на имя Мухита Лайпанова фирму 000 «Бранд-2». 31 августа Гочияев арендовал подвал на Каширском шоссе. 3 сентября — на Борисовских прудах. 5 сентября — на улице Гурьянова. 6 сентября на Краснодарской улице. Вопрос: чем еще занималась фирма «Бранд-2 кроме аренды подвалов в жилых домах? Как «подставленному» Гочияеву подставивший его «один человек» объяснил эту странную коммерческую деятельность?

Шестое. Взрывчатка приехала в Москву на одной фуре 7 сентября и была развезена в четыре точки: Каширка, Гурьянова, Борисовские пруды и Капотня. Даже самый маленький подвал — больше самой большой фуры. Как «подставленный» Гочияев объяснял себе коммерческую необходимость развоза содержимого одной фуры по четырем точкам?

Седьмое. В Москве прозвучало два взрыва. 8 сентября на Гурьянова и 13 сентября — на Каширке. Еще два взрыва — на Борисовских прудах и в Капотне — были предотвращены. «Коммерсант» раскопал, что после того, как 13 сентября по телевизору показали фоторобот Гочияева-Лайпанова, риэлтер, сдававший ему Борисовские пруды, вспомнил фамилию «Лайпанов», поднял договоры — и бросился в ФСБ. Спустя два года после этого Гочияев заявляет, что звонил он. Вопрос: почему Гочияев не позвонил после первого взрыва? Если его «подставили», он должен был позвонить сразу.

(Ачемез Гочияев, на втором плане справа)

Восьмое. В дальнейшем Ачемез Гочияев стал руководителем вооруженного отряда ваххабитов, который действовал то на территории КЧР, то в Чечне. Это странное занятие для «подставленного» терпилы. Допустим, что все показания про Гочияева, скрывающегося в Панкиси, — выдумка ФСБ. Допустим, что каждого убитого в карачаевских селах боевика ФСБ сразу называло «членом банды Гочияева». Хорошо. В таком случае что за таинственная сила помогает Гочияеву в течение десяти (!) лет оставаться неуловимым, посылать своих эмиссаров в Лондон, переписываться с Литвиненко и Фельштинским?

Я обращаю ваше внимание, что вопросы, заданные выше, строятся на открытых данных. ФСБ, например, утверждает, что у нее есть фото Гочияева совместно с Хаттабом; Литвиненко утверждает, что фото поддельное. Я не являюсь специалистом по снимкам и полагаю, что обе стороны соврут с легкостью.

Я всего лишь прошу объяснить мне простую вещь: каким образом человек, лично арендовавший четыре точки по фальшивому паспорту и развезший по этим точкам содержимое одной (!) фуры, говорит, что его «подставили»? К сожалению, ни Литвиненко, ни Фельштинский в ходе своей долгой переписки с Гочияевым ни разу не задали подобного вопроса.

АРГУМЕНТ НОМЕР ТРИ: подмененный фоторобот

Фоторобот предполагаемого террориста был составлен дважды. Один раз — по следам взрыва 8 сентября, другой раз — по следам взрыва 13 сентября. Михаил Трепашкин утверждает, что на фотороботе от 8 сентября был совсем другой человек, в котором он опознал своего личного врага и сотрудника ФСБ Романовича.

Должна сказать, что в «Новую» и на «Эхо» не меньше раза в квартал звонят какие-нибудь ветераны КГБ, которые готовы объяснить, отчего закрыли НТВ, кто устроил всемирный потоп и т. д. — и это всегда оказывается их личный враг Вася Пупкин. Видимо, это стандартный прием, которому обучали сотрудников КГБ-ФСБ. Если на халяву хочешь использовать либерала, опознай своего врага в его враге. Уже поэтому «опознание» Трепашкина выглядит подозрительно.

Но дело не в этом: «опознание» Трепашкина совершенно точно не стоит выеденного яйца, потому что в своем письме Ачемез Гочияев сам признает, что это он договаривался об аренде дома на Гурьянова. Нельзя одновременно ссылаться на письмо Гочияева, как на истину в последней инстанции, когда он пишет, что его «подставили», заставив снять дом на Гурьянова, и через абзац утверждать, что дом этот снимал другой человек.

АРГУМЕНТ НОМЕР ЧЕТЫРЕ: история в Рязани

22 сентября 1999 года к дому по ул. Новоселовой в Рязани приехали двое мужчин на белых «жигулях», часть номера машины была заклеена бумагой. Мужчины выгрузили из багажника «жигулей» несколько мешков, загрузили их в подвал и уехали. В обстановке всеобщей паники, царившей в стране, жители немедленно сообщили в милицию. Прибывшие взрывотехники обнаружили в подвале гексоген и взрыватели. ФСБ сообщила о предотвращении очередного теракта, однако когда к вечеру того же дня мужчин задержали, они оказались сотрудниками спецподразделения ФСБ «Вымпел». На следующий день версия ФСБ поменялась: Патрушев заявил, что гексогена в мешках не было, а был сахар, а все произошедшее было «проверкой бдительности».

Официальное объяснение ФСБ не выдерживает никакой критики. Однако вот вам другое объяснение: в атмосфере всеобщей паники ФСБ особенно нуждалось в героическом предотвращении и эпохальном раскрытии чего-нибудь эдакого. Послали «вымпеловцев» на их собственных «жигулях» и рассчитывали с триумфом «предотвратить теракт». Когда взрывчатку обнаружили бдительные граждане, пришлось поблагодарить их за бдительность. Когда вслед за взрывчаткой застукали и чекистов, пришлось нести околесицу.

Есть два обстоятельства, которые следует отметить.

Одно заключается в том, что детали теракта тут разительно отличаются от того, что делала группа Гочияева. Допустим, Гочияева таки «подставили». Тогда подставили виртуозно: нашли настоящего ваххабита, заставили его снять подвалы и разгрузить один грузовик в четыре точки, причем когда дома начали взрываться, никаких мешков уже никуда таскать было не надо. Здесь наоборот: заехали в город 22 сентября, когда паника была в полном разгаре; таскали мешки в подвал без всякого договора. А когда дороги перекрыли, залегли на квартире и не нашли ничего лучше, чем позвонить на телефон дежурного на Лубянке, каковой звонок и перехватили в рязанском УФСБ.

Второе обстоятельство следующее. Оправдываясь, ФСБ утверждала, что обыкновенный охотничий патрон, припасенный в Рязани в качестве детонатора, не может вызвать детонацию трех мешков гексогена. Литвиненко и Фельштинский отдали фотографии взрывного устройства на экспертизу трем разным британским экспертам. Все три эксперта заявили одно и то же: если патрон был обычный, то гексоген бы не сдетонировал, если патрон выпотрошили и набили более чувствительным взрывчатым веществом, то гексоген бы сдетонировал.

Иными словами, для окончательных выводов нет данных. Однако Юрий Фельштинский в многочисленных интервью суммирует выводы экспертов так: «Детонатор был боевой». Я не являюсь специалистом по взрывчатым веществам и ничего не могу сказать по поводу патрона, но как филолог могу заметить, что выводы экспертизы Юрий Фельштинский излагает в несколько произвольной форме.

ВОЛГОДОНСК

Как я уже писала выше, для анализа текста всегда важно анализировать то, что в нем есть. Но еще более существенной характеристикой текста иногда является то, чего в нем нет.

Нам неизвестны все обстоятельства взрывов домов в Москве, но волей случая у нас есть подробные показания о взрыве в Волгодонске.

Обстоятельства получения этих показаний следующие.

Согласно этим показаниям, почти одновременно со взрывами в Москве в Волгодонск на КАМАЗе приехала вторая группа карачаевцев: Батчаев, Крымшамхалов и Деккушев. 13 сентября они купили у местного жителя Аббаскули Искендерова его ГАЗ, сказав, что он нужен им, чтобы торговать на рынке картошкой, высыпали на базе у знакомых взрывчатку из мешков прямо в кузов ГАЗа и прикрыли ее мешками с картошкой. Искендерову заплатили задаток — 300 долл. и 2200 рублей.

В ночь на 16-е Искендеров поставил грузовик в привычном месте около дома, с тем чтобы ехать на нем с утра на рынок, где ему обещали продать картошку и заплатить остальные деньги. Искендерова попросили посидеть в грузовике всю ночь, покараулить груз. Искендеров сидел в грузовике до 5 утра, потом пошел домой греться. В 5.57 грузовик взорвался. Искендеров уцелел.

Вот Искендерова-то как раз «подставили» — взорвись он в грузовике, все бы считали, что азербайджанский террорист Искендеров взорвался вместе с личным грузовиком. Но Искендеров уцелел, и благодаря его показаниям цепочка стала быстро разматываться.

Дело в том, что теракт, совершенный Батчаевым, Крымшамхаловым и Деккушевым, вовсе не был высокотехнологическим дорогостоящим терактом, при котором террористы используют фальшивые имена, останавливаются в пятизвездочных отелях и расплачиваются чужими кредитками. Это был типичный «кавказский» теракт, совершенный так, как этим людям свойственно, то есть с помощью знакомых. КамАЗ они взяли у односельчанина, взрывчатку мешали у родственницы, останавливались у дяди и даже сотовые купили у человека, который был знаком с «Йоськой», то есть Крымшамхаловым.

Крымшамхалов, Батчаев и Деккушев сбежали в Панкиси, где и отсиживались до 2002 года. Весной 2002 года Путин сумел продать США идею «единого фронта борьбы с терроризмом», и США надавили на Грузию, чтобы она вычистила Панкиси. В июле 2002-го грузинский спецназ взял Деккушева, при задержании он взорвал гранату и сильно переживал, потому что взрывом оторвало палец его жене. Крымшамхалова и Батчаева грузины взяли 7 декабря 2002 года; по утверждению грузинской стороны, в машине, в которой они ехали, все, кроме Крымшамхалова, были в поясах шахидов и погибли при задержании.

Грузинский спецназ — это очень важно. Вероятность того, что Грузия по просьбе американцев «подставила» мирного карачаевца Крымшамхалова, путешествовавшего в компании боевиков, равна нулю. «Очевидно, что Шеварднадзе подозревал в организации взрывов именно российские спецслужбы», — заявил Юрий Фельштинский в одном из выступлений. Заявление это мало согласуется с действиями Шеварднадзе: вместо того чтобы вместе с США получить компромат на ФСБ, он просто передал Крымшамхалова и Деккушева России.

Процесс над ними был секретным, но часть его материалов, перефотографированных жертвами по совету Карины Москаленко, есть в интернете по адресу delo99.narod.ru. С этими материалами может ознакомиться любой желающий, да, собственно, и должен это сделать любой человек, которому важно знать, кто взрывал дома в Москве.

Согласно показаниям Крымшамхалова и Деккушева, взрывчатку (аммиачную селитру и алюминиевую пудру) они смешали в бетономешалке в поселке Мирный в доме Зухры Карабашевой. Деккушев утверждает, что думал, что взрывчатка приготовлена для Чечни, Крымшамхалов говорит, что думал, будто они изготовляют краску. На Эркен-Шахерском сахарном заводе купили сахара для маскировки и мешки; бетономешку взяли у знакомых, пошивочную машинку, чтобы зашивать мешки, купили у русского в поселке Винсады, причем он сначала отдал им сломавшуюся машинку со словами «почините — пользуйтесь», но они машинку не смогли починить и взяли другую.

КамАЗ для перевозки взяли у односельчанина Крымшамхалова Магаяева; машина до этого попала в аварию, у нее были выбиты стекла в кабине, и Магаяев боялся, что их остановят менты, поэтому Крымшамхалов поехал вперед на такси и договорился со знакомым гаишником Любичевым, что тот будет сопровождать машину. Любичев получил за это мешок сахара (мешок этот сгрузили из «москвича» прямо на рынке, где торговала жена Любичева), а КамАЗ поехал на базу к дяде Крымшамхалова.

«Деккушев куда-то съездил и привез козу, — рассказывает Крымшамхалов. — После этого он, я и Батчаев Тимур пошли на дачу сторожа… Там мы из козы приготовили еду и поели вместе со сторожем и его женой. В процессе обеда по телевизору показали репортажи о взрыве жилого дома в городе Москве, однако я не могу точно вспомнить, это был первый или второй взрыв. Сразу после этого то ли Батчаев, то ли Деккушев по-карачаевски сказал, что это работа "наших людей"».

Среди прочих жутковато-комических деталей: рассказ Крымшамхалова о том, как в Волгодонске их, как «кавказцев», забрали в ментовку, но они откупились мешком картошки, взятым прямо из машины со взрывчаткой. И как они продавали лишнюю картошку, потому что им было жалко ее выбросить.

Показания Крымшамхалова и Деккушева, если они достоверны, дают ответ на один из самых серьезных вопросов, который задают сторонники теории заговора: а почему это террористы взрывали дома на окраинах, а не в центре? Ответ: по той же причине, по которой вор-карманник ворует в трамвае, а не на приеме в Кремле.

Они совершали преступление в той среде, которую знали. Их социальная среда была та, которая возит картошку на продажу и делает дома фальшивую краску: на этот раз на продажу повезли не картошку, а взрывчатку; Крымшамхалов знал, где взять КамАЗ, как договориться с гаишником и где на рынке найти лоха с ГАЗом. Гочияев, который до своего возвращения в Карачаево-Черкесию был мелким коммерсантом в Москве, знал, как арендовать подвал на Каширке и даже близко не представлял, как на грязной фуре проехать к элитному дому в Москве.

Та часть показаний, которая касается изготовления и перевозки взрывчатки, легко проверяется. И любое независимое расследование, если оно претендует на объективность, должно в первую очередь проверить эти показания: а точно ли брали КамАЗ у Магаяева? А точно ли он стоял на «Реалбазе» у дяди Крымшамхалова? Ведь если окажется, что КамАЗ у Магаяева не брали, а взрывчатку в доме Зухры Карабашевой не смешивали, то это поставит крест на всех выводах официального следствия.

(Деккушев и Крымшамхалов в зале суда, январь 2004 год)

Однако, хотя приговор Крымшамхалову и Деккушеву был вынесен в январе 2004 года, читателя ждет удивительное открытие: в книге Литвиненко и Фельштинского «ФСБ взрывают Россию», переизданной в апреле 2004-го, об этих персонажах сказано ровно следующее: «В Буйнакске, Москве и Волгодонске исполнители терактов найдены не были».

Вместо этого авторы предлагают нам обсудить анонимное письмо на сайте flb.ru, в котором некий «майор ФСБ Кондратьев» признается, что это он взрывал дома и похищал от имени боевико в людей в Чечне. И офицера Галкина, который, попавшись в плен чеченцам, заявил в присутствии начальника ичкерийской службы безопасности Абу Мовсаева, что дома взрывало ФСБ.

Добавлю, что в статье Скотта Андерсена, написанной через пять лет после суда, имена Крымшамхалова и Батчаева не упоминаются вовсе. Г-н Андерсен сообщает, что Михаил Трепашкин собирался присутствовать на процессе людей, «которые якобы были ответственны за взрывы в Москве и Волгодонске». Он собирался предъявить фото Романовича, но был арестован. «В его отсутствие двоих мужчин, которых судили за взрывы домов, обвинили и приговорили к пожизненному заключению», — пишет Скотт Андерсен.

ПРИЗНАНИЯ КРЫМШАМХАЛОВА И БАТЧАЕВА

Самое поразительное, что между августом 2001 года, когда отрывки из книги Фельштинского и Литвиненко впервые появились в «Новой газете», и переизданием в апреле 2004-го случилась удивительная история. А именно — Гочияев, Батчаев и Крымшамхалов вышли на контакт с Литвиненко и оживленно стали обмениваться с ним письмами. Обстоятельства этого обмена — и причины, по которым эта эпистолярная деятельность нисколько не повлияла на переиздание 2004 года — настолько фантастичны, что они заслуживают отдельного рассказа.

Итак, в марте 2002 года на Литвиненко и Фельштинского вышли посредники, которые предлагали организовать контакт с Гочияевым, а 24 апреля 2002 года Литвиненко получил письмо Гочияева — то самое, где он говорит, что его подставил «один человек», имя которого Гочияев назовет позже, и что с Хаттабом и Басаевым он, Гочияев, не знаком.

25 июля 2002-го, во время заседания общественной комиссии по расследованию взрывов, Литвиненко по телемосту обнародует еще более сенсационную информацию: письмо от Крымшамхалова и Батчаева, в котором те утверждают, что они были только исполнителями теракта в Волгодонске, а заказчиками были глава ФСБ Николай Патрушев, Макс Лазовский и замглавы ФСБ Герман Угрюмов. Никаких доказательств этой версии ни до, ни после представлено не было.

Что случилось? Почему именно весной 2002-го Гочияев, Крымшамхалов и Батчаев вдруг идут на контакт? «Почему вы раньше не заявили об этом?» — спрашивает Гочияева близкий ему человек, записывающий его на видео 20 августа 2002 года. «Только сейчас появились люди, готовые выслушать, заинтересованные, чтобы правда вышла в свет», — отвечает Гочияев.

Но это неправда: как я уже сказала, отрывки из книги Литвиненко появляются в «Новой» в августе 2001-го, а на переговоры Гочияев выходит в марте 2002-го. Ответ прост: именно весной 2002-го грузины, под давлением американцев, начали вычищать боевиков из Панкиси. 14 июля России передают Деккушева, а 25 июля Литвиненко оглашает показания его друзей о том, что взрывы организовывали Патрушев с Угрюмовым.

При этом Литвиненко публично просит «правоохранительные органы третьих стран в случае задержания Гочияева не передавать его в руки ФСБ». «Гочияев должен быть допрошен независимыми и беспристрастными свидетелями», — настаивает он. То есть заявления Батчаева, Крымшамхалова, Гочияева — это по сути публичное обращение к грузинам и американцам: не выдавайте нас России.

Крымшамхалов был все-таки взят 7 декабря 2002 года, а 14 декабря передан России. В своих показаниях он утверждает, что, когда он скрывался в Панкиси, к нему явился некий Ваха и предложил за 3 млн. долл. рассказать на камеру, что заказчиками взрывов были Угрюмов, Лазовский и Патрушев. «Заказчиком съемки был некто Юрий», — показывает Крымшамхалов.

Я полагаю, что вот как раз эта часть показаний является абсолютным враньем, а заявления Юрия Фельштинского о том, что Гочияев и Крымшамхалов вымогали за показания 3 млн. долл., являются правдой.

Отчего Гочияев говорит об «одном человеке», имя которого он назовет потом? Отчего Крымшамхалов и Батчаев не приводят — но обещают привести — доказательства вины Патрушева и Угрюмова?

Да ровно потому, что это операция по выбиванию денег. Загнанные в угол, теснимые в Панкиси боевики не просто решили подстраховаться на случай поимки, они еще увидели лоха, на котором можно заработать — Бориса Березовского. Он хочет услышать из уст исполнителей, что заказчики были в ФСБ? Цена — три миллиона долларов, год идет торг. «Исходную сумму в 3 миллиона долларов сразу снизили до 500 тысяч. В конце концов доторговались до 150 тысяч», — честно рассказывает в марте 2003 года Фельштинский (grani.ru).

Когда Гочияев понимает, что платить ему не собираются, он посылает последнюю записку о том, что может продать свои показания … ФСБ. «Я могу найти с кем иметь дело, которые дадут очень большие деньги, мне их даже искать не надо они меня сами ищут, которые заинтересованы в ваших личностях больше чем в моей», — пишет он своей рукой Юрию Фельштинскому.

«Откровенно, мы эту записку даже не обсуждали. Просто забыли про нее, и все; хотя я живо представлял себе, как появится пленка Гочияева, где он рассказывает, что теракты в Москве организовывал Березовский, у которого до того Гочияев и «Жигули» покупал, и в Думе в кабинете посиживал, и приветливо махал ему рукой на встрече Березовского с избирателями КЧР. В общем, все это казалось таким сюром, что неловко было по этому поводу скандалить в СМИ и вывешивать записку с комментариями на интернете», — пишет Фельштинский 10 ноября 2003 года в «Новой».

Причина, по которой Юрий Фельштинский предал всю эту историю гласности, представляется очевидной: чем черт не шутит, а вдруг Гочияев действительно продаст очередную порцию показаний «подставленного» террориста ФСБ. Но вот что совершенно необъяснимо — проходит время, и в 2004-м Юрий Фельштинский в своей совместной с Владимиром Прибыловским книге «Операция "Наследник"» снова как истину в последней инстанции цитируют Гочияева, Крымшамхалова и Батчаева, которые «в отшлифованной форме в своем открытом письме сообщали то, что в более развернутом и менее четком варианте уже имелось у нас в других форматах».

АРГУМЕНТ НОМЕР ШЕСТЬ: «именно взрывы в Москве привели Путина к власти»

Силовики устроили эти взрывы, чтобы привести к власти Путина — не устают повторять сторонники версии Березовского. «Неизвестный до того Путин стал национальным героем, быстро захватив полную власть в российском государстве», — пишет Скотт Андерсен.

А вот теперь, собственно, и настала пора оценить этот главный аргумент.

Во-первых, post hoc не значит propter hoc: если большевики пришли к власти после 1-й мировой, это еще не значит, что Ленин организовал убийство эрцгерцога Фердинанда.

Во-вторых, для поднятия рейтинга не нужно войны, если есть телевизор. Если телевизор сумел в 1996 году навязать избирателю Ельцина, а в 2008-м — Медведева, то непонятно, почему в 1999-м он не смог бы продать Путина.

В-третьих, к моменту взрывов Басаев уже вторгся в Дагестан, и у России были все причины воевать с Чечней, без всяких терактов. Есть ситуации, которые государство не может спустить и остаться при этом государством, и вторжение в Дагестан — одна из них.

Но дело даже не в этом. Есть одно простое соображение: Путина ставила не Лубянка. Путина ставила Семья, в т. ч. Борис Абрамович Березовский. Путина ставили как покорную марионетку, и если бы в тот момент Абрамович, Ельцин, Дьяченко, Юмашев, Березовский хотя бы на секунду заподозрили, что за Путиным стоит сила такого масштаба, которая взрывает дома, — они бы выкинули его, как горячую картошину.

Простите, но в 1999 году ФСБ как единой злой воли не существовало. Это была толпа одичавших рэкетиров, каждый из которых окучивал свой кусок. Эта единая воля появилась только с Путиным: Путин создал ее, чтобы перебить крышу. Чтобы уйти из-под семьи.

Версия о том, что дома взрывало ФСБ, исходит не от либералов, не от интеллигентов, не от маргинальных кругов вроде тех, которые в США верят в пришельцев с Альдебарана и в ФБР, взорвавшее Башни-Близнецы. Она исходит от непосредственного инсайдера, от Бориса Березовского, — человека, который сделал все от него зависящее, чтобы помочь Путину прийти к власти. Только когда Путин Березовского выгнал, Березовский заявил, что Путин взрывал дома.

Более того! Эта версия исходит от людей, которые имели контакты с Гочияевым, Батчаевым и Крымшамхаловым — непосредственными исполнителями взрывов в Москве и Волгодонске. Эти люди видели, что имеют дело с боевиками, находящимися в Панкиси, что эти боевики вымогают у них деньги, не способны складно соврать и даже готовы, при случае, продать прямо противоположные показания охотящейся за них ФСБ, — но даже переписка с Гочияевым о трех миллионах долларов не заставила Литвиненко или Фельштинского за все это время задать самый простой вопрос: а все-таки как вы, Ачемез, умудрились развезти содержимое одной фуры по 4-м подвалам?

Вот именно эта переписка и заставляет больше, чем что-либо остальное, полагать, что версия о взрывов домов ФСБ не является добросовестным заблуждением впечатлительного расследователя, по какой-то причине забывшего заняться проверкой существующего уголовного дела и взамен предлагающего изучать анонимные письма на сайте flb.ru. Она является холодной ложью человека, который никогда бы не сделал Путина президентом, если бы не считал его марионеткой.

Заключение

Являтся ли показания Деккушева и Крымшамхалова исчерпывающими? Нет. Их показания обо всем, что происходило в тренировочном лагере Хаттаба и Абу Умара, не верифицируемы ничем, кроме других таких же неверифицируемых показаний. По сути, мы можем сказать только одно: такие лагеря были, и в них, по логике вещей, должны — обязаны! — были быть не только восторженные парни со всего Кавказа, но и агенты ФСБ.

Вопрос о том, почему ничего не предпринималось для предотвращения войны, не встает: а что можно было предпринять? Вторгнуться в Чечню вообще без причины? Но встает вопрос о том, кто ответит за то, что госбезопасность не доложила о готовящихся взрывов и не вычислила возможных взрывников.

Знаем ли мы все об «учениях» в Рязани? Нет. Очевидно, что после позорной рязанской истории дело надо было расследовать максимально открыто. Дело не в том, что это расследование уничтожило бы все сомнения относительно того, что ФСБ не собиралось взрывать дома, — не уничтожило бы. Всегда бы нашлись Фомы неверующие. Но вот что стало бы ясно — что подобных фокусов не терпит сама власть.

Но дело было замято, Патрушев не был уволен. В дальнейшем это привело к Беслану — к убеждению спецслужб, что можно сделать любую мерзость, можно уничтожить заложников вместе с террористами, и все равно все покроют, замнут и простят.

Нельзя не сказать и еще об одном: дома взрывали не чеченцы. Их взрывали не те, кто сражался за свободу Чечни, а те, кто сражался за дело Аллаха, как он его понимал. После вторжения Басаева в Дагестан Кремль потребовал от президента Чечни Аслана Масхадова решительно осудить Басаева. И, несмотря на то, что действия Басаева разрушали все, к чему стремился Масхадов, Масхадов, будучи чеченцем, не смог осудить чеченца. Россия воспользовалась молчанием Масхадова для того, чтобы начать операцию не против фундаменталистов, а против Чечни. Мы подменили понятия, и проценты, которые мы платим за это вранье, только растут.

Точно так же, как Александр Литвиненко, который приписывает своему врагу — ФСБ — все, что можно и что нельзя, сама Лубянка приписывает своим противникам все, что можно и что нельзя. (Видимо, это на Лубянке такой способ мышления — не устанавливать истину, а приписывать врагу все преступления, какие можно, и от перехода чекиста на другую сторону способ его мышления не меняется.) Власть называет арабов «наемниками», про шахидов говорит, что они умирают за деньги (видимо, в Раю будут расплачиваться с гуриями), и так как Аллах кажется Лубянке мелким противником, она утверждает, что воюет не против какого-то там Аллаха, а аж против самого ЦРУ. Увы, вместо того чтобы окончательно уничтожить противника, эти утверждения уничтожают доверие к каким-либо высказываниям российской власти.

За прошедшие десять лет доказательств, что дома взрывали исламские фундаменталисты, стало гораздо больше, а людей, верящих в это, — становится все меньше. Олег Орлов, Александр Черкасов, Сергей Ковалев, которые после выхода книги Литвиненко отнеслись к ней весьма скептически, в эту годовщину не стремились напомнить о своем мнении. Причина этого — поведение власти: отравленный полонием Литвиненко, арест и издевательства над Трепашкиным. Сейчас существует твердое понимание, что Путин не остановится ни перед чем, чтобы сохранить власть, и поэтому задним числом кажется вероятным, что он не остановился бы ни перед чем, чтобы ее получить.

История Владимира Путина напоминает историю Чезаре Борджиа. Чезаре Борджиа не спал с собственной сестрой и вряд ли отравился вместе с отцом ядом, предназначенным для другого. Но Борджиа откололи столько штук, что миф приписал им еще и это.

У всякой сложной проблемы есть простое неправильное решение. И часто неправильное решение исходит из убеждения в том, что если одна сторона конфликта врет, то другая непременно должна говорить правду. Если Путин — диктатор, то все его враги, включая Ачемеза Гочияева, которого «подставил один человек», какой, он скажет за три миллиона долларов, — честные и хорошие люди, каждое слово которых — святая правда.

Конечно, здорово объяснять проблему исламского фундаментализма тем, что Басаев был агент ФСБ и марионетка Волошина. Но тогда возникает два вопроса: почему об этом обстоятельстве, так хорошо известном читателям уважаемой газеты «Версия», не было известно сотням и тысячам религиозных фанатиков в Чечне и на Северном Кавказе, боготворившим Басаева, следовавшим за Басаевым, принимавшим за него смерть и считавшим его своим амиром?

И вопрос второй: в чем смысл поощрения спецслужбами исламского фундаментализма — самой страшной силы, угрожающей России? Басаев, может быть, и ошибался в 1999 году, полагая, что Кавказ готов отпасть от неверных к ногам имама Шамиля II. Но, похоже, он ошибался только во времени. И взрывы домов в Москве явились отнюдь не предлогом для прихода ко власти мелкой и жадной своры силовиков. Они явились первым толчком грандиозного тектонического процесса: процесса отпадения Кавказа от России.

28 СЕНТЯБРЯ 2009 г.