ГЛАВА 10

— Уходим, Ким, — приказал Кавена. — Она не вооружена. Живее!

Кимберли отчаянно пыталась послушаться его, карабкаясь на подоконник. Но дым сыграл злую шутку не только с ее мозгами, но и с телом. Она ощущала странную вялость, а мускулы отказывались действовать в согласии с разумом.

— Миледи! — закричала Зора. — Они убегают!

— Давай, Ким, шевелись.

Кавена дотянулся до руки Кимберли и попытался протолкнуть девушку в открытое окно, но она была не в состоянии поспособствовать собственному спасению. Каждое движение, казалось, требовало неимоверных усилий.

— Кавена, я не могу!..

— Проклятье, Ким!

Кавена схватил ее в охапку и попытался выпихнуть из окна. Его остановил еще один голос с порога.

— На этот раз вы не скроетесь от силы!

Спустя секунду к пронзительному визгу Ариэль присоединилась резкая команда Эмлина:

— Стой, где стоишь, Кавена, или я пристрелю женщину.

— Какую именно? — спросил страшно раздраженный Кавена. — Прямо сейчас у меня от всех троих болит голова.

Он неохотно прекратил попытки вытолкнуть Кимберли в окно, сошел с кровати и встал лицом к пистолету Эмлина. От жаровни по комнате продолжал струиться дымок. Сквозняк от открытого окна и двери немного разогнал дым, но полностью не развеял. Кимберли оставалась на кровати, в ногах ее еще чувствовалась дрожь, пока она пристально разглядывала троих людей в дверном проеме.

— Разве это не самые жалкие колдуны, которых ты когда-либо видел, Кавена?

— Ага, — согласился Кавена, сощурив глаза и следя за оружием Эмлина. — Весьма жалкие. Ким, оставайся на месте.

— Ты слишком много раз насмехалась над силой, — заорала на Ким Ариэль. Она простерла руки высоко над головой. Широкие рукава сутаны упали вниз, открывая множество причудливых браслетов на ее запястьях.

— О, миледи, — начал Эмлин тоном, который, по мнению Кавены, представлял собой верх дипломатии, учитывая обстоятельства. — Возможно, нам следует подождать?

— Преподайте этой суке урок, — яростно прервала его Зора. — Призовите силу, миледи! Пусть дождем прольется на нее темнота. Пусть увидит, над чем она насмехается!

О, черт, подумал Кавена. Глядя прямо на Эмлина, он холодно произнес:

— Кажется, весь спектакль выходит слегка из-под контроля, верно? Может, пора отколоться? Думаю, вы можете списать со счетов любые деньги, которые надеялись получить.

Эмлин сердито посмотрел сначала на Кавену, а потом на Ариэль, все еще стоявшую с поднятыми руками. Пожилая женщина закрыла глаза, ее лицо сильно исказилось. Она начала песнопение.

— Пусть сила, пребывающая в глубинах темноты, выйдет наружу и с гневом примет вызов этого глупого создания света, — напевала Ариэль, пока за ней с предвкушением зрелища наблюдала Зора. — Пусть то, что живет на краю вселенной и в центре Земли взойдет, чтобы сокрушить наглое существо.

— Кавена… — с усилием начала Кимберли и затем закрыла рот. Происходящее было было всего лишь действиями сумасшедшей. Наверно, из-за остаточного действия дыма на голову Кимберли казалось, что Ариэль выглядит столь зловеще. Кавена не обратил внимания на новые нотки страха, появившиеся в голосе Кимберли. Сейчас реальная сила была у парня с оружием, а Эмлин выглядел определенно несчастным. Что не делало его менее опасным.

— Миледи, — попытался снова колдун, — думаю, лучше сохранить эту часть для другого раза.

— Заткнись! — зашипела Зора. Голос Ариэль стал громче, комнату наполнял монотонный напев.

— Все, что слышит меня; все, что я соединила и связала древнейшими законами, услышь меня сейчас! — призывала Ариэль.

— Услышь ее, — вторила горячо Зора, чей взор пылал от волнения. — Как ее служанка, я тоже призываю того, чья власть необузданна!

Кимберли затрясло, и она не поняла, то ли холодный ночной воздух, наполнивший комнату, вызвал эту дрожь, то ли песнопение Ариэль. Но она повиновалась приказу Кавены и оставалась спокойно пребывать на кровати. Эмлин с тревогой пошевельнулся.

— Зора, останови ее, эти двое и так в нашей власти. Она может поколдовать позже!

Зора резко повернулась к нему, глаза ее бешено сверкали.

— Уймись! Ты всего лишь мужчина. Тебе никогда не понять всю глубину силы, которой ты служишь. Оставь миледи в покое!

Ариэль бубнила, не обращая внимания на их перебранку.

— Из самых сокровенных глубин темноты собирайтесь силы древней магии и воспарите, поднимитесь на поверхность земли, затопите самые отдаленные пределы пустоты…

Кавена искоса бросил взгляд на Кимберли, все еще сидящую на кровати. По крайней мере, она оставалась на месте, хотя, казалось, ее почти заворожило песнопение Ариэль. Когда он начнет действовать, ему не хотелось, чтобы Кимберли мешала.

— Время пришло, — пронзительно вскричала Ариэль. — Наполните пространство, о, духи величайшей пустоты, наполните огнем, темнотой и разрушением…

— Зора, — резко бросил Эмлин, — это заходит слишком далеко. Она более полоумная, чем любой сбежавший из психушки. Останови ее!

— Ты тоже будешь наказан за насмешки и неповиновение! — пообещала Зора. — Только миледи и я останемся живыми в этой комнате!

— Сейчас! — завопила Ариэль. — Пусть свершится сейчас!

— Сейчас!

Зора завизжала, воздев высоко над головой руки. Эмлин потерял терпение и схватил Ариэль за руку.

— Прекрати, ты, тупая баба!

— Не трогай ее, дурак! — завопила Зора. — Сейчас прибудет сила!

Может сейчас кое-что и прибудет, решил Кавена, молча соглашаясь с женщинами. Все внимание Эмлина было направлено на женщин. Лучшего момента не придумаешь. Кавена быстро сунул руку за спину и вытащил спрятанную там плоскую металлическую коробочку.

— Мгновение силы настало! — выкрикнула Ариэль.

— Пусть оно наступит сейчас! — завопила Зора, пытаясь отпихнуть Эмлина.

— Будет вам сила, леди, — пробормотал Кавена и бросил коробочку под ноги трио, стоящего в дверном проеме. Мгновением позже ослепительный сверкающий свет озарил комнату. Все, кроме Кавены, закричали, и их крики эхом отдались во всех концах дома, пока каждый, будь то мужчина или женщина, пытался прикрыть глаза. Кавена благоразумно прикрыл глаза рукой заранее. Он сосчитал до пяти, затем открыл их. Яркий белый свет, порожденный взрывом химической смеси в коробке, все еще ослеплял, но первоначальный блеск пошел на убыль. Кавена старался не глядеть на коробку, прыжками покрывая расстояние до двери. Секундой позже он настиг Эмлина, который по-идиотски вопил. Пистолет валялся на полу, куда упал после первоначального потрясения от взрыва. Зора визжала.

— Мои глаза! Мои глаза! — орал Эмлин. — Я ничего не вижу.

Ариэль казалась оглушенной. Дрожа и вытягивая перед собой в защитном жесте руки, она отступила. Временно ослепнув, она незряче уставилась на то, что, по ее, должно быть, убеждению, сама освободила. На кровати все еще сидела Кимберли, прикрыв ладонью глаза.

— Кавена!

— Я здесь, Ким. Все в порядке. Через пару минут ты снова будешь видеть.

— О, Боже мой, Кавена, что это было?

Она отняла руки от лица и повернула голову туда, откуда раздавался его голос. Кавена смотрел на свою храбрую, временно ослепшую ведьмочку.

— Все в порядке, милая. Пистолет у меня.

Она быстро заморгала.

— Я ничего не вижу!

— Это просто вспышка света. Скоро все пройдет, — утешал ее Кавена в то время как сам связывал Эмлину за спиной руки веревкой, которой тот подпоясывал сутану. Вскоре и все еще застывшая Ариэль была обезврежена. Кавена занимался Зорой, когда Кимберли рывком встала с кровати. Она все еще быстро моргала.

— Что за чертово действие, Кавена. Стоило взять это с собой в дорогу, — пробормотала она, в голосе еще слышалось потрясение. — Ты никогда мне не говорил, что сам смыслишь в колдовстве.

Он мрачно улыбнулся, заканчивая связывать запястья Зоры.

— В импортно-экспортном бизнесе многому научишься.

— Понятно. Помнится, я прежде об этом спрашивала, но ты точно занимался импортом?

— Я расскажу тебе об этом позже. Как твои глаза?

Она потрясла головой, словно пытаясь ее прояснить. Но когда посмотрела на Кавену, то смогла почти нормально сфокусировать взгляд.

— Думаю, в порядке. Черт, Кавена, что это за ерунда?

— Химический порошок, который вступает в реакцию с кислородом. Когда коробка стукнулась, химические компоненты взорвались с белой вспышкой.

— Как небольшая бомба, — благоговейно произнесла она. — Я смогу использовать это в своей книге.

— Да на здоровье. Как ты себя чувствуешь?

— Странно.

— Да уж, ты и выглядишь немного странно. Принеси воды из ванной и залей угли в жаровне.

Кимберли взглянула на все еще тлевшую жаровню, потом покорно кивнула. Она прошла в ванную и минутой позже вернулась с полным стаканом воды. Потом осторожно вылила его содержимое на угли. Раздалось шипение, и поднялось маленькое облачко пара.

— Сейчас пойди, позвони копам, — отдал ясное распоряжение Кавена. Кимберли вышла, было, из комнаты, но прежде на мгновение задержалась перед Ариэль. Глаза пожилой женщины были полны слез.

— Она плачет, Кавена.

— Да, милая, — мягко подтвердил Кавена. — Иди к телефону, Ким.

— Как же все это грустно, — произнесла Кимберли спустя несколько часов, когда, наконец, добралась до буфета и достала бутылку рислинга с виноградников Кавены. — Тетушка Милли сильно расстроится, когда услышит, как ее обманывала Ариэль.

Кавена взял у нее бутылку и ввернул в пробку штопор. Ловким движением знатока он вынул пробку и стал разливать вино.

— Мне самому от этого не по себе. Как подумаю о том, что никто из нас не представлял, какой чокнутой окажется на самом деле Ариэль, так мороз по коже.

Он негромко выругался и сделал большой глоток вина из одного из бокалов, который только что наполнил.

— Какой же я была дурой.

Кимберли наблюдала за ним из-под ресниц. Они впервые остались одни с тех пор, как полицейские забрали Ариэль и ее подельников. До этого были бесконечные вопросы, заявления и объяснения. Но, наконец-то, все ушли.

— Я понимаю, что ты, должно быть, чувствуешь, — тихо промолвила Кимберли, взяв бокал вина. — Но ведь никто не знал, что она из себя в действительности представляет.

Кавена задумчиво смотрел на нее:

— В мои обязанности входило защищать семью и тебя. А я напортачил.

Кимберли принесла приготовленную ею тарелку с сыром и французскими хлебцами.

— Чепуха. Ты нас всех спас. И лично я тебе очень благодарна.

Она направилась к двум креслам у камина.

— Ты хоть понимаешь, какая меня ждала программа сегодня вечером? Ариэль собиралась сделать из меня звезду для своей церемонии жертвоприношения. Ничего нет хорошего в том, чтобы стать подопытным кроликом в каких-то колдовских затеях.

Передернувшись, она шлепнулась в одно из кресел. Кавена медленно последовал ее примеру, задержавшись, чтобы поддержать огонь, который сам разжег часом раньше. Какое-то мгновение он стоял, пристально глядя на пламя:

— Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Что? А, ты имеешь в виду, не страдаю ли я от каких-либо последствий этой травяной смеси, которую Ариэль испытала на мне. Нет, со мной все хорошо. Голова ясная, как никогда.

Рот Кавены слегка изогнулся в подобие улыбки, несмотря на паршивое настроение:

— Не уверен, что это очень обнадеживает.

Кимберли коротко усмехнулась.

— Бедный Кавена. Последнее время тебе трудно приходится, верно? И все из-за меня.

— Я не единственный мужчина, кому доставили хлопот женщины сегодня утром. Я почти испытываю сострадание к бедному Эмлину.

— К Эмлину!

— Ладно, он ведь только играл роль колдуна, поскольку действительно думал, что план Ариэль с похищением Скотта сработает. После того, как план с треском провалился, полагаю, она убедила его, что у нее припрятан в рукаве другой козырь. Должно быть, для него было потрясением, когда он понял, что она по-настоящему свихнулась.

— Мне интересно, как он и Зора познакомились с Ариэль.

— Копам это тоже любопытно. Они пообещали посвятить меня во всю историю целиком, как только вытянут подробности из этой троицы. Первое, что им предстоит сделать, это узнать настоящие имена Эмлина и Зоры!

— Думаю, о них немного известно в театральных кругах, — заметила Кимберли. — Как Ариэль подружилась с тетушкой Милли?

Лицо Кавены застыло.

— Встретились в клубе садоводства. — Он содрогнулся. — Еще я помню, как Милли говорила о «волшебном» влиянии Ариэль на растения.

— Она и в самом деле много о них знает. Наверно, изучала много темных манускриптов. Ариэль ведь действительно считала, что является потомственным хранителем в некотором роде тайн магии. Я просто обязана ввести ее в книгу…

— Только пока не воображай, что тебе следует вести какое-нибудь практическое исследование, — грозно прорычал Кавена. На что Кимберли ответила зевком, который не успела даже прикрыть рукой.

— Боже, я совершенно вымоталась. Ты, должно быть, тоже.

— Верно. Что бы ты ни думала, это был немного ненормальный денек, даже для членов семейства Кавена, — с чувством произнес Кавена. На что Кимберли чуть улыбнулась, но потом очень серьезно посмотрела на него.

— Но сейчас все позади. Ты с лихвой выполнил свое обещание. И в полной мере осуществил обязательства, взятые по отношению ко мне. Я хочу, чтобы ты знал это, Кавена. Ты мне больше ничего не должен.

Ей было важно, чтобы он понял: с этой точки зрения он свободен.

— Ты сдержал свое обещание.

— Мое обещание позаботиться о тебе? Ким, я как раз хочу поговорить об этом.

Кавена прошел к одному из мягких кресел и опустился в него. Кимберли тайком наблюдала за ним. Ей пришло в голову, что она любит за ним наблюдать. Даже когда он просто садился, в его движениях сквозила какая-то легкая мужественная грация.

— О чем поговорить? — попыталась беспечно спросить она. — Все закончилось. Ты сделал то, что, по твоим словам, должен был сделать. И даже без значительной помощи с моей стороны, — сухо добавила Кимберли.

— Ты внесла свой вклад, — вставил он.

Кимберли сделала еще глоток вина.

— Спасибо, что поехал за мной, Кавена. Ты спас мне жизнь.

Она не встретилась с ним взглядом, вместо этого глядя на огонь.

— Я обязан был защищать тебя любыми способами, — парировал он резко.

— Почему?

— Почему? — нахмурился он. — По многим причинам. Из-за того, что ты сделала для Скотта, конечно, и потому что ты моя…

— Нет. Я имею в виду, почему ты последовал за мной из Сан-Франциско?

— А, это… — Кавена заколебался. — Ну, тоже есть ряд причин. Я почти не спал прошлой ночью. Фактически совсем не спал. И где-то часа в два ночи у меня возникло странное чувство, что что-то не так.

— Что-то вроде твоей телепатии? — задумчиво произнесла она.

— Это была не телепатия. Просто беспокойная мозговая деятельность мужчины, который знал, что неважно кое с чем справился.

Она метнула к нему опасливый взгляд.

— Ты имеешь в виду то, как ты устроил ту встречу с моими родственниками?

— Признаю, я не очень удачно с этим справился, Ким. Меня извиняет только то, что я честно думал о самом эффективном способе, как разрешить трудную ситуацию. Я решил… решил, что после того, как ты справишься с первоначальным потрясением и посмотришь на все в перспективе, то поймешь, что я поступил правильно. Сейчас я понимаю, что не стоило так обрушивать на тебя это дело.

— Было очень важно, чтобы я встретилась со своими родственниками, Кавена? — тихо спросила она.

— Да, — откровенно ответил он. — Я видел, что твои отношения с ними стояли последним препятствием между нами.

— Тебя что, в самом деле, беспокоило, что твой теперешний компаньон по постели психологически зажимается, когда доводится иметь дело с влиятельными семьями?

Он смотрел на нее до тех пор, пока она не вынуждена была оторвать взгляд от огня и посмотреть ему в лицо. Изумрудные глаза сверкали с неумолимым выражением, поразившим Кимберли.

— Меня не касаются чувства моего теперешнего компаньона по постели в отношении семей. Меня заботило лишь, как к этому будет относиться моя будущая жена.

— Твоя жена!

— Я прошу тебя выйти за меня, Ким. Я ждал только, пока не закончится эта встреча с твоими родственниками.

Она неловко сглотнула, крепче сжав пальцы на ножке бокала с вином. Широко распахнув глаза, Кимберли пристально вглядывалась в Кавену.

— Кавена, тебе не следует заходить так далеко в своем неправильно понятом чувстве ответственности.

— Я знаю, ты не очень хорошо относишься к браку, Ким, — мягко возразил он. — Ты многие годы прекрасно обходилась без чего-либо, хоть отдаленно напоминающее семью. После этой встречи со своими дедушкой и бабушкой вряд ли твои взгляды сильно изменились. Особенно, когда такие встречи устраивают сверхвластные заносчивые мужчины, которым посчастливилось самим быть главою семьи. Но я знаю, если ты дашь нам шанс, нам будет хорошо вместе во многих отношениях, не только в постели. И понимаю, что не могу ввести в семью тебя как любовницу. Видеть тебя в доме на правах гостя — явление временное, но скоро все захотят знать, когда я намерен жениться на тебе. И твой дед, наверно, будет стоять во главе толпы, требующей объяснений.

Кимберли сидела, не шелохнувшись, совсем потеряв в данный момент способность читать его мысли.

— Меня не особенно заботит, что думают мои родственники.

Кавена вздохнул:

— Да, я и не предполагал, что тебя это заботит.

Воцарилось долгое молчание.

— Однажды ты сказала, что любишь меня. И затем я понял, что у тебя, эээ, были еще кое-какие соображения по этому поводу, спасибо той сцене с родственниками, в которую я тебя втянул.

— Да, я кое о чем размышляла, — осторожно подтвердила она. Кимберли вспомнила, что под воздействием дурмана пыталась сказать Кавене, что совершила ошибку. У него не было времени слушать дальше, поэтому она не сказала, что все еще любит его, несмотря на ту сцену в Сан-Франциско. Возможно, и к лучшему. В конце концов, ей невдомек, насколько глубоки его чувства по отношению к ней. Не считая того, что Кавена просил ее выйти за него замуж, напомнила себе Кимберли. Конечно, это не значило, что он так уж ее любит. Его к ней тянуло, и у него было сильное чувство ответственности по отношению к ней. Кавена мог бы посчитать ее полезной в организации домашних дел. Как там выразился Старки? Что-то насчет того, что Кавене необходима женщина, которая от случая к случаю защищала бы Кавену от его собственного чувства долга.

— То, как мы сидим здесь, напомнило тот вечер, когда я приехал за тобой после пары звонков ко мне домой, — задумчиво промолвил Кавена. — Тогда ты была столь же осмотрительна и осторожна, как сейчас.

Он прав, подумала Кимберли. Она осторожничает. Но по совершенно другим причинам. Влюбиться в Дариуса Кавену просто опасно. Это делает ее уязвимой как никогда. Ей отчаянно хотелось по-настоящему знать то, что творилось в его голове. Ей было интересно, о чем он думает. Как он чувствует?

Наступит ли время, когда он влюбится в нее? Или чувства навсегда ограничатся сочетанием долга, ответственности и влечения?

— Я думаю, — начала она, колеблясь и осторожно подбирая слова, — что нам нужно больше времени.

К ее удивлению, Кавена кивнул и поднес к губам бокал.

— Я согласен с тобой. Нужно время, чтобы ты лучше узнала меня в той мере, чтобы снова мне доверять. К несчастью, время не сможет изменить в основном выбранный мною образ жизни. Несколько дней ты прожила в моем доме. И представляешь, на что это похоже. Кому-то или чему-то постоянно нужно внимание. А просто пытаться уезжать и видеться с тобой от случая к случаю по выходным будет трудно. И я не хочу ограничивать время, что мы будем проводить вместе, только выходными.

— Жизнь полна обязательствами, — задумчиво произнесла Кимберли, скорей для себя, чем для него.

— Такую жизнь я выбрал, Ким. Или, может, она выбрала меня. Не знаю, да это и неважно. Так обстоят дела. Таков я есть.

В голосе его появилась хрипотца, и Кимберли померещилось, что изумрудный цвет его глаз лучится суровостью.

— И ты хочешь, чтобы я стала частью этой жизни?

— Думаю, ты была бы счастлива, дай себе хоть единый шанс. Я понимаю, что для тебя это перемены, и знаю: придется приспосабливаться. Но ты уже доказала, что можешь справиться с каждодневными трудностями. Ты властна над ними, а не они властны над тобой. В доме сейчас больше порядка, и станет гораздо спокойнее, когда уедут Джулия со Скоттом. Ты сможешь уединяться для работы сколько захочешь. Я могу заставить всех живущих в доме отнестись к этому с пониманием. Я знаю, что прошу тебя поменять образ жизни, но думаю, для смелой женщины, насмехающейся над колдунами и встретившейся лицом к лицу с бандитом, имея только бутылки в качестве оружия, ты достаточно храбрая, чтобы рискнуть и попробовать жить по-новому.

— Кавена….

Он поднял руку в знак молчания.

— Позволь мне закончить, Ким. Я сказал, что понимаю, как тебе нужно время и предлагаю его тебе.

— Как? Ты только что сказал, что тебе неудобно утвердить меня в статусе живущей в доме любовницы, — стиснув зубы, произнесла она, поскольку само определение ее расстраивало.

— Я прошу тебя выйти за меня замуж. В обмен я дам тебе столько времени, сколько ты захочешь.

Кимберли секунду смотрела на него, моргая и ничего не понимая. А потом это ее больно задело.

— О, понимаю. — Неожиданно и необъяснимо она смутилась. — У нас, эээ, будут отдельные спальни после свадьбы?

Кавена сделал большой глоток вина. У Кимберли создалось впечатление, что он отчего-то нервничает.

— Я подумал, что это будет в некотором роде на тебя давить, — беспристрастно пояснил он. — Я понимаю, что для тебя секс больше, чем просто, ну, удовольствие.

— Удовольствие? — тупо повторила она, удивляясь, как вообще можно таким невыразительным словом, как «удовольствие», описать то, что происходит в постели между ней и Дариусом Кавеной.

— А для тебя самого это удовольствие и больше ничего?

— Нет! — Бокал в его руке вдруг показался таким хрупким, когда обхватившие его костяшки пальцев побелели. — Ты прекрасно, черт возьми, знаешь, что не просто удовольствие. Сейчас позволь мне закончить!

Кимберли подняла бровь, но промолчала. Становилось очевидным, что Кавена пребывает в состоянии, способном выйти за пределы его хваленого превосходного самоконтроля. Ей было интересно, почему. Возможно, это связано с тем фактом, что он не спал последние двадцать четыре часа.

— Как я уже пытался сказать, — продолжил Кавена, — я прекрасно понимаю, что в постели ты отдаешь значительную часть себя. Грубо говоря, ты отдаешься полностью.

Он пристально глядел ей в глаза, словно говорил: только посмей это отрицать. Кимберли снова промолчала и скрыла неловкость, отхлебнув еще глоток вина. Кавена продолжил:

— Я чувствую, что если попрошу делить со мной постель, пока ты будешь жить в семье как моя жена, то на тебя это будет давить. Возможно, ты будешь чувствовать себя слишком уязвимой, обязанной делать то, в чем на самом деле еще не уверена, хочешь ли ты этого.

— А ты не думаешь, что само существование брачного свидетельства будет так же давить на меня? — отнюдь не вежливо осведомилась Кимберли. — Ты пытаешься сказать, что если мне не понравится быть замужем, то я вправе пойти на все четыре стороны? Что я буду чувствовать себя вправе так поступить, потому что мы не будем вместе спать?

Кавена с громким стуком поставил бокал:

— Не извращай мои слова, Ким!

— Я не извращаю их. Я просто пытаюсь понять их смысл!

Он вскочил на ноги, в несколько шагов оказался у камина и остановился перед ним. Опершись рукой о каминную полку, Кавена повернулся и сердито взглянул на Кимберли.

— Не вижу, как выразиться еще яснее. Я прошу тебя выйти за меня замуж. Прости, если у меня плохо выходит, но это моя первая попытка в жизни.

— Тебе почти сорок лет, и ты никогда не просил ни одну женщину выйти за тебя? — с недоверием спросила она.

— Два года назад и раньше я не особенно-то и интересовался женитьбой. В моей жизни не было места постоянным отношениям с женщиной. А потом я был слишком занят, пытаясь возродить винодельню, — резко пояснил Кавена.

— А сейчас ты пришел к выводу, что пришло время жениться, — закончила Кимберли, понимающе кивнув. — Помимо прочего, на тебе лежит ответственность продолжить род, верно? Люди ждут, что ты женишься. Тебе нужна жена, чтобы придать должный фон твоей роли признанного преуспевающего виноторговца. И конечно, сейчас у меня вполне респектабельное происхождение, благодаря тому, что ты разыскал моих родственников.

Кавена смотрел на нее прищуренным взглядом, его стройное тело опасно подобралось.

— Я просил тебя не извращать мои слова, Ким.

— Я просто пытаюсь прояснить все детали, — насмешливо бросила она, чувствуя возрастающий гнев. — Пока я вижу, чем это является для тебя, но не уверена, а что с этого буду иметь я.

— Тебе нужен муж! — взорвался он. — Ты нужна мне!

— Разве?

Не совладав с собой, он решительно устремился к ней и выдернул из кресла.

Глаза Кавены напомнили Ким хищную птицу, и совершенно неожиданно она поняла, что зашла в своем подстрекательстве слишком далеко.

— Кавена, подожди… я…

Его руки сомкнулись на ее талии, надежно удерживая.

— Маленькая ведьмочка, — пробормотал он, — ты не ведаешь, когда нужно остановиться, верно? Думаешь, что можешь просто сидеть и бесконечно меня провоцировать?

И прежде, чем она ответила, его рот обрушился на ее губы. Кимберли застыла, пойманная в ловушку его рук, и буря эмоций захлестнула ее. Раздражение и неумолимый порыв, ощущаемые ею в нем, сказали Кимберли больше слов, как близко он подошел к пределу.

Странное дело, но инстинкты заставляли ее уступить и успокоить его, а не сопротивляться. Кимберли покорно разжала губы, когда он требовательно ворвался в ее рот, и прильнула к нему своим телом. Кавена обхватил руками ее голову. Его хриплый требовательный голодный стон вырвался из груди, пробрав ее до самого нутра. Он хотел ее. Она совершенно точно понимала это даже без слов. Язык его проник глубоко и задвигался в первородном ритме, подобном тому, с которым в постели двигались прежде их тела, пока Кимберли в ответ не издала тихий стон. Затем она почувствовала, как его зубы прихватили с нежной страстью ее нижнюю губу. Одна ладонь Кавены обхватила Кимберли за затылок, другая рука опустилась вниз, подхватила ее ягодицы, тесно прижав ее снизу.

— У тебя просто талант сводить меня с ума, — прохрипел он, уткнувшись ей в шею.

— Кавена, послушай меня. — Кимберли обратилась к последним остаткам своего здравого смысла. — Это опасно. Никто из нас не в состоянии сейчас вести обширную дискуссию насчет нашего будущего. Сожалею, что спровоцировала тебя. На самом деле нам нужно поспать и… и какое-то время подумать. Мы измучены и за последние сутки прошли через весьма травматичную ситуацию.

— Я пытался тебя убедить, — проворчал он, взявшись за пуговицы ее блузки. — И старался разрядить ситуацию. Но ты решила драться за каждый дюйм.

— Это неправда!

— Нет, правда. Но я знаю, что в одном ты меня не победишь. Как я уже упоминал, когда ты в моих объятиях, ты отдаешься полностью. Я буду любить тебя до тех пор, пока ты не сможешь выговорить ничего, кроме «Кавена», пока ты не задрожишь от страсти и не станешь полностью моей.

Его руки скользнули под полы блузки.

— А что будет, если я соглашусь с твоим предложением? Если я выйду за тебя замуж, ты не забудешь мгновенно свое обещание дать мне какое-то время, прежде чем заявить свои супружеские права?

Наступил момент судьбоносного молчания.

Кимберли запоздало осознала, что задержала свое дыхание. А Кавена медленно наклонил голову и заглянул ей в лицо потемневшими и опасно замерцавшими глазами.

— Леди, ты сейчас должна понимать, что ступаешь по тонкому льду.

Его руки отпустили ее, и Кавена медленно отошел опять к камину.

— Лучше иди спать, Ким, — продолжил он неестественно ровным голосом. — Я буду спать здесь на диване. Я знаю, где взять покрывала.

Кимберли трясло от любви и переживаний. Она могла чувствовать в нем сдержанные эмоции, хотя не могла определить точно, что это за эмоции. От его напряженного поведения у нее кошки на душе скребли, и ей страстно хотелось успокоить его. Но существовало еще чувство самосохранения. Кавена мог причинить ей боль. И она все еще не могла определить, что лежало в основе его чувств к ней. Он просил ее поставить на карту все, говорила себе Кимберли, глядя на его жесткую выпрямленную спину. Нет, не совсем так. Что бы он к ней не чувствовал, это не было поверхностным. Она понимала это своим глубочайшим чутьем. Хотя Кимберли не могла прочесть мысли Кавены, но знала, что сила и глубина его взглядов неподдельны. Он был бы сильным, честным, преданным мужем. И к тому же она любила его.

— Кавена, — прошептала Кимберли, — я выйду за тебя.

Он повернулся, пронизывая ее взглядом в неясном свете. Но Кавена не сделал ни одного движения по направлению к Кимберли. Между ними повисло странное напряжение.

— Ты уверена? Подумай хорошо, Ким, потому что я не позволю тебе утром изменить решение.

Она покачала головой:

— Я не передумаю.

Он глубоко вздохнул и почти официально склонил голову в легком поклоне.

— Я сделаю все в моих силах, чтобы ты была счастлива, Ким.

Несмотря на напряжение, Кимберли почувствовала, что улыбается.

— Да, в этом я не сомневаюсь. Я постараюсь быть тебе хорошей женой, Кавена.

Они тихо стояли какое-то время, впитывая впечатление от своих простых обещаний. А потом Кимберли отправилась через коридор в свою спальню.

— Спокойной ночи, — произнесла она, не вполне понимая, что еще сказать. Было очевидно, что он не собирается последовать за ней.

Кимберли была почти у дверей спальни, когда ее остановил голос Кавены.

— Ким?

Она тут же повернула голову. Неужели он изменил решение не спать с ней? Она примет его с радостью, подумала Кимберли. Она примет его всем сердцем.

— Думаю, тебе следует пригласить на свадьбу твоих дедушку и бабушку, Ким.

Кимберли чопорно скривила рот и молча устремила взор к небу.

— Ты не знаешь, когда нужно остановиться, верно, Кавена?

И захлопнула за собой дверь.