"Маршал Жуков. Опала" - читать интересную книгу автора (Карпов Владимир Васильевич)

Поездка в Индию и Бирму

Во время опалы, а она началась сразу после окончания войны, Жуков был «невыездной». Его приглашали во многие страны, но наши официальные инстанции об этом ему не сообщали. Даже очень любезное и настойчивое приглашение Эйзенхауэра (еще до опалы) было отклонено под предлогом нездоровья маршала. Такая вот плохо придуманная причина. Казалось бы сегодня нездоров, а через неделю или месяц мог бы поехать в США. Но на дипломатическом языке кое—что звучит по—своему: нездоровье есть отказ и этот вопрос больше не поднимался.

Только при временном снятии опалы, Жуков побывал за границей: в Польше и в Женеве, и то вместе с Хрущевым. Визит в Индию и Бирму был его личный, а не в свите генсека. Вот о нем мне хочется рассказать подробнее. Но, кроме сообщений в газетах, об этой поездке материалов я не нашел. А хотелось послушать очевидца. В воспоминаниях офицера для особых поручений С. П. Маркова, который сопровождал Жукова в той зарубежной поездке, о ней рассказано очень коротко, всего на одной странице. Стал я искать другого спутника. И как было уже не раз, мне повезло. Перебирая письма и блокноты с номерами телефонов своих знакомых, я обнаружил того, кто мне нужен: коллега по работе в ГРУ, бывший военный атташе в Бирме, полковник Стрыгин Михаил Иванович. Немедленно позвонил ему, объяснил, что меня интересует, и услышал желанный ответ:

— Еще до визита Жукова в Индию я получил соответствующие указания и сопровождал маршала в Индии и в Бирме. По своей должности и обязанностям, я постоянно находился недалеко от Жукова, слышал все его выступления.

— Михаил Иванович, вы для меня счастливая находка, надо встретиться и поговорить.

Встреч было несколько. Михаил Иванович и его супруга Елена Павловна (дочь генерала армии П. А. Курочкина, бывшего командующего Северо—Западным, и 2–м Белорусским фронтами, а затем он 14 лет был начальником академии имени Фрунзе), они оказались большими любителями литературы, о какой книге не заходил бы разговор, все они читали. А Михаил Иванович (натура увлекающаяся) несколько лет назад обнаружил в запасниках Кировского областного музея затерянную картину и после долгих поисков (а по сути дела целое исследование провел) доказал и вернул в активную жизнь нашей культуры акварель Брюлова. Великий художник написал ее во время поездки за границу, называется это творение «Съезд на бал к австрийскому посольству в Смирне».

Каждый персонаж на этой картине несет свой особый смысл (и все это раскопал дотошный разведчик и я с удовольствием и удивлением слушал его рассказ). Пушкин, увидев эту картину в мастерской Брюлова, долго упрашивал художника подарить ему. Но Брюлов уже обещал ее княгине Салтыковой. Тогда Пушкин встал на колени перед Брюловым и умолял его отдать картину. В многочисленных графических работах (музея А. Пушкина в С. — Петербурге), рисунок, сделанный в 1912 г. Репиным, запечатлевший этот момент — Пушкин на коленях перед Брюловым.

Я так подробно рассказываю об этом эпизоде потому, что он имеет отношение, хотя и косвенное, к описанию зарубежной поездки Жукова. Дело в том, что будучи такой увлекающейся и обязательной натурой, полковник Стрыгин очень помог и мне. Он и в этом случае провел кропотливую работу. Рассказав все, что видел и помнил о поездке Жукова, он не удовлетворился этим и ничего мне не сказав, отправился в киноархив, надеясь разыскать кадры кинохроники о поездке маршала. Преодолев бюрократические препоны, все же проник в заветное хранилище и просмотрел тысячи метров старой пленки. Отобрал и записал на видеокассету все самое интересное. Есть же такие обязательные и доброжелательные люди! (Я так подробно о нем рассказываю, чтобы хоть этим отблагодарить Михаила Ивановича).

Он позвонил мне и сказал:

— Я понимаю, мой рассказ был бледен. Мне хотелось, чтобы вы, как писатель, все увидели своими глазами. Приезжайте, я подготовил для вас избранные места из кинохроники о поездке маршала.

И вот мы вместе смотрим сделанную им видеозапись. Много чудесного изобрели люди, но телевидение и видеозапись, наверное, одно из самых удивительных открытий. Я и сегодня не могу понять, как из ничего, из воздуха! — появляется на экране изображение того, что происходит за тысячи километров где—то даже на другом материке. Встречаются, говорят руководители государств, выступают артисты, бегают футболисты, мечутся хоккеисты. Все это мы видим и слышим одновременно с происходящими событиями. И что не менее поразительно, можем записать на пленку и воспроизводить, даже заставлять жить по нашей прихоти людей давно умерших!

Пользуясь этим чудом и я смотрел на экран и видел своими глазами живого Георгия Константиновича с момента проводов и до дня возвращения. И все это комментирует человек, который в те дни был там, рядом с маршалом, он вспоминает массу подробностей, незафиксированных на пленке. Если к этому добавить, что я сам не раз бывал в Индии, почти во всех городах, которые посетил Жуков, видел те же исторические памятники, которые осматривал он, то можно сказать, впечатление о поездке Георгия Константиновича у меня сложилось довольно полное.

А теперь я изложу все по порядку.

Жуков вылетел из Москвы на своем, положенном ему как министру обороны, самолете «ТУ–104» 23 января 1957 года с аэропорта Внуково. В Москве январские морозы, все провожающие в шинелях, каракулевых папахах, румяные, веселые, доброжелательные. Первая посадка и дозаправка в Ташкенте. Затем курс на Дели. А здесь яркое солнечное лето — тысячи людей встречают маршала цветами и улыбками. Жуков спускается по трапу один, он прилетел без жены. За ним, на некотором расстоянии, сопровождающие его генералы. У трапа красивые девушки увенчивают Жукова традиционными гирляндами из цветов. Жуков весело улыбается. Он еще в темном дорожном кителе без орденов, только четыре геройских звезды и орденские ленточки.

В честь высокого гостя построен почетный караул. Жуков, не торопясь, обходит строй и профессиональным взглядом смотрит на солдат — как они одеты, какова выправка, что у них в глазах.

Машина, сопровождаемая эскортом мотоциклистов, движется по сплошному людскому коридору, кажется все жители многомиллионного Дели пришли встречать маршала.

В первый день визит к Президенту республики Индия доктору Прасаду. Пышный президентский дворец, но прием проходит в прекрасном саду, прилегающем к дворцу. Многочисленные гости. Здесь весь дипломатический корпус и правительство. Неторопливый разговор Жукова с президентом через переводчика.

В этот же день визит к министру обороны доктору Катджу. Тоже простой (светский) разговор. Я думаю, Жуков несколько озадачен тем, что министр обороны не военный человек, с ним как—то не сразу маршал находит тему для разговора. В этот же день Жуков возложил венок на священном месте сожжения борца за независимость Индии М. К. Ганди. На второй день премьер—министр Джавахарлал Неру дал в честь Жукова завтрак. Неру в своей обычной национальной одежде и традиционной белой пилоточке на голове. Жуков в светлом кителе. Они встречаются как старые знакомые, познакомились во время визита Неру в Москве. Неру, перед тем как пригласить к столу, знакомит маршала со своей семьей, среди них мальчик лет 12, внук Неру, будущий премьер—министр Индии Раджив Ганди.

Поездка Жукова совпала с праздником 7–й годовщины независимости Индии. Президент приглашает маршала на трибуну. Появление Жукова на трибуне вызывает долгую овацию многочисленных гостей и зрителей. Все знают Жукова, все оказывают величайшее уважение прославленному военачальнику. На это торжество Жуков под орденские ленты прикрепил два сияющих бриллиантами ордена Победы. Парад войск и демонстрация не поддаются описанию — это ярчайший праздник, нечто восточно сказочное. Кавалерия на верблюдах вызывает улыбку маршала.

На второй день беседа в Министерстве обороны с его руководством — министр, начальники штабов армии, авиации, морского флота, начальники управлений. Штатский один министр, доктор Катджу, все остальные в военной форме. Генералы подтянутые, стройные, ладные — ни одного пузатого, рыхлого, какие встречаются у нас. Жуков обратил внимание на спортивную внешность генералов и офицеров. Он всегда был сторонником подтянутости и физического здоровья. После возвращения в страну на совещаниях не раз приводил в пример индийских офицеров и издал строжайший приказ об улучшении физической подготовки командного состава. Помню, по этому приказу в воинских частях во всех военных округах около проходной в военные городки были установлены спортивные снаряды: турники, брусья, конь. Каждый офицер должен был пройти перед началом рабочего дня, под строгим взором командира, через эти спортивные снаряды и показать свою неуклюжесть или ловкость, в зависимости от того на что он способен. Многие офицеры тогда роптали, даже обижались на такое «унижение», но Жуков этой своеобразной повседневной требовательностью рассчитывал пристыдить «пузатиков» и очень подтянул офицерские кадры в физическом отношении. Потому что каждый, кто в первые дни висел на турнике «как сосиска», (выражение Жукова), стал заниматься и через некоторое время был на уровне.

Но вернемся в Индию, по которой маршал отправился в поездку. Он посетил — города Дахра—Дун, Утакамунд, Калькутта, Велингтон, Мадрас. Не стану описывать все встречи, они одинаково многолюдны, красочны и радушны. Всюду знают прославленного маршала и рукоплещут ему. Остановлюсь лишь на некоторых любопытных эпизодах. В военном училище в Пуне Жуков присутствовал на тактических учениях, а затем на занятиях по рукопашному бою. Индийские юнкера лихо кололи штыками макеты врагов. Жуков наблюдал внимательно, а затем не выдержал, его так и подмывало показать и свое умение. Тем более, что он обнаружил, что при уколе штыком воины забывают о самозащите и возможном ответном ударе противника. Маршал взял карабин и несколько раз показал, как надо колоть штыком, чтобы достать противника с более дальнего расстояния и как защищать себя при этом. Присутствующие были удивлены ловкостью немолодого уже маршала. А он, улыбаясь, сказал: «Этому меня учили 42 года назад, когда я был такой как вы, солдат».

Моряки Бомбея устроили в честь гостя парад, они проходили мимо трибуны стройными шеренгами, все в белой, яркой на солнце, одежде. А Жуков в этот день пришел к морякам тоже в белой форме.

Агра удивила маршала, как удивляет уже многие века, Красным фортом и особенно Тадж Махалом — этой «поэмой из камня».

Всем посетителям рассказывают, и я когда там был, слышал и уверен — маршалу поведали трогательную легенду—быль о любви Шах Джахана к его красавице жене Мумтаз—и–Махал. После ее смерти Шах Джахан построил это чудо красоты, которое считается одним из «чудес света».

Мавзолей, похожий на мечеть с четырьмя минаретами, создан будто не из белого мрамора, а из кружев, настолько тонко и ювелирно выполнена резьба по камню.

У владыки Индии Шаха Джахана из династии Великих Моголов были неограниченные возможности в создании гарема, хоть с тысячей наложниц, но он полюбил один раз и на всю жизнь свою ненаглядную Мумтаз—и–Махал. Надо полагать, красота ее и человеческие достоинства действительно были сверхвеликолепны, если затмили всех других красавиц. Она умерла в полном расцвете своих прелестей и неутешный Шах Джахан повелел построить для нее гробницу—мавзолей. Его строили 18 лет, с 1632 по 1650, 20 тысяч строителей. Пятикупольный мавзолей высотой в 75 метров будто парит в воздухе. Это впечатление создают бассейны, окружающие мавзолей, в которых он отражается вместе с облаками, парящими в небе, устремленность, к которым, подчеркивают многочисленные фонтаны, сад с кипарисами, возносящимися ввысь, цветники, все это составляет не только единый ансамбль, а похоже на овеществленную музыку.

Шах Джахан покоится в этом же мавзолее рядом с возлюбленной. Жизнь его завершилась трагически: плохо воспитанный сынок Шаха Ауранзеб в 1658 году захватил власть и посадил папочку в крепость. Единственное, о чем просил Шах Джахан, чтобы окошечко его камеры выходило к мавзолею жены Мумтаз. Сынок уважил. Много лет смотрел узник—шах на гробницу, а когда совсем состарился и ослаб до того, что не мог стоять у окна, попросил прикрепить зеркало к потолку над своей кроватью (как в автомобиле для заднего обзора) и в это зеркало до последнего вздоха смотрел на Тадж Махал.

Вот такая романтическая история связана с этим великолепным созданием рук человеческих. Выслушав ее, Жуков, наверное, вспомнил свою любимую Галину Александровну и поблагодарил судьбу, что она его в опале осчастливила такой любимой женой.

В фильме маршал обратил внимание на мастеров—реставраторов, которые выпиливали из мрамора фрагменты рисунка. Наверное и 20 тысяч строителей были такие же простые и плохо одетые люди. Жуков подошел к ним, поговорил, брал в руки и с интересом рассматривал инструмент, которым они работали.

В Агре сняты уникальные кадры: кавалерист Жуков верхом на слоне! Слон украшен красочной попоной, и на нем сидит и весело смеется советский маршал при четырех золотых звездах на груди. При всей шуточности этой сцены мне показалось: седок и слон подходят друг другу — оба могучие.

В городе Утакамунд 4 февраля 1957 года Жуков осмотрел штабной колледж вооруженных сил Республики Индия и выступил перед его слушателями с обстоятельным докладом. Он подробно изложил историю создания Красной Армии и как она защищала первое социалистическое государство. Подробно описал победные операции Великой Отечественной войны. Коснулся маршал и проблемно—теоретических вопросов. Далее привожу цитату из его речи, она довольно длинная, но считаю необходимым познакомить читателей с высказыванием Жукова, которое породило шумный резонанс в прессе всего мира, но не было опубликовано в нашей стране и вызвало большое недовольство в руководящих верхах нашей державы, и особенно у Хрущева.

Заявление Жукова о том, что «это оружие несет человечеству гибель и разрушения, что народы должны обуздать тех, кто в безумном стремлении к господству, пытается строить свои расчеты на использовании этого оружия», относится и к советской стране, так как ее стратегия тех лет предполагала массовое применение ядерных средств. Пусть как ответных действий, но все же допускала такое применение. Дипломатия «с позиции силы» процветала. И вдруг Министр обороны СССР заявляет о практической невозможности применения оружия, ибо оно приведет «человечество к гибели». Все это было осознано позднее. Сегодня это не вызывает сомнения даже у школьников, но тогда — в 1957 году — такое предсказание звучало впервые. Враждующие стороны пугали друг друга количеством бомб и как они будут их применять (американский план «Дропшот» постоянно совершенствовался), а наши «ответные» удары планировались не менее грозными. И вот Жуков говорит, что все это напрасно и приведет к непоправимым последствиям. О том, как это не совпадало с линией партии, не буду искать долго и далеко в архивах. Вот на моем столе лежит книга академика Чазова, опубликованная в 1992 году, «Здоровье и власть». Я ее сейчас читаю. Евгений Иванович возглавлял 4 Главное («Кремлевское») Управление Минздрава. Лечил многих сильных мира сего, наших и зарубежных. Был близок к ним. Он пишет по интересующему нас вопросу в декабре 1981 года: «впервые руководитель государства (Брежнев) говорил о невозможности вести ядерную войну».

Подсчитайте — Жуков об этом сказал в 1957, Брежнев «впервые» в 1981 году, — следовательно, 24 года заявление Жукова считалось преждевременным, шло в разрез с официальной политикой партии и не воспринималось как предвидение крупнейшего полководца современности.

Конечно же, после возвращения Жукова ожидал неприятный разговор с Хрущевым. Текст корреспонденции с речью Жукова, попавший в ТАСС, был сокращен до короткого сообщения о факте выступления Жукова в колледже. А мы смотрим кинохронику дальше. После поездки по стране Жуков возвратился в Дели, устроил прием в Хайдарбадском дворце, на который были приглашены все, у кого он побывал в гостях прежде, и разумеется, дипломатический корпус.

После этого завершающего приема маршал и сопровождающие его вылетели в Рангун — столицу Бирмы.

Это уже «епархия» моего собеседника, бывшего нашего атташе в Бирме. Он очень оживился и готов давать еще более подробные пояснения.

На аэродроме в Рангуне маршала встречают премьер—министр Убаве и лидер партии «Чистая лига» У—ну — будущий многолетний премьер Бирмы. Они в национальной одежде, на голове белые платочки с бантиками с боку.

Жуков опять обходит почетный караул. Приемы. Встречи. Поездка по экзотическим городам этой сказочной «страны тысячи пагод». Маршал едет на советском «зиле». Стрыгин говорит:

— Этот автомобиль наше правительство подарило бирманскому правительству.

В древнем городе Мндалай на реке Ироведи, среди многих пагод один из самых древних и величественных храмов — Шведагон, ему более 2000 лет.

Стрыгин как диктор комментирует:

— Его высота 100 метров. На украшение пошло 25 тонн золота и 100 тонн серебра.

Жуков здоровается со священнослужителями храма, осматривает великолепное создание далеких предков, делает запись в книге почетных посетителей. Теперь и его автограф останется здесь на века. Маршал долго смотрит молча на массивную фигуру Будды. Он и сам чем—то похож на это изваяние: такой же крепкий, лобастый, с мощным подбородком, в котором упрямая ямочка. Этот подбородок и ямочка как—то особенно подчеркивают непреклонный жуковский характер. У Будды лицо круглое, подбородок овальный и ямочки нет, он ко всем добрый, он бог. А Жуков живой человек, полководец, ему нельзя быть добрым, твердость и несгибаемость — стержень его профессии.

Из Рангуна Жуков возвращается в Дели. Здесь торжественные проводы на аэродроме. И затем шестичасовой перелет через Гималаи, пустыни, поля, города, леса, и вот она родная Москва.

А в России зима. Встречающие маршалы и генералы в шинелях и каракулевых папахах: Конев, Мерецков, Малиновский, Москаленко и другие. Как же они непохожи на подтянутых индийских военачальников, те против наших, как молоденькие лейтенанты. Наши маршалы упитанные, на морозе краснолицые, изрядно обрюзгшие (возраст и образ жизни сказываются). Они улыбаются Жукову, жмут ему руку с угодливым полупоклоном…

До октябрьского Пленума, где они себя покажут совсем другими, оставалось еще несколько месяцев.