"Critical Strike" - читать интересную книгу автора (Красильников Сергей)

Сумасшедший Янис

Тройка несла меня из Болдераи в Ильгюциемс, и за окном проплывали псевдоиндустриальные пейзажи: руины заводов, далекие богомольи лапы портовых кранов, маленькие ветхие избушки с огородами у самой дороги. Названия остановок рассказывали об уходящей эпохе латвийской промышленности: улица силикатов, комбинат деревообработки, газ, шиферно-цементный завод, комбинат домостроительства, лакокрасочный завод, завод сельскохозяйственного машиностроения… Дай боже, если из всего этого работает хотя бы половина.

Я собрался с силами, глубоко вдохнул, выдохнул, еще раз вдохнул и позвонил Джимми по тому номеру, что дала Марго. Трубку долго не снимали, шли гудки, и я уже думал: ничего не вышло, ну и ладно. Внутри что-то екало, было страшно, и даже немного хотелось, чтобы он не снял трубку.

Но он снял.

– Ну здравствуй, – сказал Джимми.

Я растерялся, не знал, что ответить. Потом вдруг сообразил, что у меня полные легкие воздуха набраны, что я так и не выдохнул.

– Надо встретиться, – выпалил я.

– Хорошо. Мы давно не виделись, да и Нина советовала тебя повидать.

– Завтра сможешь?

– Да.

Мы договорились на завтра.

Мне было почему-то страшно, очень страшно, как в детстве перед кабинетом зубного врача или в первый раз в первом классе среди незнакомых людей. Нужна была какая-то мамина рука, папино плечо, что-то такое.

– Слабак, – прошептал я сам себе. Сидевший рядом мужик косо посмотрел в мою сторону.

Маргарита откажется. Она не любит людей, не любит баров. Александр? Моей опорой, моей основой все это время был сам Джимми, его дневник. В дневнике больше не осталось непрочитанных надписей, кроме предпоследней, и за ней:

Наконец я могу спокойно смотреть этому в глаза.

Теперь мне надо встретиться с Джимми лично, и я боюсь.

Наверное, все-таки Александр.

– Александр, ты завтра вечером занят?

Александр сидел на кухне и курил. На шее у него красовался бордовый засос.

– Тебя где сутки носило? – спросил вождь. Он был не в духе.

– У девушки ночевал. А что случилось?

– Пошли, покажу.

Он отвел меня в комнату Бори.

В комнате было пусто. Ни его одежды, ни ноутбука, ни гитары, ни скрипки. Пропало все, даже нелепый сиреневый плюшевый медведь, висевший над постелью. Тяжелое грустное эхо раздавалось от каждого слова, от каждого шага. Кровать была аккуратно застелена, на столе лежала записка: “Не держите зла, я всех вас люблю. Просто так надо. Со мной все будет хорошо, честно. Боря”.

Вот и все, что он написал.

– Звонили?

– Сто раз. Он сменил номер, наверное. Мы выпили на день Валентина, я и Даце в большой комнате заснули, Ящик и Элли – в своей. А он ночью с концерта вернулся, все возился, гремел, но мне лень подойти было, только все Серафим бегал и пищал. А под утро – вот так, и записка. Я в Интернете искал, по знакомым – ничего. Не могу придумать, как его вернуть…

– И не надо, – тихо сказал я.

– Ты чего?! Я думал, ты поможешь, ритуал какой проведешь. Отыщешь его. Он же соплеменник наш, друг наш, наш музыкант, наш Борька!

– Ты хоть раз в жизни на его концерт ходил?

– Нет.

– А Ящик?

Мы переглянулись, отправились на кухню и дальше курили вместе.

Я не знаю, почему он ушел. Не знаю причину, не знаю, о чем он думал, но одно точно: он ушел из-за того, что я встретил его тогда ночью. Он был похож на меня – такой же слабый, неуверенный, потерянный. Мне всегда было с ним легче и проще, чем с Ящиком или с Александром. Я чувствовал себя с ним на равных, как с Серафимом.

Мне нравилось, как он играет, что он играет. Как переживает при этом.

Я был на его концерте однажды, сказал я Александру взглядом. Вождь не понял. Такое умела понимать только Маргарита.

– Так ты завтра вечером занят?

– Нет.

– Поедем со мной. Я встречаюсь с сумасшедшим Джимми.

Александр опустил сигарету в пепельницу. Перебрал пальцами бородку.

– Если ты хочешь.

И следующим вечером мы поехали.

Я взял с собой все, что мог: Серафима, Жезл Северного Сияния, бубен морского змея в один карман, дневник сумасшедшего Джимми в другой, оставшиеся ползаначки в кошелек переложил. Хотелось выстроить вокруг себя оборонительную линию из вещей, закрыться от страха. Александр же совершенно не волновался, он молча повернул ключ зажигания и довез меня до Гауяс, до своего любимого бара. Джимми не было, и мы ждали его в машине.

– Саш, – тихо позвал я. – Саш, я нервничаю.

– Успокойся.

– Если бы я умел…

– Я же не нервничаю.

Он достал керосин дринк и сделал пару глотков. По салону разошелся привычный сладковатый запах. Александр протянул баночку мне, и я залпом выпил ее до дна.

– Знаешь, как я стал вождем? Просто не нервничал. Не заморачивался на мелочах, не мучил себя какими-то чувствами лишними. Твердо шел вперед – и все. Люди мне верили.

– Думаешь, это правильно?

– Я думаю, это работает.

– Страна тоже до поры до времени работала, а теперь вот сидим шамана ждем…

У меня путались мысли, что-то корявое по мозгам скребло. Как будто раньше крутилась в голове каруселька чувств, разноцветных всяких эмоций, а теперь напряжение и страх перевесили все остальные, и каруселька завалилась набок, заклинилась. Серафим тявкнул: я нервно теребил его хвост, и ему это не нравилось.

– А вот и он, – сказал Александр.

Сумасшедший Джимми подошел к машине спереди, по проезжей части, залез на капот и прижал руку к стеклу. Я выпустил Серафима и как-то непроизвольно, не контролируя себя, протянул свою руку и прикоснулся ею к стеклу с внутренней стороны.

– Когда же ты наконец успокоишься? – закричал Александр, вылезая из машины. – А ну свали с капота, мерзавец!

Сумасшедший Джимми носил простую черную легкую куртку, джинсы и кроссовки. Шаман племени морского змея, сумасшедший Джимми, гениальный ученик Янис, очередной хахаль Нины Жан, он сидел на капоте машины вождя и хохотал.

Ответ всех ответов.

Исход всех исходов.

Бессмертный шаман.

– Эй, покажи уже наконец жезл! – Джимми с визгом забрался в салон. – Привет-привет, шаман Степан! Жив еще?

– Вот он, – растерянно пробормотал я, протягивая ему сумку.

Джимми с хохотом выскочил наружу.

– Как же я рад вас видеть, как же я рад, что все получилось! – хрипел он. – Ну давайте же выпьем пива! Что скажете?

Я выбрался из машины и на ватных ногах отправился в бар. Пытался повернуться, посмотреть на Джимми, но почему-то не хватило сил. Серафимка сжался у меня в кармане.

– Я за рулем, – тихо сказал мне вслед Александр. – Я лучше покурю.

– Кружку темного, – попросил я на латышском языке у бармена. Куда-то напрочь пропал мой русский акцент; я говорил на латышском так, будто знал его с глубокого детства.

Джимми вошел в бар с веселой улыбкой, взял себе пол-литра темного, поставил рядом со стулом сумку с жезлом и сел напротив. К этому моменту я уже успел выпить полкружки. Может, я быстро пил, а может, они долго говорили – это мне неизвестно, но в любом случае пиво придало мне немного уверенности.

– Зачем ты все это устроил? – спросил я.

– Я спасал страну, – ответил Джимми. – А ты? Ты!

Ткнул в меня пальцем.

– Я… Тоже.

– Вот в этом-то и дело. Заметил, как трудно собрать круг? А без круга никуда, в одиночку не справишься. Надо всем вместе. Три человека собрать – и то пару раз убиться надо.

– Какой еще круг?! Это я собираю круг.

– Неет, друг мой. – Джимми хлебнул пива. – Это я собирал круг. Я подготовил почву. Написал дневник, для тебя написал, медицинскими же терминами старался оперировать для тебя, врача будущего, чтобы ты понял. Чтобы ты сообразил, что к чему.

– Ты?..

– Ты! – еще раз ткнул пальцем Джимми. – Нина про тебя много рассказывала. Очень много. И я понял: ты! Ты мне подходишь. Ты поможешь справиться. Я собрал племя, написал дневник, умер. Все – только для того, чтобы ты присоединился к кругу. Ну и жезл. Я камлал – духи сказали, что мне самому никогда не собрать его. А ты, видишь, собрал! Ты!

– Так это все… все какое-то шоу, получается.

Я глотнул пива; оно было густое, и пил я жадно. Джимми тоже сделал два больших глотка, словно захлебываясь. Серафим тихо наблюдал за ним, сжавшись у меня на коленях.

– А нельзя было просто встретиться, еще тогда, осенью, встретиться и поговорить? Нельзя было все просто так рассказать?

– Если бы все было так легко. Ты бы отказался.

– Не отказался бы!

– И еще как отказался бы. Это сейчас ты все знаешь и понимаешь, а полгода назад – хмыкнул бы, пожал плечами и отказался бы.

Пиво. Мы пьем пиво. Вождь не пьет – он за рулем.

– Где Александр так долго?

– Он уехал. Я тебе не сказал разве, что он уехал? Он никогда не любил шаманские темы, ты же знаешь…

– Да, это верно.

– Ну давай за Александра. До дна.

И стукнулись кружками, крепко стукнулись, даже по капле перелетело из кружки в кружку. Выпили. Джимми порылся в кармане, протянул мне кучку мелочи.

– Сходи, возьми еще.

И я отправился за пивом, а Джимми достал и принялся рассматривать жезл. Я хотел оставить Серафима с ним, но хорек запрыгнул ко мне на плечо.

– Две темного, – попросил я.

Бармен залил две кружки темным.

– Джимми, у тебя тут пять сантим не хватает, – заметил я.

– Потом как-нибудь отдам, – отозвался он. – Давай неси сюда, пить будем!

Я поставил пиво на стол и зашел в туалет. Ополоснул лицо холодной водой, на всякий случай побрызгал на Серафимку. Тот зафыркал, несильно цапнул меня за палец. Шок понемногу отходил, внутреннее еканье по ухабам сомнения сменилось на ровную дорогу спокойствия.

– Вот и встретились, – сказал я зеркалу. – Вот и встретились. Ты!

– Ты! – крикнул мне из бара Джимми. Видимо, он услышал меня.

Я засмеялся, вышел и сел за столик.

– Хорошо, – сказал я. – Но так или иначе нам нужен еще кто-то третий для круга.

– Третий уже есть, – хитро улыбнулся Джимми. – Маргариту знаешь?

– Марго?! Марго не согласится. Я уже пробовал.

Сумасшедший Джимми достал мобильник, набрал номер и включил громкую связь.

– Здарова, – лениво протянула Марго. – Чего тебе?

– Хотел узнать, не передумала ли ты насчет участия в ритуале?

– Неа. А надо было?

– Быть или не быть?! – воскликнул Джимми и повесил трубку.

Я восторженно похлопал его по плечу.

– Как ты это сделал, старик?

– Это не я, Степа. Это сделал ты. Ты. Она ничем не интересовалась и почти не выходила из дома, не колдовала уже неизвестно сколько. А теперь смотри, бубен у нее даже новенький есть. Согласилась войти в круг почти сразу…

Марго. Джимми подобрался ко мне через Марго. Джимми подобрался ко мне через племя хорька. Джимми подобрался ко мне через Нину. Я – марионетка в руках Джимми. Это сложный танец, а он – дирижер. Он собрал круг шаманов с помощью меня.

Я сжал руку в кулак.

– Ты понимаешь, что ты сделал? – спокойно спросил я. – Нельзя вот так играть людьми. Ты понимаешь, что я тебя сейчас по морде ударить должен?

– Бей, – спокойно ответил Джимми и наклонился ко мне. – Но попробуй сначала понять меня.

Я поднял руку, попробовал замахнуться. Рука дрожала.

Осень, Серафим, холодная зеленая рвота на стенах переулков. Серые небеса, серые лужи, серые стены. Степа, ты нужен кому-то? Только ветер в ответ, ветер и дождь, и снова одиночество в аллеях парков, снова это скитание из ниоткуда в никуда.

Кровавая полоса.

И потом все это: друзья, идея, любовь. Может, я тогда все-таки умер? Может, я до сих пор лежу перед зеркалом в своей холодной тесной комнатке в луже крови?.. Племя хорька, Маргарита, Песий Бес, тотем, белый таракан, первое камлание, общие темы с отцом и – даль, радужный даль, я наконец смог рассмотреть его, я видел его отчетливо и ясно, впервые, наверное, в своей жизни.

Я разжал кулак и протянул Джимми ладонь. Он пожал мне руку.

– Завтра ночью, – сказал он. – Мы замкнем круг и нанесем критический удар.