"Бойцовые псы" - читать интересную книгу автора (Волошин Сергей Александрович)

Глава 13

— За меня здесь останется Канищев, — сказал Каморин Седову в аэропорту. — В ваших интересах с ним поладить. Хотя даже у меня с ним тоже возникают разногласия… Очень уж самостоятельный. Но мне всегда был предан. И все говорит так, как есть на самом деле. И о вас будет говорить мне то же самое. Об этом хочу предупредить сразу.

Ирина стояла в стороне, зябко кутаясь в воротник шубы. Когда Каморин подошел к ней проститься, она подставила ему губы для поцелуя, скосив глаза в сторону Седова.

— Лучше бы ты забрал меня с собой.

— В другой раз, — сказал он. — Сколько можно повторять одно и то же… В Москву я скоро вернусь.

— Твой Канищев за мной тоже будет приглядывать? — кивнула она в сторону «полномочного представителя», стоявшего неподалеку.

— А что, это — мысль, — сказал Каморин. — Он эту роль исполнит лучше всякого пояса целомудрия… Я шучу.

— Я так и поняла… — Она отстранилась и снова спрятала лицо в меховой воротник.

Хоть этот похож на мужика, думала она, глядя ему вслед. Для Альчи она давно стала разменной монетой. А Каморин знает, чего хочет. И идет к цели, балансируя, как канатоходец, но только по лезвию ножа. Чуть ноги разъехались — разрежет пополам, вспомнила она его невеселое признание, услышанное прошлой ночью.

Следователь, которого самого давно пора сажать. Ему бы не иметь врагов, а он, похоже, озабочен тем, что их недостаточно… Он сказал ей: слишком я нужен всем, тому же Альче, чтобы они позволили себе эту роскошь — избавиться от него… Пока нужен. Пока полагают, что его можно использовать, и не подозревают, что это он использует их… Сказал, и недобро посмотрел на нее в сумраке ее гостиной с приглушенным светом: не слишком ли разоткровенничался? И потом стало яснее ясного: дома у него кто-то есть. Какая-нибудь местная девица, которая, судя по всему, ему недодает в постели…

А Каморин тем временем, сидя в салоне «Ил-86», уже успел забыть о тех, кто его провожал. Он просчитывал свои дальнейшие шаги. Даже нетерпение охватывало — скорей бы домой! Чтобы потом снова вернуться сюда, в Москву, уже в новом качестве. Совсем в другом, чего от него здесь не ждут ни этот Альча, ни его бывшая пассия Ирина, благодаря которой они стали «молочными братьями»…

— Что слышно? — спросил он Валета, когда приехал на явку, где была в сборе вся команда. Сидели все вместе в полутемной комнате, не зажигая света.

— Ищут, — сказал Валет. — Вся надежда только на вас, Павел Романович. Так и говорят.

— Кто говорит? — нахмурился Каморин.

— А все говорят… — потянулся и зевнул Михрюта. — Особенно жена покойника, Софья Борисовна распространяется. Мол, не знаете ли, куда уехал наш обожаемый Павел Романович Каморин? Он лично обещал мне обязательно найти убийцу моего мужа… Это верно, обещали?

— Так и есть… — согласился Каморин. — Попробовал бы не пообещать…

Он оглядел собравшихся. Смотрят настороженно, исподлобья. Вопрос один — сдаст или не сдаст?

— Вы как всё равно депутат, — сказал Валет невесело. — Обещаете, лишь бы только избрали.

— Похоже, — снова согласился Каморин. — Вот и хотел с вами потолковать. Посоветоваться. Как решите на своем толковище, так и сделаем… Словом, был я в Москве. Посмотрел. Как и что. И понял одно: очень нас с вами там не хватает. Тамошняя братва зажралась. Обкурились, упились, потеряли форму… Много черноты с Кавказа, но эти нам не конкуренты…

— Будем менять прописку? — спросил кто-то.

— Вот это лишнее… — покачал головой Каморин. — Тамошняя братва почти вся засвечена. Ментам просто лень брать их пачками. Только тем и занимаются, что по наводке братков отлавливают «черных»… А без конкуренции, сами знаете, коты мышей не ловят… В Москву поеду один. Буду время от времени приглашать вас в столицу на гастроли.

— А командировочные? — спросил кто-то из дальнего угла.

Каморин покачал головой:

— Это ты, Балабон?

— Ну я, — поднялся оттуда высокий неуклюжий малый, бывший музыкант из оркестра привокзального ресторана. В стрельбе нет равных.

— Кому что… — сказал Каморин. — В столице будут столичные расценки. Тем более нам предстоит выдержать войну с конкурентами. Индивидуальный заказ будет иметь вилку от десяти кусков до ста… И выше, если потребуется. Все слышали?

— Шлёпнул клиента и домой? — спросил все тот же Михрюта.

— Нет, сначала весь гонорар спустишь в «Метрополе»… — раздраженно сказал Каморин. — Для вашей же безопасности — домой возвращаетесь без бабок. Всё получите здесь, на месте. Оружие будете тоже получать на месте, в Москве, у Канищева.

Братва закивала и одобрительно загомонила, потирая руки. Уже предвкушают, неприязненно подумал Каморин. Но наживку успешно заглотнули. Пора подсекать.

— Но в Москву сначала нужно попасть… — сказал он громко, и все затихли. — Мне попасть… Мерзкий город, сволочной город, сплошь менты да жирные коты, зато какие там возможности! Здесь тесно и скучно, здесь я задыхаюсь… Но там мне нужна не просто братва, а псы, бойцовые псы! Которые смотрят мне в рот и ждут команды «фас»! Готовые рвать на куски любого и каждого, на кого укажу! Уж мы там, в Москве, развернемся. Только я хочу не просто туда перебраться — ну там купить квартиру… А чтоб меня туда позвали. И такая возможность сейчас в твоих руках, Валет.

Все взглянули на насупившегося Валета.

— А я тут при чём?.. — буркнул он.

— Ты хороший боец, — сказал Каморин. — И товарищей никогда не подводил. Не подведи и сейчас.

В комнате стало тихо. Кажется, что-то поняли, подумал Каморин. Тем лучше. Чем резче подсечешь, тем вернее будешь с добычей.

Валет насторожённо смотрел на Каморина.

— Я должен тебя арестовать, — сказал Каморин. — Как убийцу врача Болеславского. Мои акции после этого сразу возрастут в цене. И когда от пули наёмного убийцы следующим падет наш народный избранник, депутат Думы господин Сиротин Владлен Исаевич, у меня не будет конкурентов на его место… Чуть не забыл. Побег тебе из СИЗО будет организован в лучшем виде. Плюс двойное вознаграждение, как за убийство министра.

— А после вы захотите сдать того, кто замочит Сиротина, — сказал утвердительно Балабон.

— Если потребуется… — негромко и жестко, одними губами сказал Каморин. — И вот тогда, когда я доберусь на самый верх, к вам пойдут самые дорогие заказы.

— Это какие? — спросил кто-то с придыханием.

В комнате было уже совсем темно, но свет по-прежнему не зажигали.

— А такие… Шлёпнул персону особой важности, и за это — секретный счет в банке за границей. И больше здесь можешь не показываться. И никому ничего ты не должен. И все про тебя тут забыли. Живи и радуйся… Но для этого, повторяю, я должен быть там, а не здесь… Я не тороплю с ответом. Думайте. Сейчас такой шанс есть. Будет ли потом — увидим. Но тогда не жалуйтесь на тариф, который вам идет. И не напоминайте мне о тех, кто получает в десять раз больше, чем вы! Просто эти ребята точно знали: карта идёт пять минут. И надо не зевать. Прозеваете сейчас — потом ничем не смогу помочь. Поищу других, более понятливых…

На Валета старались не смотреть. Все отводили глаза в сторону, поскольку даже в темноте было заметно, как он ищет взглядом сочувствия.

— Вот так прямо и арестуете?.. — хрипло спросил Валет.

— Как скажет братва, — развел руками Каморин. — Отдаст тебя, или ты сам рискнешь, хотя твой риск минимален. Ты больше рисковал, когда убивал старика Болеславского.

— Побег мне устроите? — дрогнувшим голосом спросил Валет. — Это точно?

— В лучшем виде, — сказал Каморин. — Просто нечего делать. Придется кое-кому кое-что заплатить, не без этого.

— Тебе решать, — сказал Михрюта. — А наше дело проследить, чтобы гражданин следователь держал своё слово.

— Вот именно, — кивнул Каморин. — Согласен на все сто.

А он не дурак, подумал он, глядя на Михрюту, которого уже с трудом различал в темноте. Может здорово пригодиться… Или быть очень опасным.

— Я должен явиться с сознанкой? — Голос Валета был жалким, он продолжал допытываться, и это уже говорило о многом, о том, что никуда теперь он, после реплики Михрюты, не денется.

— Вот это не нужно, — сказал Каморин. — Уже объяснял, кажется… Я должен тебя изобличить. Чтобы тебе некуда было деваться. Я должен въехать в рай на твоём горбу, что тут непонятно… И ты мне его подставишь… А иначе не имеет смысла, я правильно говорю? Как я стану народным заступником без нашумевшего дела?

Братва неопределенно молчала. Пожав плечами, Каморин включил свет.

Все начали щуриться, жмуриться, отворачиваться…

— Ну так что? — спросил он, приставив руку к уху. — Не слышу.

— Пусть сам… — неопределенно заговорили братки. — Согласен или нет.

— Именно так, — сказал Каморин. — Согласен? Или нет?

— Да… — неслышно прохрипел Валет.

— Громче, — сказал Каморин. — Чтобы все слышали. Чтобы не было потом…

— Да! — Валет это почти выкрикнул, и Каморин с удовлетворением заметил облегчение на лицах присутствующих. Ну вот, подумал он, самое трудное позади. Сам не ожидал, что так скоро удастся уговорить…

На Валета по-прежнему старались не смотреть. И стали расходиться раньше обычного, хотя прежде, после таких вот разговоров, еще какое-то время общались.

— Валя, задержись на пару минут, — сказал Каморин, и все на мгновение замерли, вспомнив, что Валета действительно зовут Валентином, Валей.

— Придётся сдать и твою винтовку, — сказал Каморин, когда они остались одни. — Я найду её, потом идентифицирую отпечатки твоих пальцев.

— Хорошая винтовка, — вздохнул Валет. — Я её у нашего старшины купил, когда демобилизовался… За пару бутылок.

— Всё понимаю… — развел руками Каморин. — Мне ещё придётся смотреть баллистическую экспертизу, понимаешь? Это как отпечатки пальцев винтовки… Где она, кстати, сейчас?

— У меня во дворе закопана… — сказал Валет. — Я с ней тридцать штук заработал. Жалко… Машина, дом, видак… Всё благодаря ей.

Каморин положил руку ему на плечо.

— Мне только туда прорваться… — сказал он. — Куплю тебе и браткам настоящее оружие… Все у тебя впереди. Самые лучшие заказы — в первую очередь твои… А лучше завязать. И за границу. Сделать там пластическую операцию. Жить мирно, тихо…

— Мне бы еще пару банкиров на мушку, — вздохнул Валет. — У меня брат двоюродный на Дальнем Востоке работает в шахте… Полгода зарплату не получает. Эти суки его бабки крутят, а я ему даже помочь не могу.

— Потом… — сказал Каморин. — Вот уедешь на Канары, будет у тебя там свой дом, своя яхта… Яхту хочешь?

— Да зачем мне эти Канары и эта яхта, Павел Романович! Там, говорят, какой-то Интерпол свирепый, не то что наши менты… У меня везде родни знаете сколько? И все нищие. И всем помогать надо… Вы хотя бы это мне позволили.

— Нельзя! — покачал головой Каморин. — Рад бы вам всё разрешить… Но мне-то лучше знать, на чем вы все залетаете, верно?

— Тут вам виднее… — согласился Валет. — Ну так вы бы меня проинструктировали, что ли, как вести, чего говорить.

— Всему свое время, — покачал головой Каморин. — Я тебя обо всем предупрежу. И ты ещё после побега должен так спрятаться, чтобы тебя, кроме меня, никто не нашёл… А я должен тебя сначала вычислить. И с этого дня ты должен держаться от меня подальше, понимаешь? А уж в столице мы с тобой, если захочешь, развёрнемся… хотя я бы не советовал.

— А насчёт этого депутата, Сиротина, так и решили, да?

— Тебе его жалко?

— Мать его хвалила… Ходила к нему на приём. Выслушал всё, спросил, чем я занимаюсь… Всё ей пообещал, как только откроют кредит. К нам домой при ходил, все смотрел, сочувствовал…

— Так он тебя знает?

— Ну да, в общем…

— Тем более, Валя, от него надо избавляться. И тогда я на его место. Кому от этого будет плохо? К власти должны прийти молодые, не так ли?

Валет промолчал. Пожал плечами.

— Вам виднее, Павел Романович… Старый он, как этот, Болеславский… Как я тогда недоглядел…

— Ну вот, всех жалеть начал… — Каморин потрепал его по плечу.

— Вы не подумайте, Павел Романович. Я к этому привык еще там, в Чечне… Но все равно.

Каморин тяжело вздохнул:

— Зря я, видно, на тебя понадеялся, Валентин.

— Да нет. Вы не так меня поняли… Я всё сделаю, как договорились. Вы только одно мне скажите, только честно, ладно? Вы ведь специально тогда навели меня на Богуславского?

Каморин молчал, изучающе глядя на Валета.

— А если я скажу, что когда стану депутатом, то возьму тебя к себе в Москву своим помощником? Со всей семьёй, сделаю тебе квартиру, а? Ты мне сразу поверишь, ведь так? Ты пойми, Валя, в нашем деле подобные сомнения только во вред делу. Смешно, понимаешь? Ты убил старика. А сейчас жалеешь, что им оказался этот врач Болеславский. А любой другой — чёрт с ним, так? Какое в принципе это имеет теперь значение, специально я тебя навел или нет?

Валет задумался. Даже вспотел и запыхтел от усердия. Он вообще был тугодумом, давая повод для насмешек братков.

— Не подводи меня, — негромко попросил Каморин. — И ребят не подводи. У нас у всех сейчас такой шанс — вырваться из этой дыры, пожить нормальной жизнью, как другие. Заработать на себя. И жить, не унижаясь. И всего-то надо для этого — очистить землю от всякого мусора, из-за которого нет для нас жизни. Мы ведь не шпана какая-нибудь, верно? Я ведь рассказывал вам, как пришел к этому, работая в прокуратуре?

— Рассказывали… — покаянно склонил голову Валет.

— Видно, придётся повторить. Я задумался как-то: а кого я отправляю на нары? Стрелочников, как всегда… А для этих жирных сволочей, что послали тебя, таких, как ты, в Чечню, а своих сынков оставили при себе, в той же Москве, закона нет? И это правильно, это справедливо? И с этим можно мириться? Так? Ты там, в Чечне, разве не задумывался об этом? Ты мне что рассказывал, помнишь?

— Все верно, — помотал головой Валет. — Вы и правда рассказывали бы нам об этом. Напоминали бы почаще. Мы бы и перестали сомневаться…

— Тоже мне, рефлексирующие киллеры, — холодно сказал Каморин. — А ну скажи, кто там, кроме тебя, ещё так рассуждает? Кому требуется напоминать?