"Мистер Доллар" - читать интересную книгу автора (Нушич Бранислав)

Действие четвертое

Сад возле кофейни «Доллар» (бывшее «Полночное солнце»), отгороженный от улицы низким зеленым заборчиком, на котором со стороны улицы виснет несколько ребятишек, слушающих музыку. Внутри ограды, с левой стороны, низкое здание кофейни, задняя дверь которой выходит в сад. В саду семь-восемь столиков, покрытых чистыми белыми скатертями. По всему саду между деревьями протянуты провода, на них четыре-пять плафонов с электрическими лампочками. За накрытым столиком возле заборчика сидят первый и второй гости, за столиком возле самых дверей кофейни – еще один гость, за третьим столиком, в глубине, возле импровизированной сцены, сидят двое мужчин и одна женщина. На сцене три музыканта (возможный вариант. виолончель, пианино и флейта). За столиком возле самой сцены сидит певица. Когда занавес поднимается, играет музыка, гости ведут оживленный разговор, официант прислонился к забору сзади первого столика, в дверях кофейни стоит довольная Mаришка.

Гости, музыканты, Маришка.

Пер вый гость (за ближайшим к публике столиком ведет оживленный разговор со своим приятелем, Когда музыка затихает, слышны обрывки фраз) Я думаю, что в этом случае Англия деблокировала бы Гибралтар!

Второй гость. Ну да, ведь ей понадобилось бы весь флот бросить в восточные воды.

Первый гость. И там произошла бы решающая битва.

Третий гость, сидящий за столиком с дамой, стучит по столу.

Официант. Что вам угодно? (Подходит к столику.)

Третий гость заказывает что-то, передавая официанту пол-литровую бутылку. Официант уходит в кофейню.

Четвертый гость (сидит за столиком один) Хозяйка!

Маришка (стоя в дверях). Что вам?

Четвертый гость. Говорят, вам привезли новое вино. Вы будете подавать его сегодня?

Маришка. Нет. Пусть немножко постоит, успокоится.

Четвертый гость. Вино-то хорошее?

Маришка. Очень. У нас еще ни разу не было такого вина.

Первый гость (от своего столика). Хозяйка! Можно вас на минуточку!

Маришка. Что вы хотите? (Подходит к столику.)

Первый гость. Я хочу узнать, почему вы назвали эту кофейню «Доллар»? Вам что, не понравилось прежнее название?

Маришка. Да так уж назвали!

Входит продавец фруктов, подходит к столику, за которым сидит дама. Она покупает. Продавец подходит к другим столикам, но все отказываются. На протяжении всей этой сцены продавцы различных мелких вещей очень часто заходят в сад, пытаясь сбыть свои товары: продавец перочинных ножей, янтарных мундштуков и кожаных подошв; русская девушка с цветами; продавец орехов и миндаля и т. д.

Первый гость. Я слышал два варианта, но не знаю, какой из них соответствует действительности. Говорят, что в первый день первый посетитель, расплачиваясь с вами, дал вам доллар… А вслед за долларом к вам потекли всякие другие деньги. Вы ведь не можете жаловаться, дела у вас идут куда как хорошо. Вот вы из уважения к доллару и назвали кофейню «Доллар». Конечно, это вполне возможно, но есть и другая версия, на мой взгляд, менее правдоподобная.

Mаришка. Расскажите. Послушаем.

Первый гость. Вам, хозяйка, ужасно везет. За какой-то месяц вы сумели заполучить к себе очень богатых посетителей. Говорят, они каждую ночь заглядывают сюда. Вечера они, конечно, проводят в театре или где-нибудь в более порядочном месте, а после полуночи едут сюда. Говорят, они пьют даже шампанское и оставляют большие деньги. Одним словом, настоящие гости, их по-настоящему надо и обслуживать. И вот говорят, будто одним из них был лысый и очень к вам внимателен. И все господа над ним подсмеивались, утверждая, что в честь него кофейня называлась «Полночное солнце». И говорят, будто вы, хозяюшка, только из уважения к этому посетителю переменили название.

Mаришка (звонко смеется). Ей-богу, и то и другое – неправда. А поменяла потому, что это мне больше нравится.

Певица, одета просто – умеренное декольте, голые руки, – поднимается на сцену и поет в сопровождении оркестра народную песню. После того как она кончает петь, все присутствующие аплодируют. Она сходит со сцены, берет поднос со своего столика и подходит сначала к столику, за которым сидит дама, а затем ко всем остальным.

Третий гость (как только певица отошла от его столика, стучит). Прошу счет!

Маришка подходит и рассчитывается.

Второй гость (когда певица подошла к его столику.) Что-то вы сегодня без души поете?

Певица. Когда мало гостей, тогда не до песен.

Первый гость. Так ведь еще только двенадцать часов, сейчас появятся ваши гости.

Певица уходит к другому столику.

Третий гость, дама и второй ее спутник (расплатившись, собираются, уходить). Спокойной ночи!

Маришка. Спокойной ночи!

Официант. Счастливого пути!

Певица обошла все столики, идет на свое место. Маришка убирает столик, где сидела дама.

Первый гость (показывая па уходящих гостей). Вы знаете эту даму?

Второй гость. Нет!

Первый гость. Когда-то в прошлом она продавала цветы, потом очень недолго была артисткой е каком-то бродячем театре, потом вдруг исчезла, и целых три года ее никто не видел. А вот недавно она снова появилась, кажется, теперь она агент какого-то страхового общества, и дела у нее, говорят, идут неплохо. Сдается мне, она полностью обеспечила и этого господина, который с ней ходит.

Четвертый гость (сидит один). Получите с меня.

Маришка подходит и рассчитывается. Гость уходит.

Второй гость (услышав автомобильные гудки, поднимается и подходит к заборчику. Вдали два-три раза мелькает яркий сноп света от автомобильных фар). Несколько автомобилей подъехало. Неужели сюда?

Первый гость. Известное дело. Куда бы им иначе в эти края… Хозяйка, кажется, к вам гости приехали.

Маришка. Музыка!

Музыканты исполняют бравурный марш.

Члены клуба – с Жаном и Матковичем; Редактор.

Дамы: Нина, Госпожа советница с репутацией, Госпожа, которая летала на высоте 3200 метров, Госпожа копия с Венеры. Нина идет под руку с Жаном. Мужчины: Председатель клуба без дочери, Господин, ожидающий богатое наследство, Господин из порядочной семьи, Господин без совести, Послевоенный господин – все во фраках, слегка пьяны. Жан тоже во фраке, через плечо лента произвольного цвета, в правой петлице звезда.

Маткович. Маришка, я привез к вам гостей.

Составляйте столы!

Официант быстро составляет четыре-пять столиков. Маришка помогает.

Жан (тихо Матковичу). Мне можно поздороваться с Маришкой?

Маткович. Нет, нет, ни в коем случае!

Госпожа, которая летала на высоте 3200 метров (продолжает стоять, ожидая, пока составят столики, тихо, Госпоже советнице с репутацией). Ого… кажется, наш господин Маткович чувствует себя здесь, как дома. (Разглядывает Маришку.) Позвольте, я где-то видела это милое личико.

Госпожа советница с репутацией. Разумеется! Разве вы не помните? Это бывшая горничная в доме господина председателя клуба. Значит, нас привезли сюда специально.

Госпож: а, которая летала на высоте 3200 метров. Вы так думаете?

Госпожа советница с репутацией. (Председателю клуба). Господин председатель, это вы предложили поехать именно сюда?

Председатель клуба. Боже упаси! (Подходит к дамам, и все трое вполголоса говорят о Маришке.)

Редактор (Матковичу). Очень жаль, но я не могу остаться. Должен бежать в редакцию, надо заканчивать газету. Может быть, под утро я еще забегу сюда, если вы отсюда не уедете…

Маткович. Не знаю. Во всяком случае, вы обязательно заверните сюда. Нельзя же, чтобы вы не досмотрели фильм до конца.

Редактор. Так, значит, фильм уже кончается?

Маткович. Да, пора. Этот вечер как нельзя кстати.

Редактор. Тогда уж я обязательно приеду досмотреть! (Незаметно уходит.)

Господин без совести (после того как все, кроме Матковича, заняли места за столом). Господа и дамы! Несколько дней назад я провел здесь чудесный вечер и могу вам сообщить, что вино здесь прекрасное.

Послевоенный господин. Хозяйка, ну-ка, докажите нам, что у вас хорошее вино.

Госпожа советница с репутацией. Хотела бы я знать, кто предложил, чтобы мы после банкета приехали именно сюда?

Маткович. Я предложил!

Госпожа советница с репутацией. Ах, вы! А я думала господин Тодорович.

Жан. Нет, я не предлагал. Но мне здесь нравится. Я теперь часто буду приезжать сюда.

Маришка, за ней официант вносят вино, сифоны, чистые бокалы и ставят на стол. Маришка даже и не смотрит на Жана.

(Берет бокал, предназначенный для Нины, выхватывает у официанта салфетку и привычным движением вытирает бокал.) Позвольте… сию минуточку!

Нина (не скрывая своего неудовольствия, отнимает бокал). Совсем не нужно было этого делать!

Послевоенный господин (пробует вино). Прекрасно! Вино чудесное!

Певица поднимается к музыкантам, собирается петь.

(Аплодирует.) Браво! Браво! Я, знаете, очень ценю и уважаю пение по нотам, но, понимаете, в душе я все ж предпочитаю народные песни, без всяких нот. Послушаем!

Певица поет под аккомпанемент трио. Закончила петь. Аплодисменты. Берет поднос и обходит гостей. Все бросают на поднос деньги.

Первый гость (тихо, своему приятелю). Нет, это государственный советник. Не помню его фамилии, но знаю, что он советник.

Второй гость. А тот, с орденом?

Первый гость. Это самый известный миллионер, американский наследник, всемогущий благодетель.

Второй гость. А что это он сегодня, глядя на ночь, нацепил эту декорацию?

Первый гость. А ты разве не видишь, они все во фраках, вероятно, были где-нибудь на банкете или на ужине.

Послевоенный господин (певшее, бросая, деньги на поднос). Прекрасно? Я очень доволен!

Госпожа копия с Венеры. Ах, я так сожалею, что госпожа Ела сегодня отсутствует.

Председатель клуба. Что делать, у нее так болит голова.

Жан (Нине). Видите, какая уютная кофейня… Я всю жизнь мечтал о такой кофейне. Арендная плата низкая. Налоги маленькие. Освещение тоже недорогое. И прислугу мне не надо бы. Я и сам сумел бы бутылки открывать… Да, всю жизнь я мечтал о такой кофейне.

Нина. Но, вероятно, это ваши прежние идеалы?

Жан. Да, но…

Председатель клуба (Жану). А вы знаете, точно такие же идеалы были и у моей бывшей горничной.

Маришка в это время куда-то ушла.

Господин из порядочной семьи. Неужели это ваша бывшая горничная? Да, да, бог мой, теперь я вспомнил.

Госпожа советница с репутацией. Мне кажется, нет ничего удивительного в том, что идеалы господина Тодоровича совпали с ее идеалами.

Госпожа, которая летала на высоте 3200 метров (Господину, ожидающему богатое наследство). Вы по дороге начали мне рассказывать что-то очень интересное. Почему же вы не продолжаете?

Господин, ожидающий богатое наследство. Я? Да нет, что вы, это просто так. Я не умею рассказывать. Вот если б вы, господин Тодорович, согласились что-нибудь рассказать…

Жан. А что именно?

Господин, ожидающий богатое наследство. Ну, хотя бы ту историю с собачкой.

Жан (готов рассказать). А… про это… Пожалуйста! Я тогда был…

Нина (закрывает ему рот ладонью). Нет, это не нужно рассказывать.

Господин, ожидающий богатое наследство. Но почему же? Господин Тодорович рассказывает так интересно!

Нина (Жану). Дайте мне слово, что вы не будете этого рассказывать.

Жан. Хорошо… Не буду… Даю слово!

Господин без совести. Знаете, о чем я думал, господа? Это вино заставляет человека петь. Верите, мне сейчас так хочется петь…

Послевоенный господин. И мне!

Господин без совести. У меня нет таланта. Но…

Послевоенный господин. А зачем вам талант? Вы без нот поете?

Господин без совести. Нуда!

Послевоенный господин. Так в чем же дело, брат!

Господин без совести (поет). Многие лета, многие лета…

Послевоенный господин (прерывает его). Э… «многие лета» без тоста не идут. Какие же «многие лета», если нет тоста. Так ведь я говорю, господин Тодорович?

Господин без совести. А какой же тост, если нет шампанского? Говорят, что один философ сказал: «Шампанское течет из тостов», – то есть, нет… бог мой, наоборот: «Тосты вытекают из шампанского». Разумеется, тот философ говорил не о каком-нибудь шампанском, а о шампанском марки «Мум», кордон руле! Только «Мум» может дать человеку вдохновение!

Маткович. Маришка!

Mаришка (входя). Что прикажете?

Маткович. Шампанское есть?

Маришка. Да, сударь!

Маткович. Охлажденное?

Маришка. Я всегда к ночи ставлю две-три бутылки на лед, а сейчас еще добавила…

Маткович. Открывайте первые три – охлажденные.

Маришка уходит в кофейню.

Второй гость. Послушай, мне досадно на них смотреть. Расплатимся и пойдем.

Первый гость. Подожди, я думаю, сейчас, когда они подогреются шампанским, будет интереснее.

Второй гость. Наоборот. (Стучит). Эй, кто тут, подсчитайте!

Маришка вносит полный поднос бокалов с шампанским, передает его официанту, и тот расставляет бокалы на столе, а она подходит к столику, рассчитывается.

Первый гость. Два раза по пятьсот граммов, два сифона воды, одно черное кофе.

Маришка подсчитывает и получает.

Первый и второй гости (поднимаются и идут к двери). Спокойной ночи!

Маришка. Спокойной ночи.

Первый и второй гости уходят. Официант приносит еще бутылку шампанского, хочет наполнить бокалы.

Жан (вскакивает с места). Да кто же так наливает? (Выхватывает у официанта бутылку и салфетку и хочет наливать.)

Председатель клуба. Оставьте, господин Тодорович!

Нина. Ради бога, господин Тодорович!

Маткович (приходит на помощь Жану). Позвольте, но господин Тодорович хотел проявить любезность. Он хотел наполнить бокал госпоже Нине. Только ей одной!

Жан. Да, прошу вас! (Наполняет Нине бокал.)

Маткович (отбирает у него бутылку и отдает официанту). Продолжайте!

Официант наполняет бокалы.

Послевоенный господин (после того как официант наполнил его бокал, вырывает у него бутылку и смотрит марку). Браво, «Мум»! Настоящий «Мум»! Представьте, господа, кордон руж, здесь, на периферии, три километра от центра! «Мум» – на периферии! Кто бы мог ожидать! (Поднимает бокал.) Господа, разве это знаменательное явление не заставляет вас задуматься. Ведь из этого факта, господа, можно сделать далеко идущий вывод: «О человек, зачем ты ищешь в центре то, что ты всегда можешь найти на периферии!»

Общий смех.

Госпож: а, которая летала на высоте 3200 метров. Кажется, вы не очень преуспели в философии.

Послевоенный господин. Но я же не закончил мысль.

Госпожа, которая летала на высоте 3200 метров. Ах, оставьте вы, ради бога, эту философию! Она вам так не идет.

Господин советник без репутации. И вообще, философствование ночью, во-первых, несносно, а во-вторых, на заре эти мысли уже улетучиваются.

Послевоенный господин (поднимается). И все ж, господа, шампанское нельзя пить без тостов. Ведь если слово «Мум», кордон руж, перевести на наш язык, это означает «вдохновенье».

Председатель клуба. Но вы уже говорили это на банкете!

Послевоенный господин. То было совсем другое: другое место, другая марка шампанского, другая атмосфера. А здесь, в этой атмосфере, я еще не говорил. И ведь вы позволите мне, господа и дамы, поднять этот бокал и от имени всех вас поздравить господина Тодоровича…

Много голосов. Живео! Живео!

Послевоенный господин. Как вам уже известно, господа и дамы, мы с вами сегодня присутствовали на банкете по поводу награждения господина Тодоровича. Благородную грудь господина Тодоровича отныне украшает, как вы видите, великий орден святого Таутланда первой степени, которым республика Лаура наградила его.

Господин без совести. Наоборот! Орден святой Лауры, а республика Таутланд.

Госпожа копия с Венеры. Интересно, знает ли кто-нибудь, где находится эта республика?

Господин без совести. Все государства, которых нет в географических справочниках, расположены в Тихом океане.

Послевоенный господин. Господа, ведь речь идет не о государстве, речь идет о награде, которую нагл уважаемый гражданин и общий друг господин Тодорович заслужил и как великий гражданин, и как благородный благодетель, и как национальный деятель. И поэтому, господа и дамы, я предлагаю тост за республику Таутланд…

Господин без совести. Да оставьте вы в покое этот Таутланд!

Послевоенный господин. Ну, хорошо, оставим Таутланд в покое. От вашего имени, господа, я поздравляю господина Тодоровича и провозглашаю: живео! Живео!

Все подхватывают крик, чокаются с Жаном. Музыка играет что-то бравурное.

Господин, ожидающий богатое наследство. Тише, господин Тодорович хочет поблагодарить.

Все. Просим! Просим!

Жан (встает). Сию минуточку! Господа, для меня это такое торжество, я никогда не думал. Я не знаю, за что они дали мне этот орден, может, они узнали, что я собираюсь построить церковь в Путинцах, но все равно, для меня такая честь, и я прошу… я могу сказать… нет, господа, я ничего больше не могу сказать. (Садится.)

Все. Живео! Живео!

Послевоенный господин. Дорогой господин Тодорович, исполните еще одно мое желание.

Жан. Пожалуйста!

Послевоенный господин. Давайте выпьем за побратимство.

Жан. А почему нет? Пожалуйста!

Послевоенный господин. Официант! Наполни нам бокалы. (Поднимает бокал.) Отныне во имя божье, дорогой Йован, мы с тобой побратимы. И нет на свете силы, которая смогла бы нас разъединить. Живео! (Пьют, скрестив руки, затем трижды целуются. Музыканты играют туш.)

Все (поют). Живео! Живео! Живео! Многие лета!

Господин советник без репутации. А вы не находите, господа, что господин Маткович очень молчалив сегодня? У него, видимо, плохое настроение.

Госпожа советница с репутацией. Я еще на банкете заметила это, но не хотела говорить, потому что в каждом моем замечании господин Маткович видит желание навредить кому-то.

Послевоенный господин. Господин Маткович даже не выпил бокала после моего тоста.

Маткович. Бог мой, неужели мое плохое настроение так заметно? Я действительно опечален и озабочен, но, как сказал один поэт: «Заботы лучше всего утопить в вине»! (Поднимает бокал.)

Послевоенный господин. Правильно! Браво! Живео! (Чокается с Жаном.) Твое здоровье, побратим!

Госпожа советница с репутацией. Послушаем и ваш тост.

Послевоеннный господин. Да, да, послушаем и ваш тост.

Все. Слушаем! Слушаем!

Маткович. Вы думаете, и я должен говорить?

Господин советник без репутации. Обязательно!

Председатель клуба. Мы уже провозглашали официальные тосты на банкете, а вам оставили возможность произнести здесь, в интимном кругу, один интимный тост.

Маткович. Хорошо. Пусть будет по-вашему, но только не забудьте, господа, вы сами изъявили желание меня слушать.

Председатель клуба. Зачем вам понадобилась такая оговорка?

Маткович. А затем, что мой тост, вероятно, не очень вам понравится.

Все. Просим! Просим!

Маткович (поднимается, взяв бокал, отходит от стола и останавливается возле отдельно стоящего стула). Господа и дамы! Хотя кто-то только что говорил здесь, что полночная философия несносна, что туманные мысли, высказанные ночью, очень быстро улетучиваются на заре, но иногда, господа, обстоятельства все же вынуждают человека задуматься над превратностями и причудами судьбы.

Госпожа, которая летала на высоте 3200 метров. О, это уж что-то слишком серьезно!

Послевоенный господин. Как тот профессор: цивилизация, рампа, этика…

Маткович. Может быть, вы и правы. Но разве плохо, находясь в хорошем настроении, поговорить иногда и серьезно. Только позвольте мне сначала избавиться от нежелательных слушателей. Господин председатель сказал, что я должен произнести тост в интимном кругу. Следовательно, тот, кто не принадлежит к этому кругу, не должен его слышать…

Господин советник без репутации. Совершенно справедливо! И очень уместно.

Маткович. Маришка, я хотел бы, чтобы вы и ваш помощник посмотрели, что делается в кафе.

Маришка. Пожалуйста, пожалуйста! (Подзывает официанта и вместе с ним уходит.)

Госпожа советница с репутацией. А разве Маришка не принадлежит к интимному кругу?

Маткович. Думаю, что нет. (Подходит к возвышению и расплачивается с музыкантами.)

Музыканты собирают свои инструменты.

Господин без совести. За каким дьяволом вам понадобились все эти приготовления? Вы ведь не комедию собираетесь разыгрывать?

Председатель клуба. Уж не готовится ли здесь какой-нибудь заговор?

Маткович. Терпение, господа! Я продолжаю… Прежде всего мне хотелось бы вам напомнить, что в мире нет ничего изменчивее и удивительнее, чем счастье. Счастье, как таинственная незнакомка, очаровывает вас своей многообещающей улыбкой и зовет в свои нежные объятья, но в самый последний момент оно может задушить вас в своих неясных объятьях… Счастье, как бешеная волна в бушующем океане жизни. Оно поднимает со дна на поверхность мелкие песчинки и бросает на дно огромные пловучие города.

Послевоенный господин. Это уж похоже на церковную проповедь!

Госпожа советница с репутацией. Ах, я засыпаю.

Маткович. Я разбужу вас!

Музыканты и певица (после того как собрали инструменты). Спокойной ночи! (Уходят.)

Маткович (после их ухода). Судьба, вероятно, решила посмеяться и над вами, господа. После того как я сообщу вам все подробности, вы поверите, что эта, можно сказать, трагедия прежде всего обрушилась на мою голову: и тогда вы поймете, почему у меня сегодня такое плохое настроение, и поймете, зачем мне понадобилось такое обширное предисловие. Ведь вы же сами знаете, господа: гром никогда не грянет с ясного неба.

Господин без совести. Это уже становится интересным.

Госпожа копия с Венеры. Нет, меня это начинает уже нервировать.

Председатель клуба. Да говорите же наконец, в чем дело?

Послевоенный господин. И пусть этот гром наконец грянет!

Maткович. Четыре дня тому назад я, вернее сказать, не я, а господин Тодорович получил официальное уведомление от уполномоченного адвоката из Нью-Фаундленда. До этого, как вы знаете, господин Тодорович уже получил письмо, в котором говорилось о его наследстве. Но то было частное письмо какого-то родственника. А теперь мы имеем официальное уведомление из нотариальной конторы. Адвокат сообщает господину Тодоровичу, что после выполнения всех формальностей, после того как будут представлены соответствующие документы и оплачены налоговые сборы, пошлина и расходы по посредничеству, воля умершего родственника будет выполнена и нотариальная контора перешлет господину Тодоровичу его наследство – сто долларов.

Все вскакивают со своих мест. Общее замешательство Тупо и молча смотрят друг на друга. Продолжительная пауза.

Господин без совести (первый пришел в себя). Сто долларов?

Послевоенный господин. То есть на наши деньги пять тысяч шестьсот динаров?

Маткович. Совершенно точно!

Господин, ожидающий богатое наследство. А миллионы?

Маткович. Миллионов нет.

Жан (вскакивает, пораженный неожиданным известием). Но, господин Маткович… Это правда?

Маткович. К сожалению, да.

Жан (в отчаянии). Так что же мне теперь делать?!

Председатель клуба. Ради бога, господин Маткович, неужели это правда?

Маткович. Я не хотел огорчать господина Тодоровича до тех пор, пока сообщение не было проверено. И первое и второе письма я отослал в министерство для того, чтобы мне представили официальный перевод…

Господин без совести. И?

Маткович. И… все действительно так. Наследство около шести тысяч динаров. То первое письмо было переведено неправильно.

Все поражены, удивлены, смущены. Приглушенные восклицания: «А, а, а! Ужасно! Страшно!»

Господин советник без репутации. Другими словами, этот господин не миллионер?

Маткович. Боже сохрани!

Нина в отчаянии. На протяжении всей сцены она беспомощно оглядывается по сторонам, пытаясь в чьем-либо взгляде найти ответ, сочувствие или утешение. При последних словах падает в обморок. Несколько человек подбегают, поддерживают ее.

Председатель клуба. Да, господа, но ведь этот скандал может повлечь за собой и весьма неприятные последствия.

Жан (пытается их разуверить). Я прошу вас, я…

Председатель клуба. А при чем тут вы? Вы, молодой человек, во всем этом деле величина второстепенная, а вот мы! Мы, господа, оказались, пожалуй, в очень глупом положении.

Господин без совести. Мы должны немедленно потребовать сатисфакции.

Госпожа советница с репутацией. Мы… ужасно, ужасно! Я даже не нахожу слов.

Послевоенный господин. Вот это гром, так гром!..

Госпож; а, которая летала на высоте 3200 метров. Это все равно, что упасть с высоты семь тысяч метров!

Господин с хорошими связями. Я просто не могу опомниться!

Жан. Ну вот что я вам напоследок скажу. Не нужно из-за меня так убиваться. Честное слово, я даже рад, что я не богатый…

Председатель клуба. Да кто вас спрашивает? О вас тут меньше всего разговору. Но, господин Маткович, разве вы не видите нашего положения?

Маткович. Вижу, господин председатель, все вижу.

Председатель клуба. Ну так дайте же нам некие-нибудь объяснения, ведь в конце концов вы ближе всех соприкасались с этим делом.

Маткович. Все объяснения, какие я мог, я вам дал.

Председатель клуба. И ничего больше?

Господин без совести. Вы, господин Маткович, могли бы объяснить и поподробнее. Ведь это вы заварили всю кашу.

Маткович. Да, я раньше всех впал в это заблуждение, за что дорого и заплатил. Я потерял почти триста тысяч динаров, в то время как для вас это просто неприятная неожиданность.

Господин советник без репутации. Неприятная неожиданность! Вы говорите, что это просто неприятная неожиданность? Я признаю, что вы понесли материальные убытки, а вы не думаете о том, что многие из нас понесли моральные убытки?

Маткович. Ну, уж тут, господа, я ни при чем. Напрасно вы питаетесь переложить на меня всю вину. Да, я допустил ошибку, я неправильно перевел письмо, я объявил что Жан миллионер, но я никого не заставлял ему кланяться, никого не принуждал приходит на тайные свидания, устраивать в его честь чаи, проектировать браки, пить с Жаном на брудершафт, избирать его почетным членом ваших обществ, называть его именем улицы, корабли, шляпы, провозглашать ему хвалебные тосты, стряхивать пылинки с его воротника называть его «всемогущим благодетелем», великим гражданином», «национальным деятелем» и кричать «живео». Нет, уважаемые господа, этого я вам не предлагал. Уж если я и положил на стол кусок сахара, то, смею вас уверить, мух слетаться на него я не уговаривал.

Председатель клуба (обиженно). После всего этого и такого объяснения, господа, остается только пожелать вам спокойной ночи.

Господин из порядочной семьи. Позвольте мне, господин председатель, проводить вас. Спокойной ночи, господа!

Председатель клуба (уходя). Спокойной ночи!

Все. Спокойной ночи.

Председатель клуба и Господин из порядочной семьи уходят.

Нина (пришла в себя). Мне очень плохо! (Госпоже копии с Венеры.) Вы можете проводить меня домой?

Госпожа копия с Венеры. Конечно, конечно! (Подходит к ней.)

Господин, ожидающий богатое наследство. Позвольте и мне вас проводить?

Нина (уже поднялась со стула). Пожалуйста! Спокойной ночи! (Она произносит это, даже не взглянув на Жана).

Госпожа копия с Венеры. Спокойной ночи! (Уходит вместе с Ниной и Господином, ожидающим богатое наследство.)

Господин советник без репутации. (Матковичу). Итак, несмотря на все ваши объяснения, я лично имею намерение потребовать от вас…

Госпожа советница с репутацией (Господину советнику без репутации). Прошу тебя, никаких объяснений. Господин Маткович объяснил все, что мог. И прошу тебя, если ты меня любишь, не говори больше ни слова и никогда не вспоминай о том, что было!.. А теперь подай мне мою меховую шубку. Не можем же мы оставаться здесь до утра.

Господин советник без репутации. Ах, разумеется, нет.

Госпожа, которая летала на высоте 3200 метров. А вы не будете против, если и я пойду вместе с вами?

Госпожа советница с репутацией. Да, да, пойдемте с нами!

Господин советник без репутации. (уходя). Боже мой, боже мой! Какую злую шутку может сыграть с человеком случай!..

Госпожа советница с репутацией. Я же просила тебя не говорить больше ни слова об этом! Спокойной ночи, господа! (Уходит, далее не взглянув на Жана. Вместе с ней уходят Господин советник без репутации и Госпожа, которая летала на высоте 3200 метров.)

Господин без совести (после долгого молчания, Послевоенному господину). А мы чего ждем? Когда корабль тонет, то крысы разбегаются.

Послевоенный господин. Правильно! Подождите меня, вместе пойдем. (Подходит к Жану.) Что, побратим, здорово тебе судьба прищемила хвост! Теперь тебе остается только забиться под стол и лаять: «гав, гав, гав, гав!»

Жан. Послушай, я тебе по-братски скажу…

Послевоенный господин. Тссс!.. Если я тебя назвал побратимом, так это мое дело; а ты не смей. Ты вычеркни это побратимство. Я был побратимом с господином Йованом Тодоровичем, а не с Жаном. Понятно? Ничего не поделаешь… Ошиблись и я, и ты.

Жан. Так я же вам говорю, я не жалею…

Послевоенный господин. А тебе и жалеть не о чем. Ничего ты не имел, ничего не потерял! целый месяц пожил, как миллионер, видел, как это бывает – ну и хватит с тебя. Ты не потерял ни одного динара, но, видишь, как тебя сразу покинули и честь и уважение. Видишь, они даже забыли пожелать тебе спокойной ночи. А за несколько минут до этого они кричали тебе «живео» и радовались, если ты удостаивал их взглядом. Такова жизнь. Испокон веков так заведено: если у тебя есть деньги – «живео», а если денег нет – то нет далее и «спокойной ночи». Сегодня это случилось с тобой, завтра случится со мной. Вот потому-то я и охраняю свою честь и доброе имя. (Достает из карманна ключи от кассы.) Видишь? Что это, по-твоему? Это, брат, ключи от моей чести и от моего доброго имени. Я знаю, как их хранить, чтоб, не дай бог, судьба не вздумала и мне наступить на хвост. Ну, ладно, я пошел, прощай, Жан! (Жмет ем, у руку.) Спокойной ночи, господин Маткович! Идемте!

Господин без совести. А вы останетесь, господин Маткович?

Маткович. Я остаюсь…

Послевоенный господин. Ну да, у вас другое дело… Спокойной ночи!

Господин без совести. Спокойной ночи!

Уходят.

Maткович, Жан, Маришка.

Маткович в глубоком раздумье сидит на стуле, одиноко стоящем в стороне от стола, за которым пировало общество.

Продолжительная пауза.

Жан (все еще сидит на своем месте, как прикованный, и растерянно смотрит то на двери кофейни, за которыми скрылась Маришка, то на Матковича. Иногда взгляд его скользит по плафонам над его головой. Наконец приходит в себя). Господин Маткович!

Маткович (ласково). Что, Жан?

Жан. Я, ей-богу, ни о чем не жалею…

Маткович. А о чем тебе жалеть? Разве о том, что они ушли?

Жан (после продолжительной паузы вскидывает голову). Господин Маткович.

Маткович. Что, Жан?

Жан. Можно мне теперь поговорить с Маришкой?

Маткович (вскакивает). Ох, а мы про нее совсем и забыли. (Подходит к дверям кофейни.) Маришка, идите сюда!

Маришка (входит и в недоумении останавливается, видя, что за столом никого нет). Как, разве все уже ушли?

Маткович. Да, остались только мы. И очень хорошо, что больше никого нет. По крайней мере здесь, в своей семье, никто не помешает нам поговорить серьезно. Жан!

Жан (который вскочил со своего стула сразу же, как только вошла Маришка). Что изволите?

Маткович. Сбросьте вы эту ленту… и звезду тоже. Все это ложь, все это куплено за деньги. Это не для вас. Да это вам и не нужно!

Жан (сбрасывает ленту и звезду). На дьявола мне это нужно!

Маткович (достает из кармана своего пальто, переброшенного через спинку одного из стульев, завернутую в газету салфетку, которую он взял еще в клубе). Вот ваше отличие. Возьмите эту салфетку. Эта та, которую я взял у вас в клубе и сохранил до этих дней…

Жан (берег салфетку, боязливо). А это… скажите, могу я поговорить с Маришкой?

Маткович. Да чего же тут говорить? Подойдите, обнимите ее!

Жан. Сию минуточку! (Подскакивает к Маришке и крепко обнимает ее.) Маришка, радость-то какая! У меня больше нет денег!

Маришка (недоверчиво). Это правда, господин Маткович?

Маткович. Разве я вам не говорил, что так будет?

Жан (обнищает Маришку). Теперь ты видишь, что я тебя не бросил?

Маришка. И ты больше не вернешься к ним?

Маткович. Нет, Маришка, теперь он останется здесь, возле вас. Хозяйничайте вместе в этой чудесной кофейне. Он унаследовал как раз столько, сколько нужно было для того, чтобы купить этот домик и эту кофейню.

Маришка. И больше ничего?

Маткович. Больше ему и не нужно.

Маришка (все еще не верит). И мы теперь остаемся здесь вместе?

Жан. Да, в нашей кофейне.

Маришка. В твоей кофейне. Я ведь ее купила на твое имя.

Жан (восхищенно). Маришка!

Маришка (счастлива). Боже! Боже мой! Как же это вдруг!

Жан (подходит к Матковичу). А деньги, которые вы на меня потратили, мы вернем, господин Маткович, только, конечно, мы не можем сразу.

Маткович. Ничего вы мне не должны. Считайте все это моим свадебным подарком.

Жан (удивленно). Столько денег!

Маткович. А теперь, Жан, забудьте об этом. Считайте, что все это был удивительный сон. Но сейчас вы уже проснулись. Протрите глаза и принимайтесь за дело!

Жан и Маришка с желанием, радостно берутся за дело: относят посуду, вытряхивают скатерти, раздвигают и накрывают столики.

Редактор, те же.

Редактор (в распахнутом пальто). Я, кажется, опоздал?

Жан. Добрый час. Что изволите?

Редактор. Спасибо. Я ничего не хочу! (Матковичу.) Значит, комедия окончена?

Маткович. Да, дорогой мой, комедия окончена. Мистер Доллар исчез – и рухнуло все, что основывало на нем свое бытие: продажная дружба, любовь, честь и почести; все, все, все погребено под развалинами храма, которому сама жизнь подпилила столбы. Как видите, все разбежались, остались только эти двое счастливых, счастливых потому, что они не были рабами мистера Доллара.

Редактор. Жаль, что я не видел, как они разбегались.

Маткович. Так лучше, иначе они опротивели бы вам еще больше!

Редактор. А что же будет теперь?

Маткович. Теперь… видите… работа и труд. (Показывает на Маришку и Жана, поглощенных работой.) Счастье без труда – сплошная ложь, а труд – истинная правда. Только труд – единственная прочная основа настоящего счастья!

Издали доносится фабричный гудок.

Слышите?

Редактор. Да, уже светает. Фабричный гудок возвещает начало нового дня.

Маткович. Фабричный гудок – это тот же колокол, который зовет к заутрене. Верующие, молитесь! Но молитесь не золотому тельцу, а благородному хозяину мира – почтенному труду. (Подходит к забору.) Взгляните, при первых лучах восходящего солнца расползается туман и исчезает мрак. Там, вдали, идут люди, много людей – мужчины, женщины, дети, – они идут навстречу заре. Они тоже верующие. Мозоли на их руках заменяют им хоругви, им не нужны золотые паникадила. Они верят в труд. И только они, люди, верящие в труд, смогут разрушить безбожное царство мистера Доллара!

Редактор подходит к забору, задумчиво смотрит вдаль.

(Садится на стул лицом к зрителям, достает сигарету.) Жан!

Жан (подбегает.) Что вам?

Маткович. Зажгите мне сигарету!

Жан. Пожалуйста! (Зажигает сигарету и опять возвращается к работе.)

Маткович молча курит, в глубоком раздумье следя за колечками дыма, которые тают перед его глазами.