"Подвиг" - читать интересную книгу автора (Краснов Петр Николаевич)

XVII

Весною у полковника было такъ много воспоминанiй и поминальныхъ дней. И тяжелыхъ, печальныхъ и героическихъ. Ледяной походъ… Атака Екатеринодада… Смерть Корнилова… Все это заставило полковника соприкоснуться съ былыми боевыми друзьями соратниками. Къ огорченiю Ольги Серг#1123;евны было много выпито и еще бол#1123;е произнесено хорошихъ, бодрыхъ р#1123;чей о поб#1123;дахъ прошлыхъ и о поб#1123;дахъ будущихъ…

«Борьба продолжается»…

Размякшiй полковникъ наприглашалъ на ближайшее воскресенье гостей.

Вс#1123; позванные имъ были люди твердые, в#1123;рующiе въ окончательную поб#1123;ду, не «свернувшiе знаменъ», честные, славные и бодрые люди и потому, — полковникъ это отлично понималъ — особенно ненавистные Ольг#1123; Серг#1123;евн#1123;.

Но, назвался груздемъ — пол#1123;зай въ кузовъ. Ольга Серг#1123;евна была н#1123;когда полковой дамой хоть куда и обычаи гостепрiимства знала. Сцена была только домашняя — до прiема — акъ самому прiему гроза и буря миновали. «Мамочка» и Леночка были мобилизованы. На кругломъ об#1123;денномъ стол#1123; тонко катали т#1123;сто и рюмкою отбивали кружки для разсыпчатаго печенья «совс#1123;мъ, какъ въ Россiи». Нифонтъ Ивановичъ съ Фирсомъ — не ударить же въ грязь лицомъ вилл#1123; «Les Coccinelles» — носили бутылки бл#1123;днаго б#1123;лаго «ординера» и толстыя пузатыя бутылки краснаго вина съ этикеткой, гд#1123; былъ изображенъ румяный красный почтальонъ въ с#1123;ромъ цилиндр#1123;…

По словамъ полковника готовился еще и сюрпризъ, и Ольг#1123; Серг#1123;евн#1123; было сказано, что особенно думать о закуск#1123; не приходится: — гости сами принесутъ закуску.

Погода выдалась зам#1123;чательная. Сирень въ палисадник#1123; цв#1123;ла. Въ клумбахъ хозяинъ натыкалъ какихъ то цв#1123;товъ. И, если что смущало — такъ это категорическое приказанiе хозяина, чтобы завтра никакихъ щенятъ ни подъ какимъ видомъ не было. А они, какъ на зло, такъ уморительно, весело и безпечно кувыркались и р#1123;звились подл#1123; своей мамаши…

Вечеръ об#1123;щалъ быть теплымъ. Р#1123;шено было прiемъ устроить въ палисадник#1123;. Co всего дома вынесли столы и стулья, приспособили скамьи. Посуда была разнокалиберная: — ее занимали черезъ дачу у знакомыхъ Русскихъ. Столы были безъ скатертей. He вс#1123;мъ было на что с#1123;сть, — но всякiй же долженъ понимать, что это не мирный прiемъ у царскаго полковника Нордекова, a прiемъ на поход#1123; («война продолжается») — и потому: — a la guerre comme a la guerre — эта старая избитая поговорка, какъ нельзя бол#1123;е подходила къ обстановк#1123; прiема у Нордековыхъ.

Въ восьмомъ часу Нифонтъ Ивановичъ сталъ хлопать пробками, откупоривая бутылки. Неонила Львовна торжественно принесла большое блюдо тонко нар#1123;занныхъ сандвичей, а Леночка, сiяя красотою своихъ девятнадцати л#1123;тъ и новаго Парижскаго платья, разставляла стаканы и рюмки. Ольга Серг#1123;евна съ Зосей и Фирсомъ на двухъ газовыхъ плиткахъ въ двухъ этажахъ кипятили большiе чайники. Полковникъ похаживалъ, поджидая гостей и о чемъ то таинственно перешептывался съ Нифонтомъ Ивановичемъ.

Первыми пришли Парчевскiе и съ ними безрукiй инвалидъ, молодой и молодцеватый капитанъ Ротовъ. Они принесли съ собою небольшой чемоданчикъ.

— Что это, господа, — говорила, ц#1123;луясь съ Лидiей Петровной Парчевской, Ольга Серг#1123;евна, — разв#1123; такъ полагается со своей закуской въ гости ходить?… Совс#1123;мъ это напрасно такое баловство.

Парчевскiй, нарядный, въ прекрасномъ с#1123;ромъ костюм#1123;, съ большими «гусарскими» усами на холеномъ бритомъ лиц#1123;, изящно склоняясь и ц#1123;луя руку, сказалъ:

— Это все Кавказъ надумалъ. Его и вините.

— Ольга Серг#1123;евна, дорогая, шашлыкъ будемъ готовить, — сказалъ безрукiй капитанъ. Онъ говорилъ съ легкимъ кавказскимъ акцентомъ. — У васъ тутъ великол#1123;пно… А я мастеръ по этой части… И только, господа, прошу мн#1123; не м#1123;шать… Кто помогаетъ — тотъ м#1123;шаетъ — это основное правило… Никогда не надо этого забывать.

— Но, позвольте… В#1123;дь шашлыкъ, кажется надо на угольяхъ?…

— На угольяхъ, дорогая… Уголья несетъ Ферфаксовъ.

— Но гд#1123; же?… Какъ же?…

— Это не безпокойтесь, пожалуйста… Все соорудимъ… Мн#1123; бы только н#1123;сколько кирпичей достать… Больше ничего и не нужно…

— Гд#1123; же вы думаете это д#1123;лать? — уже съ безпокойствомъ сказала Ольга Серг#1123;евна.

— Въ саду, дорогая Ольга Серг#1123;евна… Зд#1123;сь прямо прекрасно въ затишк#1123;.

— Но это же костеръ надо разводить?

— Никакой не костеръ… Немного угольковъ, чтобы жаръ былъ.

— Но, господа, что вы такое придумали? Вы знаете французскихъ хозяевъ… да насъ завтра съ квартиры погонятъ, если мы зд#1123;сь въ ихъ садик#1123; костеръ будемъ раскладывать.

— Мы все приберемъ посл#1123;, дорогая Ольга Серг#1123;евна, пожалуйста, не безпокойтесь… Станичникъ, — обратился Ротовъ къ Нифонту Ивановичу, — нельзя ли у васъ тутъ н#1123;сколькими кирпичами разжиться?

Нифонтъ Ивановичъ, живо заинтересованный господской зат#1123;ей быстро спустился къ себ#1123; и принесъ шесть крипичей.

— Такъ довольно будетъ, ваше высокоблагородiе?

— Отлично, — распоряжался какъ въ своемъ собственномъ саду Ротовъ. — Вотъ онъ и Ферфаксовъ и съ углями.

— Но, господа, — пробовала еще протестовать Ольга Серг#1123;евна, но приходъ новыхъ гостей отвлекъ ее.

Полковникъ Ферфаксовъ съ женою Анелей и съ ними громадный полковникъ Амарактовъ, теперь булочникъ и музыкантъ, когда то лихой командиръ броне-по#1123;зда проходили въ калитку. На Ферфаксов#1123;, какъ и на Амарантов#1123; были над#1123;ты новенькiе костюмы, оригинальнаго покроя, и Ольга Серг#1123;евна сейчасъ же обратила вниманiе на ихъ платье. На нихъ были совершенно одинаковые пиджаки, что ничего бы особеннаго не представляло: — Русскiе офицеры вс#1123; бол#1123;е или мен#1123;е одинаково од#1123;вались, но Ольгу Серг#1123;евну поразило то, что костюмы ихъ были — и это она сразу своимъ женскимъ глазомъ подм#1123;тила и оц#1123;нила — не изъ дешеваго «б#1123;женскаго» матерiала построены и не были куплены въ универсальномъ магазин#1123; готоваго платья, или на открытомъ рынк#1123;, гд#1123; покупали они всегда, но сшиты изъ прекраснаго англiйскаго темно-синяго сукна и у хорошаго портного. И покрой ихъ былъ особенный. Это были штатскiе пиджаки, но было въ нихъ что то военное. Юбка была шире и длинн#1123;е, и карманы были большiе. Воротъ былъ мало открытъ, за нимъ немного были видны тоже одинаковыя с#1123;ро-синiя рубашки и одинаковые галстухи синяго цв#1123;та съ узкой серебряной дорожкой.

— Что это, господа, вы точно въ форм#1123;?… Разв#1123; вы одного полка?

— Ну какъ, — здороваясь съ Ольгой Серг#1123;евнойг отв#1123;чалъ Ферфаксовъ. — Я коренной Заамурецъ, а Викторъ Павловичъ — лихой дв#1123;надцатой, Калединской.

Видъ у Ферфаксова былъ какой то хитрый и таинственный. Подъ мышкой онъ держалъ большой пакетъ съ древеснымъ углемъ.

Ольга Серг#1123;евна хот#1123;ла еще попытаться протестовать противъ шашлыка въ ихъ садик#1123;, но въ калитку входили Дружко и молодой князь Ардаганскiй. Надо

было принимать ихъ. Князь Ардаганскiй — Михако — его вс#1123; такъ звали несъ коробку съ пирогомъ. Онъ былъ тоже въ такомъ же синемъ полувоенномъ костюм#1123;, только галстухъ у него былъ безъ серебряной строчки.

— У тебя, Георгiй Димитрiевичъ, совс#1123;мъ, какъ на войн#1123;, - говорилъ красивый Парчевскiй. — Знаешь у какой нибудь халупы… А эти — онъ кивнулъ на д#1123;да и внука Агафошкиныхъ — ну право, какъ деньщики изъ запасныхъ «дядей» и молодыхъ «б#1123;ло-билетчиковъ»… Да вотъ оно какъ!.. И это во Францiи?… Шашлыкъ?…

А в#1123;дь и правда шашлыкъ!..

— Господа, — командовалъ Ротовъ, — прошу какую нибудь папку, чтобы раздувать уголья.

Нифонтъ Ивановичъ, уже соорудившiй между поставленными на ребро кирпичами маленькiй костерчикъ изъ бумаги и щепокъ, сейчасъ же отозвался.

— He хорошо будетъ, я кусокъ подошвенной кожи принесу?

— Отлично, станица.

Ферфаксовъ насыпалъ на костеръ уголья.

— Господа, только пожалуйста безъ помощниковъ! Ротовъ скинулъ съ себя пиджакъ и, широко разставивъ ноги надъ угольями, большимъ лоскутомъ твердой желтой кожи раздувалъ огонь. Душнымъ жаромъ несло отъ еще черныхъ углей.

— Можетъ быть, Нико, вамъ помочь, нанизать мясо на вертела, — сказалъ Парчевскiй.

— Никакихъ помощниковъ, сейчасъ и готово. — Это почти-что, какъ балетъ. Дэвочки съ дэвочкамъ танцуютъ, а малшиковъ почти-что нэтъ!

Откинувъ въ сторону подошвеныую кожу, Ротовъ зажалъ подъ локоть ампутированной руки стальные вертела и ловко здоровой рукой началъ низать сочные, розовые куски баранины. Сало текло по его пальцамъ. Онъ ихъ отиралъ полотенцемъ, лежавшимъ на его кол#1123;няхъ.

— Огонь все очищаетъ. На огн#1123; все сгараетъ. — приговаривалъ онъ.

Нифонтъ Ивановичъ зам#1123;нилъ его надъ угольями, которые уже начинали красн#1123;ть. Гости толпились около костра. Ротовъ накладывалъ на кирпичи вертела, и своеобразный запахъ поджариваемой баранины шелъ отъ нихъ.

— Какъ это мн#1123; Владикавказъ напоминаетъ, — сказала Лидiя Петроiвна.

— А мн#1123; Константинополь… Помните эти маленькiя улички вечеромъ, — сказала Ольга Серг#1123;евна и тяжело вздохнула.

Пестрыя воспоминанiя рождались въ головахъ и исчезали вм#1123;ст#1123; съ восточнымъ запахомъ поджариваемаго мяса.

— Господа, прошу садиться. Ольга Серг#1123;евна, пожалуйте тарелки, — командовалъ Ротовъ.

Садились на чемъ, кому досталось. Ферфаксовъ, Амарантовъ и князь Ардаганскiй ус#1123;лись втроемъ прямо на земл#1123;. Старый Агафошкинъ обносилъ стаканами съ краснымъ виномъ. Быстро темн#1123;ло. Надъ городомъ стояло розовое зарево. Въ садик#1123; было сумрачно. Жидкiе кустики сирени казались сплошною зарослью. За ними не стали видны заборы палисадниковъ. Стоявшiй у входа въ переулочекъ высокiй фонарь бросалъ клочки св#1123;та на деревья и кусты, и все въ этомъ неясномъ осв#1123;щенiи стало казаться не т#1123;мъ, что было. Нордекову и точно стало представляться, что это не крошечная вилла «Les Coccinelles» въ Парижскомъ предм#1123;стьи, но какой то бивакъ на войн#1123;, и не заборы и ст#1123;ны домовъ стоятъ кругомъ, но громадные прикарпатскiе л#1123;са. Трое гостей — Амарантовъ, Ферфаксовъ и Михако — од#1123;тые въ однообразную одежду, въ одинаковыхъ черныхъ шляпахъ съ широкими полями и правда были похожи на солдатъ какого то экзотическаго, будто американскаго войска. Вс#1123; притихли. Занялись шашлыкомъ. Раздавались короткiя зам#1123;чанiя.

— Ну и шашлы: къ!.. Такого и на Кавказ#1123; не достанешь!..

— Хорошо было бы еще его съ барбарисомъ приготовить…

— Это Карскiй шашлыкъ.

— Н#1123;тъ, Карскiй шашлыкъ готовится изъ ц#1123;льнаго куска бараньяго с#1123;дла.

— И гд#1123; это вы, Нико, такую баранину достали?

— Удивительная баранина.

Леночка стояла сзади, смотр#1123;ла и ничего не понимала. Вотъ они т#1123; «б#1123;лые», капиталисты, буржуи, о комъ она такъ часто слышала въ Россiи… Ей говорили: — у нихъ голодъ, гораздо бол#1123;е лютый, ч#1123;мъ въ сов#1123;тской республик#1123;… Готовятъ шашлыкъ и не боятся никого и ничего. И какъ свободно обо всемъ говорятъ!.. Точно у себя дома… Что же это свобода, или свобода там#1123;, откуда она у#1123;хала?…

И вдругъ стала тишина. Разговоры смолкли. Ночь колдовала и красивые несла сны. Слова казались пошлыми. Красные уголья покрылись с#1123;рымъ пепломъ. Было темно. Нордековъ, онъ таки и выпилъ подъ баранину и посл#1123; баранины немало, уже не разбиралъ, кто былъ противъ него… Какiе то американцы… Солдаты… Солдаты — въ это понятiе, такъ много вкладывалъ онъ совс#1123;мъ особаго чувства. Солдаты это были т#1123;, кто только и могъ освободить Россiю и создать въ ней такую же прекрасную жизнь, какая была сейчасъ зд#1123;сь, въ этомъ таинственномъ саду, совс#1123;мъ не походившемъ на крошечный палисадничекъ виллы «Les Coccinelles». Дивныя вид#1123;нiя вставали въ его памяти… Сотни биваковъ у костра, тысячи людей такъ имъ любимыхъ и дорогихъ, его солдатъ и офицеровъ… «Да это все в#1123;дь и сидятъ офицеры», — думалъ онъ и всю силу любви вкладывалъ въ это слово.

И въ этой тишин#1123; сама собою родилась п#1123;сня.

Кто зап#1123;лъ ее, — Нордековъ не зам#1123;тилъ. Кажется, это Амарантовъ, сид#1123;вшiй между Ферфаксовымъ и Михако завелъ ее такимъ н#1123;жнымъ теноромъ, какого нельзя даже было и ожидать отъ такого крупнаго и рослаго челов#1123;ка.

— На берегъ Дона и Кубани

Мы вс#1123; стекались, какъ одинъ…

И точно вздохнуло н#1123;сколько голосовъ, повторяя:

…Какъ одинъ…

И еще н#1123;жн#1123;е, точно самую душу раздвигая и входя въ святое святыхъ ея, сладкiй теноръ продолжалъ:

— Святой могил#1123; поклонялись

Гд#1123; в#1123;чнымъ сномъ спитъ Калединъ…

Чуть слышно вздохнулъ хоръ:

— … Калединъ…