"Подвиг" - читать интересную книгу автора (Краснов Петр Николаевич)

X

Такъ и жили они, обитатели виллы «Les Coccinelles» въ N 24 no rue de la Gare маленькаго припарижскаго м#1123;стечка. Раньше, когда они были въ Россiи, до войны, ихъ жизни сливались въ одну общую, какъ сливались жизни полковника, Ольги Серг#1123;евны и Шуры. Тогда была у нихъ одна общая в#1123;ра въ Бога — не Карловацкая и не Евлогiанская, не восточно-католическая и не краснаго епископа, присланнаго изъ Совдепiи. Тогда было все равно, куда ходить молиться — въ аристократическую церковь при министерств#1123; Уд#1123;ловъ, или молиться со «вс#1123;ми» во Владимiрскомъ собор#1123;, или другой «приходской» церкви. В#1123;ра была одна — православная. И служители ея не вызывали никакихъ сомн#1123;нiй.

Тогда былъ Царь. Государь Императоръ, о комъ благол#1123;пно, величественно и благогов#1123;йно возглашали моленiя въ церквахъ всей Россiи. Когда незадолго до войны прi#1123;зжалъ Государь въ Ялту — Ольга Серг#1123;евна вид#1123;ла путь къ молу чуть не по ступицу колесъ усыпанный цв#1123;тами:-розы, глицинiи, нарциссы, магнолiи, — все дождемъ сыпалось подъ ноги лошадей в#1123;нценоснаго Монарха и его супруги — Матушки Царицы… Какое возбужденiе, какой восторгъ были на Ялтинскомъ молу, гд#1123; Императрицей былъ устроенъ благотворительный базаръ и гд#1123; стояла ошвартованная у мола Императорская яхта.

Тогда было — Отечество. He Украина, не Польша, не Казакстанъ, не Армянская республика, но великая Россiйская Имперiя — владычица трехъ океановъ. Отъ Калиша до Владивостока, отъ Торнео до Батума — все была одна Россiя, съ однимъ языкомъ, съ однимъ царемъ, съ разными религiями, но съ одною святою в#1123;рою.

Если и тогда не вс#1123; жизни сливались въ одну линiю, стремящуюся къ одной ц#1123;ли — карьерной ли, обогащенiю ли, къ слав#1123; ли, къ благополучiю, къ жертвенному ли исполненiю долга, то шли он#1123; параллельно, какъ шли тогда жизни полковника и Нифонта Ивановича. Другъ друга тогда они не знали, но въ своемъ служенiи Родин#1123; и царю были совершенно единомышленны.

Теперь, когда, какъ то вдругъ и совершенно неожиданно — не на то они разсчитывали, когда одни сознательно, другiе безсознательио шли заграницу — вышло такъ, что не стало у нихъ Родины, стали они «sans Patгiе», «Heimatlos» «б#1123;женцы», «эмигранты», вдругъ и жизни ихъ разошлись и, исходя изъ одной точки — виллы «Les Coccinelles» — стремительно, пучкомъ уходили въ разныя стороны, гд#1123; были разныя понятiя, разные идеалы, гд#1123; не было дружбы и любви, но гд#1123; были скрытая вражда и непониманiе другъ друга.

Все дальше отходила Ольга Серг#1123;евна отъ полковника. И жутко было слушать Георгiю Димитрiевичу, какъ иногда, узнавъ, что онъ сд#1123;лалъ взносъ въ полковое объединенiе — она фыркала и со злобою ворчала:

— Игра въ солдатики… Все бросить этого не можете?… Музей полка… Могила дорогого покойника… Кладбище старыхъ мечтанiй… Разбитое корыто… He зач#1123;мъ было м#1123;нять Государя на временное правительство… Дом#1123;нялись!.. Проворонили все!!..

Полковникъ тогда до верху застегивалъ свое крашеное англiйское пальто, поднималъ воротникъ и уходилъ изъ дома. Онъ шелъ на берегъ Сены и долго ходилъ взадъ и впередъ, ничего не видя, никого не зам#1123;чая. Все то, что такъ жестоко и больно осуждала Ольга Серг#1123;евна было для полковника — в#1123;рой. В#1123;рой въ поб#1123;ду, въ возвратъ того стараго, лучше чего не было въ его жизни. Потерять эту в#1123;ру… И что останется?… Вилла «Les Coccinelles»?…

Когда старуха Неонила Львовна вдругъ пускалась — обыкновенно посл#1123; вечерняго чая — въ свою философiю и, куря папиросу за папиросой, разсказывала о стратосфер#1123;, объ электронахъ, энергiя которыхъ такъ велика, что всякаго бога затмитъ, о томъ, что на высот#1123; пяти километровъ воздухъ такъ чистъ и заряженъ электричествомъ, что тамъ никакiя бол#1123;зни невозможны, полковникъ сосредоточенно и мрачно курилъ.

— Какъ же, — говорила Неонила Львовна, пыхая папиросой и съ ненавистью глядя въ лицо полковника. — Ученый одинъ… Французъ, конечно… Устроилъ свою лабораторiю на самомъ на Мон-Блан#1123;.. И что то изъ него… изъ его т#1123;ла стало выд#1123;ляться. Онъ отжалъ и собралъ ц#1123;лую коробку… Произвелъ анализъ… Вся мочевая кислота, что была въ немъ, вышла безъ всякихъ тамъ уродоналовъ, Виши и прочаго… Онъ совс#1123;мъ помолод#1123;лъ… Живой такой сталъ… Здоровый… Будетъ время — города будутъ поднимать на пять километровъ и даже и выше, въ стратосферу. И тамъ будутъ жить в#1123;чно… Безъ всякаго Бога… Вотъ оно что такое современная наука!

Она упрямо вскидывала голову, и с#1123;дыя космы встряхивались на ея затылк#1123;. Ольга Серг#1123;евна съ недоум#1123;нiемъ, но безъ всякой любви смотр#1123;ла на «мамочку». Полковникъ гляд#1123;лъ съ отвращенiемъ. Мишель Строговъ слушалъ внимательно, сурово глядя въ ея лицо узко поставленными, напряженными глазами.

— Этого, бабушка, нельзя, — вдругъ строго и внушительно перебилъ онъ старуху. — Никакъ этого нельзя, бабушка. Теперь вотъ трудящемуся челов#1123;ку посл#1123; шестидесяти л#1123;тъ работы не даютъ… И правильно… Не загромождай м#1123;ста… Давай дорогу молодымъ силамъ… А въ будущемъ? Я такъ полагаю, недалекомъ даже будущемъ — какъ стукнуло шестьдесятъ — ну и не дыши… Очищай землю отъ своего ненужнаго присутствiя… Дали нюхнуть тамъ чего — и готово… Вотъ это наука!.. Это культура!.. Къ тому идемъ, бабушка.

Н#1123;сколько мгновенiй старуха со страхомъ, Мишель Строговъ съ холоднымъ любопытствомъ смотр#1123;ли въ глаза другъ другу. Потомъ вс#1123;, точно сговорившись, не прощаясь, не пожелавъ другъ другу «спокойной ночи» — какая сентиментальность — расходились по своимъ комнатамъ.

Ну разв#1123; не шли они по линiямъ, уходящимъ все дальше и дальше другъ отъ друга… Разв#1123; было у нихъ что нибудь общее, что связывало бы ихъ, кром#1123; заработной платы и возможности платить за «Les Coccinelles» и какъ то питаться?…

Только съ Нифонтомъ Ивановичемъ и было у полковника н#1123;что общее. Оба шли, какъ будто, по близкимъ параллельнымъ линiямъ, тосковали одинаково по прошлому и ждали и в#1123;рили.

Да… кр#1123;пко, несокрушимо, не колеблясь, в#1123;рили…

И все-таки все больше было тоски и скорби въ голос#1123; стараго казака, когда онъ спрашивалъ — и теперь все бол#1123;е и бол#1123;е несм#1123;ло — «что ут#1123;шительнаго привезли, ваше высокоблагородiе, изъ Парижа?… He надумали ли чего въ Палат#1123; Депутатовъ въ помощь Россiи?…»

Но ничего уже ут#1123;шительнаго не могъ разсказать д#1123;ду Агафошкину стар#1123;ющiй полковникъ Нордековъ.

Такъ и жили они вс#1123; вм#1123;ст#1123;, въ одномъ маленькомъ, точно карточномъ домик#1123;, гд#1123; будилъ ихъ вс#1123;хъ по утрамъ будильникъ Мишеля Строгова. Казалось въ этой борьб#1123;, не за жизнь уже, но просто за прозябанiе, они забыли, что есть на земл#1123; любовь, слава, честолюбiе, что, есть гд#1123; то Родина, за которую надо непрерывно бороться…