"Скажи будущему - прощай" - читать интересную книгу автора (Маккой Хорас)

ГЛАВА 6

Наша добыча составила пятьдесят одну тысячу триста четыре доллара. Мы пересчитали её за закрытой дверью личного кабинета инспектора Вебера в Сити Холл. Вебер, Рис, Пратт, Дауни, Джинкс и я, работы хватило всем. Потом разделили на три части: одну получил инспектор со своими людьми, вторую — я с Джинксом и ещё одна часть досталась Мэндону. Всем по семнадцать тысяч сто долларов.

— Ну, ребята, — сказал я полицейским, — на этот раз мы сработали неплохо.

Из своей стопки я отсчитал пять сотенных купюр для Мейсона: двести баксов составлял мой долг и ещё триста за трейлер, который так и не понадобился. Оставшиеся деньги завернул в газету и передал Джинксу. Доля Мэндона тоже была завернута в газету. Я взял этот сверток и повернулся к Джинксу.

— Отвезешь меня в контору Мэндона, а нашу долю заберешь домой.

Он бросил сверток в сумку и направился к выходу.

— Джентльмены, — напутствовал я оставшихся в кабинете, — по-моему наше сотрудничество начинает приносить неплохой доход…

В приемной конторы Мэндона оказалась только одна блондинка, самая молодая.

— Проходите, мистер Мэрфи, вас ждут… — сразу же сказала она.

Я миновал барьер и постучал в дверь его кабинета. Та тут же отворилась, и я увидел Мэндона с погасшей сигарой в зубах. Он сразу заметил сверток и бросил настороженный взгляд на свою секретаршу, которая не обращала на нас никакого внимания. Не дожидаясь приглашения, я прошел внутрь.

— Остынь, — посоветовал я.

Чероки наконец закрыл дверь и повернулся ко мне.

— Как прошла операция? — выпалил он.

— Нормально, — я похлопал по свертку. — Как ты думаешь, сколько мы взяли?

— Понятия не имею.

— Ну все-таки.

— Штук двадцать.

Я рассмеялся.

— Черт побери, твоя доля ненамного меньше. Здесь семнадцать.

— О, Господи!

— Семнадцать тысяч и немного мелочи — это твоя доля, — я бросил пакет на стол.

— Уму непостижимо! — простонал Мэндон, разворачивая сверток.

— Это ещё только начало, — заверил я. — Кстати, дележка была абсолютно справедливой. Там присутствовали Вебер, Рис, Джинкс и ваш покорный слуга.

— Я и так тебе верю, — он похлопал меня по плечу.

— Знаю…

— Все прошло гладко? — наконец улыбнулся Чероки. К нему постепенно возвращалось самообладание.

— Неплохо задумано, хорошо сработано, плюс немного везения, — тут я вспомнил грохот отбойных молотков и того парня на заднем сиденье. Он мог доставить массу неприятностей. Все произошло как нельзя вовремя. — Ты отменил мой заказ на трейлер?

— Да, я звонил Мейсону.

— Он не очень разорялся по этому поводу?

— Только до тех пор, пока я не сказал, что все будет оплачено. Его буквально распирало от любопытства.

— Хуже старой бабы, — взорвался я. — Кстати, идею насчет заброшенной каменоломни подал Рис. Мы сильно заблуждались на его счет, сметливый парень. Иметь с ним дело гораздо лучше, чем с Вебером, об этом надо подумать.

— Почему не оставить все, как есть? Пока все идет неплохо…

— Дело терпит, я просто думаю о будущем. Ты же видишь какой он зануда, каждый раз дело доходит чуть не до драки.

— Но ты же доказал ему, на что способен. В следующий раз он станет сговорчивее.

— Посмотрим. Не хочешь присоединиться к нам? Я обещал Холидей отметить это событие. Разопьем бутылочку "Лакрима Кристи".

— Или шампанского?

— И шампанского, — подтвердил я. — Традиционный напиток победителей.

— Ты заслужил это, — расчувствовался Чероки. — Но на сегодняшний вечер прошу на меня не рассчитывать. Увидимся завтра утром.

— Не знаю, не знаю. Завтра я собирался заняться кое-какими покупки и подыскать приличную квартиру. Мне уже осточертела наша захудалая меблирашка.

— Еще парочка таких дел — и ты сможешь купить свою собственную, посоветовал Мэндон.

— Я уже подумывал об этом.

Он одобрительно кивнул.

— У нас подобралась неплохая команда — ты да я.

— Осталось только достать тебе оружие и взять на дело, — ухмыльнулся я

Чероки весело рассмеялся, провожая меня.

— Еще увидимся, Спот.

Походе, ему понравилось, что я вспомнил его кличку, он даже просиял. Я кивнул и вышел из кабинета.

Мэйсон заметил меня, когда я ещё вылезал из такси, и сразу заковылял навстречу. Он был в брезентовых рукавицах, а на шее болтались защитные очки.

— Почему ты не забрал трейлер? — сразу спросил он.

— Произошла небольшая задержка и нам пришлось это дело отложить.

— А Мэндон сказал, что все отменяется.

— Ну, отменяется, временно. Однажды он нам ещё понадобится…

— Ничего не пойму. То у тебя не было сил и часа вытерпеть, а теперь тебе уже ничего не нужно.

— Спонтанное поведение — один из симптомов мании величия. Я же сказал тебе: возникли некоторые осложнения.

Он недоверчиво рассматривал меня.

— Так что же все-таки произошло?

Я вытащил из кармана пять сотен.

— Вот. Здесь мой долг, аренда трейлера, плата за его простой и за моральный ущерб. Остаток отнеси на прокат" зефира". Он мне будет нужен ещё несколько дней…

Мейсон снял рукавицы и взял деньги, подмигивая мне правым глазом.

— Так дельце выгорело, — догадался он.

— Черт возьми, — огрызнулся я, — думаешь ты единственный, кто может ссудить мне немного денег?

— Неплохая ссуда. Так что это было за дело? — не унимался он.

— Старый сплетник, — улыбнулся я. — Ты собираешься сегодня в" Персидскую кошку"?

— Может быть…

— Мы с Холидей сегодня кутнем и, может быть, проведаем тебя там.

"Лакрима Кристи" в винных магазинах было в изобилии. На полках с шампанским стояли бутылки половинные, и обычные, и даже двойные «магнумы», но «джеробаума» не было. А я искал «джеробаум». И только в четвертом магазине, именовашемся «Эпикуреец», удалось разыскать желаемое. Я заставил продавца завернуть его в белую шуршащую бумагу и перевязать красной лентой. Кроме того, были куплены три фужера, и над ними проделали ту же операцию. Шофер такси удивленно разглядывал мои покупки.

— Что это за свертки?

— Подарок самому себе. Жена родила мне сына.

— Подарок самому себе? Она родила, а вы купили себе подарок?

— Каждый раз, когда она рожает, я делаю себе подарок.

— Может быть, в этом что-то есть, — неуверенно протянул он.

Да и что я мог ему сказать? Просто я предвкушал нашу встречу с Холидей. Тень, омрачавшая наши отношения, исчезла раз и навсегда. Прежние призраки меня больше не потревожат. Бледное лицо с черными волосами осталось лишь воспоминанием о ночном кошмаре… Я был счастлив.

Уже наступали сумерки, когда я подъехал к дому. Некоторые магазины как люди, которые не доверяют расписанию и прибывают на станцию за час до отправления, уже зажгли огни в витринах. Автобусы забиты были людишками, спешившими домой с работы. У некоторых в руках тоже были свертки и пакеты. Интересно, что они празднуют?

Когда я отпер дверь и вошел, Джинкс и Холидей сидели на диване, а между ними лежали пачки долларов. Она сразу вскочила и широко улыбаясь направилась ко мне.

— Что это у тебя в свертках?

— Вино.

— Впервые вижу такую большую бутылку.

— Это «джеробаум». Я видывал и побольше.

Я расставил на столе фужеры и водрузил бутылку.

— А это что? — удивилась Холидей.

— Фужеры. Из них пьют шампанское…

— Не стоило тратиться, у нас же есть стаканы на кухне.

Холидей, Холидей, ну просто ребенок. Что на уме, то и на языке.

— Нельзя пить шампанское из кухонного стакана, — укорил я её. — Ты самая нецивилизованная пьяница, которую я только встречал.

Я обнял её и поцеловал. Она ответила мне тем же. Джинкс тупо уставился на эту сцену. У него за ухом торчал карандаш, а на коленях лежал лист бумаги.

— Я готова целыми днями сидеть дома и ждать, когда вы с Джинксом принесете увесистую пачку денег, — прошептала Холидей мне на ухо. — Мы уже все поделили…

Все ещё в обнимку мы подошли к дивану. Деньги были разложены ровными пачками из ста-, пятидесяти-, двадцати-, десяти-, и пятидолларовых банкнот. На листе у Джинкса было отмечено количество купюр каждого номинала.

— Все сходится? — съязвил я.

— Не будь таким занудой, — отозвался Джинкс.

— Это я-то зануда?

— Вечно ты нарываешься на ссору.

— О Господи! И кто бы говорил! Да что с тобой сегодня?

— Я имею полное право сосчитать эти деньги, — набычился Джинкс.

— А кто спорит? Я просто спросил, все ли сошлось?

— Я знаю, что ты имел ввиду, — не унимался он.

— А, чтоб мне провалиться! Я прихожу счастливый, как младенец, хочу отпраздновать вместе это дело — и вот награда: я должен выслушивать твои упреки…

Холидей положила руку мне на плечо и заглянула в глаза.

— Ты знаешь, сколько приходится на каждого?

— Приблизительно.

— Приблизительно? — хмыкнул Джинкс. — Да он сосчитал все до последнего цента.

— По шестьдесят семь сотен на каждого.

— Отвяжись ты от меня! — рявкнул я на Джинкса. — Это ещё только начало, — повернулся и поцеловал Холидей.

Пусть ещё позлится немного, ему это пойдет только на пользу. Я мог целовать её открыто, а ему приходилось украдкой.

— Может все-таки займемся шампанским? Джинкс, где здесь можно раздобыть лед?

— Я знаю, где стоит холодильник. Этого достаточно?

— К черту холодильник. Нам нужно ведерко со льдом. Фунтов шестьдесят, по крайней мере. Мы начнем отмечать это событие здесь и одному Богу известно, где мы сегодня можем оказаться.

— Я знаю, где сегодня окажусь. У себя дома, — буркнул Джинкс.

— Может, ты сначала принесешь нам лед? — попросила Холидей.

Он скорчил кислую гримасу.

— Черт с ним! Я сам добуду лед. — Я освободился из объятий Холидей и снял трубку.

— Алло, вы мне не подскажете, где можно раздобыть лед? Фунтов пятьдесят?

— Так много? Здесь есть магазин на углу Трэкс и Юниверс-стрит.

— Это далеко?

— Нет, сэр, всего пара кварталов.

— Благодарю вас, — я повесил трубку.

Все это время Джинкс пересчитывал свою долю. Он заметил мой взгляд.

— Свою часть я забираю сразу…

— Вижу.

— Будут возражения?

— Действуй.

Я смотрел, как он стал отсчитывать банкноты, постоянно сверяясь с листочком. Позади меня Холидей срывала бумагу с бутылки. Наконец он взял в руку сотенные купюры.

— Тридцать этих и сорок тех, — сказал он, указывая на полусотенные. Еще тридцать пять двадцаток, и это составит пятьдесят семь сотен. Будешь пересчитывать?

Джинкс встал и начал распихивать деньги по карманам.

— Теперь можно и за льдом сходить, — сказал он.

— Не стоит беспокоиться.

Холидей засмеялась от удовольствия и как куклу взяла на руки большую бутылку.

— Ну, — протянула она, — такой дозы нам на месяц хватит.

— Ты ещё удивишься, как быстро она кончится. Стоит только начать.

— Пятьдесят фунтов, я не ослышался, — засобирался Джинкс.

— Не надо, — я повернулся к Холидей. — Это не сухое шампанское. Я купил его для тебя. Большинство женщин предпочитают сладкие сорта.

Джинкс схватил меня за локоть.

— Так я сбегаю за льдом, а?

В любой другой день я сразу вмазал бы ему по физиономии, но сегодня у меня не было желания продолжать склоку. Сегодня был мой праздник, и не только потому, что мы провернули удачное дельце-было ещё что-то, не менее важное для меня.

— Руку отпусти!

— Ну хорошо, если ты так ко мне относишься…

— Именно так, сукин ты сын, — бросил я, выходя…

Я опустил в щель автомата монету и по желобу загрохотала пластина льда, аккуратно упакованная в коричневую вощеную бумагу. Еще одна монета — и я уже относил в «зефир» пару свертков коричневого цвета.

Стояла великолепная ночь. Улицы и автобусы были почти пусты. Работяги уже сидели по домам…Я знал четверых, которые уже никогда не вернутся домой с работы. Роумер наверно уже голову сломал, раздумывая, куда они запропастились. Успел ли он связаться с Вебером? Я надеялся, что Вебер сможет заморочить ему голову…

В дверь квартиры я постучал ногой. Открыла Холидей.

— Давай помогу.

— Джинкс ушел?

— Да.

— Отлично. Будем праздновать вдвоем. Только ты и я.

Я отнес лед на кухню, бросил в раковину и сорвал бумагу.

— Господи, — простонал я, — совсем забыл про шило для колки льда.

— Воспользуйся ножом, — посоветовала Холидей.

— Придется, — и я принялся за дело.

А оно продвигалось очень медленно. Проклятый нож все время гнулся и вот-вот грозил совсем сломаться.

— Долго нужно охлаждать шампанское?

— Не больше часа, какая разница? Все надо сделать по правилам, — я бросил свое занятие и обнял её. — В эту ночь надо все делать по правилам. Медленно и приятно…

Я только слегка коснулся её губ своими, улыбнулся и снова принялся за работу.

— Вот это по мне. Было бы неплохо каждый вечер начинать бутылкой шампанского, а заканчивать его бутылочкой хорошего коньяка.

— Может быть, может быть…

— Завтра купим целую корзину, еще кое-что из одежды и подыщем себе новые квартиры. Хорошо, если они окажутся в одном доме…

— Ты хочешь сказать, что мы будем жить отдельно?

— Вот именно.

Холидей нахмурилась.

— Так вот оно что… а я-то думаю, почему ты себя так странно ведешь…

— Странно?

— Все эти шуры-муры, все должно быть по правилам и все такое.

— Зачем ты так говоришь?

— Отдельные квартиры…

— Ну что в этом странного, просто немного личной жизни, и все.

— А здесь у тебя не было личной жизни?

— Зачем ты злишься?

— Я не злюсь.

— Вот и хорошо. Просто у нас одна постель, одна ванная…Мне не хочется запираться каждый раз, когда я в неё захожу, вот и все.

— А ты и не запирайся. Я что, мешаю тебе, когда ты в ванной?

— Не в этом дело, просто я хочу иметь отдельную квартиру.

— Выгоняешь меня?

— О, Господи, — простонал я.

— Я тебя вытащила из той вонючей тюряги, а ты при первой же возможности меня выгоняешь…

— Зря я сказал тебе все это. Забудь. Будем считать, что я ничего не говорил.

— Как хочешь, — она вышла из кухни, а я отшвырнул проклятый нож и бросился следом.

Холидей стояла у дивана спиной ко мне и пересчитывала деньги.

— Какого черта ты взялась за это?

Она даже не обернулась.

— Половина тут моя и я её забираю.

Я подошел и положил ей руку на плечо.

— Что с тобой происходит?

— Прежде чем я уйду, я хочу забрать свою долю.

— Ради Бога, хватит злиться. Что это с вами сегодня? Мы же собирались отпраздновать удачу, разве ты забыла? Я вот ещё что придумал…

Подойдя к телефону, я снял трубку.

— Алло? Я вам только что звонил. Не могли бы вы соединить меня с отелем "Сен Шале".

Холидей все ещё отсчитывала деньги, спиной ко мне. Я прикрыл трубку рукой.

— Сегодня они тебе не понадобятся.

— Отель "Сен Шале", — раздался в трубке женский голос.

— В каком зале играет оркестр Хальстеда?

— В Блоссом — рум, сэр.

— Соедините меня, пожалуйста.

— Блоссом-рум, — послышался мужской баритон.

— Могу я поговорить с метрдотелем?

— Я у телефона, сэр.

— Как вас зовут?

— Джордж, сэр.

— Послушайте, Джордж, это Поль Мэрфи. Могу я заказать ужин на двоих к половине девятого?

— Да, мистер Мэрфи.

— Проследите, чтобы на столике были цветы. До скорого, Джордж.

Холидей все ещё считала деньги. Мои действия оставили её совершенно равнодушной.

— Ты не будешь возражать, если я сам выберу для тебя платье на сегодняшний вечер?

Она промолчала. Насвистывая веселенький мотивчик, я отправился в спальню и открыл шкаф. Вся её одежда разместилась на паре вешалок. Не густо…

— Холидей! — позвал я.

Ответа не последовало.

— Холидей!

И только тишина в ответ. Я подошел к двери спальни.

— Холидей!

Я вошел в спальню и подошел к ней. Она все ещё считала деньги.

— Послушай!

— Заткнись!

Я обхватил её плечи. Ее руки были полны денег.

— Черт тебя побери! — огрызнулась она, стараясь освободиться из моих объятий. Я встряхнул её за плечи, деньги посыпались у неё из рук.

— Послушай! Я был самым счастливым парнем на свете, просто не мог дождаться, когда встречусь с тобой. Дорога назад закрыта для меня навсегда. Мосты сожжены, и ты можешь делать со мной все, что захочешь… Холидей!

Ни слова в ответ.

— Холидей!

Она опустилась на колени и принялась собирать деньги.

— Иди ко мне.

Холидей медленно встала, в одной руке она держала газету с моей долей, свои деньги она зажала под мышкой.

— Что ты собираешься с ними делать? — наконец спросила она.

— Взять.

Я подошел к комоду, открыл ящик и положил их среди своих рубашек.

— Мне хотелось самому выбрать тебе наряд на сегодняшний вечер. Но у тебя с этим делом не густо… Завтра мы купим тебе какую-нибудь обновку, что-нибудь сексуальное. А что бы ты одела сегодня?

— Вот это, — она сняла с вешалки цветастое платье. — Как ты считаешь, сойдет?

— Ты заслужила гораздо большего. Завтра этот шкаф будет ломиться от нарядов.

В этот момент кто-то постучал в дверь.

— Джинкс, — сказал я. — Куда ему без нас.

— Со временем мы от него избавимся, — заметила Холидей, — но не выходи из себя сегодня, не надо затевать свару.

— Устроить скандал в такой вечер? Мой первый вечер, когда я по-настоящему чувствую себя свободным?

Стук повторился и я отправился открывать. На пороге неожиданно появился Мэндон.

— Как раз кстати, мы только что собрались откупорить бутылочку.

— Почему никто не подходит к телефону? — начал он прямо с порога.

— Какой ещё телефон? Не было ни одного звонка.

— Не морочьте мне голову. Он не мог не звонить. Чем это вы тут заняты, что даже на звонки не отвечаете? Одевайся, мне надо поговорить с тобой…

— Говори с ним прямо здесь, — раздался голос Холидей из спальни.

— Тебя это не касается, — грубо оборвал её Чероки.

— Меня касается все, что касается его, — сказал она, появляясь в прихожей.

— Оставим это, — нахмурился Мэндон. — Одевайся, да поживее.

Холидей сложила руки на груди и с ненавистью уставилась на адвоката.

— Чертов сукин сын, ты не имеешь права так со мной разговаривать.

— Не заводись. О, Господи, только не сегодня. В такой вечер… попытался я её успокоить.

— Хватит болтать, у меня очень мало времени. Я предупреждаю тебя, очень мало, — сказал он деревянным голосом.

Лицо его сразу приняло озабоченное выражение.

— Что случилось? — заволновался я.

— Много чего…

Чероки нельзя было назвать невротиком, и мне стало как-то не по себе. Роумер? Вебер? Где мы могли допустить ошибку?

— Я вернусь через пару минут, — бросил я, одеваясь.

Когда Мэндон открывал дверь, Холидей схватила его за плечо.

— Я устала от всего этого. Все время какая-то возня за моей спиной. Я иду с вами.

Чероки со злостью стряхнул её руку и оттолкнул в сторону. Холидей зашевелила губами, собираясь собрать слюну, чтобы плюнуть ему в лицо.

Одним прыжком я встал между ними.

— Если ты посмеешь, я сверну тебе шею. Поверь, я это сделаю. Прекрати истерику.

Холидей закусила губу и зло глянула мне в глаза.

— Оставайся здесь. Я скоро вернусь.

Мне с трудом удалось догнать Мэндона только на улице, у самой машины. Он открыл дверь и кивком предложил мне лезть внутрь.

— Сначала нам нужно где-то заправиться, — бросил он Хайнесу, усаживаясь рядом. — Эта сука начинает мне действовать на нервы. Пора тебе от неё избавиться, так не может долго продолжаться.

Слуга запустил двигатель.

— Не обращай на неё внимания, — попытался я его успокоить. — Да что, собственно, произошло? Мы где-то прокололись?

Мэндон забился в угол салона и сверлил меня взглядом из под своих необъятных бровей.

— Если у тебя есть мозги, должен сам догадаться, в чем дело.

— Но, черт побери, что же все-таки случилось?

— Я скажу тебе, что. Сегодня меня разыскала та девушка…

— Девушка? Какая ещё девушка?

— Маргарет Добсон.

— Маргарет Добсон? И это все?

— А тебе этого мало?

— Ты хочешь сказать, что затеял всю эту кутерьму только из-за того, что тебя навестила Маргарет Добсон? О, великий Боже! Я-то думал, это связано с нашей операцией, что мы где-то допустили серьезный промах… Мне начинает казаться, я переоценил твои умственные способности.

— Она искала тебя, — бесстрастно констатировал адвокат.

— Ну и пусть ищет. Между нами все кончено. Отступных я не взял, мы расстались как цивилизованные люди: ни упреков, ни сожалений…

— Даже слишком цивилизованные… Лучше бы ты взял эти деньги, как я советовал, и все тихо бы закончилось. Но нет же, ты испугался его ищеек, и решил уйти красиво. Хочешь быть умнее всех. А теперь случилось именно то, чего ты больше всего боялся: его ищейки разыскивают и тебя, и меня. Вот так-то, мальчик.

— Зачем? — изумился я.

— Она ищет тебя, вот зачем.

— На кой черт я ей понадобился? У нас все кончено, и никаких претензий.

— Она хочет предложить тебе работу, вот зачем. Непыльная такая работенка, с перспективой. Не ты ли говорил ей, что мечтаешь заняться серьезным делом?

— Может быть и так, но это было сказано между делом. Мы только познакомились, надо же мне было о чем-то говорить.

— А теперь ты делаешь открытие, что если знакомиться со всеми, кто подвернется под руку, то рано или поздно одна из этих дамочек привяжется к тебе.

— Привяжется ко мне? Она?

— Так она сказала.

— И только ради этого ты вытащил меня из дому, чтобы рассказать всю эту чепуху? Оторвал меня от празднования нашей удачи, поссорил с Холидей и теперь несешь Бог весть что с важным видом.

— Если ты немного попридержишь свой язык, — тут он шумно высморкался в носовой платок величиной с полотенце, — я скажу тебе, почему у меня такой важный вид.

— Давай, только побыстрее. Меня дома ждет девушка, и большая бутыль шампанского.

— Боюсь, им придется подождать. Когда ты не взял чек на тридцать пять тысяч у Эзры Добсона, то произвел на него неизгладимое впечатление. Подобного с ним уже давно не случалось. Каждому от него что-нибудь нужно: деньги, протекцию и тому подобное. Это он ещё способен понять и оценить, а твой отказ от тридцати пяти тысяч переварить трудно. Ему потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и обрести дар речи, но к тому времени ты уже исчез и вернуть тебя не смогли.

Он обсудил это с дочерью. Твой отказ её совсем не удивил, кстати. Она знала твой гордый и благородный характер, видите ли. Так или иначе, ей удалось убедить в этом и его. Теперь они вдвоем пекутся о твоем будущем. Приятная, непыльная работенка…

— Весьма польщен, но работа мне не нужна. Надеюсь, ты сумел им это объяснить?

— Я сказал ей, что у тебя и так блестящая перспектива. Она, зная мою репутацию, не поверила.

— Ну и что же мне делать?

— Все очень просто: скажи ей об этом сам.

— Нет, — отрезал я.

— Придется, — безапелляционно заметил он.

— Пошли вы все к черту.

— Я обещал, что ты позвонишь в течении часа, он уже истекает.

— Ты с ума сошел.

— Все, что тебе нужно-это встретиться с ней и сказать «нет». У тебя нет выбора… — он подался вперед и заглянул мне в глаза. — Ты опять весь дрожишь. В чем дело?

— Ни в чем.

— Ты, часом, не заболел?

— Нет.

— Тогда в чем дело? Чего тебе бояться?

Как и что я мог ему объяснить? Я и сам не понимал, что со мной происходит, но встречаться с ней мне не хотелось. Обратной дороги нет, все кончено.

— Я не хочу иметь с ней ничего общего.

— Слушай, — снова нахмурил он свои знаменитые брови, — я обещал ей, что разыщу тебя в течении часа, или это сделают за меня его ищейки. А они могут поставить на ноги всю полицию. Стоит ему только пальцем шевельнуть…

— Это мы быстро уладим, — заверил я.

— И не пытайся. Они вывернут наизнанку все меблированные комнаты в городе. Им же известно, что ты снимал квартиру где-то в центре.

Машина свернула к заправочной станции и остановилась под навесом. Служащий бензоколонки направился в нашу сторону.

— Полный бак, сэр? — обернулся Хайнес.

— Полный бак, и закрой, пожалуйста, окно. — Он снова повернулся ко мне. — Неужели тебе непонятно? Тебя найдут, даже если ты ударишься в бега. Зачем ставить под удар наш союз, не проще ли сказать ей «нет»? Это вопрос жизни и смерти. Давай, позвони ей, — он протянул мне листок бумаги с номером. — Она ждет.

Почему я весь дрожу? Тени прошлого больше не тревожат меня. Так почему же я весь как в лихорадке?

Я вырвал листок у него из рук и пошел к телефону…