XI. ЦИРКЪ АСТЛИ.[6]

Каждый разъ, какъ только случалось нашимъ взорамъ встр#1123;титься съ огромными, изумительными римскими заглавными буквами — въ книг#1123; ли, въ окнахъ ли магазиновъ, или на выв#1123;скахъ — и въ душ#1123; нашей немедленно рождалось неясное, безотчетное воспоминаніе о той счастливой пор#1123;, когда приступлено были къ посвященію насъ въ таинства букваря. Мы живо представляемъ себ#1123; острый кончикъ булавки, который сл#1123;дитъ за каждой буквой, для того, чтобы сильн#1123;е запечатл#1123;ть форму этой буквы въ нашемъ д#1123;тскомъ слабомъ воображеніи. Мы невольно содрагаемся при воспоминаніи костлявыхъ сгибовъ пальцевъ правой руки, которыми почтенная старушка-лэди, внушавшая намъ, за десять пенсовъ въ нед#1123;лю, первыя правила воспитанія, любила награждать наши юныя головки, ради того, чтобы бы привести въ порядокъ смутныя идеи, которымъ мы нер#1123;дко предавались. Это неопред#1123;ленное чувство пресл#1123;дуетъ насъ во многихъ другихъ случаяхъ; но, кром#1123; цирка Астли, намъ кажется, н#1123;тъ ни одного м#1123;ста, которое бы такъ сильно пробуждало въ нашей душ#1123; воспоминаніе о д#1123;тскомъ возраст#1123;. Циркъ Астли въ ту пору не носилъ еще громкаго названія Королевскаго Амфитеатра, тогда еще не являлся Дукро, чтобы пролитъ св#1123;тъ классическаго вкуса и портабельнаго газа надъ песчаной площадкой, служившей для конскаго ристалища. Впрочемъ, общій характеръ того м#1123;ста остался тотъ же самый: пьесы давались т#1123;же самыя, шутки паяцовъ были т#1123;же самыя, берейторы были одинаково величественны, комическія актеры — одинаково остроумны, трагики одинаково хриплы, и лошади одинаково одушевлены. Циркъ Астли изм#1123;нился къ лучшему, — и только мы перем#1123;нились къ худшему. Вкусъ къ театральнымъ представленіямъ совершенно покинулъ насъ, и, къ стыду нашему, должно признаться, что мы гораздо бол#1123;е находимъ удовольствія, наблюдая зрителей, нежели мишурный блескъ, который открывается на сцен#1123; и который н#1123;когда тамъ высоко ц#1123;нился нами.

Въ свободное время мы считаемъ большимъ удовольствіемъ любоваться пос#1123;тителями Астли, любоваться па и ма,[7] девятью или десятью д#1123;тьми, отъ пяти съ половиной до двухъ съ половиной футовъ ростомъ, отъ четырнадцати до четырехъ-л#1123;тняго возраста. Однажды мы только что заняли м#1123;сто въ лож#1123; противъ самой середины цирка, какъ увид#1123;ли, что сос#1123;дняя ложа стала наводняться обществомъ, которое какъ нельзя бол#1123;е согласовалось съ нашимъ beau ideal, составленнымъ въ воображеніи для описанія группы пос#1123;тителей Астли.

Прежде вс#1123;хъ вошли въ ложу три маленькіе мальчика и маленькая д#1123;вочка и, по приказанію папа, довольно громко отданному въ полу-отворенныя двери, заняли переднюю скамейку. Потомъ явились еще дв#1123; маленькія д#1123;вочки, подъ присмотромъ молодой лэди, — весьма в#1123;роятно, гувернантки. За двумя д#1123;вочками сл#1123;довали еще три мальчика, од#1123;тые, подобно первымъ, въ синія курточки и панталоны, и съ откидными воротничками; потомъ — еще ребенокъ, въ камзол#1123;, обшитомъ снурками, съ выраженіемъ на лиц#1123; безпред#1123;льнаго изумленія я съ большими круглыми глазами. Его подняли черезъ скамейки и при этомъ процесс#1123; обнаружили его розовенькія ножки. Всл#1123;дъ за ребенкомъ вошли па и ма и, въ заключеніе, старшій сынъ, мальчикъ л#1123;тъ четырнадцати, который, весьма очевидно, старался показать себя, какъ будто онъ вовсе непринадлежалъ этому семейству.

Первыя пять минутъ употреблены были на сниманіе платковъ съ д#1123;вочекъ и на поправку бантовъ, которыми украшались ихъ волосы. Посл#1123; того внезапно открылось, что одному мальчику пришлось сид#1123;ть противъ столба, который закрывалъ отъ него всю сцену, а потому, для устраненія такого неудобства, необходимо было нужно перем#1123;нить м#1123;ста маленькаго мальчика и гувернантки. Посл#1123; того па оправилъ платье мальчиковъ и сд#1123;лалъ наставленіе, какъ должно держать носовые платочка; а ма сначала кивнула головой гувернантк#1123;, потомъ мигнула ея, чтобы та н#1123;сколько побол#1123;е открыла плечики у д#1123;вочекъ, и наконецъ приподнялась, чтобъ осмотр#1123;ть свое маленькое войско. Смотръ этотъ, по видимому, кончился къ полному ея удовольствію, потому что она бросила самодовольный видъ на па, который стоялъ въ отдаленномъ конц#1123; ложи. Па отв#1123;тилъ точно такимъ же взглядомъ и весьма выразительно высморкалъ носъ. Б#1123;дная гувернантка выглядывала изъ за столба и робко старалась уловить взглядъ ма, чтобы, въ свою очередь, выразить ей восхищеніе при вид#1123; такого милаго семейства. Двое мальчиковъ разсуждали о томъ, д#1123;йствительно ли Астли вдвое больше Друри-Лэнскаго театра, и наконецъ для р#1123;шенія столь труднаго вопроса обратились въ Джоржу. При этомъ Джоржъ, который былъ никто другой, какъ молодой вышепомянутый джентльменъ, обратился весь въ негодованіе и — нельзя сказать, чтобы въ н#1123;жныхъ выраженіяхъ — зам#1123;тилъ своимъ братьямъ, какъ грубо и неприлично звать его по имени въ публичномъ м#1123;ст#1123;. Разум#1123;ется, д#1123;ти приняли это зам#1123;чаніе съ чистосердечнымъ см#1123;хомъ, и, въ добавокъ, одинъ изъ мальчиковъ заключилъ см#1123;хъ весьма справедливымъ мн#1123;ніемъ, что "Джоржъ начинаетъ считать себя большимъ челов#1123;комъ". Па и ма засм#1123;ялись при этомъ заключеніи, а Джоржъ, проворчавъ, что "Вильяму всегда потакаютъ вс#1123; его дерзости", принялъ на себя видъ глубокаго презр#1123;нія и оставался съ этимъ видомъ до самого вечера.

Началось представленіе, и вниманію мальчиковъ не было пред#1123;ловъ. Па также принималъ жив#1123;йшее участіе въ игр#1123;, хотя и старался показать видъ, что она вовсе не интересуетъ его. Что касается ма, то восторгъ ея отъ шутокъ главнаго комедіанта доходилъ до изступленія: она такъ усердно хохотала, что ни одинъ бантъ на ея огромномъ чепчик#1123; не оставался въ поко#1123;. Гувернантка отворачивалась отъ столба, и каждые разъ, какъ только глава ея встр#1123;чались съ глазами ма, она прикрывала платкомъ нижнюю часть лица и, какъ сл#1123;дуетъ, предавалась судорожному см#1123;;ху. Въ то время, какъ одинъ изъ актеровъ, въ блестящихъ датахъ, давалъ клятву увезти прекрасную д#1123;вицу, или погибнуть въ предпріятіи, рукоплесканія мальчиковъ были оглушительны, особливо одного изъ нихъ, который, повидимому, былъ гостемъ въ семейств#1123; и который весь вечеръ говорилъ любезности маленькой дв#1123;вадцатил#1123;тней кокетк#1123;, представлявшей изъ себя прекрасную модель своей мама.

Но вотъ начались конскія ристалища, и восхищеніе д#1123;тей удвоилось. Желаніе вид#1123;ть, что происходило впереди, окончательно поб#1123;дило достоинство родителя; поднявшись на ноги, онъ апплодировалъ громче каждаго изъ своихъ д#1123;тей. Гувернантка между т#1123;мъ, нагнувшись къ матери семейства сообщала ей остроумныя зам#1123;чанія своихъ питомцевъ на сценическія происшествія. Мама, въ безпред#1123;льномъ восторг#1123; отъ этихъ зам#1123;чаній и отъ сцены, награждала гувернантку пожатіемъ руки, а гувернантка, совершенно довольная т#1123;мъ, что усп#1123;ла обратить на себя вниманіе, прислонялась къ столбу съ лицомъ, сіяющимъ отъ радости; короче сказать, общество казалось совершенно счастливымъ, исключая мистера Джоржа, который былъ слишкомъ великъ, чтобы принимать участіе въ д#1123;тскихъ удовольствіяхъ, и слишкомъ незначителенъ, чтобы обратить на себя вниманіе постороннихъ. Онъ, время отъ времени, развлекалъ себя, приглаживая т#1123; м#1123;ста, гд#1123; черезъ н#1123;сколько л#1123;тъ должны показаться бакенбарды, и оставался какъ нельзя бол#1123;е доволенъ великол#1123;піемъ своей персоны.

Мы не думаемъ, чтобы кто нибудь, побывавъ въ Астли два-три раза, и сл#1123;довательно получивъ способность оц#1123;нить постоянство, съ которымъ одни и т#1123; же фарсы повторяются вечеръ за вечеромъ, сезонъ за сезономъ, мы не думаемъ, чтобы онъ не находилъ удовольствія по крайней м#1123;р#1123; хота въ одной части всего предстявленія. Что до насъ, то при первомъ поднятіи занав#1123;са мы испытываемъ точно такое же удовольствіе, какое выражаетъ самый младшій изъ описаннаго нами семейства, и, по старой привычк#1123;, присоединяемся ко всеобщему см#1123;ху, сопровождающему пронзительный крикъ паяца: "вотъ и мы къ вашимъ услугамъ!" Мы не можемъ даже изм#1123;нить старинному чувству уваженія къ берейтору, который, съ бичемъ въ рук#1123;, сл#1123;дуетъ за паяцомъ и д#1123;лаетъ передъ публикой граціозный поклонъ. Онъ не принадлежитъ къ числу обыкновенныхъ грумовъ, въ нанковыхъ курткахъ, обшитыхъ коричневыми снурками; напротивъ того, онъ выглядитъ настоящимъ джентльменомъ, въ военномъ вицъ-мундир#1123;, подъ которымъ подложено н#1123;сколько фунтовъ ваты. Скор#1123;е онъ похожъ…, но къ чему мы станемъ покушаться описывать то, о чемъ никакое описаніе не можетъ сообщить посредственнаго понятія? Мы скажемъ одно: что каждый изъ нашихъ читателей знакомъ съ этимъ челов#1123;комъ; каждый изъ нихъ помнитъ его полированные сапоги, его граціозную осанку, немного стянутую (какъ другіе весьма справедливо зам#1123;чаютъ), его прекрасную голову, украшенную черными, зачесанными кверху волосами, для того, чтобы придать лицу выраженіе глубокомыслія и поэтической меланхоліи. Его звучный и пріятный голосъ находится въ прекрасной гармоніи съ его благородными движеніями, которыми онъ вызываетъ паяца на шутки. Поразительное воспоминаніе о его достоинств#1123;, когда, онъ восклицаетъ: "Ну-съ, милостивый государь, что же вы мн#1123; скажете о миссъ Вудфордъ?" оставило въ душ#1123; нашей неизгладимое впечатл#1123;ніе. А его удивительная ловкость, съ которой онъ выводитъ миссъ Вудфордъ на арену, сажаетъ ее на с#1123;дло и сл#1123;дуетъ по цирку за ея легкимъ скакуномъ, постояано и сильно волновала грудь хорошенькихъ горничныхъ, внимательно сл#1123;дившихъ за каждымъ его шагомъ и каждымъ движеніемъ.

Когда миссъ Вудфордъ, ея лошадь и оркестръ внезапно останавливались, чтобы перевести духъ, берейторъ вступалъ съ паяцомъ въ разговоръ обыкновенно сл#1123;дующаго рода:

— Послушайте, милостивый государь, начинаетъ паяцъ.

— Что вамъ угодно, сэръ?

(Разговоръ продолжается съ об#1123;ихъ сторонъ самымъ учтивымъ образомъ.)

— Неужели вамъ не случалось слышать, что я учился берейторскому искусству?

— Первый разъ им#1123;ю удовольствіе слышатъ объ этомъ.

— Ахъ, какъ же! учился; не угодно ли, я покажу вамъ это на д#1123;л#1123;?

— Неужели вы покажете?

— Не угодно ли, я покажу вамъ это сейчасъ…. сію минуту?

— Сд#1123;лайте одолженіе, сэръ, но только жив#1123;е…. какъ можно жив#1123;е.

И вм#1123;ст#1123; съ этимъ раздается ударъ бича.

— А такъ вотъ въ чемъ д#1123;ло! Н#1123;тъ, милостивый государь, мн#1123; это больно не нравится, отв#1123;чаетъ паяцъ и въ то же время бросается на землю и начинаетъ выказывать различныя гимнастическія конвульсіи. То перегнется надвое, то снова разогнется и, къ шумному восторгу всей галлереи, старается показать изъ себя челов#1123;ка, который находится въ самыхъ ужасныхъ мученіяхъ. Второй ударъ бича прекращаетъ въ паяц#1123; вс#1123; крвилянья, и берейторъ приказываетъ: "взглянуть, чего же даетъ миссъ Вулфордъ!"

Паяцъ вскакиваетъ на ноги и восклицаетъ:

— Ахъ, миссъ Вулфордъ! что вы прикажете сд#1123;лать для васъ: принесть ли что подать ли, отнесть ли? прикажите, и я готовъ сд#1123;лать все, что вамъ угодно.

Миссъ Вулфордъ, съ сладенькой улыбкой, объявляетъ, что ей нужны два флага. Флаги являются и вручаются ей съ см#1123;шными гримасами со стороны паяца, который, исполнивъ эту церемонію, д#1123;лаетъ берейтору сл#1123;дующее зам#1123;чаніе:

— Ага! что взяли! а в#1123;дь миссъ Вулфордъ знаетъ меня съ прекрасной стороны: вы, в#1123;роятно, изволили вид#1123;ть, какъ она улыбнулась мн#1123;.

Бичъ снова хлыщетъ по воздуху, оркестръ раздается, лошадь бросается въ галопъ, и миссъ Вулфордъ, къ безпред#1123;льному восторгу зрителей, и стараго и малаго, снова носится по цирку. Сл#1123;дующая остановка представляетъ новый случай къ повторенію т#1123;хъ же самыхъ шутокъ, которыя разнообразятся забавными гримасами со стороны паяца, каждый разъ, какъ, только берейторъ отвернется въ сторону, и заключаются т#1123;мъ, что паяцъ кувыркается черезъ барьеръ, но предварительно постарается отвлечь вниманіе публики совс#1123;мъ въ другую сторону.

Неужели никто изъ нашихъ читателей не зам#1123;чалъ того класса народа, который находитъ особенное удовольствіе толпиться въ теченіе дня у подъ#1123;здовъ дешевыхъ театровъ? Вы р#1123;дко-р#1123;дко пройдете мимо одного изъ этихъ м#1123;стъ не зам#1123;тивъ группы въ два или три челов#1123;ка, которые разговариваютъ на тротуар#1123;, съ т#1123;мъ заносчивымъ видомъ, который можно зам#1123;тить въ комнатномъ оратор#1123; какого нибудь трактира и который составляетъ исключительную принадлежность людей этого класса. По видимому, они всегда воображаютъ себя созданными для сценической выставки; воображаютъ, что театральныя лампы осв#1123;щаютъ ихъ и днемъ. Вотъ, наприм#1123;ръ, этотъ молодой челов#1123;къ въ полиняломъ коричневомъ пальто и весьма широкихъ св#1123;тло-зеленыхъ панталонахъ безпрестанно обдергиваетъ нарукавники своей пестрой рубашки, съ такимъ самодовольнымъ видомъ, какъ будто она сд#1123;лана изъ тонкаго батиста, и такъ щегольски загибаетъ на правое ухо свою б#1123;дую, запрошлогоднюю шляпу, какъ будто вчера только купилъ ее изъ моднаго магазина. Взгляните на грязныя б#1123;лыя перчатки и дешевый, шолковый платокъ, котораго полу-чистый уголокъ торчитъ изъ наружнаго кармана, на груди изношеннаго пальто. Неужели вы не догадаетесь съ перваго взгляда, что это тотъ самый джентльменъ, который вечеромъ од#1123;нетъ синій сюртукъ, чистую манишку и б#1123;лые панталоны и черезъ полчаса зам#1123;нитъ ихъ полуоборваннымъ своимъ нарядомъ, — которому каждый вечеръ предстоитъ выхвалять свои несм#1123;тныя сокровища, между т#1123;мъ какъ строгая д#1123;йствительность наводитъ его на грустное воспоминаніе о двадцати шиллингахъ жалованья въ нед#1123;лю, — которому приходится говорить передъ публикой о богатыхъ пом#1123;стьяхъ своего родителя и въ то же время вспоминать о маленькой своей квартирк#1123; въ предм#1123;стьяхъ Лондона, — выказывать себя лестнымъ женихомъ богатой насл#1123;дницы, которому вс#1123; льстятъ и завидуютъ, и между т#1123;мъ не забывать, что всл#1123;дствіе недостатковъ его ожидаютъ дома большія непріятности?

Всл#1123;дъ за этимъ молодымъ челов#1123;комъ, быть можетъ, вы зам#1123;чали худощаваго бл#1123;днаго мужчину, съ весьма длиннымъ лицомъ, въ истертой до лоска пар#1123; чернаго платья, задумчиво постукивающимъ камышевою тростью ту часть своихъ сапоговъ, которая н#1123;когда носила названіе "высокихъ каблуковъ". Зам#1123;тьте, что этотъ мужчина принимаетъ на себя самыя трудныя роли, какъ-то: попечительныхъ отцовъ, великодушныхъ лакеевъ, почтенныхъ куратовъ, фермеровъ и такъ дал#1123;е.

Мимоходомъ, сказавъ объ отцахъ, мы должны упомянуть о нашемъ всегдашнемъ желаніи увид#1123;ть пьесу, въ которой вс#1123; д#1123;йствующія лица были бы круглыми сиротами. А то почти въ каждой пьес#1123; непрем#1123;нно явится отецъ и всегда д#1123;лаетъ герою или героин#1123; длинное объясненіе о томъ, что происходило до поднятія занав#1123;са, и обыкновенно начинаетъ такимъ образомъ!

"Вотъ уже прошло девятьнадцать л#1123;тъ, мое безц#1123;нное дитя, съ т#1123;хъ поръ, какъ покойная твоя мать (при этомъ голосъ стараго родителя дрожитъ отъ сильнаго душевнаго волненія) поручила тебя моему попеченію. Ты былъ (или была) тогда еще невиннымъ ребенкомъ", и проч. и проч.

Или вдругъ онъ открываетъ, что тотъ, съ к#1123;мъ онъ находился въ постоянныхъ сношеніяхъ въ теченіе трехъ длинныхъ д#1123;йствій, оказывается его роднымъ д#1123;тищемъ. При этомъ неожиданномъ открытіи онъ д#1123;лаетъ самыя патетичныя восклицанія:

— Ажъ, Боже мой! что я вижу! Этотъ браслетъ! эта улыбка! эти документы! эти глаза! — Могу ли я в#1123;рить своимъ чувствамъ? не ошибаюсь ля я? О, н#1123;тъ! это ясно, это такъ и быть должно! — Да, да! это мое дитя, мое безц#1123;нное дитя!

— Мой отецъ! восклицаетъ новооткрытое дитя. Оба падаютъ въ объятія другъ друга и поглядываютъ черезъ плечо, какое д#1123;йствіе произведи они на публику. Разум#1123;ется, самое сильное, потому что публика три раза принимается рукоплескать.

Но пора оставить наше отступленіе, которое мы сд#1123;лали потому, чтобы объяснить читателю, къ какому классу принаддежатъ люди, которые толпятся у подъ#1123;здовъ дешевыхъ театровъ. У цирка Астли ихъ всегда бываетъ бол#1123;е, нежели въ другихъ м#1123;стахъ. Тутъ вы всегда увидите двухъ или трехъ оборванцевъ-джентльменовъ, въ пестрыхъ шейныхъ платкахъ, въ жолто-бл#1123;дныхъ рубашкахъ, съ узелкомъ подъ мышкой, въ которомъ хранятся тоненькіе башмаки для сцены, завернутые въ лоскутокъ старой газеты. Н#1123;сколько л#1123;тъ тому назадъ, мы им#1123;ли привычку разиня ротъ смотр#1123;ть на этихъ людей, — смотр#1123;ть на нихъ съ чувствомъ таинственнаго любопытства, одно воспоминаніе о которомъ вызываетъ улыбку на наше лицо. Мы ни подъ какимъ видомъ не р#1123;шились бы пов#1123;рить тогда, что эти созданія, окруженныя блескомъ мишуры и сіяніемъ газа, од#1123;тыя въ б#1123;лосн#1123;жныя туники и голубые шарфы, — созданія, которыя каждый вечеръ порхали передъ нами на прекрасныхъ лошадяхъ, среди громкихъ звуковъ оркестра и искуственныхъ цв#1123;товъ, могли быть т#1123; же самыя бл#1123;дныя, изнуренныя существа которыхъ мы усматривали днемъ.

Мы съ трудомъ в#1123;римъ этому даже и теперь. О низшемъ класс#1123; актеровъ мы уже им#1123;емъ н#1123;которое понятіе и находимъ, что не нужно много утруждать наше воображеніе для того, чтобы въ лиц#1123; подозрительнаго челов#1123;ка представить себ#1123; исполнителя ничтожныхъ ролей, въ трактирномъ оратор#1123; — комическаго п#1123;вца, въ пьяниц#1123; и буян#1123; — трагика; но есть изъ нихъ и такія таинственныя существа, которыя никогда не выходятъ изъ пред#1123;ловъ цирка, которыхъ нигд#1123; не увидите, какъ только на сцен#1123;. За исключеніемъ Дукро, котораго ни подъ какимъ видомъ нельзя причислить къ классу этихъ людей, кто можетъ похвастать знакомствомъ съ на#1123;здниками цирка Астли, или кто можетъ сказать, что видалъ ихъ гд#1123; нибудь за пред#1123;лами цирка? Неужели и почтенный другъ нашъ р#1123;шится показаться въ изношенномъ плать#1123; или над#1123;ть на себя обыкновенный костюмъ, не подбитый ватой? н#1123;тъ! этого быть не можетъ! Мы не можемъ…. мы даже не хотимъ и в#1123;рить этому.