"Заговор красавиц" - читать интересную книгу автора (Картленд Барбара)

Глава 4

Китти и Лина вышли из кареты и направились в дом, сопровождаемые несколькими лакеями с грудой картонных коробок – их покупками.

Лина была потрясена не только лучшими парижскими магазинами, на которые, впрочем, действительно стоило посмотреть, но и тем, как легко и беспечно Китти тратила деньги. Лина только ахала, глядя на подобную расточительность:

Неужели ей действительно когда-нибудь понадобятся все эти бесчисленные перчатки, зонтики, туфельки, сумочки и прочие мелочи? Лина смотрела на Китти большими глазами и спрашивала себя, придет ли когда-нибудь время, когда она, Лина, сможет позволить себе вот так же бросать деньги на ветер?

Нет, вряд ли!

По дороге домой, на Елисейские Поля, Китти сказала:

– Я вчера посоветовалась с подругами, и мы решили, что следует позволить вам звать нас по имени. Иначе это будет выглядеть странно. Но имейте в виду – это только на время пребывания в Париже!

– Да, конечно, – ответила Лина. Про себя она улыбнулась: было очевидно, что это решение стоило Китти немалых усилий.

Три грации ничего не говорили на этот счет, но Лина и без того чувствовала, что они продолжают относиться к ней как к простой камеристке, в роли которой она впервые появилась в особняке на Белгрейв-сквер.

«Или к дочке фермера», – сказала себе Лина. Ох и разгневался бы ее отец, если бы услышал, что его называют фермером!

Лина и сама находила довольно унизительным, что эти дамы смотрят на нее свысока, хотя ее родословное древо ничуть не уступает их собственным.

Хотя, впрочем, они ведь взяли ее в Париж именно потому, что думали, будто она принадлежит к низшему классу!

Так что Лина решила, что сейчас не время вспоминать о родовой гордости. Лучше принимать вес как есть. Главное, что она в Париже!

Площадь Согласия потрясла Лину. А когда они въехали на Вандомскую площадь, девушка подумала, что она в точности такая, какой Лина себе ее и представляла. Единственное, чего она не знала, – это то, что все дома и улицы Парижа, казалось, были окутаны каким-то волшебным ореолом.

Когда дамы вошли в холл, ожидавший их дворецкий сообщил Китти:

– Pardon, madame , но coiffeur уже здесь и ждет вас. Китти ахнула:

– Я совсем забыла! Я же просила Александра прийти перед обедом! Лина, бегите наверх, и пусть он займется вашей прической, пока я переодеваюсь.

Тон Китти не допускал возражений. К тому же Лина уже знала, что французский coiffeur занимает особое место в светском обществе, ибо ни одна дама не может обойтись без его услуг. Поэтому она без разговоров кинулась наверх.

Смит, видимо, предвидела, что Лина первой воспользуется услугами парикмахера, потому что худощавый, изящный француз уже ждал Лину в ее комнате, глядя в окно и нетерпеливо постукивая гребнем по ладони.

– Простите, пожалуйста, мсье Александр, – сказала Лина на безупречном французском. – Мы с леди Берчингтон, к сожалению, забыли о назначенном времени. Мы можем только извиниться, что заставили вас так долго ждать.

Парикмахер обернулся к ней и улыбнулся. Видно было, что Лина доставила ему удовольствие не столько своими словами, сколько самим своим появлением.

– Это вы леди Литтлтон? – спросил он.

– Да, – ответила Лина. – Очень вас прошу, сделайте меня красивой и элегантной! Я живу в провинции, и, боюсь, мои волосы не получали должного ухода…

Она сняла шляпку и жакет, и Александр закутал ее белым муслиновым халатом.

Лина уселась на пуфик перед зеркалом. Парикмахер распустил волосы, уложенные в прическу, которую Лина сделала сама этим утром. Он все время возмущенно бормотал что-то себе под нос. Лина с трудом сдерживала желание прыснуть со смеху.

Светлые волосы Лины были тонкими и нежными как шелк и доходили ей почти до пояса.

– Ну разве можно так обращаться с подобным сокровищем? – воскликнул Александр трагическим тоном.

– Боюсь, англичанки не так заботятся о своей прическе, как француженки, – улыбнулась Лина.

Александр воздел руки к небесам.

– Les Anglaises! C'est incroyable ! Он взял щетку и принялся легкими, плавными движениями расчесывать волосы Лины, пока они не поднялись в воздух пушистым облаком.

Потом парикмахер положил щетку и сказал:

– Ну вот, мадам, а теперь нужно принять решение. Хотите ли вы, чтобы я сделал вам такую прическу, какая сейчас в моде у парижанок, – с узлом на макушке? Или вы разрешите попробовать на вас новую прическу? Она только-только начинает входить в моду в Париже, и, разумеется, в Англии о ней еще не слышали.

– Я даже не знаю… – сказала Лина.

Ей вдруг пришло в голову, что об этом стоило бы посоветоваться с Китти. После того как Китти потратила столько трудов на ее платья, причем мнения самой Лины никто не спрашивал, Китти, уж наверно, решила, какую именно прическу следует сделать Лине.

Лина порывисто вскочила.

– Подождите минутку, мсье Александр! – обратилась она к парикмахеру. – Я пойду спрошу у леди Берчингтон. Она рассердится, если я с ней не посоветуюсь.

Она лукаво улыбнулась ему и почувствовала, что Александр ее понял.

Она перебежала коридор и постучалась в комнату Китти. Но, к ее удивлению, ее там не оказалось. Смит сказала, что Китти еще не поднималась наверх.

Лина сбежала вниз по лестнице и заглянула в гостиную, куда удалилась Китти, когда они приехали домой.

Китти сидела в дальнем углу комнаты. Лина поспешила к ней, говоря на ходу:

– Вы знаете, мне нужен ваш совет. Александр предлагает уложить мне волосы в новую прическу, которую еще не видели в Париже, но я боюсь, что вы этого не одобрите…

И, только подойдя вплотную к Китти, Лина заметила, что леди Берчингтон не одна в комнате.

В кресле, спиной к двери, сидел какой-то мужчина. При ее приближении он встал.

– Да, – с улыбкой сказал он по-английски с легким акцентом. – Я вижу, это и в самом деле мировая проблема!

Лина ахнула от удивления. Едва увидев его, она тотчас без всяких объяснений поняла, что это и есть тот самый Фабиан, герцог Савернский, о котором она столько слышала.

Он был точь-в-точь такой, каким она его себе представляла.

Не слишком высокий, но стройный, очень изящный и при этом какой-то удивительно мужественный.

У Фабиана были густые темные волосы. Лицо его нельзя было назвать особенно красивым, но было в нем нечто примечательное и незабываемое, так что его нельзя было спутать ни с кем другим.

Его внешность была внешностью типичного француза. Черные глаза Фабиана оживленно блестели, а на губах играла легкая улыбка. Лине вдруг показалось, что она знает его давным-давно.

Это был мужчина, которого она видела в своих девичьих мечтах, но никогда не встречала в жизни.

Лина вдруг осознала, как нелепо она должна выглядеть в этом белом халатике, с распущенными волосами…

Она испуганно улыбнулась Китти.

– Я… я прошу прощения… – растерянно пробормотала она. – Я думала, вы одна…

– У меня гость, Лина, – сказала Китти. – Позвольте представить вам герцога Савернского. Это хозяин завтрашнего бала. Фабиан, это леди Литтлтон. Я вам о ней говорила…

– Enchante, madame , – сказал герцог и протянул руку, ожидая, когда Лина вложит в нее свою.

Коснувшись его руки, Лина ощутила странный трепет – словно бы эхо от мерцания его глаз каким-то образом достигло кончиков ее пальцев.

«Как он красив! – подумала Лина. – И так уверен в себе…»

Она поспешно отняла у него свою руку, после того как герцог запечатлел на ней вежливый поцелуй.

– Простите, – сказала она Китти и собралась уже уйти, но герцог остановил ее.

– Постойте! А как же ваша прическа? Правда, вы и с распущенными волосами выглядите великолепно…

– Но не могу же я появиться на балу в таком виде! – довольно резко заметила Лина.

– Нет, конечно! – сказал герцог. – Но можете передать Александру мои поздравления. Он нашел себе прекрасную модель для этой новой прически. Мне просто не терпится увидеть ее!

– Да, Лина, – согласилась Китти, – герцог прав. Передайте это Александру.

Больше она ничего не сказала, но Лина поняла, что Китти отсылает ее, и в первую очередь потому, что ей хочется побыть наедине с герцогом.

– Спасибо, – сказала она.

Она смотрела только на Китти, но при этом остро чувствовала, что герцог не сводит с нее глаз.

Лина вышла из комнаты и взбежала наверх. Она задыхалась, но вовсе не оттого, что быстро поднялась по лестнице. Наконец-то она встретилась с тем, ради кого ее привезли в Париж!

Пока парикмахер делал ей прическу, Лина не переставала размышлять о герцоге. Что-то он о ней подумал? И не рассердится ли на нее Китти за то, что она влетела в гостиную, не удостоверившись, что Китти одна?

«Боюсь, это повредит мне в ее мнении», – думала Лина.

Но, к ее великому изумлению, немного погодя, когда Александр заканчивал укладывать ее волосы, Китти поднялась наверх в самом радужном настроении.

Она похвалила работу Александра. Волосы Лины теперь и в самом деле выглядели совсем иначе. Лина видела, что они не просто обрамляют ее лицо, но и придают ей то, что поэты именуют «царственным величием».

Когда они сидели за обедом – вдвоем, поскольку их хозяйка ушла в гости, – Лина робко начала:

– Мне очень жаль, что я… побеспокоила вас утром. Я… я не знала, что у вас гости…

– Ну вот, – сказала Китти вместо ответа, – вы видели герцога. И что вы о нем думаете?

– Он… он великолепен. Мне кажется…

Китти пристально взглянула на Лину.

– Великолепен? Еще бы! Все женщины так думают. Но, я надеюсь, вы не станете делать глупостей.

Лина непонимающе уставилась на Китти, а та продолжала:

– Когда мы беседовали с вами в первый раз, вы сказали, что вы порядочная девушка. И теперь, когда мы в Париже, я советую вам не забывать тех принципов, в которых вы были воспитаны.

Лина почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо.

– Я… Мне и в голову не приходило ничего… ничего дурного! – возмущенно воскликнула она. – Если вы имеете ввиду…

Она снова вспомнила ту служанку в парке родного поместья и неприятное похотливое выражение на лице сэра Гектора, так смущавшее ее, и почувствовала себя оскорбленной.

– Не понимаю, – сказала она Китти, – почему вы думаете, что я стану… стану дурно вести себя с герцогом или с кем-нибудь еще. А если вы не доверяете мне, то я… я лучше вернусь в Англию! Прямо сегодня! И не пойду ни на какой бал!

Говоря это, она в то же время чувствовала, что, если Китти и впрямь отошлет ее, у нес просто сердце разорвется от огорчения..

И в то же время гордость, а которой Лина раньше и не подозревала, подсказывала ей, что не следует оставлять без ответа подобные грязные предположения. Что подумал бы отец! Что сказала бы матушка!

– Что вы, что вы! Я вам доверяю! – поспешно сказала Китти, испугавшись, что искусно задуманный розыгрыш может не состояться. – Но ведь всем известно, что герцог утверждает, будто перед ним ни одна женщина устоять не может. И большинство женщин в самом деле не могут устоять перед ним, а потом дорого за это расплачиваются!

Китти произнесла это с таким видом, что даже несведущая в любовных делах Лина поняла, что у Китти, видимо, в свое время был роман с герцогом.

Лина не очень хорошо представляла себе, что это значит, но знала, что это вещь предосудительная. Ведь Китти замужем! И лорд Берчингтон весьма симпатичный и обходительный мужчина!

Потом она спросила себя: а не было ли у герцога Савернского романа с Дэйзи и Эви? И неужели они тоже не смогли устоять перед ним? Да как же это может быть!

И все же то, как они говорили о герцоге, то, что он постоянно занимал их умы, показывало, что Фабиан, должно быть, был им весьма близок…

Но ведь все они замужние дамы! Куда смотрят их мужья! Лина не могла представить свою матушку флиртующей с каким-то чужим мужчиной. Матушка вообще не обращала внимания ни на кого, кроме отца!

Но Лина знала, что в некоторых семьях верность не является главной добродетелью. И теперь у нее словно открылись глаза на то, чего она прежде не замечала. И все, что было ей до сих пор непонятно, встало на свои места.

«Фабиан может спросить, сколько сейчас времени, таким тоном, что это прозвучит как комплимент!»– закатывая глаза, говорила Китти.

«Фабиан может любую простушку заставить почувствовать себя Венерой!»– качала Головой Дэйзи.

«Фабиан знает, что он неотразим, и может заставить любую женщину признать это!»– приговаривала Эви.

Фабиан, Фабиан, Фабиан! «Боже, он, должно быть, ужасно испорчен и тщеславен!»– сказала себе Лина.

Когда обед окончился, Лина узнала, что она снова увидит герцога куда скорее, чем думала.

– Герцог утром заехал ко мне поделиться тем, как он украсил бальный зал в своем дворце, – произнесла Китти. – Он хочет мне его показать.

– Я подожду вас, – сказала Лина.

– Глупости! – возразила Китти. – Вы поедете со мной.

Лине не очень понравилось это предложение, но что она могла сделать? Пришлось подняться наверх и переодеться в одно из очаровательных дневных платьев, подаренных ей Эви.

Оно отличалось строгостью и изысканной простотой. Надев шляпку, Лина посмотрелась в зеркало и подумала, что никто не поверит, что она уже пять лет замужем.

Когда Лина спустилась вниз, Китти окинула ее оценивающим взглядом, но ничего не сказала, так – что Лина решила, что прошла осмотр успешно.

Дом герцога был так близко, что до него вполне можно было дойти пешком, тем более что день был ясный и солнечный, но тем не менее у подъезда их ждала открытая коляска.

– Просто не могу выразить, как я рад вас видеть, леди Литтлтон, – сказал герцог, встречая их в холле.

Он сперва поцеловал руку Китти, и Лине показалось, что герцог задержал пальцы леди Берчингтон гораздо дольше, чем это требовало формальное. приветствие.

Лина знала от мадам де Бове, которая учила ее французскому, что обычно французы только делают вид, что целуют даме руку.

Значит, она не ошиблась. У герцога и впрямь в свое время был роман с Китти.

Впрочем, это не особенно удивило Лину.

Леди Берчингтон в самом деле была очень красива, а сегодня она выглядела просто очаровательно. Глаза у нее блестели, рыжие волосы огнем горели на солнце.

– А теперь, леди, мне нужен ваш совет, – говорил герцог. – Я хочу, чтобы этот бал произвел сенсацию и запомнился всем надолго.

Он повел их широким коридором, уставленным великолепнейшими комодами эпохи Людовика XV и инкрустированными мраморными столиками.

Стены были увешаны портретами предков герцога.

Лина была зачарована обстановкой великолепного дворца. Китти вполголоса беседовала с герцогом, так что Лине была предоставлена возможность вволю насмотреться на все эти чудеса. Лина старалась запомнить все до мельчайших подробностей.

«Ведь вряд ли мне доведется еще когда-нибудь увидеть подобную красоту!»– говорила она себе.

Как удачно вышло, что она попала к герцогу сегодня, когда дом еще не переполнен гостями и у нее есть возможность все спокойно осмотреть!

Бальный зал находился в дальнем конце дома. Его огромные окна выходили в сад. Герцог сумел превратить его в восьмое чудо света.

Лина знала, что обычно бальные залы украшают просто гирляндами цветов. Но этот зал каким-то чудом преобразился в Венецию..

На стенах висели картины, изображающие собор Святого Марка, а когда они подошли к окну, Китти ахнула от восхищения.

Сад, в соответствии с фантазией хозяина, был превращен в озеро, по которому плавали гондолы, а справа возвышалась копия знаменитого моста Вздохов.

– Фабиан! – воскликнула Китти. – Я никогда в жизни не видела ничего подобного.

– Я всегда хотел устроить бал в Венеции, – улыбнулся герцог, – но, боюсь, для некоторых моих друзей – для вас, например, – поездка туда показалась бы далековатой. Вот я и подумал: если мы не можем все вместе отправиться в Венецию, почему бы нам не перенести Венецию в Париж!

– Какая занятная мысль! – воскликнула Китти. – Очень, очень романтично!

Она взглянула на герцога, кокетливо взмахнув ресницами, но увидела, что Фабиан пристально смотрит на Лину.

Китти поджала губы. Потом пересилила себя и вышла на террасу, как бы желая осмотреть сад.

– А что думаете вы, леди Литтлтон, по поводу моей затеи? – спросил герцог.

– Вы знаете, – сказала Лина, – я всегда мечтала побывать в Венеции, и то, что я вижу, кажется мне просто волшебным сном!

Герцог улыбнулся:

– Подождите, это еще не все! Вот завтра вечером зажгут фонари и по озеру будут плавать гондолы, а мы будем танцевать под пение сотни скрипок…

– Как бы мне до завтра не умереть от нетерпения! – воскликнула Лина.

Герцог рассмеялся, тронутый ее искренним восхищением.

– Не надо, не умирайте! Кто знает, быть может, моя Венеция научит вас любви, которой вы прежде не знали…

Фабиан ожидал, что Лина посмотрит на него кокетливо, как сделала бы это любая другая женщина на ее месте.

Но вместо ожидаемой им реакции она, как бы следуя ходу своих собственных мыслей, продекламировала:

Морей царица, в башенном венце, Из теплых вод, как Анадиомена, С улыбкой превосходства на лице Она взошла, прекрасна и надменна.

– О, вы знаете Байрона? – приятно удивился Фабиан.

– Ну конечно! – воскликнула Лина. – Посмотрите, совсем как у него:

В Венеции, на Ponte del Sospiri,

Где супротив дворца стоит тюрьма..

– Ну почему же тюрьма? – многозначительно улыбнулся герцог. – В такой тюрьме была бы рада оказаться любая женщина!

Он умолк. Лина не сразу поняла, что герцог ждет ее ответа.

– О какой тюрьме вы говорите?

– Я говорю об узах любви, миледи!

Лина внимательно посмотрела на герцога – в первый раз с тех пор, как они вошли в бальный зал.

Выражение его темных глаз насторожило ее.

«Он пытается ухаживать за мной! – подумала она. – Впрочем, три грации так и думали…»

Лина отвернулась и подошла к двери, ведущей на террасу.

– Скажите, герцог, – спросила она, – как вам удалось сделать искусственное озеро, не повредив сада? Это, должно быть, было так сложно…

Она вышла на террасу и оглядела сад. Вода подступала к самым ступеням лестницы. Китти стояла у воды и смотрела на мост Вздохов.

– Мне кажется, мы должны поздравить герцога со столь остроумной идеей, – сказала она, когда Лина подошла к ней.

– Да, – ответила Лина, – я как раз спрашивала, как ему это удалось.

– Я вижу, леди Литтлтон интересует не столько результат, сколько сам процесс, – заметил герцог.

Лине почему-то показалось, что он смеется над нею.

– Да, вечером это будет смотреться очень романтично! – сказала Китти.

– Ну зачем же ждать до завтра? – воскликнул герцог. – Пьер де Кастелань считал дни до вашего приезда и предложил сегодня вечером устроить у него в доме ужин под звездами. Я с удовольствием объясню леди Литтлтон, как это так устроено, что звезды не падают с небес!

– О да, я уверена, что Лина найдет подобную беседу весьма занимательной! – саркастически заметила Китти.

– Значит, в восемь? – вопросительно взглянул на дам герцог Савернский.

– С удовольствием, – кивнула Китти. – Только, боюсь, Джордж не сможет к нам присоединиться. Он договорился встретиться с неким господином, с которым они будут разговаривать о лошадях.

Она пренебрежительно фыркнула и добавила:

– Ехать в Париж, чтобы разговаривать о лошадях! Только Джордж на это способен.

– Я знаю, – ответил герцог. – Утром я виделся с графом в клубе путешественников, и он говорил мне, что вечером будет в гостях.

– Ну, значит, вы были уверены, что мы с Линой примем ваше приглашение! – легкомысленно заметила Китти.

– Я был убежден, что у вас не хватит жестокости отказать мне, – усмехнулся герцог Савсрнский.

Лине казалось, что она слушает обмен репликами актеров из пьесы.

Лина никогда не бывала в театре, но одна из ее наставниц заставляла ее читать пьесы в лицах, стараясь точно воспроизводить интонации персонажей.

Беседа между Китти и герцогом была похожа на сцену из такой пьесы. И все же она происходила на самом деле. Лина слушала их как завороженная.

Они были похожи на фехтовальщиков, обменивающихся выпадами. Да, кажется, они и в самом деле сражаются – вот только непонятно из-за чего.

Лина облокотилась на перила и любовалась солнечными зайчиками, играющими на воде.

При дневном свете было видно, что озеро очень мелкое, ненастоящее, но гондолы выглядели самыми настоящими. Интересно, герцог купил их здесь, в Париже, или привез прямо из Венеции?

Она хотела спросить его об этом, но побоялась, что он снова станет смеяться над ней.

Хозяин дома, очевидно, ожидал, что все гости, увидев созданные им декорации, придут в восхищение, будут говорить, что это очень романтично, но никому не придет в голову спрашивать, как все это сделано.

«Надо побольше слушать и поменьше болтать», – напомнила себе Лина очередную заповедь своей матушки.

Но она знала, что сделать это будет не так-то просто. Ей о стольком хотелось спросить!

Они задержались у герцога ненадолго. Китти сказала, что у них много дел и к тому же они договорились встретиться с Дэйзи и Эви.

– Я был очень рад снова повидать их, – заметил герцог.

– Вы виделись с ними? Когда? – насторожилась Китти.

– Я заехал к ним утром, прежде чем они отправились за покупками – первое, что делает каждая женщина, оказавшись в Париже.

– А почему вы не нанесли визит мне первой? – обиделась Китти.

– Я хотел показать вам бальный зал, а рабочие управились только к обеду, – объяснил герцог.

Лина заметила, что Китти осталась довольна ответом герцога. Он снова поцеловал руки им обеим, и они отправились домой в ожидавшей их коляске.

– Я хочу сделать еще кое-какие покупки, – сказала Китти по дороге к площади Согласия, хотя Лина ни о чем ее не спрашивала.

Лина ничего не сказала. После небольшой паузы Китти спросила:

– Ну, и как вам понравились герцог и его дом?

– Он, должно быть, сказочно богат!

– Еще бы! – передернула плечиками Китти.

– Наверное, некоторые люди были бы шокированы, узнав, как много денег он потратил на бал, который, в конце концов, будет длиться всего одну ночь.

– Фи, как вы скучны! – фыркнула Китти. – Не вздумайте сказать это Фабиану или кому-нибудь из гостей! Уж не социалистка ли вы? В таком случае, боюсь, вы скоро утомите Фабиана своими рассуждениями, подобно тому, как графиня Уорик. утомила принца Уэльского!

Лина была ошеломлена. Справившись с собой, она поспешно ответила:

– П-простите… Я… я больше не стану говорить ничего… ничего такого…

– Надеюсь! – отрезала Китти. – Мужчины хотят от женщины, чтобы она была мила и хороша собой. А если вы умны, не стоит выставлять это напоказ. Мужчины этого все равно не оценят.

Лина сникла.

Но тут она вспомнила, как матушка наставляла ее, что мужчина в первую очередь ищет в женщине благодарную слушательницу, а вовсе не жаждет выслушивать от нее умные сентенции, и поняла, что в самом деле вела себя очень глупо.

– Простите, – повторила она. – Впредь я буду осмотрительней. Я обещаю…

– Не забывайте, – недовольно сказала Китти, – что привезти вас сюда стоило больших денег и отняло у меня уйму времени. Самое меньшее, что вы можете сделать, – это сыграть назначенную вам роль как можно умнее.

Лина с трудом удержалась, чтобы не ответить, что Китти сама же только что просила ее не быть слишком умной. Но потом сказала себе, что надо делать то, что ведено, и не стоит ждать, что три грации объяснят ей, что происходит.

Однако, когда они вернулись домой из магазина и застали там ожидающих их Дэйзи и Эви, Китти выглядела вполне довольной и была готова похвастаться успехом Лины.

– Сегодня вечером мы ужинаем вместе с ним! – объявила она. – Он объясняет это тем, что Пьеру не терпится увидеться со мной, но я уверена, что на самом деле ему хочется снова повидать Лину.

– Фабиан был у нас сегодня утром! – сообщила Дэйзи.

– Я знаю, – ответила Китти. – Он мне говорил об этом. А меня Фабиан возил к себе посмотреть на приготовления к балу, чтобы спросить моего совета!

Было похоже, что дамы соревнуются друг с другом, кому из них перепало больше внимания от герцога Савернского. Потом, словно вспомнив, что здесь находится Лина, Китти сказала:

– Я уверена, что все идет, как задумано. Но остальное я расскажу вам позже.

Лина поняла, что Китти сделает это не раньше чем она отправится наверх снять шляпку и перчатки.

Лина нарочно задержалась у себя в комнате, поправляя прическу, слегка примятую шляпкой, и надеясь, что прическа сохранится до ужина в первозданном виде.

Потом в дверь постучала служанка и сообщила, что чай подан. Лина спустилась в гостиную, уверенная, что в ее отсутствие три грации только и говорили, что о ней.

Когда Лина появилась в гостиной, там внезапно наступило молчание, подтвердившее ее догадку. Лина видела, что дамы смотрят на нее оценивающе и в то же время слегка осуждающе, хотя и не могла понять, за что на нее сердятся.

Особняк графа де Кастелань на улице Сент-Оноре был не так велик, как дворец герцога Савернского, но чрезвычайно привлекателен.

Вечер был теплый, и герцог обещал, что они будут ужинать в саду, под звездами, при свете золотых канделябров.

Лина тоже думала, что это очень романтично, но Китти первой сказала об этом вслух и без умолку хвалила все, что видела, не давая Лине и рта раскрыть.

Граф был куда старше, чем думала Лина, но все еще сохранял внушительную внешность. Он был очень рад видеть Китти и поцеловал ей обе ручки, одну за другой. Потом сказал:

– Я всегда знал, что вы прекрасны, мадам, но каждый раз, когда я вас вижу, вы кажетесь мне все прекраснее. Я никак не мог забыть вас, хотя и старался.

– Зачем же? – кокетливо спросила Китти.

– Ради собственного душевного спокойствия, а также потому, что, когда я вижу женщин менее красивых, чем вы, воспоминание о вас портит мне все удовольствие.

Лина снова подумала, что представители высшего света часто говорят, как персонажи из пьесы. Она зачарованно слушала их беседу, пока герцог Савернский, который уже ждал их у графа, не сказал:

– Леди Литтлтон, быть может, вы уделите мне немного внимания? Расскажите немного о себе!

– Давайте лучше поговорим о вас, – предложила Лина. – Я думаю, ваша семейная история должна быть довольно интересна. Нет ли у вас книги, где говорится о ваших предках?

– Я могу сам рассказать вам о них, если вам это в самом деле интересно, – предложил герцог.

– О, пожалуйста, расскажите! – с энтузиазмом отозвалась Лина. – Ведь история вашей семьи, должно быть, на протяжении нескольких столетий была связана с историей Франции! Вероятно, многие из ваших предков были казнены во время революции?

Герцог рассмеялся:

– Впервые слышу, чтобы столь очаровательная дама задавала подобные вопросы при первом знакомстве!

Лина испуганно оглянулась на Китти, боясь, что та уже сверлит ее неодобрительным взглядом, но та была увлечена беседой с графом и не обращала на свою подопечную внимания. Тогда Лина спросила:

– А это плохо, да? Что я такая любопытная?

– Да нет, – пожал плечами герцог. – Что же в этом плохого? Это даже лестно. Просто это весьма необычно для светских особ…

– Я очень люблю историю, – объяснила Лина. – Если бы я заранее знала, что поеду в Париж, я бы постаралась побольше узнать о тех, с кем мне предстоит встретиться. Тогда мне было бы легче понять их…

– Так, значит, вы хотите меня понять? – Казалось, герцога все больше забавлял этот разговор.

– Ну да, разумеется, – не раздумывая ответила Лина. – Особенно как человека старшего в вашем роду…

Тут она осознала, что снова произнесла что-то совершенно неуместное, и боязливо посмотрела на герцога – не сочтет ли он ее дурно воспитанной особой?

– Вы удивительная женщина, леди Литтлтон, – сказал герцог. – Я вижу, о вас не стоит судить по вашей внешности.

– Почему же? – удивилась Лина.

– Потому что, увидев вас, я подумал, что вы не захотите слушать ничего, кроме хвалебных гимнов вашей красоте. А вы интересуетесь устройством различных приспособлений для предстоящего бала и призраками далекого прошлого! Неужели покойники интереснее тех, кто живет рядом с вами?

– Вы… вы хотите сказать, что я была нелюбезна с вами? – робко спросила Лина.

– Ну что вы! Ничуть! – возразил герцог. – Напротив, это даже интересно. Вы задаете неожиданные вопросы, а в этом мире так мало неожиданностей!

– А чем вы интересуетесь?

Лина чуть было не добавила:

«Кроме женщин», но вовремя сообразила, что вот уж это и впрямь было бы невежливо. Китти была бы в ярости!

Похоже, герцог угадал ход ее мыслей.

– Обещаю вам, – сказал он, – что, что бы вы ни сказали, я не сочту это невежливым. И, разумеется, не обижусь.

– Вы… вы уверены?

Лина обернулась. Китти была всецело занята весьма интимной беседой с графом.

– Видите ли, – начала Лина, – все это так… так ново для меня, так отличается от моей прежней жизни, которую я вела до того, как… как подружилась с Китти…

– Китти говорила, что вы жили в провинции.

– Да.

– А как вы решились поехать в Париж? Вы поссорились с мужем? А может, сбежали от него?

Она сбежала не от мужа, а от сэра Гектора. А он будет куда страшнее любого мужа.

Герцог внимательно смотрел на нее и, видя, что она не отвечает, снова спросил:

– Так вы в самом деле сбежали?

– Ну… можно сказать, что да, – смущенно призналась Лина.

– Я могу читать ваши мысли!

– Надеюсь, что нет! – поспешно ответила Лина. – А если и можете… пожалуйста, не делайте этого!

– Почему же?

– Это невежливо. Я не хотела бы, чтобы кто-нибудь знал, что я думаю.

– Неужели ваши мысли столь ужасны? – шутливо испугался Фабиан.

– Нет, конечно! Но они мои. Как же я могу оставаться самой собой, если не властна даже над собственными мыслями?

– А я все же нахожу очень приятным читать ваши мысли. Человеку, который любит вас, это совсем нетрудно.

– Я и тогда предпочла бы оставить свои мысли при себе.

– Разве это любовь! – воскликнул герцог.

– Почему же нет?

– Когда любишь по-настоящему, становишься частью того, кого любишь. Между любящими людьми нет никаких преград, никаких барьеров! Любовь поглощает человека целиком.

– Быть может, – сказала Лина. – Но я… я бы испугалась, если бы мне пришлось столкнуться с чем-то подобным…

Это, собственно, не было предназначено герцогу. Лина просто размышляла вслух и вздрогнула, когда герцог спросил ее:

– Так вы, значит, никогда не были влюблены?

Лина вспомнила о своем мифическом муже, который слишком стар для нее и удит рыбу в Шотландии, но было уже поздно.

Она сделала ошибку, но признаться в этом было бы еще большей ошибкой.

– Наверно, любовь – то же самое, что загробная жизнь: все о ней говорят, но каждый представляет ее по-своему, – небрежно сказала она. – Любовь не всегда бывает такой, как вы говорите! Я совсем не такая…

– Сомневаюсь, – сказал герцог. – Впрочем, я не прочь проверить…