"Медальон" - читать интересную книгу автора (Полякова Маргарита Сергеевна)

Глава 13

Таштен устало упал в кресло и вытянул ноги. День определенно не задался. Мир, который он когда-то выиграл у Панека, преподносил ему один неприятный сюрприз за другим. Мало того, что там никак не могут прекратиться войны, что разумных рас там в два раза больше, чем это положено регламентом, так там еще и неконтролируемые порталы есть! Таштен нахмурился. Сто против одного, что это — специальный «подарочек» Панека, которому жаль было расставаться со своим миром. А чего там жалеть? Одни проблемы. Если бы Таштен мог предполагать, что все так кончиться, он ни за что не согласился бы быть в этом мире Властителем! Вернул бы Панеку его проигрыш, да и только. Однако после магической передачи власти отступать было некуда. Обратно отыгрывать или выкупать свой мир Панек отказывался (правильно, кому он нужен?) и с удовольствием следил за тем, какие неприятности сваливаются на голову Таштена. Последняя была просто из рук вон. Сначала Таштен почувствовал, что из его мира открылся портал, о котором он не имел представления, а затем… почувствовал, что с помощью этого портала переместился мощнейший накопитель магической энергии. Таштен рвал и метал. Он и так потратил на выигранное измерение массу сил! Он взял под контроль всех магов, все магические предметы, все порталы, и на тебе! За одним все-таки не уследил! Хорошо хоть накопитель попал на территорию нейтрального мира. Если бы он попал к Панеку, пиши пропало. Тот просто присвоил бы себе собранную в накопителе магическую энергию. А ее там было более, чем достаточно.

Таштен вздохнул. Нет, не зря преподаватель по магии учил их, что нельзя хранить слишком много энергии в одном накопителе. Но иногда это просто необходимо! Для создания новой сети порталов, например. Или даже нового мира. Подобная амбициозная мечта снедала Таштена уже давно. Он был весьма посредственным Властителем, и за свою жизнь не сумел создать ничего путного. Потому и воспользовался энергией выигранного мира, чтобы создать достаточно мощный накопитель. И вот, когда работа была уже почти закончена, накопитель пропал! Это было воистину катастрофой. И Таштен подозревал, что виной всему Панек. Слишком уж давно длилось их противостояние друг другу. Однако Властитель не собирался так просто сдаваться. Раз накопитель попал в нейтральный мир, значит, что-то помешало Панеку забрать его в свой. А это давало Таштену шанс. Он не мог почувствовать того, кто пронес накопитель в нейтральный мир. Этот человек не был его созданием. Да и сам накопитель Таштен сможет ощутить лишь в том случае, если он попадет в руки мага, и тот проведет с его помощью какой-нибудь обряд. Дело осложнялось тем, что в нейтральном мире Таштен, по закону Властителей, появиться не мог. Так же, как и Панек. Но они оба могли нанять кого-нибудь для поиска накопителя. И Таштен ничуть не сомневался, что Панек это сделает. Впрочем, до тех пор, пока с помощью накопителя не будет проведен обряд, искать его было занятием практически безнадежным. Иголку в стоге сена и то проще.

От тяжких дум Таштена отвлек легкий звон магической сигнализации. Властитель моментально вскочил с кресла и кинулся в свой зал для обрядов.

— Это еще что такое? — возмутился он.

Негодование Властителя можно было понять. Он проделал просто титаническую работу, ловя неизвестный портал и перенаправляя его в свой замок. Таштен выбился из сил, ставя защитные заклятья и стабилизируя обстановку. И на тебе! Портал снова кто-то активировал! Интересно, кто бы это мог быть? Зеленоватое стекло прогнулось, лопнуло, и в комнату влетело нечто, не поддающееся определению. Нечто разогнулось, оказавшись человеком, и выстрелило из арбалета. Все это произошло за такие доли секунды, что Таштен просто не успел среагировать. И наверняка отправился бы в мир иной, но… арбалетный болт ударился в невидимую стенку. Ну конечно же! Закон перемещения через порталы! Таштен как сейчас помнил лекцию своего преподавателя по магии. Через портал можно было проникнуть только тремя способами. С помощью вещи (тогда ты попадаешь в другой мир, а в твоем собственном остается жить твое отражение), с помощью мага (безопаснее всего, сохраняешь свою сущность и в любой момент можешь вернуться обратно) и так называемым «диким» образом, по неконтролируемому порталу. В третьем случае, попадая в посторонний мир, ты оказываешься в шкуре одного из жителей этого мира.

Таштен довольно ухмыльнулся. Если бы не законы магии, арбалетный болт пробил бы его насквозь. А если бы он не перевел портал в свой замок, то напавший на него парень оказался бы в шкуре человека, максимально похожего на него внешне. Однако портал был перенесен, попадания в тело не получилось, и неизвестный стрелок застрял в так называемом междумирье. Властитель мог видеть неожиданного посетителя, мог с ним общаться, но ни проникнуть к нему за магическую черту, ни вывести его не имел возможности. Впрочем… можно было найти то тело, в которое незнакомец должен был переместиться. Но зачем Властителю это надо? Таштен оглядел неожиданного гостя. Нда. Явный головорез. Причем не человек, а какая-то другая раса в человеческой ипостаси. Какая именно — Властитель сходу определить не мог. Рас было уж слишком много. Высокий, крепкий, бритый налысо парень, одетый в потрепанный кожаный костюм, выглядел как бандит. И, весьма вероятно, являлся бандитом. Однако… кем бы он ни был… он явился удивительно вовремя. Его можно было нанять для поиска накопителя. Предложив ему свободу. И жизнь. По крайней мере до тех пор, пока он не выполнит задание.

Шерман смотрел на представшего перед ним человека и понимал, что стрелять все-таки не следовало. Сразу. Отлетевший от невидимой преграды арбалетный болт поведал норлоку простую истину — похоже, он снова оказался в плену. И на сей раз у мага. Последнее открытие Шерману хорошего настроения не прибавило. Насколько норлок знал магов (а сталкивался он с ними, благодаря Яргелу с его перемещениями по мирам, периодически), все они были весьма жестокими и абсолютно ненормальными личностями. Причем у каждого мага ненормальность была своя. Один искал философский камень, который должен превращать все в золото, другой — эликсир бессмертия, третий — универсальное любовное средство… и все бы ничего, но для ученых изысканий магам почему-то требовались жертвы. В основном кровавые. А сопротивляться магическим путам еще никому не удавалось. Интересно, а что ищет маг, к которому попал в плен Шерман? И когда он планирует принести норлока в жертву своим амбициозным планам? И где Брин?! Неужто тоже попала в его лапы? Последняя мысль прошибла норлока до холодного пота, и он пригляделся к магу внимательнее.

— Ну, здравствуй, — самодовольно улыбнулся поймавший Шермана маг.

— Где Брин? — не пожелал играть в вежливость норлок.

— Кто? — вполне натурально удивился маг.

— Брин. Девушка примерно 20-ти весен. Невысокая, хрупкая, длинные золотистые волосы, карие глаза, одета в темно-синее платье. И не говори, что ее здесь нет, она шагнула в портал примерно на час раньше меня.

— На час? — тут же заинтересовался маг. — А с ней случайно не было… вещи? Круглый предмет, с красной серединой. В вашем мире, скорее всего, деревянный.

— Случайно была, — подтвердил Шерман. — Так где Брин?

— Думаю, нам есть о чем поговорить, — оскалился маг улыбкой кота, удачно нагадившего кому-то в туфли. — Меня зовут Таштен. Я Властитель вашего мира.

— Кто?! — выпал в осадок Шерман.

— Властитель.

— И где же золотистое сияние и музыка, которые должны сопровождать твое появление?

— Вот ведь недоверчивый какой! — хмыкнул Властитель и тут же изобразил все, что Шерман запрашивал. — Доволен?

— Пожалуй, — согласился норлок, пребывая в оцепенении, и не представляя, как же ему общаться со столь могущественной личностью. Хотя… после попытки убить Властителя из арбалета вряд ли стоило надеяться на его благосклонность.

— Я думаю, мы сможем помочь друг другу.

— Сначала я хотел бы узнать, где Брин, — уперся Шерман.

— Я не знаю. Действительно не знаю, — рассердился Таштен, поняв, что оказавшийся у него в плену парень все еще не принимает его всерьез. — Я перенес портал в свой замок уже после того, как твоя Брин им воспользовалась. И поверь, я хочу найти эту девушку не меньше тебя. Точнее, хочу вернуть свою вещь.

— Медальон? — уточнил норлок.

— Вообще-то, это накопитель магической энергии, — поправил его Властитель. — Прежде, чем мы продолжим наш разговор, может, ты тоже представишься? И скажешь, кто ты такой? То, что не человек, я чувствую.

— Меня зовут Шерман. Я норлок.

— Норлок, норлок… нет, не помню такой расы. Впрочем, это и неважно. Сейчас я хотел бы выяснить следующее — почему Брин вместе с накопителем покинула ваш мир?

Шерман помялся, вздохнул, но все-таки рассказал историю с желанием Эльтель. Властитель слушал его весьма недоверчиво.

— Эльф поверил в то, что медальон сможет выполнить такое желание? — прорвало Таштена. — Странные эльфы в вашем мире. Но ты не врешь, я бы почувствовал. И то, что ты держал накопитель в руках — это очень большая удача. Значит, ты сможешь его найти, и довольно быстро. Всего одно заклятье, и медальон сам начнет тебя притягивать.

— Прежде, чем мы займемся деловой частью наших переговоров, может, ты меня выпустишь, наконец? — сузил глаза Шерман.

— А что ты имеешь в виду под «деловой частью»? — напрягся Властитель.

— Оплату, которую я получу за доставленный медальон.

— Твоя жизнь. И жизнь Брин.

— Не пойдет. Во-первых, если ты не знаешь, где Брин, то ее жизни ты угрожать не можешь. И защитить ее от опасности тоже. А я не буду работать на тебя за цену собственной жизни. Мне этого мало. Я хочу получить золото. И возвращение для нас с Брин в мой мир.

— Хорошо, ты получишь то, что просишь, — нахмурился Властитель. — Для меня не проблема ни создать золото, ни переправить вас в ваш мир.

— Отлично! Ну, теперь-то ты можешь меня отсюда выпустить? — нетерпеливо постучал в прозрачную стенку Шерман.

— Не могу. Мне нужно найти подходящее для тебя тело.

— Не понял…

— Существуют определенные магические законы, — менторским тоном начал объяснять сложившуюся ситуацию Таштен. — Перейдя из мира в мир с помощью неконтролируемого портала, ты должен был оказаться в максимально подходящем для себя теле местного жителя. Однако этого не произошло, и я даже могу объяснить тебе почему — я перенес портал в свой замок и поставил на нем магическую охрану. Таким образом, ты оказался в магической ловушке междумирья. Выбраться отсюда можно только одним способом — найти человека, в тело которого тебе предназначено было попасть. И теперь, если уж я решил тебя нанять, мне придется самому заняться этими поисками.

— Я что, перестану быть на себя похож? — возмутился норлок. — Да на кой гоблин мне это надо? Меня тогда и Брин не узнает при встрече.

— Ты вообще что-нибудь слышал о двойниках? — вздохнул Властитель, впервые столкнувшийся с таким темным невежеством.

— Нет.

— В каждом из миров существует твой двойник. Абсолютный. И внешне, и по характеру. У вас одинаковая продолжительность жизни и довольно похожий характер. Поэтому после проведенного магического сеанса ты сохранишь свою внешность. Впрочем, прежде, чем вселяться в тело, ты вполне сможешь его осмотреть.

— Было бы неплохо.

— Есть и еще один положительный нюанс. Я подарю тебе не только тело, но и доступ к воспоминаниям человека, которым ты станешь.

— Зачем? — Удивился Шерман.

— Думаю, тебе пригодятся знания о том мире, куда ты отправляешься, — пояснил свою мысль Властитель. — Тебе проще будет найти Брин. И накопитель. Ты не будешь выделяться из толпы и обращать на себя внимания. И потом… наверняка у человека, тело которого ты приобретешь, есть друзья, которые смогут тебе помочь.

— Если он похож на меня — вряд ли у него есть друзья, — хмыкнул Шерман. — Знакомые — еще куда ни шло. Но ты прав, знания мне действительно пригодятся. Однако у меня есть еще один вопрос.

— Ну что еще? — вспылил Таштен, выведенный из себя беспримерной наглостью своего пленника.

— А что станет с моей истинной сущностью? — поинтересовался норлок, не обращая внимания на недовольный вид Властителя. — Я смогу сменить ипостась, будучи в новом теле?

— Сможешь. Все твои умения навыки и присущие тебе особенности останутся. Еще что-нибудь?

— Да нет, — пожал плечами Шерман.

— Тогда мне пора отправляться на поиски нужного тела, — фыркнул Властитель и вышел из комнаты.

Норлок вздохнул и устало опустился на пол. Властителю он не верил. Однако другого выхода из создавшегося положения Шерман просто не видел. Он абсолютно не разбирался ни в магии, ни в порталах. А потому ему не оставалось ничего другого, как согласиться на перемещение в чье-то тело. В конце концов, тогда Шерман получит свободу действий. И сможет, наконец, найти Брин. Ну и медальон заодно. Только не нужно торопиться отдавать его Властителю. Недаром же норлок думал, что с этим медальоном что-то не так. Теперь Шерман в этом уверился. И объяснения Властителя не казались ему достаточными для удовлетворения любопытства. Норлок мог поставить свой последний медяк, что Таштен о многом умолчал. Наверняка медальон был действительно сильным магическим артефактом, раз он понадобился даже Властителю, но… это наверняка не все. Надо же, а Эльтель пыталась с помощью этого медальона войну остановить! Сидит теперь, и гадает — почему же у нее ничего не получилось? Жаль, Шерман не видел выражение лица эльфийки, когда Яргел сообщил ей, что не стал выкупать норлока. И что Шермана скоро казнят. Забавное, должно быть, было зрелище. А еще забавнее было выражение лица самого Яргела, когда он выяснил, что норлок остался жив. И теперь свободен. Да, на выражение его августейшего лица Шерман тоже с удовольствием посмотрел бы.

Норлок невольно улыбнулся собственным мыслям. Осознавать себя свободным было непривычно. Теперь он ни от кого не зависел, и мог сам управлять собственной жизнью. Это было настолько потрясающим ощущением, что норлоку даже не верилось. Он боялся, что все это может оказаться сном. Слишком долго он мечтал об этом. И слишком привык осознавать, что эта мечта несбыточна. Однако чудеса в жизни все-таки случаются, слава Властителям. (Не таким, как Таштен). Появившаяся в его судьбе Брин сделала для него столько, сколько он и мечтать не мог. Она подарила ему свободу. И три раза спасла ему жизнь. Ну да, три. Спрятала от разгневанного рогатого виконта Мессера, который наверняка снес бы норлоку голову, вытащила из тюрьмы лорда Бертона и спасла от петли эльфов. Два долга из трех Шерман уже погасил — спас Брин от пуритан и от все того же лорда Бертона. А один все еще оставался должен. Интересно, как сложится арифметика их отношений в этом мире. Шерман предпочел бы, чтобы Брин ничего не угрожало.

— Заждался? — оторвал его от размышлений Властитель. — А я нашел твоего двойника. — Магический поток внес в комнату безжизненное тело и опустил его рядом с Шерманом.

— Он что, мертв? — глухо спросил норлок, потрясенно разглядывая себя самого со стороны.

— Нет, просто без сознания. И лежит так с тех самых пор, как ты проник в этот мир. Похоже, именно в него ты и должен был попасть.

— Кто он? — искренне заинтересовался Шерман.

— Бандит с большой дороги. Всего понемногу. Наемник, пират, разбойник. Кстати, его и зовут точно так же, как тебя. Шерман.

— А сейчас ты что делаешь? — подозрительно спросил норлок, наблюдая, как Властитель проводит с рукой бандита какие-то странные манипуляции.

— Это средство связи и одновременно поисковый маячок. Одевается эта магическая вещь прямо на тело, и процесс вживления довольно болезненный. Так что я лучше проведу его на бессознательном теле. А на тебе активирую.

— Ну-ну, — не поверил Шерман, глядя, как запястье разбойника обвивает татуировка в виде широкой полосы с непонятным орнаментом.

— Ну, вот и все, — довольно полюбовался итогом своей работы Властитель. — Ты готов?

— Будем считать, что да, — вздохнул Шерман, с неудовольствием соглашаясь на опасный эксперимент.

— Тогда закрой глаза.

Процесс перемещения оказался не из приятных. Помимо короткой вспышки боли во время самого переноса, Шерман почувствовал еще и полный букет ощущений своего нового тела. Похоже, разбойника довольно сильно избили, и теперь Шерман чувствовал его боль.

— Попробуй расслабиться и сосредоточиться, — скомандовал Властитель, — тогда ты сможешь просмотреть воспоминания своего двойника.

Хм… ну, расслабиться, так расслабиться. В конце концов, Шерману и сильнее доставалось. Боль можно перетерпеть. А вот без знаний ему действительно может прийтись плохо. Ну, и что там у нас? Любопытно, какую жизнь прожил его двойник, который не был ничьим рабом? Надо же… весело. Войны, налеты, грабежи, разбои, взятые на абордаж корабли… содержательная жизнь. Впрочем, в том безумном мире, куда попал Шерман, иначе было не выжить. А мир действительно был безумным. Норлок считывал информацию о религиях, о политике, о законах и постепенно понимал, что Властитель подложил ему свинью. В теле разбойника, да еще такого, которого объявили в розыск, находиться в данном мире было опасно. Пыточные камеры, костры инквизиции, способы казни… и после этого норлоков считают жестокими? Да им никогда не догнать людей!

— Ну? Как ты себя чувствуешь? — вырвал норлока из забытья голос Властителя.

— Нормально, — прохрипел Шерман. — Только зря ты меня поместил в это тело.

— Почему? — удивился Таштен.

— Да потому что этого бандита ищут! И если найдут — казнят без сожаления. Мне придется не столько искать медальон, сколько скрываться от правосудия.

— Браслет у тебя на руке защитит тебя от всех обвинений. Теперь ты находишься у меня на службе, и тебя не имеют права карать за прошлые подвиги, — пафосно заявил Таштен. — Надеюсь, повода карать за новые ты давать не будешь.

— Постараюсь, — хмыкнул Шерман.

— А теперь вспомни, как выглядел медальон, что ты испытывал, когда держал его в руках, — скомандовал Таштен.

Шерман прикрыл глаза, сосредоточился и представил себе деревянный кругляшок с красной серединой. Норлок вспомнил, как он согревал ладонь, как переливался в лунном свете и как пах магией.

— Замечательно! — порадовался Властитель. — Смотри!

Шерман открыл глаза и уставился на свою татуировку, которая слегка пульсировала. Он машинально потер пальцем один из непонятных значков, и перед ним тут же, прямо в воздухе возникло прозрачное изображение небольшой карты с мигающей красной точкой.

— Потрясающе! — порадовался Таштен, вглядываясь в изображение. — Насколько я помню, здесь находятся владения лорда Фотона. Расплывчато, но, тем не менее, хороший ориентир.

— По-моему, я знаю этого лорда, — нахмурился Шерман, копаясь в полученных недавно воспоминаниях.

— Что ж… значит, ты найдешь накопитель еще раньше, чем я на это рассчитывал. А я, с помощью этого браслета, буду выходить с тобой на связь. К сожалению, постоянно следить я за тобой не смогу. Мир, в который ты попадешь, нейтрален и в нем вообще запрещено появляться Властителям.

— Надеюсь, я смогу получить небольшой аванс? — тут же принаглел Шерман. — Путешествие без денег представляется мне мало возможным.

— Хорошо, — хмыкнул Властитель. — Надеюсь, ты стоишь тех усилий и средств, которые я на тебя потратил.

— Не сомневайтесь, — хищно улыбнулся Шерман. — Я стою гораздо большего.

Я не знаю, какой из богов в этом мире крутил рулетку моей судьбы, но мне очень хотелось добраться до него и напинать ему куда следует. Все так хорошо начиналось! Балы, кавалеры, украшения… даже жених приятный во всех отношениях. И что? Какому-то гаду понадобилось вмешаться и все испортить!

Началось все обыденно до безобразия (по средневековым меркам). Герцог Гарри Картасский объявил войну своему собственному родному брату, законному королю Людовику 27. Разумеется, дворяне тут же поделились на два лагеря и отправились сражаться с неприятелем. (То бишь друг с другом). Естественно, мой несравненный батя, как верный вассал короля, оказался в первых рядах воюющих, оставив Стивена охранять замок от различных неприятностей. Если честно, я даже сначала не поняла, каких именно. Ну, идет где-то на границе война, мне-то что? Однако, как оказалось, я была не права. Дождавшись, пока лучшие военные силы страны отправятся выяснять друг с другом отношения, тут же активизировались окрестные разбойничьи банды. На наш замок они, правда, нападать не рисковали, но деревни безжалостно пожгли. Я пыталась было активизировать оставшийся в замке гарнизон (чуть больше полусотни воинов) отправиться разобраться с мародерами, но брат запретил, резонно возразив, что после пары таких вылазок, у нас не останется сил, чтобы защитить себя самих. Надо ли говорить, что после выездов в свет и танцев на балах сидение в четырех стенах (пусть даже замковых) показалось мне довольно скучным занятием? Большая часть слуг разбежалась, присоединившись к бандам мародеров, провизию удавалось доставать с большим трудом, а уж поддерживать в замке тепло было вообще практически невозможно. В конце концов, я (с остатками слуг) законопатила окна, закрыла двери, и мы перебрались жить в самые нижние комнаты, доведя количество этих самых комнат до минимума.

Сначала вести с полей сражений приходили обнадеживающие. Король гнал братца в три шеи, нанося ему одно поражение за другим. Но затем к мятежному герцогу присоединилось войско короля-соседа (видимо, Гарри нашел, чем его заинтересовать), и ситуация изменилась. Настолько, что Стивен стал паковать вещи и продумывать, куда бы нам направиться в случае, если станет совсем туго. Радовало одно — братец не собирался изображать из себя героя, сражаясь за фамильный замок до последней капли крови. И уж тем более не желал втягивать в эту авантюру меня. Радовало так же, что Стивен не бросал меня на произвол судьбы, а хотел прихватить с собой. Не скажу, чтобы он испытывал ко мне сильные родственные чувства. Стивен не видел собственную сестру много лет, да и с тех пор, как я приехала из монастыря, мы виделись всего несколько раз. Однако как только беда постучала в ворота, он тут же превратился из избалованного прожигателя жизни во вполне серьезного, ответственного молодого человека и взял меня под свою опеку. Я изо всех старалась не доставлять ему особых проблем, помогая по мере сил и, в конце концов, между нами установились вполне ровные приятельские отношения. Мы даже к возможному побегу вместе готовились. Стивен отобрал лошадей (не самых заметных), я держала наготове припасы и подгоняла на себя мужской наряд.

Проблемы возникли с сапогами. Их, в отличие от камзола и штанов, ушить было невозможно. А подходящей обуви на мою мелкую ножку в замке не было. Пришлось мне позаимствовать ботинки у одного из малолетних слуг. Увидевший меня в моем мужском наряде брат смеялся до слез. Однако лучшего у нас под рукой все равно ничего не было, а потому пришлось смириться. Правда, брат мне достал еще пару вещей — какую-то идиотскую шапку с завязочками (такие только местные юродивые носят) и доспех. Ну, шапку понятно, волосы резать жаль, а спрятать их куда-нибудь надо. А доспех-то зачем? Да еще такой… древнеримский… кажется, он называется анатомический? Выяснилось, что мой камзол, какой бы он ни был свободный, все равно не может скрыть мою грудь. (Еще бы. Третий размер все-таки!) и доспех был призван исправить этот недочет. Ужас. Мало того, что эта сволочь была тяжелая (как минимум лишних килограмм восемь!), так еще и дышать в ней было практически невозможно. Тугая, зараза!

К сожалению, все наши приготовления оказались не напрасными. Герцог Гарри теснил короля все дальше и дальше, и теперь в победе мятежного королевского родственника уже никто не сомневался. Часть августейшего войска верноподданнически перебежала в стан победителя, и теперь с Людовиком оставались только самые верные вассалы. В том числе (естественно!) и наш батя. Вот ведь, блин, рыцарь без страха и упрека! Мог бы, между прочим, тоже к победителям примкнуть. Стивен, кстати, с моим мнением полностью соглашался, но, зная отца, понимал, что это нереально.

— Герцог не простит отцу этой верности, — вздыхал брат. — Он подарит наши земли кому-нибудь из своих верных вассалов, и мы потеряем замок. Неважно каким образом. Собственно, у нас всего два выхода. Мы можем сражаться и умереть, или покинуть замок заранее. Удержать мы его не сможем.

— Я предпочитаю второй вариант, — тут же сориентировалась я. — Что меня не греет сидеть в осаде и погибать во цвете лет. Замок еще можно будет вернуть, мало ли как сложится политическая обстановка? А вот вторую жизнь нам уже никто не подарит.

— Иногда мне кажется, Элизабет, что для наивной девицы ты чересчур здравомыслящая, — хмыкнул Стивен. — Я-то думал, ты будешь обвинять меня в трусости и призывать защищать фамильный замок.

— А смысл? — пожала плечами я. — Я никогда не видела воочию взятия замков, и не хочу этого видеть. Кровь, смерть и насилие — это то, чего я никак не хочу пережить. Уж тем более по собственной воле. Наш гарнизон состоит из 50 человек. Возможно, как только к воротам замка приблизится вражеская армия, часть перейдет на сторону врага. Может даже, кто-нибудь откроет врагу ворота. Я не верю в благородство. Нет, не так. Я знаю, что есть благородные люди, но их исключительно мало. И не надеюсь, что среди 50 человек нашего гарнизона таких благородных наберется хотя бы половина.

— Не наберется, — согласился Стивен. — Наемникам все равно, на чьей стороне сражаться. Сколько бы я не предлагал им денег, этого будет мало. Подошедший враг сможет предложить больше — предложит взять все, что есть в нашем замке и получить награду еще и сверх этого. Думаю даже, что нам придется выбираться из замка потихоньку от собственного гарнизона. Как только герцог окончательно разобьет короля, нас могут взять в плен наши же охранники, желая выслужиться перед новым монархом. И я не знаю, какая тогда нас ждет судьба.

— Но почему бы нам тогда не бежать прямо сейчас? Или ты надеешься, что король все-таки победит? — нервно поинтересовалась я.

— У Людовика нет шансов. Но я жду весть о нашем отце, Элизабет. Я не могу уехать, пока не буду знать, что с ним.

— И как ты собираешься это узнать?

— Мы договорились с отцом, что он пришлет одного из верных людей в качестве гонца, — объяснил Стивен.

— Надеюсь, будет не слишком поздно. Слушай, а что если обратиться к Патрику? Жених он мне или нет? Хотя… наверняка он тоже не в чести у герцога. И, возможно, тоже собирает вещи.

— Не надейся! — фыркнул Стивен. — Он первым перебежал под знамена герцога. И, естественно, тут же отрекся от своих обязательств по отношению к тебе. Герцог предложил ему в жены одну из своих племянниц, и я думаю, что Патрик не упустит свой шанс.

— А ты откуда знаешь? — удивилась я.

— Я периодически получаю вести с мест сражений. Иначе как бы я мог следить за происходящим? Я не хотел говорить тебе о твоем женихе, не желая расстраивать, но теперь скрывать такие новости опасно. Послушай меня, Элизабет, ни в коем случае не выходи за ворота замка, даже если там будет стоять сам Патрик и публично клясться, что возьмет тебя в жены.

— Хорошо, — вздохнула я, в очередной раз убедившись, что все мужики козлы.

Впрочем, Стивен зря беспокоился. Ни Патрика, ни кого бы то ни было еще у ворот нашего замка не появлялось еще недели две. А обещанный отцом гонец прискакал ночью. Он скользнул в один из потайных ходов, чтобы не быть замеченным никем из гарнизона, и пробрался к Стивену. Брат тут же поднял меня, мы тихо собрались и выскользнули из замка. Да, не зря мы держали лошадей в полной готовности, обвязав им копыта тряпками! Уходить пришлось быстро и тихо. Пригодились и собранные мной заранее припасы еды, и приготовленная одежда, и сеть потайных ходов из замка. Стивен отпустил гонца на все четыре стороны, и мы припустили в сторону границы. Брат собирался пересечь ее по морю и поселиться в каком-нибудь небольшом городке одного из соседних королевств, занявших по отношению к происходящим военным действиям позицию нейтралитета. Денег, правда, у нас было не слишком много (богатство лорда Фотона состояло, в основном, из земельных угодий), но вполне достаточно для того, чтобы нормально устроиться на новом месте. А если учесть еще и прихваченные нами драгоценности (в том числе медальон), то волноваться за наше будущее вообще не стоило. При одном условии. Если мы сумеем живыми и невредимыми покинуть страну, по которой шляются банды разбойников и дезертиров, и довезти все наши ценности в целости и сохранности. И в том, и в другом у меня были серьезные сомнения. Мы скрывались, пробирались вперед по ночам, избегали людные тракты… к концу путешествия и я, и Стивен были похожи на двух оборванцев, при взгляде на которых становилось жутко. От лошадей, разумеется, нам пришлось избавиться, и последние пару дней мы передвигались почти ползком. Думаю, если бы не Стивен, я не прожила бы в этом мире и двух дней. Спасибо лорду Фотону, обучившему своего наследника воинскому делу.

Я невольно вздохнула. Лорда было жаль. Я настолько привыкла к этому человеку, что воспринимала его как собственного отца. Смерть лорда Фотона стала для меня действительно печальным событием. Вот ведь как странно складывается жизнь! Еще недавно я имела все, чего только можно пожелать, и даже чуть больше. А сейчас я бегу в неизвестность, оставшись и без замка, и без отца, и без приданого. Ну и жениха, (естественно!), как корова языком слизала. Хорошо хоть судьба дала мне старшего брата. Не представляю, что бы я без него делала. Выяснив, что ближайший корабль отправляется в нужную нам сторону аж через неделю, он мудро решил пристроить меня на это время в монастырь (вместе с деньгами и драгоценностями, так надежнее будет). Сам же Стивен, наплевав на плавающие в его жилах три капли королевской крови и доставшийся ему по наследству титул лорда, собрался наняться на корабль квартирмейстером, намереваясь подобным образом отработать наш проезд. Деньги Стивен светить никак не хотел. В принципе, мудрое решение. Теперь мы не являемся ни знатными, ни влиятельными людьми, заступиться за нас некому. Так что если только команда узнает, что у нас есть деньги и драгоценности — живыми мы до берега не доберемся.

Надо сказать, что опыт сидения в монастыре оставил у меня весьма неприятные впечатления. Снова влезать в уродливое платье из мешковины и поститься круглыми сутками не хотелось. Однако другого выхода попросту не было, и я с планом Стивена согласилась. А уж когда мне удалось привести себя в порядок и вымыться, я вообще пришла в хорошее расположение духа. А Стивен меня еще и утешил, сказав, что нашел самый приличный монастырь в округе, ибо пограничный город, до которого мы добрались, просто кишел различными сектами. Николаиты, которые под предлогом, что женщина — исчадие ада и исторгнута из недр преисподней на землю для совращения мужчин, считали более нравственным отдавать предпочтение собственному полу. Гностики впали в другую крайность, утверждая, что женщина призвана быть общей собственностью. Валентиниане, которые не вступали в пререкания с обеими сектами, мудро сочетали обе точки зрения — они утверждали, что дозволены все виды распутства[6]. Было и много чего еще, что просто не поддается описанию. Причем у каждого братства был свой монастырь, своя форма одежды и свой святой, которому они поклонялись. Бог ты мой, да для чего вообще нужны все эти братства? Зачем им эти дурацкие одеяния? Чтобы отличаться от всех, или чтобы заставить всех присоединиться к своему братству? Это было бы неповторимое зрелище: весь мир в капюшонах и масках с двумя круглыми дырочками для глаз. И они еще убеждают, что это угодно Богу! Какому?!

Впрочем, грех жаловаться, мне еще повезло. Монастырь, куда меня поместил Стивен, никакими извращениями не страдал. (Разумеется, если не считать извращением данный монахинями обет вечной девственности). Да и ничем не отличался от того монастыря, в котором я оказалась, впервые попав в этот мир. Такая же стервозная мать-настоятельница (габаритами с небольшого мамонта, несмотря на старательное умерщвление собственной плоти), те же посты, перила, которые нужно натирать воском и священные истории, которые читали по вечерам. Как-то раз ко мне заскочил Стивен, чтобы проведать, как я живу, и мать-настоятельница тут же заставила меня прочитать ему какую-нибудь историю из «жития святых». Ни мне, ни Стивену этого было до смерти не надо, но деваться было некуда. Ссориться с настоятельницей было глупо, а уж прослыть в ее глазах недостаточно ревностными христианами — еще и опасно. Я подмигнула разозленному Стивену и пообещала, что выбранная мной история ему понравится. Успевший узнать меня получше брат тут же оживился и приготовился слушать.

— Не знаю, в какой стране, но был такой интересный город — Ансир, — начала я занятное повествование. — Так вот. Жили там 7 прекрасных девственниц-христианок, самой юной из которых уже стукнуло 70.

— Сколько? — поперхнулся Стивен.

— 70.

— Элизабет, ты издеваешься? Прекрасные в 70 лет?

— Ты просто никогда не читал священных историй. Между прочим, одна из главных библейских героинь, некая Сарра, умудрялась и в 90 лет кружить фараонам головы, — назидательно поведала я. — Конечно, интересно было бы узнать, какой такой косметикой она пользовалась, чтоб до 90 лет оставаться прекрасной женщиной, но рецепта с тех давних времен не осталось.

— Ерунда! — припечатал мой брат.

— Ты дальше слушай. Не перебивай трагическую историю.

— А это история еще и трагическая? — фыркнул Стивен.

— Разумеется! — поведала ему я. — Потому что кроме семи девственниц жил в Ансире злостный губернатор, которому не нравилось их вероисповедание и праведный образ жизни. И тогда прекрасные старушки были приговорены к тому, чтобы их познали молодые люди всего города.

— Погоди, Элизабет, ты точно уверена, что это старушки были осуждены? — уточнил брат, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. — Скорее уж юноши были приговорены к страшному испытанию изнасилования этих 7 девственниц. По крайней мере, такой вариант выглядит более правдоподобным.

— Я тебе священную историю читаю, — фыркнула я. — Так что молчи и верь всему, что в ней написано, если не хочешь прослыть еретиком. Тем более, что никто на этих девственниц так и не польстился.

— И что дальше было? — заинтересовался сюжетом священной истории Стивен.

— А дальше в нашей истории появляется еще одно интересное лицо — некий святой трактирщик Феодот.

— Трактирщик? Святой? — снова перебил меня своим фырканьем Стивен.

— Представь себе, — улыбнулась я, изо всех сил стараясь выдержать серьезный стиль повествования. — Этот трактирщик усердно молился, чтобы престарелые девственницы не стали жертвой каких-нибудь искушений. И так Феодот достал всех своими причитаниями, что святая дева снизошла к его просьбе, и утопила всех семерых старушек. Что оставалось делать бедному губернатору, которого лишили развлечения в виде казни инакомыслящих? Он прекрасно знал, что христиане умеют ходить по воде, как посуху и поставил у озера охрану. Сделал он это как нельзя кстати. Через три дня после описываемых событий одна из утопших старушек привиделась Феодоту во сне. Видимо, в страшном, поскольку тот тут же порешил выловить утопленниц из озера. Надо сказать, что за прошедшие три дня девственные старушки не приглянулись даже рыбам и ракам, так что у Феодота был шанс выудить дам из озера в целости и невредимости. В общем, трактирщик взял с собой пару сообщников и, вооруженный священным рвением, двинулся к озеру.

— И что, священное рвение помогло ему против стражников озера? — усомнился Стивен.

— Конечно помогло! Потому что к Феодоту присоединился некий небесный воин, местный святой, недавно замученный за христианскую веру.

— Ничего себе!

— Это что, настоящее чудо еще впереди… Страшная гроза с громом, молнией и проливным дождем иссушает озеро.

— Иссушает? — саркастично уточнил Стивен.

— Вот именно, — кивнула головой я, изо всех сил стараясь оставаться серьезной. — Феодот вылавливает своих так и не согрешивших старух и быстро их хоронит.

— Послушай, Элизабет, но это же бред какой то! — помотал головой Стивен.

— Ничего подобного. Священная история засвидетельствована двумя почтенными монахами, один из которых иезуит[7].

— Да мне хоть папа римский! — возмутился брат. — Как можно позволять невинным девушкам читать такие истории? Убийства, изнасилования, чудеса какие-то противоестественные… да еще и инквизитор в качестве достойного доверия лица! Да кто в здравом уме будет верить инквизиции?

— Мало ли, — хмыкнула я. — Ты бы слышал, какие дифирамбы поет святейшей инквизиции наша мать-настоятельница… Она считает, что существование многочисленных сект в этом городе объясняется тем, что местная инквизиция действовала недостаточно решительно и не полностью истребила всех неугодных.

— Полторы тысячи сожженных только за прошлый месяц — это недостаточно решительно? — поразился Стивен. — А резня на островах? После того, как туда прибыли монахи с крестами, там ни осталось в живых ни одного местного жителя! Это как?

— Мать-настоятельница говорит, что инквизиция действовала из благородных побуждений, исходя из интересов христианской цивилизации, — поведала я брату. — И вообще она считает, что инквизиция по своей природе добра, нежна и консервативна[8].

— Интересно, как она запоет, если сама попадет в руки инквизиторов! — буркнул Стивен.

— Главное, чтобы мы туда не попали, — резонно возразила я. — Поэтому, прошу тебя, будь осторожней. Не высказывай своих истинных мыслей, лучше молчи. Нам осталось пробыть в этой стране всего два дня. Кстати, где мы будем размещаться на корабле? Идеально было бы, если бы я вообще никому не попалась на глаза. Никто из команды не должен даже заподозрить, что я женщина.

— Как раз напротив, — довольно улыбнулся брат. — Тебе придется быть именно женщиной. У меня есть идея, Элизабет. Наши планы меняются. Через два дня в сторону Топлинга отправляется корабль. Этот город ничем не хуже того, куда мы планировали направиться изначально. Корабль, про который я тебе говорю, принадлежит наследной принцессе Западного Предела Августе. Не знаю уж, какая политическая необходимость заставила ее предпринять визит в нашу страну, однако нам это на руку.

— А откуда ты знаешь эту принцессу? — удивилась я.

— Я был представлен ей, когда находился по королевскому поручению в Западном Пределе, — пояснил брат и так сыто улыбнулся, что мне стало понятно — одним только официальным представлением дело не обошлось. — Увидев леди Августу, я нашел возможность вновь предстать перед ней. Принцесса с удовольствием пригласила меня составить ей компанию до Топлинга.

— А я?

— Я сказал леди Августе, что меня сопровождает родная сестра, получившая достойное воспитание, которая может стать ее фрейлиной. Принцесса, вынужденная обходиться в пути минимальным штатом прислуги, благосклонно приняла мое предложение.

— Но я представления не имею, как быть фрейлиной! — испугалась я.

— Ничего, освоишься! — отмахнулся Стивен. — Это ведь только до Топлинга. Меня гораздо больше волнует, где я смогу купить тебе хотя бы более менее подходящее платье. Достойное роли временной фрейлины.

Платье, которое достал мне Стивен, было действительно довольно приличным, и даже подходило мне по размеру. Принцесса приняла меня весьма благосклонно и даже соизволила объяснить мне мои обязанности. Хм… действительно несложно. Пойди, подай, принеси, составь компанию. Что мне, жалко что ли? Правда, быть фрейлиной всю свою жизнь я вряд ли бы согласилась (условностей и правил на этой работе было столько, что запомнить просто не представлялось возможности), но тем не менее путешествие было вполне приятным. А затем стало еще и полезным, когда я выяснила, что принцесса Августа увлекается не только моим братом (она проводила с ним все ночи напролет) но и магией. Сначала, зная, как свирепствует инквизиция, я этому слегка удивилась, а потом, когда выяснила, что в Западном Пределе инквизиции нет, все встало на свои места. Я осторожно спросила, может ли принцесса открыть портал в другое измерение, но оказалось, что Августа вообще не имеет представления о существовании иных миров. Жаль. Одной надеждой меньше. Но только одной. Ибо у меня возникла идея загнать принцессе эльфийский медальон, причем как можно дороже. Его цену как украшения я у ювелира выяснила, осталось сделать накрутку на его магические свойства.

К моему величайшему удовольствию впарить принцессе медальон оказалось легче легкого. Определив, что золотая вещица действительно обладает магическим потенциалом, Августа заплатила мне в полтора больше того, на что я рассчитывала.

— Мы можем купить дом в центре города, и нанять слуг, — восхищенно сказал Стивен, пересчитывая нашу наличность.

— Нам нужно купить что-нибудь такое, на чем мы сможем зарабатывать деньги, — предложила я. — Иначе рано или поздно наши финансы закончатся, и мы останемся на мели. Я думаю, стоит прикупить постоялый двор для благородных господ. Или игорный клуб.

— Элизабет, с каждым днем ты поражаешь меня все больше и больше! — воскликнул Стивен, но с моей идеей согласился. — Думаю, если дела у нас пойдут на лад, ты снова сможешь найти себе приличную партию.

— Ты тоже, — дружески подколола я брата.