"Пристань в сосновом бору" - читать интересную книгу автора (Солодников Геннадий Николаевич)

4

Сармите тихо лежала, подмяв под себя подушку, прислонившись лбом к холодной стене. Светлый, насыщенный день, единственный, можно сказать, за все время в доме отдыха, закончился для нее так пусто и печально.

Она сама не могла понять, отчего ей стало невыносимо больно: от мыслей о своем застарелом, семейном или от обиды на Николая за его невнимание. А может, просто от беспричинной тоски, которая иногда подкрадывается к людям, — тоски по чему-то несбыточному. Да и все это, вместе взятое, любого могло наполнить быстролетной жалостью к себе, такому незаметному и одинокому в беспредельном мире.

Не увидев Русина ни на ужине, ни в клубе, Сармите вышла на свою обычную прогулку. Необъяснимое исчезновение Николая еще сильнее разожгло в ней желание встретиться и что-то понять, уяснить для себя.

Двор весь просматривался насквозь, неуютный и стылый, показавшийся ей совсем незнакомым и недружелюбно чужим. На берегу, где она почти каждый вечер видела Николая, тоже лишь безмолвные сосны обступили ее. Одни лишь сосны под огромным холодным сводом с бесстрастным густым мерцанием — множеством непостижимо далеких звезд.

Пройденное по астрономии в школе, в самом конце учебы, совершенно забылось. Сармите не помнила карты звездного неба и смогла быстро отыскать лишь двух Медведиц — Большую и Малую. А вот услышанное давным-давно, кажется еще в классе пятом, от учителя географии в который уж раз мгновенно пришло на память. Чтоб найти Полярную звезду, заветную путеводительницу всех странствующих по северному полушарию, надо отложить вверх семь отрезков, равных расстоянию между двумя последними звездами «ковша», по направлению, указанному ими же. Сармите машинально проделала это, без труда определила Полярную и подумала с грустью, что не так-то просто найти свою путеводную звезду в жизни…

И еще она хорошо помнила второе наставление учителя, связанное с Большой Медведицей. Если хочется проверить остроту своих глаз, попытайся разглядеть возле третьей в «ручке», чуть повыше ее, еще одну маленькую-маленькую звездочку. Сармите опять запрокинула голову, напрягла зрение. Звезда из «ручки» дрожала, дробилась на мелкие лучики и вдруг расплылась — заслезились глаза. Сармите отерла их платочком… Нет, не углядеть ей, видно, никогда больше той малюсенькой звездочки-соседки, что-то изменилось в ней самой, исчезло бесследно, и зрение тоже стало не то. Но что-то заставляло ее снова устремить взгляд в небо. Успокаивая себя, она повернулась на какое-то время лицом к глубине бора и опять, уже без прежнего напряжения, глянула вверх. Вот она, еле мерцающая искорка! Нашла!

Она уже радовалась так однажды, найдя эту маленькую звездочку из школьного детства. Они в то время только поженились с Сергеем, и все у них было хорошо и согласно.

Августовской бархатной ночью они сидели вдвоем возле маленького костерка на берегу реки, и необычно густой и близкий Млечный Путь перекинулся над ними по небосводу тканным серебром поясом. Сармите высмотрела в стороне неведомую непосвященным свою искрящуюся точку и попросила Сергея тоже отыскать ее возле одной из семи звезд «ковша». Но он то ли устал после позднего купания, то ли мысли его были заняты другим, не принял ее игры. «Вот еще! Буду я зрение проверять. И без того, когда на границе служил, зоркостью славился». Это ее тогда не обидело. Нет. Просто жаль его стало немного. Ведь не в глазах дело, а в том, чтоб найти на небе среди целой россыпи почти невидимую звездочку. Ее звездочку…

А потом, почти два года спустя, когда они уже споткнулись на серьезном и начались острые печальные разногласия, она вспомнила вдруг случай со звездочкой-невидимкой и стала открывать для себя Сергея по-новому.

Донельзя измученная его отчужденностью, попреками в том, что у них нет ребенка, Сармите набралась решимости, подавила в себе стыдливость и пошла к врачу. Опасения ее оказались напрасными. Врач посоветовала провериться Сергею. Ох, что началось, когда Сармите сказала ему! Чтоб он пошел к этим коновалам! Да он и без них чувствует, что у него все в порядке. Это она вот что-то темнит.

И до сих пор наотрез отказывается показаться врачам.

Сармите вернулась с прогулки в подавленном состоянии: не хотелось идти к себе, отвечать на участливые расспросы соседок — двух рассудительных, чрезмерно заботливых тетечек. Не раздеваясь, лишь распахнув пальто, она забилась в уголок холла, в стороне от телевизора, радуясь, что в полумраке никто не обратил на нее внимания.

Шла передача из кабачка «13 стульев». Там появились новые герои, но они почему-то не привлекали ее внимания. Остроты казались такими же плоскими и затертыми, та же пани Катарина так же бесцветно пела не своим голосом. И от этого становилось еще тошнее.

Даже не глянув в сторону телевизора, по коридору прошел Николай и скрылся за входной дверью, осторожно притворив ее. Сармите порывисто вскочила, но тут же одернула себя и почему-то на цыпочках, слегка приседая, тоже пошла к выходу.

Николай стоял на берегу, на том самом месте, где она была каких-то двадцать минут назад. Чувствовалось, что он весь устремлен вдаль и всматривается в цепочку городских огней, разбежавшихся пологим полукружием.

Сармите смотрела на него, остановившись у пролома в заборе, и боялась пошевельнуться. Почему он с таким постоянством ходит сюда, долго стоит так и неотрывно смотрит и смотрит на город? Что он ему? Сегодня она с полной определенностью узнала, что Николай не имеет никакого отношения к ее городу. Ну, бывал всего один раз нынешней зимой в командировке — что из того? Ведь это у нее там было много-много радостей, были первые потрясения, первые беды и теперь — одни горести. Сегодня рядом с Николаем — счастливый день! — Сармите на какое-то время сумела забыть о них и была ему предельно признательна. А он теперь, верно, вовсе забыл о ней и даже не догадывается о том, что она тоскует где-то рядом…

Сармите хотела шагнуть из тени на высвеченную луной дорожку, негромко окликнуть Николая. Но почему-то вышли из повиновения, отказали ноги. Она подождала, когда пройдет это внезапное оцепенение, сдержав всхлип, круто повернула и бросилась бежать.