"Хранители времени" - читать интересную книгу автора (Жураковская Янина Викторовна)

Интермедия. Шаг во Тьму

А в это время где-то на северо-востоке, в черном-черном подземелье чёрного-чёрного замка, что высился на чёрной-чёрной скале над бушующим морем, чёрная ведьма вынашивала черные замыслы по истреблению отважных посланцев Добра и Справедливости. Волны бились о берег, ветер завывал голосами утопленников, а ведьма сидела на черном-черном троне, над головой у неё кружили нетопыри, а под ногами бегали отвратительные крысы, и ползали ядовитые змеи…

Нет, простите, то было в другое время и в другом месте.

Замок нашей ведьмы, сложенный из белого камня, стоял на острове посреди дивного озера, и днём был насквозь пронизан светом, падавшим сквозь огромные стрельчатые окна, а ночью сиял тысячами магических огней. В подземелья хозяйка спускалась только по крайней необходимости, ибо ненавидела сырость, крыс и пауков не меньше Хранителей. В настоящий же момент она в домашнем платье и пушистых тапочках сидела в кресле и вышивала гладью.

Волосы у неё в самом деле были чёрные, длинные и прямые, как у любой уважающей себя служительницы Тьмы. Но в глазах отражалось полуденное небо.

По крайней мере, в левом. Правый глаз был узким и жёлтым.

Назвать её красавицей мог только бесстыжий лжец, хотя при определённом освещении и в определённом ракурсе она выглядела довольно миленькой. Впрочем, чародейка, которую во всех частях света знала каждая собака, а в некоторых ещё и боялась, могла позволить себе носить любое лицо, даже своё собственное.

Ларвеор ан'Эрвет из клана Эрветов, преклонив колено и склонив голову, терпеливо ждал, пока Госпожа соизволит обратить на него внимание. Он хорошо знал, что случается с теми, кто докучает хозяйке, перечит ей или просто невовремя открывает рот. В конце концов, именно после такого «случая» он из лейтенанта стал капитаном гвардии, а служанки долго оттирали от паркета большое алое пятно — единственное, что осталось от трёх его командиров.

— Мальчишка смог провести их через Дикий лес, — наконец, произнесла Госпожа. Ларвеор промолчал. — Я не ошиблась, у него отличный потенциал. Жаль будет потерять… Да и коврик пока не истёрся, — она небрежно кивнула на волчью шкуру, лежащую на полу. Фея утверждала, что собственноручно содрала её с Фингала де Вила, но капитан подозревал, что та была куплена за три золотых у бродячего торговца. — А вот господа Хранители достаточно от нас побегали. Самое время побеседовать.

Ларвеор смотрел в пол. Колено ныло невыносимо.

— Встань, — приказала фея. Ларвеор поднялся: не слишком быстро — чтобы не разгневалась, и не слишком медленно — чтобы не усмотрела непочтительности. — Слушай моё повеление. Возьмёшь Ведьмину дюжину, навестишь эти… Яблоньки и приведешь мне Хранителей и оборотня. Целыми и невредимыми. Не упусти их, как в прошлый раз.

«В прошлый раз вы решили всё сделать сами и послали меня на кудыкину гору собирать помидоры. Затем спалили мне волосы, брови и ресницы и посулили, что если услышите что-нибудь, кроме «Да, Госпожа! Будет исполнено!», одним умником станет меньше», — тихо (не дай Тьма, услышит) подумал Ларвеор. Фея ойкнула и, поморщившись, сунула в рот уколотый палец.

— Девчонка не помеха, но рябь в Силе мог создать только весьма одарённый чародей, — невнятно заявила она. — Возьмёшь с собой магов… Кристанну и Сивера.

Кристанна и Сивер. Квартеронка-троллина и полуэльф. Бывшие любовники и бывшие супруги (ходили упорные, хотя ничем не подтверждённые слухи, что разводивший их волхв остаток жизни провёл под кроватью, стуча зубными протезами). Парочка, которую в одной комнате могла удержать только железная воля Госпожи и её воспитательные «костогрызы» и «мозгоклюи». Маги, после последнего «спора» которых северное крыло Академии пришлось отстраивать заново…

Ларвеор всерьез заподозрил, что сегодня не его день.

— Ты ещё здесь? — удивилась фея.

Капитан вздохнул про себя, поклонился и вышел.

Через полчаса в чертоге перемещений.

— Тупая троллиха.

— Ушастый слизняк.

— Тварь.

— Недоумок.

— Идиотка.

— Кретин.

— Кикимора болотная.

— Грязный ублюдок.

— Жирная задница.

— Навозный выползень.

— ВЫ ОТКРОЕТЕ ДВЕРЬ ИЛИ НЕТ??!!

Ларвеор повышал голос очень редко. И никогда не позволял себе терять лицо перед подчинёнными. Зато его помощник лейтенант Уэйд («Племянник того самого Уэйда, — обычно говорили о нём и добавляли: — Полный… полное… в общем, У — оно и есть У»), позволял. И терял. «Капитаном Уэйду не быть», — заключил капитан, глядя на багрового лейтенанта, бледного, как мел, Сивера и налившуюся бурой краской Кристанну. Для изначально оливковой квартеронки это был показатель крайней степени бешенства.

— Мэтр, мэтресса, что за задержка? — спокойно спросил он. Его бойцы инстинктивно пригнулись. Если бы взгляд мог убивать… собственно, взгляд Кристанны мог убивать, но Ларвеор не зря носил связку защитных амулетов. А вот хрустальный шар Сивера, по которому скользнули пасмурные очи, крякнул и рассыпался пылью.

— Воссоздашь, — коротко приказал маг, посылая в чародейку «пелену разума». Глухой рык, багрово-алая вспышка — о его щит размазалась «стрела мрака». — Порталы в Пустоземье блокированы, капитан. Сильное возмущение магических полей вследствие применения связки кольцевых и спиральных аартов, формирование пространственного канала займёт некоторое время. — Полуэльф в упор взглянул на Уэйда, выдержал паузу и любезно пояснил: — Мальчишка прочёл стишки, дверь на замке, надо ждать.

Ларвеор, пожав плечами, углубился в учебник «Взаимодействие энергетических полей и практика телепортации. Магистерский курс». Ведьмина дюжина, среди своих известная как «злыдни», осторожно подняла головы. Лейтенант по-бычьи пригнул голову и выхватил из-за пояса изогнутый тёмно-серый жезл. «Клык Родана Жареного, — опознал капитан. — Взрывается от тряски и громких звуков».

— Почему на замке?! Почему ждать?! — угрожающе заорал Уэйд. Ларвеор заложил книгу пальцем и отступил на пять шагов влево. «Злыдни» переглянулись. Вокруг Уэйда быстро образовалось пустое пространство. — Вы магистры! И какой-то мозгляк влёгкую перебил ваши чары?! Да к вурдалачьей бабушке вас с вашими оправданьями! У меня приказ Госпожи, собственной её ручкой подписанный! Или вы откроете эти лешачьи двери, или я сам, и тогда будет вам перепёлка табака!.. — он многообещающе потряс Клыком. — Поняли? Уяснили? Моё слово — твёрдо…уй-ё!!!

Полыхнуло ядовито-зеленым. Кто-то из «злыдней» хмыкнул. Ларвеор посмотрел на дымящееся тело Уэйда, распростёртое на полу. «Нет. Не быть», — подумал он.

— Неосторожное обращение с магией, — вынес вердикт полуэльф. И движением брови отодвинул аппетитно пахнущий труп (Зикка невольно облизнулась) подальше.

— Мы готовы, — улыбнулась Кристанна, изящным жестом убирая со лба тёмную кудряшку и одновременно бросая на Сивера «жгучеяд».

— Приготовиться, — тихо сказал Ларвеор, пряча книгу, и надвинул на лоб кольчужный капюшон. «Злыдни» мгновенно подобрались, обманчивую расслабленность словно ветром сдуло. — Уходим группами по трое. Брать объекты, как эльфийские вазы династии Аерис. Даже волос не должен упасть с их светлых головок. Оружие и украшения изъять. Не оставлять ничего.

— Ничего? — ехидно переспросила магичка, быстро водя руками в воздухе, словно стягивая к себе тысячи тонких нитей. — Ни ногтей, ни волос, ни зубов, ни бровей?

— Работай, — осадил её Сивер, встряхивая ладони.

— Заткнись, урод.

— На себя посмотри, тварь.

— Сволочь.

— Проклятая дура.

— Ненавижу.

— Люблю.

— Я тебя то… ЧТО?!

— Дверь отворяется, — синие глаза чародея насмешливо мерцали.

Несмотря на ходившие по Истоку жуткие байки, волшебная дверь у Госпожи была всего одна. Но зато какая! Именовалась она Вездесущей — куда чаще, впрочем, Пойди-туда-не-знаю-куда — и при правильном указании координат (во избежание путаницы карта была начертана тут же, на створках) могла отправить мага в любое место мира по его желанию. Конечно, согласно данным современной магической науки такого артефакта не могло существовать в принципе, ибо: для его активации, во-первых, было достаточно двух магов (по правде сказать, одного, но чтобы не пугать общественность…); во-вторых, рассылать он мог, а забирать — нет, хотя построен был как двусторонний (если можно в дверь выйти, то почему нельзя войти?); в-третьих, места каждый раз определял безошибочно, игнорируя аксиому о наложении формирующихся пространственных тоннелей на остаточные следы предшествующих и, как следствие, искажении магического поля и изменении точки перехода (право слово, лучше бы ошибался); а, в-четвертых, из-за неправильной эксплуатации и полного отсутствия техобслуживания давно должен был прийти в негодность33.

Однако Дверь, теории и выкладки презирая, а учёных вообще ни в медяк не ставя, стояла и работала исправно. Удивляться тут было нечему, ведь соорудил её древний Хранитель-маг, в чьей дырявой памяти не хотели держаться ориентиры, а в словаре отсутствовало наречие «невозможно».

И сегодня Дверь намеревалась напомнить «хозяевам», откуда есть она пошла.

Её огромные, высотой в два этажа, окованные потемневшим серебром створки медленно открылись. Маги подались было вперёд, но тут же отпрянули: вместо привычной серебристой дымки телепорта за Дверью колыхался плотный, похожий на сахарную вату розовый туман. Он был живым. В нём вспыхивали и гасли тысячи искр, кружились маленькие смерчи, проступали очертания странных зданий, мелькали фигуры удивительных зверей и людей в чудных одеяниях. А ещё туман неким образом пел. Ларвеор различил звуки семиструнной лютни, каких-то ударных и чеканные слова, но язык был ему незнаком. Мелодия не походила ни на одну из ранее слышанных, она влекла, завораживала, потоком бурлящей лавы вливалась в уши, и капитан поймал себя на том, что невольно отстукивает ногой ритм. Vse vo cho ti naveki vlublen unichtozhit razom…

— Ai, mame… — севшим голосом пробормотал Сивер, и это был первый раз, когда Кристанна ему не возразила. — Это не ты?

Квартеронка очень медленно покачала головой.

— Тогда закрываем разом… Разом!

…Silnee vsyakih voin volya i razum! Volya i razum! Volya i razum!

Маги одновременно взмахнули руками, точно разрывая невидимую нить, и створки неохотно поползли обратно. Но туман оказался быстрее. Он выплеснулся на пол, как тесто из кадушки, резво пополз вперёд, стелясь по полу, поднимаясь вверх по стенам. Чародеи с вытаращенными не то от удивления, не то от ужаса глазами попятились, Ларвеор коротко скомандовал, и Ведьмина дюжина рысью метнулась к выходу, но опоздала. С похоронным лязгом сомкнулись створки Вездесущей, одновременно с ней захлопнулись остальные двери. Чертог перемещений оказался запечатанным, и розовая дымка в мгновение ока окутала его. «Злыдни» без команды заняли круговую оборону.

— Что сие значит, господа чародеи? — Ларвеор ничуть не возвысил голос, но его услышал каждый. — Объяснитесь. Быстро, просто и доступно. Без кружев.

— Накрылся портал дырявым корытом, трюзг ждоыт! — зло выцедила бледная, как салатный лист, магичка. Сивер предложил ей придержать язык и получил в ответ ещё одно из непереводимых ри'хаанских выражений. — Натыкали капканов Хранители мларровы, с первого шага обеими ногами! А всё вы — быстрей да быстрей, вот и вылезла эта розовая тхорядина вместо окна… Теперь шбыш д'ахут, мы отсюда выползем, пока это не кончится!!! «Пузырь» повис, чтоб его **, *** и ****!!! А всё ты!..

От следующей её фразы старослужащий отряда, похабник и сквернослов Аринх а'Гиви по прозвищу Рыжий гад покраснел так, что нельзя было понять, где у него кончается кожа и начинаются волосы. Ларвеор не покраснел, потому что краснеть не мог физически. Он побледнел. Прочие соратники и друзья троллье наречие знали хуже, и смысл сказанного остался для них загадкой. Малинка заинтересованно дернула Аринха за рукав, но орк затряс головой и невнятно промычал: «Лючще убэй мина».

— Вы ошибаетесь, мэтресса, — возразил Сивер, накручивая на палец длинный пепельный локон. Руки его заметно дрожали. — С перечисленными вами предметами у моих родителей ничего не было, Лео подтвердит. А субстанция, коей вы изыскали столь грубое название, есть Туман Обратного Времени — конденсированные чары, вызывающие в обратном порядке все заклинания, сотворенные магом в течение минуты, часа, дня, месяца, года… Ручаться не могу, но надо рассчитывать не менее чем на час. Вы находите удовольствие в острых ощущениях, дамы и господа? Сейчас их будет достаточно, чтобы удовлетворить самый взыскательный вкус. Рифмованные чары — это не дегустация алкогольных напитков и не жук чихнул, как изволит говорить мэтресса. А если соединить их с силой Хранителя — зрелище будет действительно впечатляющее.

У Сивера всегда были трудности с выбором слов, но сейчас он превзошёл себя, решил Ларвеор и промолчал только по привычке.

— Впечатляющее?! — взвизгнула Кристанна, полностью согласная с капитаном. — Впечатляющее?! Теперь так называют катастрофу? Вокруг нас три силовые точки! Над нами два мощнейших потока! И аарты! Они же дословно исполняться будут!

— А на хрен было соваться в пятый слой, дура?! Было же ясно, вышвырнет — даже с «паутиной» и «неводом»! — в расстроенных чувствах маг сбился на простую речь. — Нам могло только подфартить! Повезло — нашли бы дырку, не повезло — поймали отдачу!.. Поздно, Чуха, поскрип жевать, когда кожа облезла. Располагайтесь удобнее, господа воины, — он сел, где стоял. — Ales Nirenwe, сейчас будет больно.

Откуда-то потянуло обжигающим холодом, и со странным гулом туман втянулся в пол и стены. Словно пыль в пылесосную трубу «Бурана» нового поколения, подумал бы Ларвеор, если бы знал, что такое пылесос.

Капитан, по его собственному мнению, и так уже сказал больше, чем следовало, потому просто откинул капюшон назад, достал из кармана недочитанную книгу и коротко кивнул «злыдням». Плохо соображающие в Дюжине не задерживались, и командира поняли без слов. «Все там будем», — философски заметила Леориэль Бешеная, возвращая в ножны свой жутковатый ятаган, и без церемоний уселась на пол. Товарищи последовали её примеру.

— Ты что творишь, Сивка, душа твоя хсуддова?! — от нового вопля чародейки стены ощутимо дрогнули, и из кладки вывалилось несколько камней.

— А ты хочешь умереть стоя, как боевая лошадь? Если даже мы сейчас выживем, Госпожа сделает из нас чехлы на мебель. Расслабься и получай удовольствие. Вот, — маг достал из кармана что-то серое и склизкое, пахнущее плесенью, — съешь грибочек, коллега. Один кусок и лиловые бегемоты станцуют на потолке фьямму, а голова улетит в окно. Господа и дамы, никто не желает?..

— Так вот что ты подсунул моей маме! Скажи зубам «прощай», ыргыц! — зарычала Кристанна и бросилась на Сивера, выставив такие длинные и острые когти, что назвать их ногтями язык бы не повернулся.

Следующие несколько минут Ведьмина дюжина с огромным интересом наблюдала, как Кристанна пытается выцарапать глаза своему бывшему. Какие слова вопила при этом квартеронка, знала лишь она да старый дрессировщик полосатых слонов, почивший лет триста назад. Голоса «злыдней» разделились. Девушки скандировали речёвки в поддержку троллины, парни дружно болели за Сивера. Кого поддерживал Ларвеор и поддерживал ли кого-то вообще, оставалось загадкой: он стоял в стороне и с задумчивым видом вертел в пальцах крохотный волчок. Стены чертога перемещений мелко дрожали, меж плитами пола просачивались струйки разноцветного дыма, на потолок медленно наползала пелена непроглядной тьмы. Сивер, навалившись на Кристанну, методично бил её головой о пол, а самый младший из «злыдней» Ярок Лис по прозвищу Знаю-Всё-И-Даже-Больше втолковывал боевым подругам, что черепа у троллей крепкие и никакого сотрясения, а тем более мозга, в них приключиться не может.

— Другое дело — эльфийские черепа, — заметил он, когда Кристанна вырвалась, и чародеи поменялись местами с точностью до наоборот.

Потолок совсем почернел, а стены начали оплывать, как горящие свечи. Ларвеор сжал волчок в ладони, и мерцающий купол накрыл его, «злыдней» и двух потрёпанных, тяжело дышащих магов, которые так удивились, что даже перестали драться.

— Откуда у вас Жемчужная сфера, капитан? — спросил Сивер и, поморщившись, приложил к затылку срочно наколдованный кусок льда. Роскошный фингал стремительно расцветал под его правым глазом, на щеке сочились кровью пять глубоких царапин. Кристанна украдкой взглянула на мага поверх столь же срочно наколдованного платка, прижатого к разбитому носу, и счастливо вздохнула.

Ларвеор приподнял бровь. На его языке это означало: «Вы спрашиваете, откуда у меня сфера, способная выдержать падение метеорита, спасти от «вьюги теней» и смирить Цветок Пустоши? Полулегендарный артефакт, за который половина магов недрогнувшей рукой вырвет себе печень, а вторая — продаст свою мать и посчитает это выгодной сделкой? Почему бы вам заодно не спросить, нет ли в моих карманах ещё чего-нибудь?»

Сивер, несмотря на велеречивость и довольно бредовые представления о долге, чести и достоинстве, дураком не был, и занялся исцарапанным лицом и подбитым глазом.

— Представление начинается, — сообщила Кристанна, запрокидывая голову и крепче прижимая к носу платок.

Чертог перемещений исчез, сменившись черным небом в ярких точках звезд, высокими деревьями и старым заросшим кладбищем. Подул холодный ветерок, терпко запахли ночные травы, из-за облаков нехотя выглянула лысая, заспанная луна, и все услышали негромкие голоса и знакомый перезвон, который могут издавать только золотые монеты. Вспыхнул факел, озарив двух разбойного вида мужичков, сидящих на могиле. Откуда-то сверху раздалось покашливание, а затем звучный, хорошо поставленный и самую чуть глумливый голос четко произнёс:

— Два вора, лихо скрывшись от погони, делить украденное золото решили. На старом кладбище вечернею порою уселись рядом на заброшенной могиле…

— Если это аарт, я — эльфийская риан, — прогнусавила квартеронка.

Сивер со вздохом выдернул из её руки окровавленный платок, вложив взамен другой, чистый. Кристанна моргнула и чётко объяснила, куда магу следует отправляться со своей помощью. С неба посыпались разноцветные конфетти, на фоне луны мелькнул мускулистый парень в синем трико и красном плаще и три девицы в коротких матросских костюмчиках, и зазвучала…

Нет, ЗАЗВУЧАЛА МУЗЫКА!!!

Никто кроме Ларвеора и ещё двоих не понял, что это музыка. Она походила одновременно на грохот бури, завывание торнадо и долбёжку куском железной трубы по листу жести. Она заставляла мозги плавиться, а глаза вылезать из орбит, крушила кости и раскалывала черепа. Кристанна, которая ошалело таращилась в пространство, внезапно заметила, что у неё из носа опять течет кровь. То же самое обнаружили Ярок, Зикка и Гапон.

Потом к музыке добавился голос, но из-за дикого шумового фона никто не мог разобрать ни слова.

Почти никто.

Чуткие эльфийские уши обладают поистине волшебным свойством отсекать чересчур громкие звуки или уменьшать их. Поэтому эльфка Леориэль, полукровка Сивер и Ларвеор, чья родословная была тайной за семью печатями, без угрозы для слуха внимали незримому барду, и даже пытались подпевать, хотя всем троим медведь на ухо не просто наступил, но и основательно на нём потоптался.

Для них аарт кончился слишком быстро и как-то сразу. Погост исчез вместе с эффектом присутствия в кузнечном цеху Мархенских пещер, вокруг возникли каменные стены, над головой — потолок, а под ногами — пол чертога перемещений. Полуоглохшие люди и нелюди не-эльфы осторожно вынули пальцы из ушей, закрыли рты и вернули глазам нормальные размеры, стараясь не шевелиться и даже не дышать, дабы не спугнуть ненароком благословенную тишину.

— Красивая музыка, — певуче вымолвила Леориэль, играя кончиком светлой косы. — И стиль интересный. Агрессивный, но интересный. Никогда ничего подобного не слышала. Барабаны… какие-то струнные и клавишные, вроде… Эх, ngirdir khaerw'an, надо было маму слушать, учиться играть на лютне, как подобает высокородной эльфийке, а не бегать по лесам с террор-отрядами! И почему я не бард?

— Ось цэ — музыка?! — пролепетал Сея, который как раз был бардом.

— Где моё кольцо? — недоуменно спросил Сивер.

— А мой брошлет? — всполошился Шольд.

— Савсем плахой, слющай, да! Гиде мой амулэт?

— А фот мой металь ктэ?

— Ведь усё, усё, шо нажито непосильным трудом, умыкнули!

Некоторое время товарищи по несчастью судорожно ощупывали себя и свои карманы. Убедившись в безвозвратной пропаже золотого запаса, девушки застонали (кроме Кристанны — та выругалась словами, которых не знал даже Ларвеор), а мужчины разразились проклятьями (кроме Сеи — тот расплакался). Капитан потрогал ухо, с досадой обнаружил исчезновение серьги («Всё золото с собой в могилу уволок… Ну и сучок этот чародей!») и вознёс хвалу Локи, надоумившему его носить обереги из кости и дерева.

— Капитан, — голос Малинки был холоден, как пиво с ледника, — я помню, что ты говорил про неповрежденными телесно, но я убью чародея!

— А я помогу избавиться от тела, — мрачно заявил Сивер, чья коллекция амулетов претерпела значительный убыток.

— Найду!

— Словлю!

— Потом не опознают! — присоединились товарищи.

Так, не приложив ни малейших усилий, Хранитель обзавёлся ещё дюжиной врагов, и авторитет его среди последователей Тёмной стороны значительно вырос. Жаль, но сам герой об этом не узнал. А если б даже и узнал… В тот самый момент чародей белкой скакал по могилам, удирая от нежити, поднятой последним заклятьем мертвого некроманта, и кроме собственной жизни ему все было до лампады.

По камню прошелестели неуверенные шаги. Звякнула задетая струна. И чей-то незнакомый хрипловатый голос удивлённо произнес:

— Ниххрена… Чё за фигня, твою мечту? Кто мне барабан на шею повесил?

«Злыдни» были профессионалами. Они даже не шевельнулись.

Лица магов некрасиво вытянулись.

— Хей, хлопцы, гляньте, крендель какой-то обдолбанный отвисает! — не менее удивлённо сказал другой голос. — Совсем чердак снесло наркоше!

— Не-а, он не под кайфом, — уверенно заявил третий. — Труповозку вызвать надо, мертвяк это. Самая что ни есть дохлятина. Он на шашлык похож и не пыхтит совсем. Сунул мальчонка два пальца в розетку, пепел его собирали в газетку…

— Чё-то я не наблюдаю в этом Казад Думе ни одной розетки, — перебил четвёртый голос. — И груш, которые кушать нельзя, не видать, одни шарики летучие.

— Вот и мне пятая чакра подсказывает, чуваки, что мы уже не в «Сорванных башнях», — согласился второй. — Брехунок ни хрена сеть не ловит, петля полная!

— А вон аборигены в палатке плющатся! — радостно воскликнул третий. — Их, что ли попытать, в смысле, поспрошать? Можэ, кто на ридной мови спикает! Эй, хав твою в ду! Навострите локаторы! Парля у франся, зольдаттен унд офицерен? Ду хаст михь!.. Пацандары, а ежли на пальцах показать? Таки международный язык…

Подобное игнорировать было нельзя. «Аборигены» обернулись так слаженно, словно полгода это репетировали — над телом Уэйда стояли четыре странно одетых, растрепанных и очень приветливо улыбающихся молодых человека. У одного на шее висел барабанчик, трое держали в руках диковинные лютни.

— Барды… — прошептала Кристанна.

— Призыв… — прошептал Сивер.

— Lleve a syn! — хором закончили они.

Бард с барабаном шагнул вперёд, с любопытством разглядывая «злыдней».

— Видать, неслабо я глотнул, — задумчиво сказал он. — Мансарда тихо развалилась! Вон там — чтоб треснуть мне! — горгул!.. — он осекся, заметив Даню, и растерянно закончил: — И эльфка с рожками явилась…

Даня задохнулась от возмущения, на её лбу и щеках проступили чешуйки.

— Я ня… ня яльфя! Я цвяйфлэг! — она бешено затрясла головой. Ярок пригнулся, Шольд с воплем схватился за щеку: косички, с вплетенными в них бусинками, хлестнули его не слабее плётки-семихвостки.

— Тогда, это, готов загладить, искупить… Твою мечту! — бард присвистнул. — Эй, девушка! Да не вы, а вы, желтоглазая… у вас волосы шевелятся или, пардон, это меня глючит не по-детски?

— Чтто са тэл ецть? — немедленно ощетинилась Зикка. Её змейки приподнялись и сердито зашипели. — Коркон никокта не виттэт, nei?

— Нет, ну это же… — растерялся бард.

— Оббалдеть! — подсказали ему друзья.

Известие о перемещении — временном, как утверждали маги — барды восприняли по-бардовски: переглянулись и, пожав плечами, заявили: «А, по фиг! Где наша не пропадала!» Светляки и Жемчужная сфера вызвали у них бурный восторг: пришельцы восхищенно трогали мерцающий купол, мягко пружинивший под пальцами, и, открыв рты, наблюдали за яркими белыми шарами, которые Кристанна заставляла танцевать. Сивер некоторое время демонстративно морщился, а затем, не утерпев, сам запустил в воздух десяток светляков разного размера и цвета. Выяснив, что едва не лишивший его слуха аарт исполняли гости, Сея улыбнулся и принялся расспрашивать их о современных течениях в музыке иных миров.

Он-то первым и заметил маленький серый смерчик, крутящийся за спинами бардов.

— Шановни панове, шо цэ за дыво? — беспечно спросил он. Барды оглянулись и прыснули в стороны, как крысолаки от фаербола на 500 элек.[39]

— Это же окно! Сив, окно! — потрясённо ахнула Кристанна.

— Вижу, — удивленно заморгал на «Сива» маг.

— Оттянешь? — с надеждой произнесла чародейка.

Смерчик мгновенно увеличился вдвое и стал антрацитно-черным.

— Конечно. Только завещание составлю, — согласился полуэльф.

А воронка подпрыгнула, оторвалась от пола и наклонилась, обратив чёрный зев к «злыдням». Она была такой тёмной, что, казалось, всасывала в себя свет, и цветные шарики, парившие под потолком, испуганно сжались. Ларвеор не отрываясь от книги, медленно потянул руку к амулетам, но под высокими сводами зала серебряными колокольцами прозвенел чей-то смех, и срывающийся мальчишечий голос выкрикнул:

— Выходи-ка, злой нахвальщик, на честный бой!

Воронка задрожала и превратилась в злобно ухмыляющийся рот, а огромная невидимая рука как нашкодившего котёнка сгребла Ларвеора за шиворот и с неумолимой силой поволокла на съедение.

— Ух, — только и смог сказать капитан, врезаясь своей гениальной головой в Жемчужную сферу. Рука чуть помедлила и дернула сильнее. — Ухххх!

Ларвеор услышал громкий хруст (к счастью, то был не его череп, а один из амулетов), успел подумать, что ненавидит Хранителей, и способность здраво мыслить покинула его вместе с сознанием. Он не услышал истеричного визга Зикки «Хфатай каптэн! Оттаскифай насат!» и не почувствовал, как в него вцепилось тринадцать пар рук. Он не узнал, что его соратники и оба мага бесстрашно вступили в игру «Перетяни Ларвеора», а барды поддержали их громогласным: «Спартак — чемпион!». Он не увидел, как Рот, громко чавкая, проглатывает посланные Сивером пульсары, давится и исчезает. Он очнулся, когда тяга внезапно пропала, и спасатели попадали друг на друга и на пол. Сам Ларвеор оказался сверху, потому что умение хорошо устраиваться сохранял в любом состоянии. Он приподнял голову и попытался встать, но стены и пол стремительно поехали в разные стороны, а в затылок словно воткнулся раскаленный гвоздь. Перед глазами заплясали чёрные мушки, и капитан бессильно откинулся на чью-то грудь. Судя по последовавшему писку, это была грудь Леориэль.

Ларвеор скосил взгляд (чтобы подтвердить догадку) и негромко сказал:

— Благодарю.

— Да не за что, капитан, — вразнобой ответили знакомые голоса.

— А мощно землячок забодяжил, внушает. Крутая шняга этот его заговор! — с детской непосредственностью заявил один из бардов. — Простых бакланов не тронул, а козырного папу мигом опознал! Как так?

— Другое что спросите, анк ыргыц… — Кристанна, охнув, распрямила ушибленную спину. — Три тысячи дохлых пикси Хранителю в ребро!

— Одно хорошо, — Сивер поднялся по-эльфийски грациозно, — судя по величине синего смещения, чародей произносил аарты не более четверти часа. Таким образом, Туман Обратного Времени рассеется самое позднее к утренней заре и… — полуэльф сделал паузу, видимо, ожидая бурного ликования.

«Злыдни» переглянулись.

— Караван ваших мыслей движется так быстро, шо ми не успеваем запрыгнуть на него, уважаемый мэтр, — скорбно сообщил Рюиччи, почесывая помятое крыло.

— Закон возвратного шага, — невозмутимо пояснил маг. — Это, господа воины, один из фундаментальных законов пространственно-временной магии, который, если коротко, заключается в том, что чем дальше от исходной точки брошенные чары или прочитанный аарт, тем медленней они будут воплощаться, а чем ближе к ней — тем, соответственно, быстрей. На скорость воплощения влияет и множество иных факторов, как-то потенциал чародея, характер чар, наличие или отсутствие в них жеста, взаимодействие силовых потоков… Думаю, не стоит продолжать, суть ясна. Ну и, конечно, незначительные деструктивные явления впридачу.

«Незначительные деструктивные явления» настолько поразили Ларвеора, что он, собравшись с духом, предпринял ещё одну попытку встать. Гвоздь, засевший в затылке, повернулся, и голову пробуравила такая боль, что отважный капитан не взвыл только потому, что случайно прикусил язык.

— Капитан, — раздался снизу приглушенный голос Фиораветти, — не то, чтобы вы мне не нравились… да и ботинки у вас красивые, из болотного пифона… и не то, чтобы вы мне мешали… но в ухо зачем бить?

— Да, шештрёнка, жащем? — сдавленно пробормотал Шольд. — Эй, ошторожней! Жубы мне выбьешь!

— Было бы что выбивать…

— Трепло! Какое же ты трепло! — взвизгнула Кристанна, посылая в Сивера один за другим три «шипа немоты». — Почему ты не можешь говорить по-простому?! Кому нужны цветистые словоизлияния в пятилоктевый свиток?!

Первый «шип» Сивер небрежно отбил, от второго уклонился, третий поймал, как простой дротик, и загасил в ладони.

— «По-простому», мэтресса, это одно слово на Всеобщем, десяток — на тролльем?

— Хоть бы и так! — запальчиво крикнула магичка. Полуэльф скрестил руки на груди и надменно вскинул подбородок. — И что значит эта ваша поза?

— Что было время, когда вам очень нравились эти цветистые словоизлияния. Родная. Любимая. Неповторимая. Несравненная. Солнышко. Звездочка. Лапушка… О, позвольте мне, капитан. — Сивер сделал рукой быстрое движение, словно выдергивая репку из грядки. Ларвеору на миг заложило уши, в лицо дохнуло обжигающим холодом, и головная боль исчезла. Совсем. — Лучше?

— Благодарю.

Придя не то, чтобы в благодушное, но весьма близкое к тому расположение духа, Ларвеор простил магу «незначительные деструктивные явления». Он поднялся и, смутно припомнив правила этикета, которые прадед усердно вдалбливал в него клюкой поперёк спины, шаркнул сапогом по полу и подал одну руку Леориэль, а другую — Фиораветти. Эльфка кокетливо улыбнулась, прикрыв ресницами яркие синие глаза. Ларвеор сделал вид, что не заметил.

— Гад, — всхлипнула квартеронка.

— Я знаю, — беззаботно отозвался Сивер. — Сними чары, видишь, мальчику дурно.

Мальчик, в которого угодила отбитая «затычка», он же двухсотлетний вампир Шольдеар Висст'каэл, свирепо скалил клыки.

— Хороший матрасик из меня получился, Ла-ар? — томно протянула Леориэль, не отпуская ладони Ларвеора. Хватке тоненькой хрупкой эльфки мог позавидовать тролль-наёмник. — Может, повторим как-нибудь? Только теперь уж ты снизу…

— Аинэ, я слишком молод для этого, — быстро проговорил Ларвеор, и изумленная эльфка, не успев опомниться, рухнула в объятья Аринха а'Гиви. Широкое жёлтое лицо орка немедленно расплылось в улыбке.

— Наканэц-та! — он радостно облапил эльфку. — Лэо, пэрсик! Кыса мая ушастая!

— Леориэль, ты позор нашего рода, но даже ты могла найти себе кого-нибудь получше, — с укоризной заметил Сивер.

— Залепи дуло, кретин! — рявкнула Леориэль и отвесила орку тяжелую оплеуху. — Убери лапы, гад желтомордый! Ухи пообкусываю! Буркала повыдавливаю! Рожу расцарапаю! Гланды вырву, пакость рыжая!!!

— А весело у вас, ребята, — заметил один из бардов. — Просто убиться об стену!

«Куда уж веселее», — подумал Ларвеор, но промолчал.

Первым делом аарт вырастил посреди зала огромную ель. Следом появились несколько ёлочек поменьше, пушистеньких и зелененьких. Потом по залу проскакал серый кролик, сел на задние лапки и принялся умываться. Зикка умилилась его длинным ушкам, Малинка восхитилась очаровательной мордочкой, Даня восхищенно взвизгнула, что такого милашки в жизни не видела, Кристанна призналась, что обожает кроликов. «Но кулинарные чары ей всегда плохо давались», — заметил Сивер и получил от щедрот бывшей жены ещё одну «стрелу мрака».

Потом пол раскололся, из трещины вырвалось зелёное пламя, туча искр, и вылетел каменный саркофаг, обмотанный толстыми цепями. Цепи полопались одна за другой, крышка отскочила, и живой мертвец — огромный, иссохший, в небрежно намотанных бинтах — встал во весь рост и заорал. Целая туча отвратительных насекомых вылетела из его пасти и рассыпалась пылью, едва коснувшись сферы.

— Любопытный образец нежити и крайне несовершенные чары призыва, — прокомментировала Кристанна. Забинтованный что-то злобно проревел. — Разрежешь мне печень? Напустишь в неё желтых муравьёв? Скормишь мой мозг плотоядным слизням? Ой, хочу, хочу! — Квартеронка радостно захлопала в ладоши и повернулась к бардам. — Ребята, что за очаровашка? Это из вашего мира?

Барды поморщились.

— Наш, чтоб ему гривну всю жизнь по поганому курсу менять! Один… м-м-м… одна… одно… — «Одно» Ларвеора заинтриговало, но он промолчал. — Без понятий мужик, короче. Брутальный. Был он и швец, и жрец, и на дуде игрец, душегубствовал за фараона и Та Кемет, некромантией баловался, прелюбодействовал помаленьку, а надел каменный макинтош — как подменили парня! Воскрес — и давай крушить, осквернять, людишек зомбировать, кишки выпускать из животов, сердца вырывать, напяливать головы на пики и котяток пугать… Братва его и на лоскуты кромсала, и в яме со смолой топила, и в пропасть скидывала, а ему всё неймется! Заколебал, пентюх! — Парни печально вздохнули.

Ларвеор приподнял бровь. Вокруг него послышались сдавленные хрипы, тихие всхлипы и чьё-то истерическое хихиканье. Издав жуткий вопль ошпаренной кипятком мантикоры, мумия ринулся к соотечественникам. Барды поджидали его, тихо, счастливо улыбаясь. Едва забинтованный приблизился, мощный удар лютней по морде отшвырнул его назад. Он с противным хрустом врезался в стену и очень медленно сполз на пол.

Ларвеор приподнял вторую бровь.

— Вот он волшебная сила искусства… Но какую гитару загубил, вобла недосушенная! — печально глядя на искалеченный инструмент, посетовал бард. — Корчит тут из себя Большого Брата, распальцовкой в нос тычет… Терминатора на тебя нет!

Щелчком пальцев Кристанна восстановила гитару. Она посмотрела на просиявшего пришельца, сипящую мумию, удивленного капитана, впечатлённых «злыдней» и поняла, что должна что-то сказать. Но ничего умного придумать не смогла и сказала первое, что пришло в голову:

— А кто такой терминатор?

— А вот я мужик чудной — болван заводной,

Зовуся Термонатор два — жестяная голова!

Херосином упиваюся, на самокате зело быстро катаюся,

С пищалью изрядно управляюся.

Росту во мне три аршина, в нутре имею колеса да пружины! — напомнил о себе Хранитель.

— Ай, молодца! — одобрили барды.

Ларвеор со вздохом перевернул страницу. Предстояли долгие часы ожидания.