Дмитрий Байкалов, Андрей Синицын Феномен по имени Лукьяненко

 Сергей Васильевич Лукьяненко родился 11 апреля 1968 года в казахском городке Каратау, чье название переводится как Черные Горы, в семье потомственных врачей. Отец Сергея — известный в республике психиатр, мама — нарколог. Когда Сергею исполнилось пять лет, семья перебралась в Джамбул. Примерно тогда же мальчик научился читать. Первой прочитанной книгой стала, конечно же, книга фантастическая — подаренный старшим братом зеленый томик «Незнайка на Луне». Вскоре будущий писатель пошел в первый класс местной школы с математическим уклоном, которую благополучно и закончил через десять лет. Дальнейшая дорога во исполнение семейных традиций, естественно, вела в медицину, и в 1985 году Сергей поступил в Алма-Атинский Государственный медицинский институт (АГМИ). К тому моменту он уже был настоящим фанатом фантастики, читал все подряд. Но с новыми книжками было тяжело, и однажды на первом курсе на почве бескнижия захотелось написать что-то самому. Чтобы самому же потом и прочитать. В дальнейшем фантаст Сергей Лукьяненко всегда поступал и поступает так — писать надо то, что потом самому будет интересно прочитать. А тогда было написано несколько коротких рассказов, которые молодой человек радостно начал рассылать по редакциям. Это возымело успех — в 1988 году журнал «Заря», незадолго до этого созданный и выходивший параллельно на русском и казахском языках, напечатал в разных номерах три рассказа «Нарушение», «Чужая боль» и «Спираль времени». А в конце 1988 года пришел и всесоюзный успех — миниатюру «За лесом, где подлый враг» опубликовал «Уральский следопыт». Легендарный редактор «Уральского следопыта» Виталий Иванович Бугров, выловивший рассказ из огромного «самотека», фактически стал «крестным отцом» молодого автора. Бугров прислал Сергею приглашение на литературный семинар «Аэлиты-89», а затем и организовал командировку от журнала на всесоюзный семинар в латвийских Дубултах.

Первое крупное произведение Сергей написал на втором курсе — толстая синяя тетрадь вместила в себя три повести «Прости мне свою боль», «Танцы на снегу»[1] и «Не беги — гололед…», объединенные в роман «Холодное пламя». Роман так и не был опубликован, однако в межпланетных приключениях капитана службы безопасности Земного Содружества Стора Ивина можно увидеть ростки сюжетов многих будущих книг писателя.

Немало писателей, как на Западе, так и у нас, вышли из фэндома — глобального неформального объединения поклонников фантастики. Сергей не исключение — уже на третьем курсе он основал клуб любителей фантастики «Альфа Пегаса»; начиная с 1989 года активно путешествовал по конвентам и литсеминарам, а на переломе восьмидесятых-девяностых вместе с Аланом Кубатиевым даже основал журнал фантастики, первоначально носивший название «Чудеса и диковины», а впоследствии переименованный в «Миры». В начале девяностых, отучившись год в интернатуре по специальности врач-психиатр, Сергей сделал окончательный выбор в пользу литературной стези: кроме журнала, работал в газете «Казахстанская правда», затем в издании для девочек «Мальвина», а с 1994 года окончательно ушел «на вольные хлеба». Убедить родителей, что он может оставить семейные медицинские традиции и идти собственным путем, помог гонорар за повесть «Тринадцатый город», напечатанную в одном из сборников ВТО МПФ,[2] который студент-медик как-то привез домой в Джамбул — размер гонорара на тот момент превосходил годовую зарплату врача.

В том, что человек, знающий и любящий фантастику, принимается ее писать, есть масса положительных моментов. Фантастика — литература идей, и зачастую авторы, приходящие в фантастику «со стороны», не понимают, что их сюжеты банальны и неоднократно отработаны. Но в чрезмерной начитанности есть и минусы — молодой писатель поневоле начинает подражать своим кумирам. Свой неповторимый стиль, если есть талант, вырабатывается с опытом. В ранних произведениях Лукьяненко сильно ощущается влияние прочитанного. Со страниц его первых рассказов и повестей на нас с прищуром глядят Хайнлайн и Саймак, Гамильтон и Шекли, а особенно Стругацкие и Крапивин.

Сбросить невольные оковы Сергей смог в 1992 году, когда от подражательства перешел к ниспровержению, к полемике с корифеями. Повесть «Рыцари сорока островов», начатая как пародия на книги Крапивина, выросла в жесткое противостояние крапивинской этике и принесла Лукьяненко всероссийское признание и премию «Старт» за лучшую дебютную книгу.[3] Детская жестокость а-ля Голдинг на фоне романтического антуража эпатировала читателя, ощущающего себя благодаря мастерству автора на месте героев книги. Повесть подверглась критике со стороны таких мэтров, как Владислав Крапивин и Кир Булычев, отмечавших при всех литературных достоинствах текста нереалистичность поведения подростков в предложенной автором ситуации и чрезмерное количество насилия на страницах книги. Однако читатели, уже чувствовавшие приближение новой, жестокой эпохи приняли повесть «на ура».

Одна из любимых забав Лукьяненко-писателя — экспериментировать с жанрами, меняя их как перчатки. Он писал и космооперу (трилогия «Лорд с планеты Земля», «Танцы на снегу»),[4] и жесткий футуристический боевик («Линия грез», «Императоры Иллюзий»), и детскую юмористическую фантастику (трилогия «Остров Русь»), и фэнтези («Мальчик и Тьма»), и мистический реализм («Осенние визиты»), и альтернативную историю («Искатели небес»), и виртуальную реальность («Лабиринт отражений»), и детективную пародию на киберпанк и космооперу («Геном»), и городскую фэнтези («Ночной дозор») и т. д. Особенно многогранность таланта автора проявилась в середине девяностых, когда почти одновременно были написаны такие разные по духу и стилю произведения как «Линия грез» и «Осенние визиты».

В дилогии «Линия грез» / «Императоры иллюзий» (позже к двум романам добавилась небольшая повесть «Тени снов») используются топонимика и антураж компьютерной игры «Master of Orion», однако совершенно самостоятельный сюжет не дает поводов называть эти произведения новеллизациями. Приключения телохранителя Кея Дача и его юных спутников Артура и Томми в обществе, где бессмертие можно купить за деньги, вроде бы и напоминают обычный квест, однако по сути являются богоискательством. И финал, в котором Кей приходит к Богу, но видит перед собой лишь пустыню, придает дилогии философский оттенок.

В «Осенних визитах» — на наш взгляд, одной из лучших вещей Лукьяненко — тоже хватает приключений и философии. Но «приключения тела» не вытесняют «приключений духа», а противостояние мистических сил, определяющих вектор развития человечества, сведенное к противостоянию отдельных людей в современной Москве, также напоминает квест, но квест этический. Апробативная этика многочисленных героев романа, как двойников, так и «оригиналов», невероятно жестока — уж во всяком случае, не идет никакой речи о «слезинке ребенка», и средства одержали полную и окончательную победу над целью. Вечный вопрос мировой литературы — «Что есть добро, и чем оно, собственно, отличается от зла?» — соседствует с чисто российским «Что делать?» и библейским «Камо грядеши?» В многочисленных смысловых и этических слоях барахтаются, пытаясь выплыть, герои романа, неожиданно оказавшиеся заложниками Будущего. Изначально «Осенние визиты» были на одну главу длиннее, но Лукьяненко сознательно убрал эпилог — и читателям до конца не ясно, был ли правилен выбор одного из персонажей, писателя Зарова (прототипом которого многие склонны считать самого Сергея).

Ярослав Заров в романе приезжает из родной Алма-Аты в Москву, этот эпизод оказался пророческим: над «Осенними визитами» Сергей Лукьяненко работал в Алма-Ате, а когда книга вышла, он уже перебрался в Москву и получил российское гражданство. Казахстан нечувствительно потерял одного из самых известных своих писателей.

В 1995 году начался роман Сергея Лукьяненко с компьютерными сетями. Этот роман, продолжающийся до сих пор, многое изменил в судьбе фантаста. Ибо создатель произведения, получившего статус культового, по сути, начинает новый виток своего литературного существования.

Сеть и фантастика — понятия родственные изначально: именно фантастика предсказала, а возможно, и предопределила возникновение компьютеров и компьютерных сетей. Тем более что множества сетевиков и любителей фантастики достаточно сильно коррелируют друг с другом. У нас фантастика всегда считалась литературой для технической интеллигенции, на западе же — это серьезный элемент в современной молодежной культуре. Кроме того, виртуальность уже настолько плотно проникла в научную фантастику, что возникли отдельные поджанры — вроде того же киберпанка.

Лукьяненко ворвался в Сеть стремительно и громко. Первое же его появление там ознаменовалось гигантской провокацией. В одной из выложенных на всеобщее обозрение статей Сергей «признался», что все его творчество направленно на то, чтобы воспитать в читателях ненависть к Чужим, дабы человечество в будущем могло достойно противостоять инопланетной агрессии. Сеть прореагировала шумно и неадекватно — Лукьяненко обвиняли во всех смертных грехах, от ксенофобии до пропаганды нацизма. А Сергей, взирая на поднятую им бурю, лишь тихо посмеивался. И до сих пор он регулярно появляется в Сети, устраивает провокации, розыгрыши, общается с читателями — поклонниками и оппонентами. Ибо нет писателя с большим, чем у Сергея, количеством сетевых фанатов или врагов. Открытость, а также готовность в любой момент дать едкий, иногда издевательский отпор сетевым хамам, приводят к тому, что Лукьяненко как личность и как писатель постоянно обсуждаем в Сети. В данный момент блог (открытый сетевой дневник) Лукьяненко является самым читаемым на популярном сервисе «Живой журнал».

И совсем не случайно в 1996 году Сергей стал первым в русском интернете писателем, имеющим официальную страницу. А уже в следующем году появилась книга, мгновенно завоевавшая сердца многих и ставшая культовой в среде сетевиков — «Лабиринт отражений». Изначально файл не предполагалось выкладывать в интернет. Но по нелепой случайности он попал на текстовый компакт-диск и оттуда разлетелся по всей Сети.

Чем объяснить такую популярность романа? Скорее всего близостью к жизни, знакомым антуражем и реалистичным отображением мечтаний большинства компьютерщиков. Любой, кому хоть раз в жизни случалось сесть за компьютер на часок, а оторваться от клавиатуры через десять, может ощутить себя на месте героев «Лабиринта». Плюс к тому — это роман-предупреждение, о том, к чему может привести неограниченная свобода действий.

Роман был закончен, и сиквела не планировалось. Хотя поклонники постоянно наседали и требовали новой истории о дайвере Леониде. Был даже создан сайт, войдя на который, любой желающий мог дописать несколько строк к своеобразному буриме о произошедших после окончания романа событиях. Но автор не сдавался — для него тема была закрыта. Идея продолжения родилась неожиданно, а толчком к желанию его написать послужило заключенное в интернет-переписке пари. Так родились «Фальшивые зеркала».

Роман сильно удивил многих поклонников первой части. На замену легкой и стремительной атмосфере, царившей в «Лабиринте», пришло грустное, осеннее  настроение. Изменился герой, изменился Диптаун. Мир Глубины стал жестким и реалистичным. Но к полюбившимся персонажам первой книги добавляются новые — выписанные ярко и жизненно (еще бы, ведь у них и прототипы имеются). Несмотря на то, что литературно вторая часть выглядит значительно сильнее первой — культовой ей стать было суждено лишь в комплекте с «Лабиринтом». Позже добавилась третья часть: экспериментальная повесть «Прозрачные витражи» писалась совсем уж по-сетевому. Каждая только что написанная глава выкладывалась на некоем сайте, и его посетителям предлагалось большинством голосов выбрать вариант развития сюжета следующей главы.

Сергей Лукьяненко — чемпион России среди фантастов по количеству соавторов. В соавторстве он писал трижды (и, по слухам, собирается как-нибудь продолжить это непорочное занятие).

Первым соавтором Сергея стал томич Юлий Буркин, волею судьбы заброшенный работать в Алма-Ату. Юлий изначально хотел написать детский роман ужасов и обратился за помощью к Сергею, по праву считая, что прописывать персонажей-детей Лукьяненко умеет лучше него. В процессе обсуждения «ужастик» превратился в приключенческую юмористическую повесть о путешествиях во времени двух мальчиков, прототипами которых стали сыновья Буркина. В результате родилась очень веселая трилогия «Сегодня, мама», «Остров Русь» и «Царь, царевич, король, королевич». По ее первой части режиссером Олегом Компасовым в 2006 году был снят полнометражный фильм «Азирис Нуна».

Вторым соавтором Сергея стал Ник Перумов. Концовка их совместного романа «Не время для драконов» явно подразумевает продолжение, однако в ближайшее время авторы не планируют вновь объединить усилия.

Владимир Васильев и Сергей Лукьяненко пытались писать вместе еще на одном из семинаров ВТО, но настоящее соавторство случилось лишь после выхода книги «Ночной дозор».[5] Противостояние Темных и Светлых магических сил на улицах Москвы Сергей описал со стороны Светлых. Идея написать роман со стороны Темных принадлежала Васильеву и реализовалась в виде совместного «Дневного дозора». Как и первая книга, «Дневной дозор» состоит из трех повестей: первую писал Лукьяненко, вторую — Васильев, третья писалась вдвоем. После этого тему Темной стороны Лукьяненко отдал «на откуп» Васильеву, у которого вышел сольный роман «Лик Черной Пальмиры», повествующий о киевском Дневном дозоре.

Сам же Сергей также продолжил свое повествование: появились «Сумеречный дозор», «Последний дозор», «Мелкий дозор»… В этих произведениях главные герои цикла по-прежнему стараются решить непростую задачу: чем же Свет, в конце концов, отличается от Тьмы. Ведь методы, которыми Дозоры ведут непрекращающуюся войну друг с другом, войну даже не «холодную», я «чуть подогретую», весьма похожи. Еще одной сквозной темой цикла стала психология Иных: легко ли им быть чужаками на планете людей. Порой желание «стать как все» может трансформироваться в желание сделать всех похожими на себя.

Продлиться ли история Дозоров, или Сергей потеряет интерес к этой идее и позволит разрабатывать ее другим авторам, стремящимся поучаствовать в создании нового эпоса и поместить в созданную Лукьяненко картину мира своих героев, — неизвестно. Однако факт, что после выхода на экраны кинодилогии режиссера Тимура Бекмамбетова «Ночной дозор» / «Дневной дозор» интерес читателей к романам цикла значительно возрос, сомнению не подлежит. Фильм «Ночной дозор» стал лидером российского проката в 2004 году. Бюджет фильма — 4,2 млн. долл., на рекламу было потрачено около 6 млн. долл., прокат по России принес фильму 16 млн. долл., прокат за рубежом — 28 млн. долл. Права на американский римейк фильма приобретены студией «XX век Фокс».

Фильм «Дневной дозор» установил рекорд России по сборам за первый уикэнд — 6 млн. долл. Бюджет около 4,2 млн. долл., прокат по России — 32 млн. долл., прокат в США начался в июле 2007 года.

В России жанр «альтернативной истории» достаточно молод. И это вполне объяснимо. Трудно было укладывать исторические фантазии в прокрустово ложе соцреализма. Тем более что неизбежно пришлось бы опровергать часть постулатов другого «изма» — исторического материализма, в частности учения о роли личности в истории. А ведь заметим, что один из основоположников жанра Михаил Первухин (1870–1928) был именно россиянином. Пусть и эмигрантом. И хотя его романы «Вторая жизнь Наполеона» (1917) и «Пугачев-победитель» (1924) были в Советском Союзе запрещены, именно Первухина стоит назвать «отцом нашей альтернативки».

Когда же грянула перестройка, и стало возможным писать и читать все, жанр почти мгновенно вознесся на вершины популярности. Изголодавшийся читатель жаждал ответов на это вечное человеческое «если бы да кабы, то что было бы?», а истосковавшиеся по свободе писатели с энтузиазмом принялись кормить народ вариациями на тему. Ответы на подобные вопросы могли бы, конечно, предложить профессиональные историки, но они, как правило, не опускались до «псевдонаучных» измышлений. Отдуваться пришлось фантастам. Ибо в современном обществе уже наступил период, когда читателю не столько нужны поставленные вопросы (чем постоянно злоупотребляла и злоупотребляет отечественная литература), сколько хотя бы некоторое количество ответов. А вот насколько убедительными получатся ответы, зависит исключительно от литературного мастерства и исторической эрудиции автора.

Сергей Лукьяненко, со свойственной ему жаждой к литературному эксперименту, также не смог обойти этот жанр стороной. И создал дилогию «Искатели небес», доказав, что может достойно работать в любом новом для себя жанре. «Альтернативку» можно сравнить с вином. Кроме того, что вино может различаться по составу, вкусу и качеству, оно еще имеет время выдержки. Так и произведение в жанре «альтернативной истории» может быть молодым, ординарным, марочным или коллекционным. Все зависит от того, насколько далеко во времени отстоит от нас историческая развилка, породившая сюжет. Чем раньше это случается, тем более «выдержанным» оказывается роман, тем серьезнее мир его отличается от нашего, тем «страньше» и «страньше» он нам кажется.

Дилогию, состоящую из романов «Холодные берега» и «Близится утро», можно смело причислить к когорте «коллекционных». Развилка здесь возникает чуть более двух тысяч лет назад, совсем незадолго до событий, определивших весь ход дальнейшей мировой истории. Причем возникает не в нашей реальности, а в том мире, что описывается в самом популярном литературном произведении всех времен — Библии. Так что дилогия написана даже не собственно в жанре «альтернативной истории», но в необычном поджанре «альтернативной религии».

Попытки ответить на вопрос «Если бы на Земле вместо христианства возникло что-то другое?» предпринимались в мировой литературе не раз, поэтому Лукьяненко добавляет к происхождению мира дилогии еще парочку допущений. Первое: «Что если в результате произошедших событий людям дано было некое Слово?» (несмотря на явно трансцендентную, даже магическую природу Слова, рука не поднимается написать, что мир «Искателя небес» фэнтезийный). Еще одно «если» пришло со школьных уроков физики: «Что станет с миром, в котором мало железа, а сталь встречается реже, чем медь и золото?» Таковы три источника, три составных части мира, в котором начинается восхождение главного героя, вора Ильмара, к Истине. И именно это восхождение, поиск Небес, стало главной темой романа. Ведь насколько бы не был «вкусен» мир дилогии, Лукьяненко неоднократно (и скорее всего умышленно) подчеркивает некую искусственность этого мира. Аллюзии и пересечения с реальностью, персонажи, весьма напоминающие аналогов из нашей действительности, — все это напоминает литературную игру.

Собственно, Ильмар-вор не совсем вор. Подобных героев довольно много в мировой литературе, и особенно в фантастике. Симпатичный авантюрист, «благородный жулик», в нужную минуту поступающий крайне этично, всегда был любим читателем. Однако, несмотря на множество чисто квестовых приключений, вполне типичных для героев такого рода, здесь Ильмару уготована еще одна непростая роль. Искать. Бога. Небо. Истину. Или себя?

«Искатель небес» для Лукьяненко весьма необычное произведение. Во-первых, дилогия, особенно вторая книга, писалась довольно долго, что большинству современных писателей несвойственно — сказывается давление рынка. Во-вторых, Сергей здесь явно экспериментирует со стилем. Манера изложения весьма нетипична и сильно отличает дилогию от других произведений автора.

Почти любому фантасту хочется «поиграть в мэйнстрим». Не избежал этой участи и Лукьяненко. Герой дилогии «Черновик» / «Чистовик» удивляет сразу — ничем не примечательный менеджер ничем не примечательной компьютерной фирмы с ничем не примечательными именем и фамилией Кирилл Максимов. Обычно герои Лукьяненко либо обладают необычными способностями, либо практически сразу их обретают. С первых страниц их закручивает вихрь событий, в результате приводящий к ответственности за судьбу мира. Здесь же писатель, пользуясь инструментарием фантаста, гиперболизирует (скорее даже гипоболизирует)  традиционную для русской литературы тему «маленького человека».

Кирилл в первой трети «Черновика» становится все более незаметным. В прямом смысле. Его перестают узнавать друзья и знакомые. В его квартире поселяется посторонняя девушка. Его забывают родители. Записи о нем исчезают из домовых книг, его паспорт рассыпается в труху, но даже милиция его не замечает. Герой мечется в тщетных попытках осознать происходящее, однако писатель-фантаст, к которому Кирилла заносят поиски истины, в состоянии лишь показать, как эту ситуацию описали бы его коллеги по перу. Здесь Лукьяненко под именем Зарова (как и в «Осенних визитах») поминает себя, предрекая герою обретение всемогущества и отказ от него.

И герой обретает всемогущество. Локальное, в рамках своей функции  — быть таможенником между мирами. Вся процедура исчезновения де-юре была нужна функционалам  — то ли секте, то ли правящему вселенной сословию, чтобы сделать из Кирилла такого же функционала — с единственной функцией охранять пятигранную башню на северо-востоке Москвы, из каждой грани которой открывается дверь в один из параллельных миров.

И герой отказывается от всемогущества. И это после калейдоскопа головокружительных приключений в самых неожиданных местах! Именно такая концовка «Чистовика», столь необычная для коммерческой фантастики и вполне типичная для мэйнстрима, вызвала недовольство целого ряда читателей. Читатель — он почти всегда жаждет «продолжения банкета» и ему сложно принять позицию героя, ищущего свое  место в жизни.

Несмотря на жанровое разнообразие, можно все же выделить три основные темы в творчестве Лукьяненко: тема чуда, тема свободы и история будущего.

Несколько раз краеугольным камнем произведений Лукьяненко становилась картина нашего общества, современного или в недалеком будущем, изменившегося в результате неожиданного «чуда» — будь то нечто мистическое, или неожиданное научное достижение или визит пришельцев. В «Лабиринте отражений» фактором, изменившим человечество, стало изобретение дип-программы, позволяющей погрузиться в виртуальность даже с самого примитивного компьютера. В дилогии «Звезды — холодные игрушки» / «Звездная тень» группа ученых МГУ изобретает «джамп» — возможность на обычной современной космической технике перемещаться сразу на несколько парсеков. И все государства начинают работать на космическую промышленность, земляне становятся банальными космическими извозчиками… В «Спектре» Земля изменилась в результате прилета инопланетян-ключников, расставивших по всей планете Врата в другие миры и потребовавших сделать доступ к Вратам полностью свободным. Единственной платой за проход на другие планеты становится интересная нетривиальная история, которую требуется рассказать ключнику. Наше общество довольно своеобразно реагирует на неожиданно свалившуюся с неба свободу перемещения.

Тема свободы также неоднократно поднималась автором. Свободы выбора. Свободы личности. Свободы социума. Последствий такой свободы. В «Звездной тени» мы видим общество, где идеи свободы доведены до абсолютизма. Причем совершенно естественным образом. Сотни тысяч планет и каждый может выбрать планету по себе. Воевать за правых и неправых. Убивать. Умирать. Творить. Фермерствовать. Летать. Создавать теплый семейный мирок. При этом оставаясь практически бессмертным. Нужна ли нам такая свобода?

В «Лабиринте отражений» свобода совсем другая, но тоже почти абсолютная. Виртуальность позволяет стать кем угодно и делать что угодно. Готовы ли мы к такой свободе? Видимо, нет. Недаром всесильные маги из Дозоров серьезно ограничены в свободе применения своего могущества, а роддеры из повести «Прекрасное далеко» хоть и свободны, но в чем-то ущербны.

Миры будущего у Лукьяненко весьма разнятся. Здесь и Империя, противостоящая Чужим из «Линии грез»; и могущественные земляне, скакнувшие в прошлое и расставившие на планетах храмы Сеятелей, дабы в будущем получить союзников-людей в иных мирах, а себе оставить нетронутый рай, в котором спокойно существуют те же роддеры; и мир «Танцев на снегу», тоже имперский, впоследствии трансформировавшийся в мир «Генома», где преобладают генетически измененные люди-спец… Лукьяненко любит создавать, «строить» в своих книгах интересные миры, и большинство из них получаются «вкусными».

Но популярность Лукьяненко заслужил не только миростроительством. Каждая его вещь — многослойна, рассчитана на разные аудитории. Его книги могут читать и дети, находящие занимательный сюжет и героев-ровесников, и люди постарше, увлеченные этическими уравнениями, предлагаемыми к решению почти на каждой странице, эстеты же могут получить удовольствие от емкого метафоричного языка. Лукьяненко прекрасно умеет одной фразой создать настроение, постоянно расставляет в тексте «якоря» затягивающие, не дающие ослабевать вниманию читателя. При всем этом писатель прогрессирует, постоянно идет на эксперименты с формой, содержанием, жанром. В том же «Спектре», гастрономическо-философской космоопере, притчи, рассказываемые главным героем за право пройти Вратами, стоят издания отдельной книгой. Этот роман, а также дилогия «Черновик» / «Чистовик», еще раз доказывают, что Лукьяненко не остановился, не собирается почивать на лаврах, которых у него достаточно: Сергей становился лауреатом практически всех существующих сейчас литературных премий в области фантастики. Премий, вручаемых как профессионалами («Странник», «Аэлита», «Фантаст года»), так и любителями фантастики («Интрепресскон», «Роскон», «Сигма-Ф»). В 2003 году на «Евроконе» в г. Турку (Финляндия) писатель объявлен лучшим фантастом Европы, а в 2007 году роман «Танцы на снегу» получил престижную баварскую премию Corine — за лучшее произведение для юношества на немецком языке. Пусть большинство премий субъективны, но когда их так много (а их уже более двадцати!) это о чем-то и говорит! Когда человек, искренне любящий настоящую фантастику, еще и неплохо умеет ее писать — тогда и возникает феномен по имени Лукьяненко.

[1] 

[2] 

[3] 

[4] 

[5]