"Убийство жестянщиков" - читать интересную книгу автора (Бруен Кен)

* * *

Трубочист заехал за мной вовремя. В белом фургоне, сверкающе-чистом, ни пятнышка. Я сел на пассажирское сиденье. Сзади четверо молодых парней в черных спортивных костюмах. Я поздоровался:

— Привет.

Они промолчали. Трубочист включил передачу и выехал на дорогу, где было совсем мало машин. Я сказал:

— У меня есть для вас подарок.

Он очень удивился и спросил:

— Что именно?

Я протянул ему пакет. Он раскрыл его, одним глазом следя за дорогой.

— Элвис Пресли!

— Как и вы, он самый главный.

Сзади раздался одобрительный хор голосов. Мы сворачивали на Найл-лодж. Он сказал:

— Они живут на Тейлор Хилл.

— Наверное, есть бабки.

Он взглянул на меня и спросил:

— Не родня?

— Что?

— Ну холм… Тейлора.

Я отрицательно покачал головой и сказал:

— Я по другую сторону.

Он задумался над моими словами, потом спросил:

— Вы готовы?

— К чему?

— Делать то, что вам скажут.

— Хмм, с этим у меня вечные проблемы.

— Попытайтесь.

— Ладно, видит Бог, я постоянно пытаюсь.

Мы остановились в тихом месте, недалеко от Треднидл-роуд, встали в сторонке. Трубочист кивнул, и парни исчезли, как черные призраки. Я спросил:

— Эти Тирнансы, это их собственный дом?

Он мрачно улыбнулся:

— Достался по наследству, ни один из них не женат. Они смотрят видео, заказывают карри, пиво и веселятся. Без женщин. Сливки ирландских мужчин, холостяки, и этим гордятся.

— Вы женаты, — сказал я.

— Да, и у меня маленькие дети. Но не будем сейчас о семье.

— Ладно.

— Когда мелькнет фонарь, нам пора идти.

— Последний вопрос.

— Что?

— Почему вас зовут Трубочистом?

— Мы чистим дымоходы.

— И кстати, а эти парни чем занимаются?

— Уже два вопроса.

— Вы считаете?

— Парни расчищают нам путь.

— Понятно.

— Сами увидите.

Мелькнул свет фонаря. За пояс брюк сзади у меня был заложен пистолет, прямо как в лучших фильмах. Черт, я даже не знал, заряжен ли он. А спрашивать было некстати.

Дом был выстроен в псевдотюдоровском стиле. Почти весь фасад зарос плющом. Дверь открыта. Я последовал за Трубочистом. Холл был завален запасными частями, велосипедами, разобранными двигателями. Мы вошли в большую комнату. Парни уже вполне справились. Двое сидели на толстом мужике, лежавшем на полу. Более худой братец сидел в кресле, один из парней держал у его горла нож. Оба были в шортах и майках. Трубочист сказал:

— Тот толстяк на полу — Чарли, другой, мозговой центр, Фергал.

Услышав свое имя, Фергал улыбнулся. На его щеке уже зрел синяк. Он сплюнул и заявил:

— Тейлор — гнусный ублюдок.

Парень слева заехал ему кулаком в ухо. Он покачнулся, но не потерял присутствия духа. Я попросил:

— Парни, отойдите в сторону.

Они взглянули на Трубочиста, тот кивнул. Я вытащил пистолет и спросил:

— Фергал, верно?

— Пошел ты.

— Слушай, Ферг, полегче с выражениями.

Он почти совсем пришел в себя и сказал:

— Видишь эту пушку? Я засуну ее тебе в задницу.

Чарли, валявшийся на полу с окровавленной физиономией, хихикнул и добавил:

— Скажи ему, Ферг.

Осмелев, Фергал заорал:

— Что вы собираетесь делать, грязные свиньи?

Я ответил:

— Сначала вот что…

Повернулся и прострелил Чарли колено. Потом продолжил:

— Затем я тебя кастрирую.

Чарли завопил, и я попросил:

— Суньте ему в пасть кляп.

Фергал испугался, по лицу струился пот. Я сказал:

— Смотри.

Сунул пистолет ему в пах и спросил:

— Что-нибудь еще?

— О господи, Тейлор… пожалуйста… так вышло, мы потеряли контроль над собой… извини нас.

Я сказал:

— Ты должен мне комплект новых зубов.

— Конечно, какие проблемы, господи, да все, что скажешь. Ты любишь видео, у нас есть классные фильмы.

— Мне нужны твои зубы.

Я ударил его пистолетом по зубам, наклонился и сказал:

— Чтоб я о тебе больше никогда не слышал.

Он кивнул, держа руку у рта. Я повернулся к Трубочисту:

— Я с ними кончил.

Вернувшись в фургон, я попытался закурить сигарету. Не смог. Трубочист прикурил сам и сунул сигарету мне в рот. Он завел двигатель, и мы медленно поехали прочь. Через некоторое время он сказал:

— Я думал, что вы и в самом деле это сделаете — отстрелите ему яйца.

Я глубоко затянулся и ответил:

— Я тоже.

Сзади раздался тихий смех. Мне следовало поближе присмотреться к этим парням. Я этого не сделал, и мне это аукнулось так, что я и представить себе не мог.

Кики прилетела дождливым днем. Я взял такси до аэропорта, чтобы ее встретить. Водитель тут же мне сообщил:

— На Параолимпийских играх несколько проб на допинг оказались положительными.

Нельзя ни в коем случае поощрять таксистов. Даже самый нейтральный звук обычно понимается ими как: «Вы так увлекательны, пожалуйста, сообщите мне ваше мнение решительно обо всем и не давайте мне вставить ни одного слова».

Но он уже завелся:

— Возьмите обычные Олимпийские игры, там мы готовы, что нас станут надувать. Но инвалиды и все такие прочие, от них-то мы ждем честности, верно?

Дальше мы начнем разбираться, кто в этом виноват.

Он спросил:

— Знаете, кого я виню?

— Понятия не имею.

— Ваших арабов.

— Да что вы.

— Они подмешивают в воду лекарства.

Когда мы приехали в Карнмор, я спросил:

— Вы можете подождать?

— Разумеется. Хотите, я зайду с вами в здание вокзала, выпьем чаю?

— Нет.

Когда Кики появилась, сердце у меня слегка ёкнуло. Не как при появлении возлюбленной, скорее, как при виде дальней родственницы. Она выглядела потрясающе. Синий пиджак, бледно-голубые джинсы. Я сказал:

— Ты выглядишь потрясающе.

Она меня обняла, крепко поцеловала и сказала:

— Джек, ты покраснел.

— Это от смущения.

Я взял ее чемоданы. Порадовался, что они маленькие. Значит, не собирается оставаться надолго. Залезая в такси, сказал:

— Только не упоминай про спорт.

Когда мы тронулись, таксист завел свое:

— Некоторые пробы на допинг оказались положительными….

В Хидден Вэлли, когда я нес чемоданы Кики, мимо прошел сосед. Он подмигнул и сказал:

— Ах вы, шалунишка.

Англичанин бы сказал: «Ах вы, негодник», но оттенок был бы совсем другим.

Ей понравился дом. Я налил выпить и сказал:

— Slainte.

— Ой, как мне нравится это слово. И ты мне нравишься. Что случилось с твоим носом, с зубами?

— Недоразумение.

— У тебя неприятности, Джек?

— Разумеется, нет.

Мы отправились в постель. Жаль, но не могу похвастать, что доставил ей большое удовольствие. Ничего подобного. Она спросила:

— В чем дело, Джек?

— Ни в чем. Просто я от тебя отвык.

— Может быть, это алкоголь и кокаин обокрали тебя?

— Нет… Потерпи несколько дней, и все будет в ажуре.

Никто из нас в это не поверил.

Вечером я сказал:

— Пойдем, познакомлю тебя с друзьями.

Мы отправились в паб «У Нестора». Охранник нас проигнорировал. Джефф работал за стойкой. Я сказал:

— Джефф, это Кики, подруга из Лондона.

Кики бросила на меня быстрый взгляд. Джефф громко позвал Кэти и спросил:

— Могу я вам что-нибудь предложить, чтобы сказать: добро пожаловать в Ирландию?

— Маленькую кружку «Гиннеса».

— Мне пинту, Джефф.

Появилась сгоравшая от любопытства Кэти. Ее беременность была уже очень заметна, поэтому у них с Кики сразу завязался чисто женский разговор. Мы сидели на стульях, а Кэти стояла за стойкой с Джеффом. Кэти вдруг спросила:

— Слушай, Джек, почему ты прятал такую замечательную женщину?

Кики взглянула на меня, потом повернулась к Кэти:

— Разве Джек вам ничего не говорил?

— Нет, ничего.

— Я жена Джека.

Даже охранник спросил:

— Что?

Первым оправился Джефф, отошел на минуту и вернулся с бутылкой шампанского. Кэти все никак не могла прийти в себя.

Кики сказала:

— Я ухожу.

Я вышел за ней на улицу и заметил:

— Но они собираются это отметить.

— Мне нужны ключи, Джек.

Я отдал ей запасные ключи, которые собирался передать позже. Она спросила:

— Как мне сказать, куда ехать?

Я объяснил ей, и она остановила такси. Я даже понадеялся, что это был тот ушибленный Олимпийскими играми парень. И она уехала.

В баре все стояли и ждали. Я сказал:

— Лучше снова положи шампанское на лед.

Охранник внес свою лепту:

— Первая ссора.

А Кэти добавила:

— Сильно сомневаюсь.

Я заказал большую порцию виски и сел на свой любимый жесткий стул. Кэти принесла выпивку и спросила:

— Можно мне присесть?

— Конечно.

Я закурил сигарету, поболтал виски в стакане. Кэти спросила:

— Виски сейчас — удачная мысль?

— А брак?

— Господи, Джек, как вышло, что ты ничего не сказал?

— Не знаю. Мне как-то казалось, что это все лондонские дела. Ты понимаешь, вернулся домой, снял конуру, все оставил за спиной.

— Господи, но… Я что хочу сказать… Ты ее любил, или как?

— Я там слегка помешался.

— Удивил.

— Ну да, я решил, что тогда я успокоюсь. Она написала докторскую по метафизике.

— Что ты этим хочешь сказать? Я даже произнести это слово толком не могу.

— Это изучение бытия.

— Что ж, теперь все понятно.

— Я полагал, она сможет заглянуть в мою душу, помочь мне исправиться.

Кэти встала и сказала:

— Ребенок брыкается, мне надо лечь. Тебе надо перестать нюхать кокаин, ты это знаешь?

— Разумеется.

Немного погодя вошел мужчина, заметил меня и подошел. Вроде знакомый, но точнее я не мог определить. Он сказал:

— Джек.

— Да?

— Я Брендон Флод.

— Ну, конечно. Я недавно женился. Это сбило меня с толку. Выпить хотите?

— Минеральной, пожалуйста.

Я заказал ему воду. По крайней мере, он не попросил соломинку. Он сильно состарился. Одет был в старую куртку с кожаными заплатами. Он расстегнул ее, и я увидел тяжелый серебряный крест. Я сказал:

— Родной брат моей зажигалки.

Он покачал головой и заметил:

— Не стоит на эту тему шутить.

— Простите.

— Никогда не поздно раскаяться.

— Насколько я понимаю в метафизике, это не поможет.

— Я говорю о вере, Джек, о вере. Знание — орудие Сатаны.

— Как вы меня нашли?

Он наконец слегка расслабился и ответил:

— Мы же были полицейскими, Джек.

Я жестом попросил следующую порцию выпивки. Брендон сказал:

— В смерти этих несчастных и в самом деле просматривается один почерк.

— Продолжайте.

— Все найдены голыми, все страшно изуродованы, обязательно что-то отрезано. И всем было под тридцать, не больше.

— Что еще?

— Полицейские считают, что это семейные разборки.

— А вы что думаете, Брендон?

Он отпил минералки. Если это доставило ему удовольствие, он ловко притворился. Сказал:

— Я думаю, что кто-то систематически выслеживает и истребляет молодых тинкеров.

— Господи.

— Не произносите имя Господа всуе. Возможно, вам стоит побеседовать с Рональдом Брайсоном.

— Кто это такой?

— Социальный работник, англичанин, работает в обществе «Саймон». У них приют в Фэер-Грин. Все тела были найдены поблизости оттуда.

Я сунул руку в карман, достал несколько купюр и положил рядом с его стаканом. Он спросил:

— Что это?

— За то, что вы потратили время и помогли.

Он подумал, положил деньги в карман и сказал:

— Отдам в церковь.

— У вас есть семья?

— Моя семья — Господь.

Он встал и добавил:

— Кажется, я должен вас поздравить?

— С чем?

— Теперь у вас есть жена.

— Да нет, это слух, выдаваемый за действительность.

— Бог желает вам добра, Джек.

Позже, много времени спустя, Джефф сказал:

— Тебе лучше отправиться домой, Джек.

— Я не хочу домой. Хочу остаться здесь.

— У тебя жена, иди домой. Мне кажется, Кэти очень скоро родит. Мне надо поспать.

— Правильно. Позвони мне, когда наступит время.

— Конечно.

— Обещай.

— Обещаю. А теперь иди.

Подойдя к двери, я осмотрелся, нет ли Тирнансов. Нет, никаких вояк. Пошатываясь, я вошел в дом и крикнул:

— Кики, ты не спишь?

Доплелся до кухни, взглянул на часы. Половина четвертого утра. Как такое может быть? Подумал: «Нюхну кокаинчику, одну полоску, прочищу мозги и посмотрю, не захочет ли Кики всерьез заняться любовью».

Я улыбнулся: план недурен. Кики поймет, что я могу быть настоящим жеребцом. Мне стоит только начать, и я продержусь дольше, чем Стинг. Около чайника лежала записка. Рядом лежали пули из моего девятимиллиметрового. Они сверкали так, будто их кто-то надраил. Прежде чем читать записку, я решил добавить кокаину. Я держал его в холодильнике, между коробками с йогуртом, чтобы был холодненьким. Насыпал полоску, потолще, чем собирался, и вдохнул. Отлетел аж к стене, показалось, в животе дыра образовалась. Я пробормотал:

— Фью.

Затем:

— Оп-ля, веди себя тише, все кругом спят.

Собравшись с мыслями, я на цыпочках пошел к записке… прямо крался к ней. Вот что там было написано:

Не «Дорогой Джек». Зловещее начало. Прочел дальше:

— Вот гадство, — произнес я.

И свалился на пол.

Поздно утром я очнулся, ощущая себя параноиком. Спина затекла, меня вырвало прямо на кожаное пальто, нос болел. Я пробормотал:

— Могло быть и хуже.

Затем перечитал записку. Поплелся наверх и увидел на кровати пакет. Развернул и обнаружил коричневые башмаки от «Бэлли». Очень удобные. Вынул из них всякий мусор, померил. Высший класс. Если нужно будет похоронить меня в ботинках, пусть это будут ботинки от «Бэлли». Я едва не расплакался от жалости к себе.

Я заставил себя принять душ, сунул грязную одежду в стиральную машину, даже кожаное пальто. Включил эту дуру и подумал: с кондиционером для ткани я уже опоздал.

Зазвонил телефон. Я закурил, снял трубку и сказал:

— Алло.

Это была не Кики, но я услышал:

— Звонок из Лондона.

— Что? Киган?

— Угадал, парниша.

— Откуда у тебя мой номер?

— Позвонил в полицию, поговорил с говнюком по имени Кленси. Знаешь, приятель, я ему не понравился.

— Бог ты мой, вау, в смысле, привет.

— И тебе привет. У меня отпуск

— Отпуск?

— Ну, каникулы, как пожелаешь. Собираюсь сесть на самолет.

— Сейчас?

— Точно. Ты ведь хочешь, чтобы я приехал, так?

— Конечно.

— Ладно, тогда сегодня в одиннадцать. Я буду в том пабе на набережной.

— Сегодня?

— Соберись, приятель, сегодня мы дадим жару.

Он повесил трубку. Я задумался о его приезде, потом решил:

— А почему бы и нет, черт побери?