"Алмазный меч, деревянный меч (Том 1)" - читать интересную книгу автора (Перумов Ник)
Глава 5
На многострадальный Хвалин с востока надвигался Смертный Ливень; еще немного, и жизнь в городе замрет. Сделав необходимые закупки, жители попрячутся по щелям. Волшебники всех семи Орденов, напротив, выйдут из зачарованных башен — творить посильное, отводя беду от города. До конца, конечно же, не отведут — но все-таки встретить Ливень в граде совсем не то, что в чистом поле. Вот почему по осени в городах Ливневой Полосы становится так людно.
Те, кто хотел, покинули северные края давным-давно — главным образом родовитые аристократы, но куда больше народа осталось. После Смертного Ливня на диво хорошо родят поля; мало кто из землевладельцев решил оставить доходный промысел без хозяйского догляда. Поэтому, несмотря на осеннюю напасть, собиравшую обильную жатву мертвецами, Север не запустел и не обезлюдел. Привыкли. Приспособились. Подумаешь, месяц льющейся с небес Смерти! И не такое видали.
— Надо торопиться, — сдавленно хрипел все еще не пришедший в себя Сидри. — Ливень будет здесь уже через седьмицу — нам только-только проскочить через топи. Дальше-то легче — как-никак, а каменная крыша над головой. Но вот топи…
— А что «топи»? — с великолепным презрением пожал плечами Кан-Торог. — Ты боишься тварей, обитающих там? Ерунда, их мы берем на себя. Затем ведь ты нас и нанял, правда?
Сидри вдруг весь как-то скукожился и неловко дернул головой, изображая согласный кивок.
— А раз так, то ничего, не волнуйся. Дойдем в лучшем виде. Скажи лучше, что там дальше, в самой горе?
— Пещера, — шепот гнома был едва слышен. — Пещера, откуда пахнет Каменной Смертью.
— Каменной Смертью? — беспечно рассмеялась Тави. — Если правда то, что я о ней слышала, плеснем туда побольше гномояда и подождем, пока все выгорит.
Сидри всего аж перекосило.
— Нет… Soto..
— На Всеобщем! — яростно зашипела Тави. — Снова Ондуласта повидать желаешь?! Сидри сглотнул.
— Не получится так. Каменная Смерть — это совсем не то, о чем тебе говорили. Она… она появляется там, откуда ушла или где пала Сила Гномов, Suuraz Ypud', и чем богаче, чем величественнее был в прошлом Престол сей Силы, тем более страшной изнанкой поворачивается к нам теперь ее тень. Работа ваша начнется не в топях. Их страхи — лишь разминка для Вольных… Главное — там, за порогом Ckzur Trdrang. Это точно.
— Ckzur Trdrang… — задумчиво проронила Тави. — «Хранилище Блистающего богатства»…
— Главная сокровищница Rabsigar Oorimn, Подгорного Племени, — сухо заметил гном. — Когда-то главные его залы были открыты для всех. Исключений не делалось ни для кого, даже для этих — hhurrucc! — орков! И те не дерзали чинить непотребство, чтя красоту священного места… — Сидри опустил голову. — Увы, те времена давно в прошлом. Содран драгоценный наряд с Каменного Престола, царские пояса ушли в имперскую казну… Чтобы не терзать сердца, гномы покинули залы Ckzur Trdrang, основали новые царства, прорубили новые тоннели… А их старые столицы стали прибежищем Нечисти, куда более страшной, чем все орки, гоблины и кобольды, вместе взятые…
— И ты хочешь сказать, что вот эта безымянная Нечисть и будет нас поджидать? — спокойно осведомился Кан-Торог.
— Будет. Но для вас она не останется безымянной. Немало доблестных гномов-воителей заплатили жизнями, чтобы я мог рассказать вам. Почти все твари там наделены волшебным даром, умеют ходить сквозь стены, летать, стирать собственные следы…
— А еще? — Тави поджала губы. — Что там еще есть за порогом, кроме твоего драгоценного…
— Тс-с-с! — хором зашипели на нее и Сидри и Кан.
— Нет, пусть он скажет! — девушка сердито дернула плечом.
— Там еще может оказаться много чего, — выдавил гном, глядя в сторону. — От диких упырей-хледдов до всей прочей Нечисти, что прячется от Ливня…
— Пусть их, — пренебрежительно махнул рукой Вольный. — Лишь бы не маги.
— А они откуда ж там возьмутся? — удивился Сидри.
— По окрестностям Каменного Скелета рыщут банды добытчиков, — предупредила Тави. — Среди них попадаются довольно сильные колдуны. Кроме того, Радуга не оставляет мыслей вновь наладить добычу самоцветов. В окрестностях главного входа у них постоянный лагерь.
— Но мы-то идем не ко главному входу! — всплеснул руками гном.
— У меня давно руки чешутся заглянуть в этот лагерь! — кровожадно объявила Тави. Кан насмешливо изогнул бровь.
— Там нужно целое войско. По крайней мере, сотня моих всадников. А твое чародейство там бесполезно.
— Однако ж на Ондуласта его хватило, — огрызнулась девушка.
— Там волшебники не стражевым чета, — нахмурился Вольный.
— Почему ж они тогда не изведут под корень добытчиков? — не уступала Тави.
— А зачем? Добытчики — как всеобщее пугало. Все знают — к старому дворцу гномов в Каменном Скелете лучше не соваться. А какие-никакие камушки все ж достаются. Вглубь же добычный люд не пойдет, они крутятся около поверхности.
— А нам? — в упор спросила девушка.
— А нам — за пределы пределов и глубину глубин, — торжественно ответствовал Сидри. — Цена ваших мечей высока, о Вольные, но Каменный Престол верит, что мы добьемся успеха.
— Мы бы еще вернее добились успеха, имей я под рукой хотя бы десяток моих людей, — вскользь заметил Кан. — Но на это у почтенных гномов золота уже не хватило…
— У нас хватит золота купить весь Круг Капитанов, — мигом ощетинился гном. — Но зачем там армия?
— Тави и я справимся с полусотней огров, с полутысячей гоблинов, с вислюгами и вампирами — без числа. Но есть твари, против которых, согласно «Книге воинств», должно выходить не менее чем вшестером, — без тени смущения ответил юноша. — Не мне ставить под сомнение мудрость предков. Если они сказали — шесть, значит, шесть. Конечно, если припрет, то выйдешь в одиночку даже против верховного мага, но зачем подставляться самому? Вольные не проиграли ни одной войны…
— Кроме междуусобных, — проворчал гном, однако юноша счел за лучшее надменно проигнорировать эту колкость и сделал вид, будто ничего не слышал.
— Не проиграли ни одной войны ни одной из рас, потому что твердо знали, где кончается геройство и начинается глупость. Наняв лишь нас с Тави, Каменный Престол поступил неразумно. Я понимаю, Сидри, ты лишь исполнитель воли правящих, но все же…
— Поскольку я есть всего лишь исполнитель воли правящих, то ответить тебе уж точно ничего не могу, — парировал гном. — Ну, почтенные, у кого еще есть что сказать? Если нет, то предлагаю отправиться на боковую. Завтра поутру выходим. Припасы все уже на месте, только взять осталось. — Он яростно почесал бороду. — Ух, и натерпелся же я страху с этим Ондуластом!.. Странно, раньше эта гостиница чистой слыла…
— Что было, то раньше, — невозмутимо заметил Кан-Торог. — Что ж, спать так спать.
Чародей Ордена Арк спал, точно невинный младенец. Глупо завидовать этим несчастным дуракам из Орденов — но вот способности так спать Фесс не позавидовать просто не мог. Скольких убил этот парень в черном и серебряном, скольких купленных по деревням малышей, которым не сравнялось еще и года, принес в жертву своему Вечному Пламени — а вот, поди ж ты, спит сном праведника. Фесса же ночами мучили кошмары — люди, убитые им, с пугающим постоянством являлись к нему во мраке, замогильными голосами проклиная лишившего их жизни только за то, что они добросовестно выполняли свой долг!
Это правда. Когда работаешь на Серую Лигу, не надейся, что руки твои останутся чистыми. Исполняя приказ, будь готов умертвить любого, кто помешает тебе — эту заповедь ветераны Лиги вбивали в головы новичков пудовыми молотами, но вот ему, Фессу, не повезло.
…На последнем задании он должен был пробраться в некий замок и выкрасть оттуда некую вещь, какую именно — ему знать не полагалось. Он долго поднимался-по отвесной стене, добрался до открытой галереи, скользнул внутрь — и натолкнулся на двух молоденьких девчонок лет по шестнадцати, верно, из замковой прислуги. Откуда они там взялись, куда несли их Подземные Боги — неведомо, но, если принять во внимание нарядные, по меркам прислуги, платьица — не иначе, как собрались на свидание.
Он, Фесс, считавшийся одним из лучших в Лиге именно по бескровным делам, наверное, успел бы оглушить или одурманить несчастных, он имел все необходимое, в конце концов он мог бы просто с ними договориться по-хорошему — мол, я хозяев ваших трясу, не вас, но девчонки оказались уж слишком преданными слугами. Рука Фесса еще летела, чтобы расчетливым ударом оглушить невольную свидетельницу, а та уже раскрыла рот для крика; вторая же с неожиданной ловкостью отскочила, явно намереваясь броситься наутек, туда, где из-под арки главного зала доносился нестройный гул множества мужских голосов. Там шел пир.
Фесс ушел бы от погони, но задание тогда оказалось бы провалено. И тело сработало быстрее рассудка.
Он убил попытавшуюся бежать. Перешагнул через скорчившееся от непереносимой муки тело — тайный удар, ведомый лишь слугам Лиги, напрочь лишает человека голоса, делая при этом его смерть донельзя мучительной. Перешагнул через оглушенную. Змеей скользнул в раскрытую пасть камина…
Дело свое он сделал. Правда, ночи превратились в сущее мучение. На беду свою, он запомнил лицо погибшей в мельчайших деталях, вплоть до крошечной родинки на левой щеке — и теперь, что ни вечер, это лицо являлось ему.
Может быть, именно поэтому он так ненавидел ночь? И всегда предпочитал не спать в это время суток? Днем отчего-то спалось легче, наверное, теням мертвых не так просто было преодолеть барьер солнечного света. Сейчас, следя за адептом Арка, Фесс волей-неволей должен был подстраиваться под чужой распорядок — а служители Вечного Пламени, очевидно, считали, что полного слияния с Абсолютом они достигают именно во сне и потому в этом себе не отказывали, кроме разве что особых случаев.
Где-то с середины ночи чуткий сон, поначалу сморивший Фесса, ушел окончательно. Внизу негромко посапывал чародей Арка. Фесс знал его орденское имя — Илмет. Из молодых, честолюбивых и способных. Клиент Командора, лично Командором подобранный и взлелеянный. Подобных просто так не гоняют в Хвалин, нанести визит вежливости девушкам из Ордена Солей.
Его размышления нарушил слабый шорох.
Фесс не шевельнулся. Ни один мускул не дрогнул. Засыпая, тело само оставляло пальцы где надо — на тайных кнопках и пружинах, которые только нажми…
Шорох повторился. В дальнем углу чердака медленно разгоралась пара тлеющих угольков-глаз.
Фесс дышал глубоко, размеренно и ровно. Ресницы его не дрожали. И даже, окажись существо наделено способностью читать ауру (а у спящего человека она совсем не такая, как у притворяющегося спящим), оно не заподозрило бы подвоха.
Умением подделывать тень своего сознания Фесс выделялся из всех слуг Серой Лиги.
Существо в углу заскребло когтями по доскам, но приближаться явно не спешило, и это было странно — шумит, шуршит, вместо того, чтобы стремительно атаковать. Чего оно, спрашивается, ждет?..
— Жду, когда ты наконец перестанешь притворяться, — ворчливо сказали в углу.
— Это ты! — не выдержал Фесс.
— Кто же еще… а ты думал, какой-нибудь Dargan Uothogg?[6] — осведомилось существо в углу.
— Давненько про тебя не слышал…
— У меня тебе письмо.
— От тетушки Аглаи?
— Совершенно точно. — Зашуршало. Существо вынырнуло на свет из тени — шерстистое, горбатое, о четырех мощных лапах, с клыкастой мордой, слегка смахивающее на волка, только крупнее. Совершенно непонятно было, как оно пробралось сюда — люк, ведущий вниз, Фесс запер сам, а других входов на чердак не было, слуховые окошки все, как одно, зарешечены.
— И ты не нашел другого времени? Я при деле.
— Гоняйся тут еще за тобой, — без всякого почтения проворчало существо. — Ничего, тетушка за тебя еще возьмется…
— Ну, это мы еще посмотрим, кто за кого возьмется, — посулился Фесс. — Давай письмо, что ли…
Квадратик из плотной кожи сам собой появился у него в руке.
— Тетя верна себе. Конверт из драконьей подче-шуйницы, — хмыкнул Фесс. — Будь другом, передай ей, что, если она будет так тратить деньги…
— Обязательно, — пообещало создание. — Но будет лучше, если ты напишешь ответ сам. Тетя очень просила.
— Когда это, интересно, я стану писать, — возмутился Фесс. — Сейчас?
— А почему нет? Твой конь спит как младенец в люльке.
— Ладно, ладно, разберемся, — буркнул Фесс, ломая наговорную печать и погружаясь в чтение.
Тетя писала редко. Да и чего писать, если на непутевого племянника все уже давно махнули рукой? Не женится, не занимается фамильным промыслом, не кажет глаз домой — а дом, несмотря на все старания, ветшает, соседи косо смотрят… Клара Хюммель опять познакомила тетю со своей очередной двоюродной племянницей, разумеется, «замечательной, чудесной, нежной девушкой, которая так тобой интересовалась!». Ну когда же дорогой племянник наконец вернется, сходит в собор, покается перед Спасителем, примет из рук Его Преосвященства господина епископа Посвящение и Напутствие вместе с Отпущением Грехов и встанет на путь истинный?
Тетя не принадлежала к пастве Древних Богов.
Серьезное же, как всегда, шло в самом конце — одной-двумя строчками. Достопочтенный Архимаг Игнациус Коппер покорнейше осведомлялся, не угодно ли будет нерадивому отроку семьи его старинных друзей вернуться к постижению приличествующих его способностям наук, а не прозябать в этой… язык даже не поворачивается выговорить… в Серой Лиге?
— Не забудь про ответ, — ворчливо напомнил посланец.
Фесс молчал. Сидел, письмо соскользнуло на колени, послушно погасив начертанные магическими рунами строчки.
— Я все для письма прихватил, — сообщило существо.
— Ответа не будет, — резко сказал Фесс.
— То есть как? — опешил почтальон.
— Ну… не будет в том смысле, на который рассчитывает моя обожаемая тетушка. Я не вернусь. По крайней мере, сейчас. А вежливые слова… она ж знает, что я ее люблю.
— И все-таки было бы очень любезно с твоей стороны написать почтенной тете несколько приветливых слов, — напыщенно заявил посланец.
— Хорошо, хорошо, — Фесс досадливо потряс головой. — Скажи лучше, как ты оказался здесь… так, что тебя никто и не заметил?
— Что для посланца друзей Архимага какие-то адепты второй ступени Арка? — с великолепным презрением отозвалось существо.
— Очень мило, — несколько ошарашенно ответил Фесс. До сего момента он имел более высокое мнение об адептах Арка… и более низкое — о способностях достопочтенного Архимага.
Он заскрипел предусмотрительно посланным тетушкой пером. «Жив, здоров, чего и вам желаю… скучаю… неужто нельзя никого нанять подновить дом, не надо в таких делах скупиться… от всех племянниц Кларочки Хюммель меня, дорогая тетя, тошнит — пусть она перестанет таскать их к тебе и надоедать своими бесконечными матримониальными планами… вернусь не скоро, много дел и такая жизнь мне больше нравится… господину же Архимагу скажи так — мол, не чувствую в себе ни призвания, ни способностей… счастлив своей судьбой в Серой Лиге и не хочу иной. Конец. Точка».
Он немного подумал и подписался — Фесс. А после имени поставил свой пароль в Лиге — Aectann, Слушающий Ночью, на старом языке Дану.
— Вот, возьми, — он протянул письмо существу.
— На твоем месте я делал бы это почаще, — холодно заявил почтальон. — Твоя тетя очень о тебе скучает… ты последний в роду, до сих пор не женат, не имеешь детей…
— Ну, детей-то как раз очень может быть, что и имею, — буркнул Фесс себе под нос.
— Такие дети нас не интересуют, — высокомерно сообщил посланец. — Нет, нормальные, хорошие, здоровые дети от…
— Я не племенной бык. — Фесс рассматривал свои ногти. Любой, знавший его по Лиге, счел бы за лучшее убраться подальше — если Фесс начал изучать кончики пальцев, значит, дело дрянь. Прием избитый, но действенный. В настоящей же схватке, разумеется, никто ни на какие ногти не смотрит. Там наносишь смертельный удар, не переставая улыбаться и продолжая светский разговор о погоде.
— Понял, — посланец мгновенно подобрался. — Закончил письмо? Давай сюда. Так и быть, о твоих словах тетушка не узнает.
— Вот и славно, — Фесс повернулся к посланцу спиной. Волшебный зверь постоял еще несколько мгновений, чуть покачиваясь из стороны в сторону, словно чего-то ждал, а потом разом, в один миг, — исчез.
Черный Город. Глухая ночь еще длилась, но рассвет близился. Утомленные долгой скачкой кони стояли, понурив головы. Бесстрастная стража Вольных молча застыла в седлах — они словно и вовсе не устали. Арбалетчикам Император разрешил спешиться — люди слабее Вольных, они вымотались. Сам же хозяин Империи и не думал расставаться со скакуном.
Позади осталась вылазка в катакомбы. Зловонное свистящее дыхание во тьме… арбалетные стрелы, с хлюпаньем пробивающие зеленоватую шкуру… молчаливо-яростные лица Вольных, ожесточенно кромсавших саблями неповоротливую тушу… и его, Императора, собственный меч, погружающийся в мозг твари, пройдя сквозь чешуйчатую броню и черепные кости.
Это было сладко. Это было славно. Но стоит ли говорить об этом всерьез, если жаркая схватка в подземной каверне — не более чем способ забыться? Настоящие правители так не поступают. Если они хотят избавить подданных от ползающих по их, подданных, подвалам всяких чудищ, то поступают умнее. Никого не слушая, закупоривают все входы и выходы в подземелья, пускают ядовитый дым или же просто ждут, пока запертые там твари не пережрут друг друга. А не лезут с мечом наголо.
И все-таки, откуда мог взяться этот зеленый червь? Таких созданий Императору встречать еще не доводилось. Даже в капитальнейшем «Определителе Драконов» (включавшем в себя, к слову, помимо драконов, всю известную магам Нечисть и Нелюдь) ничего подобного не содержалось. Сказать об этом Радуге? Пусть почешутся? Да, пожалуй. Ночную вылазку от них скрыть все равно не удастся, так пусть лучше узнают об этом от него, чем от платных соглядатаев.
Чуть ниже по улице, замусоренной и неухоженной (ох, несдобровать здешнему управителю!), мигал раскачиваемый ветром алый масляный фонарь над таверной. Один из бесчисленных притонов Черного Города, отдушина здешних обитателей — а в последнее время место отдохновения и золотой имперской молодежи. Заглянуть?..
Император еще колебался, когда тяжелые створки высоких дверей заведения внезапно приоткрылись. Появилась полусогнутая, шатающаяся фигура, закутанная в темный плащ. Держась за стенку, ночной гуляка медленно побрел прямо к императорскому эскорту.
Император терпеть не мог пьяных. Никогда не знавший, что такое «залить за воротник» или «перебрать лишку», к злоупотребляющим подобными зельями он относился с плохо скрываемым презрением.
Вольные внезапно и резко сомкнули ряды. Встряхнувшиеся арбалетчики вскинули оружие. Приближающаяся фигура могла оказаться кем угодно. Например, наемным убийцей.
Кер-Тинор, капитан конвоя, послал своего коня вперед. Саблю Вольный держал уже готовой к бою.
— Кто таков? — надменно бросил воин. Пьяный остановился. По-прежнему шатаясь, смешно задрал голову, пытаясь рассмотреть задавшего какой-то вопрос всадника. Посмотрел, ничего не ответил… и двинулся дальше, словно и не замечая обнаженного клинка в руках капитана имперской стражи.
— Стоять, — негромко приказал Кер-Тинор.
От его спокойного голоса бледнели и пачкали штаны самые отчаянные и бесшабашные. Синие, как море, глаза немолодого уже воина были глазами самой Смерти. До сих пор во всей Империи не нашлось равного ему меча — или сабли, или протазана, или совни, или бердыша…
Однако пьяный даже не повернул головы. Хрипло заорал непристойную кабацкую песенку… и продолжал идти прямо на молчаливый строй всадников.
Император осторожно подал коня вперед. Тут что-то не так… Он ощущал нечто, смутную, но могучую силу, таящуюся в шатающейся фигуре. Как бы не было беды…
Кер-Тинор заставил лошадь шагнуть. Лезвие его сабли коснулось шеи пьяного.
— Стоять!
Не знать Кер-Тинора было невозможно. Его знала вся Столица, весь славный Мельин. Его знали во всех кабаках, притонах и борделях. А кто не видел сам — тому рассказали. И не могли не остеречь — капитан императорской охраны шуток не понимает.
Пьяный, кажется, внял. Остановился, мутно глянул на всадника, тупо воззрился на приставленное к горлу оружие.
— Ум-мереть спешишь, да? — услыхали оторопевшие всадники и Император.
В следующий миг человек прыгнул. Нет, не на Кер-Тинора — он прыгнул вперед, на замерший конный строй Вольных, на сомкнутые ряды, на сверкание сабель, навстречу арбалетным стрелам…
Он начал превращаться еще в полете. Плащ обернулся густым мехом; капюшон слился с головой, блеснула змеиная чешуя, в распахнувшейся пасти сверкнули изогнутые, точно кинжалы, ядовитые зубы, затрепетал черный раздвоенный язык…
Арбалетчики успели. И Вольные успели тоже… вот только почему Кер-Тинор медленно валится набок?..
Стрелы воткнулись в плоскую морду оборотня. Сабли ударили по безобразной голове и мохнатым бокам. Приученные, не шелохнулись кони… однако кривые когти мощных лап с легкостью разорвали горло одной лошади, второй, тело скользнуло в щель, не обращая внимания на падающих, и метнулось прямиком к Императору.
Все это заняло одно мгновение, куда меньше самого короткого человеческого вдоха.
Император был готов. И он понимал, что эту тварь обычная сталь сейчас не остановит. Он вскинул руку. Черный камень перстня полыхнул — совсем невоинственным, мягким жемчужным светом.
— А-р-р-г-ххх… — пронеслось над замершей улицей. В этом не то реве, не то хрипе не осталось уже ничего человеческого.
От удара невидимой волной жемчужного пламени броня на морде чудовища вспыхнула. Глаза лопнули, взорвавшись изнутри, вытекая из орбит кровавыми сгустками. С шипением горело мясо, обугливались кости, но при этом ни один сабельный удар так и не пробил брони чудовища.
Император спокойно подал коня назад, брезгливо глядя на корчащееся тело.
— Выставить охрану. Вызвать сюда всех послов Радуги. Пусть полюбуются. — Император прежде всего думал о деле и лишь потом — о погибших или получивших ранение на его службе. — Посмотрите, что с Кер-Тинором, — теперь можно и подъехать поближе к упавшему капитану. Спешиться и наклониться к раненому — наивысшая для него честь и награда.
Двое Вольных нагнулись к своему начальнику. Нагнулись и тотчас же выпрямились.
— Надо звать мага, повелитель. Иначе он не доживет и до рассвета.
Двойного плетения кольчуга на животе капитана Вольных была рассечена, словно от удара магическим мечом.
Император спешился. И наклонился над умирающим.
Плотно сжатые веки капитана дрогнули.
— Мой… Император… цел? — кажется, он уже никого не узнавал.
— Я цел, Кер, — Император положил руку в латной перчатке на плечо Вольного. Остальные воины переглянулись — кажется, с одобрением.
Даже при всем желании Император ничего больше не мог сделать сейчас для верного своего стража. Черный камень в наследственном перстне… он сам знал, какой силы нанести удар. И сейчас повелитель Империи чувствовал себя, как после очень обильного кровопускания. Камень пил истинную кровь Императора — когда надо было не переслать с места на место пергамент (там хватало малейшего мысленного усилия), а, как сейчас, испепелить врага.
Никогда еще камень не пускал в ход такую мощь.
Собственно говоря, теперь сюда должны были сбежаться все до одного маги Радуги.
Дохлого оборотня на всякий случай прижали к земле выдернутыми из ближайшей ограды кольями.
Трогать Кер-Тинора было нельзя — нельзя даже перенести в дом. Двое Вольных, нещадно хлеща коней, уже ускакали — за магом-лекарем; Император мысленно позвал Гахлана. Старый маг (которому Император так и не простил того несчастного щенка!) был отличным врачевателем.
Гудение. Сухой треск, бьющий из земли фонтан синих искр. Старый маг, облаченный в одноцветный оранжевый плащ, шагнул прямо из синепламенного облака. От резкого движения плащ распахнулся — стал виден роскошный ночной халат со следами женских притираний и болтающийся на толстой серебряной цепи орденский медальон — молот, наковальня и намертво соединивший их воедино меч.
— Та-ак… — Гахлан позволил себе лишь один молниеносный взгляд на оборотня. — Работа для Сежес… не сомневаюсь, вот-вот пожалует наша красавица…
И шагнул мимо, к раненому.
Как бы сильно ни ненавидел Император магов, искусство их вызывало невольное восхищение. Опустившись на колени, Гахлан одним решительным движением обнажил рану. Миг — и прямо на разрез полилась какая-то вонючая дрянь из бутылочки темного стекла. Кер-Тинор дернулся и замычал.
— Раз стонет, значит, выживет, — невозмутимо заметил маг. — Так, а кишочки-то у нас порваны, порваны, значит, у нас кишочки-то, а это, братец ты мой, очень нехорошо, придется сшивать-то их, кишочки, значит…
Бормоча таким образом, он один за другим выливал на рану содержимое различных пузырьков; и только Император знал, что стоит за этими стремительными движениями.
 |
Каждое движение Гахлана было выверено до немыслимой, недоступной простому смертному точности. Каждая капля снадобья сопровождалась заклятьем, помогавшим зелью попасть по назначению. Наперстный камень Императора заметно потеплел; от него передавалась ощутимая дрожь. Волшба творилась нешуточная.
Император хмуро следил за искусными руками чародея.
Старый маг приподнялся с колен. Края страшной раны на животе Кер-Тинора сходились сами собой.
— Пусть полежит еще немного. Разрез сейчас затянется, тогда его можно будет перенести. — Гахлан закряхтел и выпрямился. — Ну а теперь взглянем на то чудо, которому мы этим обязаны…
В этот миг появилась Сежес. Волшебница не заставляла землю испускать пламя и искры, просто с небес скользнул небольшой крылатый дракон — из молодых, с удаленным огнетворным зобом.
— Что такое?.. Что это, Гахлан?..
— Где Реваз и Митара? Это по их части, даже не по твоей, — проворчал старик, отпуская обугленную лапу страшилища.
— Здесь не место проводить опознание! — резко сказала волшебница. — Отнесем его…
— К нам в башню, у нас лаборатории все же получше ваших, — буркнул Гахлан. Теперь он заглядывал оборотню в пасть, пересчитывая зубы. Страшные челюсти внезапно дрогнули, вознамерившись отхватить чародею палец — однако тот и бровью не повел.
— Балуй тут у меня! — словно на лошадь, прикрикнул он, и челюсти тотчас испуганно замерли.
— К вам так к вам, — не стала спорить Сежес. — Только дождемся остальных… Делайте ваше дело, коллега Гахлан, я пока поговорю со свидетелями… с разрешения повелителя конечно же.
Император молча кивнул. Еще одно унижение, да еще при охране. Всем ясно, что его разрешения спросили чисто приличия ради — но спросили так, чтобы эти приличия как раз и нарушить…
Волшебница начала с Вольных. Они стояли впереди и видели даже больше самого Императора. Однако рассказы воинов не отличались разнообразием или содержательностью — вышел из кабака пьянчужка, попер прямо на императорский конвой, капитан Кер-Тинор выехал навстречу — таков обычный порядок, его прикрывали стрелки, оборотень сперва остановился, а потом прыгнул, и непонятно даже, когда успел полоснуть капитана…
Тем временем успели появиться пятеро остальных магов, приставленных Радугой к императорской персоне, и на скромной улочке Черного Города началось форменное светопреставление.
— Что за тварь?! Что за тварь, я вас спрашиваю, Сежес!
— Спокойно, Треор, я сама еще ничего не понимаю…
— Уверен, это опять фокусы Кутула! Ведь было же постановление Капитулата… запретили же такие опыты в столице…
— Кто тут дурно отозвался о Кутуле? — обиделся толстый Фалдар, маг этого Ордена. — Всем известно — оборотнями последнее время занимался Нилим из Арка, с него и спрос!
— Нилим? — в свою очередь возмутился Реваз, маг Красного Арка. — Нилим уже два месяца как на востоке! В соответствии с эдиктом Капитулата! Не возводи напраслину, Фалдар, пока я не припомнил, что вы взяли у нас взаймы четыре скляницы девственной ртути и по ею пору не отдали! И я уж молчу, что вы с той ртутью сделали…
— Ртуть! — толстяк всплеснул руками. — Скажите, пожалуйста, какая важность! Можно подумать, все забыли, как вы еще год назад затребовали у нас три дюжины преотличных упырей… и что?!
Император слушал, как пораженный громом. Склока? Маги всесильной Радуги бранятся, словно базарные торговки?
Невольно он покосился на свой эскорт — воины оставались невозмутимы. Ну, Вольные — разговор особый, они и умирая делают вид, что ничего не происходит, но свои-то стрелки-арбалетчики почему молчат? Уж хотя бы улыбнуться кто-то из них должен?..
Император потряс головой… и тотчас же понял, что в действительности он слышит совсем иное.
— Не соблаговолит ли почтенный Реваз чуть-чуть подвинуться… благодарю, спасибо.
— Не стоит, почтенная Сежес. Делаем одно дело…
— Однако сколь дерзостное покушение, достопочтенные коллеги! Считаю, необходимо срочно собрать Капитулат…
— Мудрое мнение, достопочтенный Фалдар… Император вновь потряс головой. От черного камня на пальце шло легкое тепло — магическое оружие чувствовало творимую вокруг волшбу.
Тем временем появилась пара младших послушников Оранжевого Ордена, пригнавших небольшую тележку; Гахлан приказал грузить останки оборотня. Маги еще возились вокруг места покушения, творили какие-то пассы, вокруг вспыхивали разноцветные огни, то и дело начинало тянуть дымом. Толстый Фалдар тщательно соскабливал с камня свернувшуюся кровь оборотня; Реваз зачем-то вымерял шагами улицу от трактира до места схватки; Сежес же подошла к Императору.
— Это было покушение, мой повелитель, — она соблюдала внешнюю форму почтительности. — Самое настоящее покушение. Мои достопочтенные братья разберутся в деталях и, разумеется, доложат вам итоги своих изысканий, однако уже сейчас ясно одно — за этим стоит кто-то из числа волшебников.
— Волшебников? Ты не ошиблась, достопочтенная Сежес? Кто во всей Империи способен на такое, кроме магов Радуги?
— Чародеи Радуги все как один всецело преданы Имперскому Престолу, — сухо и холодно отрезала магичка. — Нет, виновного следует искать не среди них. Произошла утечка Силы… и кто-то воспользовался ею, дабы повергнуть Империю в хаос. Вы нуждаетесь отныне в постоянном магическом прикрытии, мой повелитель. Радуга позаботится, чтобы у Императора был бы подобающий эскорт. В любое время дня и ночи. Иначе может случиться непоправимое!..
Со стервой из Голубого Лива не имело смысла спорить. Слишком давно он знал ее и слишком сильно ненавидел. Он просто кивнул — коротко и отрывисто. Теперь придется терпеть рядом с собой еще и мага… хорошо, если одного, а то, неровен час…
— Не меньше четырех, — холодно сказала Сежес — то ли прочла его мысли, то ли просто догадалась, о чем он думает. — А сейчас, мне кажется, повелителю стоит вернуться в свои покои и отдохнуть. Мы с Ревазом будем сопровождать.
Повелитель Империи вновь молча кивнул. И даже нашел в себе силы подумать: «Да, да, в этом она совершенно права…»
И молниеносным усилием воли подавил непроизвольную дрожь при виде откровенно-довольной улыбки Сежес. Нет сомнений, она читала его мысли. Читала! Ну что ж… она волшебница… моя наставница… в конце концов кому же, как не ей, знать, что лучше для меня и для Империи…
— А все-таки я хотела спросить моего повелителя — зачем он, идя на ненужный риск, решил посетить катакомбы? И еще один вопрос хотела бы задать скромная служительница — откуда стал известен повелителю этот вход? — Сежес в упор взглянула на Императора.
— Хотелось развеяться, — как можно более беспечно ответил он. — Вашими стараниями только в катакомбах и встретишь настоящего врага. К тому же тот червь… — кстати, вы послали кого-то посмотреть на него? Никогда раньше о таком не слыхивал… — кто знает, сколько моих подданных, исправных плательщиков податей, он успел сожрать?
— Отчего же повелитель, заметив врага, не обратился сразу к нам? — Сежес холодно и зло блеснула глазами. — Или мой повелитель не подумал, сколько его подданных, исправных плательщиков податей, может погибнуть, если после смерти повелителя, к коей он, по-моему, стремится, вспыхнут мсждуусобные войны? В скольких герцогах и графах течет императорская кровь? Сколько дружин они выведут в поле?.. Почему же повелитель не подумал об этом? Неужели мне, Сежес Голубого Лива, придется думать, что она оказалась настолько плохой наставницей, что не сумела внушить будущему Императору самых первых и простых правил, коих обязан придерживаться любой правитель?..
Император чувствовал, как по скулам растекается предательский жар. И, гася ярость, заставил себя подумать: «Да, да, правильно, верно, как я мог так… бездумно… полез наобум… а что, если б и впрямь погиб?., что сталось бы тогда с Империей?..»
И вновь он заметил на лице Сежес легкую, довольную улыбку.
Заставив себя не думать ни о чем, кроме раскаяния, Император махнул эскорту.
— Возвращаемся!
— Мудрое решение, — заметила Сежес. — Пусть повелитель не сомневается — Радуга не допустит, чтобы покуситель остался бы безнаказанным.
— Но, может, Радуга уже предполагает?..
— О, нет, нет! Радуга никогда не предполагает. Если Радуга что-то утверждает — значит, так оно и есть, — Сежес растянула губы в подобии холодной улыбки. — Пусть повелитель не сомневается, мы явим всю картину заговора.
— Наверное, кому-то из великих герцогов опять пригрезилась корона… — вскользь уронил Император. Сежес только усмехнулась.
— Нет-нет, повелитель, — скромная служительница Лива замкнула уста свои печатью молчания. — А насчет магического щита…
— Кстати, почему нельзя создать какой-нибудь амулет? — как бы невзначай осведомился Император.
— Слишком долго, мой повелитель, а заговорщики могут нанести следующий удар уже завтра. Нет, адепты надежнее.
Весь путь до самого дворца они проделали в молчании.
| © 2024 Библиотека RealLib.org (support [a t] reallib.org) |