"Неизвестная блокада" - читать интересную книгу автора (Ломагин Никита Андреевич)

4.  А. А. Кузнецов

Как и все пострадавшие в ходе так называемого «ленинградского дела», А.А. Кузнецов оставался запретной темой для историков в течение нескольких десятилетий. Кроме того, многие архивные материалы, имевшие отношение к нему, в связи с его арестом и расстрелом были изъяты и уничтожены. Поэтому историкам довольно сложно воссоздать деятельность этого, несомненно, выдающегося человека во время войны, показать во всем многообразии его работу в горкоме партии и в Военном Совете, раскрыть его представления о власти, ее ответственности, о смысле борьбы за Ленинград и принесенных жертвах, и, наконец, о сохранении правды о ленинградской трагедии.

Одним из немногих сохранившихся источников являются материалы бюро Ленинградского горкома ВКП(б), а именно выступления А.А. Кузнецова на заседаниях бюро горкома в 1941—1943 гг., а также подготовительные материалы к ним. Пожалуй, за исключением А.А. Кузнецова, никто из ленинградских руководителей не признавал открыто (естественно, в среде партаппарата) исключительности тех условий, в которых они находились в период блокады, никто из секретарей ГК не использовал это обстоятельство в качестве аргумента с целью улучшения работы партийных функционеров и проявления большей заботы о нуждах вымиравшего населения, никто с таким моральным правом, как А.А. Кузнецов, не мог заявить в феврале 1942 г. от имени руководства города, что «мы — отцы всех детей», настаивая на том, что «кроме собственных детей необходимо заботиться о всех детях», особенно оставшихся без родителей³².

Война и блокада дали А.А. Кузнецову шанс вырасти в крупного руководителя и стать впоследствии одним из секретарей Центрального Комитета. Как уже отмечалось, номинальный руководитель Ленинградской партийной организации Жданов был вовлечен в решение многих проблем на уровне ЦК, нередко отсутствовал в городе и, кроме того, часто болел. Для карьеры А. А. Кузнецова это было уникальное стечение обстоятельств — в мирное время взгляды, которых он придерживался и пропагандировал на уровне горкома партии, не вполне вписывались в сложившийся за довоенное десятилетие порядок вещей, а в годы длительной блокады они оказались востребованными. В условиях нарастающего усиления административной системы и усиления культа личности Сталина, довоенные призывы А.А. Кузнецова отказаться от навязываемого Москвой слепого доктринерства («расширение политического и культурного кругозора происходит слабо, все обучение сведено к одному «Краткому курсу») могли ему дорого обойтись. Напротив, смелая пытливость, необходимость повседневной аналитической работы, постановка новых задач — вот те качества, которые, по мнению А.А. Кузнецова, должны были развивать в себе партийные функционеры. Буквально за неделю до начала войны А.А. Кузнецов важнейшим недостатком в работе партийного аппарата в Ленинграде назвал неумение обобщать факты: «если факты не обобщать, не анализировать, то они сами по себе ценности не представляют», — подчеркивал он в одном из своих выступлений перед партийным активом³³.

Максимальный отказ от излишнего администрирования, способность принимать самостоятельные решения на уровне своей компетенции — это как раз то, что было необходимо в условиях ускоренной индустриализации и начавшейся вскоре войны. Изменение сложившегося в партии бюрократического стиля управления виделось А.А. Кузнецову достаточно просто:

«...пройдет года три-четыре, мы будем работать без решений, без резолюций. Чтобы сеять весной...решения выносить не надо. Надо сеять. Чтобы убирать хлеб ... решения выносить не надо. ... Надо убирать... Много решений получается от нашей некультурности, от нашей азиатчины, от нашей распущенности, недостаточной требовательности к себе и другим»³⁴.

Алгоритм успеха партийного руководства, по мнению А.А. Кузнецова, также был несложен и включал в себя три элемента: во-первых, тщательная подготовка вопроса и принятие по нему правильного решения; во-вторых, неукоснительное проведение этого решения в жизнь и, наконец, в-третьих, осуществление контроля за его реализацией³⁵ . В ходе начавшейся войны с Германией добавился еще один важный элемент — необходимость рассматривать все проблемы под политическим углом зрения. «Война, — говорил А.А. Кузнецов, — это прежде всего вопрос большой политики. Быть командиром и не быть политиком — это поражение»³⁶.

Самостоятельность при принятии решений отнюдь не означала призыва к отказу от иерархии власти. Напротив, А.А. Кузнецов подчеркивал, что «надо воспитывать людей так, чтобы они немного побаивались начальников... Людей нужно воспитывать в страхе в хорошем смысле этого слова, воспитывать уважение к вышестоящим товарищам»³⁷.

А.А. Кузнецов много сделал для формирования дивизий народного ополчения, часто выезжал на передовую, эффективно руководил комиссией по строительству оборонительных полос вокруг Ленинграда и в самом городе. На чрезвычайную значимость этой работы, проведенной в кратчайшие сроки, указывали немецкие разведорганы, предостерегавшие военное командование о неминуемости больших жертв в случае штурма Ленинграда. Наконец, Сталин неоднократно давал поручения А.А. Кузнецову по обороне города и, в отличие от Жданова, ни разу не устраивал ему разносов. Несомненно, А.А. Кузнецов был коммунистом до мозга костей, беспредельно преданным Сталину и верящим в его слова: «Раз товарищ Сталин сказал... — это закон, это святость, мы в это верим и мы победим»³⁸. Но он был молод, умен, честен и инициативен, своей неиссякаемой энергией внося свежую струю в деятельность руководства города. И все же в конце августа 1941 г. А.А. Кузнецов не мог нейтрализовать те негативные тенденции, которые развивались в среде местной элиты.