Во дни печали

Литература

Во дни печали

ПОЭТОГРАД

Глеб ГОРБОВСКИЙ

***                                                                                                                                                    

Оторвалась льдина – пять на пять –

и умчалась в Ладогу, как тучка!

Но людей не станут вызволять –

там их нет. Но – есть собачка Жучка…

Не успела к людям… А вода –

холодна, чужда и непроглядна.

Посновала тварь туда-сюда,

поскулила… И – свернулась: ладно.

А потом услышала шумок,

а затем – приблизилась моторка!

А на ней – весёлый, хоть промок,

Жучкин друг и пьяница – Егорка…

РУССКАЯ ДЕРЕВНЯ

                             Фёдору Абрамову

Не крыши, крытые соломой,

не труд с рассвета до зари,

не вкус слезы её солёной –

а свет, идущий изнутри!

Не путы права крепостного,

не худоба пустых полей,

не гомон пения хмельного,

а совесть нации моей!

Не только с поля-огорода

делилась сущею едой,

но кровь огромного народа

своей питала чистотой.

И если что-то есть и дышит

в моей строке, сверля покой,

оно идёт на сердце – свыше!

И – от избушек над рекой…

ПУСТЫНЯ                                                                                                                 

Не то пустыня, что лежит в песках,

где дружат ящерка и черепаха,

где саксаул на скрюченных ногах

танцует в пыльной буре праха.

Не то пустыня, что течёт водой

земных морей и океанов,

где чайки мечутся, где рыб косяк густой

и корабли связуют страны.

Не то пустыня, что сияньем звёзд

оповещает жителей Вселенной

о том, что в небе есть немало гнёзд,

а в них – крупицы вечности нетленной.

Пустыня то, где нет любви уже,

где даже музыка молитв некстати:

она – в твоей измученной душе,

лишённой милости и Божьей благодати.

СОРОКОУСТ

Какое сказочное слово –

Сорокоуст! Букет из губ.

Не смысла груз, не грусть-основа –

Мне строй его музыки люб!

Сорокоуст! – рокочет слитно.

Как струны или провода…

Не поминальная молитва,

а Слово, снятое с креста!

Живое, сущее, густое,

колючее – терновый куст,

дыханьем жизни налитое

и – жгучим хладом смертных уст.

***

Сторона моя родимая,

что молчишь, едва жива?

Вот избушка нелюдимая –

из ушей растёт трава.

Вот дорожка партизанская –

подо мхом, как бы – на дне,

как вода артезианская,

притаилась в глубине.

Одичавшая, отцветшая,

потерявшая красу,

как старуха сумасшедшая,

бродит яблоня в лесу.

Не пора ли – избывать уже

эти вздохи ни по ком?

…А ведь здесь отец мой батюшка

бегал к речке босиком.

УЛЫБКА

Он стоит на краю океана,

там, где суша являет обрыв,

улыбаясь смиренно и странно,

обречённо, но прямо – не вкривь.

Словно гнали его – от рожденья –

батогами и свистом бичей

сквозь Россию – к заливу Терпенья

в свете белых и чёрных ночей.

Всё пытались напялить гримасу

вместо кроткой улыбки ему,

но блаженная мета ни разу

не сошла с его лика во тьму.

Он стоит на краю у обрыва,

ветер воет, истошен и груб!

Но ничто лучезарного дива

не сотрёт с цепенеющих губ.

***

Судьба и душа – перемолоты…

И вдруг – изумительный вид:

в одежде из чистого золота

осенняя роща стоит!

Я к ней подбираюсь не с ножичком

и даже не с фотозрачком:

с улыбкой, на детство похожею,

хоть я не слыву бодрячком.

Я с ней поздороваюсь весело,

берёзку поглажу рукой…

И, словно желанную весточку,

Поймаю  л и с т о к   в е т р о в о й !

ПРАЗДНИК

Покров. И день рождения отца:

ему сегодня – девяносто девять!

Он мёртв, но не похож на мертвеца –

благодаря Покрову Вечной Девы.

Покров. А снег ещё не снизошёл.

Но белые – не за горами – мухи!

А нынче –  синевы небесный шёлк

накрыл своим Покровом наши муки…

Последний клин звучащих журавлей

и караван гусей – как будто нитка!..

Покров. И сердцу стылому – теплей

от красоты земной, её избытка!

***

Во дни печали негасимой,

во дни разбоя и гульбы –

спаси, Господь, мою Россию,

не зачеркни Ея судьбы.

Она оболгана, распята,

Разъята… Кружит вороньё!..

Она, как мать, не виновата,

Что дети бросили её…

Как церковь в зоне затопленья,

Она не тонет, не плывёт –

Всё ждёт и ждёт Богоявленья!

А волны бьют уже под свод…

***

Когда утратил я дорогу

и ощутил в крови беду,

ты за меня молилась Богу –

ты свечку ставила Христу.

Сама уставшая, как пашня,

что возвратила урожай,

ты сохранила нежность к падшим.

Живи, светись – не утешай!

Сама утешься, Бога ради.

Дай, загляну в твои глаза…

Останься жить в моей тетради,

как в майском облаке – гроза!

УШЕДШИМ ДРУЗЬЯМ

Иных уж нет, а тех – тем паче…

…Здесь рос когда-то клён, а здесь

стояла солнечная дача,

страсть излучавшая – не спесь.

В ней жил чудак туманнолицый,

он музицировал… А там,

как тощий ангел, – над столицей

витал художник, портил дам.

А в этом храме на кладбище

был иереем офицер.

Он говорил: «Д у х о в н а   п и щ а…» –

на экзотический манер.

И если смерть, разлука если,

то – не навек. Они в тени.

Они ушли, но – не исчезли,

лишь отдалились, как огни.

Всё необъятней расстоянье

меж нами… Всё прохладней пыл.

Не смерть страшна. А – расставанье

с людьми, которых ты любил.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

Прокомментироватьgt;gt;gt;

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии: