"Загадка кольца с изумрудом" - читать интересную книгу автора (Уиллиг Лорен)

Глава 24

— Поедем домой.

Слова Джеффа повисли в воздухе. Столь же настоящие, как зеленый узор иа ковре под ногами. И столь же непростые. Летти не вполне понимала их смысл. Обыкновенная фраза, а как много она могла значить. Могла… Жаль, что Джефф был так лаконичен. Одно несомненно: теперь они снова были друзьями, несмотря на то что два часа назад повздорили. Только ли друзьями?..

— Я понятия не имею, где дом, — уклончиво ответила Летти. — Ваш дом.

Джефф оперся рукой о край буфета, не сводя глаз с Летти. Лицо его, как обычно, ничего не выражало. В некотором смысле быть замужем за опытным шпионом ой как непросто.

— Я снимаю дом у одного человека, он уехал в Лондон до конца сезона. Там вы будете в безопасности.

— А лорд Вон? Если он знает, что мы женаты…

Губы Джеффа внезапно растянулись в улыбке.

— Тогда уж точно не станет искать вас у меня.

— Верно.

— Стало быть, вы согласны?

Летти по-прежнему не двигалась с места, оставался у буфета и Джефф, однако расстояние между ними вдруг заметно сократилось.

— Джеффри? — В дверном проеме показались кудряшки Джейн, и возникло ощущение, что на косяке вдруг выросла борода. Потом появилось лицо и все остальное. — Экипаж уже ждет. Летти, если хотите, оставайтесь у нас.

— Благодарю, — ответила Летти, не глядя на Джеффа и стараясь говорить спокойно. — Но я уже приняла другое предложение.

Глаза Джейн заискрились.

— Я так и подумала. — Ведя гостей вниз по лестнице с видом хозяйки, давно привыкшей принимать посетителей, она добавила: — Жду вас завтра в половине третьего. Решим, как нам нарядиться.

— Нарядиться? — Летти не удалось скрыть замешательства.

— Неосмотрительно являться к лорду Вону как есть, — деловито произнесла Джейн. — Пойдут толки.

— Как мы есть теперь или на самом деле? — спросила Летти.

— Ни так, ни так, — ответил Джефф. Помогая жене забраться в экипаж, он задел рукой ее плечо. Летти словно обожгло раскаленным железом. Голос Джеффа звучал мягко, и было понятно, что он улыбается. — Может, вы придумали себе новый образ, да не успели нам сообщить?

— Еще не придумала, но кое-какие мысли имеются. — Летти больше почувствовала, нежели услышала, ответный смешок Джеффа.

— До завтра! — бодро воскликнула Джейн, махнув рукой на прощанье.

Джефф закрыл дверцу и сел рядом с Летти, вытянув ноги и положив руку на спинку сиденья. Как всякий мужчина, он неосознанно старался занять как можно больше места.

У Летти от близости мужа приятно защемило в затылке. Она украдкой скосила взгляд на пальцы, почти касавшиеся ее плеча. Нет, он и не думал к ней прикасаться. Просто удобнее устроил руку. Рука как рука. А может, эта рука что-то замышляет?

Что за нелепые бредни! Как рука может что-то замышлять? И ее все равно пришлось бы куда-то девать, вот он и решил положить рядом с плечом. Неужели лучше сидеть, прижав руки к коленям, как прилежный ученик?

— …не так ли?

— Что, простите? — смущенно переспросила Летти.

— Мне показалось, вам не пришлась по вкусу мысль о новых костюмах. — Джефф насмешливо вскинул бровь. — Или больше не желаете лицедействовать?

Его рукав задел прядь волос Летти, и по ее спине пробежал холодок. Дабы муж ничего не заметил, она поспешила ответить:

— Лицедействовать я бы не прочь, только получается у меня неважно.

— Не сказал бы, — возразил Джефф.

Летти промолчала, недоверчиво приподняв брови — совсем какой.

— Почему вы назвались мисс Олсдейл, когда отправились в Дублин?

Рука снова шевельнулась. Летти с таким напряжением следила за малейшими ее движениями, что ответила не сразу.

— Побоялась за свое и без того запятнанное имя, за достоинство. — Она поморщилась, вспомнив, как проснулась на пакетботе. — Только поэтому.

— Достоинство? — Джефф повернулся, чтобы взглянуть в глаза, задев коленом ее подол.

— Дьявол гордился, да с неба свалился, — проговорила Летти, поправляя юбку.

Джефф пристальнее всмотрелся в лицо жены. Колышущийся свет фонаря освещал его благородные черты.

— При чем тут гордость?

Летти поерзала на сиденье, словно ей было неудобно.

— Я не хотела показывать, что мы путешествуем поодиночке. О нашем супружестве и так болтают бог весть что. Зачем давать новый повод для сплетен?

— И вы решили стать миссис Олсдейл…

— Да, выдумка не из самых удачных, — произнесла Летги, тоном давая понять, что более не желает обсуждать свой поступок.

— Успех редко зависит от имени, — ответил Джефф, принимая отказ. — К тому же чем больше вымышленная фамилия походит на настоящую, тем выше вероятность, что вы будете на нее отзываться.

— А каковы ваши соображения по поводу Тротуоттла? — спросила Летти, довольная переменой темы.

Джефф вздохнул:

— Словцо необычное. Не исключено, впрочем, что этих Тротуоттлов целый выводок и живут они, не ведая нужды.

Перед глазами Летти возникла огромная стая гусей, вышагивающих но траве где-нибудь близ Солсбери.

— Но вы в это не верите.

— Нет.

— И до сих пор полагаете, что лорд Вон работает с ними…

— Я полагаю, что Вон работает лишь на Вона, — сказал Джефф. — Возможно, он ведет двойную игру, если это в его интересах.

— Какая ему от этого выгода? — спросила Летти. — К чему такие сложности?

— Они дают власть, — проговорил Джефф. — Спасают от тоски. Заставляют тренировать мозг. Всего не перечислишь. Во всяком случае, совесть Вона, как мне кажется, не беспокоит.

Летти вспомнила, как Вон стоял у гроба. Подобно серебру, которое он так любил, лорд Вон в любых условиях оставался тверд и бесстрастен. Его не волновали вопросы нравственности. Из отцовских книг Летти знала о существовании людей, которые не осложняли свою жизнь ни религией, ни суевериями и действовали, полагаясь только на разум, но впервые столкнулась со столь поразительным воплощением этой философии. Нет, такие люди ей определенно не нравились.

Она посмотрела на мужа. Погрузившись в мысли о тюльпанах и предательстве, он рассеянно смотрел в окно. Конечно, ума и рассудительности доставало и ему, но к ним примешивалось кое-что еще, и в сравнении с Воном Джефф казался куда более человечным. Быть может, то была ответственность. Совесть. Осознание, насколько хрупка жизнь, в том числе и его собственная. Это качество не обсуждают философы, его невозможно разложить на части и обратить в теорему. Оно просто есть и все. Потому-то Джефф и женился на девице без приданого и из обычной семьи, как только потребовали обстоятельства. Он выполнил свой долг, невзирая на то, что обстоятельства, по его мнению, подстроила сама девица. От этого редкого качества зависела бы и судьба Мэри, если бы ей удалось сбежать тогда из отцовского дома.

Вон в подобном положении наверняка повел бы себя иначе. Решил бы: раз она настолько глупа, пусть терпит заслуженный позор.

Звук копыт зазвучал по-иному — экипаж свернул с Кейпел-стрит и въехал на мост через Лиффи. Отражение фонарей в черной воде походило на сторожевые башни затонувшего города.

Летти поежилась, и не только оттого, что с приходом ночи изрядно посвежело. Вид недвижимой воды, замороженной фонарным светом, леденил душу. Протянув по привычке руку, она вспомнила, что плаща нет. Поспешно покидая театральную ложу, она оставила его вместе с ридикюлем. Тогда ей было жарко, большей частью от ярости.

Джефф заботливо заглянул ей в глаза:

— Вам холодно?

Летти потерла руки, покрывшиеся мурашками.

— Немного.

— Тогда сделаем вот как. — Рука, коснувшаяся ее плеча, на сей раз определенно что-то замыслила. Джефф обнял жену и притянул к себе. Тепло, исходившее от него, согревало лучше, нежели камин зимним вечером.

— Какая несправедливость! — пробормотала Летти. — Вы одеты гораздо теплее меня.

Прядь ее волос упала ему на нос. Он чихнул, убрал прядь в сторону и усадил жену поудобнее.

— Поговорим о несправедливости в полдень, когда вам в вашем муслине будет легко и уютно, а я буду изнывать от жары.

— Могу дать вам взаймы зонтик от солнца, — предложила Летти, прикрывая зевок. — Если хотите, еще веер.

— Представляю, что станет с моим добрым именем. — Когда Джефф говорил, она чувствовала движение его груди, еще не слыша голоса.

— М-м-м… — Ее больше интересовало его тепло, нежели слова. Шерстяная ткань мужского сюртука оказалась мягче, чем можно было предположить, и совсем не царапала щеку, лишь края галстука то и дело касались носа.

Летти отодвинула голову к рукаву, подальше от накрахмаленных частей костюма. Она чувствовала удивительное умиротворение, готовая в любое мгновение провалиться в глубины сна.

— Удобно? — спросил Джефф.

— М-м-хм-м… — Летти попыталась бороться со смыкавшимися веками, но бесславно проиграла.

Убаюканные покачиванием кареты и теплом Джеффа, ее мысли поплыли назад, к событиям и тревогам минувшего дня. Черные тюльпаны, золоченые перила, тело Эмили на полу… Вон, обменивающийся многозначительными взглядами с Джейн в склепе у церкви Святой Вербурги… Что, если Джейн заблуждается? Не сам ли Вон убил Эмили?.. Черные волны волос на полу, совсем таких, как у Мэри… Перед глазами возник призрачный образ сестры. «Мэри, кто тебя звал?»

Собственные руки, холодные и в крови, как у леди Макбет… Мэри явилась, потому что сама того пожелала, но самое страшное — она нимало не печалилась. Летти крепче прижалась к Джеффу, в изумлении наблюдая, как Мэри, вдруг обернувшись Воном, пустилась танцевать гавот на пару с миссис Понсонби в зале, где гуляло эхо и стояли лесом гигантские цветы, вырезанные из камня. Цветы, негромко жужжа, выводили мелодию, которая покачивалась взад и вперед, взад и вперед…

Джефф, разрабатывая планы и продумывая, чем заняться завтра, тем не менее сразу заметил, когда дыхание Летти зазвучало медленнее и умиротвореннее. Удивительно, но он ни на миг не забывал о ней и мог с точностью сказать, когда именно она уснула, где расположена на ее лице каждая веснушка, вспомнить во всех подробностях их последний разговор. Особенно ту его часть, где речь шла о гордости.

Он посмотрел па жену. Растрепанные волосы скрывали лицо, и в неровном свете фонаря виднелся лишь кончик веснушчатого носа. На черной ткани платья маслянисто поблескивало зеленое пятно — крошечный пруд, скрытый ветвями от солнца.

Прикоснувшись к камню, Джефф вспомнил, с какой тягостной неприязнью всего месяц назад надевал это кольцо Летти на палец. С тех пор, казалось, минула вечность, и вовсе не с ним это происходило, а с кем-то иным. С человеком неблагоразумным, самовлюбленным, не видящим дальше собственного носа, подумал он, осторожно прикасаясь подбородком к макушке Летти. От ее волос приятно пахло ромашкой, как в старом саду Сибли-Корт летом.

По возвращении в Лондон следовало подобрать более изящную вещицу. Кольцо Пинчингдейлов было не только уродливо, но и слишком велико для маленькой ручки. Камень закрывал полпальца и смотрелся чудовищно. На руке темнели веснушки, красноречиво рассказывая, что Летти — любительница погулять без перчаток. На большом пальце белел давний шрам. Ладонь была не овальной, как требовала мода, а почти квадратной, хотя грубоватость формы скрашивалась тонкокостностью. Рука лучше всяких слов говорила об уязвимости, спрятанной под видимой силой. Увесистое кольцо с изумрудом лишь подчеркивало женственность.

Джефф никогда прежде не смотрел на Летти как на слишком юную и беззащитную, но спящая она казалась моложе, нежнее. И прижималась головой к его груди доверчиво, словно дитя.

Остальные части ее тела отнюдь не смотрелись детски невинными. Если бы Джефф не боялся ее разбудить, то забился бы в угол подальше от греха. Благородно стиснув зубы, он принялся вспоминать все, что знал о французских шпионах, ныне обитавших в Лондоне. В алфавитном порядке.

И успел дойти лишь до Жана Каре, когда экипаж остановился в глухом переулке. Джефф как только мог осторожно просунул руку под согнутые в коленях ноги спящей и не спеша, чтобы не споткнуться на подножке, вынес ее наружу.

Летти проснулась уже на дорожке к дому. Подняла голову и удивленно взглянула вниз, будто пытаясь сообразить, как ей удается плыть по воздуху.

— Я могу идти сама, — смущенно пробормотала она.

— Думаете? — Джефф продолжал путь. — Мне приятно вас нести.

Летти зажмурилась, зевнула, прикрывая рот кулаком, и кивнула:

— Да, думаю.

Она обхватила Джеффа руками за шею, повернулась и соскользнула вниз. У Джеффа закололо сердце. Даже не подозревая, какие страдания ему причиняет, Летти потерла глаза и огляделась вокруг.

— Боже мой, где это мы?

— Дома, — просто ответил Джефф, подавая ей руку.

Здание, что высилось впереди, выбивалось из общей краснокирпичной картины, словно караван верблюдов, внезапно появившийся близ Дублинского замка. В сиянии ночных фонарей белые каменные стены, будто выросшие сами собой среди зелени и цветов, светились необыкновенным призрачным светом, и казалось, что дом вот-вот вздрогнет и упорхнет, как невесомый шарфик с ночным ветром. Ощущение движения усиливалось изобилием завитков и изгибов, веерообразными окошками над дверьми и эркерами. Постройку увенчивал причудливый купол, который больше подошел бы дворцу багдадского халифа, нежели дому на острове у холодного моря,

Джефф отпер дверь, столь же замысловато украшенную, как овальная передняя, по обе стороны которой располагались небольшие салоны. Один был оформлен в ярко-красных тонах, на стенах пестрели росписи с изображением гибели Помпеи. Несчастные жительницы города — на фресках были одни женщины — разбегались кто куда в очевидном ужасе и полуголые. Мужчины, подумала Летти, должно быть, в ту пору воевали с неприятелем. Скорее всего одетые, как должно. Впрочем, эбеновые статуи африканцев с факелами, стоявшие по обе стороны лестницы, под стать подругам на фресках, были совершенно нагие.

— Вы, должно быть, смертельно устали. — Джефф поспешил приводить Летти вверх по ступеням, пока она не увидела, что во втором салоне.

— Я отдохнула в дороге. — Летти приостановилась и задрала голову, изумленная необыкновенной резьбой над дверыо в спальню. Джефф торопливо завел ее внутрь, не позволяя рассмотреть, каким забавам в греческом стиле предаются вырезанные фигурки.

Все более смущаясь, он поставил подсвечник на мраморную столешницу, что опиралась на игривого вида кариатид с бюстами, в сравнении с которыми грудь Летти казалась весьма скромной.

Она начала сомневаться, что Джефф привез ее в обычный дом, особенно когда раскрыла лежавшую на ночном столике книгу в кожаном с золотом переплете и увидела картинки. Монахи подобное определенно осудили бы.

Джефф захлопнул книгу, но Летти успела разглядеть на одной из картинок слившуюся в объятиях парочку.

— Хозяин дома весьма увлечен… философией, — попытался вывернуться Джефф.

Летти снова протянула к книге руку.

— Насколько я успела заметить, это не похоже на труд Аристотеля.

— Аристотель изучал движения небесных тел. — Джефф ловко перехватил книгу, засунул ее в выдвижной ящик и рывком закрыл его.

— А тут движения совсем иного рода, — произнесла Летти, многозначительно кивая на ящик. — Ничего небесного я в них не заметила.

— Да, но… Забудьте об этом. — Джефф покачал головой. — Я что-то хотел сказать… Не помню.

Восхищенно озираясь, Летти прошлась взад и вперед. Она не то что не бывала в таких комнатах прежде — даже представить себе подобного не могла. Посередине стояла кровать — огромная и невообразимо роскошная. Прозрачный розовый полог с золотистым отливом держали улыбающиеся золотые купидоны. Кровать устилали несчетные ярды розового шелка, украшенного и расшитого золотистой тесьмой и нитью. От обилия розового у Летти защипало глаза.

Наверху пестрел купол, на который она обратила внимание снаружи. Ей представилось, как дневной свет, проходя сквозь разноцветные стекла, падает на розовую постель желтыми, синими и зелеными пятнами. Или на кожу того, кто лежит в этом шелковом море.

Почувствовав, что щеки у нее становятся ярче, чем покрывала, Летти задрала голову и принялась с особым вниманием рассматривать дивный потолок. Над стеклом, вырезанные на внутренней стороне купола, красовались боги Олимпа. Главенствовал над всеми, вопреки правилам, вовсе не Зевс, а Афродита, чему, похоже, была безмерно рада.

— Чей это дом? — требовательно спросила Летти.

Джефф засунул руки в карманы с решимостью человека, готового идти до конца.

— Одного моего друга.

Летти подняла брови.

— Да нет, вы не то подумали, — смутился Джефф. — Мы вместе учились в Итоне. Сюда он приглашает в гости дам.

— Хм-м… — неопределенно промычала Летти. Гостьям в столь необычном доме слово «дамы» вряд ли подходило.

Джефф сделал шаг в сторону, заслоняя собой фарфоровые часы с фигурками пастуха и его подружки, что тешились на лоне природы такими забавами, о коих поэты и те осмеливались говорить лишь намеками. Мог бы и не стараться — столь же сомнительного вида вещицы тут были повсюду.

— Поскольку теперь дом пустует, я спросил, нельзя ли мне пока здесь пожить, — быстро пояснил он. — Район тут тихий, и слугам щедро платят, дабы не совали нос не в свои дела.

Летти смутилась.

— А что, если ваш друг подумает?..

— Его сейчас нет в Дублине.

У Летти вспыхнули щеки.

— Тогда слуги решат, что…

— Да.

— О! — Летти тяжело опустилась на постель, устало потирая лоб, — девица в скромном черном платье среди бурного шелкового океана. — Впрочем, вид у меня, наверное, соответствующий…

Совестливость Джеффа снова сыграла с ним злую шутку. «Теперь, — подумал он, — самое время принести извинения за все обиды, что я ей нанес. Вовсе не для того, чтобы затянуть ее в постель, лишь справедливости ради».

Нет, он немного лукавил с собой.

— Прошу меня простить. — Джефф сел рядом, и пуховая перина услужливо промялась.

— Хотя не так уж все и скверно, — произнесла Летти, задирая голову, чтобы хорошенько рассмотреть счастливые божества на потолке. — Если не думать о розовом.

— Розовом? — О чем она толковала? О Розовом Тюльпане? Хотела сказать, что запятнанное имя не слишком ее угнетало, но шпионские игры уже сводили с ума? Забавно, ведь Джеффу казалось, что как раз шпионство досаждает ей меньше всего.

— О покрывале, — пояснила Летти. — Огромном и слишком ярком, том, на котором вы теперь сидите. — Она похлопала по покрывалу.

— Ах да. — О столь несущественных мелочах Джефф обычно не задумывался. — Вообще-то я извинился далеко не только за покрывало.

Глаза Летти блеснули.

— Еще и за кариатид?

Джефф невольно улыбнулся:

— Я вовсе не об этом, вы прекрасно понимаете.

Летти потупила взор и едва заметно качнула головой.

— Я устала гадать, что вы подразумеваете под той или иной фразой.

— Хорошо, изъяснюсь проще. — Джефф взял ее за подбородок и заглянул в глаза. — Простите меня за то нелепое оскорбление. За то, что я втянул вас в эту историю. За то…

— Довольно. — Летти прикрыла его рот рукой. — Прошу вас, не продолжайте.

Ей страшно не хотелось, чтобы он жалел ее или, того хуже, мучился угрызениями совести. Но не в том была главная беда. Объяснить она, наверное, не смогла бы, но чувствовала, что им более не следует говорить о прошлом, даже из лучших побуждений. Всякая беседа о прошлом неизбежно приведет к Мэри. А уж если речь зайдет о Мэри… Тогда Джефф вновь оттолкнет ее, Летти.

— Не будем об этом вспоминать.

Джефф поцеловал ее ладонь и, чуть отстранив руку, не отпустил.

— Я чудовищно ошибся, осудив вас столь поспешно.

— Только это я и хотела от вас услышать, — солгала Летти, сжимая его пальцы. — Правда.

Разумеется, она мечтала о большем, но довольствоваться должна была малым.

— Тогда, может быть, начнем все сначала? — предложил Джефф, не сводя с нее проницательных серых глаз.