"СООБЩЕСТВО НА КРАЮ" - читать интересную книгу автора (Азимов Айзек)

4. Космос

В свое время Тревиц присутствовал на представлении публике нового класса крейсеров, но такого он не ожидал.

Поразил его не размер, ибо крейсер был совсем маленький. В нем все было приспособлено к маневренности и скорости, он имел гравитические двигатели и компьютерное управление. Большой размер противоречил бы его назначению.

Новая конструкция на одного человека успешно заменяла старые корабли с командой в десяток или больше человек. С экипажем из двух или трех человек для сменного дежурства такой мини-крейсер мог разбить целую флотилию кораблей, не принадлежащих Сообществу. Его скорость позволяла догнать любой корабль другого класса.

Его очертания были безукоризненно гладкими, ни одной лишней линии, ни выступа, ни впадины. Каждый кубический метр объема был максимально использован, и внутри корабль оказался на удивление просторным. Никакие слова Мэра о важности миссии не смогли бы произвести на Тревица большего впечатления, чем этот корабль.

Бранно Бронзовая, с досадой подумал Тревиц, втянула его в опасное дело огромной важности. Он мог не согласиться так решительно, если бы она не организовала все таким образом, чтобы Тревиц сам захотел показать, на что способен.

Что же касается Пелората, то его изумлению не было границ.

— Поверите ли, — сказал он, коснувшись пальцем корпуса, перед тем, как вскарабкаться внутрь, — я никогда не подходил близко к космическому кораблю.

— Верю, только не понимаю, как вам это удалось?

— Честно говоря, сам не знаю, мой дорогой др… я хотел сказать, мой дорогой Тревиц. Думаю, я был слишком занят своими исследованиями. Когда дома есть компьютер, способный связаться с другим компьютером в любом уголке Галактики, незачем, знаете ли, трогаться с места… Я почему-то ожидал, что космический корабль должен быть гораздо больше.

— Это мини-модель, причем внутри она гораздо просторнее, чем любой другой корабль такого же размера.

— Разве это возможно? Вы шутите над моим невежеством.

— Нет, нет, я серьезно. Это один из первых полностью гравитических кораблей.

— Что это значит?… Нет, пожалуйста, не объясняйте подробно. Я поверю вам на слово, как вы поверили вчера в единственность вида человека и в единственную Прародину.

— Попробую, профессор Пелорат. На протяжении тысячелетий у нас были двигатели химические, ионные, гиператомные, и все они были громоздки, длина кораблей старого Имперского Флота достигала пятисот метров, а жизненного пространства внутри было не больше, чем в обычной квартире. К счастью, из-за нехватки материальных ресурсов Сообществу в течение всех пяти веков пришлось специализироваться на миниатюризации. Этот корабль — высшее достижение. Он использует антигравитацию, а гравидвигатель, по-существу, не занимает места. Он попросту заключен в корпусе. Если бы нам по-прежнему не были нужны гиператомные… Подошел охранник Безопасности.

— Господа, вы должны подняться на борт!

Небо светлело, хотя до восхода оставалось еще полчаса. Тревиц огляделся.

— Мой багаж погружен?

— Да, член Совета, все снаряжение в корабле.

— И скорее всего, одежда окажется не на мой вкус или не моего размера.

Совершенно неожиданно охранник улыбнулся мальчишеской улыбкой.

— Я думаю, вашего, — сказал он. — Мэр заставила нас работать сверхурочно, и за последние тридцать или сорок часов мы все точно подогнали. Не считаясь с расходами. Слушайте, — он оглянулся, чтобы убедиться, что никто не заметит его дружелюбия. — Вам повезло. Лучший корабль на свете. Со всем снаряжением, кроме оружия. Вы летите со всеми удобствами.

— И прямо к бабушке Мула, — сказал Тревиц. — Профессор, вы готовы?

— С этим вот — готов, — ответил Пелорат и показал квадратную пластинку со стороной сантиметров в двадцать, в обложке из серебристого пластика.

Тревиц вдруг осознал, что профессор держал ее с тех пор, как они вышли из дома, перекладывая из одной руки в другую и не выпуская из рук, даже когда останавливались завтракать.

— Что это, профессор?

— Это моя библиотека, она индексирована по темам и по источникам, и она вся на одной пластинке. Конечно, этот корабль — чудо, но что сказать об этой пластинке? Целая библиотека! Все, что я собрал! Чудесно! Чудесно!

— Что ж, — сказал Тревиц, — мы действительно летим со всеми удобствами.

Внутри корабль восхитил Тревица. Пространство использовали гениально. Была кладовка с запасом продуктов, одежды, фильмов и игр. Было помещение для гимнастики, была кают-кампания и две почти одинаковые каюты.

— Эта, — сказал Тревиц, — должно быть ваша, профессор, В ней есть факсимильный считыватель.

— Прекрасно, — удовлетворенно сказал Пелорат. — Каким ослом я был, избегая космических путешествий. Я мог бы устроиться здесь вполне комфортабельно.

— Просторнее, чем я ожидал, — с одобрением заметил Тревиц.

— И двигатели действительно заключены в корпусе, как вы говорили?

— Во всяком случае, управляющие устройства там. Нам не нужно заботиться о топливе и заправляться. Мы используем энергетические запасы Вселенной, поэтому двигатели и топливо там, снаружи. — Тревиц сделал широкий жест.

— Мне сейчас пришло в голову: а что, если что-нибудь сломается?

Тревиц пожал плечами.

— Я изучал космическую навигацию, но не на таких кораблях. Если что-нибудь испортится в гравитике, боюсь, я ничего не смогу поделать.

— Но управлять этим кораблем вы сумеете? Пилотировать его?

— Сам себя об этом спрашиваю.

— Как вы думаете, — спросил Пелорат, — может быть, это автомат? Вдруг мы всего лишь пассажиры, и должны здесь просто сидеть?

— Автоматы используют в пределах одной звездной системы на паромах между планетами и космическими станциями. Но я никогда не слыхал об автоматах в гиперпространственных перелетах. Во всяком случае до сих пор. До сих пор…

Он огляделся еще раз, и его кольнуло неясное предчувствие. Неужели эта ведьма Бранно ухитрилась настолько его обскакать? Были ли у Сообщества межзвездные автоматы, и не отправляли ли его на Трантор против его воли, с правом голоса не большим, чем у мебели, находящейся на борту корабля?

— Вы, профессор, сядьте. Мэр сказала, что корабль полностью компьютеризован. Раз в вашей каюте есть факсимильный считыватель, в моей — должен быть компьютер. Располагайтесь поудобнее,- а я должен оглядеться.

У Пелората сделался озабоченный вид.

Он сказал, изображая радостное оживление:

— Тревиц, дорогой мой, вы не уходите с корабля?

— Ничего такого я не планирую, профессор. Если я и попытаюсь, будьте уверены, меня не выпустят. Это не входит в намерения Мэра. Я собираюсь только разобраться, как управлять "Далекой Звездой". — Он улыбнулся. — Я не брошу вас, профессор.

Он все еще улыбался, входя в каюту, которая, как он считал предназначалась для него. Но пока он тихо закрывал за собой дверь, лицо его помрачнело. Конечно, где-нибудь здесь, быть может, в стенной нише, должно быть средство связи с ближайшей планетой — контактер. Невозможно предположить корабль без связи. Надо найти контактер и связаться с конторой Мэра, чтобы расспросить об управлении кораблем.

Он тщательно исследовал стены, изголовье кровати и всю немногочисленную мебель. Если ничего не найдется, придется обыскать весь корабль.

Он уже собирался выйти из каюты, когда ему на глаза попалось пятнышко света на гладкой бежевой поверхности стола. В кружке света мелкими буквами была надпись: "ПРОГРАММИРОВАНИЕ КОМПЬЮТЕРРА".

А!

Сердце его застучало. Компьютеры бывают разные, и бывают программы, которые надо долго изучать. Тревиц не стал бы недооценивать свой интеллект, но, с другой стороны, если были люди с талантами по части компьютеров и были без талантов, то Тревиц хорошо знал, в какую группу он попадает.

Во время службы во Флоте Сообщества он дослужился до лейтенантского звания. Ему случалось быть дежурным офицером и при этом пользоваться корабельным компьютером. Однако он не отвечал за компьютер в одиночку, и от него не требовалось ничего, кроме рутинных маневров.

Он с унынием вспомнил толстые тома с распечатками описания программ и техника-сержанта Краснета за пультом корабельного компьютера. Тот играл на нем как на рояле с небрежным видом великого пианиста, хотя и ему приходилось иногда с досадой заглядывать в тома.

Тревиц нерешительно прикоснулся пальцем к световому кружку, и свет мгновенно расширился, залив весь стол. На светлом фоне выделились контуры рук. Крышка стола плавно повернулась и установилась под углом сорок пять градусов. Тревиц молча уселся за стол; безо всяких слов было ясно, что от него требовалось. Он положил руки на контуры на столе, рукам было удобно. Прикосновение оказалось мягким как бархат, и руки куда-то погрузились. Он изумленно уставился на них, глаза говорили ему, что руки лежат на поверхности, но осязание говорило другое: поверхности стола как бы не было, и что-то мягко и тепло держало его за руки.

Это все?

Что дальше?

Он огляделся, но в это время что-то подсказало ему закрыть глаза и он закрыл.

Но ведь он ничего не слышал! Совершенно ничего!

Однако в его мозгу, подобно собственной мысли, возникло предложение:

«Расслабься. Устанавливаем связь».

Через руки?

Почему-то Тревиц считал, что мысленная связь человека с компьютером должна устанавливаться при помощи шлема с электродами на глазах и на черепе.

Почему же не руки? Тревиц почувствовал, как будто плывет, почти как во сне, но сознание оставалось ясным. Почему же не руки?

Глаза — органы чувств, мозг — центральная панель управления, спрятанная в череп и изолированная от поверхности тела. А рабочий инструмент именно руки, это они управляют Вселенной.

Люди всегда думали при помощи рук. Руки ощупывали, поворачивали, поднимали, взвешивали. Были и животные с мозгами солидных размеров, но они не имели рук — и это различие было решающим.

И когда Тревиц и компьютер взялись за руки, их мысли слились и стало неважно, открыты или закрыты глаза Тревица. С открытыми глазами он видел не лучше, а с закрытыми — не хуже. В обоих случаях он видел каюту, в которой находился, во всех направлениях: вокруг себя, сверху и снизу.

Он видел все помещения корабля, видел все, что снаружи. Солнце уже встало, и его лучи пробивались сквозь утренний туман, но Тревиц мог смотреть прямо на солнце. Оно не слепило, так как компьютер отфильтровывал световые волны.

Тревиц чувствовал слабый ветерок, температуру воздуха, слышал все звуки вокруг. Он ощущал магнитное поле планеты и слабые электрические заряды на корпусе корабля.

Он ощущал и управляющие устройства на корабле, даже не зная, каковы они в деталях. Он только знал, что если он захочет поднять корабль, повернуть, придать ему ускорение, использовать любую способность корабля, это будет так же просто, как управлять собственным телом. Ему нужно будет только пожелать.

Однако воля Тревица была ограничена, компьютер мог действовать по-своему. В голове Тревица оформилось знание, когда и как корабль взлетит. Тут все было жестко запрограммировано. Но он узнал также, что в дальнейшем будет управлять сам.

Тревиц раскинул сеть своего расширенного компьютером сознания подальше и обнаружил, что ощущает условия в верхних слоях атмосферы, видит картину погоды и другие корабли, идущие вверх или на посадку. Все это надо было учитывать, и в настоящее время компьютер учитывал. Тревиц понял, что, если бы компьютер этого не делал, ему стоило только пожелать, и компьютер включился бы в работу.

Вот вам и тома с программами! Тревиц вспомнил техника-сержанта Краснета и улыбнулся. Он часто читал о великой революции, которую совершила гравитика, но компьютеры, управляемые мыслью, были пока еще государственной тайной. Они, конечно, произведут еще большую революцию.

Он ощущал течение времени и точно знал время Терминуса и Галактическое стандартное.

Как отключиться?

Как только эта мысль возникла в ого сознании, руки стали свободными, крышка стола опустилась в горизонтальное положение, и Тревиц остался со своими органами чувств, лишенный помощи.

Он Почувствовал себя слепым и жалким, как будто его держало и защищало сверхсущество, а теперь оставило. Если бы он не знал, что в любой момент вновь установит контакт, он мог бы заплакать.

Он с усилием вернулся к своим ограниченным чувствам, сориентировался, неуверенно встал на ноги и вышел из каюты.

Пелорат настраивал свой считыватель. Он поднял глаза и сказал:

— Отлично работает. У него прекрасная поисковая программа. Нашли вы пульт управления, мой мальчик?

— Да, профессор, все в порядке.

— Что нам нужно делать при взлете? Я имею в виду для безопасности. Может быть мы должны пристегнуться или что-то вроде этого? Я искал какую-нибудь инструкцию, но ничего не нашел и стал немного нервничать. Пришлось заняться своей библиотекой. Когда я работаю…

Тревиц положил руку на плечо профессора, как бы пытаясь остановить поток слов. Чтобы перебить его, пришлось даже повысить голос.

— Ничего не надо, профессор. Антигравитация безынерционна. Мы не почувствуем перегрузок при ускорении корабля, поскольку все на корабле испытывает изменения одновременно.

— Вы имеете в виду, что мы не узнаем, когда взлетим с планеты и окажемся в космосе?

— Именно это я и имею в виду, потому что во время нашего разговора мы уже взлетели. Через несколько минут мы пройдем верхний слой атмосферы, а через полчаса будем в космосе.

Пелорат вздрогнул. Его маловыразительное прямоугольное лицо замерло в неподвижности, все силы он направил на то, чтобы не выдать своего состояния.

Потом его глаза метнулись вправо-влево.

Тревиц вспомнил свои переживания при первом полете за атмосферу. Он сказал самым спокойным голосом:

— Янов, — (он в первый раз назвал профессора так фамильярно, но в данном случае обращался к нему как опытный к неопытному и должен был играть роль старшего), — мы в полной безопасности. Мы в металлической утробе военного крейсера Сообщества. У нас нет оружия, но в любом месте Галактики имя Сообщества служит нам защитой. А если кто-нибудь сойдет с ума и попробует напасть на нас, мы в одно мгновенье можем уйти за пределы досягаемости. И уверяю вас, я в совершенстве освоил управление этим кораблем.

Пелорат сказал:

— Пу-пу-пустота. Это из-за мысли о пустоте, Голан.

— Ну что вы, ведь и Терминус находится в пустоте. Между планетой и пустотой только тонкий слои атмосферы. А сейчас мы только проходим этот несущественный слой.

— Может быть и несущественный, но мы им дышим.

— Мы и здесь дышим. У нас тут воздух свежее и чище естественной атмосферы Терминуса и будет таким оставаться вечно.

— А метеориты?

— Что метеориты?

— Ведь атмосфера от них защищает. И от радиации тоже, если на то пошло.

— Человечество, — ответил Тревиц, — путешествует в космосе уже двадцать тысячелетий…

— Двадцать два. Если следовать хронологии Холлблока, то совершенно очевидно, что с учетом…

— Стойте! Вы Когда-нибудь слышали о несчастных случаях с метеоритами или смертях от радиации?… Недавно?… На кораблях Сообщества?

— Я, собственно, не следил, за этими новостями, но я историк и…

— В истории такие вещи, может, и случались, но технология все время улучшалась. Ни один настолько крупный, чтобы повредить нам, метеорит не успеет приблизиться к нам, как корабль сманеврирует и уклонится от столкновения. Разве что четыре метеорита, несущиеся к нам одновременно по четырем направлениям из вершин тетраэдра, могли бы ввести нас в ступор. Но если вычислить вероятность такого события, то окажется, что вы успеете триллион триллионов раз умереть от старости, прежде чем наберете хотя бы пятидесятипроцентную вероятность такого феномена.

— Вы имеете в виду, если бы вы сидели за компьютером?

— Нет, — самокритично сказал Тревиц, — если бы я, с моими чувствами и скоростью реакций, управлял кораблем, нас зашибло бы прежде, чем я сообразил, что происходит. Компьютер реагирует в миллионы раз быстрее, чем мы с вами, он действует сам. — Тревиц вдруг протянул руку. — Идемте, Янов, я покажу вам, что может компьютер и на что похож космос.

Глаза Пелората изумленно расширились. Он коротко рассмеялся.

— Я не уверен, Голан, что хочу это увидеть.

— Янов, вы не уверены, потому что не знаете, что вас ждет. Это надо видеть! Идем! В мою каюту!

Тревиц взял Пелората за руку и повел, почти потащил, за собой. Садясь за компьютер, он сказал:

— Вы когда-нибудь видели Галактику, Янов? Вы вообще-то смотрели на нее?

— Вы имеете в виду, на небе?

— Конечно, где же еще?

— Ее все видели, и я тоже. Если посмотреть вверх, ее видно.

— Вы когда-нибудь смотрели на нее темной ясной ночью, когда Алмазы за горизонтом?

"Алмазами" на Терминусе называли несколько звезд, достаточно ярких, чтобы умеренно сиять в небе Терминуса. Они располагались небольшой группой, и все умещались в полосе шириной около двадцати градусов и большую часть ночи были за горизонтом. Кроме "Алмазов" на небе Терминуса были только рассеянные тусклые звезды, едва видимые невооруженным глазом. Кроме того, был слабый отсвет Галактики — что и должно быть видно с планеты, расположенной на самом краю ее внешнего витка.

— Не смотрел, но что тут такого, это обычное зрелище.

— Обычное зрелище, — повторил Тревиц. — Потому-то никто и не смотрит. Зачем, когда можно увидеть в любое время? Но сейчас мы увидим ее не с Терминуса, где вечно мешают туманы и облака. Вы увидите Галактику такой, какой ее невозможно увидеть с Терминуса, даже если нет облаков и небо темное и чистое. Как бы я хотел оказаться на вашем месте и снова увидеть Галактику в ее обнаженной красоте в первый раз!

Он подтолкнул к Пелорату стул.

— Сядьте там, Янов, и немного подождите. Я должен привыкать к компьютеру. Я уже знаю, что изображение голографическое, поэтому экран нам не нужен. У компьютера непосредственный контакт с моим мозгом но, я думаю, он воспроизведет изображение так, чтобы и вы увидели. А пока выключите свет, хорошо? Нет, стойте. Глупо, что я попросил, компьютер сам погасит, сидите на месте.

Тревиц установил контакт с компьютером, они тепло и интимно взялись за руки.

Свет плавно уменьшился, и Пелорат беспокойно пошевелился в темноте.

— Не нервничайте, Янов, — сказал Тревиц. — Может быть у меня будут трудности с управлением, но я начну постепенно, а вы потерпите. Вы видите? Серп?

Серп висел в темноте перед ними. Поначалу тусклый и колеблющийся, он вскоре сделался ярким и чистым. В голосе Пелората звучало благоговение.

— Это Терминус? Мы уже так далеко?

— Да, корабль движется быстро.

Корабль двигался по дуге в ночную тень Терминуса, который выглядел как толстый яркий полумесяц.

Тревицу захотелось было послать корабль по дуге над освещенной солнцем стороной планеты, чтобы показать профессору всю ее красоту, но он удержался от соблазна.

Эта красота была всем знакома по множеству фотографий, карт, глобусов. Каждый ребенок знал, на что похож Терминус, — много воды и мало полезных ископаемых, хорошие условия для сельского хозяйства и плохие для тяжелой индустрии. Но на Терминусе лучше, чем во всей Галактике была развита тонкая, высокоточная технология и миниатюризация.

Если бы Тревиц заставил компьютер перевести микроволны в видимый диапазон, они увидели бы каждый из тысяч островов Терминуса и среди них единственный континент, на котором находился город Терминус.

В сторону!

Отвернуться! Это была только мысль, волевое усилие, но изображение сдвинулось, освещенный полумесяц съехал к границам видимости и ушел за край. Перед глазами предстала непроглядная тьма.

Пелорат откашлялся и сдавленным голосом попросил:

— Пожалуйста, мой мальчик, верните назад Терминус, мне кажется, что я ослеп.

— Вы не ослепли. Смотрите!

В поле зрения появилась слабо светящаяся паутинка, она расширялась и становилась ярче, пока вся каюта не наполнилась светом. Отодвинуть!

Еще одно усилие — и Галактика стала удаляться. Они как будто смотрели в уменьшающий телескоп. Галактика остановилась, и стала видна ее структура с пятнами различной светимости.

Ярче!

Размеры не изменились, но она стала ярче, и, поскольку система Терминуса находилась выше плоскости Галактики, Галактика была видна не совсем с ребра. Они видели двойную спираль, сильно сжатую, в которой извивающиеся трещины темной туманности бороздили светящуюся кромку со стороны Терминуса. Густой молочный туман ядра был далек и плохо виден.

Пелорат благоговейно прошептал:

— Вы правы, я никогда не видел ее такой, я и не представлял, что она такая сложная.

— Вы и не могли увидеть. Из-за атмосферы с Терминуса не видна дальняя половина, оттуда и ядро еле видно.

— Как жаль, что мы видим ее почти с ребра.

— Компьютер может показать ее в любой ориентации, мне нужно только выразить желание, да и то не вслух.

Повернуть координаты!

Это волеизъявление не было точной командой, тем не менее изображение Галактики стало медленно меняться, причем Тревиц мысленно указывал компьютеру, что надо делать.

Галактика плавно повернулась так, что они увидели ее под прямым углом к галактической плоскости. Это был гигантский светящийся водоворот с яркими пятнами, темными кривыми и центральным пятном, почти лишенным деталей.

— Каким образом, — спросил Пелорат, — компьютер может увидеть это отсюда, ведь от нас до Галактики не менее пятидесяти парсеков? — И потом приглушенным голосом добавил: — Простите, что я спрашиваю, я об этом ничего не знаю.

— Я об этих компьютерах знаю ненамного больше вашего. Вообще-то даже простой компьютер может преобразовать изображение и показать Галактику в любом положении, начиная с естественного, то есть с такого, в каком она выглядела бы с того места, где находится компьютер. Но он использует только ту информацию, которая ему доступна, так что мы должны бы увидеть кое-где пробелы и смазанные места. Сейчас, однако…

— Да?

— Все видно прекрасно. Думаю, в памяти нашего компьютера имеется полная карта Галактики, и он может показать ее под любым углом с одинаковой яркостью.

— В каком смысле карта?

— В банках памяти должны быть координаты всех звезд.

— Всех звезд? — Пелорат был потрясен.

— Ну, может быть, не всех тридцати миллиардов. Там должны быть координаты всех звезд, имеющих населенные планеты, и, может быть, звезд спектрального класса К и ярче. Это что-то порядка семидесяти миллионов.

— Каждой звезды с населенной планетной системой?

— Голову на отсечение я бы не дал. Может, и не каждой. В конце концов, во времена Хари Селдона было двадцать пять миллионов населенных систем. Вроде много, а на самом деле лишь одна из двадцати тысяч. И за пять веков после Селдона падение Империи не помешало дальнейшей колонизации планет, предполагаю, наоборот, подтолкнуло. Планет, пригодных для заселения, еще много. Сейчас заселено около тридцати миллионов. Может быть, в каталоги Сообщества не все вошли.

— А старые? Все без исключения?

— Думаю, что да. Конечно, гарантировать этого не могу, но я бы удивился, если бы оказалось, что в памяти нашего компьютера нет какой-нибудь давно заселенной планеты. Если я достаточно научился управлять компьютером, позвольте мне кое-что вам показать.

Руки Тревица напряглись от желания крепче ухватиться за компьютер. Однако в этом не было необходимости. Он понял, что нужно было только легко и свободно подумать:

Терминус!

Он так и подумал, и в ответ на самом краю водоворота зажегся сверкающий красный ромбик.

— Там наше солнце, — возбужденно сказал он, — это звезда, около которой обращается Терминус.

— Ах, — с прерывистым вздохом сказал Пелорат.

В густом скоплении звезд середины Галактики, но заметно в стороне от центрального ядра, появилось яркое желтое пятнышко света, оно было с той же стороны, что и Терминус.

— А это, — сказал Тревиц, — солнце Трантора.

Пелорат опять вздохнул, потом сказал:

— Это точно? Ведь говорят, что Трантор расположен в центре Галактики.

— В некотором роде. Он близок к центру настолько, несколько близко может находиться планета, оставаясь пригодной для жизни. Он ближе всех других крупных систем. А в настоящем центре Галактики находится черная дыра массой около пяти миллионов масс звезды средней величины, так что центр не слишком уютное место. В настоящем центре не может быть жизни. Трантор находится в самом внутреннем витке спирального рукава, и если бы вы увидели звездное небо Трантора, вы бы подумали, что находитесь в центре Галактики. В небе Трантора звезды расположены исключительно густо.

— Вы были на Транторе, Голан? — с завистью спросил Пелорат.

— Не был. Но я видел голографическое изображение его неба, — Тревиц мрачно.всматривался в Галактику. — Когда во времена Мула искали Второе Сообщество, сколько томов было написано и переведено на пленки, как они все играли с галактическими картами!

И все потому, что Хари Селдон сказал, что Второе Сообщество будет основано "на другом конце Галактики", и поместил это место "там, где кончаются звезды".

На другом конце Галактики!

Как только Тревиц это подумал, в поле зрения возник голубой луч, он протянулся от Терминуса через черную дыру в центре к другому концу Галактики. Тревиц чуть не подпрыгнул. Он не отдавал приказа о голубой линии, но представил ее себе, и для компьютера этого оказалось достаточно.

Оказалось, что прямая дорога на другую сторону Галактики вовсе не была тем "другим концом", о котором говорил Селдон. Аркади Дарелл (если верить ее автобиографии) разгадала эту загадку: линия была окружностью.

«У кольца нет конца», — сказала Аркади.

И хотя Тревиц попытался перестать думать о6 этом, компьютер оказался проворнее. Голубой луч превратился в окружность, аккуратно охватившую Галактику голубым кольцом, проходящим через ярко-красное пятнышко Терминуса.

У кольца нет конца, и если начало поисков было на Терминусе, то и поиски «конца» привели туда же. Второе Сообщество нашли на той же планете, где основали Первое.

А если на самом деле Второе Сообщество не было найдено? Если его так называемое обнаружение было иллюзией? Что, кроме прямой линии и окружности, могло иметь смысл?

Пелорат спросил:

— Вы фантазируете? Зачем там голубое кольцо?

— Это я проверял управление. Хотите, попытаемся найти Землю? Несколько мгновение было тихо, затем Пелорат сказал:

— Вы шутите?

— Нет. Я постараюсь.

Он постарался. Ничего не произошло.

— Увы, — сказал Тревиц.

— Нет ее? Земли нет?

— Может быть, я плохо продумал команду, но скорее всего Земли нет в памяти компьютера.

— Она может находиться там под другим названием. Тревиц встрепенулся.

— Каким, Янов?

Пелорат промолчал, а Тревиц улыбнулся в темноте. Он подумал, что все образуется со временем, и, сменив тему, сказал:

— Интересно, можем ли мы манипулировать временем?

— Временем? Как это?

— Галактика вращается. Примерно за полмиллиарда лет происходит один оборот Терминуса вокруг Галактики. Звезды, которые ближе к центру, конечно, делают оборот быстрее, может быть, в компьютере записано движение каждой звезды вокруг черной дыры. Если можно заставить компьютер ускорить каждое движение в миллионы раз, то это вращение станет видимым. Я попробую.

Его мускулы непроизвольно напряглись от усилия — он мысленно ухватил Галактику и скручивал ее, ускорял, заставляя вращаться, преодолевая чудовищное сопротивление.

Галактика пришла в движение. Величественно, медленно она стала скручиваться в направлении, которое должно было привести к сжатию спиральных рукавов.

Время потекло невероятно быстро — искусственное время — и они наблюдали, как по мере вращения звезды стали исчезать.

Кое-где некоторые крупные звезды покраснели, стали ярче, превратились в красных гигантов. Звезда в одном из центральных скоплений вдруг беззвучно взорвалась, затмив на мгновение ослепительной вспышкой всю Галактику, затем исчезла. Потом еще одна в спиральном рукаве и еще одна неподалеку от нее.

— Сверхновые, — с легкой дрожью в голосе сказал Тревиц.

Возможно ли, чтобы компьютер предвидел точно, когда и какая звезда взорвется? Или он просто показывал упрощенную модель, которая демонстрирует будущее Галактики в общих чертах?

Хриплым шепотом Пелорат сказал:

— Галактика похожа на живое существо, ползущее через космос.

— Да, как будто ползет, — сказал Тревиц. — Но я устал. Пока не научусь легко управлять, я не смогу долго так играть.

Он ослабил хватку. Галактика замедлилась, остановилась, затем стала наклоняться, пока не повернулась боком, как в самом начале.

Тревиц закрыл глаза и глубоко вздохнул. Он чувствовал, как Терминус уходит назад и исчезают последние следы окружавшей их атмосферы. Он видел все корабли, находящиеся в пространстве около Терминуса.

Ему не пришло в голову проверить, нет ли чего-нибудь подозрительного в одном из кораблей. Не был ли один из них тоже гравитическим мини-крейсером и не следовал ли по их с Пелоратом траектории точнее, чем позволял случай?