"Любимая" - читать интересную книгу автора (Грегори Джил)

Глава 13

Шериф Люциус Дейн сплюнул жеваный табак в открытое окно своей конторы и хохотнул, когда мокрый комок прилип к юбке миссис Уингс, старой докторши, которая в тот момент проходила мимо.

– Тысяча извинений, мэм, – жизнерадостно пропел Люциус и в ответ на сердитый взгляд женщины растянул свой щербатый рот в улыбке.

Он закрыл окно и рассмеялся. Старая карга выглядит свирепой, как койот, весело подумал он. Однако она не осмелилась и рта раскрыть.

Люциус увидел, как со стороны Боун-Крика в город въехали два всадника, и его улыбка померкла, как дневной свет перед наступлением ночи. Откинув с лица похожие на солому волосы, он приблизился к окну, чтобы получше рассмотреть их. Но с такого расстояния он смог определить только то, что это мужчина и женщина и что их лошади устали. Нет, так дело не пойдет. Как шериф Платтсвилла, он обязан охранять город от нарушителей спокойствия и тех, кто мешает мистеру Маккрею. Естественно, у него нет желания иметь дело с настоящими преступниками или вооруженными бандитами. Ему больше по душе утихомиривать лавочников, владельцев ранчо и торговцев, которым не нравилось то, что происходит в Платтсвилле. А если Маккрею понадобится разобраться с профессиональными убийцами, пусть призовет на помощь Джексона и его дружков.

Судя по виду этой парочки, поморщившись, подумал Люциус, у Джексона работы будет по горло. Определенно, это не банкир со своей женушкой, возвращающийся с воскресного собрания.

Может, чертыхнувшись, спросил себя он, они просто проезжают мимо? Но у него почему-то возникло такое чувство, что их появление ничего хорошего ему не сулит.

Мужчина был высок и силен, на волевом лице застыло суровое выражение. Это не нарушитель закона, заключил Люциус, он слишком спокоен и самоуверен и не шарит вокруг взглядом, что так характерно для большинства разыскиваемых преступников. Охотник, по всей видимости, причем хороший, решил шериф. Его спутница, несмотря на усталость и пыльное платье, показалась Дейну самой красивой женщиной на свете. При виде облака золотистых волос и стройной фигурки его рот наполнился слюной.

Когда Люциус сообразил, что они направляются прямо в центр города, у него взмокли ладони. Если бы женщина была одна, он бы только порадовался, а вот иметь дело с этим угрюмым типом ему совсем не хотелось, особенно когда не ясно, друг он или враг и что привело его в Платтсвилл.

Неожиданно из салуна появились ребята Джексона, и Люциус облегченно вздохнул. Они выстроились поперек улицы и внимательно изучали незнакомцев. В следующую минуту из «Длинной руки» вышел сам Джексон.

Люциус Дейн прижался лбом к грязному стеклу и стал ждать продолжения.

Джулиана поежилась, когда они въехали в пределы Платтсвилла. Небо было желто-серым. Близилась гроза, собирался дождь, но не это вызывало в ней беспокойство. А также не усталость после долгого путешествия верхом всего с одним привалом. Причиной ее смятения было это место, Платтсвилл, и его обитатели. Город, с заколоченными окнами, пустыми улицами и жуткой тишиной, был пронизан страхом и тоской. По пути ей встретилось несколько прохожих, и у всех на угрюмых лицах читалось беспокойство. Они спешили куда-то, при этом они шли опустив голову и не глядя друг на друга. На тенистой полянке напротив редакции газеты не играли дети, на террасах не лаяли собаки, нигде не было видно ни одного веселого, улыбающегося лица.

Из салуна вышли загорелые мужчины и уставились на нее и Роудона. Внешность их была устрашающая.

Куда это Коул ее привез?

Джулиана похолодела. Неужели он оставит ее в этом городе?

Въехав в Платтсвилл, Коул сразу ощутил атмосферу страха, царящую здесь, и направил Стрелу в центр города, к конторе шерифа. Он не понимал, что именно насторожило его, но чувствовал: скоро все станет ясно.

При виде вывалившейся из салуна компании в его глазах появился недобрый блеск. Да что случилось с Риверсом, недоумевал он, если по городу шатается такая шваль? Он сразу понял, что они собой представляют, хотя видел их впервые. Наемные громилы, товар второго сорта. Им плевать, кого убивать и за что. В этот момент из салуна появился Нож, и Коул весь подобрался. Джексона он хорошо знал.

Коул продолжал ехать вперед, внимательно следя за Джексоном, крупным мужчиной с черными как смоль волосами, имевшим обыкновение вырезать «Х» на лбу тех, кого он убил.

Коул остановил лошадь у полицейского участка и спешился.

– Давно не виделись, Роудон. – Джексон положил огромную ручищу на коновязь.

Из его кобуры торчал «кольт», а за голенищем правого сапога, насколько было известно Коулу, он прятал острый как бритва охотничий нож. Джексон умел выхватывать его с быстротой молнии.

– Эй, Роудон, – усмехнулся он, – ты догнал ребят Хардина?

– Кто-то зарезал их у Блю-Крика прежде, чем я добрался до них. Знаешь, кто это мог быть?

– Нет. И это досадно. Они померли, не сказав, где спрятаны деньги из банка, верно? – Джексон испытующе смотрел на Коула из-под косматых бровей. Если бы не оспины и шрамы на лице, он был бы довольно красивым мужчиной. – Все деньги исчезли без следа.

– На них была твоя метка.

– Моя метка? – Джексон хлопнул себя по ляжкам. – Нет, не может быть! Кто-то хочет подставить меня!

Стоявшие за ним мужчины разразились громким хохотом. Один из них сплюнул, и плевок впитался в пыль всего в футе от сапога Коула.

– Один маленький совет, – проговорил Коул, помогая Джулиане спешиться. Он знал, что с Джексоном нет смысла ходить вокруг да около. – Еще раз встанешь у меня на пути, и я прикончу тебя.

Воцарилась гробовая тишина. Джексона охватило бешенство, и его лицо перекосилось. Джулиана с замирающим сердцем ждала, что он сейчас бросится на Коула. Но Джексон, очевидно, знал, что в честном поединке ему не одолеть знаменитого охотника. Поэтому он подавил бушевавшую в нем ярость, бросил на Коула испепеляющий взгляд и хрипло произнес:

– Возможно, это я прикончу тебя, Роудон.

– Нет, пока не научишься стрелять, у тебя ничего не получится.

Коул взял Джулиану за руку и направился к участку, но Джексон преградил ему дорогу.

– Кто твоя приятельница, Роудон? Ты не хочешь представить меня?

Он поднял руку, вероятно, намереваясь взять ее за плечо или прикоснуться к волосам, но Коул остановил его грозным взглядом.

– Не трогай ее, Джексон, – спокойно предупредил он. – Даже пальцем не прикасайся. Иначе я продырявлю тебя, отделаю так, что гробовщику нечего будет класть в гроб.

– Эй, – возмущенно воскликнул один из приспешников Джексона и, оскалившись, как волк, выступил вперед, – ты не имеешь права так с ним разговаривать! Нож, и ты снесешь это? Что он о себе думает?

У Джулианы громко стучало в ушах, но она все же расслышала чей-то ответ:

– Это Коул Роудон, ты, безмозглый тупица. Заткнись.

Коул двинулся вперед, и громилы расступились. Никто не прикоснулся к Джулиане, никто не произнес ни слова, хотя она и чувствовала на себе враждебные взгляды. Никто не посмел даже шевельнуться, потому что все боялись Коула. Одного его имени было достаточно, чтобы нагнать на них страху. Джулиана радовалась, особенно проходя мимо человека по имени Джексон, что Коул рядом, высокий, сильный.

Коул держал ее за руку, когда они поднимались на террасу, где стояла качалка и плевательница, и когда оказались в конторе. В этом помещении с низким потолком царил сумрак, так как свет не мог пробиться через грязные окна, однако никто не потрудился зажечь керосиновую лампу. Джулиана едва не закашлялась от едкого сигарного дыма, смешанного с запахом пота.

Люциус Дейн притворился, будто не слышал словесной перепалки на улице, и не обратил внимания на скрип открывшейся двери. Он поднял голову только тогда, когда парочка вошла в комнату. В качестве приветствия он использовал торжественный взгляд профессионального законника – он долгие часы отрабатывал его перед зеркалом после того, как пять лет назад наконец-то победил на местных выборах. Он не впервые покупал голоса избирателей, и вполне вероятно, что эти выборы будут не последними, однако из избирательной кампании он вынес один очень важный урок: нужно соответствовать своей роли. Конечно, звезда шерифа и «кольт» 45-го калибра помогали наводить порядок, но сильнее всего на сомневающихся, слабовольных горожан, проявивших нежелательный интерес к его прошлому в тот момент, когда он еще не был готов ответить на их вопросы, действовал холодный пристальный взгляд.

– Чем могу быть полезен, господа? – осведомился Люциус, положив руки с обкусанными ногтями на подлокотники кресла.

Он уже собрался приказать: «А ну говори, я не намерен торчать здесь весь день», – но, посмотрев на суровое лицо мужчины, предпочел промолчать. В его душе зародились неприятные предчувствия.

Роудон с изумлением посмотрел на шерифский значок.

– Ты кто, черт побери?

Коулу было достаточно одного взгляда на этого низкорослого, тщедушного человечка с глазами навыкате и кофейными пятнами на жилете, чтобы понять: перед ним далеко не образец честности и порядочности. Коул с удивлением заметил, что и стол шерифа, и камеры выглядели грязными и запущенными. Это наводило на невеселые размышления, потому что Риверс всегда тщательно следил за порядком. Оглядевшись по сторонам, Коул увидел в камерах скомканные постели, крыс, которые в углу грызли черствый хлеб, грязные пятна на полу. На усыпанном окурками и пеплом столе валялись скомканные носовые платки, из-под стопки бумаг виднелись покерные фишки.

Он посмотрел на Джулиану и понял, что она тоже обратила внимание и на грязь, и на крыс. На ее лице отражался испуг.

– Где Риверс? – требовательно спросил Коул, прежде чем тип с шерифским значком успел открыть рот. – Отвечай, черт бы тебя побрал!

Дейн напыжился.

– Хэнк Риверс? – протянул он. – Так он помер. – Отодвинув кресло, он встал и постучал по своему значку. – Я Люциус Дейн, новый шериф Платтсвилла. А кто вы, сударь?

– Коул Роудон.

Коул не посчитал нужным ни кивнуть ему, ни протянуть руку для приветствия. По лицу Дейна он понял, что тот наконец узнал его. Бедняга помертвел, у него затряслись руки.

– Я… я слышал… о вас. – Несмотря на все старания Люциуса, голос его задрожал. Он судорожно сглотнул и устремил взгляд на знаменитого охотника.

– Что случилось с Риверсом? – осведомился Коул.

Дейн опустил глаза и пожал плечами.

– Выстрел в спину. Несчастный старикан. Говорят, это сделала банда братьев Монтгомери. В частности, тот, кого зовут Уэйд Монтгомери.

Эти слова шокировали Джулиану, которая устало и с отвращением осматривала неприглядное помещение полицейского участка. Ее глаза расширились от негодования, и она гневно взглянула на шерифа.

– Нет! – Вырвав свою руку из руки Коула, она стремительно приблизилась к Дейну. – Вы лжете. Уэйд никогда бы не выстрелил в спину!

Дейн окинул взглядом стоявшую перед ним красавицу. Плевать, что она смотрит на него так, будто готова сожрать с потрохами, – все равно он не встречал таких сногсшибательных женщин с тех пор, как заплатил довольно крупную сумму за ночь с лучшей девочкой в одном борделе в Сан-Франциско. В сравнении с этой та выглядит обычной простушкой. Эта хороша, как зрелый персик, сочная, аппетитная, а та – обычное яблоко, пусть гладкое и розовое, но отнюдь не соблазнительное. В этой все говорит об утонченности и женственности.

За исключением взгляда.

– Вы знакомы с этим молодым убийцей, сударыня? – поинтересовался Дейн, многозначительно подняв бровь. – Возможно, вы скажете, где найти его.

– Уэйд такой же убийца, как я!

Коул загородил ее собой и обратился к Дейну:

– Когда это случилось?

– Примерно два месяца назад. Банда Монтгомери ограбила фургоны, перевозившие золото с рудника Сандерса к Тимбер-Джанкшен. Риверс собрал отряд и бросился за ними в погоню. Отряд разделился. Риверс и еще двое, в том числе и его помощник, попали в засаду недалеко от их лагеря. Риверса застрелили в спину – он даже не успел выхватить оружие. Один все же выжил и рассказал, кто это сделал. – Дейн снова сел в кресло: он чувствовал себя очень неуютно под пристальным взглядом охотника, в ногах появилась странная слабость. – Значит, Риверс был вашим другом? – спросил он и, взяв карандаш, принялся постукивать по железной кружке.

– Нет.

Коул сказал правду. С тех пор как Джесс Берроуз предал его, он никого не называл другом. Однако он искренне сожалел о гибели Риверса, у которого хватило честности, порядочности и храбрости надеть значок шерифа и бороться с подонками, населявшими большую часть Запада. Он был человеком совсем иного сорта, чем Люциус Дейн.

Дейн прокашлялся.

– Я совсем не против приятного общества, господа, но позвольте спросить: вас привело сюда какое-то дело? Или вы просто хотели повидаться с Хэнком Риверсом?

Коул посмотрел на Джулиану, которая не сводила взгляда с шерифа Дейна.

– Эту женщину разыскивает полиция Денвера, – медленно произнес он.

От его слов в душе Джулианы что-то умерло.

– Награда две тысячи. Сколько времени у меня уйдет на то, чтобы получить деньги?

Джулиана закрыла глаза, борясь с обжигающими слезами.

Дейн присвистнул:

– Две тысячи? А кто она?

Коул указал на доску у окна, где висели листовки с описанием разыскиваемых преступников. Рядом с нечетким портретом Джулианы висело описание ее внешности и перечень преступлений. Все это время Джулиана стояла, гордо расправив плечи, и бесстрастно смотрела вперед, но когда шериф взглянул на плакат, она почувствовала, как краска стыда заливает ее шею и щеки.

– Джулиана Монтгомери? – Дейн навострил уши. Он с новым интересом посмотрел на девушку. – Сударыня, вы имеете какое-нибудь отношение к этим ужасным Монтгомери? – спросил он.

Джулиана вскинула подбородок. Она упорно боролась с паникой, всеми силами пытаясь сохранять достоинство, оставаться суровой и высокомерной. Ей трудно было поверить в то, что Коул Роудон бросит ее в этом ужасном городе, отдаст в руки этого противного недомерка. От страха ее руки похолодели. В чем обвиняют Уэйда и Томми? В убийстве? Это невозможно, заверила она себя, вспоминая красивых, жизнерадостных братьев, которых боготворила. Ее сердце разрывалось от тревоги за них, ужасала перспектива быть запертой в затхлой тюрьме и находиться под опекой Люциуса Дейна.

Зато она избавится от Коула Роудона. Но почему-то, на секунду представив, как он выходит за дверь и оставляет ее здесь, с шерифом, она начала задыхаться.

– Так вы ответите мне, сударыня, или нет? – грозно произнес Дейн, схватив Джулиану за руку.

– До суда я не буду отвечать ни на какие вопросы, – отрезала Джулиана, выдергивая руку.

Коул Роудон молча наблюдал.

– У нас строптивые нарушители спокойствия не имеют права на снисхождение. – Дейн искоса посмотрел на нее. – Утром я телеграфирую в Денвер и выясню мнение судьи Мейсона. А пока следуйте за мной. У меня много работы, я не могу чесать языком весь день.

Дейн направился к Джулиане, но она отпрянула от него. Ее лицо стало цвета ракушки, выбеленной морской водой.

– Вы хотите запереть меня?

– Нет, я собираюсь устроить вечеринку в вашу честь. – Дейн с усмешкой взглянул на Роудона, как бы ища поддержки, но лицо Коула осталось бесстрастным. Почувствовав неловкость, шериф обратился к Джулиане: – Конечно, я собираюсь запереть вас, сударыня. Только не создавайте себе проблем.

Он снова схватил ее за руку и повел к одной из сырых крохотных камер в задней части здания, куда почти не проникал дневной свет. Джулиана покорно пошла за ним, ощущая внутри неприятную пустоту и слабость. На нее волной накатило отчаяние, и она изо всех сил старалась не разрыдаться.

Рука Дейна была теплой и липкой. Из его рта шел отвратительный запах, достигая ноздрей Джулианы. Она спиной чувствовала пристальный взгляд Коула Роудона. Когда шериф остановился перед дверью камеры, она оглянулась.

В ее глазах горела немая мольба. Она не смогла бы объяснить, почему ждет от него помощи – ведь именно он захватил ее и привез сюда. Он ни разу не сказал ей доброго слова, не сделал ничего хорошего, если не считать того, что не пристрелил медведя. Единственное, что его волновало, с горечью напомнила себе Джулиана, это деньги. Естественно, он рад, что отделался от нее, не меньше, чем она. Джулиана почувствовала, что глаза обожгли слезы. Он уйдет прочь, и она никогда не увидит это холодное, равнодушное лицо. Не надо будет тревожиться за свое сердце, которое таяло, когда он приближался к ней… целовал ее. Теперь ее судьба в руках Люциуса Дейна и Джона Брина.

На мгновение их взгляды встретились. По лицу Коула ничего нельзя было понять. Он казался далеким, недостижимым и равнодушным, как гранитная скала, возвышающаяся над пустыней.

Джулиана хотела что-то сказать. Ее губы дрогнули, но слова замерли на языке. Момент был упущен: Коул резко повернулся и вышел из комнаты. Грохот захлопнувшейся двери прозвучал, как удар грома.

Даже не попрощался. Джулиана с особой остротой ощутила свое одиночество. Но чего еще она ожидала?

Она разозлилась на себя за то, что так болезненно восприняла его уход, и до крови прикусила нижнюю губу.

– Сюда, сударыня. Не очень уютно, но вам придется посидеть здесь, пока я не получу указания из Денвера.

Дейн повернул ключ в замке. Ошеломленное выражение на лице девушки вызвало у него смешок. Она медленно подошла к узкой койке и села на вонючий грязный матрац.

– Скоро я пошлю за вашим ужином. Если будете хорошо себя вести, я разрешу его съесть. – Он оглядел ее тело, стройность которого не скрывало измятое платье. – А потом мы с вами познакомимся поближе. Вы расскажете мне о банде братьев Монтгомери. Если удастся поймать их, у меня будет полное право гордиться собой. И если вы поможете мне, я, возможно, что-нибудь сделаю для вас. Ну, например, замолвлю словечко перед судьей Мейсоном и уговорю его прекратить дело.

Джулиана решила не тратить силы на ответ. Человеку, который не подал бы руки и тонущей матери, если бы это не сулило ему какой-нибудь выгоды. Зато он может очень пригодиться ей в будущем. Надо попытаться.

Джулиана утомленно закрыла глаза.

Люциус Дейн шел к столу, в его голове уже сложился план. Он напишет Маккрею. Его наверняка заинтересует то, что может сообщить эта молодая кобылка. Они сделают все, чтобы вытянуть из нее полезную информацию.

Судя по всему, для них не составит особого труда разговорить ее. Девчонка сломается, стоит чуть-чуть нажать на нее. Чтобы узнать, где прячется банда братьев Монтгомери, Джексон пойдет на все. Маккрей будет вне себя от счастья, когда их наконец-то поймают.

Ну что ж, можно считать, что день прожит не зря, и все благодаря мистеру Коулу Роудону.

Дейн усмехнулся, сложил письмо и запечатал его. Его сжигало желание поскорее начать действовать.