"Свадебный альбом" - читать интересную книгу автора (Ли Миранда)

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

К яхте Хельсингера больше всего подходило определение «шикарная». Оснащенная по последнему слову техники, она была рассчитана на двенадцать пассажиров и четырнадцать членов экипажа. Шесть комфортабельных кают, столовая, приемная, мини-кинотеатр судебными сиденьями, бассейн, комната развлечений и ко всему прочему небольшой катер на борту.

Эту информацию Хельсингер выплеснул в течение первых минут пребывания Майка и Натали на борту «Розали».

В жизни Чак оказался даже габаритнее, чем на экране. Но было видно, что он следит за собой. Его жене нельзя было дать больше тридцати — видимо, у нее хороший пластический хирург.

Майк не возражал, когда Чак отвел его в сторону, чтобы переброситься парой словечек наедине, а миссис Хельсингер пошла показывать Натали их каюту. Оказалось, что она умеет разговаривать.

На самом деле побыть вдали от жены было Майку просто необходимо. Он еще не до конца пришел в себя после разговора в лимузине. Никогда еще он не забывал пользоваться презервативом. К тому же то, что Натали не возражала расстаться с ним навсегда, его немного смутило. Так же как и ее манера поведения с ним. Как будто у нее перед ним было преимущество.

Она выпила бокал шампанского в лимузине, но наверняка ее щеки пылали румянцем не от этого. Еще никогда она не выглядела более привлекательной и желанной.

В течение двух следующих дней надо постараться не приближаться к ней слишком близко и все время общаться с кем-нибудь. Никаких послеобеденных отдыхов в своей каюте. Никаких просмотров фильмов наедине. Майк пообещал себе, что будет постоянно находиться у кого-нибудь на виду.

— Ты должен обязательно посмотреть на мост, — сказал Чак, показав Майку бассейн со спа-ванной и баром.

После того как Майк все оценил по достоинству, Чак спросил:

— Ну, что думаешь? Отличная яхта, не так ли?

— Вы счастливчик.

Чак громко рассмеялся.

— Как я погляжу, ты тоже счастливчик. Твоя жена… Она просто куколка.

— Натали очень милая.

— Как вы познакомились?

Майк посмотрел в глаза Чака и понял, что этому человеку лгать не будет. Как бы он ни желал получить контракт с компанией Чака, обманывать он не хотел. И притворяться тоже.

— На самом деле Натали руководит брачным агентством, — серьезно сказал он, — когда я узнал, что вы не будете иметь дело с неженатым мужчиной, я решил подыскать себе жену и обратился в агентство.

Чак выглядел пораженным.

— Ты хочешь сказать, что пошел на это ради того, чтобы работать со мной?

— Тогда мне это казалось замечательной идеей.

— И?..

— Натали отказалась подыскать мне жену на таких условиях.

Удивлению Чака не было предела, что лишний раз подтвердило слова Натали, что Хельсингер и не думал собирать информацию о Майке.

— Я понимаю, кажется. И что произошло дальше?

Тут Чак выставил перед Майком руки, как бы останавливая его.

— Подожди. Можешь не говорить. Вы посмотрели друг на друга и потеряли голову от любви!

Майк уже открыл рот, чтобы опровергнуть это, но передумал. Было ясно, что Чаку не понравится правда. Он хотел романтики. Этот большой толстый мужчина был романтиком!

— Как вы догадались? — вместо возражений спросил Майк.

— Со мной произошло нечто подобное. С Розали. Одного взгляда хватило, чтобы я пропал. Она сидела за рулем машины, и мы встали рядом на светофоре. Представляешь, она лишь скользнула по мне взглядом, и этого хватило. Любовь с первого взгляда. Эта девушка оказалась в моей постели тем же вечером. Три дня спустя мы улетели в Лас-Вегас.

— А вы не думали, что это может быстро кончиться?

— Нет. Я все понял сразу. Я уже два раза был женат и два раза разводился. Это были женщины, для которых мои деньги являлись главным, любовь для них значения не имела. С самого начала я понимал, что между Розали и мной нечто большее. И это был не просто секс. С ней я себя по-особенному чувствовал. Как будто мы две родственные души. Еще никогда я столько не разговаривал с женщиной. И никогда не был так счастлив. И нас совсем не смущала разница в возрасте. И вот прошло уже шестнадцать лет, а мы все так же счастливы, у нас двое замечательных детей.

— Похоже, что у вас есть все для счастья, — заметил Майк.

— У тебя нет причины завидовать мне, мой мальчик. Ты все делаешь правильно, и у тебя все это будет.

— Если в вашем понятии все делать правильно — это соответствовать вашим устаревшим взглядам на жизнь, то вы ошиблись во мне, Чак.

Хельсингер откинул голову назад и звонко рассмеялся.

— Обязательно расскажу об этом Розали. Она всегда говорила, что однажды я встречу достойного напарника в бизнесе. Возможно, это уже случилось. Но не волнуйся, Майк. Если кто и должен волноваться здесь, так это я. Мне сообщили, что твоя новая программа будет иметь оглушительный успех. И принесет много денег. Мои адвокаты уже работают над тем, чтобы у нас с тобой было все, что можно из этого извлечь.

— Хотелось бы, чтобы мои адвокаты тоже поработали над этим, — стараясь говорить спокойно, заметил Майк.

Но в душе ему не терпелось все рассказать Натали.

— Я так понимаю, тебе не терпится все рассказать своей молодой жене, — сказал Чак, заставив Майка недоумевать о его способности читать чужие мысли.

— Да, она будет довольна.

Очень довольна. Ей останется недолго ждать своего второго миллиона.

Получив деньги, Натали сама захочет прекратить их отношения. У нее будет приличная сумма, что сделает ее еще более привлекательной для мужчин. И тогда обязательно найдется тот, кому будет нужно то же, что и Натали. Семья, дети.

Мысль о том, что Натали выйдет замуж за другого мужчину, причинила ему боль. Она полюбит кого-то, потом забеременеет, и все они будут счастливы.

А что в это время будет с ним? Он будет один, как и предсказала Натали.

Но ведь, когда живешь один, не причиняешь никому боли. Ты никому не портишь жизнь.

— Я думаю, нам пора присоединиться к девочкам за ланчем, — произнес Чак. — Он будет подан на верхней палубе, откуда открывается великолепный вид. Наш круиз охватывает самые красивые места Сиднея. Я могу предположить, что вы их уже видели, поэтому, пока мы с женой будем вести себя как туристы, вы могли бы отдохнуть немного.

И он задорно подмигнул Майку.

Когда Чак скрылся из виду, Майк покачал головой. Казалось, что против него объединились все. Но в чем проблема? Провести время с Натали наедине — не такая уж плохая идея.

Последовав за хозяином яхты, Майк решил больше не противостоять обстоятельствам. Он проведет с Натали еще два дня. Почему бы не насладиться этим временем?

— У тебя изменилось мнение о Хельсингерах? — спросил Майк, растянувшись на кровати с пультом от большого плазменного телевизора.

Это был первый разговор между ними после того, как они уединились в своей каюте после ланча.

Сейчас он расслабился на постели, Натали прильнула к нему, поглаживая его по груди.

— Они мне действительно понравились, — ответила она. — Они не могут не нравиться. И эта чудесная яхта тоже мне нравится. Посмотри только, какая огромная у нас каюта.

Майк не мог не согласиться с ней. Обстановка каюты превосходила все ожидания.

Мебель была выдержана в старинном стиле. Освещение делало помещение еще больше. Одежду они успели развесить во встроенном шкафу. Майк в душе порадовался тому, что сходил с Рисом по магазинам. К каюте прилегала ванная комната, выложенная черной плиткой с золотыми вставками.

— Мне они тоже понравились, — признался Майк, переключая каналы.

Потом он выключил телевизор.

— Я видел, что ты понравилась Чаку, — пробормотал он, наслаждаясь прикосновениями Натали.

— Это хорошо, — промурлыкала девушка.

— Он мне намекнул, что сделка с ним у меня в кармане.

Натали резко поднялась.

— Правда? Почему ты мне раньше не сказал?

— Не мог. Мой рот был занят другим делом.

Она рассмеялась, потом вновь устроилась рядом с ним, наслаждаясь теплом его тела.

— Я помню. Ты был великолепен. Не все мужчины так хороши.

— Спасибо за напоминание, что я у тебя не первый.

— Только не говори, что ревнуешь.

— А это тебя удивит?

— Конечно.

— Тогда будь готова удивиться. Я очень ревную, — сказал он и резко перекатился, оказавшись над ней, — ко всем мужчинам, с которыми ты была.

— Ты так говоришь, как будто у меня их было много. Я ведь не похожа на тебя, Майк Стоун.

— Да, но у меня еще никогда не было такой женщины, как ты.

— Это комплимент?

— Это все только усложняет положение.

— Почему?

— Потому что я не хочу отпускать тебя.

Неужели он сказал это? Она смотрела на него, удивленно моргая.

— Ты говоришь серьезно?

— К сожалению, да.

— Почему «к сожалению»?

— Потому что я не тот, кто тебе нужен. Тебе нужен настоящий муж. Дети. А я не создан для этого. Я никогда не мечтал стать отцом.

— Но почему, Майк? Ты прекрасно относишься к детям, которым помогаешь. У тебя много нерастраченной любви.

— Любовь?! Я не даю этим детям любовь. Я им помогаю деньгами. Предоставляю возможность, шанс в этой жизни. Любовь не имеет к этому никакого отношения.

— Тогда что имеет отношение? — воскликнула она. — Твое ужасное детство, я так понимаю? Ты не хочешь, чтобы еще один ребенок прошел через такое?

— Что-то вроде этого.

— Скажи мне, что же с тобой произошло?

— Я уже предупреждал, что не желаю говорить об этом.

— Почему? Тебе станет легче.

Первый раз в жизни Майк колебался. Он глубоко вздохнул, но потом покачал головой. Он не может рассказать ей, не желает видеть жалость в ее глазах.

— Чего ты боишься, Майк? — настаивала Натали. — Я обещаю, что об этом больше никто не узнает. Это останется между нами.

Он мог представить, какова будет реакция Натали. У нее было обычное детство. Она даже представить не может, через что ему пришлось пройти ребенком. Ладно, ее отец был не лучшим примером для подражания, но он у нее все же был. И мать, которая всегда была рядом.

— Майк, я считаю, тебе необходимо выговориться, — настаивала Натали, твердо намереваясь довести начатое до конца, — ты слишком долго держал это в себе. Если ты волнуешься, что я буду слишком потрясена, не надо. Я не хрустальный цветок. Я много видела и читала о самых ужасных вещах.

Он нахмурился и вытянулся рядом с ней. Может, он смог бы рассказать Натали, если не смотреть ей в глаза?

— Я даже не представляю, с чего начать, — пробормотал он.

— Начни с того момента, когда ты родился. Расскажи мне о своих родителях. Кем они были? Как они познакомились? Где они сейчас?

Он бросил на нее мрачный взгляд.

— Ты ведь не успокоишься, пока я не расскажу тебе, да?

— Да.

Майк бы уже давно рассвирепел, если бы его так упрашивала любая другая женщина. Но на Натали он не сердится. Почему?

Потому что ты хочешь все ей рассказать, прошептал внутренний голос, который Майк тщетно пытался игнорировать. Ты хочешь, чтобы она все узнала и поняла.

— Только потом не говори, что я тебя не предупреждал, — не удержался Майк. — Хорошо, значит, ты хочешь услышать о моих родителях. О своем отце я мало что могу рассказать. Я его никогда не знал. И его имя мне тоже неизвестно. В моем свидетельстве о рождении в этой графе стоит прочерк. Я думаю, он был военным.

— Получается, что у твоей матери была связь с солдатом, и в результате появился ты, Майк. Это не так уж страшно.

— Послушай, не надо ничего говорить. Моя мать была наркоманкой, — зло выдавил он, — она подсела на наркотики в пятнадцать, когда ее родители выкинули из дома. У нее было обыкновение прыгать в постель ко всем мужчинам, когда ей нужны были деньги на наркотики. Видимо, в ту ночь она забыла о контрацепции. Так появился я.

— Я понимаю.

В ее глазах он увидел многое. И ужас в том числе.

— Я говорил тебе, что это неприятная история, — проворчал он.

— Такое случается сплошь и рядом, Майк. Да, это все печально. Печально для тебя и твоей матери. Бедняжка!

— Ты жалеешь ее?! — Он резко сел на постели и посмотрел на женщину, которая осмелилась пожалеть его мать. — Жалеть надо было меня и моего маленького брата!

— Брата? — Натали тоже села. — Во время нашего собеседования в первый раз ты сказал, что у тебя нет ни братьев, ни сестер.

— Тони был моим братом по матери. Один бог знает, кто его отец. Мать говорила, что представления не имеет. Я подозреваю, мы ей были нужны, чтобы получать деньги. Одиноким матерям государство платит за каждого ребенка, — на его лице отразилась вся боль, которую он чувствовал всякий раз, когда вспоминал о матери. — Она была ужасной матерью. Почти все деньги уходили на наркотики. На одежду и еду оставались крохи. И даже хуже — на лекарства для Тони не было денег. А он был болезненным ребенком с самого рождения.

На него снова нахлынули мрачные воспоминания детства, которые вызывали в нем только боль. За все эти годы Майку удавалось забывать об этом лишь на работе и во время секса. Но сейчас он никуда не мог скрыться. Это была ошибка — раскрыть душу. Большая ошибка.

Майк перевернулся на кровати, сдерживая слезы, которые наполнили его глаза. Какой стыд! Плачут только дети и женщины.

— Ты даже не можешь представить, как это было, — бросил он.

Она когда-нибудь ложилась спать голодной? Или шла в школу без завтрака, в одежде, из которой давно выросла? Смотрела когда-нибудь, как на глазах угасает ее брат?

Натали мягко положила руки ему на плечи.

— Нет, — тихо проговорила она, — не могу. Но я могу представить, как вы все были несчастны. Ты, твой брат и ваша мать. Ты должен пожалеть ее, Майк. Постарайся простить ее.

— Я никогда не смогу ее простить, — выдавил он, качая головой, — она говорила, что очень нас любит. Постоянно твердила об этом. Она могла нас обнимать, целовать, но заниматься нами не хотела. Ее поведение говорило лучше любых слов.

— Она была больна, — настаивала Натали. — У нее не было никакой поддержки. У нее не было сильного плеча, такого мужчины, как ты, Майк.

— Не пытайся найти ей оправдания, — грубо возразил он, — она сделала свой выбор, а мы с Тони страдали от этого.

Натали понимала горечь, с которой он говорил. Ведь дети оценивают своих родителей очень строго. И в ту же минуту она поклялась, что в будущем будет мягче относиться к своим родителям. Что бы там ни было, они были чудесными родителями. Любящими, заботливыми.

— И что с ней случилось? — осторожно спросила Натали.

Он рассмеялся. Холодным, пустым смехом.

— Естественно, она умерла от передозировки. Мне тогда было девять. Маленькому Тони — только шесть.

— Что было потом с тобой и братом? Вас взяли к себе родители мамы?

— Ты, должно быть, шутишь. Органы опеки связались с ними, но они заявили, что их дочь-наркоманка и ее отпрыски для них не существуют. И нас усыновили разные семьи. Я не уживался ни в одной приемной семье. Поэтому в итоге остался в специальном заведении.

— В сиротском приюте?

— Да, именно так.

— О, Майк!

Боже, он больше не сможет выносить ее жалость. Майк выпрямился и поднял голову.

— Это было не так уж и плохо, — солгал он. — Там был один парень, сторож. Он увлекался компьютерами и понял, что мне тоже это нравится. Он даже подарил мне свой старый компьютер на Рождество. Фред его звали. Дядя Фред. Я никогда его не забывал с тех пор.

Это была правда. Несколько лет назад Майк вернулся, чтобы отблагодарить Фреда за его доброту, но узнал, что тот умер всего несколько месяцев назад.

— Значит, именно так ты увлекся компьютерами…

— Да. Я занялся программированием с огромным желанием, которое меня уже никогда не покидало. Но школу так и не закончил, отказался сдавать экзамены. К тому времени я уже противостоял всем. А уже потом всего добился сам.

— Это правда, — сказала она таким тоном, что он почувствовал за себя гордость. — Но что случилось с твоим братом, Майк?

Майк закрыл глаза. Женщины! Им необходимо все знать в деталях. Ничего не упустят.

— Он умер, когда ему было восемь. От менингита. Его приемные родители узнали, когда было уже слишком поздно. Они думали, что у него простой грипп. У Тони не было шанса выжить и выстоять.

— Это очень печально, Майк. Мне жаль.

— Сейчас ты понимаешь, почему я не хочу брать на себя ответственность за жизнь ребенка? Я не смогу пережить, если окажусь плохим отцом.

— Но ты и не будешь таким. Ты будешь самым лучшим отцом как раз по этой причине. Ты будешь заботиться о нем больше, чем любой мужчина.

— Буду ли?

— Будешь, — упорно стояла на своем Натали.

Она обняла его, и Майк почувствовал небывалую теплоту и спокойствие. Если бы только ее вера в него была настоящей! Если бы только он мог ей поверить! И себе тоже.

— Ты бы хотела иметь ребенка от такого мужчины, как я, Натали? — Он как будто со стороны услышал свой голос, полный скептицизма. — На самом деле хотела бы?

Ее губы, которые покрывали поцелуями его спину, замерли. Майк мог только догадываться, какие мысли мелькают у нее в голове.

— Может быть, — наконец выговорила она.

Он повернулся, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Это просто слова.

— Нет, — возразила она. — Ты хочешь, чтобы я родила тебе ребенка?

Его сердце ухнуло в пятки.

— Конечно, нет, — возразил он. — Все, чего я хочу, — это чтобы ты осталась со мной после круиза. Я хочу, чтобы ты жила со мной не как моя жена, а как моя женщина.

Она внимательно изучала его.

— И как долго?

— Столько, сколько сама захочешь.

Она нахмурилась.

— Я не могу обещать, что останусь навсегда, Майк.

Майк знал, о чем она говорит. Однажды она захочет того, что он не сможет ей дать.

Но это будет потом, не сегодня, подумал он, укладывая ее на постель.

— Сколько у нас времени до того, как надо будет подняться наверх? — спросил он, обвив ее ноги вокруг своей талии.

— Около часа, — простонала она, когда он вошел в нее.

Час. День. Жизнь.

Ему не хватит времени. Никогда.