"Галактеры" - читать интересную книгу автора (Балабанов Олег Николаевич)

Глава 1.

Глав-координирующий стар-тактический аналитик Свейнинг стоял у края сфероидального обзорного купо-ла, как обычно, когда продумывал важный шаг.

К нему поступило сообщение из системы СОЛ9, окраинный рукав Галактики 236567/47/9 ПР12. Неожиданно правая бровь дрогнула, взметнувшись вверх, что означало удивление, когда он вник в суть сообщения: они недо-оценили местную расу на выбранной планете. Ей удалось уничтожить инженерный объект 1263/23 ДОРТС по-сле нескольких попыток, тем самым прекратив выполнение плана «ровная линия» освобождение планеты от расы людей.

С учетом докладной срейтера Дайниса, предлагавшего начать вторую часть операции на полтора дера раньше, так как планета быстрее прошла срок подготовки, и этой внесенной поправкой людей Свейнинг решал, как поступить дальше.

Он вернулся к вычислениям. После получения окончательного результата, откинулся в кресле. Точнейшие вычисления, с учетом временного фактора, в данных условиях не сильно расходящиеся с общим планом и после получения ответа-отказа-рекомендации-лебезения перед столь важной особой на предварительную заявку более раннего использования активной группы реагирования (выделяемый Корпус Активного Реагирования — КАР) из главного стратегического резерва префектората в условиях тяжелого положения на фронтах и т. д. и т. п. он решил оставить сроки как есть. Больше ранее заявленного состава войск ставка дать не могла; почему планирование операций на вновь осваиваемых планетах и являлось долгосрочным тщательным планированием, тем более запрос Свейнинга нес обычный статус. Он мог, конечно, использовать высокий приоритет своего запроса, но… он был жестоким и умным, а не самонадеянным галактером, понимающим степень важности тех или иных факторов и редко использовавшим свое положение в обществе.

«Что же, ничего катастрофичного не произошло, — подумал он. — Нужно только усилить поиски зон скопле-ния оставшихся людей, их и возможные центры управления военным потенциалом».

Этот зондаж ПК(патрульные катера) уже вели и нанесли семь точечных ударов по планете, по местам, выявленным местам расположения подземных баз, как явствует из перехваченных людских сообщений. Вообще эта раса вот так просто, без каких-либо мер кодировки и глушения сигналов передачи распространяет любые данные, самую, какую ни есть информацию о себе. Правда, эти особые точки выживания и управления войсками имели некоторые повышенные меры секретности, но вычислить их по еле заметному остаточному излучению радиопередач с помощью тонкой аппаратуры, проводящий поиск по иным параметрам не заняло очень много времени. Теперь этих центров на планете пока больше не выявлено. Надо усилить контроль… На всякий случай…

«Лунас»

…Мерно вспыхивал красный датчик общего разряда батареи. Оставалось менее 8 %. Скоро внутри базы будет властвовать вселенский холод, замрут системы циркуляции воздуха… Да и все системы жизнеобеспечения комплекса.

Они просто ждали, надеялись, что успеют: успеет ли выйти в нужный ракурс сам спутник и лучи Солнца кос-нуться раскрытых лепестков фотоэлементов, наполняя преобразованной энергией батареи «Лунаса»? Курьез положения и ситуации: если успеют, то наличие энергии оттягивало агонию астронавтов, которых не могла спасти Земля, такая близкая, желанная, вот уже десятый день жадно впитывавшая — так им отсюда казалось и хотелось верить, да так оно и было — все то тепло, которое она отдала в пространство.

С каждым днем поверхность Земли уже не отбрасывала в космос острые белые льдинки-засветки замершей природы и постепенно приобретала свои обычные оттенки.

Говорить ни о чем не хотелось, вся информация была собрана, заархивирована и спрятана в нескольких тай-никах. Петр Кудрявцев не спеша вышел из-за стола и сел возле иллюминатора. По его расчетам, это произойдет сейчас, но никого, кроме Виртса, как астронома почему-то не интересовало это событие — каждый занимался кто чем; кто спал, кто просто лежал, уставившись в потолок каюты.

— Есть! — раздался голос Петра.

Внутрь базы ворвался свет Солнца — закончилась первая четверть фазы Луны, растущей Луны, начав напол-нять батареи «Лунаса» первыми крохами энергии. Сигнал разряда сменился на зеленый, означая постепенное положительное насыщение аккумуляторов.

«Хм, мы четверо получили дополнительное время перед смертью, дополнительные мгновенья существова-ния», — равнодушно, а не радостно подытожил Пол Бейли, командир шестой лунной экспедиции, наверняка по-следней в этом веке.

Привычно плывущая по своей орбите и освещаемая Земля приходила в себя после, казалось бы, преддверия нового ледникового периода. Жадно впитывая тепло, она старалась побыстрее восстановить пошатнувшийся баланс в природе. Это ей удастся, но не сразу — потребуется несколько лет, чтобы уже сдвинувшиеся климатиче-ские и временные условия смен времен года вошли в свое обычное русло. Слишком раннее начало зимы в север-ном полушарии не могло не сказаться на приближающейся настоящей зиме: в этот год зима здесь будет сурова, так же как и летние месяцы в южном полушарии не столь жарки. Экологический баланс был нарушен, и планета отдала те излишки тепла, которые грозили ее жителям глобальным потеплением. Этот процесс войдет в норму и люди могут не бояться за через чур жгучее лето в ближайшем будущем. Если кто останется и будет следить за этими климатическими факторами.

«Второе октября две тысяча семнадцатого года, — вывел в дневнике надпись Сергей, — сегодня выходил на улицу. Конечно, холодно, но на душе тепло и радостно: температура воздуха минус семьдесят два градуса! Еще немного, подождать еще неделю и можно не бояться выходить на улицу!»…

«Поднимался сегодня в дом за аспирином и жаропонижающими — Вика простыла. Лекарства нашел. Не знаю, фармакологические свойства сохранились ли после таких холодов, но надеюсь, что да. Переживаю за нее. На улице минус пятьдесят шесть градусов. Тревожит тот фактор, что уже одиннадцатое октября — приход настоящей зимы никто не отменял. Только этим можно объяснить замедление процесса потепления».

«Пятнадцатое октября. Вике полегчало, на послезавтра наметил первую вылазку в соседний дом — продукты кончаются. На улице минус сорок шесть градусов — можно жить! Ура!»

Он начал вести дневник от нечего делать, зная, что никто это читать не будет. Никому из выживших, навер-няка не интересны переживания, которые они сами испытали и прочувствовали на собственной шкуре. Разве что потомкам. Ха, потомкам, их еще сделать надо и вырастить…

Вот такие мысли носились в голове, когда он предпринял первую вылазку. Выбрал именно день, так как наде-вать прибор ночного видения, гражданского образца, что было для всего арсенала подполковника Лепина не-обычно, не стал: все же он чувствовал дискомфорт от вида через оптику, интуитивно ожидая какого-либо движе-ния со стороны, которое ты не сразу заметишь боковым зрением. Хотя выйди в ночь можно в большей степени обезопасить себя от нежелательных встреч.

«Ничего, привыкну к нему», — решил под конец.

Сорокаградусный мороз Сергей встретил как теплое дуновение, хотя раньше бы кто бы сказал про него, мерзляка. Прикрыв за собой дверь, направился к ограде, вслушиваясь в скрип снега под ногами, единственный близкий слышимый звук живого человека. Выше на уровне крыши свистел ветер — как только началось очеред-ное, теперь уже потепление появившиеся теплые потоки воздуха сразу же рьяно бросились в атаку, заявляя о своих законных правах на летнее и осеннее время года.

Открыв калитку, звук собственных шагов исчез, растворившись в гуле ветра, метущего поземку по тротуару и дороге, на глазах заметаемой. Он постоял немного, подумал, куда ближе и все же направился к супермаркету «Пятерочка», хотя и знал, что крупные магазины наверняка разграблены давным-давно, но укоренившееся «а вдруг?» толкало туда.

По мере приближения чувство запустения гигантского магазина, выбитые стекла, покореженные и в некото-рых местах оторванные и теперь колышущиеся как какие-то флаги листы внешнего покрытия здания, заметенная плитка перед входом — все говорило о той же участи, которой постигла и хозяев комплекса.

Вот он приблизился со стороны близрасположенной десятиэтажки, с ее торца к стене «Пятерочки» и выставив и взведя «АКМ» осторожно выглянул в чернеющий проем трехэтажного здания. Ничего не обнаружил. Только гуляющий в темноте ветер был звуком внутри. Осмелев, проник внутрь, настороженно посматривая по сторонам, и оставляя следы на наметенном снегу на квадратных плитах супермаркета…

Ему мало повезло: создавалось ощущение, что здесь пронеслась Орда хана Мамая, — как любили они говорить в детстве.

Полки были пусты, буквально сметены ажиотажем и страхом скупавших, а под конец, наверное, просто хва-тавших продукты. То, что падало на пол в те минуты и умудрилось закатиться под открытые холодильные вит-рины, стоявшие до сих пор чинными рядами и теперь как бы виновато поглядывавшие на одинокого посетителя, не способные предложить ему свой ранее широкий ассортимент товаров как повседневной пищи, так и деликате-сов, то и стало добычей Сергея. А это несколько банок шпрот, один хортекс, отлично сохранился, между прочим, и палка сервелата! Просто чудо! Да, еще две счетверенные упаковки йогуртов. Может, там бы было и больше, но он не стал больше шарить в темноте. К тому же забыл захватить фонарик, решив, что на улице же день. Только вот электричество в супермаркете не работало!

Был еще один фактор, заставивший его свернуть поиски — здесь явно побывали после всего, намного позже после последних покупателей: в одном месте, во входе в складское помещение магазина, откуда вывозился на карах на поддонах товар заклинившие и закрытые массивные двери были… взорваны! Даже в отблесках редких лучей далеких окон он видел следы опалин, вывернувших двери вовнутрь. Одна створка вообще было не понять, на чем держалась — вывернутая под немыслимым углом, она явно была зажата чем-то с той стороны, что и не дало ей, в конечном счете, упасть.

К тому же тех, кто применил гранаты или гранатомет, а это или все те же военные или уже взявшиеся за ору-жие оставшиеся в живых жители, что почти одинаково нужно опасаться в равной мере. Они могли остаться тут, соорудив подобие подвального помещения комнату обогрева, не уходя от оставшихся продуктов питания. После этих мыслей у него не появилось желание встречаться с ними — они прекрасно выжили вдвоем и помогать и тем более обороняться от разнузданных людей, не было ни какого желания. Поэтому Сергей тихо, стараясь не созда-вать громкого шуму, могущего перекрыть витавшего меж стеллажей ветра, вышел на улицу и тем же маршрутом вернулся домой.

На следующий день он после обсуждения с Викой решил пройтись по квартирам.

«Это же воровство, в самом неприкрытом виде!» — в первый миг мелькнула у него мысль, но прекрасно по-нявшая жена резко оборвала его колебания:

— Мир изменился! Ушедшие из дому хозяева не вернуться, а те, что остались… Они не будут против — им уже все равно. И это безопаснее, чем лазить по магазинам. Хотя наверняка там никого и нет, но чем черт не шутит! А мы выжили, пережили самые ужасные морозы и имеем право на все, что осталось от прежнего мира. Мы доказа-ли своим существованием, что имеем права на все, что сейчас просто лежит и является просто средством для дальнейшего выживания, надежды на будущее.

В общем, это было несколько жестко с ее стороны, ее интерпретация, но… немного подумав, согласился с ее выводами — все правильно, они выжили и подобные им, также где-то пережидающие спад морозов создадут кос-тяк нового общества.

…В первую квартиру он вошел с некоторым чувством неловкости, правда, почти сразу растаявшим после вида замерших хозяев квартиры в спальне, закутавшихся в одеяла и так и дождавшихся прихода смерти. Он не стал смотреть, кто они, так как лиц не было видно. Здесь он нашел масло, сала, яйца, ветчину, наверное, ветчину, хлеб. Очень хорошо…

Осмелев, с помощью захваченной из дому монтажки вскрыл соседнюю деревянную дверь — дерево на том морозе промерзло до такой степени, что теперь так и не отойдя просто крошилось от легкого усилия вставленной в область замка и косяком двери монтажки. Вдобавок металл замка способствовал расслоению слоеного дерева двери, добавив изморозь, расширившую внутренние связи волокна.

Здесь никого не было, продуктов тоже мало. Следующая квартира — эти хозяева пытались использовать при-мусы, газовые переносные печки китайского производства, работающие от баллончиков газа. Они замерзли, все-го вероятнее, когда вылетело несколько окон от резкого перепада давления. Мороз в мгновенье ока нанес на внутренних стенах не сходящую узорную изморозь. Люди быстро замерзли. Сергей отметил, что область низкого давления опустилась на город неравномерно — глядя на эти блестевшие узоры-разводы снега на стенах, он стал припоминать подобную картину на некоторых домах, мимо которых ходил. Раньше он не обращал на это внимания, теперь перед глазами всплывали два рядом стоящих дома — один полностью в изморози, кристал-лах льда, другой обычный, темный, только с легким налетом припорошенного снега.

«М-да, я это объяснить не могу! Должно быть одинаково», — подумал он.

Последняя квартира на первом этаже приподнесла сюрприз: дверь была обледенелая, как будто кто-то поли-вал ее водой с этой стороны. Стекавшая вода замерзала потеками и широкой лужи у порога. В первый момент Сергей хотел развернуться и пойти на второй этаж, так как ломать обледенелую, с этаким дополнительным укреплением дверь не хотелось, но пробудившийся интерес ученого, хоть и в другой области, заставил его снова повернуться к ней. Странно, каким способом грелись в этой квартире? Это однозначно, что обогревались — весь этот лед, это последствия теплого воздуха с той стороны, постепенно молекула за молекулой наслаивавшиеся с этой стороны под воздействием стремительно опускавшейся температуры.

С этой дверью, оказавшейся, в общем-то, металлической — только снаружи она была обшита вагонкой — ему пришлось повозиться, но отступать он не стал, когда наткнулся на металл. К тому же до единственного замка, вернее до запорного язычка он добрался легко — также легко отогнул старый, тонкий металл косяка и уперся фомкой в заледеневший язычок. Усилие и замок легко поддался, уйдя вовнутрь…

…Войдя сюда, поразился мужеству его хозяев, с самого начало понявших, чем грозит это затмение, но у них, наверное, не было места, куда ехать.

«Дачи с погребом или еще чего-либо подобного явно не было», — подумал Сергей.

Они были молоды, как и они с Викой, но только рядом с ними, между ними лежало тело ребенка, которого родители грели до последнего, когда поняли, что все, они не смогут противостоять ломившемуся сквозь все щели, сквозь забитые досками и пробитые ватными одеялами, скатертями окнам лютому морозу. Эта однокомнатная квартира представляла подобие их погреба, стены которого также были укрыты покрывалами… всем, чтобы голые, промерзающие стены не контактировали с внутренним оберегаемым теплом. У этих могло бы и получить-ся, как у Горшениных, но… они находились все же на улице, дополнительного тепловой подушки в виде окру-жавших с пяти сторон земли — со всех боков и снизу — как у них не было. Они проиграли схватку, несмотря на хитроумную систему обогрева, придуманную мужчиной. По виду собранного агрегата ясно было, что тот дружил с техникой. Оригинальная буржуйка работала наверняка от газа и работала весьма успешно, тому подтверждение следы ледяных потеков, сплошь и рядом текущих из всех невидимых щелей соприкосновения с наружным воздухом. Что-то произошло с агрегатом. У главы семьи явно не хватило времени на устранение поломки — он бросил это занятие, по видимому, когда уже замерзал. У него не хватило сил забраться под одеяло к жене и ребенку, только доползти до них. Мороз быстро забрал эти молодые жизни…

От вида этой картины у Горшенина не хватило наглости обшаривать дом, к тому же он уже собрал достаточ-но, чтобы поесть несколько дней и потихоньку, боком вышел в коридор, на лестничную площадку. Осторожно прикрыл дверь и медленно стал спускаться, все еще переживая увиденное.

Поэтому, занятый хоть и не сильными угрызениями совести не сразу обратил внимание на какие-то шумы, звуки внизу. Первый тревожный сигнал, мелькнувший в голове от вида появившейся тени в открытой двери подъезда дома заставил его рефлекторно и от того резко остановиться, отчего он поскользнулся, выкинув левую руку с вещмешком к стене, пытаясь удержать равновесие. Получился громкий шаркающий звук.

— Он там! Я же говорил, что следы свежие! — раздался несильный, но напряженный голос.

Чувство тревоги и бешено застучавшее сердце заставило его броситься обратно наверх — кто бы ни был, его явно засекли и искали. С какими намерениями, показала следующая секунда — морозный воздух разорвал оди-ночный выстрел, и визг срикошетившей пули разнесся по подъезду:

— За ним, вперед!

Поднявшись до третьего этажа, Сергей замер, одновременно отбросив вещмешок, и передернул затвор. Этого неведомые преследователи не услышали, явно занятые осмотром его следов на первом этаже. Скрипнула дверь, взломанная им:

— Проверь квартиру, я наверх, он мог просто ломануться выше, сука! — раздался низкий голос.

И сразу торопливые шаги.

К этому времени Сергей уже занял позицию между пролетом третьего и четвертого этажа, присев и ожидая поднимавшихся, логично решив, что преследователи уверены в его незащищенности, бросившегося удирать. Те, уверенные в своем превосходстве и то, что они не одни, почти не скрываясь, бежали наверх. Это и сгубило пер-вого — поднимаясь и стараясь заглянуть между перилами выше, пытаясь определить, на каком он уже этаже, пер-вый не уделял должного внимания лестничным пролетом и поэтому не заметил притаившегося Сергея.

Почти сразу тот попал в прицел, да на такой дистанции и прицеливаться-то и не стоило — плавно, без угрызе-ний совести он коротко нажал спуск. Сухой треск автомата и голова просто взорвалась, разлетевшись кровавыми кусками по стене.

— А-укхс.

И все, глухой шлепок. Тело упало. Второй налетел на первого, все понял, попытался дать задний ход, даже не оборачиваясь и не ища затаившегося, но быстрое наведение ствола вниз и вторая короткая очередь.

— А, ссу-ка! Х…

Сразу же кто-то снизу открыл огонь вверх — пули засвистели, рикошетя и уходя вверх. Сергей инстинктивно сжался, ожидая, боли от попадания шальной трассы, но, тут же, опомнился и рванул вверх. Его шаги сразу услы-шали:

— Бля, он рядом! Не давайте ему пристреляться! — раздался крик кого-то снизу.

Сразу пули защелкали по стенам снова, но Сергей уже влетел на четвертый этаж и слава всевышнему! одна дверь была открыта. Не раздумывая, ворвался туда, но, тут же, остановился — черт, его же могут зажать здесь! Решение пришло мгновенно — рука опустилась в карман, нащупала Ф-1, рванула ее наружу, другая, уже опус-тившая на пол автомат, рванула чеку, и почти не целясь, он бросил ее вниз с таким расчетом, что она ударилась о правую стену лестничного перехода, срикошетила и полетела еще ниже.

Кто-то, явно военный или заметивший очертания гранаты заорал:

— Назад, б…!

Оглушительный грохот и визг осколков были притушены сразу же прикрытой Сергеем дверью. Переждав миг, он вывалился наружу и используя эффект неожиданности, глянул вниз. Никого не увидел, только какие-то подозрительные шорохи и сам удивляясь своей храбрости или может быть дозе адреналина, щедро вы-брошенной организмом в кровь ринулся вниз.

Фу, здесь каша — граната рванула между двумя телами, разорвав их на части. Кровь залила все стены. Не останавливаться! Вниз, быстрее вниз. Есть, еще один, пытается уползти.

— Н-не надо! — отхаркиваясь кровью, взахлеб произнес тот.

Короткий, очень короткий лай «Калашникова» и человек замер на месте, прошитый двумя, может и одной пулей. Горшенина бросило в пот. Не от вида убийства людей, нет: он лихорадочно передергивал затвор. Со вто-рой попытки перекосившийся патрон выскочил и звянькнул об пол. Этого-то он и боялся больше всего — на мо-розе оружие может отказать, но ничего, кажется, пронесло!

Перескакивая по три ступеньки, постоянно глядя вниз, он достиг выхода и остановился на пороге, чуть ли не силой заставляя себя выглянуть. Выглянул. Никого. По крайней мере, никого не видно. Более смело оглядел все в округе. Взгляд упал на следы. Тянуться из-за дома. Наверное, не стоит сразу выскакивать. Вернулся обратно, стараясь не шуметь, поднялся, нашел свой вещмешок — не пустому же, как с поджатым хвостом бежать? и начал снова спускаться.

Кажется, никого. Да, точно, никого. Он, похоже, всех уложил в подъезде. Идиоты, вломились все разом. Ясно, что это были не военные.

…Он без происшествий добрался до дома. Пока шел, ему не давала мысль о следах — его вычислили именно по следам, а как же дом? Хотя ветер заносит следы, но при толковом осмотре можно определить даже позавче-рашние равномерные углубления в припорошенном снеге. Здесь он уже ничего поделать не мог.

— Значит, как еще потеплеет нужно менять место квартировки, — подытожила Вика, выслушав опасения му-жа. — И вообще, по одному ходить становиться опасно — выжившие начинают вылезать из укромных мест, и на-чинается грызня, как у зверей, ей-богу!

— Ты, это, выздоровей сперва, потом решим, что делать дальше, — возразил Сергей, выкладывая добычу…

Двадцатое октября. На улице минус двадцать девять, можно сказать, жара, но на этой отметке температура, казалось, остановилась, по градусу поднимаясь. Чувствовался скорый приход ноября, а с ним настоящей зимы.

С той первой встречи с людьми Горшенины не выходили на улицу, ожидая еще потепления и обсуждая вари-анты смены места жительства. Хотя первый ажиотаж от встречи у Сергея прошел и с каждым днем он все больше утверждался в мысли, что таких команд осталось раз, два и обчелся, поэтому вынес предложение никуда не двигаться, а обустроить это жилище до весны — где им сейчас искать новое жилье в преддверии новой зимы? Передышки не будет! И где его в их положении искать: в другом подземелье или, наоборот, на самом верхнем этаже любой многоэтажки? Они могут обезопасить себя от нападок снизу — это если у нападающих не будет гранатометов. И то долго не смогут продержаться. Это нужно натаскать кучу дров, продуктов… А если ударят еще морозы? Пусть даже под сорок, приятного все равно мало, а здесь уже более-менее привычно. Все основное есть под рукой.

— Господи! — вымолвила Вика, — ну почему остатки людей не могут объединиться и попытаться сообща пе-режить зимние месяцы? Почему мы грыземся как волки?

— Потому что некому организовать людей. Не осталось главенствующих структур, военных, — на этом месте он запнулся, но продолжил. — Нет, уже нет централизованной власти, Викуль.

Поэтому еще раз осмыслив все, решили никуда не дергаться.

— Правда, нет воды помыться, — вставила Вика, на что он только вздохнул — да, это была проблема, но пока держится относительное тепло можно подумать о сооружении дополнительной печки, на которой можно согреть побольше воды.

Будет больше тепла и… вон в том углу можно устроить какое-то подобие умывальника. А если хорошенько натопить, то вообще разовый душ. Банька была бы сейчас самый раз. Баня. Баня!

— Вика, у тебя же здесь своя баня!

— Да, есть и что?

— Как что? Давай ее растопим? Дрова есть.

— А как же маскировка? Дым же будет виден?!

— А мы растопим печь к вечеру, дров много не буду кидать, чтобы огонь и искры из трубы не летели!

— Хм, это долго ждать придется, пока прогреется, — усомнилась она, но по ее виду было видно — она согласна.

— Ну и что? Я буду хоть всю ночь топить, днем высплюсь, пока ты будешь охранять сон любимого! — азартно констатировал их решение. — Пойду, посмотрю, что там есть.

— Я с тобой! Все равно я лучше знаю, что где лежит.

— Пошли.

Кажется, их мероприятие удастся — дрова они знали, где лежат, вода, м-да, придется много натаскать снега… Вот этим он сейчас и займется.

— Я буду помогать тебе!

— Лучше за дорогой смотри — вдруг кто появиться, — предложил ухмыльнувшийся Сергей какой-то мысли.

— А я могу и вашим и нашим! — от одной мысли, что она будет вымыта чисто-чисто, настроение у нее под-скочило на самую высокую планку за время сидения в норе…

Натаскать снега во всю найденную железную тару, утрамбовать его, наполнить бак сверху печи: все это заняло от силы час. Здесь все готово до вечера. Сейчас Вика, передав пост охранения Сергею пошла в дом искать чистое, но промерзшее белье, ванные принадлежности, полотенца. Все это они, в конечном счете, уложили в предбаннике на полки и развесили на гвозди.

Намерзшись, спустились вниз греться. Здесь Сергей, также натаскавший дополнительного тряпья, стал более основательно утеплять стены, утыкивая все щели, мокрые от влаги… К трем часа дня он предложил сходить в соседние дома, поискать еще продуктов — после бани они навряд ли на следующий день захотят идти на мороз.

— Пойдешь? Или останешься?

— Пойду.

Какое-то животное любопытство толкало его идти к тому же подъезду. К тому же Вика попросила показать ту квартиру с маленьким ребенком. Она знала, что встретит их на лестничной площадке, но настояла на своем.

…Здесь осталось все также, как и в день разыгравшейся трагедии между людьми. Тот же мужчина, получив-ший контрольный выстрел в голову на первом этаже лежал в той же позе…

Они молча вышли из той квартиры на первом этаже и стали подниматься выше. Почему-то прошли второй этаж и ступили на третий. Здесь были следы последствий разрыва Ф-1…

Нагрузившись едой, наконец, покинули дом. Свет темнел, Солнце, скрытое тучами приближалась к горизон-ту, оставляя удлинявшиеся тени от деревьев, машин, спрятанные в небольшие сугробы, домов.

— Ты иди вниз, а я начну разжигать печь — уже вечереет, дым от печки не будет видно, тем более ветер под-нимается, — предложил Сергей.

— Хорошо, но как я отогреюсь, приду к тебе, ладно?

— Ладно, но как только разгорятся дрова, я сам прибегу — все ж не май месяц!

— Ладно, растоплю печку пожарче, — ответила она, принимая от него вещмешок и направляясь к дому.

Сергей проследил за ней и открыл дверь в предбанник. Оттуда веяло холодом, ужасным холодом. Как-то не верилось, что здесь может быть жарко.

«Вот мы это и вспомним скоро!», — подумал он, входя в саму парную.

Здесь уже были сложены дрова в печи, и лежала смятая бумага. Чиркнув спичкой, он поднес трепетный ого-нек к бумаге. Языки побежали, сперва лаская кору и нагревая ее. Вот из прикрытой створки началось вначале слабое гудение, постепенно и все быстрее перераставшее в гул полной тяги. Вспомнив о мерах конспирации, он выскочил на улицу и задрал голову к трубе — плотный дым на глазах исчезал, значит, труба прогрелась, но не-сколько искр вылетело через защитный кожух от дождя. Быстро вернувшись, Сергей приоткрыл задвижку, уменьшив тягу.

Хотелось побыстрее почувствовать силу огня и поэтому он снял рукавицу и приложил руку к стенке железной печки. Она была хоть и не теплой, но уже не обжигала морозом, перестав быть заиндевелой.

Через некоторое время он встрепенулся и закрыл дверь в предбанник. Посидел немного, уже чувствуя идущее слабое тепло от печки, проследил за пламенем и направился к Вике.

— Что-то я замерз там!

— Немудрено! В одном положении находится на морозе, хоть и без ветра, — ответила она, — на, глотни чаю.

К восьми вечера, после третьего подбрасывания дров — «очень быстро тратиться топливо!», — машинально подумал он, — он спустился вниз:

— Ну, пошли, молодая, попарю тебя! — подмигнул ей Горшенин.

Здесь, в предбаннике было тепло и можно было раздеться тут, а не в самой бане, как предполагал Сергей. Раздеваясь в почти полной темноте они нет-нет да и касались друг друга руками, телами. От этих прикосновений быстрее почувствовал настоящий интерес к жизни Сергей.

— Сереж, я хочу помыться, — попросилась Вика и изогнув тонкий стан, открыла дверь и нырнула в парную.

Не обжигающую, но приемлемую, так как ждать, пока прогреются стены, не было сил. Сергей, почувствовав большее тепло оттуда, на время забыл забытое чувство желания любимой женщины — постоянно мерзнущее или на грани замерзания тело требовало пустить и впитать как можно больше тепла, такого близкого и доступного. Он не стал сопротивляться, войдя и застыв на месте, переживая чувство восхитительного блаженства…

Разморенные жарой, чистые, но тянущие напоследок удовольствие Горшенины под конец просто шиканули — Вика попросила чуть-чуть свежего воздуха. Сергей немного приоткрыл дверь, впуская морозного воздуха… Мо-лодые тела немного отдохли от жара и… он повернулся к Вике, сидящей на полатях. Положил руку ей на жи-вот… Наружный воздух беспрепятственно выдувал с таким трудом нагнетенный жар в бане, но соскучившиеся друг по другу люди забыли обо всем, наслаждаясь близостью…

Когда она потребовала выйти его из себя, он сделал это с неохотой. Только сейчас почувствовал холод и прикрыл дверь.

— Отвернись, мне надо подмыться, — попросила она.

Повернувшись к ней спиной, Сергей услышал журчание воды и представил в какой позе она стоит. Жгучее желание, как будто он только что не разрядился бурным фейерверком жар-птицы, вновь заставило напрячься его естество, и он решительно повернулся к ней:

— Еще!..

— …Все, отпусти, сексуальный монстр! Дай мне помыться все же! — выдохнула Вика, пережив еще несколько оргазмов.

— Да, конечно. Ты не представляешь, как было сладко! — мечтательно проговорил он, садясь на полог.

— Ха! Что ж я не представляю — сама пережила все то, что написано у тебя на лице, — хохотнула она, — отвер-нись.

— Да, ладно, я не смотрю — темно же, ничего не видно!

— Знаю я тебя, ты как с прибором ночного видения все видишь! — рассмеялась она, — отвернись!

— О, боже мой! На! — с этими словами он вытянулся на полати, отвернувшись к стене…

— Все, спи! — приказал Сергей, когда они поели сваренных хинкалей.

— Да, дорогой, — уже засыпая ответила Вика, укутавшись в одеяла, чувствуя телом приятное шуршание чис-того белья по чистому телу и от того просто проваливаясь в блаженное беспамятство сна. Напоследок, правда, успела сказать, чтобы он разбудил ее точно через четыре часа — ее очередь дежурить.

— Да-да, конечно. Спи, солнышко, спи, разбужу, как скажешь, — тихо подсмеявшись, глядя на уже влет за-снувшую жену, закончил он.

Через час, может через два глаза тоже стали слипаться, тогда он потихоньку встал, застегнулся и вышел на-верх — освежиться, чтобы не заснуть. В это момент ему показалось, что земля вздрогнула. Так, не сильно, может два, от силы три бала по шкале Рихтера. Все снова замерло. Он встревожено прислушался к звукам ночи — ниче-го, глянул вверх — обычные звезды. Все спокойно.

«Наверное, какой-то процесс в земле от переохлаждения почвы», — подумал он, настороженно осматривая все кругом…

…Короткая очередь взметнула несколько фонтанчиков на снегу. Несколько пуль взвизгнули, рикошетом уйдя в сторону от попавшейся на пути заснеженной машины на дороге.

— Кто вы такие? И что вам надо? — крикнул Сергей, меняя позицию на заднем дворе дома.

— Все, что находится в этом квартале, принадлежит нам, — раздался грубой, простуженный голос издалека.

— Черт, а не хватит ли воевать между собой, делить не понять что? Может, стоит все же объединится и попы-таться выжить в этом мире вместе, а? — зло отвечал Горшенин, протягивая время — их опять выследили по следам теперь уже другая банда, как про себя окрестил их Сергей, вернее выследили его.

Он возвращался после очередной вылазки и уже вошел в свою ограду, когда рядом просвистела пуля. Он мгновенно упал на снег за забором и откатился в сторону, уходя от следующих пуль. Замер, приподняв голову, и оценил обстановку — преследователи, явно ведущие его от многоэтажки решили, «и правильно определили!», — жестко подумал он, что нашли его место обитания, решив забрать все, что есть у него. Расчет верен, раз человек направляется с собранной едой, а с чем еще? Значит, он идет к себе, туда, где есть чем поживиться.

Сколько их, он пока не знал, но надеялся что выстрелы заставят Вику не выскакивать сломя голову, а прояс-нить обстановку со своей стороны и сделать соответствующие выводы. Поэтому он сделал еще несколько очере-дей, чтобы она поняла, где кто — раз звук «Калашникова» раздается рядом, не приближается, а кружит рядом, значит это он, Сергей. Но как тяжело менять позицию, одновременно держа в ракурсе вход в их нору!

Наконец, увидел чуть-чуть приоткрывшуюся дверь. Вика явно осматривала все вокруг, затем ползком вы-ползла, увидела его и вопросительно кивнула ему. Он только сделал рукой вращательное движение слева от себя против часовой, одновременно отмечая захваченную ею снайперскую винтовку и показывая, куда ей двигать. Черт, могла бы второй «Калаш» взять, но что есть, то есть. Сразу же крикнул преследователям, мол, что им нужно? давая Вике ориентир. Через несколько секунд ответ пришел и Вика, умница, сразу сообразила, что к чему полуприсядом уходя в огород. Что она задумала, он догадывался, только вот получиться у нее или нет покажет скорое будущее.

Именно поэтому он тянул время для выбора ее оптимальной позиции, так как они уже обсуждали подобную ситуацию, когда она должна будет занять позицию за домом, на своеобразном возвышении, где находилась лет-няя душевая, бак с водой высоко над землей. Выше самого дома на массивных четырех балках, обитых тонким листовым железом.

Сергей продолжил переговоры, пытаясь отследить противника и дать время обнаружить их Вике. Она сейчас пробиралась к баку, к внутренней лестнице, по которой можно забраться к баку, но не высовываясь в полный рост — протягивать шланг с водой в бак сейчас не нужно — а только выставить винтовку и найти атакующих. Ко-нечно, точка удобная для пары выстрелов, потом тебя найдут, и проржавевшее старое железо не убережет от пуль, но она говорила, что ей нужно только найти цель и она не промахнется.

— Чем больше народа в одном месте, тем меньше еды для нас, ха-ха-ха! Можете оставить всю еду и просто уйти, мы вас не тронем. Да, и оружие тоже…

Раздался выстрел.

— Б…я! Черт, меня подстрел…

Еще один выстрел и голос смолк.

— Он не один…

Еще выстрел, тишина.

«Молодец!» — мысленно похвалил Вику Сергей мгновенно, после первого же вскрика противника бросивше-гося вдоль забора в ее сторону — вдруг нужна помощь, но когда раздался второй выстрел, сменил направление, приближаясь к ограде. Это уже с другой стороны. Замер, приоткрыв калитку, выглянул — никого, голову в обрат-ное направление и также осторожный взгляд туда. Не добежав до нужного направления, заметил спрятавшуюся фигуру. Беглый осмотр, так как человек смотрел в том направлении, где он был до этого — дурак, сразу видно, что штатский, спросил, одновременно оттягиваясь назад:

— Может, хватит? Мы вас всех перестреляем! — специально говоря во множественном числе, но в ответ никто не ответил — тот поняв, что от него требуют подать голос и выдать местоположение, попытался сменить пози-цию, но это-то движение и засекли. Раздался выстрел из СВДС. Человек упал.

Еще одна перебежка по сугробам вдоль улицы, и приблизившись к соседнему дому, Сергей перемахнул через ограду. Выглянул. Никого. Более смело огляделся, приметив три лежащие фигуры на снегу и дороге, по их позам свидетельствующим о мертвом положении тел. Выскочил, пригибаясь и бросился к ним. Перебегая дорогу к пер-вому убитому, боковым зрением заметил еще одного, резко развернулся, ведя ствол туда, но остановился — чет-вертый явно был смертельно ранен, из последних сил подползая к забору. От середины улицы, где его застала пуля, тянулся кровавый след. Охотничье ружье валялось чуть сзади него, да оно ему и не было нужно — обеими руками тот держался за грудь, но все равно кровь обильно текла где-то понизу. Человек быстро терял кровь, и окружающее его уже не интересовало особо.

— Сколько вас было? — жестко спросил Сергей.

Тот мучительно медленно поднял глаза, уставился на него:

— Четверо.

— Где остальные? Или вы все тут?

— Там, в магазине осталось двое, но они ранены, не сильно, но пока им лучше отлежаться, — прохрипел сред-них лет мужчина. По его давно не бритому и столько же немытому лицу трудно было определить истинный воз-раст.

— Какой магазин? Где находиться? Говори живо или здесь же сдохнешь! — потребовал Горшенин.

— А я и так сдохну! Чувствую это, да ладно, скажу, мне уже все равно — магазин «Аквамарин». Там, в под-вальном помещении мы все и пережидали мор…

Сдавленный хрип, судорожное подергивание головой, руки, начавшие конвульсивно разрывать мешающую дыхнуть полной грудью одежду и… черная кровь пошла ртом.

«Попала в легкие, захлебнулся собственной кровью!» — констатировал Сергей.

Сейчас нельзя терять ни секунды.

Он поднялся, пробежался поочередно к трем остальным — все мертвы — и направился к себе, к Вике, но встре-тил ее насторожившуюся за углом дома:

— Я вела тебя — вдруг кто еще покажется, — ответила она.

— Молодец, — только и произнес он, взглянув ее лицо, в глаза, в которых не было ни толики сочувствия. — Пошли к «Аквамарину» — у них там была штаб-конура.

— Побежали, — просто ответила она, даже не спросив зачем — может, он хотел предложить тем, кто остался, объединится? Ни фига! Она поняла, зачем он ее звал: добить, устранить возможную угрозу их дальнейшего вы-живания.

Они приблизились к двухэтажному магазину.

— Так, я пошел, ты прикрой! Если мужик не соврал, то там только те двое, ранены или болеют, черт его раз-берешь.

— Давай, но как только добежишь до входа, подожди меня, один не лихач — если подстрелят, лечить некому и с сексом можешь надолго распрощаться, — грубовато, но метко сказала она, одновременно улыбнувшись одними глазами, уже всматриваясь и определяя возможные огневые точки. Сергей только поразился, с каждым разом открывая для себя все новую и новую Вику.

— Меня не подстрели, моя амазонка, — пошутил он, в этот миг решив, что так оно должно быть и к лучшему — в новом мире уже нет места слюнтявым девочкам, ждущим, чтобы о них заботились и защищали; они сами должны думать о будущем, заботится хотя бы о себе.

— Не бойся, я уже научилась стрелять во врага. Иди.

До распахнутых дверей входа они оба добрались без приключений, попутно отмечая следы на снегу здесь и внутри. Их было достаточно — не соврал мужик перед смертью, здесь явно кто-то обитал и часто выходил на улицу. Следы вели во все направления.

В свете дня сквозь разбитые по большей части окнам внутрь поступало достаточно света, чтобы они замети-ли, что все полки пусты. «Наверное, все снесено в подвал», — подумал он, прижав пальцы левой руки ко рту, за-тем вперед в сторону, показывая Вике направление. Та шла сзади, нацелив чуть в сторону ствол СДВС, зорко поглядывая по сторонам. Сергей этого не видел, но знал: жена уже не предоставит ни малейшего шанса врагу.

Под ногами тихо скрипел снег. Вскоре прекратился и этот звук — они медленно приближались к лестнице вниз туда, куда вели снежные следы, постепенно бледнея и растворяясь. По крайней мере, другого спуска они не увидели. Да и по размерам магазина его не могло быть.

Осторожно спускаясь, приблизились к плотно закрытой двери, по краям обледенелой — значит, оттуда идет тепло.

«Режим внезапности, нужно влететь неожиданно» — подумал Сергей, но он не знал, что уже подал сигнал тре-воги тем, кто находился внутри. Короткая нить, натянутая в темноте поперек лестницы была неосведомленному не видна и она уже порвалась, заставив хитрую систему натянутых проводов в одном месте опуститься, коснуть-ся небольшого маятника, который в свою очередь привел в движение механизм, спустивший пружину, раскру-тившую гирю и ударившую в медный плафон, издавший негромкий, но все же слышимый звук.

Резко толкнув дверь, Сергей отчего-то помедлил один миг, которые и спас его — тут же взвизгнула пуля, уда-рившись в стену справа от Горшенина и срикошетив, ушла на улицу, чудом не зацепив Вику. Одновременно с громом выстрела он рефлекторно присел. Курьез: задницей чувствительно ударился об ступеньку, отчего неожи-данно получил толчок вперед и буквально ввалился вовнутрь. При падении успел заметить горевший чуть в сто-роне подвального помещения костер и одну фигуру, лежавшую слева от него. Думать было некогда, где второй и он, заваливаясь, направил ствол автомата туда, со страхом ожидая следующего выстрела. Машинально нажал спуск.

Это спасло его от главной угрозы. Часть очереди точно впилась в лежавшего, почему-то никак не отреагиро-вавшего на пули, часть разметала горящие дрова, выбросившие сноп искр, на миг осветивших все помещение. Где-то сзади над головой раздалось несколько сухих выстрелов и стон, перемеживающийся матом, почти сразу стих. Коснувшись пола, он уже как заправский спецназовец перекатился влево в более темный участок и лихора-дочно глядел по сторонам.

— Сереж, все больше никого нет — оба дохлые! Твоя подсветка костром помогла! — раздался справа голос Ви-ки.

— С-спасибо, милая! — только и выдохнул он, все еще под впечатлением нахождения под прицелом и визга метавшихся в замкнутом пространстве пуль, нашедших и погасивших свою энергию полета, может вон в тех сва-ленных в углу мешках.

— Не за что — должен будешь! — довольно хмыкнула она. — Вставай, чего развалился — посмотрим, хозяевами какого расширившегося ареала обитания мы стали!

Тот тяжелораненый не соврал, почти не соврал — только два человека было здесь. Одна правда, женщина лет сорока, кстати, которая и стреляла в него. Второй, хм, второй, кажется, помер несколько часов назад, но этого явно не хватились, предполагая, что раненый спит, завернувшись в шубы и отвернувшись от костра. Да и ладно. Мертвый и мертвый, теперь оба мертвые.

После поверхностного осмотра они удивились тому, что шесть человек вообще занимались добычей продук-тов питания — здесь было все, буквально все, что можно было представить, вернее то, что боялось заморозки — капуста, картошка, морковь… Это из овощей. Остальное приносилось сверху по мере необходимости. Отопле-ние, м-да, тут его не экономили — явно спущенные до холодов пятикилограммовые мешки с березовым, древес-ным углем для приготовления шашлыков дали необходимое количества жара в самый ответственный момент.

Это был частный магазин, собственность одной семьи что ли, явно прекративший работу задолго до начала беспорядков и спустили вниз все товары. Внутренними холодильными камерами, стоявшими в подсобке, массив-ной баррикадой из досок, арматурных прутьев перегородили доступ вниз — это, наверное, делалось уже во время людских волнений. Как им удалось уберечься от пожара — следы некоторого возгорания имелись на стенах и полу, неизвестно и уже неинтересно, главное у них были все шансы выжить.

— А зачем им это было надо, а? — наконец, спросила Вика, когда они подытожили актив своего нового владе-ния. — Для чего, Сереж? Они что, идиоты? Ведь ты предлагал им прекратить стрельбу и поговорить: кто и что хочет друг от друга?!

— Да, предлагал, но они по-иному восприняли предложение объединиться. Решили, что придется делиться своим добром и…

— Решили, что лучше ни с кем не объединяться, а присвоить чужое.

— Точно!

— Что будем делать? Перебираемся сюда или пойдем к себе?

— А ты как считаешь?

— Я бы, — с жаром начала Вика, — я бы, — уже чуть с меньшим азартом, — я бы, Сереж, давай, переночуем у себя — мы столько сегодня оборвали жизней… Да-да, я понимаю, если бы не мы, так нас убили, но я так не могу. Вот так, сразу.

— А если кто-то займет это место?

— Вышибем! — решительно ответила она, — но завтра.

— Ладно, договорились, пошли. Погоди, костер затушить, чтобы не приключился пожар.

— Да ты что — у них это было продумано — видишь, огромный лист железа, на нем костер. Давай наоборот подкинем углей, не дров, чтобы просто давали жар. До утра ничего здесь не вымерзнет — видишь, как стены, как и у нас, оббиты тряпьем? Картошку морозить не хочется, сладкая будет на вкус.

…Но на этом день посещений и новых встреч не закончился — уже подходя к их дому, Сергей резко остано-вился, выставил левую руку в сторону, останавливая Вику, и махнул ей в сторону. Она все поняла, глянув вперед, и метнулась в указанном направлении: из-за поворота, невидимые отсюда стояли два человека, явно обсуждающие что-то и осматривающие убитых. По их действиям Сергей как-то сразу понял, что это люди из другой кампании. И это люди военные — у обоих были автоматы, помимо армейских бушлатов. Правда, это и все, что выдавало в них военных.

Это и заставило его подавить желание начинать очередные переговоры, вспомнив, что армия сделала с его семьей.

Только действия военных в конкретном случае отличались какой-то неуверенностью, нерешительностью, что ли. При виде откровенного убийства, они должны были просто-напросто насторожиться, ожидая еще каких-либо действий, но они просто ждали, кого или чего, непонятно.

Все это пронеслось в голове, пока он огибал их по огородам, увязая по пояс в снегу и выходя на ближайшую убойную дистанцию выстрела.

«Вот сейчас вы отхватите», — подумал он, прицеливаясь. Вдруг, как что-то, какая-то волна прокатилась по телу.

«Ты чего это — всех без разбору стрелять собрался?» — остановил он себя.

Хотя он стал привыкать к этому, успокаивая и мотивируя свои поступки самозащитой и тем, что не он, а они первыми нападали. Не важно — военные или дичавшие штатские.

«Не нужно уподобляться категории людей, чьи критерии и нравственные планки не столь высоки. Ты человек, ты должен вначале разобраться в ситуации…»

Это несколько отрезвило — убить он всегда успеет. Не успеют дернуться. К тому же Вика первая не откроет огонь.

— Эй, вы! Не дергайтесь сразу, иначе будете валяться с проломленной башкой, как и эти! Вы на мушке снай-пера, помимо меня! Кто такие и что вам надо? — крикнул он, враз вспотев, когда те резко обернулись на звук го-лоса.

Но с головой у них было все в порядке. Наглядное свидетельство вескости раздавшихся слов подействовало на военных. На молодых парней. Они просто повернулись и замерли на месте, ожидая дальнейших приказов.

«Что-то лица знакомые вроде?» — подумал Сергей.

— Мы не хотим вмешиваться ваши разборки. Здесь, вот в этом доме с месяц назад мы высадили знакомых. Сейчас вернулись, так как там, где находились мои родители сейчас сел корабль инопланетян…

Твою мать! В этой борьбе за выживание и грызне между последними остатками человечества Сергей как-то позабыл о главной причине всего творящегося беспорядка и анархии.

Пришельцы! Вот и ответ, когда начнется следующий этап космического вторжения. Так, нужно много, на-много больше информации обо всем! Нужно все знать, чтобы выжить и… нужно сплачиваться, а не уничтожать друг друга. Вот, к примеру, эти солдаты. Кажется, еще не обалбешенные. Разумно соображают, стоят на месте, а не бросились в рассыпную или в атаку. Эти мысли, вначале хаотичные, но очень быстро приобретающие взве-шенный характер и порядок заставили Горшенина продолжить переговоры. К тому же он сразу после слов парня узнал одного, кажется Игоря?

— Стойте на месте. Скажи, как тебя зовут? Имя и фамилия? — специально громко, чтобы слышала Вика и не наделала глупостей, крикнул Сергей.

— Игорь Куликов, я местный из Новосиба, со мной однополчанин Олег Романов, — ответил Куликов.

«Точно это они, вернулись, когда стало хреново», — почему-то заскрипел зубами от враз нахлынувшей злости и также мгновенно улетучившейся.

— А он откуда? — уже с более веселой интонацией спросил он.

Как он и ожидал, Куликов несколько замялся, но ответил:

— Да какая разница? Мы все люди, нужно вместе держаться, а не крыситься. Хорошо, он из Москвы, но он нормальный парень, я за него ручаюсь, хотя вам, как думается на мое поручительство наплевать!

— Ты угадал, мне наплевать, но я вас обоих знаю. Последний вопрос: вы одни или еще кто-то с вами есть?

— Мы одни, — уже повеселевшим голосом ответил парламентер, поняв, что те неизвестные стрелки, что уло-жили четверых сейчас, по крайней мере, не проявляют признаков жестокости и агрессии.

— Вика, не стреляй — это свои! Я выхожу! — что есть мочи крикнул Сергей, поднимаясь и направляясь к огра-де. — Что, испугались? — открывая калитку, спросил он. — Я Сергей Горшенин, а там Вика, моя жена, она и снай-пер. Здорово!

После первых приветствий и расспросов они поняли, что солдаты замерзли. Все спустились в погреб.

«Несколько тесновато для четверых», — мелькнула мысль у него. Глянув на Вику, прочитал в ее глазах тот же ответ и предложение:

— Значит так, рассказ как вы добрались сюда и что там делают инопланетяне, пока откладывается. Первый вопрос: есть хотите?

— Да, — в один голос воскликнули они.

— Но я больше замерз, — произнес Романов, тут же закашлявшись простуженным голосом.

«М-да, это плохо! Чем его лечить-то?» — встревожено подумал Сергей, а вслух ответил:

— Ничего, сейчас чего-нибудь перекусите, возле огня немного погреетесь…, - подбрасывая углей в печку, не успевшую до конца остыть, пока Вика наливала им горячего чаю.

Подождав минут десять, пока парни немного отогреются, продолжил:

— Тут дело такое: у нас тут была сегодня одна маленькая войнушка, — при этих словах оба солдата, черт, да какие они уже солдаты — во-первых, дезертиры, ха-ха-ха! во-вторых, просто люди, изо всех хотящие жить… Так вот они враз вздрогнули, вспомнив последствия той самой войнушки, — местное население пытается прибрать к рукам все то, что и так никому конкретно не принадлежит — бери, не хочу, если нужно. Не буду вдаваться в под-робности — если бы не мы их, вас бы здесь в лучшем случае встретил холод, в худшем убили. Мы оказались про-ворнее, — жестко произнес Сергей тем голосом, что те сразу вспомнили выражение лица там, у горящего танка. — Но мы на этом не остановились, и решили выжечь само гнездо, чтобы нам потом больше не докучали, м-да… Теперь есть более просторное жилище. Мы собирались завтра перебираться сюда, оставив это как резервное. Впереди снова зима, теперь уж настоящая, но от этого не легче, но так как нас прибыло в составе, кстати, вы к нам надолго или как? — получив утвердительные кивки явно помрачневших лиц ребят. «Явно что-то у них там произошло, кто-то из близких, всего вероятнее погиб», — подумал Сергей, но как ни в чем не бывало, продолжил, — то предлагаю сейчас идти туда — там еще тепло, еды вагон, да и оружие есть. У вас как с боезапасом?

— Да полные магазины, с того…, - тут Олег Романов осекся, в дополнение получив короткий, по возможности незаметный толчок в бок от Игоря.

— У нас там тихо было, пока не села эта громадина, — закончил за товарища Игорь.

— Ясно. Вика, у нас что-нибудь от горла есть?

— Ангина или просто горло першит? — спросила Вика, повернувшись к кашлявшему Олегу. — Открой рот. Черт, плохо видно, ну-ка, повернись… м-м, краснота есть, но не сильная. Сейчас что-нибудь от горла дам.

— Да у меня не столько горло, сколько в груди все разрывает, — пожаловался Олег.

Вика внимательно поглядела на него, но ничего не сказала.

— Ладно, давайте выдвигаться, пока светло, — подытожил Сергей, когда Олег выпил какую-то таблетку и когда все немного согрелись.

…Ярко светил костер, распространяя кругом благодатное тепло. Вика, по-быстрому накидав в кастрюлю найденной свинины, готовила горячее. Трое мужчин, засев за чистку картофеля и других овощей под ее руково-дством сидели полукругом и слушали по большей части просто говорившего, чем помогавшего чистить Игоря:

— …так что добрались мы без происшествий, нашли моих. Они тоже прятались в погребе. Хорошо, что у нас свой дом — наверху, как не утепляй стены, не забивай окна, не выжить! — на этом месте Горшенины перегляну-лись, согласно кивнули ему, вспоминая ту семью с первого этажа:

— Да, Игорь, мы в курсе. Видели последствия такой попытки. Продолжай, извини, перебил.

— Да ничего. Вообще создается впечатление, что больше шансов именно у тех, кто спрятался под землю. Так вот самые трескучие морозы мы кое-как перекантовались. Когда вышло солнце вообще повеселели — и к тому же стало теплеть. Я рассказывал своим ваши выводы по поводу затмения, Сергей и…

— Давай-ка перейдем на ты — я не такой старый, как тебе кажется, — рассмеялся он.

— Ну да! — непроизвольно поддержали смех Игорь и Олег, враз ощутившие прорвавшуюся плотину некоторо-го недоверия, витавшую с тех времен между ними. — Все шло более-менее нормально. Мы уже выходили вокруг, ища продукты в соседних магазинах — ходить по квартирам… М-м, я не смог, да и в магазинах были продукты. Но не об этом сейчас: позавчера, когда мы с Олегом ушли в более дальний магазин — основные продукты были растащены, когда город еще жил — сперва Олегу, затем мне показалось какое-то дрожание воздуха, что ли и я выскочил на улицу. Черт знает, может здание рушиться — завалит еще?! Сперва ничего не заметил, потом что-то толкнуло глянуть наверх — с неба спускалась махина, круглая такая, ну не круглая, общая форма была круглая, а так вся шипастая, с какими-то отростками, наверное, датчиками и они опускалась на город. Вес ее… да черт его знает, сколько в ней веса — до черта веса, но все же ее масса не соответствовала тому, что видели глаза. Слишком легко она парила, опускаясь. Мы стояли завороженные: забыли, что пришельцы устроили все это с нами. Вылетело из головы! Потом корабль сел. Хорошо, что мы с Олегом вышли на улицу — магазин задрожал, я еще успел глянуть, как трещина прорезала здание, и тут магазин стал рушиться. Да и все в округе здания закачались. Да что там здания — одна длинная трещина прошла по дороге. Вначале снег провалился, затем стала видна щель, примерно с метр шириной. Повсюду слышался звон недобитого стекла в окнах, но вскоре все смолкло. Знаешь, такая тишина, не та, что мы уже привыкли слышать, какая-то опасная. Тревогой, что ли веяло от нее. И тепло — нас обдало волной теплого воздуха. Ну, это мы сразу поняли, что это двигатели корабля, наверное. Олег первый опомнился и говорит: «Как бы с нашими там ничего не было». Мы бросились обратно. Чертовы пришельцы! — вдруг всхлипнул Куликов, — понимаешь, мы были за какой-то девятиэтажкой и не видели истинных размеров махины. Когда вывернули из-за угла… это… эта громадина, наверное, с двадцатиэтажный дом, а может и выше растопила снег вокруг! Все текло и парило, скрывая некоторые детали кругом, но главное она краем лежала на месте нашего дома! Дома не было — они раздавили всех там — маму, папу, бабушку! Корабль ушел ну минимум метров на пятьдесят, не меньше вглубь!

— И что дальше? — спросил Сергей, не дождавшись продолжения.

— А что? Вон Олег сразу предложил подаваться к вам. Пока нет холодов, можно пешком добраться сюда — как-никак мы же на левом берегу Новосибирска жили. «Камаз» замерз навечно. Возможности укрыть в тепле его, сами понимаете, не было — пришлось просто бросить — теперь стоит заиндевевшим куском железа. Мы и пошли, так как посмотрели со стороны, что будут инопланетяне делать, а они ничего не предпринимали, наверное, изу-чали саму природу и климатические условия на местности. Правда, от корабля продолжало идти тепло — такое ощущение, что они пытались поддерживать плюсовую температуру, что ли? Мы стояли, укрывшись за зданием в, наверное, метрах в пятидесяти, да, Олег?

— Может чуть побольше — метров семьдесят, — подтвердил Олег.

— Вот. Но даже на таком расстоянии было тепло. В какой-то момент я понял, что просто стою и греюсь. Это сразу привело нас в чувство, и мы пошли к Димитровскому мосту. Не знаю, на сколько по прямой мы отошли, может с полкилометра, когда Олег крикнул. Я глянул на него и посмотрел обратно, куда он смотрел — в воздухе, над местом посадки кружили какие-то точки. Наверное, разведчики — по размерам… ну как сказать, — огляделся кругом Игорь, — ну вот чуть меньше… да нет, еще меньше, где-то метра четыре-пять в диаметре такие сплюсну-тые сверху и снизу шары. Потом они начали увеличивать радиус. Мы побежали. Ладно, у нас хватило ума дер-жаться не на прямой видимости от них — фиг знает, какая у них там аппаратура стоит, может и не аппаратура, а, ну там, лучевое оружие? — так бы они сразу засекли бы нас по тепловому или визуальному излучению, не знаю. Их было несколько и мы не заметили другого шара-диска, вынырнувшего далеко слева от нас. Мы сразу к дому, в подъезд и тут услышали такое гудение, знаешь, как гудит трансформатор? Вот, эта хрень все же засекла нас, может по следам неизвестно и повернула к нам. Но вовнутрь подъезда влетать не стала. Начала подниматься вдоль окон подъезда, явно засекши нас и отслеживая. Тогда мы рванули в первую открытую дверь квартиры, мамочка моя — там было несколько замерших людей! но сейчас не об этом: как я понял, диск не может засечь человеческое тепло или еще какое излучение тела сквозь бетон! Гудение было слышно рядом, то с одной, то с другой стороны, потом одновременно — нас явно брали в кольцо. Что они планировали делать с нами, взять в плен для изучения или просто прибить, экспериментировать не было ни малейшего желания, но выбираться из дому надо было и как можно быстрее, то Олег предложил уходить понизу.

— Это как? — удивился Сергей.

— По подвалу! Мы спустились на первый этаж, взломали первую попавшуюся квартиру. Технические входы в подвал многоэтажек же только снаружи. Он, — показал на Олега, — выглянул из окна застекленного балкона — кружат, гады. Решили вынести окно, чтобы, когда появиться момент сигануть вниз, в подвал. Олег нашел вход не зарешеченный, но кто его знает, вдруг услышат? Я предложил провести небольшую диверсию. Быстро проник в противоположную комнату, разбил окно, жду. Прилетели, махом прилетели! Значит, датчики звука, ну микрофо-ны там какие-нибудь есть. Вот, кстати еще инфа об их системах наблюдения и разведки. Тогда я пулей обратно. Вынесли это окно и выскочили, быстро нырнув в подвал. Дальше без происшествий прошли по канализации и поднялись, наверное в метрах в ста от того места. Рядом их не было. Короче, быстро пробежали к мосту, и тут Олег предложил идти по реке — фиг его знает, вдруг какой-нибудь шальной диск пролетит поблизости, а мы как на ладони — несколько километров моста и негде спрятаться, только ныряй в сугроб или в первую попавшуюся машину. И не факт, что не засекут. Так что решили по льду понизу. Можно спрятаться за опорами моста. Пона-чалу было страшновато — вдруг провалимся, но ничего, дошли — лед, видно уже толстый образовался на реке. Ну а здесь уже проще было — дисков не было, наверняка летают пока там, возле места своей посадки. Но как мне кажется, могут в скором времени показаться и здесь.

— Понятно, — задумчиво протянул Сергей, затем встрепенулся, — а еще людей не встречали?

— Не-а! Только здесь. И первые были мертвы. Хотя следы деятельности в одном месте, на площади Ленина были, но никого не встретили. Да вообще мало народу выжило.

— А кто выжил, теперь делят. Делят, черт знает, что! — вставила слово Вика.

— Вот именно Вика, сейчас надо думать, что делать дальше: раз пришельцы начали высаживаться, а мы…, - горестно махнул рукой Романов, — вот эти бы шесть человек, нас четверо. Уже десять — можно было создать ка-кой-никакой отряд, выставить охранение, посты наблюдения и собирать информацию о пришельцах. Может, кто из правительства и уцелел под землей? К примеру, на случай ядерной войны же строили бункеры? Значит долж-ны обязательно выжить. Вот данные бы и пригодились, пока то, да се. Не знаю, может быть это никому уже и не нужно, но ведь не сидеть же просто так и ждать то ли весны, то ли прихода инопланетян?!

Все это время в мозгу свербила одна мысль. Что-то он должен сделать или делать, что-то упустил важное в своей жизни, какое-то свое предназначение. Истинное предназначение в этом мире…

Постепенно, по мере повествования Куликова сперва смутная предпосылка, догадка, а вскоре и окончатель-ное решение всплыло, а затем окончательно утвердилось у Сергея. За все это время выживания, начавшейся борьбы между выжившими и вообще всех, казалось бы, важнейших задач по выживанию они упустили главное, что предшествовало всему этому, главное, что они должны делать — а именно не дать цивилизации погибнуть, замерзнуть окончательно. Судя по бездействию структур правительства их уже не существует и Земля стоит перед выбором: какой — это уже их решение… И именно в эти мгновенья он, Горшенин, понял, что и чем и какая миссия предначертана ему — он приложит все свои силы, всю праведную злость и стремления, чтобы вернуть человеку его законные права на планету, право на жизнь. Он организует и начнет движение против пришельцев. Вот его призвание!

— Да! Так и нужно действовать! — вдруг выкрикнул он так неожиданно, что все невольно отшатнулись от не-го, но поняв их реакцию, успокоил, — все нормально, все нормально. Просто я сейчас принял, а, не важно. Нет, важно, я принял решение и… в общем, нам нужно разработать первоначальный план действий! — Для начала нужно знать хотя бы, где еще сели корабли? Чтобы выжить нужно много знать, все знать о их повадках, навыках, технологиях, да вообще обо всем! Через какое-то время они начнут выползать из кораблей, вот тогда нам точно будет тяжко. Раз они смогли сотворить с миром такое, значит, у них есть и оружие местного значения, наподобие наших автоматов. Предполагаю, что игра будет в одни ворота — особым оружием или полем, они начнут выиски-вать выживших, и не удивлюсь, не менее изощренным способом уничтожать нас. Мы будем бороться! Бороться до конца! Чтобы наши потомки смогли свободной грудью дышать и не бояться, не вздрагивать при каждом шо-рохе, с оглядкой озираясь и прячась под землю! Вы со мной?! — уже требовательно спросил Куликова и Романова Сергей, ожидая конкретного ответа. Вику в расчет он не брал.

Вообще-то выбора у тех не было — или замерзнуть, прячась от наступающей новой зари и новых перспектив угрозы от высаживающегося десанта или попытаться продолжить только-только начинавшуюся борьбу с ними под руководством вот этого мужчины, уже однозначно признанного лидером вот прямо сейчас организовываю-щегося движения.

«А может это и есть мой путь? Да, именно так!» — подумал Игорь.

— Я с тобой! — вслух просто сказал он.

— Нужно забраться наверх какой-нибудь многоэтажки и отследить, где еще сели, если сели корабли при-шельцев, — произнес Олег, тем самым говоря — да, я с тобой!

— А что, это мысль! — воскликнула Вика, — я через прицел СВДС могу оглядеть более чем на пару километров вдаль!

— Ну, ты смотри, ее СВДС, — передразнил ее Сергей, — хорошо-хорошо, твоя так твоя — стрелять умеешь, не отрицаю, но у нас есть восьмикратный морской бинокль.

— Вот и смотри в свой бинокль, а я буду через прицел! — воинственно ответила она.

Сергей только поднял руки вверх в притворном испуге, отчего все рассмеялись.

— Да, у нас была с Викой мысль забраться наверх и глянуть на город. Мы, правда, хотели найти какие-нибудь признаки человеческой активности… Теперь нужно опасаться не только себе подобных и… и наши задачи изменились, — почему-то тихо сказал Сергей, в эти мгновенья отрешаясь от прошлой жизни и уже внимательно и настороженно оглядывая за неуловимый миг изменившийся мир. — Может, это как-то сплотит остатки всех нас…

Утром все четверо направились к соседнему двадцатиэтажному дому. С несколькими перекурами, все же запыхавшись, поднялись на верхний этаж.

— Олег, давай ломай замок, — приказал Сергей, уступая тому место на железной лестнице, ведущей уже непо-средственно под потолок верхнего этажа.

Навесной замок быстро поддался под вторым, более тонким ломиком — у первого, массивного, диаметр был большой и он не проходил в дужку замка. Легкий поворот и тихонько звянькнув на морозе дужка лопнула.

Вскоре поднялись на крышу. Здесь господствовал сильный ветер. Обзор был прекрасный. Облаков сегодня почти не было, но они не собирались глазеть в небо.

— Все, смотрим и ищем какие-либо признаки активности всего! Вообще всего, — произнес Сергей, поднимая бинокль на уровень глаз.

С высоты птичьего полета замерший замороженный город предстал перед ними во всей своей холодной кра-соте. Красоте царства белых тонов и от того пугающей своей однотипностью цветовой гаммы, заполонивший доселе яркий многолюдный город, теперь в немом ужасе взиравшем на самое себя. На тишину, почти материаль-но уплотнявшуюся и усиливающую ощущение беды, неотвратимого рока, судьбы. Снег постепенно скрывал вна-чале видимые следы действия низких температур, округляя горки машин, замершие трупы его жителей, целые катки замерзшей слоями воды из прорванных магистральных систем отопления. Этот вид заснеженного, подер-нутого снежной пеленой города, с каждым днем все больше погружавшегося в белый саванн навевал уныние и безысходность. Руки, да и сами мысли четверых людей, наблюдающих постепенную, уже близкую финальную агонию города опускались, вязли в аморфной субстанции меланхолии и желании просто забиться в самый даль-ний угол, откуда не будет видно всех деталей постигшей человечества катастрофы.

Но… что это такое? Вдали, на том берегу Оби на фоне общего белого фона выделялся черный, нет, темный и как бы парящий круг земли. Да-да, парящий. В оптике бинокля Сергей отчетливо увидел поднимавшийся пар, те его сгустки, которые взгляд успевал схватить перед тем, как порыв очередного ветра разрывал туманное, такое не вяжущееся с этим местом состояние молекул воды и не уносил его прочь.

— Вот это да! — произнес он. Затем обернулся и протянул бинокль Игорю, — на, глянь-ка, не в том ли месте сел тот корабль?

— Да, это там, — подтвердил тот, — до сих пор парит! Он что, продолжает греть воздух? Сколько же энергии нужно для этого?

— Может быть не воздух, а землю? Только для чего? Вернее, для кого? — произнесла прильнувшая к оптиче-скому прицелу винтовки стоявшая невдалеке Вика.

— К чему ты клонишь, Вик? — спросил Сергей.

Она не ответила.

«Нечего и спрашивать — никто не знает ответа», — сам себе ответил он.

Но был неправ. Ответ был, он буквально на глазах формировался, материализовался в окуляре, затем дернул-ся и выскочил из объектива СВДС. Молодая женщина рефлекторно повела ствол в предполагаемом направлении, но не нашла цель. Тогда оторвала взгляд от оптики винтовки и подняла взгляд поверх и обомлела:

— Боже, вы только посмотрите на это!!!

По голосу жены он понял — Вика увидела что-то такое, явно испугавшее ее. Поэтому бросил рассматривать до сих пор курившееся место посадки корабля пришельцев и глянул на нее, затем перевел взгляд туда, куда уста-вилась она, то есть вверх и в свою очередь замер, не в силах передать страшную в своем величии и мощи развер-тывавшегося события. Через секунду он смог вымолвить только самое древнее на земле слово-защиту, неосоз-нанную попытку отгородиться от страшного и непонятного:

— Мамочка!

Непроизвольно попятился назад, споткнулся обо что-то под ногами, упал, в падении рефлекторно выставив левую руку назад.