"Сердце феникса. На переломе. (первоначальный вариант)" - читать интересную книгу автора (Белова Елена)

Глава 15

Это была тихая ночь. Служба Погоды постаралась — никаких бурь, торнадо и наводнений, только странные дожди… Но от них никому не было вреда, наоборот — мерный ровный шелест за окнами успокаивал, нашептывал что-то уютно-мирное… и многим захотелось выйти на улицу или распахнуть окно. Или хоть форточку открыть.

Это был спокойная ночь. Даже по экранам сегодня шли не развлекательные 'шоу' типа 'Кровь стынет' или 'Колесо фортуны', а новый фильм о любви юноши-демона к человеческой девушке, снятый талантливым режиссером.

Демон выглядел сильным и обаятельным, девушка смотрелась слегка взбалмошной, но милой и привлекательной, вдобавок влюбленным для соединения пришлось преодолеть препятствия в виде непонимания своих семей, друзей, а также всего остального мира, и даже оказаться на грани смерти. Но в итоге пара воссоединилась, и мудрый благородный Повелитель мира лично дал им соизволение на брак. Финал фильма — влюбленные, проникновенно глядя друг на друга, соединяются в поцелуе, — по-настоящему трогал за сердце. Талантливые артисты были необыкновенно убедительны, их герои удивительно хороши в своей проникновенной, отрешенной нежности. Повелитель в исполнении одного из лучших актеров-трансформеров был истинно мудр и добр, а преодоление препятствий внушало какую-то неясную надежду на хорошее будущее. И немало людей и нелюдей в этот вечер отправили по шару восторженные послания актерам…

И никто не знал, что это один из первых удачных опытов недавно реорганизованной секретной Службы пропаганды. Сценарий утверждала целая коллегия опытных психологов разных рас и одобрил лично Повелитель. Требовалось немного подкорректировать отношение людей в нелюдям. И наоборот. В конечном итоге это дешевле, чем подавлять восстания.

А когда фильм закончился, по всем каналам принялись транслировать бал во Дворце Повелителя, и население, забыв обо всем, любовалось его красотами и чудесами.

Это была удивительно бестревожная ночь. Даже в Бладфильде было тихо. После разноса, который пару месяцев назад устроил Вадим, вампиры наконец перестали наращивать численность — осознали, что больше подачек не будет и придется обходиться теми 'продзапасами', которые есть. А значит, надо расходовать экономно то, что есть. Главы вампирских общин подсчитали ресурсы, поразмыслили… выходило, что в среднем каждого вампира без особого ущерба для здоровья может прокормить примерно пять человек. Содержать человеков просто так — дорого. Впроголодь? Кровь невкусная будет, и не протянут они долго. А новых где взять? Преступных элементов в последнее время тоже заметно поубавилось. Бесконечно покупать — разоришься. А значит, надо создавать что-то иное. В конце концов, вампиры придумали 'подсобные хозяйства'. Точнее, не придумали, а взяли за основу уже существующие, которые содержались 'полоумным Мироном' и его двумя учениками. Там на каждого хозяина приходилось примерно десять человек. Днем они спокойно работали, так, чтоб прокормить себя — а то и быть в прибыли. Ночью по очереди делились кровью с хозяином.

Отлаженная система неплохо работала, пища была, помимо отменных вкусовых качеств, еще и лично предана владельцам — словом, все вроде продумано и включено… но раньше такие 'хозяйства' признанием не пользовались, а над хозяевами посмеивались, как над неисправимыми скопидомами — мол, дешевой еды полно, чего жаться? Сейчас с них брали пример… так что ночные охоты — забавы новых вампиров — отошли в прошлое, и ночи в Бладфильде стали тихими, без предсмертных криков.

Тихая была ночь…

И никто не видел, как одна из туч, медленно, лениво ползущая над лесом, опускалась все ниже и ниже…. пока наконец не окутала серым влажным туманом притихшие сосны… и наконец выпустила из своих растрепанных лохмотьев три туманных силуэта.

Некому было видеть, как бесшумно и мягко силуэты коснулись земли. Как уплотнились в человеческие фигуры. Как, пригнувшись, они несколько секунд изучают-сканируют местность… а потом один из них с невнятным радостным воплем кидается обнимать первую попавшуюся сосну.

— Пиииииииииииииииии!

Гэс уронил кристалл с личным делом очередного подследственного и беззвучно выругался сквозь зубы, предусмотрительно отвернувшись в сторону — чтоб ее крысиное высочество, не дай преисподняя, не заметила.

А, плевать, даже если и заметит!

За эти дни… сколько уже?.. Сбился, дьявол… За эти дни принцесса в крысьей шкурке достала его до самых печенок!

Она металась по клетке (специально для нее, высочества хвостатого, купил клетку попросторнее — полстены загородила — да трехслойную, чтоб не случилось чего), пыталась грызть прутья… и верещала, как ненормальная. Гэс заказал для нее кучу всякой еды — и в зоомагазине, и в любимом Зоином ресторане (вот там, наверное поржали над порциями по двадцать-тридцать граммов) — но жрать Зоя не желала. В смысле, ела, конечно, но визг прекращался ненадолго. Купил ей несколько матрасиков, одеяла приказал привезти кукольные, надеялся, что поспит и успокоится. Ага, как же. Кажется, с детства принцесса болела одеялоненавистничеством… а может, просто представляла себе на месте одеял кое-чье горло… но от атласных покрывал с кружавчиками только клочья полетели.

Гэс притаскивал ей музыкальные кристаллы, бисер, экран включал с ее любимыми передачами и фильмами — и зря. Напряг техников, чтоб те приспособили компьютер к крысьим лапкам — без толку. Ее высочество не желало ни слушать музыку, ни смотреть фильмы, ни играть, ни спать… ее даже не интересовали допросы, к которым Зоя раньше испытывала необычный для ее возраста интерес. Припомнив еще один принцессин интерес, Гэс даже подумывал достать для нее самца посимпатичней — ну а вдруг. К несчастью, замороченный дознаватель имел неосторожность высказаться вслух — и визг обозленной бывшей любовницы чуть не расколол экран, оглушил и буквально застрял у Гэса в ушах до конца смены.

Он было смотался к одной тронутой чародейке, которая, по слухам, торговала зельем'Зоо', чтоб зверей понимать… и даже выложил тридцать рублей (!) чтоб купить скляночку… но вечером уже мчался обратно, чтоб купить зелье с обратным эффектом — то, что несла Зоя, опасно было даже слушать. Недонесение же определенно подпадало под нарушение присяги.

Была у него мыслишка записать крысиные угрозы-оскорбления на кристалл и тем самым обеспечить себя компроматом, но увы. Писк к делу не пришьешь. Да и связываться…

Единственный толк от Зои был при допросах. От визга крысы подследственные терялись и не могли хитрить… но какой с этого прок, если сам дознаватель был не в силах сосредоточиться?

Издалека их можно было принять за тени… или вообще не заметить. Только шуршание шагов порой выдавало их…. шорох осыпающегося снега. Хруст льдинок. Иногда — тихий, почти неслышный шепот:

— Леш, мне это не нравится. Совсем никого…

— И мне, — лицо его спутника застыло в напряжении, а темные глаза были полуприкрыты, словно он смотрел не глазами, — Погоди.

— Ты решил…

— Тише.

Несколько секунд тени вслушиваются в невнятные звуки ночи. Но по-прежнему самым слышным звуком оставался шорох снежинок о капюшоны.

— Даже на посту — никого.

— Неужели мы опоздали?

— На посту как раз кое-кто есть, — казалось, за последние полминуты Леш внезапно прожил несколько лет — так разом посуровело его лицо. — Но если наши друзья не превратились в вампиров за эти четыре месяца, то это не они.

Наверное, она будет вспоминать об этом до конца жизни, сколько б ее не осталось — жизни. О предвкушающем огоньке, замерцавшем в этих темных зрачках… О собственном страхе, захлестнувшем душной волной… И о том, как соскользнула на колени — под тысячами глаз.

— Милорд… Вы добились, чего хотели. Я не могу вам лгать. Я боюсь вас… до ужаса… — выдохнула она подрагивающим голосом…Спокойно, Лина. Возьми себя в руки. Насколько можешь. Вот так… И опусти, черт возьми, эти руки запястьями вниз. — И я не буду врать. Лучше я сама его убью, чем приведу сюда — к вам.

За спиной кто-то тихо выдохнул: 'Сумасшедшая'. Кто-то тихо поторопился убраться с 'линии огня', шум зала стал затихать, и постепенно самыми громкими звуками стали взмахи белых крыльев рукотворных птиц…

А Он все смотрел ей в глаза.

— Повтори.

Что вам повторить, милорд? Что я больше не могу вам врать? Что меня трясет, когда я пытаюсь что-то скрыть от вас? Или повторить, что вы добились своего и сломали меня, будьте вы прокляты? Что я готова убить Алекса, лишь бы вы не добрались до него? Вы убивали когда-нибудь того, кого любите, милорд? Что вам повторить? Что?

— Я боюсь Вас… — безотчетно проговорила девушка. Как в бреду… Надеюсь, ты не услышишь, мама, как твоя дочь признается в таком. Надеюсь, Марк не увидит меня на коленях. Хотя теперь уже все равно… — Милорд.

Этот ответ показался подсознанию самым правильным. И по губам Вадима поползла злая улыбка:

— Повтори.

Я вас ненавижу. Вы меня сломали, но я все равно вас ненавижу…

Коленям было холодно от сока раздавленных цветов на полу, камеры-передатчики смотрели ледяными глазами… Люди-птицы в снежно-белых перьях один за другим затихали на витых балконах, и Зло в этом властном взгляде нестерпимо давило на плечи, пригибая к земле.

Как холодно…

— Повтори!

— Что, милорд?

— Вот это, что убьешь, — по-тигриному мягко проговорил Властелин. — Ты правда убьешь его, Лина?

— Здесь нечего искать, — голос Алекса звучал тихо и напряженно, как-то надтреснуто. — Уходим.

— Куда? — потребовал ответа второй облачный странник.

Алекс на секунду прикрыл глаза. По лицу прошла тень, словно он собирался что-то сказать и передумал.

— По запасным точкам. Не могли же все погибнуть. Кто-то должен был успеть уйти.

— Да понял я. Куда точно? 'Север'? 'Свитанок'? 'Аванте'? Куда?

— Леш, а твоя феникс? — тихо проговорил третий, — Может, проще ее найти?

Пауза. Сжатые губы. И глуховатый ответ:

— Нет. Не проще…

Беззвучно расступается воздух… и возникшая у холма троица медленно размыкает руки и замирает на месте, рассматривая то, что осталось от базы 'Ключи'. Вздыбленная, обугленная земля в осыпи камней. Редкие дымы над спекшимся песком… Багровые отсветы — точно от вулкана.

Базы больше не было.

— Это уже вторая. Леш, мы будем так мотаться, пока не нарвемся? — воздух тут был горьким и жарким, в горле словно пересохло. Но пить не стал. Не до того.

— Что ты предлагаешь? — Лешка смотрел на жуткую мешанину земли и оплавленного камня так, что у Богуслава руки зачесались его тряхнуть.

— Может, правда поищешь свою девушку? Ты ж вроде дома должен был ее чувств…

В следующую секунду Алекс посмотрел на него. И Богуслав поспешно проглотил и окончание слова, и продолжение фразы.

— Кто сказал, что я не чувствую? — багровые блики плясали на его лице, и выражения было не разобрать, но хотелось отвести глаза и не смотреть. Ну да, ему, Богуславу, тяжело смотреть сейчас на своего командира. Смейтесь, кому смешно. Было что-то такое… что-то просто жуткое было в том, как командир заставляет себя быть спокойным. И у него даже получается… только все равно — смотреть не хочется. — Чувствовал… Та девушка, ан-нитка, она говорила, что связь постепенно крепнет и после возвращения мы сможем друг друга слышать, если захотим.

— И? Она же…

— Она не ответила, — Леш говорил коротко, точно боялся сорваться, — Закрылась сразу.

— Закрылась? Леш, может она в засаде там или… ну, не вовремя мы просто? — Макс, добрая душа, как всегда, найти варианты посветлее.

— Может быть. — Леш точно подслушал тайное желание Богуслава и отвернулся. Только лучше почему-то не стало. — И от нее прошел импульс такой… трудно передать. Страх, почти паника, тревога.

— Ты правда убьешь его, Лина? — голос Повелителя медленный и обманчиво ленивый…

Нельзя отвечать 'да'. Слово, данное при всех, придется исполнить, даже если принуждения не будет. Нельзя ответить 'да', нельзя сказать 'нет'… И нельзя молчать…

И она закрывает глаза на миг, перед тем, что скажет…

— Вы говорили, что примете его любым, милорд… — ее голос почти шепот, только для Него. — А теперь? Теперь он нужен только мертвым?

В ладони Вадима хрустнул и смялся серебряный высокий бокал с со вставками голубого стекла. Алые капли вина холодными брызгами осыпали ее белое платье. А потом резкий взмах руки, от которого темнеет в глазах… И она падает…задыхается в стиснувшей ее хватке…

И оказывается в знакомой белой комнате.

Еще один прыжок, глоток прохладного, по-зимнему чистого воздуха, снежная шуба на холмах и кружево инея на деревьях. Громадная ель, вся точно закутанная в белую шаль. От блеска, просто сияния снега и льда, от неистово синего, чистого-чистого неба, от ясной тишины спящего леса кружит голову… одно мгновение. В следующую секунду Макс ощутил толчок и почувствовал, что летит носом прямо в сугроб.

— Леш, ты рехнулся?

А миг спустя ствол ели, у которой они стояли, дрогнул от хлесткого удара… Какого чер… о! Несколько фигур возникли на поляне, казалось, из ниоткуда и умело взяли незваных гостей в кольцо. Свои или нет?

— Нашли! — выдохнул Лешка… — Наши, это наши! Этьен! Марк! Саша!

— Лешкаааааааа! — возопили сразу две фигуры, бросаясь наперерез пришельцам — Ребята!

Они тут же притормозили — увы, поздно. Удар и вопль нарушили хрупкое равновесие, и вся масса снега, скопившегося на мирно спящей ели, рухнула на их головы.

Белый ковер, на котором никогда не остается никакого следа. Белые стены. И Лина привычно опускает голову. Не видеть, не слышать… И не показывать ничего, не выдавать. Не выдавать… боли. Да. Ей снова больно, не от заклинаний, не от феникса. Больно… оттого, что белый холод… кажется… нет, точно… он начинает… он тает. Тает…

И она боится верить… боится надеяться. И все же…

Неужели?.. Из-за него, из-за Алекса? Он пришел. Он пришел, и… в сердце словно затеплился прежний огонек, пока робкий и дрожащий, но он есть, есть. Колет и жжет, холодит и сжимает. Словно тебе согревают отмороженные руки. Сначала всегда больно до слез.

Он пришел…

Вадим чуть склоняет голову:

— Надо сказать, я даже рад, что у тебя сохранились какие-то мозги. Не люблю слишком изломанные игрушки.

Вот как… Зачем же тогда ломали, милорд?

— Поэтому включи их и немного подумай, — голос Вадима налился угрозой, — Я бы мог сказать, что твой клан не так уж сложно найти, если подключить ищеек поумней… Что моя помощница Лиз, так неожиданно воскресшая, может оказаться в такой камере за пару минут… если поработать немного над призывом — для нее призыв ведь никто не отменял, верно? Или я мог бы поискать еще парочку мальчиков-магов из Лиги… Что ж ты молчишь, мой верный феникс?

А что, я могу что-то сказать? Я ненавижу вас до белой вспышки в глазах, но вы ведь не просто так загоняете меня в угол, а? Я, кажется, догадываюсь — зачем…

— Жду вашего слова, милорд.

— Образец верности и послушания! — кривятся в ироничной усмешке губы Властелина, — Укрощенный феникс выглядит почти жалко, знаешь?

Она молчит.

— А влюбленный — глупо.

К черту! Но она молчит… Тише… Спокойней. Сначала узнать. Потом решить. Глаза, Лина. Глаза в пол…

— Так-таки ничего и не скажешь? — низкий голос слышится неожиданно близко, — А что ж это такое было в зале?

В этот миг она почти сожалеет о тающем белом холоде — с ним было не так страшно, с этим цепенящим, почти мертвящим искусственным равнодушием. А теперь…

Надо говорить. Надо что-то говорить. Он же поймет… Надо сказать что-нибудь, попытаться хоть. Но она не могла. Если бы Он только не стоял так близко!

— Любопытно, что же заставило тебя взбрыкнуть именно сейчас? — Повелитель уже не спрашивал, он говорил сам с собой, а его взгляд можно было ощутить на себе и не поднимая глаз. Как дыхание ледяного ветра. — А, Лина?

— Алекс…

— Срочные сообщения группе 'Марина'. Путь поднимают всех, кого могут. Начнется скорее всего, с их территории. Группа Таймер…

— 'Таймер' тоже…

— Так, — рука Алекса замирает на карте… и снова движется, уже чуть дальше — к синеве океана. — Так… Отряд 'Владимир'?

— Есть. Но Алекс…

— Послать сигнал сбора 'Арлекинам', 'Аванте', подключить 'Пепел', 'Пламя', 'Новые ангелы'… всех, кого можно собрать. Срочно. Сегодня же.

— Леш, да что происходит? Спалимся же!

— Не успеем.

— Что ты опять затеял? У нас нет сил на глобальные проекты! Мы раздроблены, оружия дай бог, чтоб половина осталась! Разведка в разгроме, чуть ли не с нуля восстанавливать пришлось. Леш… — молодой маг, и без того едва стоявший на ногах (вчера пришлось эвакуировать базу 'Серафим', и вымотались все до полной отключки) не знал, что и думать. Они ждали возвращения ребят, каждый день ждали… а их все не было. И теперь они немного… ну, разуверились. Все трудней было ждать, все чаще приходилось просто выживать. А теперь парни примчались и с места в карьер требуют собрать всех, проинструктировать, и… и… неужели выйдет? Усталые мозги никак не могли поверить и осознать. Если б еще был кофе… Но кофе не было, третью неделю на базе не было ничего крепче отвара из сосновых иголок — витаминный коктейль, как шутили бойцы.

— Время уходит, Этьен. Понимаешь, это случится в любом случае. Но только от нас зависит, получится ли поднять мир из пепла. Или скатиться опять… Понимаешь?

Теперь, глядя на Лешку за делом, Богуслав не мог понять: как можно было тогда, на совещании полгода назад, его не узнать. Конечно, тот маскировался, но все ж таки… Это же Лешка!

Сокол.

Поначалу, когда боец Богуслав угодил в севастопольскую группировку, молодой командир ему не понравился. Тощий юнец был похож на кого угодно: артиста, музыканта, художника… но на командира не тянул. Сокол, ха! Слишком тощ и смазлив. Да и вообще. Богуслав даже с Вано поцапался из-за этого. Мол, если этот 'командир' не расклеится при первой же накладке, то он, Богуслав, лично утащит и побреет кактус телепата Сандро. В итоге кактус пришлось таки утащить — когда в налете на банк (срочно серебро понадобилось, на оборотней) новый командир не растерялся и притормозил охрану святой водой прямо из системы пожаротушения — в кино, мол, когда-то видел такое. Брить кактус, правда не пришлось — телепат примчался за своим любимцем буквально через минуту, кактус отобрал и взгрел команду за дурацкие шутки… А через пару недель Алекс на учебном бое крепко намял Богуславу холку и тут же, с места не сходя объяснил, как проводится этот прием. По-польски объяснил, причем. И так, будто всю жизнь рядом прожил, в Кракове, в переулке неподалеку от Флорианских ворот… А еще через месяц — вытащил на себе из облавы. Словом, было за что уважать бойцу Богуславу командира Алекса по прозвищу Сокол. И узнать, конечно, надо было сразу… Да что теперь говорить.

— Я повторяю. Иного выбора у нас нет, — голос Алекса был непривычно жестким. — Либо мы держимся вместе, либо вы пытаетесь выжить в новом переделе мира в одиночку.

Впечатляет…

На месте собравшихся глав Сопротивления Богуслав бы сейчас не спорил. Когда Лешка срывался в это свое 'У нас получится это сделать, хватайтесь за воздух, парни, и полетели', шансов его переспорить было по минимуму. Например, собрать сюда этих людей было непросто. И на месте Алекса Богуслав бы и не знал, как подступиться кое к кому. Лешка собрал всех за пару часов. Удержал вместе. Кого-то и не пришлось уговаривать, кто-то принял решение после просмотра красочных картинок из Ангъя, кого-то даже придерживать пришлось. Двоих (Богуслав лично подслушивал) пришлось переубеждать с помощь банального шантажа… А кое-кого, возможно, и эмпатией. Кажется, Лешка и сейчас ее потихоньку подключил — лично Богуслав рвался в бой и был просто уверен, что вся это сумасшедшая авантюра удастся. Явно эмпатия. Правильно. Не до этических выкрутасов. Времени-то в обрез. Главное — убедить. И вот убедил же. По крайней мере, высказываться дальше об авантюризме и невозможности они перестали. Настроились. Глаза горят.

— Хорошо. Предположим, мы примем твою… программу действий, — наконец высказывается седой как лунь человек — Беркут. — С чего нужно начинать?

— Подготовительная работа уже завершена, — ошарашил их командир. — Вакцина основана на синергическом эффекте. И первая часть, основа, уже распылена. Теперь дело за нами.

— Итак, простая задачка: моя очень… верная подданная вдруг смеет задавать мне вопросы, — казалось, с ней разговаривает не человек, пусть и бывший, а грозовая туча. Будущий торнадо, ради шутки решивший притвориться человеком. — Неожиданно. Может быть, она внезапно поглупела?

Нет… Мне снова на колени встать? Встала б, если бы помогло… Не до гордости. Но раз вы не любите изломанных игрушек — нет…

Бесполезно.

А телекинез уже шевелит волосы… трогает шарф на платье… подбрасывает витой легкий пояс.

— В глупость мне как-то не верится. — мимолетное касание к груди. — Так вот, к чему бы это?

Что-то касается руки…И ничего уже нельзя сделать, ничего не поможет. Потому что знак не спрятать. Никак…

— Ах вот что…

Руку на миг стискивает — почти до вскрика.

— Лешшшш… — кажется, это шипит тот самый торнадо. — Посмел… И ты думала, что можешь обмануть меня, дурочка влюбленная? Правда думала?

Она цепенеет. От этого знакомого голоса… от тона. От безнадежности. Нет-выхода-нет-выхода-нет-выхода — стучит сердце.

Или… есть?

Последний человек исчез, и Алекс устало присел на табурет.

— Эй, все в порядке?

Вместо ответа Леш протянул руку к столу и поймал кружку с тем самым отваром из хвои. Макс только сочувственно поморщился, когда командир выпил зеленую гадость, даже не открывая глаз.

— Может, что покрепче?

— Нет. Нужны ясные мозги… У нас чертова прорва работы. Ребята, а вы… — он вдруг умолк.

— Что? Леш…

Он увидел ее раньше, чем они — темноволосую девушку, возникшую прямо у стола.

— Лина?…

Алекс, совсем такой же, как четыре месяца назад, вскочил… и застыл, увидев ее. Зеленые глаза недоверчиво расширились:

— Лина?

Она не ответила, жадно вглядываясь.

Совсем такой же… Мягкая волна каштановых волос — опять не постригся вовремя… Чуть потертая куртка… На тонком лице процвела удивленная улыбка.

— Лина… Ты здесь!

Да. Пришла за тобой…

Что ж ты стоишь, Алекс. Даже не пытаешься отстраниться, доверчивый мой…

Феникс молчал, когда девушка оказалась рядом с Алексом… Коснуться его хоть на миг, обвести контур лица, впитать тепло и приласкать… хоть чуть, хоть немножко, хоть на прощанье! Ощутить, как доверчиво он расслабился под знакомой лаской…

Провести ладонью по шее, бережно, с отрешенной нежностью тронуть-проследить знакомую дорожку к груди… к средоточью магии у сердца… обреченно прикрыть глаза…

Контакт.