"Предел" - читать интересную книгу автора (Лобанова Елена)

Глава 14

Полутемный дремал на грани сна и яви. Завтра они окажутся на дороге в Дрешт. Нервы были напряжены до предела даже в таком, полусонном состоянии — слишком давно они расстались с людьми в плащах. Слишком. Чуткий слух Даэроса и лошадей уловил новые для ночного леса звуки. Чалый всхрапнул. Солнце уже давно село. Неужели их последователи идут ночью? Визгливый скрип колеса подтвердил догадку. Медленно, но идут. Значит, есть причины. Ну, что же, план возвращается к первоначальному замыслу. Завтра они нагонят и обгонят телеги. А, может быть, встретят и других преследователей. Так что, не станет он сегодня брать на себя лишнего и жалеть спутников. Сульс будет сторожить, как положено, в самый тяжелый час. А ему надо выспаться. Ясная голова будет утром совсем не лишней. Светлая голова.

Утром Даэрос рассказал о проехавших ночью телегах.

— Лошади у них устали. Будем ехать неспешной рысцой и любоваться природой. Никуда не спеша. Понятно? Никакого азарта. Сульс, можешь клевать носом. Расти, молчи! Я знаю, что для тебя это подвиг, но ты постарайся, хорошо? Вот и славно. Брат… Ты сам сообразишь по обстоятельствам. Тронулись.

Следы на дороге доказывали, что Полутемный как всегда прав.

— Так… Ага! У них проблемы. Одна лошадь потеряла подкову. Телеги по-прежнему груженые. Хорошо.

Отряд неспешно двинулся по дороге на Дрешт. Сосны все ближе и чаще теснились к тракту. Еще немного, и по обе стороны дороги будет стоять стеной лес. Тракт петлял, огибая огромные валуны. Даэрос внимательно смотрел на уши Пегаша. Жеребец иногда притопывал, шумно втягивал носом воздух. Конечно, они с жеребцом не ошибаются — телеги впереди и очень близко. За очередным камнем открылась вытоптанная придорожная полянка. Следы телег, кострище, все говорило о том, что «плащеносцы» провели здесь ночь. Вот, оказывается, в чем была причина их почти ночной поездки. Телеги довели до единственного места на тракте, туда, куда можно было съехать. И все же… Раз они не завернули в лесок, «на Руалон» для ночевки, значит, стремились в привычное место. Как, оказывается, часто из-за Предела гости хаживают…

Расти поднял руку и показал пальцем вперед.

— Не дергайся. — Прошептал Даэрос. — Мы все его видим. Ну, идет человек и идет. Сульс, человек не из благородных. Поздороваешься, как положено. Нэрьо, ты помнишь еще, какое у тебя лицо в Малерне было? Вот, сделай такое же.

Отряд шагом приближался к одинокому путнику. Путник услышал и обернулся. Ничего особенного — средних лет мужчина, одежда добротная, в меру ношенная. Даэрос скользнул взглядом по человеку и отвлекся на своего жеребца. Придется прижаться к левой обочине. Что-то Пегаш нехорошо фыркает. Как будто опасность чует.

— Нэрьо, давай-ка, ты с Чалым за мной. Человек не один. В лесу кто-то шуршит. То следом идет, то вперед забегает. Судя по шороху, кто-то очень легкий. И быстрый.

Путник оказался воспитанным человеком. Когда эльфы почти поравнялись с ним, учтиво поклонился.

— Дорого Вам дня, Благородные господа!

Даэрос кивнул. Нэрнис и Чалый дернули правым ухом. Одновременно. Расти фыркнул. Тихо, но все-таки слышно. Сульс погрозил ему хворостиной.

— Доброго дня Достойнейший! В Дрешт? — Сульс радостно оскалился, изображая улыбку. Вот, скольких он встречал на этой дороге и — ничего. Здоровались, болтали — за разговором дорога короче. И щеки так судорогой не сводило. Спокойнее надо, спокойнее…

Мужчина кивнул.

— И Вам, Доброго дня достойнейший. В Дрешт! Куда ж тут еще-то. Или туда или оттуда! — Путник хохотнул. Действительно — дурацкий вопрос. В этом месте тракта больше никуда и не свернешь.

— А, ну да, конечно! — Сульс не знал, что делать дальше.

Разговор на этом бы и кончился. Но тут из лесу, чуть не под ноги Перезвону выпрыгнула девчонка. Лет десяти — не больше. Мерин шарахнулся. Сульс натянул поводья. Жеребцы под эльфами гнули головы, закладывали уши. Даже Черенок пошел боком. Расти прикрикнул на него. Не помогло.

— Да, тихо ты! — Оружейник справлялся с мерином. — Вот, ведь пугливый какой! Ишь, ребенка испугался, а?

— Уж простите, выскочила она быстро! — Путник прижал девочку к себе. — Племянница моя. Несмышленая совсем.

Племянница выглядывала из-под дядиной руки и не смышленой не казалась. Нахальные и очень большие голубые глазищи пожирали коней, людей и эльфов. Даэрос обернулся. Н-да! Как девочку не ряди в ношеное длинное платье, а она — такая же «племянница», как Пегаш — мерин. Вот, она, значит какая — посылка от гномов. Удивили, так удивили. Мужчина — хозяин, а девочка… редкая птаха, если можно так выразиться. Даэрос нетерпеливо передернул плечами — ни дать ни взять, капризный господин.

— Сульс, поторопись! — Проворчал он, посылая Пегаша рысью.

Нэрнис заспешил следом. Ему очень хотелось отъехать от этой парочки подальше, чтобы обменяться с братом мнениями.

— Счастливо добраться! — Попрощался Сульс и стегнул Перезвона хворостиной. Расти уже нагонял эльфов.

Только оставив за собой три поворота дороги, отряд перешел на шаг. Проныра, конечно же, не выдержал первым.

— А чегой-то кони-то, а?

— Ты хотел спросить, почему кони шарахнулись и испугались? Нэрьо, как тебе эта парочка, а? Чудеса на каждом шагу!

— Даэр, я даже не знаю, что и сказать. Не ожидал! Вот так девочка! Интересно, как им это удалось?!

Расти подпрыгивал в седле от нетерпения.

— Так, я может это… хотите, так я вернусь. С девчонкой поболтаю. А то можно сказать, что вы её катать велели. Малая же… — Мальчишка жаждал действия.

— Понравилась? — Даэрос ухмыльнулся.

— Тьфу, да на кой она мне. Ну, раз она вам интересная. Так я могу разузнать, что и как…

— И зачем ты нам без головы, ребенок? А?

— Это еще почему? — Расти обиделся. Называли его по-разному, всякого наслушался. Но безголовым — никогда.

— Это не девочка, малыш. Это вполне взрослый и, возможно, голодный птицеед. Понял?

— Не-а! Какой же она взрослый? Этот…

— Н-да. Понятно. Сульс! Ты знаешь, кто такие птицееды? А? — Даэрос обернулся к Оружейнику.

— Так, это такие люди… Далеко живут. За морем. Говорят, мелкие шибко.

— Слушайте оба. Мелкие-то они — мелкие. А «девочка» для этой породы даже — крупная. И главное: птицееды — не люди. Только выглядят похоже. А эту взрослую самку еще и раскормили, чтобы костями не пугала. Раньше птицееды встречались по всему миру. Где больше, где меньше. Очень давно. Их всех уничтожили.

— А как не попутали-то? — Расти не мог себе представить, чтобы в эти давние времена, кто-то гонялся за девчонками, пусть даже они только птиц и едят…

— Малыш, если бы «девочку» не обрядили специально в эту длинную рубашку, и ты бы ни за что не перепутал. Выгнутые назад колени и очень мощные ноги. Представляешь? Ляжки, ну чуть поменьше, чем у Чалого. И очень легкий верх. А когда такая «девочка» подпрыгнет и откроет пасть… То у тебя, перед смертью, вообще никаких сомнений не останется.

Расти затаил дыхание. Вот так зверь! Посмотреть бы, что там под платьем!

— Даэр, я, конечно, слышал, что некоторые отчаянные головы специально на Скальный Материк за птицеедами отправляются. Вроде бы берут самых маленьких и приручают. Если успеют, уйти, конечно, с детенышем. И используют на манер гончих. Для дикой охоты — от зверя все равно ничего не остается… Ну, и зачем гномам гончая?

— Гномам? — У Сульса голова шла кругом.

— Гномам. За «плащеносцами» отправили слежку гномы. Но мы об этом ничего «не знаем». Понятно? День работы такой парочки дорого стоит. Проводник очень, очень сильно рискует. Как бы вам объяснить. Допустим, Пегаш сейчас почует поблизости кобылу в охоте. Ты удержишь его, Сульс?

— Нет, не справлюсь.

— Вот и этот «путник» может не справится. Удержать птицееда сложно. Особенно, если он голоден. Где же он для неё еду берет? А «гончая» — это не совсем так. Травля зверей и дикие забавы — просто россказни. Для особо любопытных. Птицеедов используют некоторые не совсем законопослушные гильдии людей именно для слежки. Если задание — выследить. Эта самка будет держать след днями и ночами. Нюх у них прекрасный. Зрение, правда, не очень, но это им не мешает. А при той скорости, с которой они бегают, можно отпускать преследуемого хоть на двадцать сатров вперед. Птицеед не собьется. А по поведению птицееда, хозяин еще и будет знать, как далеко жертва. То есть, такое ограничение, как слежка — редкость. Проводник и птицеед идут по следу. В глухом местечке подбираются поближе. И проводник дает команду. Проще говоря, отпускает кормиться. Все, чему можно выучить птицееда, это — не есть без приказа. Посидит такая «птичка» ночь над телом, и нет тела. Никаких следов. Понятно?

— А почему они тогда птицееды? Раз они сами — «птички»? — Расти передергивал лопатками. Когда такое за спиной бегает, как-то зябко становится.

— Потому, разумный ребенок, что на Скальном материке ничего кроме птиц не водится. Там огромные гнездовья в скалах. Не до всякого гнезда можно добраться. Вот и выживают. Птички. Если бы птицы не умели летать, то птицееды вымерли бы от голода, съев все, что движется. Почему самцов не приручают, рассказывать?

— Не. Понял. Ноги не спрячешь.

— Смышленый! Правильно. Как думаешь, Нэрьо? Гномы могли пойти на такое… «преследование»? С последующим обедом?

— Вряд ли. Даэр, впереди телеги.

— Это мы все видим. Наши дорогие и незабвенные «плащеносцы». Есть у меня одна идея. Но времени её излагать нет. Давайте-ка нагоним.

Отряд нагнал телеги. Дорога не располагала к поездкам в ряд. В этом месте две встречные повозки с трудом бы разминулись. Один из возниц хлестнул хворостиной мерина и покатил вперед и вбок, давая дорогу всадникам. Даэрос придержал коня, пропуская спутников вперед, и обернулся к «приветливым» «Плащеносцам».

— Добрый, добрый. Знать бы еще насколько этот день — добрый. — Полутемный вел себя, если не вызывающе, то очень странно. И обозникам его пристальное внимание не нравилось.

Но он пошел и дальше.

— Расти, прими коня, я хочу поговорить с этими людьми. — Даэрос соскочил с седла и пошел рядом с телегой.

«Опять что-то «решил». Нэрнис смотрел на брата и восхищался. «Сейчас что-то новое вытворит». И не ошибся. Даэрос шел рядом с телегой и не сводил глаз с возниц. Плащеносцы чувствовали себя неуютно. И один из них все-таки не выдержал. Тот, что был на второй телеге.

— И что тебе… — Сосед-возница немедленно пихнул его локтем вбок.

Ничего себе обращение к эльфу? Даэрос хмыкнул — вот и еще один «кирпичик для домика». И обратился к вознице рядом.

— Глупый вопрос задавать? Вы в Дрешт?

— В Дрешт. Благороднейший. Куда же еще. А что Вас так заинтересовало? Вы как-то уж так на нас смотрите! Пристально очень. Может, спутали с кем?

Вдалеке раздался топот копыт. Кто-то несся по дороге бешеным галопом. Такой всадник и остановиться не успеет. Всадник и не успел бы. А Айшак успел. Он почти вспахал дорогу всеми четырьмя копытами и ткнулся Полутемному в живот. На плече кровоточила свежая рана. Кто-то распорол Айшака. И Даэрос прекрасно понял кто. Расти вовремя прикусил язык. Сульс остолбенел. Нэрнис удивленно поднял бровь. Да и сам Даэрос не выглядел «как обычно». Просто замечательно, что Айшак не умеет говорить и не орет «Здравствуй, Ар Ктэль!». Удивление, оно же везде и всегда — удивление. Попробуйте не удивиться, если вам в живот тычется невесть откуда взявшийся лошак. Нэрнис сделал то, что и надо было сделать:

— О! Несчастное животное ищет защиты у эльфов! Брат, ты сможешь ему помочь? Или мне посмотреть, что у него за рана?

Возницы тоже были удивлены. Самый разговорчивый, их предводитель, сразу же встрял:

— Ну, надо же, старый знакомый! Видели мы уже эту скотину. Только тогда он почти дохлый был. Сбежал от хозяев. Что же это его так сильно пугануло-то, а?

— От хозяев, говорите? — Даэрос хищно сузил глаза. — А сколько было хозяев? И, кстати, как ваше имя, любезнейший? Назовите любое, надо же к вам как-то обращаться.

— Сорэад. — Не долго думал возница. — Четверо их было. А лошак… вроде как девица ему хозяйка.

Нэрнис чуть не задохнулся. Хорошо, что ни Сульс, ни Расти понятия не имели под какими именами эльфы и Пелли покидали Малерну. Как-то к слову не пришлось.

— Какое интересное имя. Похоже, что — настоящее, Почтенный Сорэад. Так вот, что я вам скажу… Вам и вашим друзьям. — Даэрос принял к сведению: фантазия у людей бедная. А брать имена недавних «знакомцев» еще и опасно. Для дела. Не слишком умно. — Эта несчастная скотина, похоже, чудом избежала смерти. И не берусь утверждать, кто из тех четверых хозяев остался в живых.

Возницы переглянулись. Третий мужчина покинул дальнюю телегу и подошел поближе.

— Расти! Не трясись! Садись на Чалого и уводи Пегаша в поводу. Жеребцы сбесятся, если мы на месте стоять будем. Видишь, у них не то настроение. — Распорядился Полутемный.

Настроение у жеребцов и впрямь было «не то». Явился поганый лошак, значит сейчас будет лягаться и гонять. Кони то ли боялись, то ли ярились. Все сразу.

— Странно жеребцы себя ведут. — Заметил новый Сорэад.

— Ничего странного. Запах чувствуют. Лошака пытался задрать птицеед. (Ага! Побледнели!?) Но, видимо, «пищи» было слишком много, вот этот счастливчик и спасся. Да его до сих пор трясет.

Айшака действительно трясло. Бока в мыле, дыхание заполошное. Он, конечно, диковинная тварь, но походить ему после скачки не помешает. Интересно, «девочка» получила копытом или нет?

— Здесь… птицеед? — «Сорэад» откинул капюшон и уставился на Даэроса.

— И недалеко. Поторопитесь-ка! Тронулись, ну? Потому я к вам и подошел. Мне, конечно, нет до вас никакого дела. Но если речь идет о таких тварях… Я уже почти было решил, что охотятся на вас. Но, видимо, ошибся.

— Премного, премного благодарны! Конечно, ошибочка — не на нас. Что на нас охотиться? Но… нет, не хотелось бы повстречаться! — Возница нахлестывал мерина, телеги покатились быстрее. Сульс и Расти пылили далеко впереди.

— Не смущайтесь, погоняйте. Мы пробежимся рядом. Разминка совсем не повредит. Эти жеребцы тряские слишком. — Даэрос прихватил за холку Айшака и сам выдал замечательную рысцу, выровнявшись с темпом тяглового мерина. Айшак, тот и вовсе бежал с ним «в ногу». Он затем и скакал всю ночь, обнюхивая навозные кучки, оставленные жеребцами — по таким «меткам» не собьешься — чтобы присоединиться к своему, самостоятельно выбранному хозяину.

Нэрнис старался не отставать и бежать плавно. Вроде как, ему просто побегать захотелось. И вообще, его это все мало волнует.

Даэрос пугал «плащеносцев» не сбивая дыхания.

— Хорошо, что вам не надо объяснять, кто такие птицееды. А вот, наши слуги, действительно приняли проводника с самкой за дядю с племянницей. Вы их не встречали? Не каждый человек сразу разберется…

— Нет, нет, не встречали. Еще чего не хватало. Хотя… встретили бы, так и ошиблись бы. Это вы, ост… осторожные и догадливые… — «Сорэад» очень сильно нервничал.

Конечно, догадливые. И возница собирался сказать «остроухие». И никак иначе. Похоже, сородичи там, за Пределом, живут совсем не той жизнью, что здесь. Там они «ты», «остроухие». И тарлы попадают к людям. Узнать бы — как.

— Ну, что же… Значит цель птицееда где-то впереди. А хозяева этого лошака — случайный ужин. То-то я гадал, чем же он свою тварь кормит? Обычно проводники разрешают только лесного зверя драть, или отбившуюся скотину. А давно вы с попутчиками расстались?

— Да не попутчики они нам вовсе. Так, по дороге встретились и разминулись. Они далеко вперед ушли. Судя по следам… — Возница замялся. Не кстати он про следы… какое дело обозникам до следов… — Они вроде как в Руалон собирались.

— Ага! — Даэрос «стелился» над дорогой мягким «шагом». — Значит… значит, все-таки проводник отпускал птицееда на случайную еду. За кем же он так охотится, что идет на риск? — Ну, не эльф, а просто сама бегущая задумчивость.

У плащеносцев не было сомнений, на кого охотится проводник с птицеедом. Даже если бы все люди и эльфы мира, хором убеждали их, что гномы так торговых договоров не нарушают, они ни за что бы не поверили. Телеги с золотом — впереди на дороге. Проводник с птицеедом — сзади. Один хороший ужин и телеги поедут в другую сторону. А убежать с таким грузом невозможно. Прятаться — бесполезно.

— Пожалуй, стоит посмотреть, что за ценная дичь впереди на дороге. Кто знает, может быть это кто-то из Благородного сословия. Пожалуй, мы вас опередим. Прощайте! — Даэрос легко обогнал мерина-тяжеловоза и понесся догонять слуг. Айшак перешел почти на галоп.

А люди-то не удивились такой прыти. Нэрнис правильно понял. Для плащеносцев такие способности беловолосого племени не в диковинку. И они сейчас слишком напуганы, что бы еще и за игрой следить. Ну, а поскольку он сам никак не мог угнаться за братом, то весь шквал слезной мольбы достался ему.

— Благороднейший господин Эльф! — почти кричал «Сорэад». — Погодите! Просим Вас, умоляем, не спешите. Хоть расскажите, как можно справиться с этой тварью?!

— Хэй! — Нэрнис бежал веселой припрыжкой. — Тут люди спрашивают, как уничтожить тварь! — кричал он вслед Даэросу.

Полутемный и Айшак сделали плавный разворот. Красиво. И понеслись в обратном направлении.

— Вы хотите прикончить птицееда? Ха! — Даэрос опять поравнялся с телегой. — Это вам вряд ли удастся.

— А вдруг он опять его ночью жрать отпустит? А? Что же делать-то? — Возница переглядывался со спутниками.

Еще немного и они начнут предлагать плату. Тарлы и золото. А вот это — лишнее. Если удастся избавиться от твари, возницы сразу сообразят, что слишком много «показали». У таких мирных путников не может быть с собой ничего, дороже серебра.

— Ну. Ну, хорошо. В конце концов, их добыча где-то впереди. Рано или поздно мы её увидим. Да, как-то это…

— О! — Нэрнис вспомнил, что он Светлый. Надо же было забыть… — Это очень жестоко по отношению к людям! Бесчеловечно! Мы должны помочь! Благородство эльфов общеизвестно. Люди! Мы окажем вам помощь!

Даэрос покосился на брата. Умница! Вовремя. Причем, вполне искренне. Глаза закатил, руку к сердцу прижал. Дыхание сбил. Ну, вот еще чуть-чуть и Светлый Эльф будет петь слезливую балладу.

— Светлые! Ну, что вам за дело до людей? — Надо же немного «поломаться». Брат сообразительный, он поймет.

Тяжеловозы перешли на шаг. Куда бежать-то? Светлый воззрился на сородича с недоумением.

— Темный, признайся! Ты — струсил?!

— Я?! Светлый, ты хотел меня оскорбить.

Возницы теряли терпение. Только этого еще не хватало. Но Темный оказался выше мелочных склок.

— Буду считать, что это был неуместный вопрос. Обсудим правила охоты? Или как получится?

— Обсудим! — Нэрнис нисколько не сомневался, что Даэрос не только знает, как убить птицееда, но и сделает это быстро и качественно. Догонит, придушит — и все! Проводник сбежит сам. Дел, как говорится, на один медный.

Полутемный махнул слугам, чтобы не останавливались. Скоро надо будет искать место для ночлега, вот и пусть ищут.

Эльфы обогнали телеги и шли тихо переговариваясь.

— Нэрьо, убить птицееда совсем не просто. Да, скотинка? Ух, ты мой ласковый. Ну, кто бы мог подумать. Что ж ты сбежал-то а? Прости, брат, отвлекся. Я вот, что думаю: Айшак у нас боевой, можно сказать, товарищ. Жеребцы — кроющие. Ехать на них — только неприятностей искать, а вот в деле защиты они вполне нам могут помочь. То есть, помогать-то они будут себе… но нам это оч-чень подходит. Главное — правильно встать на ночевку. Звери напуганы, сами вместе собьются. Понимаешь? Нет? Ну, представь, что два жеребца терпеть друг-друга не могут… И ты, и ты — третий жеребец, морда айшачья! Так вот, сколько бы они не грызлись, но, если, допустим, нападают волки, могут и объединиться. Что ты меня за рукав теребишь? Нэрьо, ты не бровями, ты словами скажи, нас же никто не слышит. Ну?! Ой, ну, ты косишь глазами, как Айшак на кобылу. Ты что, не можешь хотя бы рукой пока…

Дорога вывела путников к предгорьям. Ближайшая гора сверкала в лучах заходящего солнца полированной гранью. Как будто великан острым ножом стесал склон. Очень острым. По гладкому камню вились, причудливо переплетаясь, старинные руны: «Даэрос Ар Ктэль — самый терпеливый эльф милостью Единого Создателя».

Оказывается, Темные тоже могут дрожать и покрываться холодным потом.

— Нэрьо. Я… Я же это сказал, тогда, когда Воительница меня своими оплодотворительными теориями из себя вывела… Но я же не мог! Я же — не могу!

— Даэр, спокойно. Я бы тебя поддержал, но если мы будем идти под ручку, нас тележники не поймут. Точно. Ты так и сказал: «На ближайшей горе…» или что-то вроде того. Эта гора, как, ближайшая?

— Ближайшая. Нэрьо, этого не может быть.

— Даэр, что бы ты сам сказал? Айшак — не может быть. Полугномочка — совсем не может быть. Ты сам — с исторической точки зрения — сплошное «не может быть», за Предел пройти — тоже «не может быть» А мы туда собираемся, так? Я уже привык. Тебе что, трудно еще одно «не может быть» прибавить, а?

— Фуф! Это ты правильно заметил. Хорошо. Но — как?

— Ну, мой могучий брат, это точно не у меня надо спрашивать! У тебя есть идеи, как ты это смог сделать? А?

— Нет, я просто подумал. И все. То есть, я, когда говорю и думаю, я себе это представляю.

— Вот, что, Даэр! Ты теперь, когда будешь говорить, думать и представлять, ты что-нибудь одно исключай. На всякий случай. Ладно? Потом просто проверим как-нибудь.

У Нэрниса в воображении одна идея сменяла другую с дикой скоростью. Это был почти полный список на «подумать». Подумать (Даэросу), как птицееда порвало в клочья. Взяло и порвало. Так…. Интересно, «подумать» как Предел исчез получиться? Нет, пока лучше не надо. Неизвестно, что оттуда выползет. Опять весь мир лихорадить будет. Ой, нет, лучше не думать и отвлекать брата. А то он же сейчас идет и как раз думает. А ему, как оказалось — вредно.

— Нэрьо! Идем и разговариваем, вроде как мы увлечены. Обозники сзади загомонили. Ну, правильно, они раньше эту…. надпись не видели. Слышишь? Они на орочьем говорят. Хотя, да, это же я слышу, а не ты. Ой, что-то мне, брат, нехорошо как-то.

Ар Туэль в изнеможении опустился на пол. Сегодня они с Младшим Разведчиком пробежали почти два дневных перехода. Через двести три шага было бы ровно два. Но он не смог бы и эти три шага до ровного счета одолеть. В ушах звенело. Голова кружилась. Половина вчерашнего кристалла была разломана на еще две части. Если так пойдет и дальше, придется даже крошево камня давить в пальцах. Ради призрачной искры. Оказалось, что в темноте мутило гораздо больше. Страстно хотелось света, чтобы видеть стены. Стены, которые в отличие от Ар Туэля, не качались.

Подлая Светлая тварь! Насколько же надо быть сведущим в их природе, чтобы знать, что Темные ориентируются под землей при помощи Силы, а никак не полагаются на придуманное диковинное «ночное зрение». Хотя… это были сказки для людей. Там, где нет никакого света вообще, нет и зрения. Никакого. Их Знающие вполне могли это понять. Светлые знающие. Как же они смогли породить эту тварь!? Как сумели овладеть полной Темнотой?! И вот, Он, враг, теперь заставил его, Ар Туэля, еще и желать света! Коварный Светлый убийца!

Но и это не было пределом подлости и коварства. Как бы ни был мягок бег разведчиков, изгибы стен многократно усиливали звук и множили бесконечное эхо. И даже теперь, когда они остановились, эхо не хотело затихать. То ли оно все еще звучало в поворотах Проклятого коридора, то ли поселилось в их головах.

— Гарнис, ты все еще слышишь эхо наших шагов? — Ар Туэль с трудом проталкивал слова, через мучимое спазмами горло.

— Да, Старший Разведчик Ар Туэль. Я думал, что это только… у меня.

— Не только. И можно — просто Ларгис. Не до званий. Смерть нас уже уровняла. Друг.

— Почту за честь. Ларгис.

— Тогда временно забудем о чести вообще и располземся по поворотам. Я больше не могу. Мой желудок тоже. Или прямо так? Не расползаясь?

— Ларгис, к своему стыду должен признаться, что я никуда не поползу. Я не могу. Меня даже сидя шатает.

— Тогда, как командир, приказываю: не тратить Силу на ямки и лунки. Эта Светлая Тварь не сделала ни ниш, ни каналов, ни стоков. Их Открыватель рассчитывал, что мы станем тратить Силу. Не станем. Даже на синяки и шишки не станем. Пусть этот проход пропахнет любыми отходами. Пусть будет загажен! Но…мы дойдем до конца. Приказываю, как командир и как друг: плевать! Прямо здесь. На пол!

Плевать — это было очень культурное слово. Проклятый Коридор зарычал многократным эхом. Но все когда-то заканчивается. Эхо замерло.

Постепенно звон в ушах стихал. Ар Туэль привычно считал ритм. Мерный отсчет, похоже, поселился и в голове, и в ногах, и даже в каждом ударе сердца, выравнивая его стук в соответствии с долгом. Он продолжал считать, даже когда «плевал». Восемьсот четыре такта после остановки.

— Ты как? Пить сможешь? — Друзья — друзьями, а заботу Старшего о Младшем никто не отменял.

— Да, Ларгис. Смогу.

— Тогда поползли отсюда за ближайший поворот. Не вставай, не трать силы. Они нам еще понадобятся.

Разведчики поволокли себя за поворот коридора. Ар Туэль подобрал по пути половинки кристалла. Ноги еще гудели, но голова начала проясняться.

— У меня шесть листов для записей. Описывать здесь совершенно нечего. Так может, просто будем составлять краткое описание дня, ощущения. Некоторые, по крайней мере. Идеи? А? Что-то вроде кратких мемуаров. Когда-нибудь их найдут, будет, что семьям показать. Что думаешь, Гарнис?

— Да, Ларгис. Все равно сразу не уснем. И свет кристалла пропадет не зря. Пиши.

Ар Туэль достал походный хлеб. Мед и мука, превращенные жаром печи в сухарь, прекрасно поддерживали силы. По четверти куска каждому. Хорошая оказалась идея — писать. Обсудили краткость и емкость фраз, рассосали «под это дело» сухари. Запили. Пять глотков. Записали: «Первый день бега. Двести три шага до двух полных переходов. Умрем, но дойдем до конца. Темные не сдаются».

Уже проваливаясь в сон, Ларгис почувствовал нечто. Призрачное, еще не ясное. Точно можно будет сказать только завтра. Не стоит обнадеживать Младшего. Но, кажется, где-то далеко впереди — пещера.

Амалирос Ар Ниэль Арк Каэль, Повелитель Темных эльфов, Глава Правящего Дома, восседал на каменном резном кресле в Зале Совета. Мог бы себе позволить — зарычал бы. Подлые Светлые твари! Как ловко рассчитали, а? Первое письмо он отправил с посланниками в Озерный Край на следующий же день после появления множества дыр-ходов в Верхних Покоях. Гневное письмо, надо сказать. Слишком гневное. Знать бы раньше… Ответ прибыл только сегодня. Только теперь — после того, как их Светлый Мастер явил свою Силу в Подгорных Чертогах. Ловко, ничего не скажешь! Проклятый коридор начинается как раз за его креслом, как символ Их силы и Его бессилия. Даже Стражи… Даже Стражи по обе стороны от входа в эту новую «нору», самим своим присутствием доказывают, как чудовищно, отвратительно встревожены Темные. Нет больше безопасности под Горами.

«Дорогие Сородичи» прислали не просто ответ. Ответ с Посольством. Не боятся. А? Хотя — нет. Подстраховались. Из троих посланцев, один, точнее одна — Дева. Прекрасная, само собой. Надеются, что при женщине никто не прольет кровь. Правильно. Почти. Второй… Ага, а второй — уже известный. Он бывал здесь раньше. Аль Манриль, кажется. Выбрали кого поопытней. Только это вам — не торговая сделка, Светлые Господа. Слуг вы здесь больше не найдете. Нервный, он, этот посол, по сторонам озирается. Удивляется. А чему удивляться? В Зале только воины. А чего еще Светлые ожидали? Воинов на коленях? Не дождутся. Если бы не присутствие Девы, их бы уже порвали на куски. Подданные и так еле держатся. Третий… Третий посол пока загадка. Ничего, разгадаем.

Послать бы, куда подальше, эту церемонию. Некоторые из присутствующих уже поглаживают поясные ножи. Один неверный жест, и, по крайней мере, двое послов захлебнуться кровью. Наконец-то: «Даэрэ Идрен — Великий Мыслитель», конец титулатуры. И лучше бы этот посол не кланялся, подавая письмо. Какая издевка! Повелитель сломал печать и развернул длинный свиток. И что же они потребуют?

Начало письма, конец письма, по диагонали — Светлые ничего не требуют. Даже — наоборот. Зал затих. Они все смотрели на него. Ошарашенного Повелителя еще никто не видел. Подданные не в силах ему приказывать. Так почему же в каждом взгляде он видит вот это: «Читай вслух, Изверг!» Совсем от рук отбились. Еще бы хором заорали, чтобы позор стал полным. Вот так вот: тихая спокойная жизнь не может высветить (тьфу на это слово) истинные качества воинов.

Амалирос прокашлялся и предложил послам сесть, (подданные, кажется, выдохнули, а?), и начал читать:

«Дорогой наш Правящий Сородич, Амалирос Ар Ниэль Арк Каэль и так далее, и все титулы, и все, что уважаемые послы сказали, (кивок послам, деве — отдельно). Приносим свои самые искренние соболезнования по поводу происходящих у Вас странных явлений. Задержка с ответом никак не была вызвана пренебрежением к важности происходящего. Напротив. Будучи совершенно потрясены известиям, Мы сочли невозможным отправить простой и, казалось бы, естественный, ответ о полной Нашей неосведомленности. Удивившись, и задавшись вопросом: «Как такое может быть?», Мы направили гонцов во все стороны Озерного Края. Только теперь, после произведенного опроса, а точнее — допроса, всех поданных, Мы можем с полной ответственностью заявить следующее: ни один из наших подданных не причастен к творящемуся у Вас то ли безобразию, то ли чуду. Однако… (Зал опять перестал дышать. Никакой выдержки. И это — лучшие!)

Однако, мы собрали Совет Знающих и хотим предложить Наше мнение, которое, возможно, поможет Вам в решении проблемы. Невозможно с уверенностью утверждать, что Мы нашли выход из ситуации. Скорее — его подобие. Отнеситесь к нижеописанному со всем вниманием. Дополнительные сведения, Вы можете получить у послов, которые непосредственно соприкасались с похожей проблемой в наших землях. (Нет, ну они бы еще запрыгали от радости! Выгоню всех вон! Воины… Девы нервные, а не бойцы. Позорище!)

Это послание Вам должен был вручить глава Высокого Дома Нарвис Аль Арвиль. (О! Отец Великого Живописца, надо же!) Он многое может рассказать Вам о своем младшем сыне, Нэрнисе Аль Арвиль, который ныне путешествует по землям людей. Цель путешествия — практика в области, смежной с торговыми делами. Этот Младший Наследный сын Дома является неконтролируемым и необучаемым Владеющим. Его Сила такова, что Мы потребовали с Нэрниса Аль Арвиль клятву. Суть клятвы следующая: он нигде и ни при каких обстоятельствах не станет призывать Силу, если только его не вынуждает к тому крайняя необходимость. Такая как защита жизни и чести. То есть, на наших землях — никогда вообще.

При попытках обучить Нэрниса Аль Арвиль наблюдались явления такого характера, как: бури, ураганы, град и ливни, водные и воздушные смерчи. Один — с камнепадом, разрушившим восемь ажурных домов, пять мостов, шестнадцать озерных беседок, двадцать восемь резных домиков для лебедей и один курятник. (Сады, цветники, погубленные урожаи и падение удоев — подсчету не поддаются). Так же, во время последнего занятия, сопровождавшегося упомянутым камнепадом, был немилосердно побит камнями Сильнейший, Владеющий силой. (Осталось только затанцевать от радости. Еще один всплеск эмоций — и выгоню самых впечатлительных. По именам назвать не постесняюсь!)

Посредством таких, самоуничтожительных экспериментов Мы выяснили следующее: в природе возможно рождение Владеющих великой Силой, не имеющих возможности с ней справиться. То есть, с исключительно стихийной сутью Стихии.

Предполагаем: у Вас появился некто Великий Открывающий, не контролирующий свою Силу. Проще говоря: у Вас в Чертогах некто испробовал свои возможности и не смог с ними совладать. Как и Нэрнис Аль Арвиль, который не мог сам утихомирить призванные им Силы Стихии — Водную и Воздушную.

Суть предположения: «Некто» начинал открывать некий ход, что привело к самопроизвольному ветвлению и продолжению различных отверстий всевозможной протяженности. (И так — два раза. Разумно. Но… страшновато. Попритихли, да? Это вам — не ножи метать, радостные мои!)

Советуем: произвести допрос подданных. В конце концов, несчастный не виноват. Так же как и упомянутый Нэрнис Аль Арвиль. О чем и следует всех известь, чтобы не смущались с правдивыми ответами.

Опасаемся: если среди Ваших подданных народился столь выдающейся Силы младенец, то Вас ожидают новые беды. Наш самый младший подданный имеет тринадцать лет от роду и может осознавать свои действия, а так же внятно отвечать на вопросы. В то время как допрос новорожденных и малолетних представляется Нам малопродуктивным. Заранее соболезнуем.

Некоторая помощь: Нарвис Аль Арвиль, а так же Морнин Аль Манриль, в силу своих способностей попробуют выяснить, какая именно Сила действовала в Ваших Верхних Покоях. Наличие Света будет тому способствовать. Если они не смогут определить суть Стихии точно, то Вы можете рассчитывать на помощь наших Сильнейших, которых мы не направили к Вам, исключительно опасаясь быть неправильно понятыми. Содержание и тон Вашего послания свидетельствовали о крайней озабоченности, близкой к открытому противостоянию.

С неизменным уважением,

Владыки Озерного Края,

Милостью Единого Создателя».

Н-да. Все было бы совсем не плохо. Если бы не это предложение — прислать Сильнейших. Так и напрашивается вывод: послы ни с чем не справятся.

— Есть ли что-нибудь у Светлых послов, что еще не было сказано? — Повелитель Темных эльфов тщательно контролировал тон и тембр.

Оказывается есть. Аль Манриль сделал шаг вперед. Надо же, еще один свиток…

— Личное послание!

Личное, так личное. Амалирос принял письмо, сломал печать и пробежал глазами. Нет, Вы только посмотрите на этот сброд! Какая наглость! Это письмо либо попытаются прочесть с изнанки, либо выкрасть. Дожил! Доправился! Хотя… Хотя в интересах спокойствия народа, а так же, чтобы явить свое Высочайшее доверие подданным… Ну, или скажем так: подновить свою популярность в народе… В конце концов, некоторая фамильярность не всегда вредна. Да. Определенно. В сложившихся обстоятельствах, пусть лучше пересказывают это очень-очень личное послание, чем гадают о его содержании. Ну… Ну, можно еще составить ответ в том же духе. Да. Темные тоже могут «выражаться». Кто бы сомневался?

— Ну, что же. Послание, конечно, — весьма личное. В основном, по части обращений и несколько вольных изложений мысли. Однако, мне нравится откровенность вашего Владыки. (Кивок послам. Деве, как водится — отдельно). Я не считаю нужным стесняться некоторых, присутствующих в письме, поименований. (Нет, комментировать все-таки придется. Вслух, для демонстрации сходных чувств). А часть — могу считать комплиментом. Поэтому дозволяю вам известить вашего Повелителя, что я с радостью огласил почти, я подчеркиваю, почти, все содержание письма моим подданным. Ради показательного явления искренности ваших намерений, дорогие мои, Светлые сородичи. А такие обращения ко мне, как «плесень», «старый слизень» и прочее — считаю дружескими прозвищами. На уровне Повелителей, конечно. (Не поданные, а некормленое стадо какое-то! Свора. Уши насторожили, только что стойку не сделали!). Подайте гостям вина. И мне тоже…

Гм. Еще один нюанс. Прекраснейшая Элермэ! Я бы ни в коем случае не просил Вас лично наблюдать за разгрузкой некоего ценного товара, но поймите меня правильно: в некоторых местах письма Ваш Владыка столь откровенен, что я не могу допустить… Ну, Вы верно поняли, разумнейшая… (Уплыла, наконец, лебедица болотная! Само смущение, как же!) Аль Манриль, запишите мои ответы к кое-каким местам письма, пока я их не запамятовал за насущными заботами. Оглашаю! — Повелитель Темных прокашлялся и начал читать с «выражением»:

«Амалирос, плесень, ты подгорная! Я, конечно, тоже читал легенды и хроники, но нельзя же столько веков спустя, раскапывать старую вонючую ненависть! Тебе что, потолок на голову съехал, или изнутри что надавило? Тебе как такая не-светлая мысль в голову пришла? Нам что, своих владений мало? На кой мне твои затхлые норы? Прости, — Прекрасные и всяко прочее-разные Покои и Чертоги. Я понимаю, что некие дыры нарушили гармонию твоих строений. Но я ни в гармонии, ни в носу не ковыряю. Чтоб ты знал!»

— Аль Манриль, будьте так добры, запишите: «Теперь знаю. А насчет гармонии я и раньше не сомневался. Ряска ты болотная!». Записали? Продолжим:

«О цветах — весьма сожалею. Элермэ Аль Арвиль прекрасно умеет говорить с Растущими из Земли. Она, привезла с собой двенадцать тюков саженцев в земле. Розы. Всех сортов. Еще — вьюны и дурман. Хмель не посылаю, а то сопьешься как гном. Благо, пол дела сделано — ты уже под землю залез. Вьючных лошадей видел, или посмотреть не удосужился? Груженых? Хотя, куда тебе за всем следить: почти две тысячи лет девственности — это чревато рассеянностью сознания. Мой тебе совет, старый ты слизень — женись! Желательно, не на розах. Цветовод пещерный!»

— Пишите, Высокий Посол: «Соблюдение традиций свято для каждого Темного. А для Повелителя в первую очередь. И пусть ты на три года меня старше, Тиалас, но не тебе меня учить! Кто бы говорил! Припомни, кто это обзавелся Спутницей Жизни в пятьдесят шесть лет ввиду скоро намечающего потомства? А? До совершеннолетия? Постарайся все же припомнить, гуляя между ближайшей лужей и спальней, кто бы это мог быть? Мой привет Вечнопрекрасной Лаариэ. И вашим пятерым детям, старый развратник». Записали? Раз-врат-ник! Продолжаю:

«Ну, что тебе еще написать, Правящий мой Собрат, пока моя Вечно Прекрасная Спутница Жизни изволит почивать? Аль Арвиль имеет с собой нечто такое, что отвлечет тебя от шнуровки на штанах хоть на пару дней. А именно — картину своего выдающего сына Нальиса: «Ручей меж камней в талом снегу по весне». Думаешь, я не знаю, сколько ты за первый шедевр отсыпал? Не надейся. Моя разведка в торговле работает как надо. А тут тебе задаром отвалилось! Исключительно из светлого сострадания. Ты подпрыгнул, нет? Ну, если нет, то ты просто — бесчувственный наскальный лишайник!»

— Аль Манриль, пишите: «При виде шедевра Великого Мастера Нальиса Аль Арвиль, я имею свойство застывать в немом благоговении. А не прыгать и не теребить, в отличие от некоторых, шнуровки в разных местах. Хотя, предположу, пожалуй, что у тебя шнуровки и вовсе нет. Ты, верно, ей не пользуешься, мой Светлый сородич, а поддерживаешь штаны руками. Столь потрясающая для эльфов плодовитость, свидетельствует, что ничто не мешает тебе снимать одежду молниеносно! Верно, гриб древесный?» Готовы? Прекрасно. Далее:

«И вообще, если бы не твоя застарелая дурь, давно бы приехал с визитом. Но я пока даже не приглашаю. Ты с твоей манией еще решишь, что тебя заманивают, чтобы убить. Мы же, Светлые, только спим и видим, как бы тебя извести! Обзаведешься наследником, или хотя бы перспективой его рождения — милости просим. Приготовим к твоему приезду, так уж и быть, салат из водорослей. Знаю, что — любишь. И покупаешь за тарлы. Ну и — дурак. Мог бы без сотни посредников обойтись. Тоже мне — гордость подгорная!»

— Посол, пометьте: «Гордость — не порок. Это одно из качеств Повелителя. Рад, что ты знаешь мои вкусы. И поскольку я не дурак, то сообщаю — весь товар проверялся на наличие яда. Пока не нашли. И раз уж у тебя пятеро наследников, а у меня пока ни одного не предвидится, то, может быть, ты сам к нам прибудешь? Со Светлым визитом. Озаришь своей мудростью наши норы, а? Захвати салат. Маринованный с вишней, если не затруднит. Заранее благодарен». Успели записать? Прекрасно… Будем считать это послание новой вехой в истории.

Гм… а вот это читать нельзя. Некрасиво. Нельзя оскорблять Высокое доверие. И следующий текст Повелитель Темных тактично пропустил.

«Надеюсь, три мешка сушеной багрянки тебя обрадуют не меньше картины. Кстати, как вы из них брагу делаете, а? И перегоняете? А то я тоже замучился платить за настойку в несусветных размерах из политических соображений. Вот та, что сто пяти летней выдержки, мне особенно нравится. Не жадничай. Поделись. Или настойкой или секретом. Только по-тихому. Я тебе — сырье, ты мне — продукт. Но так, чтобы моя Прекраснейшая не узнала. Она несколько не одобряет эту дивную жидкость. Точнее, эффект от её употребления. И, учти: у Светлейшей — своя разведка. Зато — жить нескучно. Уверяю. Советую. Советую нескучно жить, понял?»

— А-а! Вот еще что, любезный Аль Манриль. Запишите: «Относительно одного маленького секрета по торговой части: Согласен. Обмен — один к шестнадцати. Технология требует. Подробности поставки — позже. Надо подумать». Вы просто образец скорописи! Потрясающе. Ну и последнее:

(Ладно, эту потеху пора кончать. Тем более, что окончание письма надежно-утешающее. Всех. Подданных в особенности. Можно сказать — исключительная гарантия).

«Короче, Темный! Клянусь всем, чем хочешь — это не наша работа. Докажешь обратное — выгрызу тарл из короны и съем. Единый — свидетель. Ну, доволен, неспороносный?

Ну, если и — нет, то все равно,

Со всем уважением и пониманием твоей проблемы,

Тиалас Аль Анхэль Ат Каэледрэ, Милостью Единого, Озерный Владыка, лично».

— Ну, что же… Аль Манриль, закончим так: «Надеюсь, что никому из нас эта проблема не сломает зубы». С уважением и почтением, далее — титулы. Благодарю за неоценимую помощь, Посол. Сами понимание, еще одни лишние уши были бы некстати, а Ваше умение быстро писать давно известно. На официальное письмо типичные заготовки ответа есть? Не может быть! С Вашим-то опытом и решительностью, Вы стали бы слать гонцов? Не верю. Не смущайтесь, Вы же не зря привезли с собой такой запас свитков — ваш кофр от них так и пухнет. Неужели не надеялись найти у нас на чем писать? А? Ага, значит, кое-что есть. Кое-что — это как раз, то, что надо. Впишите, будьте так добры нужное по тексту. О понимании, благодарности за сведения и совет и давайте сюда. Подпишу. Ничего, что я Вас так озадачил? Право же даже неловко. Использовать едва ли не лучше посла Светлых, как своего писца. Уже? Я, как всегда прав! Напомните, какая у Вас стихия… Воздух? О! Подозреваю, что Вы наносите чернила на пергамент воздушными струями. Ну да. Ну, конечно, запамятовал с этими проходами, что мы под горами. Уже и не знаешь, ложась спать, где себя найдешь, по утру. Посольству отведут лучшие покои. Наверху. Без дыр. Заодно посмотрите, и попробуете понять, с помощью чего это сотворили. Сотворил. Таинственный Некто. А сейчас — отдыхайте.

На самом деле Амалирос испытывал облегчение ничуть не меньшее, чем все его подданные. Оттого и веселился впервые за последние полтысячи тысячи лет. Да! Просто вспомнил молодость. В его ларце хранились еще шесть подобных, недопустимых с политической точки зрения, писем. И их он никому не зачитает. Слизни и плесень, это так, — пустячок. Было время, они с Тиаласом и не такими эпитетами перебрасывались. Оба хотели «повернуть колесо вражды», «написать историю двух народов заново». Молодость. Колесо этой вражды вращалось и без них. То быстрее, то медленнее. А сегодня чуть с оси не соскочило. Отпустило-то как! Даже пальцы подрагивают. А, казалось бы, что изменилось? Дыры не исчезли. Крайний воздуховод противно посвистывает. И этот новый проход не зарос сам собой. Подгорный проход. Кроме Открывающих и Старшего Разведчика, никто в этом Зале не знает, что его так и не смогли закрыть. Даже он сам не смог, что — совсем плохо. Чуждый. С Силой Воды и Воздуха. Значит… все наоборот. Это у них появился столь Великий Открывающий, что может использовать Силу Светлых. Н-да. Даже если он все порушит, его стоит найти и простить. Чем быстрее, тем лучше. Это хорошо, так хорошо, что войны не будет. Кстати о войне!

— Воины! Чтобы лишний раз никому ничего не повторять! Вы все, включая Открывающих, Открывающие в первую очередь, отправляетесь гонцами. Немедленно! Искать, расспрашивать, обращать внимание на все необычное. Сколько у нас малышей? Младенцев, я помню, двое. Одному еще и года нет. Открывающие, как у них со способностями? Что значит — рано? В обычных условиях — рано! Проверить! А то первое «мама» закончиться большим обвалом. (Хотя… в таком случае все-таки закончится). Светлые Послы, приглашаю вас в свой кабинет. Обменяемся прочими новостями. Нарвис Аль Арвиль, примите мое восхищение и передайте его Вашему сыну. Полотно при Вас? Ну, конечно, конечно, упаковано. Велите принести. Ар Сарэль! Видите эти два письма? Вот это — личное. Только в руки Озерного Владыки и никак иначе. Хоть уходите под землю и выкапывайтесь в его спальне вручную. Я в Вас верю!

Проблема, конечно, не решилась сама собой. Но оказалась не такой мерзкой. Не затрагивала честь и достоинство Темных. Светлые со своим бесконтрольным мальчиком уже нахлебались. Но до их нового Открывающего он не «дотягивает». Так что, где-то даже, гордиться можно.

Амалирос Ар Ниэль Арк Каэль призрачной тенью скользил по верхним Покоям. Уныло. Изувеченные стены. Новая кладка. Свежеструганные брусья, расставленные вдоль по коридору, как часовые… режут без ножа. Скоро здесь будет только ткань. Тряпичные стены и каменный потолок. Безвкусица. Жаль. А что делать? Только ждать. Ждать новостей от гонцов, ждать разведчиков из коридора. Кстати, их слишком долго нет, ждать результатов пробы Силы от Послов. Завтра. Лучше бы он попросил их попробовать сегодня.

За поворотом Изумрудного коридора Повелителя Темных поджидала новость. У развилки ходов, спиной к нему, стоял никто иной, как опытный Светлый Посол Морнин Аль Манриль. Хорошо, что не окликнул и не помешал. Видимо, и ему не спится — работает. Действует. Как это понятно! Понятно… но не совсем. Аль Манриль не проверяет. Он ищет. Ищет что-то нужное и важное. Уж поиск-то у Светлых и Темных работает одинаково. Была бы Сила. А она была. Светлая, яркая, мерзкая. Посол просто «бурлил». Занятно. Нет, подозрительно. Хуже, чем подозрительно. Это же разведка в чистом виде! Ну, Тиалас!

Аль Манриль выбрал направление и шагнул в правый проход. Ну, что же! Молодость, значит, вспомнили! Амалирос бесшумно последовал за коварным послом. Морнин уходил все ниже по коридорам. Скоро начнутся подземные Чертоги. Неужели и там попытается справиться. Ну, уж нет, Светлый. Вот там без Силы ты далеко не уйдешь. Ради чего же ты так рискуешь. А что скажешь встречным? Заблудился?

Светлый спустился на еще один уровень. Все, у него не осталось ничего кроме слабого поиска. Отчаянный — пошел на ощупь по стенкам. Где же тебе так медом намазали, Аль Манриль? Ответ оказался на удивление прост. Посол деликатно стучал в дверь Дома Ар Ктэль. Ну, тут уж и ребенок бы догадался. Исильмэ Ар Ктэль, мать того самого, да-да, Полусветлого эльфа, давно исчезнувшего, спасибо Создателю, из жизни приличных Темных Эльфов. Никак пришел с известиями от отца? Давно же мы голову ломали, чей сын Даэрос Ар Ктэль… Амалирос метнулся обратно по коридорам. Вот сейчас и узнаем — разведка, предательство или семейные тайны?! Молодость — так молодость! Тепло-то как стало!

Повелитель Темных эльфов влетел в свою спальню и заозирался. Кувшин — не то! Каменный. Ваза — опять камень. О! Ведерко для омовения, серебро — подойдет. Изящная дужка-ручка жалобно тренькнула и отлетела. Для такого дела она была совсем ни к чему. Спасибо, Знающим, столько интересного рассказали. Теперь главное, сориентироваться к нужной стене. Ну, это — детская задача.

Амалирос стремительно, насколько возможно, возвращался к жилищу Дома Ар Ктэль. Не бегать же, как мальчишка! Хотя, встреть он кого в коридорах, сплетен было бы на тысячу лет вперед. Повелитель носится по первому уровню с ведром.

Чуткий слух Темных — и награда и наказание одновременно. Поэтому тишина и уединение так ценны. И нарушать уединение — дурной тон. А он и не нарушает. Просто идет вдоль стены и слушает. Вот! Голоса. Еле слышный фон. Но это пока — еле слышный. Амалирос аккуратно прислонил ведро днищем к стене. Серебряное «ухо» заработало. Чуть в бок. Идеальная слышимость. Вот теперь послушаем!

— Морнин, хватит, я больше не могу! Это — пытка!

— Исильмэ, клянусь, чем хочешь! Почему ты мне не веришь? Почему?

(Ну, просто, — семейный скандал какой-то! Или… семейный!?)

— Аль Манриль! Стыдись. Ты сбежал. Позорно, неожиданно, подло сбежал!

— Исильмэ, милая, ты была так несчастна. Ты бы себя видела! Ты чуть что — морщилась! Ты кривилась ежеминутно! Что я должен был думать? Вот, видишь? Камень. Твой камень. Я до сих пор его храню. Я жил с ним, я гладил его, вспоминая твои руки. Я так хотел быть с тобой. Но ты! Ты отвернулась. Мой Дом… они просто издевались надо мной, когда мне велели сюда ехать. Моя сестра, моя родная сестра сказала: «Да сбейте вы его с дерева палкой!». Они сотрясали мое убежище. И я понял, это — знак. Я должен все узнать. Я должен это услышать! Скажи, разве я не прав? Разве ты не отвернулась от меня тогда. Ну, Исильмэ, я же видел!

— Вы, вы…

— О! Мы уже на «Вы!» Прекрасно! Я это и ожидал! Темные, вы все бессердечны! Любовь для вас — ничто!

— Вы все! — Прекраснейшая Ар Ктэль рассвирепела. — Вы, все Светлые такие наивные, или хотя бы через одного!?

— Любовь всегда наивна. Чиста, честна и открыта. Каждый может её топтать, она будет лишь страдать и крепнуть!

— Морнин, ты ничуть не изменился. В голове одна романтика и пафос…

— Но это тебе когда-то нравилось! Ты… ты думала так же! Ты пошла наперекор обычаям. Почему ты сошла с этого пути? Почему отвернулась? Почему ты тогда убежала?

— Единый! Твою наивность надо раздавать детям большими ложками! Я убежала в кусты. Плохо мне было, понимаешь?

— Вот! Я и говорю — тебе со мной стало плохо!

— Ой, не могу! Не с тобой! А потому что!

— Потому «что»?! Исильмэ, не морочь мне голову и скажи прямо! Я все переживу. Я все вынесу, обещаю.

— Потому. Светлый мерзавец! Я выхожу из кустов, я думаю, как его обрадовать, а это романтическое создание удалилось в горе и печали. Кто бы мог подумать! Быстро удалилось. Сбежало!

— Исильмэ, не береди рану! Не испытывай мое терпение! Я — страшен в гневе! Не морочь мне голову кустами! Не выйдет! Как и тогда не вышло!

— Еще как вышло. Как вошло, так и вышло.

— Что вошло? — Аль Манриль рычал. — Что вышло?!

— Эх, романтик! Мы с тобой что, цветы в долине нюхали? А? Что вошло, он, видите ли, не знает. И даже не догадывается, что от этого может выйти. Милый, я тебе отрою секрет — от этого выходят дети. В нашем случае — один. Наш сын. Даэрос. Морнин?! Ой… А обещал вынести. Вот и верь Светлым!

(Хорошо упал. Со стуком. Ар Ниэль Арк Каэль опустил ведро. Вот, ведь как бывает! Как романтично! Как трогательно. Даже глаза щиплет. Хоть берись за перо и пиши роман. Никакой разведки — одна сплошная любовь! Ладно, раз в тысячу лет и… слезу пустить можно. Ай, да посол. Интересно, когда он в себя придет, будет рад, или опять поругаются?)

Ведро вернулось на место:

— Ну, какой он? А? Ну, Исильмэ, любовь моя, не томи! Рассказывай! Какого роста?

— Ну, примерно вот такого…

— Как? Такой большой, шутишь?!

— Морнин, очнись, сколько лет прошло?

— Ах, да. Ну, да. Признаю — я Светлый болван, Все! Исильмэ, я виноват. Рассказывай дальше. Как у него со способностями?

— Никак. Больше не спрашивай об этом. Никаких!

— А что он умеет… ну, без этого?

— О! У него весьма тонкий художественный вкус. Видишь? Вот эти серьги и ожерелье — это его работа. Прислал из Малерны. Прекрасно, правда?

— Ну, весь в тебя. Прямо-таки вышивает по металлу. Какой способный мальчик. И сероглазый. Я счастлив. Я хочу рассмотреть поближе! Я потрогаю, ладно?

— Морнин… Морнин! Ожерелье осталось много выше. Аль Манриль, что ты себе позволяешь?! Эй, Светлый! Чего ты добиваешься, чтобы я… сейчас… Девочку? Светлый, ты не поздно очнулся? Нет?! Морнин! Светлый! Светлячок…

Амалирос убрал ведро. Нет, ну надо же! Они с Тиаласом строили планы, по молодости, а эти двое, безо всякого Высочайшего Повеления нагло занимаются объединением народов. Раз в двести лет. То есть, можно сказать — регулярно. Да так занимаются, что без ведра слышно. Хотя с ведром — лучше.

Коридор был пуст в обе стороны. И судя по всему, никого и не предвиделось. Это, конечно, совсем не хорошо. Разве что — в государственных интересах. В конце концов, Ар Ктэль его поданная, а Аль Манриль — официальная персона. Вдруг это маскировка заговора?…

Ведро было снова прижато к стене.

«Ах, Исильмэ, Исильмэ, ты — прекрасна!». Ну, это мы уже слышали. Недавно. А вот это — еще нет! Как он поэтичен. Нет, вот это — слишком. Читать стихи в такой момент, это — Светлое извращение. Хотя, конечно, как экспромт — сильно. И вообще — впечатляет. Даже очень. А теперь — особенно. Н-да! Все-таки, это не заговор. Даже несколько завидно. Но надо знать точно. Точно — не заговор. Потрясающе! Нет, надо уходить. Кто-то идет. Как не вовремя. Много подданных, это — хорошо. Но они обычно являются, когда не надо.

— Мой Повелитель!?

— Да, Ар Птиэль. Что-то случилось? Вас что-то смущает?

— А… Да. Слегка. Ведро у Вас на голове. Несколько необычно.

— Бросьте прикидываться Ар Птиэль. Ведро на голове — это совсем необычно, а не «несколько». Вопросы?

— О, конечно! А — зачем?

— Как это зачем? — Голос Повелителя из-под ведра доносился глухо, и пугающе. — Мы живем в неспокойные времена, мой дорогой Ар Птиэль! Где гарантия, что завтра в Подгорных Чертогах Вы сможете идти, полагаясь на Силу? Можете вы, лично, гарантировать это?

— О, нет, мой Повелитель. Теперь, когда…. Нет, не могу!

— В том-то и дело, недальновидный мой, Ар Птиэль! В том-то и дело! Однажды мы выжили. Выжили за счет умения принимать любые обстоятельства. — Гудел из ведра Повелитель. — Вот, я и тренируюсь. Иду по памяти. Серебро прекрасно пресекает любые потоки Силы. Трудности следует встречать подготовленным! Запомнили?!

— О! Я запишу эту мудрую мысль!

— А Вы, куда направлялись во время Общего Покоя?! Ну, отвечайте!

— Хотел пожелать доброго сна Прекрасной Исильмэ. Ар Ктэль.

— Ага! — Повелитель Темных снял ведро. — Ухаживаем за Девой? И это в преддверие неведомых бед и лишений? Позор! Чем у Вас только голова занята? Никакого позволения! Вот — одевайте и тренируйтесь. Вперед!

Счастливый до икоты Аль Манриль тихо выскользнул в коридор. Исильмэ, обняла его на прощание, и тут их внимание привлек грохот. И голоса из центрального прохода.

— Вставайте, Ар Птиэль! Трудности закаляют характер. Попробуйте еще раз. Напрягите память. Вы же не первый раз здесь идете!