Глава 13

  В мире Тима консервированных продуктов не существовало - до этого извращения здесь еще не додумались. Но из рассказов Егора он о них знал, и даже хотел бы попробовать - тот очень сильно нахваливал маринованные оливки с микроскопическими огурчиками и грибы. Бортмеханик космической птицы о еде готов был говорить подолгу - чревоугодие он уважал. Тим помнил из его слов, что рыбные консервы, как правило, к деликатесам не относились - простецкая еда людей с небес. Ее употребляли, когда выходили на природу из душных каменных городов, или когда не было под рукой ничего другого, или когда надо было быстро обеспечить хоть какой-нибудь закуской процесс распития крепких спиртных напитков. Слушать про банки, плотно набитые расчлененными тушками, было интересно. Сколько же труда и изобретательности проявляли небесные люди ради того, чтобы иметь возможность поедать несвежие продукты без высокого риска отравления. Странные они - не проще ли сразу съесть то, что поймал, покуда свежее?

  Во время плаванья к берегам Империи Тим узнал и о другой стороне вопроса - каково быть несчастной рыбой, запаянной в металлическую банку. Нет, он не попал в такую банку, но ситуация была очень похожая. Пузатый купеческий парусник, носивший дурацкое название "Афилиотис", был суденышком не особо впечатляющим - поменьше "Клио". Простой двухмачтовик - таких немало снуют между Анией, и странами, в которых с удовольствием покупают анийское зерно. Перевозки осуществляли в сезоны благоприятных ветров, иначе неповоротливые посудины плелись по нескольку месяцев, а для груза это на пользу не шло - корабли кишели армиями прожорливых крыс, да и вода частенько в трюмы просачивалась. Зерновозы не относились к классу очень уж дорогих судов - кораблестроители на них экономили беззастенчиво. И это оправданные меры - сверхприбылей в этом деле не дождешься, вот и приходится трястись над каждым медяком.

  В этом рейсе "Афилиотис" шел без зерна. Те жалкие крупицы, что завалялись в щелях с прошлого раза, давно подъели крысы. Теперь трюмы были набиты людьми - солдат на корабле было, пожалуй, даже больше чем крыс. Людей, амуниции, провианта и лошадей с фуражом нагрузили столько, что судно погрузилось по самую ватерлинию. Достаточно слабого намека на шторм, чтобы палубу начало заливать волнами.

  Проклиная командиров, превративших "Афилиотис" в банку с человеческими консервами, Тим всю дорогу молился небесам, уговаривая погоду не портиться. Одно кораблекрушение он уже пережил - этого вполне достаточно.

  Тиму еще повезло - их группа расположилась в кладовой, отдельно от остальной солдатни. Правда, приходилось эти удобства отрабатывать - приглядывать за лошадьми офицеров, запертыми в душном трюме. Животным крайне не нравились морские перевозки, и товарищи быстро оценили талант юного степняка - он мгновенно находил общий язык со строптивыми скакунами.

  Эль вообще расположилась с комфортом - единственный человек на "Афилиотисе", живущий в одиночной каюте. К ней никого не подселили - больше женщин не было, а подсовывать к ней мужчин никто не решился. Странно, но магичка с первого дня ухитрилась себя поставить так, что даже всемогущий ценатер Хфорц обращался к ней только на "вы". Командир расположился в большой каюте со своими офицерами, но это его нисколько не стесняло - после того, как Эль избавила их от морской болезни, они пили практически беспрерывно. Девушка предлагала Тиму с Апом разделить ее каюту, но те отказались - не из соображений приличий, а просто не хотели обособляться от коллектива, вызывая ненужную зависть и пошлые домыслы.

  Уже на второй день, утомившись сидеть взаперти, Тим высунул нос на палубу, нарушая запрет. Корабельный боцман этому не обрадовался, но юноша быстро нашел с ним общий язык. Поведал, что сам ходил в море на китобое, в доказательство перечислив массу деталей корабельной оснастки и дав несколько замечаний по поводу состояния судна. Морской волк, сам одно время промышлявший охотой на кашалотов (пока не стал искать китов на дне бутылки), расцвел от нахлынувших воспоминаний. А когда Тим пожаловался, что человеку, выросшему на степном просторе, видеть день и ночь над собой потолок нет больше сил, позволил ему бывать на палубе в любое удобное время - лишь бы солдата не заметили капитан или офицеры.

  Тим сомневался, что они способны заметить дракона, если тот сядет им прямиком на нос. Вся верхушка корабельной команды пила беспробудно, спеша в этом деле нагнать армейских офицеров. Видимо, плаванье они воспринимали как прогулку - в отличие от груза зерна за груз людей они не отвечали. Загнить этот товар не должен, да и крысы не съедят. Все держалось практически на одном боцмане (полупьяном). Матросы тоже не всегда твердо стояли на ногах - постоянно надирались из припрятанных запасов или подворовывали спиртное у офицеров. По сравнению с дисциплинированным и ухоженным "Клио" на борту "Афилиотиса" располагался дешевенький бордель. Палубу не мыли, видимо, с тех времен, когда судно сошло со стапелей, и выглядела она так, будто здесь неоднократно разделывали протухших кашалотов. Канаты обтрепались, паруса латанные-перелатанные, через давненько не конопаченные щели сочится морская вода.

  Боцман "Клио", окажись здесь, порвал бы щеки, с криком костеря местную команду.

  Сперва Тима удивляли местные порядки, но, поразмыслив, он понял, что все логично. Это ведь не китобои, по много месяцев пропадающие в опасных водах и занимающиеся непростой работой. Задача местных каботажников элементарна - просто довезти зерно. Дорога обычно недолгая, проходит вблизи берегов, воды здесь спокойные. Работа несложная, и оплачивать ее слишком щедро не станут. Кто на нее согласится? Хороший моряк не пойдет - найдет для себя местечко повыгоднее. В итоге сюда попадают лишь те, кому трудно получить хорошее место из-за многочисленных личностных недостатков.

  Впрочем, команда зерновоза, несмотря на все свои грехи, судно вела уверенно. Правда, путь проходил на виду берегов, что позволяло не зависеть от вычислений штурмана. Да и без этого идти можно было, не забивая себе голову измерениями - "Афилиотис" был частью большой эскадры, перевозившей полки анийцев к побережью Империи. Одиннадцать торговых посудин сопровождал военный двумачтовик, нелепо раскинувший в стороны шесть площадок-пилонов с метательными машинами. Хоть корабль и анийский, но Тим надеялся, что там с дисциплиной дело обстоит получше, и офицеры если и пьяные, то не поголовно. Ведь за ним следуют все остальные суда, будто цыплята за наседкой - налетит на скалы, всех за собой потащит.

  * * *

  После полудня Тим впервые увидел земли Империи. Боцман, найдя юношу на носу, указал рукой на берег:

  - Тимур, ты вроде хотел увидеть Империю - так смотри же.

  Взглянув в указанном направлении, Тимур остался недоволен. Берег как берег - ничего не изменилось. Низкий обрыв, подмываемый штормами, местами сглаживался до широких проплешин, протягивающихся далеко в море низкими косами, окруженными мелями. В низинах жмутся друг к дружке кучки невысоких деревьев, по склонам плоских холмов пасутся мелкие стада коз и овец - идеальное зрение степняков даже на таком расстоянии иногда различало этих животных. Величественных городов не видно - все те же крошечные деревни, всем своим видом демонстрирующие крайнюю нищету жителей.

  - Ты не перепутал? Я не вижу никакой разницы с берегом Ании.

  Боцман, хохотнув, покачал головой:

  - Хороший ты парень, Тимур, но дикий совсем. Думаешь, вся Империя живет так же, как столица? Каменные города и мощеные дороги? Забудь про это - такое можно увидеть лишь в нескольких центральных провинциях, да и то местами. А в других краях все как и везде в мире - серость, нищета и полуголодная жизнь. Анийский рыбак всю жизнь питается камбалой и водорослями, по большим праздникам закусывая бараньей требухой вонючую бражку. Имперский рыбак из вон той деревушки свою жизнь проживает так же само. Какая между ними разница? Да почти никакой, если не считать то, что первый платит налоги великому князю, а второй императору. Они даже говорят на одном языке - различий очень мало. Местные мужики столичных людей считают кем-то вроде пиявок - дай волю, передавят всех. И я их понимаю - крестьянин, живущий, допустим, у восточного тракта, мясо ест каждую неделю, а не по большим праздникам, и пива себе может позволить попить в трактире. А здесь есть старики, за всю жизнь не увидевшие серебряной монеты - вообще без денег обходятся. Что добыл, то и съел. Налоги и те платят натуральной податью - возами с вяленой рыбой да бочками с сельдью. Так что мраморных дворцов ты здесь не увидишь - даже не мечтай.

  - В моей степи мясо можно есть каждый день. Мясо не роскошь - мясо это простая еда. И хлеб есть всегда, хотя мы сами не сеем. Почему здесь не так? Что им мешает?

  - Ты не сравнивай Эгону и всех остальных. У вас, степняков, ваши вожди живут в тех же юртах и жрут тоже, что и обычный народ, да и простого труда не чураются. У вас нет аристократов - уважают лишь того, кто при своей жизни доказал, что он настоящий мужик, а не титулованная баба в штанах. Если у вас в знаменитом роду появился мальчик, ему придется труднее, чем ребенку попроще - придется доказывать, что он своего рода достоин. И вы ведь народ-войско, вам не нужны дворцы и всякая лишняя роскошь, а это экономит силы. А тут на одного работающего два аристократических бездельника. Они ведь ничего не делают и не доказывают - у них изначально есть все, по праву рождения. Я в свое время сбежал от барона - моя семья из приписных. Так барон этот за всю жизнь ни разу в нашу деревню не наведывался - за него все делали управляющие. А ведь он жил нашим трудом. Понимаешь? Мы его кормили, а он нас даже не видел никогда. Откуда этим бедолагам каждый день мясо есть, если приходится кормить толпу бездельников? Вот и остается им камбала да водоросли, а муку из чечевицы и гороха делают в каменных ступках - мельниц своих не держат, потому что невыгодно тут мельничным трудом жить.

  Тим лекцию о феодальной экономике выслушал внимательно, хотя ничего нового не узнал. В свое время он так же внимательно слушал рассказы людей с неба - они обсуждали эти вопросы гораздо подробнее и аргументировано. Но еще тогда он заметил, что исторические реалии их небесного мира не всегда совпадали с местными. Та же Империя по уровню развития находилась на уровне начала промышленного века, но при этом полностью сохраняла свой аристократический уклад. Никаких конфликтов или революций - все кризисы преодолевались без массовых волнений. Правящая династия побила все рекорды - никто уже даже приблизительно не представлял, сколько же она правит. Но то, что побольше тысячи лет, очевидно. Кардинальных реформ не проводилось - общество эволюционировало медленно, сохраняя иной раз архаичный уклад в отдельных областях. Организованного недовольства не наблюдалось - никаких серьезных заговоров с целью изменения строя, или попыток революций. Интриг хватало, но это были стандартные интриги мира высшей аристократии.

  При этом параллельно Империи существовали абсолютно нецивилизованные государства, причем весьма сильные. На многих островах Восточного Архипелага до сих пор практиковалось людоедство, но при этом тамошние вожди обладали очень сильным военным флотом, способным разбить любую армаду, даже имперскую. В Хабрии, пытающейся в "цивилизованности" перещеголять Империю, имели место узаконенные человеческие жертвоприношения, не говоря уже о зловещих некромантах, чувствующих себя там весьма вольготно. Анийцы обожали телесные наказания - преступников пороли кнутами, калечили, месяцами держали в узких железных клетках. Да что говорить о преступниках - там могли отрезать уши честному крестьянину за простую недоимку. Да и в самой Империи хватало явлений, подходящих для дикарей, но никак не для цивилизованного общества.

  Почему так? Ведь на Земле, про которую рассказывали люди из экипажа установки, различия хотя и имели место, но были другими. Если сейчас и существовали пережитки темного прошлого, то никак не в великих странах - в отсталых уголках мира. Там изначально возник ряд центров цивилизации, часть из них сумела добиться рассвета, другие зачахли и стали жертвами более развитых. А здесь эти центры и не думали чахнуть. Да, разница в развитии имелась, но не настолько фатальная, чтобы ту же, допустим, Анию, легко превратить в отсталую колонию. Военная сила ничего не значила. Все территориальные приобретения Империи за последние несколько веков это, прежде всего результат умелой дипломатии и постепенной интеграции под давлением культурно-экономических факторов, а уж только потом заслуга военных.

  В чем разница между Землей и Нимаилисом? Если говорить о цивилизации, то здесь она пережила катаклизм невиданной силы. Мир почти погиб, от населения уцелели жалкие остатки, многие расы исчезли бесследно. При Древних Южное полушарие было ущербным - центр цивилизации располагался в Северном. После катастрофы все переменилось - теперь северные земли необитаемы, а южные... Может выжившие южане до сих пор подсознательно считают себя неполноценными полудикими провинциалами из нищих колоний? И, пытаясь доказать, что это не так, иногда доводят дело до абсурда? Или, сохранив осколки старых знаний, слишком быстро восстали из пепла, не успев освободиться от груза темных времен?

  И какая только ерунда в голову не полезет, если долго смотреть на море и стараться не думать о душной каморке, в которой опять придется проводить ночь. Наверняка во всем мире никто кроме Тима не терзал свой мозг такими абстрактными рассуждениями. А на него вот накатывало... изредка...

  Ничего - эта ночь последняя, завтра зерновоз доберется до порта назначения, если боцман не соврал. А до этого момента не грех немного помучить мозг глупыми размышлениями.

  * * *

  Приближение неприятностей Тим заметил первым.

  Засев на верхушке фок-мачты, он, пользуясь отсутствием сильной качки, предавался блаженству. Раздевшись до набедренной повязки, подставил кожу лучам Солнца и легкому, приятно бодрящему ветерку. Раскачивающаяся мачта создавала иллюзию поездки на повозке степняков - можно было прикрыть глаза и представить, что ты направляешься к горизонту вместе с целым кочевьем. Там ждут тебя новые пастбища с сочной травой, чистые ручьи с ледяной водой, достойные враги, готовые померяться удалью и новые друзья. И что особенно приятно - даже если все офицеры на корабле выберутся на палубу, никто не заметит полуголого солдата - его надежно скрывает раздувшийся парус.

  Тим не сразу понял, что его беспокоит, а когда понял, не сразу осознал степень опасности. От природы наблюдательный, он автоматически заметил появление новых кораблей - до этого в составе конвоя их не было. Вначале он подумал, что это военные фрегаты Империи - иногда они появлялись у горизонта, демонстрируя союзникам, что морской путь полностью под контролем имперских патрулей, и опасаться им здесь нечего. Но при этом имперцы никогда не приближались к берегу. А эти приближались - оба.

  Даже без подзорной трубы Тим сумел разглядеть длинные флаги Империи, развивающиеся на грот-мачтах. На миг успокоился - это свои, но затем вновь насторожился. Флаг это всего лишь тряпка - при желании любой обманщик может нацепить такой. Вдруг пираты? Тогда почему анийский бриг не меняет курс - так и шпарит прямо, возглавляя колону судов с десантом? Зря Тим беспокоится - капитан брига наверняка рассмотрел эти фрегаты издалека и опознал в них своих.

  Несмотря на все эти рассуждения, Тим продолжал наблюдать за приближающимися кораблями с некоторой опаской. Примерно в миле от конвоя они пошли на разворот и, подняв огромные прямые паруса, продолжили путь параллельно. На мачты анийского брига взвились гирлянды сигнальных флагов, фрегаты в ответ вывесили свои. Читать эти сообщения Тим не умел, но понимал, что ответь фрегаты неправильно, анийский капитан поднял бы тревогу.

  Что происходит? Это что, усиление охраны? Им грозит опасность? Что может угрожать в здешних спокойных водах такой армаде?

  Подозрительные корабли недолго шли параллельным курсом. Обогнав бриг на полмили, они синхронно вернулись на прежний курс - пошли прямиком к берегу, наперерез колоне. Тут уже даже благодушный капитан брига понял, что дело нечисто - на палубы высыпали десятки фигурок, кинувшись к бортовым баллистам. С мачт фрегатов исчезли имперские змееподобные флаги - вместо них взмыли широкие желтые полотнища.

  Хабрийцы.

  Тим, не сомневаясь, что бриг будет выведен из строя в ближайшие минуты, слетел вниз, почти не касаясь канатов. Рванувшись к боцману, крикнул:

  - Бегом уводи корабль к берегу - хабрийцы!

  - Тимур, ты что, степную траву там, на мачте, курил? Какие, в тухлую печень, хабрийцы?

  - Посмотри туда! Или ослеп?!

  Боцман не ослеп - взглянув в указанном направлении, он мгновенно стал очень серьезным и даже немного похожим на трезвенника.

  - Опустить грот! На руле - поворот бейдвинд # # 1!

  # # 1 Бейдвинд - курс судна идущего против ветра (под острым углом к ветру).

  Тим, осознав смысл команды, не счел ее удачной, но не ему спорить с боцманом. Сейчас "Афилиотис" почти полностью потеряет ход - неповоротливая посудина и при сильном ветре в бейдвинде быстро не пойдет, а уж при таком ветерке и подавно. Хотя некая логика присутствует - фрегаты врага, сближающиеся с конвоем под углом, могут уйти далеко вперед, дав зерновозу время дотянуть до вечера, и затеряться в темноте. Матросы возились с парусом лениво, еще не понимая, что неплохо бы с этим поторопиться, а рулевой и вовсе не думал спешить - пока не уберут грот, явно не собирался разворачивать неустойчивый корабль бортом к ветру. Зерна в трюмах не было, а люди и лошади распределяются не слишком равномерно. Да и офицеры не проследили за правильностью укладки балласта, и резкие маневры могли привести к опасному крену.

  По правому борту послышалась серия резких, удивительно громких хлопков. Обернувшись, Тим похолодел - передний фрегат утонул в облаке густого белого дыма, а по бригу будто гигантским молотком заколотили. От корабля охранения во все стороны разлетались обломки, а верхушки мачт мерзко тряслись в такт с попаданиями.

  - Что это было?! - потрясенно воскликнул боцман.

  - Большие неприятности. У хабрийцев огромные пороховые трубки, они бьют гораздо дальше баллист, и гораздо сильнее.

  - От этих слуг некров кроме гадостей ничего не дождешься! Рулевой, ты что, совсем уснул! Бегом давай! Добьют бриг, за нас примутся!

  За спиной Тима сердито, но с ноткой неуверенности, громко вопросили:

  - Это что тут такое?!

  Обернувшись, юноша увидел капитана, за его спиной переминался с ноги за ногу первый помощник (он же штурман).

  Боцман ответил четко:

  - Хабрийцы! Два фрегата с огромными пороховыми трубами! Сейчас добьют бриг и займутся нами!

  Капитан, горделиво вскинув голову, небрежно оглянулся, оценивая обстановку. Узрев, что все десантные в великой спешке ломают курс, разбегаясь кто куда, презрительно процедил:

  - Трусы - они даже не помышляют о бое! У всех полные трюмы солдат, но никто не желает идти на абордаж!

  - Вы что, на абордаж собрались?! - чуть заикаясь, уточнил боцман.

  -Ты что, сбрендил окончательно?! Завязывай пить! Видано ли дело, чтобы простой зерновоз на абордаж шел! Нам не скрыться - эти красавцы догонят вмиг, они будто на крыльях летят. Ишь сколько парусов поставили - прямо белые горы! Спускайте шлюпку - спасемся на веслах. Пока эти некроманты будут топить корабли, мы успеем добраться до берега.

  Тим ушам своим не поверил. Он понимал, что команда "Афилиотиса" не слишком хороша, но чтобы до такой степени... Капитан приказывал покинуть корабль, оставляя на смерть целый полк с тремя приданными ротами нерегулярщиков. Около семисот человек и почти полтора десятка лошадей... Да в своем ли он уме?

  Тим понимал - спорить нельзя. Сейчас ему повезло, что не протрезвевший капитан до сих пор не понял, что на палубе посторонний. Но если поймет, то точно не позволит ему спуститься к солдатам - шлюпка одна, и может вместить лишь команду. До берега здесь пара миль - даже хорошему пловцу нелегко добраться, а если здесь неблагоприятное течение, то и вовсе невозможно.

  Сделав вид, что все идет, как и должно идти, Тим отошел в сторонку, скрылся за надстройку, быстро ее оббежал, нырнул в люк, скатился в кладовую, приземлившись прямиком на ноги Глипи. Тот, вскрикнув от боли и неожиданности, высказал ряд критических замечаний в адрес сумасшедшего степняка и его предков, но Тим не обратил на это внимания:

  - Ребята! Подъем! На нас напали корабли хабрийцев - разве не слышали грохот?! Хотя тут мало что услышишь!.. Быстрее хватайте оружие - команда собирается удрать на шлюпке, бросив корабль! Мы утонем, если их не остановим!

  Товарищи не стали высмеивать слова Тима - эти простые люди не верили в то, что он способен так жестоко пошутить. А раз не шутит, значит, правда. Без лишних расспросов похватав оружие, все кинулись вверх, едва не образовав у лестницы пробку из своих тел. На ходу Фол уточнил:

  - У матросов есть оружие?

  - Только ножи.

  - Это хорошо! Эй, Ап и Рубака - вы сможете пробить днище шлюпки быстренько?! Хотя, что я спрашиваю! Выскакивайте и сразу рубите! Шлюпку рубите, а не людей - команда нам еще пригодятся!

  Солдаты выскочили на палубу очень вовремя - пара матросов уже крутила лебедки, собираясь спустить шлюпку на воду, рядом переминался капитан с помощником и боцманом, а остальные спешили к ним. Ап с Рубакой, выполняя приказ интенданта, подскочили к зависшей шлюпке, от души заработали топорами.

  Сам Фол, на ходу вытащив свой короткий меч, без замаха вонзил его в бок одного из матросов на лебедке, повернул в ране, вытащил жестоко, с расчетливой оттяжкой. Кровь направленным фонтаном брызнула на палубу, испачкав ноги капитану. Тот, ошеломленный от таких неприятных новостей, визгливо вскрикнул:

  - Вы что делаете?!

  Фол, молниеносно приставив к его горлу окровавленный меч, ответил нехорошо:

  - Препятствуем вашему дезертирству.

  - К-к-к-к-какому д-д-д-ддезертирству?

  - Парень - на твоей посудине десант, и ты выполняешь военный приказ. Попытка бегства из действующей армии называется дезертирством. Эй вы! Всем стоять! Кто шевельнется без приказа, вырежу печень через глотку! Шутить с солдатами решили? Что побледнели? Думаете, раз я вашего прирезал, то я злой? Да я тут сама доброта - любезно показал вам кровь, чтобы вы, крысы морские, почувствовали, каково это. А вот этот парень, Тимур, что стоит тут с добрыми глазами недельного теленка, так его пугать кровью не надо - он на ней вырос, вместо молока. Я только подмигну, и он один вам башки снесет своим косым мечом. Осознали? Вижу, что осознали. Будем считать, что это все вина капитана, а вы просто выполняли его преступный приказ. Маста и Торк - тащите этого дезертира и его помощника в кладовую, и руки свяжите им. Вон, у них много лишних канатов болтается - отрежьте пару кусков, не обеднеют. Эй, Тимур - ты вроде говорил, что ходил на китобойном корабле?!

  - Да.

  - Теперь ты здесь капитан - командуй. А я пойду за полковником - ценатера Хфорца сейчас не поднять, да и не он тут самый главный из вояк. А дело серьезное.

  - Так полковник же пьян? - удивился Тим.

  - Плохо ты его знаешь - как только дело начинает плохо пахнуть, он мгновенно трезвеет. Ну, или почти трезвеет. Да и дело после этого не всегда на лад идет - иногда оно смердеть сильнее начинает. Будем надеяться... Давай, не стесняйся - этот корабль твой и на меня не оглядывайся. А вы, ребятки, приглядывайте за матросами. Сейчас приведу полковника, и он тут быстро разберется.

  Тим, став капитаном корабля, первым делом этому не обрадовался - он был не готов к такому карьерному взлету. Осознав, что на него с опасливым ожиданием смотрит вся команда зерновоза, понял - надо командовать хоть что-нибудь и не медлить с этим. Эти ребята сейчас взвинчены и напуганы, готовы из кожи вылезти, лишь бы идеально выполнить все указания страшного солдата, в которого внезапно превратился этот тихий паренек, любивший раскачиваться на мачтах.

  - Все по местам! Рулевой - правый поворот! Править прямиком к берегу! Боцман - следите за парусами!

  Занятый внутренними разборками, Тим давно не посматривал на море, но по грохоту пушечной пальбы знал, что вражеские фрегаты не испарились - заняты своим черным делом. Бросив по сторонам несколько взглядов, он оценил, что положение нисколько не улучшилось. Красавец-бриг зарылся носом в воду - его палубу уже заливали волны. Вокруг, среди обломков, десятки матросов пытались отплыть от гибнущего корабля. Фрегат, расправившийся с анийцем, лениво отползал от жертвы, выбирая себе новую добычу. Второй уже выбрал - в упор расстреливал пузатого торговца.

  Вражеские корабли напоминали акул, угодивших в стаю черепах. Несогласованные действия жертв играли им на руку - лишь два корабля повернули в открытое море, остальные или почти остановились, пытаясь уходить против ветра, или направились к берегу. Вот среди них и резвились хабрийцские фрегаты. Скорость их была потрясающая - от таких уйти невозможно.

  Тим понял, что его приказ верный и в корректировке не нуждается. Да, ветер не благоприятствует, но другого выхода нет - надо шаг за шагом пробираться к берегу. Даже если их утопят на полдороге, половину пути они преодолеют и у людей, оказавшихся в воде, будет больше шансов на спасение. А если повезет, то успеют выброситься на мель, не испытав на своей шкуре мощь хабрийской артиллерии.

  * * *

  Не повезло. Фрегат, украсивший борт купца огромными пробоинами, следующей целью выбрал "Афилиотис". Видимо, оценил настойчивое желание капитана как можно быстрее добраться до берега, и решил, что этому замыслу надо помешать.

  Тим мысли хабрийского капитана читать не умел, и не сразу понял, что надвигаются большие проблемы. Тем более что его серьезно отвлекло появление полковника со свитой.

  Полковник Эрмс, командир Второго Артольского, в глазах Тима был личностью почти легендарной. Во-первых, Тим его никогда не видел - не удавалось им пересечься; во-вторых, Фол о нем рассказывал немало удивительных историй. Чего стоила хотя бы та, где он вымазал морду ценатера Хфортца навозом, заметив у него на щеке грязное пятнышко. Логика полковника была элементарна: "Раз ты, свинья, так любишь грязь, то получи еще - мне не жалко". После этого позорного происшествия нечистоплотный ценатер стал относиться к личной гигиене гораздо тщательнее.

  О полковнике поговаривали, что он внебрачный сын самого князя, и многие в этого верили - любвеобильный князь постоянно пребывал в режиме поиска эротических приключений и в своей неразборчивости готов был осеменить все, что шевелится. И хотя ему уже давно перевалило за шестьдесят, "боевых навыков" не растерял. Мамаша Эрмса в свое время не пожалела сил, навязывая князю незаконнорожденного, и тот, обычно не заботясь о судьбе своих ублюдков, сделал редкое исключение. Юноша попал в гвардию, но долго его терпеть там не смогли - даже в те, нежные годы, он уже славился необузданным нравом, массой вредных привычек и полностью не уважал командиров. Разжаловать сынка самого князя не решились, и перевели его в легкую кавалерию. Там он тоже недолго прослужил - последней каплей, было то, что он на армейском смотре прилюдно упрекнул своего полковника в жестоком скотоложстве, в ответ на обвинение, что лошади в отряде Эрмса выглядят не слишком красиво. Далее его перевели в тяжелую пехоту (вроде бы даже с повышением), затем в саперный батальон, потом еще куда-то и в итоге он стал полковником гарнизонной службы. Тиму было интересно - куда его переведут дальше? Вроде бы ниже уже некуда...

  Когда полковник в сопровождении пары офицеров и Фола выбрался на палубу, Тим его узнал мгновенно. Внешность у Эрмса была столь колоритной, что не опознать его было невозможно. Практически круглый толстячек очень невысокого роста с лицом еще более круглым чем брюхо, украшенным несмываемой гримасой брезгливости и печатью продолжительного пьянства. До блеска отполированная кираса, штаны красного сукна, заправленные в высоченные ядовито-желтые сапоги, и невероятно широкополая шляпа с петушиным пером довершали облик. В руке полковник сжимал тяжелый меч-глок, предназначенный для боев с бронированными противниками. В данный момент это массивное оружие использовалось в качестве подпорки для организма - бравому вояке было тяжеловато стоять.

  Тим, узрев высокое начальство, сориентировался мгновенно:

  - Солдаты! Всем смирно!

  Полковник, икнув, повернулся к Фолу:

  - Ин-ин-интендант, так я не понял - что здесь происходит?

  Фол отрапортовал четко и громко:

  - Господин полковник, на конвой напали фрегаты хабрийцев! Команда нашего корабля пыталась дезертировать!

  Яростно стукнув кончиком меча по палубе, Эрмс взревел:

  - Нас предали!

  - Так точно, господин полковник! Я арестовал капитана и его помощника, сейчас судно ведет мой боец - Тимур! Вот он!

  Тимур, вытянувшись в струнку, преданно уставился на полковника, по короткому опыту зная, что офицеры обожают подобные взгляды.

  Эрмс, отчаянно борясь с последствиями длительных алкогольных возлияний, взгляд оценил:

  - Мальчик, что ты на меня уставился, будто перезрелая девица на вывеску борделя? - после чего недоверчиво уточнил: - Ты хоть какое-то представление о вождении кораблей имеешь?

  - Так точно, господин полковник! Я бывший китобой, умею выполнять любую корабельную работу, так же немного разбираюсь в штурманском деле!

  - Отлично мальчик! Отлично! Ты веди корабль, а я позабочусь о предателях и всем остальном. И кстати - почему мы плывем к берегу? Я не вижу там порта.

  - Господин полковник - на конвой напали корабли хабрийцев! Они уничтожили военный бриг и теперь уничтожают десантные суда! Наш корабль слишком тихоходен, да и скорость потерял из-за предательского маневра в начале боя, так что я решил выбрасываться на берег! Это спасет людей!

  - Не кричи, мальчик, я не настолько глухой. Хотя это предательство несколько меня шокировало... Так кто ты говоришь, на нас напал?

  - Хабрийцы, господин полковник. Два фрегата. Один из них в данный момент лег на параллельный курс.

  - Судя по твоему тону, эту новость ты не считаешь хорошей. Не мог бы ты меня просветить, что означают твои слова?

  - Господин полковник - этот фрегат атакует нас. Он, идя тем же курсом, скоро с нами поравняется и наделает в нашем борту дыр из своих огромных пороховых трубок.

  - А! Теперь понятно! Ведь дырявый корабль не слишком охотно держится на воде, а это нехорошо. Раз уж ты командуешь судном, может подскажешь, как нам избежать такой участи?

  - Господин полковник, я очень сожалею, но мы ничем не можем ему помешать. Наше судно не имеет огневых баллист, и его ходовые качества очень плохи. Фрегат нас легко догонит. Все, на что мы можем надеяться - подобраться поближе к берегу. Те, кто умеют плавать, получат шанс на спасение.

  - Сынок - это очень плохие новости. Но, мальчик, должен заметить - говоришь ты хорошо. Если не утонешь в этой переделке, то имеешь шанс дослужиться до офицерского чина. Эй, канальи! Поднять всех офицеров! И пусть те спускаются в трюм и готовят солдат к неприятностям!

  Тим, почему-то испытывая симпатию к этому смешному командующему, осмелился предложить:

  - Господин полковник, не сочтите за дерзость, но вам бы лучше снять кирасу. Она из стали и если вы окажетесь за бортом, потянет вас на дно.

  - Да тебе и впрямь место в офицерах - редко кто так предан своему полковнику, чтобы заботится о таких мелочах! Мальчик, я вообще не умею плавать, так что с кирасой или без кирасы, никакой разницы не будет. Делай свою работу, а я займусь своими солдатами.

  Тим, прикинув скорость фрегата, понимал, что "Афилиотис" пойдет ко дну слишком далеко от берега. Бригу хватило пары бортовых залпов гиганта, а зерновозу и одного будет достаточно. Как назло в момент нападения конвой, спрямляя путь через приличный залив, сильно удалился от суши. Даже если очень повезет, до мелководья останется около мили, а это слишком много. Оценив направление ветра, он решился на опасный маневр. Подозвав мрачного боцмана, указал на хабрийский фрегат:

  - Как только он поравняется с нами, "Афилиотис" останется без правого борта. Нам надо пойти наперерез, по ветру. Как только развернемся, ставьте все паруса. Чем быстрее это сделаем, тем большую скорость успеем набрать. Как только поравняемся с ним, паруса вниз и резкий поворот на прежний курс. Если все пройдет хорошо, успеем набрать приличную скорость и немного от него оторвемся по инерции.

  Боцман, оценив выгоды маневра, кивнул:

  - Да, оторвемся. Но ненадолго - уж очень у него много парусов, и корпус новехонький. А у нас давно не чищен.

  - Да, догонит, но хоть немного выгадаем. Чем позже он нас утопит, тем ближе до берега будет. Начинайте.

  Команда, перепуганная всем происходящим, маневр провела безукоризненно - Тиму не к чему было придраться. Он, конечно, не особо опытный моряк, но уж в таких азах разбирался. Сам в свое время по вантам налазился - разницу между быстрой сменой парусов и неспешной понимал прекрасно.

  "Афилиотис", опасно сблизившись с неумолимо надвигающимся фрегатом, весьма шустро развернулся, оставив его за кормой, и начал медленно увеличивать дистанцию. Разогнавшийся по ветру зерновоз теперь шел заметно быстрее хабрийца. Это, разумеется, ненадолго - после смены курса ход быстро снизится, но кое-что выгадать все равно удалось. Да и противник теперь идет в кильватере - когда догонит добычу, ему придется разворачиваться для бортового залпа, теряя время.

  Фрегат в ответ на маневр зерновоза впервые продемонстрировал свои клыки. Две длинные пушки на носу плюнули клубами дыма. Левее "Афилиотиса" шумно пролетел снаряд, второй зарылся в воду за кормой. Тим, успев оценить характер всплесков, помрачнел. Хабрийцы стреляли коварным штуками - пара ядер связанных цепью или соединяются стержнем. Если пролетит над палубой, то порвет канаты и паруса, а может и мачту сбить. И без того невеликая скорость корабля упадет еще больше.

  Парочкой четких приказов приведя в чувство перепуганных матросов, Тим не забывал мысленно считать секунды - он пытался определить скорость перезарядки орудий у противника. На двести сорок седьмой секунде выстрелило левое орудие, через семь секунд правое. Один снаряд зарылся в воду, второй с треском разнес угол надстройки. Если артиллеристы бьют сразу после заряжания, не заботясь о синхронности залпа, то остается позавидовать их выучке - семь секунд это ничто.

  Третий залп прошел впустую - ядра плюхнулись в воду с недолетом. "Афилиотис" увеличил дистанцию, и теперь накрыть его будет нелегко. К сожалению, это ненадолго - фрегат свое наверстает, но несколько спокойных минут у них теперь есть.

  Оценив расстояние до берега, Тим заметил, что чуть правее далеко в море вдается песчаная коса, покрытая заросшими кустарником дюнами. Глубина возле нее наверняка незначительная, дно не скалистое, если удастся до нее добраться, судно не получит повреждений днища, да и высаживаться на мелководье будет проще.

  - Рулевой - на полрумба влево! Правь прямо на косу!

  Фрегат не стал повторять поворот, или, возможно, не обратил внимания на столь незначительное изменение курса. Однако вскоре, оценив взаимное расположение кораблей, Тим едва не взвыл от досады. Хабриец, неуклонно снижая дистанцию, неумолимо надвигался со стороны подветренного борта. Как только расстояние позволит вести уверенный огонь, он развернется, и, поймав ветер своими огромными парусами, налетит будто коршун. "Афилиотис" в сравнении с ним будет стоячей мишенью. Все же юноше не хватило опыта - сам дал противнику лишнее преимущество.

  Полковник, появившийся на палубе уже с целой группой офицеров, сходу поинтересовался:

  - Солдат, чем ты меня порадуешь?

  - Ничем, господин полковник! Мне кажется, нас сейчас будут топить!

  - Старайся мальчик, старайся. Нам всем не мешает немного искупаться, но я предпочитаю делать это в бане или в купальне бордельной. Эй, Масит, вытащи из трюма дюжину солдат, и пусть разбирают эту будку на доски - хоть будет за что держаться, если окажемся в воде!

  Фрегат начал разворот, одновременно расцветая белым бутоном от поднимаемых прямых парусов. Тим не сводил с противника глаз и сразу заметил начинающийся маневр.

  - На руле - два румба влево! Держаться кормой к хабрийцу!

  Проклятье - на таком курсе фрегат догонит их очень быстро, не станет даже ядра тратить, обстреливая корму. Но если идти как шли, попадут под бортовой залп, приняв его практически в упор. Долго эта игра продолжаться не может - дистанция сокращается с каждой секундой.

  Предположение Тима оказались верными - капитан фрегата не стал разряжать орудия в корму "Афилиотиса". Он разогнал корабль по ветру, спокойно догнал неповоротливый зерновоз, начал обходить его с наветренного борта. Тим отдал последнее внятное приказание, вернув судно на прежний курс. Хорошо было бы встать к противнику кормой, но при этом ход будет потерян полностью, а неподвижную цель расстреливать сплошное удовольствие. Пришлось пойти на компромисс - "Афилиотис" уходил почти по перпендикуляру, подставляя свой борт под очень большим углом. Хабриец шел так близко, что будь у Тима лук, он бы смог снять нескольких матросов с мачт или палубы. Он даже разглядел офицера или капитана в черной кирасе, разглядывавшего цель в маленькую подзорную трубу - хорошо бы в него бронебойную стрелу пустить.

  Орудия фрегата выдохнули огонь и дым. На этот раз враг не мудрил со связанными попарно снарядами - по корме и борту "Афилиотиса" забарабанили ядра, причем при попаданиях они мгновенно взрывались, нанося огромный ущерб судну. От страшных ударов задрожала палуба, с чудовищным треском рухнула бизань-мачта, повисла у борта на обрывках вант, а обломанным концом смела надстройку вместе с разбирающими ее солдатами.

  Тим, один из немногих, сумевший остаться на ногах, в один миг понял всю бессмысленность дальнейшего сопротивления. "Афилиотису" конец - пора его покидать. Не обращая внимания на многоголосый вой искалеченных и величественный хор перепуганных криков из забитых солдатами трюмов, он рванул на корму. Перепрыгивая через обломки рангоута и человеческие тела, домчался до каюты Эль, не теряя время на предупредительный стук, ударил в дверь так, что вышиб хлипкий замок.

  Девушка стояла посреди каюты, небрежно опираясь на свой посох. Лицо странное - будто дурманящей травы накурилась. Такой отсутствующий взгляд Тим у нее еще никогда не видел.

  - Эль, что с тобой?! Пойдем наверх - нам надо бежать отсюда! Корабль вот-вот пойдет ко дну, нас топят хабрийцы!

  - Со мной все в порядке.

  - Отлично! Надеюсь, ты умеешь плавать - до берега не меньше мили.

  Выскочив на палубу, Тим заорал:

  - Ап! Ты где?!

  При этом он обернулся в сторону фрегата и с унынием убедился, что тот уже заканчивает разворот. Сейчас по зерновозу ударит еще один бортовой залп. Честно говоря, и одного вполне достаточно, но эти хабрийцы, похоже, привыкли все делать наверняка.

  Тим, инстинктивно присев, крикнул:

  - Эль! Ложись! Взрывом может покалечить!

  Сомнительная мера защиты, но хоть что-то.

  Девушка не послушалась. Обернувшись, она уставилась на разворачивающийся фрегат. Видимо, осознав опасность, напряглась, вытянулась в струну, даже на носках зачем-то приподнялась и чуть развела руки в стороны. Может пыталась там что-то разглядеть? Нашла время!

  - Эль!!! - заорал Тим, кожей чувствуя, как из орудийных жерл на "Афилиотис" уставилась смерть.

  В этот же миг грохнуло так, что Тим не расслышал собственных слов. Это конец - должно быть взрывающееся ядро ему в голову попало. На какой-то миг юноша выпал из реальности, а когда в нее вернулся, с удивлением осознал, что вселенная резко изменилась, причем в лучшую сторону. Во-первых он до сих пор жив и, похоже, невредим; во-вторых, "Афилиотис" вроде бы не получил новых повреждений; в-третьих - хабрийский фрегат уничтожен.

  Вражеский корабль взорвался. Взорвался грандиозно - от носа до кормы. Он просто превратился в огненную тучу, стремительно разбухающую во все стороны, увлекающую к небесам обломки рангоута и палубного настила, вспучивающуюся дымными сгустками. Видимо грохот этого взрыва и впечатлил Тима. Немудрено - между кораблями сейчас не более полутора сотен шагов.

  Встав, Тим вытер пот со лба, чуть растерянно произнес:

  - Эль, постой пока тут, может быть нам не придется плавать.

  Поднявшись на корму, свесился за борт, оценил повреждения. "Афилиотис" получил опасную пробоину чуть левее руля - в такую всадник спокойно проедет. Нижний край теряется под водой, море с шумом заливает трюм. Кинувшись назад, он издалека убедился, что Эрмс живой, стоит в окружении ошеломленной свиты и невозмутимо поглядывает в сторону погибшего хабрийца.

  Увидев подбегающего Тима, полковник рявкнул:

  - Эй, мальчик, что случилось с тем кораблем?!

  - Он взорвался, господин полковник!

  - Я это и сам прекрасно вижу! Почему это случилось?!

  - Неизвестно! Думаю, огонь попал в их запасы пороха! Достаточно одной искры, чтобы это зелье взорвалось!

  - Поделом им! Будут знать, как связываться со Вторым Артольским! Масит - принеси-ка бренди, этому мальчику не помешает хороший глоток. Он это заслужил. Да и мне не помешает.

  - Господин полковник, у нас пробоина в корме! Большая пробоина! Борт тоже поврежден, но сверху мне трудно это оценить. И мы потеряли мачту! Если загнать всех солдат на нос, корпус должен дать крен, и вода перестанет поступать в трюм через ту огромную пробоину! И мне нужны солдаты на помпы - матросов не хватает!

  Эрмс не стал себя озадачивать дублированием информации:

  - Все слышали?! Бегом - выполнять! Загнать в нос всех живых и выгнать сюда пару десятков бездельников!

  Тим, углядев боцмана у громадной дыры в палубе, оставшейся на месте мачтового гнезда, крикнул:

  - Что с рулем?! Почему мы уклоняемся?!

  - Похоже, тяги перебило!

  - Быстрее гони вниз людей - надо их починить, а руль пока что проворачиваете из трюма, рычагами. А остальные пусть избавятся от мачты. Надо ее скинуть за борт, чтобы не мешала.

  Отдав приказания, Тим кинулся в трюм, оценивать повреждения борта. Здесь ему пришлось нелегко - перепуганные солдаты спешили на нос, сбиваясь там в тесную толпу, пробираться между ними было непросто. Залп фрегата набедокурил на славу - разрывные снаряды, проламывая обшивку, крушили переборки, калечили солдат и лошадей. К счастью, артиллеристы били слишком высоко и самые жуткие пробоины при спокойном море угрозы не представляли. Но из-за сильного урона нарушилась целостность конструкции борта - местами доски повело, через многочисленные щели прибывала вода. На носу, чуть опустившимся из-за тяжести людей, уже целое озеро появилось - даже невеликого опыта Тима хватило для понимания серьезности ситуации.

  Выскочив на палубу, он нашел боцмана:

  - Беда - у нас в нескольких местах разошлись доски борта. Щели небольшие, но их много, помпы не справятся, надо быстрее добраться до берега.

  - Мы стараемся, но с одной мачтой не очень-то быстро выходит.

  Тим, обернувшись на раскаты далекого залпа, увидел, что второй фрегат добивает очередную жертву. Если он после этого направится к ним, шансов ноль - израненный "Афилиотис" плетется хуже черепахи. Оглядываясь на вражеский корабль, вернулся к полковнику, расположившемуся возле грот-мачты, и отрапортовал:

  - Господин полковник, наш корабль тонет! Мы можем не успеть добраться до мелководья! К сожалению шлюпка серьезно повреждена, и мы не можем обеспечить ваше спасение! Но до берега будет недалеко, и, удерживаясь за обломки, можно до него добраться! И вы можете приказать солдатам сделать плотик из досок и бочек - для вас!

  - Мальчик - это отличная идея! На плоту можно спасти казну полка и меня, и за него могут держаться офицеры! Но все же постарайся довести это корыто до берега - анийцы неважные пловцы.

  - Приложу все свои силы, господин полковник!

  Фрегат, наделав пробоин в очередном торговце, направился в открытое море, преследуя парочку удаляющихся кораблей. Тиму его поведение показалось странным - хабрийцы даже не попытались спасти своих моряков с погибшего фрегата, а ведь их немало уцелело после взрыва, и теперь они неминуемо утонут. И почему враги вообще решили уйти в море, ведь у берега осталось гораздо больше добычи? Неужто боятся приближаться? Взрыв их сильно озадачил? Похоже на то. Тиму это только на руку - теперь можно не опасаться обстрела.

  Вернувшись на корму, к Эль, он предупредил девушку:

  - Мы тонем. Ты умеешь плавать?

  - Не переживай за меня. Тимур - я не утону.

  - Плохо, что Фол так поспешил со шлюпкой. Тебя на нее с офицерами можно было бы посадить.

  - А сам ты умеешь плавать? Ты же из степи, там учиться негде.

  - Умею. У нас есть и реки и озера, и с учителями мне повезло. А вот за солдат опасаюсь, и еще... Проклятье!

  Тим, оставив Эль в покое, кинулся назад, к Эрмсу:

  - Господин полковник! Лошади! Надо их вывести наверх, или они утонут!

  - Мальчик, да они после этого обстрела взбесились - слышишь, как ржут? Если их выпустить, наделают здесь бед.

  - Просто несколько убило, вот остальные и перепугались. Да и обстрел сильно напугал. Но я могу их успокоить - разрешите попытаться?

  - Если тебе это удастся, разумеется, разрешаю.

  Тим пулей нырнул в трюм. Лошади и впрямь пребывали в панике, отчаянно пытаясь вырваться из ловушек корабельных стойл. В таком состоянии к ним подходить опасно, но к накхам это не относится. Степняки умели находить с этими животным общий язык в любой ситуации. Тим быстро их успокоил и начал поодиночке выводить наружу.

  Шесть уцелевших офицерских лошадей на палубе вели себя смирно, хотя косились на все вокруг с нескрываемой опаской. Тим, выводя последнего жеребца, уже чуть ли не по пояс в воде брел - она залила весь трюм, страшно представить, каково сейчас на носу.

  Полковник, оценив усилия Тимура, похвалил:

  - Молодец мальчик - ты и впрямь умеешь обращаться с этими бестиями. Эй, солдаты - порубите вон там бортики, что по краям этого корыта тянутся, они будут мешать животным спасаться!

  * * *

  "Афилиотис" пошел ко дну, когда до мелководья уже рукой было подать. Причем произошло это очень резко - помпы исправно откачивали воду, корпус оседал очень медленно, и вдруг...

  Тим почуял неладное, когда судно, и без того продвигавшееся небыстро, вовсе остановилось. Тут же корма начала резво задираться кверху, а из трюма вопль сотен глоток слился в пронзительный рев. Лошади, дружно заржав, начали метаться по тесной палубе, вынуждая людей уворачиваться от их копыт. Тим, осознав что "Афилиотис" дальше уже не пойдет, заорал:

  - Все за борт! Корабль тонет! Быстрее! Эль, не стой! За борт все!

  Увидев, как девушка осторожно переступила через планшир, Тим больше не отвлекался - надо быстро увести с палубы лошадей. Пронзительно свистнув пару раз, он кинулся наперерез рослому жеребцу - лидеру табунка. Остановив его парой жестов и хваткой за гриву, взмыл на спину, жестко направил в сторону, прямиком к прорехе в фальшборте. Конь не стал упрямиться - доверился человеку, прыгнув в море.

  Едва не отбив себе копчик при резком ударе, Тим оттолкнулся от лошадиного бока и ушел в сторону. Вовремя - рядом с грохотом посыпались остальные испуганные животные. "Афилиотис" погружался стремительно, все выше и выше задирая корму, из тесной ловушки трюмов на палубу вырывались человеческие потоки. Офицеров, пытавшихся упорядочить эту лавину, смели мгновенно. Но зато от борта уже отошел плотик с окованным медью сундуком, на котором гордо восседал полковник Эрмс. Немало солдат погибнет просто из-за паники, в давке, или утонет, не позаботившись прихватить доску из приготовленной кучи дерева. По-хорошему надо было их выпустить наверх заранее, но такая толпа на палубе просто бы не поместилась, да и устойчивость судна мгновенно бы нарушилась.

  Эль Тим заметил уже далеко за погружающимся носом зерновоза. Девушка плыла не слишком быстро, но уверенно - такая вряд ли утонет. Апа видно не было, но за гиганта можно не волноваться - он плавает как рыба. Перестав болтаться на месте, Тим поспешил вслед за магичкой. Ботинки он заранее связал, закинув на спину вместе с курткой, там же болтался меч в ножнах и привязанный к ним лук. Плыть в штанах не слишком удобно, да и груз мешает, но остаться без оружия и одежды Тим не хотел.

  Догнать Эль он не успел. Девушка, отплыв от корабля на сотни четыре шагов, вдруг приподнялась над волнами и спокойно пошла по дну - вода едва доставала ей до груди. Не повезло "Афилиотису" - совсем чуть-чуть до мелководья не дотянул.

  Вскоре босые ноги Тима нащупали песчаное дно. Встав, он обернулся, увидел, что от судна над водой осталась торчать лишь корма. Все море меж кораблем и косой покрывали черные мячики человеческих голов - солдаты рвались к берегу. Далеко у горизонта белели паруса разбегающихся судов конвоя, среди них Тим различил хабрийский фрегат - он почти догнал свою очередную добычу и готовился ее расстрелять. Теперь его можно не опасаться - Второй Артольский вырвался из морской ловушки.

  Тим развернулся и побрел к берегу. Сегодня он пережил второе кораблекрушение - для столь молодого мужчины слишком много приключений. Похоже, судьба настойчиво дает ему понять, что ему следует держаться подальше от моря. Остается надеяться, что местный берег окажется более гостеприимным, чем льды замерзшего континента.