"Грешная ночь" - читать интересную книгу автора (О'Райли Кейтлин)

Глава 10 Начало

Голуэй, Ирландия, 1852 год

За восемнадцать лет до этого...

– Ты вечно всем недовольна, не так ли, Сюзанна? – пренебрежительным тоном произнес Джозеф Кавана, со стуком ставя свой стакан на стол красного дерева. Немного виски перелилось через край.

– Вот это сюрприз, – заявила Сюзанна, не пытаясь скрыть отвращения. – Ты опять пьян.

Стоявшему за дверью Эйдану хотелось, чтобы его мама говорила более спокойным голосом. Разве она не видит, что папа очень зол? Почему она продолжает мучить его?

– Но не настолько пьян, чтобы не знать, что ты задумала, – ответил ей Джозеф и ухмыльнулся. – Я в курсе того, что ты пытаешься сделать у меня за спиной. Ты никуда не увезешь Эйдана.

– Ох, Джозеф, прошу тебя, позволь мне взять моего сына! – выкрикнула она.

– Твоего сына! – издевательским тоном проговорил Джозеф и ядовито рассмеялся. Его лицо, которое когда-то считалось красивым, теперь было красным и одутловатым – из-за неумеренного потребления алкоголя и терзавшего его чувства обиды на жизнь. – О да, твой сын. Он твой сын, не так ли?

Игнорируя тон его голоса, Сюзанна продолжила:

– Ему нужно поехать со мной в Англию, Джозеф. Он станет там настоящим джентльменом, чего, увы, нельзя сказать о тебе.

– Зачем? Он ведь все равно вернется в Голуэй и будет жить в нашем Кэшелвуд-Мэноре. Поэтому Эйдан останется здесь, так же как и я. С какой стати ему надо ехать в чужую страну только для того, чтобы вернуться обратно надутым и самодовольным занудой? Зачем ему это нужно?

Она раздраженно воскликнула:

– Тебе таких вещей никогда не понять!

– Я понимаю больше, чем ты думаешь. Мальчику уже десять лет, и ему не хватает мужского воспитания. Если бы я отдал его тебе, то ты стала бы держать его под стеклянным колпаком, как какое-то хрупкое тепличное растение. Ты и так слишком балуешь и нежишь его. Эйдан должен научиться управлять поместьем, должен узнать, в какой стране он живет. И это Ирландия, а не Англия.

– Но он англичанин! – с горячностью воскликнула Сюзанна. Ее щеки раскраснелись от гнева. – Семья Ховард, моя семья, – одна из самых известных в Англии.

– Ты уже тысячу раз говорила мне об этом. – Он презрительно фыркнул. – Но что это меняет, женщина? Ты вышла замуж за меня, Джозефа Кавана, хозяина Кэшелвуда. Тут уж ничего изменить нельзя. Ты можешь думать, что Эйдан принадлежит только тебе, однако он и мой сын тоже. И он носит мое имя, а не имя твоей высокородной английской семейки.

– Эйдан – это все, что у меня есть, – гневно заявила Сюзанна.

– То же самое я могу сказать и о себе. – Джозеф отхлебнул виски из стакана, который за несколько мгновений до этого со стуком поставил на стол. Вытерев рот рукавом, он продолжил: – Ведь я уже давным-давно расстался с мыслью, что ты родишь мне еще одного ребенка.

У Эйдана, стоявшего в коридоре, болезненно сжалось сердце. Он не любил, когда его родители так ругались друг с другом. Но этот вечный спор никогда не заканчивался, и отец с матерью вновь и вновь принимались делить его.

Джозеф заявил спокойным, решительным голосом:

– Эйдан останется со мной.

Сюзанна решила сменить тактику и заговорила просительным тоном:

– Пожалуйста, отпусти его со мной навестить моих родителей. Они ведь никогда его не видели. Моя мама плохо себя чувствует, мне надо увидеться с ней.

– Нет. Если ты хочешь навестить свою семью, то поезжай туда одна. Если, конечно, твои родные захотят общаться с такими, как ты. Они с радостью избавились от тебя, навязав мне в качестве жены. Нет, Эйдана ты с собой не возьмешь, потому что я не верю, что ты привезешь его обратно домой.

Эйдан отошел на цыпочках от двери библиотеки, где его родители теперь начали кричать друг на друга. От набежавших слез у него защипало в глазах. Они не знали, что их единственный сын стоял за дверью, но это вряд ли бы их остановило. Его мама и папа всегда ужасно ругались друг с другом из-за него, и это причиняло Эйдану ужасную боль.

Отгоняя непрошеные слезы, он отбросил с глаз густые черные волосы и побежал по коридору. Остановился Эйдан только у лестницы, по которой ходили слуги. В этот момент ему в голову пришла идея. Он докажет своему папе, что тот зря считает его избалованным мальчиком. Он на многое способен.

Эйдан никогда не покидал дом без разрешения и без сопровождения одного из родителей или слуги. Но сейчас, уставший от постоянных отцовских насмешек и материнской сверхопеки, он тихо спустился вниз по лестнице. К своему удивлению, мальчик обнаружил, что в большой кухне никого нет. Сердце отчаянно забилось у него в груди, он схватил ломоть свежеиспеченного хлеба, завернул его вместе с куском сыра в клетчатый платок и выбежал через черный ход во двор. Его так никто и не заметил. Эйдан был поражен, что ему так легко удалось улизнуть из дома, и он торжествующе улыбнулся.

Идя по тропинке через сад, Эйдан с волнением думал о том, что станут делать родители, когда не найдут его в спальне. Отец наверняка побьет его, но Эйдану было все равно. Ради такого приключения можно было вытерпеть и это.

Он быстро шагал по зеленой траве к сложенному из камня ограждению, которое отделяло поместье от окрестностей. Вокруг Кэшелвуда располагались тщательно подстриженные лужайки и сады, а сам элегантный и величественный дом из серого камня напоминал старинный замок. Это здание вот уже сто лет принадлежало семейству Кавана. Хотя окружающие деревни и пострадали от голода, когда померз весь картофель, большинство фермеров на земле Кавана пережили это время. Ведь их хозяин, Джозеф Кавана, был наполовину ирландец и заботился о них гораздо лучше, чем какой-нибудь вечно отсутствующий английский лорд, каковых в этой стране было немало. Он жил на своей земле, разводил овец и пони породы коннемара, работая наравне со своими арендаторами, помогая им в случае беды. Именно благодаря этому Кэшелвуд стал одним из самых процветающих поместий в Голуэе. Местные жители любили и уважали Джозефа Кавана, чего нельзя было сказать о его супруге. Любовь отца к Кэшелвуду передалась и Эйдану, которому было суждено однажды унаследовать это поместье.

При мысли о том, что он сейчас впервые окажется за пределами Кэшелвуда в полном одиночестве, Эйдан испытал чувство бурной радости. Он залез на каменную ограду и спрыгнул вниз, глухо стукнувшись ногами о землю. Потом Эйдан сел и принялся есть хлеб с сыром, думая о том, что же делать дальше.

Он не понимал, почему его мама постоянно была сердитой и почему она так ненавидела Ирландию. Конечно, он любил ее, но иногда ему хотелось, чтобы мама не придиралась постоянно к папе. Может быть, тогда папа перестал бы придираться к ней.

Настроение отца было очень переменчивым, и Эйдан никогда не знал наверняка, будет ли отец рад видеть его. Иногда Джозеф Кавана брал его с собой в город и явно гордился им, когда показывал его своим друзьям. Но потом, по причинам, которые оставались для Эйдана совершенно неизвестными, он жестоко наказывал его за малейшие провинности. Эйдан изо всех сил старался быть хорошим сыном. Он прилежно занимался и успевал по всем предметам. Он был вежливым, послушным, старался не забывать о хороших манерах и потому не доставлял особых хлопот. Эйдан всегда вел себя так, как его учили родители. Мама постоянно хвалила его, однако от папы он добрые слова слышал чрезвычайно редко.

Но сегодня все было по-другому. Сегодня Эйдан покончил с послушанием. Он захотел уйти от родителей. Но куда? В Ирландии в какую сторону ни пойди, обязательно в итоге окажешься на берегу моря.

Море! Вот куда он направится. Он пойдет к заливу и будет смотреть на корабли. Как ему нравился вид водной глади! Однажды он уплывет отсюда на своем собственном судне, будет сражаться с пиратами и искать закопанные сокровища. В прошлом году Эйдан прочитал книгу Дэниела Дефо «Робинзон Крузо», и теперь ему казалось, что нет ничего интереснее в жизни, чем плыть под парусом через океан и оказаться выброшенным на необитаемый остров. Может быть, он сможет сейчас пробраться тайком на корабль и навсегда оставить родной дом!

Эйдан закончил есть, облизал пальцы, думая о том, что это была самая вкусная еда в его жизни. Засунув платок в задний карман, он побежал через зеленые поля с низкими каменными оградами, на которых паслись овцы. От только что обретенной свободы у него кружилась голова.

Он оказался на дороге, ведущей в город, и решительно зашагай по ней. Перейдя через мост-плотину Сомон-Уир, Эйдан оказался в Голуэе. Он любил стоять на этом мосту и смотреть на бурные воды реки Корриб, по которой каждую весну поднимались к озеру огромные стаи лососей, чтобы отложить икру. Голуэй был очень древним городом, до сих пор сохранившим свое значение. От своего учителя Эйдан узнал много славного о его прошлом. Раньше это было большое поселение, обнесенное стеной, важный центр торговли, экспортировавший рыбу, шерсть и кожу. Управляли им четырнадцать семейств, которые жили в городе и построили прекрасные дома. Ирландцы называли его Гайллимх, но за последние десятилетия население города сильно уменьшилось. Годы великого голода не прошли даром, к тому же многие люди бежали из страны в Америку в поисках лучшей жизни. Но теперь в конце концов дела постепенно начали идти в гору.

Дорога привела Эйдана к площади Эйр-сквер. Там он не надолго остановился и стал опять с восхищением рассматривать отель «Грейт-Саутерн», который был построен несколько лет назад. Высокое серое здание было самым впечатляющим строением на площади, и один его вид вселял в жителей города надежду на лучшие времена. В Голуэе происходило много изменений. Недавно открылся Королевский колледж, а год назад железная дорога соединила город с Дублином. Родители говорили Эйдану, что этим летом они возьмут его в путешествие на поезде до столицы Ирландии.

Эйдан шел по улице, пока перед ним вновь не заблестела река Корриб. Он услышал пронзительные крики торговцев рыбой, которые продавали дневной улов рядом с Испанской аркой – каменной крепостью, построенной несколько веков назад для того, чтобы защитить город от нашествия испанской армады. По улице в сторону рынка ехали повозки и телеги, груженные всяким товаром, туда же спешили покупатели. На воде Эйдан видел маленькие лодки, которые приплыли из деревушки Кладдах, расположенной неподалеку. Он уже бывал на рыбном рынке раньше, вместе со своим отцом, и это место ему очень нравилось. Тут особенно остро чувствовался йодистый запах моря. Эйдан вообще очень любил посещать город. Он не мог себе представить, каким большим по сравнению с Голуэем показался бы ему Дублин, не говоря уж о Лондоне. Хотя его мама всегда говорила, что эти города гораздо красивее, чем Голуэй.

Эйдан медленно перешел через Кладдахский мост и пошел дальше по дороге, пока она не привела его к тропе, которая уходила к берегу моря. Он посмотрел через бухту туда, где море сходилось с небом, и начал мечтать о том, каково это будет – доплыть до этой тонкой линии, а потом отправиться еще дальше. Эйдан видел острова Аран, и ему захотелось по крайней мере доплыть до Инишмора, самого большого острова, и посмотреть на древнюю крепость Дун-Энгус, которая там расположена. Он пообещал себе, что однажды это обязательно случится.

Легкий ветерок шевелил его волосы. День был ясный, солнечные лучи играли на морской глади, отчего глаза Эйдана начали слезиться. Такая прекрасная погода выдавалась в Голуэе не так уж часто. Какое-то время мальчик просто шел по направлению к полосе прибоя, пока вдруг не заметил группу детей, играющих на берегу.

Дети!

У Эйдана редко появлялась возможность общаться с детьми его возраста, и он улыбнулся при мысли, что сейчас никто не запретит ему это сделать. Как весело им будет играть всем вместе! Будучи предусмотрительным мальчиком, Эйдан направился к детям с осторожностью и когда оказался неподалеку от них, понял, что они не играли, а спорили или даже ругались. Он встал за перевернутой лодкой и какое-то время наблюдал за ними.

То, что он увидел, его поразило.

В центре стояла девочка лет девяти. Ее черные волосы развевал ветер, синие глаза сверкали, а руки она уперла в бока. Эта маленькая проказница давала приказы разношерстной группе мальчишек, которые были явно взрослее, чем она. Они стояли перед ней и явно боялись прекословить.

– И не думайте, будто я не знаю, что вы надумали, – высокомерно отчитывала их эта девчонка, направив на них свой крошечный пальчик, чтобы подчеркнуть важность своих слов. – Если вы начнете снова докучать ей, то придется мне с вами разобраться.

– Ох, да ладно тебе, – парировал высокий мальчик лет тринадцати.

Другой ребенок, поменьше ростом, потянул его за рукав и сказал:

– Нет, Никки. Она говорит правду. Ее бабушка колдунья. Она на всех нас наложит иноземное заклятие, это точно.

– Она нас только запугивает, – выпалил высокий мальчик, которого назвали Никки. Однако его глаза настороженно сузились.

Эйдан смотрел на этих ребят и понимал, что его мама ни за что бы не позволила ему общаться с ними. Но сейчас он знал, что никто не помешает ему подойти к ним, и улыбнулся.

Тем временем маленькая девочка продолжала бесстрашно противостоять своему противнику:

– Твои младший брат прав, Никки Фостер. Тебе лучше прислушаться к его словам. Моя бабушка правда колдунья.. Очень могущественная. Кроме того, мы с ней – потомки одного из древних племен, которые тут раньше жили, и это тоже дает нам особые силы. Она наложит на тебя такое страшное заклятие, что ты захочешь оказаться на месте бедняжки Энни. – Девочка говорила, и Эйдану казалось, что она становилась все выше и выше. В ее словах чувствовалась пугающая уверенность.

Похоже, что ее последняя угроза сработала, потому что один за другим мальчишки стали уходить в сторону, включая и самого взрослого из них, Никки Фостера. Тот не стал рисковать и драться с этой дерзкой маленькой девочкой, которая утверждала, что ей помогают колдуньи. Когда ребята скрылись из виду, она повернулась к почти взрослой уже девушке лет шестнадцати, одетой в лохмотья, и подала ей руку. У той была покалеченная нога, и ей пришлось неловко опереться на свою помощницу. В одной руке старшая девочка держала грубо сработанный деревянный костыль.

Эйдан никогда не видел ничего подобного. Девочки пошли вперед, и он поспешил вслед за ними, не желая выпускать из виду заворожившую его маленькую колдунью с бесстрашным характером.

– Я могу помочь вам? – спросил он торопливо, видя, как черноволосая девочка прилагала все усилия, чтобы не дать старшей упасть на каменистый пляж. Эйдан был высок для своего возраста и достаточно силен, поэтому он с легкостью подхватил покалеченную девушку под руку и помог перевести ее через неровную скальную поверхность пляжа к ровной дороге.

Обе подруги в изумлении уставились на него.

– Так, и кто же ты такой? – скептически спросила его маленькая колдунья.

Почувствовав на себе пристальный взгляд ее огромных синих глаз, Эйдан вздрогнул.

– Меня зовут Эйдан Кавана.

– Я тебя никогда раньше не видела. – Она бесцеремонно оглядела его, как будто пыталась определить, достоин ли этот мальчик того, чтобы находиться рядом с ними. Наверное, она в итоге решила этот вопрос положительно, потому что через некоторое время представилась ему: – Меня зовут Вивьен Монтгомери. А это моя подруга Энни.

Эйдан тут же повернулся к Энни:

– А что случилось с твоей ногой?

Энни покраснела, спрятала лицо за длинными русыми волосами и застенчиво пожала плечами.

– Она у меня такая с рождения.

– Да, и эти дурни не хотят напрячь мозги, которые дал им Господь, и продолжают ее дразнить, как будто Энни виновата в том, что у нее такая нога, – презрительно заявила Вивьен, подняв глаза к небу. – Ведь вполне могло оказаться так, что это у них была бы больная нога, или рука, или голова.

Эйдан увидел, как на милом лице Вивьен появилось выражение глубочайшего презрения. Даже в десять лет он заметил ее детскую красоту, но тогда его больше всего поразило то, как Вивьен бесстрашно защищала свою несчастную подругу.

– Со мной все в полном порядке, Вивьен, – сказала Энни. – Спасибо за то, что вступилась за меня. Теперь мне надо идти домой, а то мама будет волноваться. – Энни повернулась в сторону маленького дома, что стоял недалеко от них, и застенчиво улыбнулась Эйдану: – Спасибо, что помог мне, Эйдан Кавана.

Он кивнул и ответил:

– Не за что.

Вивьен повернулась и пошла обратно к каменистому пляжу. Эйдан заметил, что она уходит, и поспешил следом.

– Ты на самом деле колдунья? – спросил он ее, лелея в своем десятилетнем сердце тайную надежду, что это так и есть. Эйдан никогда раньше не встречал настоящую колдунью.

Вивьен со смехом ответила:

– Конечно, нет, глупый мальчик! – Вивьен улыбнулась ему и принялась спускаться вниз по утесу, который они только что помогали преодолеть Энни. Изящная фигурка девочки напоминала Эйдану об эльфах, ее движения были быстрыми и проворными. – Я придумала это, чтобы напугать тех дураков, а они поверили.

Эйдан двигался рядом с ней, перепрыгивая с одного камня на другой с беспечной ловкостью.

– Я видел, что ты делала. Они дразнили Энни, и ты их остановила. Ты хорошо поступила.

– А ты умный мальчик, Эйдан Кавана, – произнесла она несколько удивленным тоном и спрыгнула с последнего камня на берег, а потом уставилась на него своими ярко-синими глазами. – Я никогда тебя тут раньше не видела. Откуда ты взялся?

– Я живу в Кэшелвуде, – ответил Эйдан, опускаясь рядом с ней на мокрый песок.

Вивьен издала низкий протяжный свист – впечатляющее умение для такой маленькой девочки, как она.

– Это очень красивое место.

Эйдан пожал плечами.

– Это просто мой дом.

– Похоже, тебя это не очень радует.

Он взят маленький камень и кинул его в море.

– Тебя бы тоже это не радовало, если бы ты жила там.

– Почему ты так говоришь? Все знают, что Кэшелвуд – самое прекрасное поместье в округе. – Она продолжала удивленно смотреть на Эйдана, который поднял еще один камень.

– Никому не понравится жить в тюрьме. – Его поразило, что он пустился в такие откровенные беседы с девочкой, которую почти не знал. Эйдан запустил камень так далеко в морс, как только мог, и с удовлетворением увидел, как тот вошел в воду, взметнув тучу брызг.

– Значит, сегодня ты решил сбежать из своей красивой тюрьмы, да? – спросила Вивьен.

Эйдан мрачно улыбнулся:

– Да. А однажды у меня будет свой собственный корабль, и тогда я уплыву отсюда далеко-далеко. Я отыщу затерянный остров и стану пиратом. Может быть, я даже проберусь сегодня тайком на какой-нибудь отплывающий корабль.

– А ты раньше бывал на корабле? – спросила его Вивьен, скрестив тонкие руки на груди.

Эйдан покачал головой и сказал:

– Нет, пока не был.

Вивьен устало вздохнула. Так обычно поступают люди, которые понимают, что их собеседник ничего не смыслит даже в самых простых вещах.

– И ты не знаешь, что делают с теми, кто пробирается тайком на судно?

– А ты как будто знаешь! – довольно высокомерно воскликнул Эйдан. Честное слово, неужели эта маленькая девочка считает, будто знает все на свете?!

– Да, знаю. Матросы кидают его за борт и отдают на съедение акулам. – Эйдан пораженно уставился на нее, и тогда Вивьен добавила: – А сначала они еще избивают его до полусмерти, конечно.

– А откуда ты знаешь такие подробности? – с вызовом спросил ее Эйдан. – Только не говори мне, что ты забиралась тайком на корабль.

– Не говори глупости, – ответила Вивьен. – Но я точно знаю об этом гораздо больше, чем ты.

– Докажи.

– Что ж, ладно. – Она твердо обхватила его ладонь своими маленькими пальчиками. – Пойдем со мной, Эйдан Кавана из Кэшелвуда.

Вивьен побежала, и Эйдану ничего не оставалось, как тоже побежать вместе с ней. Она была быстрой как кошка, и Эйдану пришлось приложить немало усилии, чтобы не отставать, однако даже в таком положении он не мог сдержать счастливой улыбки. Он никогда раньше не встречал никого, похожего на Вивьен. Она была бесстрашной и уверенной в себе девочкой и явно могла делать все, что ей заблагорассудится. Держась за руки, они бежали по тропе, которая вилась вдоль бухты и привела их к Кладдахскому мосту. Они миновали его, потом Испанскую арку и побежали вверх по Шоп-стрит. Оказавшись в городе, Вивьен потащила Эйдана в сеть переулков и боковых улочек, пока не остановилась перед каменным домом с сияющей красной дверью. Она не стала стучать, а просто распахнула ее и ринулась внутрь. Голос разума предупредил Эйдана, что его мама пришла бы в ужас при одной мысли о том, что ее сын может оказаться в таком бедном жилище. Но Эйдан решил не обращать на это внимания и упрямо вошел следом за девочкой в маленький дом.

К его удивлению, внутри было чисто и мило. Он помнил страшные рассказы мамы о том, что все ирландцы грязные и немытые крестьяне, и потому ожидал чего-то ужасного. Эйдан пришел в недоумение, не найдя на полу копошащихся в навозе свиней, и с интересом оглядел крошечное помещение. На столах лежали кружевные салфетки, полки были заставлены книгами, на окнах висели занавески, а на полу лежали коврики. В углу стояло маленькое пианино. Это совсем не походило на грязный, заваленный отбросами сарай – тот образ ирландского дома, который ему внушили с раннего детства. Почему его мама говорила ему такие вещи? Наверное, она просто никогда не бывала внутри такого дома. Ему обязательно нужно будет развеять ее заблуждение.

– Бабушка! – крикнула Вивьен, когда оказалась в помещении.

– Ты здесь живешь? – спросил он маленькую колдунью. Хоть Вивьен и сказала ему, что она никакая не колдунья, Эйдан продолжал так думать о ней. Он ничего не мог с собой поделать – ему хотелось, чтобы Вивьен была колдуньей. По какой-то причине ему также хотелось, чтобы она была на его стороне, как была на стороне Энни.

– Конечно, живу. Неужели ты думаешь, что я просто взяла и зашла в чужой дом, не спросив разрешения у хозяев?

– Нет, не думаю. – Эйдан печально улыбнулся ей и кивнул, соглашаясь с тем, что он задал глупый вопрос. Оглянувшись вокруг еще раз, Эйдан почувствовал аппетитный запах, струившийся из кухни.

– Это мой дом, – с гордостью объявила Вивьен. – Я живу тут вместе с бабушкой.

Эйдан настороженно смотрел, как она взобралась на кресло, встала на подлокотник, поднялась на цыпочках и, пытаясь сохранить равновесие, потянулась за какой-то вещью, что лежала на полке над ним. Эйдан боялся, что Вивьен упадет, но она в итоге взяла один из странных предметов, которые там стояли. Потом девочка грациозно спрыгнула с кресла на пол. Эйдана ее поступок необыкновенно впечатлил. Ведь он даже не мог мечтать о том, чтобы совершить нечто подобное в своем доме. Эйдан решил, что это должно быть настоящим блаженством – вот так беззаботно прыгать с диванов и кресел на пол.

– А где твои мама и папа? – спросил он Вивьен. Наверняка родители отругали бы ее за такой своевольный поступок, если бы это случилось у них на глазах.

– Моя мама умерла, когда я родилась, – просто сказала Вивьен и посмотрела на Эйдана.

Он не знал, что на это сказать.

Затем Вивьен широко улыбнулась ему и продолжила:

– Но мой папа живет вместе со мной, когда возвращается из плавания.

Эйдан застыл на месте. Он тут же понял, почему маленькая колдунья привела его сюда.

– У твоего папы есть корабль?

– Да, и очень большой, – с гордостью объявила она, кивая головой. Потом Вивьен дала ему маленькую вещицу, которую взяла с полки. – Мой папа нашел это на одном из островов недалеко от Флориды, когда я была совсем маленькой, и привез мне в подарок. Это раковина моллюска. Я хочу, чтобы ты взял ее с собой.

Эйдан протянул руку, взял ее из рук девочки и осторожно, с благоговением положил к себе на ладонь. Раковина была очень хрупкой, изящной, бледно-розового цвета, с концентрическими спиралями, которые шли одна поверх другой. Конечно, Эйдан находил много раковин на берегу моря, но ни одна из них не пробуждала в нем образы горячего солнца, синей воды и тропических растений, которые он видел в книгах.

– Я никогда не видел ничего подобного. Почему ты отдаешь ее мне?

– Чтобы эта раковина напоминала тебе о всех тех местах, которые ты однажды увидишь, и для этого тебе даже не придется тайком забираться на корабль. Если ты приложишь ее к уху и подождешь немного в тишине, то услышишь звуки океана.

Эйдан так и сделал и действительно услышал шум прибоя.

– Это поразительно! И ее действительно привезли с другого берега Атлантики?

– Да. Мой папа привозит мне всякие вещи из всех своих плаваний. – Прежде чем Эйдан сообразил, что она затевает, Вивьен опять взобралась на подлокотник кресла, взяла что-то с полки и спрыгнула на пол. Протянув вперед руку, она торжественно показала Эйдану какой-то белый продолговатый предмет.

– Потрогай его, – с волнением проговорила Вивьен. – Это зуб аллигатора! Настоящего живого аллигатора из Флориды. Его мне тоже привез папа.

Эта новость лишила Эйдана дара речи. В его игровой комнате в Кэшелвуде было много самых разнообразных игрушек, купленных в дорогих магазинах, – оловянных солдатиков, книжек с красивыми картинками, деревянных кубиков, набитых ватой животных, красок и кисточек, а также различных музыкальных инструментов. Но у этой маленькой девочки, живущей в таком небольшом доме, были сокровища, о которых он не мог и мечтать.

– А твой папа убил аллигатора? – наконец вымолвил Эйдан.

– Нет, это сделал кто-то из его команды. А теперь мой папа поплыл в Южную Африку. Если ты пообещаешь, что не станешь забираться тайком на корабль – сегодня или в любой другой день, – то я возьму тебя с собой на его судно, «Большую волну».

Глаза Эйдана расширились от изумления.

– Ты не шутишь?

Вивьен кивнула, подтверждая свои слова. На ее лице появилась улыбка, и Эйдан вновь вспомнил об эльфах.

– Но почему? – недоверчиво спросил он, пораженный тем, что Вивьен была так щедра с ним. Да, Эйдан носил знатную фамилию, жил в прекрасном и богатом поместье и предположительно имел все, что пожелает. Но тем не менее он понял, что завидует ирландской девочке из простой семьи. Эйдан чувствовал, что ее жизнь была более полной и счастливой, чем его, и потому сильно робел перед Вивьен и отчаянно восхищался ею.

– Друзья всегда так поступают друг с другом, Эйдан Кавана. Ты помог Энни. Значит, теперь ты мой друг.

Эйдан ощутил, как его щеки залил горячий румянец. Ему казалось, что он сейчас расплачется, только непонятно отчего – от радости или смущения. У него появился первый друг. У Эйдана никогда раньше не было настоящих друзей, ведь он всю жизнь находился под пристальным наблюдением мамы. А она считала, что все вокруг не годились для того, чтобы дружить с ним. Вивьен Монтгомери была младше его, да еще и девочкой, но она, наверное, действительно умела колдовать, потому что теперь Эйдан больше всего на свете хотел, чтобы она стала его другом. Он застенчиво улыбнулся ей.

В этот момент в комнату вошла пожилая женщина, вытирая на ходу руки о белый передник, повязанный вокруг талии. Она была худощавой, с такими же черными волосами, как у Вивьен, а на ее морщинистом лице сияла добрая улыбка. Наверное, это и была ее бабушка, знаменитая колдунья!

– Я работала в саду и не слышала, как ты вернулась, Вивьен, – начала она, но тут заметила Эйдана. – Так, я смотрю, у нас гость? – спросила женщина и посмотрела на него теплым взглядом, как будто давным-давно знала его.

Вивьен сказала:

– Бабушка, это Эйдан Кавана. Я встретила его на берегу. Эйдан, это моя бабушка, Агги Джойс.

– Потомок одного из местных племен Голуэя, – выпалил Эйдан, думая о том, способна ли она и вправду накладывать заклятия. Мальчик вежливо пожал протянутую ладонь, осторожно переложив драгоценную раковину в другую руку.

Агги усмехнулась и сказала:

– Ну, я смотрю, ты уже все знаешь. Похоже, Вивьен опять хвасталась. – Она кинула на внучку сердитый взгляд, а потом повернулась обратно к Эйдану: – Вы пришли как раз вовремя, мистер Кавана из Кэшелвуда, чтобы выпить с нами чаю. Вивви, неси чашки.

Вивьен побежала накрывать на стол, и Эйдан последовал за ней в маленькую кухню, где тут же нашел источник восхитительного запаха. В чистой гостеприимной комнате стоял большой и крепкий деревянный стол, который окружали разные по форме и размеру стулья. Кухня явно была сердцем этого дома.

Эйдан молча уселся на красный стул и широко открытыми глазами смотрел, как бабушка и внучка суетились на кухне, наполняя ее смехом и весельем. Агги поставила перед ним тарелку свежеиспеченного хлеба со сливочным маслом и чашку горячего чаю с сахаром. Вивьен забралась на полинялое желтое кресло рядом с ним и без особых церемоний принялась за еду. Агги села за стол напротив них.

Эйдан никогда в жизни не ел на кухне! На самом деле повар в Кэшелвуде постоянно выгонял его оттуда. Как правило, он принимал пищу наверху, в своей комнате. По настоянию мамы он также порой ужинал вместе со своими родителями в формальной и давящей атмосфере их парадной столовой, где не произносилось ни одного приятного слова. В общем, время еды никогда не вызывало в нем приятных чувств.

Но сейчас... Этот маленький дом казался ему раем! Агги и Вивьен непринужденно разговаривали и даже смеялись, пока пили чай и ели хлеб. Их простая трапеза превратилась в радостное событие. Впервые в своей жизни Эйдан чувствовал в душе тепло и спокойствие, как будто он наконец вернулся в свой настоящий дом, где все было родным и знакомым.

Вивьен рассказывала, как они встретились на пляже и как помогли Энни, бедной больной девушке. Также она, не церемонясь в выборе слов, высказала бабушке все, что она думала о тех местных ребятах, которые издевались над ее подругой.

– Ох, бабушка, они обращались с Энни ужасно, просто отвратительно, – говорила Вивьен. Ее ярко-синие глаза сверкали от гнева. – Они обзывали ее самыми грубыми словами и забрали у нее костыль. А еще они толкали ее, пытались сбить с ног. Бедняжка даже расплакалась. Эти братья Фостеры меня ужасно злят!

– Что ж, дорогая, ты правильно поступила, что положила этому конец. Мы должны помогать тем, кому повезло в жизни меньше, чем нам.

Тут заговорил Эйдан:

– Вивьен сказала, что наложит на них заклятие, если они не перестанут мучить Энни.

– Неужели? – Агги подмигнула ему.

– Нет, я такого не говорила. Я просто дала им знать, что моя бабушка может наложить на них заклятие, – поправила его Вивьен с удовлетворенной улыбкой. – Не моя вина, если они поверили мне!

Агги рассмеялась и перевела взгляд на Эйдана.

– Что ж, юный Кавана, расскажи нам немного о себе. – Она тепло улыбнулась ему, побуждая его говорить.

Эйдан пересказал им свою довольно скучную жизнь в Кэшелвуде так коротко, как только было возможно:

– Я живу вместе с папой и мамой. Каждый день у меня бывает много уроков с моим домашним учителем. Скоро я уеду в школу в Дублине.

– Звучит серьезно для десятилетнего мальчика, – сказала Агги, одобрительно глядя на него.

Эйдан боялся, что Вивьен расскажет бабушке о том, что он назвал свой дом тюрьмой. Сейчас ему не хотелось объяснять, почему он произнес эти слова. Эйдан нервно посмотрел на Вивьен, но она молчала.

– Спасибо за угощение, миссис Джойс.

– О, ты должен называть меня Агги. Все так меня называют, иногда даже Вивьен. Будет справедливо, если ты тоже будешь так делать.

Эйдан кивнул головой, радуясь тому, что его так тепло приняли в этом новом и удивительном для него мире.

– О, спой для нас, бабушка! – воскликнула Вивьен и захлопала в ладоши от возбуждения. – Эйдан, ты же хочешь послушать ее, ведь так? – Она побежала к маленькому пианино в углу комнаты и поставила перед ним стул.

– Хорошо, – с улыбкой согласилась Агги, – но тогда Вивьен будет петь со мной.

Эйдан как завороженный опустился в кресло, обитое материей с цветочным рисунком, на которое ранее забиралась Вивьен, и стал слушать, как она пела веселую песню, а бабушка подыгрывала ей на пианино. Им явно нравилось бывать вместе, и, судя по всему, они проводили вдвоем немало времени. Эйдан смотрел на пожилую женщину и маленькую девочку с непонятной тоской в сердце. Он вдруг задумался, много ли есть таких же семей, как эта, где существует близость, и взаимопонимание, и тепло, где люди любят проводить время в обществе друг друга. Может быть, холодность, которая царит в его семье, является исключением?

Потом Вивьен с бабушкой настояли на том, чтобы он выучил эту песню и исполнил ее вместе с ними. Эйдан радостно присоединился к ним, но сначала больше смеялся, чем пел. Они все-таки заставили его пропеть пару куплетов, поскольку им понравился сильный голос Эйдана. Тогда он начал делать это так громко, как только мог, пока все трое не взорвались смехом.

– Ну, юный мистер Кавана, тебе понравилось у нас в гостях? – спросила Агги, когда их музыкальный перерыв подошел к концу.

– Я никогда не был так счастлив, как у вас в гостях, – честно сказал Эйдан. На самом деле этот день казался ему самым лучшим, какой был у него в жизни. Общаясь с ними, он избавился от чувства одиночества, которое мучило его, хоть сам Эйдан и не сознавал этого. Вивьен и Агги вели себя с ним так, как будто он стал членом их семьи.

– Как мило с твоей стороны сказать нам такие чудесные слова, – с гордостью заявила Агги и еще раз послала ему теплую, широкую улыбку. – Значит, ты придешь к нам еще раз.

– Еще раз? – переспросил он изумленно. Хоть Эйдан и хотел вернуться в этот дом, к двум чудесным женщинам – большой и маленькой, которых он продолжал тайно считать колдуньями, мальчик твердо знал, что его мама ни за что не разрешит ему прийти к ним в гости. Он был уверен в этом.

– Конечно, милое дитя. И даже не один раз, а много. – И Агги улыбнулась ему так светло, что Эйдану ужасно захотелось поверить ее словам. Видно, она-то в них не сомневалась.

Вивьен добавила:

– Ты можешь приходить к нам в любое время.

Хоть Эйдану и было ужасно стыдно, он почувствовал, что должен сказать правду. Мальчик посмотрел на Агги, умоляя ее взглядом, чтобы она поняла его, и произнес:

– Моя мама не разрешит мне прийти сюда еще раз. Она сейчас не знает, что я тут.

Вивьен от удивления открыла рот. На ее лице появилось смущенное выражение.

– Но почему? – спросила она.

Агги знала почему, и Эйдан молча поблагодарил ее за то, что она не стала его расспрашивать. Пожилая женщина взяла его ладонь своей мягкой морщинистой рукой и утешительно сжала ее.

– Мой дорогой мальчик, ты должен уважать желания твоей мамы. Но мы будем рады видеть тебя в нашем доме, если у тебя все-таки появится возможность навестить нас.

Эйдан, смятенный ее добрыми словами, прошептал с облегчением:

– Большое вам спасибо.

– Эйдан, ты теперь мой друг, поэтому ты должен навешать меня, – заявила Вивьен, и он понял, что у него не оставалось другого выхода, как придумать способ вновь увидеть ее.

Но все-таки Эйдану не удалось вернуться в дом Вивьен так скоро, как ему хотелось бы. Когда он пришел в Кэшелвуд, его пьяный отец метался в приступе ярости, а мама билась в истерике, убежденная в том, что Эйдана похитили. Обыскав дом снизу доверху, родители затем перевернули все близлежащие фермы. К тому времени как Эйдан очутился дома, мама и папа находились в таком состоянии, что и слышать не хотели о его чудесном путешествии, а также о поразительной маленькой девочке, которую он встретил на берегу моря, и ее волшебной бабушке, и о том, что теперь у него есть друг.

Вместо этого они прочитали Эйдану лекцию о послушании и ответственности – качествах, которых ему явно не хватало. Чтобы их слова лучше закрепились у него в голове, они решили наказать его. Отец потащил Эйдана в конюшню и так сильно выпорол его своим ремнем, что он не мог сидеть от боли на протяжении двух дней. Эйдан стоически вынес страдания, вспоминая время, проведенное с Вивьен. Ради этого можно было вытерпеть и не такие побои. А каждый раз, когда ему становилось невмоготу дома и мысли о побеге вновь возникали у него в голове, Эйдан прикладывал к уху красивую раковину из Флориды, которую ему подарила Вивьен, и представлял себя на борту огромного корабля, плывущего к далеким землям.

Но потом обстоятельства несколько переменились. У него появилась возможность иногда навещать Вивьен. Странно, но за это он должен был поблагодарить своего отца. Когда Сюзанна узнала, что ее сын общался с простыми ирландскими крестьянами из города, то пришла в ужас и еще раз четко повторила, что ему запрещено выходить из дома без присмотра. В этот момент в комнату вошел Джозеф Кавана и заявил, что для Эйдана будет полезно изучить местную жизнь, а пребывание на свежем воздухе и игры с другими детьми укрепят его тело и дух. Да, ему очень нравилось противоречить жене, приводя ее тем самым в ярость.

Итак, в каком-то смысле Эйдан получил долгожданную свободу.

Каждый раз, когда он переступал порог дома Вивьен, девочка радостно хлопала в ладоши, и Агги тепло здоровалась с ним. Между Эйданом и Вивьен возникла крепкая дружба. Они понимали друг друга почти без слов. Вивьен никогда не расспрашивала его о родителях и их взаимоотношениях, но принимала его таким, какой он есть. Она чувствовала, что Эйдан нуждается в спокойствии и поддержке, и дарила ему щедро и то и другое.

Одним чудесным летом Эйдан проводил почти вес дни вместе с Вивьен, потому что его мама уехала в Англию, на похороны своей матери, и осталась там на два месяца. Эйдан и Вивьен носились, как дикие животные, по берегам бухты. Они соревновались, кто из них быстрее бегает и плавает в море, и иногда Вивьен даже побеждала. Они играли вдвоем, гуляли по зеленым лугам, удили рыбу. Они часами сидели на кухне у Агги, помогая ей стряпать различные аппетитные блюда. И еда почему-то всегда казалась ему вкусней в доме у Вивьен. Эйдан внимательно слушал, когда она читала ему письма, которые получала от отца, с описаниями его путешествий к далеким землям. Агги учила его играть мелодии песен, которые она пела вместе с Вивьен. Незаметно для себя Эйдан стал частью их узкого семейного круга, и он полюбил, их за это.

Когда ему было тринадцать, а Вивьен – двенадцать лет, Эйдан впервые познакомился с ее отцом. Капитан Монтгомери прибыл в порт из Америки, и мальчику удалось сбежать из Кэшелвуда на целый день, потому что его родители отправились в Дублин. Он волшебно провел время, исследуя вместе с Вивьен его корабль, «Большую волну».

Эйдан считал Вивьен самой везучей девочкой на свете – ведь у нее был такой необыкновенный отец! Смелый, гордый и очень красивый, Джон Монтгомери совершенно покорил его сердце. Эйдану казалось невероятным, что родитель мог так открыто проявлять свою любовь к ребенку. Его лицо засияло счастьем, когда он увидел свою дочку. И капитан Монтгомери позволил Вивьен, которая была всего лишь маленькой девочкой, лазить по мачтам и даже отдавать распоряжения команде. Это был прекрасный корабль, и Эйдану казалось, что он попал в рай.

Каким-то образом Вивьен стала необходимой частью его жизни. Годы шли, и они уже не только играли вместе, но и поверяли друг другу свои тайны и мечты, думали о будущем.

Эйдан хотел плавать на кораблях по всему миру, а Вивьен собиралась уехать в какую-нибудь далекую страну и стать принцессой.

Однажды Эйдан даже осмелился привести Вивьен в поместье и познакомить с родителями. Маме крайне не понравилась его нищая ирландская подружка, но он и не ожидал от нее другого мнения. Но вот Джозефу Кавана Вивьен показалась милой и умной девочкой, и он разрешил ему и дальше дружить с ней. За одно это Эйдан был готов простить отцу все его побои.

Вскоре после этого Эйдана наконец отправили в школу в Дублине. Отец настаивал на этом, и мать скрепя сердце вынуждена была согласиться. Для него это был удобный способ сбежать из дома, очутиться подальше от обоих родителей. Эйдан чувствовал себя в школе вполне сносно. Если уж говорить честно, ему там нравилось: он с удовольствием посещал занятия, получал высокие оценки и даже стал первым учеником в классе. Но самое главное достоинство школы заключалось для него в том, что он познакомился с ребятами своего возраста. Эйдан завел много хороших друзей, его полюбили как ученики, так и учителя. В его положении был лишь один, но существенный недостаток. Эйдан был разлучен со своим лучшим другом, с Вивьен, по которой он ужасно скучал. Это чувство не могли смягчить даже многочисленные и очень длинные письма, которые они писали друг другу.

Когда Эйдану исполнилось восемнадцать, он сдал выпускные экзамены в школе и вернулся в Голуэй, где не был целый год. Он решил не присутствовать при еще одной отвратительной ссоре между родителями по поводу того, как ему следует провести это лето, и в первый же день улизнул из дома. Ему не терпелось поскорее увидеть Вивьен – ведь его так долго не было в родных краях! Эйдан постучал в дверь, однако ему никто не ответил. Это его очень расстроило, и он пошел медленной походкой вниз, к берегу моря.

Как обычно, Эйдан спустился на пустынный пляж, уселся на камень и стал смотреть на волны, лениво шуршащие песком, и на Арапские острова, видневшиеся на горизонте. Небо было затянуто низкой пеленой серых туч, воды Атлантики тоже были стального серого цвета. Ему нравилось, когда море выглядело так, как будто едва сдерживало свой гнев. Эйдан глубоко дышал, наслаждаясь свежим соленым воздухом, и думал о том, что долгожданный день, когда он сможет сбежать от родителей и уплыть на своем корабле в далекие страны, так и не наступил. Он печально покачал головой, понимая, что это были всего лишь детские мечты. Теперь он стал взрослым и скоро станет управлять Кэшелвудом.

Эйдан посмотрел на юг и увидел силуэт женщины, которая неторопливо шла вдоль берега. Сначала его внимание привлекли ее уверенная грациозная поступь и осанка, как у королевы. Она остановилась и, повернувшись к морю, стала смотреть вдаль, как будто ища что-то на горизонте. Похоже, женщина была глубоко погружена в свои мысли. Она обладала маленькой, изящно сложенной фигурой, ее густые темные волосы были завязаны в узел на затылке, подчеркивая нежный изгиб шеи. Эйдан вдруг понял, что уже где-то видел эту женщину. Его сердце забилось. Он узнал ее – это была Вивьен Монтгомери.

Она продолжала идти по песчаному пляжу, приближаясь к тому месту, где сидел Эйдан. Вивьен пока не заметила его, ведь она даже не предполагала, что он может оказаться в этом месте. Насколько ему было известно, Вивьен не была в курсе того, что он вернулся из Дублина раньше, чем планировал. Эйдан не стал пока окликать ее, чтобы получше рассмотреть. И с изумлением увидел, что она перестала быть девочкой.

Вивьен Монтгомери выросла, пока он был в Дублине! Его смелая колдунья просто-напросто стала совсем другой.

Она не только вытянулась вверх – покрой ее простого платья темно-синего цвета не скрывал развитую фигуру семнадцатилетней девушки, ее округлую грудь. Порывы ветра приподнимали ей юбку, показывая стройные ноги в чулках. А ее лицо... Эйдан всегда считал Вивьен милой, живой девочкой, но теперь... Теперь ее красота заставила его остолбенеть.

Вивьен всегда была единственным человеком, к которому он мог обратиться, когда дома становилось просто невыносимо. Ему никогда не надо было ничего объяснять ей, она просто знала. Ее присутствие успокаивало Эйдана, наполняло его душу радостью. Вивьен, с ее горящими глазами и острым языком, всегда могла рассмешить его, вырвать из мрачных размышлений. Вивьен была его первым и самым лучшим другом.

Но теперь, когда он смотрел на нее, Эйдан ощутил, как в его душе рождается что-то новое, чего раньше он никогда не испытывал по отношению к Вивьен. Желание.

Наверное, почувствовав его присутствие, Вивьен посмотрела на него. Их взгляды встретились, и ее красивое лицо осветилось радостью. Вивьен тепло улыбнулась ему и помахала рукой, а потом подняла юбку и побежала по песку в его сторону.

– Эйдан! – взволнованно закричала она. – Эйдан, ты вернулся!

Эйдан смотрел, как Вивьен бежала к нему, не скрывая того, как рада она была видеть его, и ему казалось, будто он теряет рассудок. Эта красивая, ласковая, умная и заботливая девушка бежала к нему. Эйдан едва мог дышать. Чувства, которые он раньше никогда не испытывал, затопили его сердце огромной волной. Желание, нежность, стремление защищать и обладать, вожделение, страсть. Любовь.

Вивьен принадлежала ему. Так было раньше, так будет всегда. Он ощущал это всем сердцем, всем телом, каждой каплей крови. Они просто принадлежали друг другу.

Когда Вивьен подошла к нему, Эйдан поднялся на ноги. Девушка едва дышала после такой стремительной пробежки по берегу. Все еще улыбаясь ему, она воскликнула:

– Я так давно тебя не видела, Эйдан! Когда ты приехал?

Эйдан увидел ее сапфирово-синие глаза, в которых его появление зажгло радостный свет, подошел к ней, взял в ладони прекрасное лицо Вивьен и поцеловал ее в полные нежные губы. Она не стала противиться ему, а, наоборот, ответила на его поцелуй с искренностью, от которой сердце Эйдана окончательно растаяло. Казалось, будто Вивьен ожидала, что именно так он и поступит. Эйдан раздвинул губы, его язык встретился с языком Вивьен, и поцелуй стал глубоким, страстным. Эйдан полностью растворился в ней, ощущая пальцами теплую кожу Вивьен, дыша сладким запахом морского тумана, который исходил от ее волос. Он хотел стать с ней единым целым так сильно, что ему было страшно. Центром его мира стал теперь один человек, одна девушка. Одна невероятно прекрасная девушка.

Эйдан был совершенно не готов к тому, какие сильные чувства пробудит в нем этот поцелуй. Он ощущал, что тонет в ее страсти, сладости, тепле. Ему следовало догадаться, что с Вивьен именно так все и будет. Его сердце заколотилось как безумное, а тело будто запылало от желания, которое он не мог контролировать. Эйдан хотел ее и ничего не мог с этим поделать.

Вивьен медленно отстранилась от него. Ее красивое лицо было серьезным, а глаза будто заглядывали ему в самую душу.

– Значит, вот как у нас с тобой вышло, – сказала она.

– Да, – хриплым голосом прошептал Эйдан. Его душили эмоции. – Вот как все вышло.

Он опять поцеловал ее, подтверждая эти слова. Им не было нужды пускаться в долгие объяснения. Они чувствовали себя так, как будто вернулись домой. Друг к другу.

Эти пьянящие поцелуи навсегда изменили те невинные дружеские отношения, что были у них до этих пор.

Эйдан, все еще дрожа от страсти, положил руки Вивьен на плечи и крепко прижал к себе. Она спрятала голову у него на груди и едва слышно вздохнула. Эйдан поцеловал ее шелковистые волосы на макушке, вдыхая цветочный аромат духов, смешанный с запахом моря. Это было блаженством. Эйдан хотел бы держать Вивьен в своих объятиях целую вечность.

– Эйдан, – прошептала она, когда немного отдышалась.

– Да?

– Мне нужно тебе кое-что сказать.

– Что именно? – Его сердце провалилось вниз. Вивьен наверняка собиралась сказать ему что-то нехорошее. Что она влюбилась в другого парня. Что она не хочет быть с ним. Он не смог бы перенести такое. Эйдан посмотрел в ее сапфирово-синие глаза, и его как будто поразил удар молнии. Она глядела на него с такой искренностью и нежностью, что Эйдан буквально утонул в ее взгляде.

– Я люблю тебя, Эйдан. – Ее чарующий голос дрогнул, но она справилась и закончила: – Я думаю, что всегда любила тебя.

Эйдан опять прижал ее к себе, наслаждаясь близостью хрупкого тела Вивьен. Его сердце затопила волна облегчения и счастья. Вивьен оказалась храбрее его и первая призналась в своих чувствах. Ее простые слова окончательно обезоружили его.

– Ах, моя маленькая ирландская колдунья, я думаю, что полюбил тебя в тот момент, когда впервые увидел.

Эйдан наклонился к ней и опять накрыл ее рот поцелуем, крепко прижимая ее к себе.

Начался дождь. Серое небо потемнело, и большие тяжелые капли стали падать им на лица. Вивьен смеялась, но с еще большим пылом отвечала на поцелуи Эйдана, руки которого ласкали ей спину. Ее губы были солеными и влажными от дождя и ветра, их языки сплетались в горячем страстном танце, несмотря на то, что вокруг стало холодно и ужасно сыро. Дождь пошел стеной, и через несколько минут Эйдан и Вивьен совершенно промокли. Он посмотрел на свою любимую – на ее длинные черные волосы, прилипшие к лицу, на нежные щеки, блестящие от капель воды, – и чувство, похожее на благоговение, проснулось в его сердце.

Улыбнувшись, Вивьен отстранилась от него.

– Нам надо спешить, – сказала она и взяла его за руку. Они развернулись и побежали со всех ног к ее дому.

Оказавшись внутри, они остановились посередине комнаты и поняли, что промокли насквозь. В доме было необычно темно и холодно.

– Нам нужно снять мокрую одежду, – сказала Вивьен тихим голосом, смотря, как с них ручьем течет вода прямо на деревянный пол.

– А где Агги? – хриплым голосом спросил ее Эйдан, оглядываясь по сторонам.

Вивьен посмотрела ему в глаза, и сердце Эйдана бешено заколотилось.

– Она поехала в Туам навестить брата. Сказала, что вернется только завтра днем.

Тиканье часов на каминной полке эхом раздавалось в пустом доме. Эйдан сразу же понял, что означали слова Вивьен. И Вивьен тоже это знала. Скрытый смысл ее ответа так и остался невысказанным, он словно повис в воздухе между ними. Часы продолжали отсчитывать секунды, с их одежды продолжала капать вода...

Его храбрая девочка вдруг смутилась и опустила глаза.

– Я принесу полотенца, – пробормотала Вивьен, повернулась и вышла из полутемной комнаты.

Эйдан кинул торфа в погасший камин, чтобы согреть дом. Когда знакомый запах наполнил гостиную, его сердце забилось еще быстрее, а голова закружилась от безумных предположений. Он взывал к своему разуму, совести, стараясь сохранить ясность мысли. Он и Вивьен останутся в этом доме на ночь, в полном одиночестве... Эйдан чувствовал, что теряет над собой контроль.

Он встал на колени перед огнем, пытаясь согреться, и услышал сзади шаги Вивьен. Сначала Эйдан увидел ее обнаженные ноги на деревянном полу и заморгал при виде маленьких розовых пальцев. Наверное, она сняла с себя ботинки и чулки. Эйдан все еще сидел на коленях, но его взгляд поднимался все выше, к ее стройным лодыжкам и изящным бедрам, пока не натолкнулся на кайму вышитого полотенца, которым Вивьен прикрыла все остальное. Эйдан посмотрел ей в лицо. Оно было спокойным, но в сине-сапфировых глазах Вивьен застыло ранимое выражение. Мягкое полотенце, обернутое вокруг ее тела, завораживающим образом подчеркивало безупречную кожу ее плеч, рук и ног. Сердце Эйдана с такой силой забилось в его груди, что несколько мгновений он не мог дышать. И двигаться тоже.

Кроме этого полотенца, на Вивьен больше ничего не было.

Ее юное тело было скрыто тонкой материей и копной черных мокрых волос. Вивьен выглядела потрясающе.

– Можешь обернуться вот этим, пока твоя одежда будет сохнуть. – Она протянула ему еще одно полотенце.

Эйдан медленно поднялся на ноги. Он встал рядом с камином и под пристальным взглядом Вивьен принялся неторопливо снимать обувь, мокрую рубашку, штаны и нижнее белье. При виде его обнаженного тела она едва слышно ахнула и молча подала ему полотенце. Эйдан взял его и бросил на пол. А потом он протянул к ней руку.

Вивьен смотрела на него, понимая, что он предлагал ей. Эйдан заметил в ее глазах минутное колебание, а потом увидел, как она подняла вверх подбородок. Медленно, очень медленно Вивьен отвела ладонь и позволила материи упасть к ее ногам, открывая себя Эйдану так, как он сам только что открыл себя ей. Потом Вивьен шагнула к нему и взяла за руку. Эйдан крепко сжал ее, как будто боялся, что его любимая исчезнет. При виде ее обнаженного тела он едва мог дышать.

Они оба знали, чем все это должно было закончиться. Вивьен молча кивнула, давая ему разрешение. Ее щедрый дар, ее совершенная красота повергли Эйдана в благоговейный трепет. Его сердце забилось, как птица, кровь вскипела. Он любил ее.

– Ты красивый мужчина, Эйдан Кавана, – едва слышным шепотом проговорила она.

– А ты, Вивьен, – сказал Эйдан, – самое прекрасное создание на земле.

При свете огня ее кожа мерцала, словно алебастр. Великолепно сложенное тело Вивьен, маленькое и изящное, было в то же время женственно-округлым. Эйдан прижал ее к себе, их влажные обнаженные тела соприкоснулись, и между ними мгновенно вспыхнул жар страсти. Он поцеловал впадинку у основания шеи, и Вивьен откинула голову назад. Эйдан нагнулся вниз, к мягким полушариям ее груди.

– Ох, Эйдан, неужели это действительно происходит? – выдохнула она низким прерывистым голосом. Ее руки скользнули по плечам юноши, коснулись его груди, согревая прохладную кожу ласковыми прикосновениями.

Эйдан был слишком взволнован и не мог говорить. Вместо ответа он нежно поцеловал ее розовые губы. Теплое тело Вивьен в его руках дарило ему невероятные ощущения.

– Сделай меня своей, Эйдан.

– Ты всегда была моей, – пробормотал он, чувствуя, что теряет разум от острого желания, которое становилось с каждым мгновением все сильнее.

Эйдан опустил ее на пол, где лежали два мягких больших полотенца, которые они бросили перед огнем, вместо того чтобы завернуться в них, и накрыл собой хрупкое тело Вивьен. Его поражало то, что он больше ничего не боялся – ведь Эйдан понятия не имел, как правильно все надо сделать. Он еще раз коснулся ее губ поцелуем, их языки встретились, и Эйдан почувствовал, как Вивьен расслабилась в его руках, готовая полностью отдаться ему сердцем и телом. Ее маленькие руки вжались ему в спину, пальцы ласкали кожу, еще сильнее разжигая огонь его страсти.

Они таяли в объятиях друг друга. Их глубокая любовь помогала им преодолеть полное невежество в том, что касалось физической стороны отношений между мужчиной и женщиной. Лежа на мягких полотенцах, освещенные теплым огнем камина, Эйдан и Вивьен исследовали тела друг друга, шептали слова любви, обменивались пылкими поцелуями. Они учились, как доставлять удовольствие, и тогда нерешительные прикосновения превращались в страстные ласки, а неловкость – в храбрость.

Губы Эйдана прочертили дорожку к округлым грудям Вивьен, коснулись ее затвердевших сосков. Он целовал и ласкал их, пока Вивьен не начала стонать и метаться от наслаждения, а потом спустился к плоскому животу, а рукой стал гладить ее округлые кремовые бедра. Очень нежно его ладонь проскользнула между ног Вивьен и легла на ее самое интимное место. Вивьен затаила дыхание и выгнулась ему навстречу, желая получить больше, побуждая его к более решительным действиям.

Эйдан осторожно лег на нее, опираясь на локти. Повинуясь голосу инстинкта, он вошел в нее, чувствуя, как ее девственное лоно растянулось, впуская его оружие. Вивьен охнула и закрыла глаза. Он замер, и тогда его любимая опять открыла их. В ее глазах блестели слезы, но она ободряюще улыбнулась ему и поцеловала в губы. Эйдан начал медленно двигайся внутри ее, поглощенный ощущениями, которые дарило ему тело Вивьен. Потом его движения стали более требовательными, страстными. Он все никак не мог насладиться ею и не знал, случится ли это когда-нибудь. Он любил Вивьен, и она тоже любила его. Она была частью его самого, была его жизнью. Их тела слились воедино, и Эйдан не осознавал уже, где заканчивался он и где начиналась Вивьен.

Он услышал, как Вивьен выкрикнула его имя. Вдруг волна чистого блаженства затопила каждую клеточку его тела, и он рухнул рядом с ней.

Ему казалось, что он не сможет жить без нее.

Он знал, что пришло время забыть о том, как в детстве он мечтал отправиться в плавание к далеким берегам. Эго были глупые мечты. Однажды ему придется унаследовать Кэшелвуд, стать лордом Кавана. Он станет управлять поместьем и землями так, как его отец. И больше всего на свете ему хотелось, чтобы Вивьен разделила эту жизнь с ним.

– Выходи за меня замуж, Вивьен, – пылко прошении он ей.

– Ты действительно хочешь жениться на мне? – с удивлением спросила его Вивьен.

– Больше всего на свете.

– Ох, Эйдан, кем же еще мне быть, как не твоей женой! – воскликнула она с улыбкой, которая озарила ее прекрасное лицо.