ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— Это чистое безумие! — прошипел Оиси.

Элдин посмотрел на самурая и покачал головой.

— Мне нет до нее никакого дела, — решительно заявил самурай. — Я отвечаю только за тебя.

— А я отвечаю за нее. Неужели на моем месте ты поступил бы по-другому?

— На твоем месте я напомнил бы тем, кто мне служит, об обязательствах перед членами своего клана.

Элдин опустил ладонь на плечо самурая. Слабая улыбка тронула губы Оиси, и он опустил голову, признав поражение в споре.

— Твои люди на месте? — спросил Элдин.

— Не беспокойся, мы вытащим тебя из этой переделки, — заверил его Оиси.

— Я надеюсь, — произнес Элдин.

Он уже направился дальше по улице, но тут чья-то рука легла ему на плечо. Обернувшись, он увидел перед собой глаза Мари.

— Нам пришло время расстаться, — прошептал Элдин.

Женщина подалась вперед, и тут Элдин заметил, что ее волосы вымыты и уложены, в воздухе чувствуется слабый запах лаванды. Она встретилась с ним взглядом, и в первый раз Элдин признался себе, что его тянет к ней. До сих пор она была для него просто Мари, всегда готовой ответить колкостью всякому, кто к ней приблизится, и даже гафы-берсеркеры научились относиться к ней с уважением. Но теперь Элдин видел, что под внешней грубой оболочкой скрывается легко ранимая душа. Было очевидно, что она сильно переживает за него.

Некоторое время они стояли, храня молчание, и их руки лишь слегка соприкасались. Самураи отступили на несколько шагов, а гафы понимающе закашлялись.

— Береги себя, несчастный идиот, — прошептала Мари.

— И это всё? — спросил Элдин с иронией. — Ты умеешь находить нужные слова.

— Ты просто дурак! Она приникла к его груди, и Элдин почувствовал на своей шее легчайший поцелуй, а затем щекочущее прикосновение ее губ к своим.

— Мы вызволим тебя. Я сама расквитаюсь с тем толстым ублюдком, если он посмеет хотя бы пальцем тронуть тебя.

— Какое романтическое прощание!

Элдин рассмеялся, но его смех был немного искусственным.

Мари улыбнулась ему в ответ. Ее глаза блестели от слез, и, сдерживая рыдания, она поспешно отвернулась. С проклятием она оттолкнула одного из неуклюжих гафов. Зергх приблизился к ней, и, дав волю эмоциям, она уронила голову ему на грудь.

— Пора, — прошептал Элдин и, свернув в узкий переулок, направился к двери, расположенной в его дальнем конце. Никогда он не чувствовал себя таким одиноким, как в этот момент.

Пустынная улица была окутана покровом ночного тумана, приглушавшим отдаленные равномерные звуки барабанов Аль-Шиги на площади перед Седой, призывавших правоверных на церемонию открытия фестиваля. Туман оказался их союзником. Выскользнув из таверны, Оиси без особых затруднений избавился от человека в желтом балахоне, следившего за дверью черного хода. Благодаря туману отряд сумел незамеченным проследовать по ночным улицам и снять часового у дома Габлоны.

Предрассветные сумерки будили в Элдине чувство первозданности окружающего мира. Туман присутствовал всюду, и казалось, что вокруг существует только серая пустота, еще не изведавшая солнечного света. На этом фоне удары барабанов становились словно бы осязаемыми, попадая в такт биению его сердца.

Темные силуэты зданий нависали с обеих сторон, и Элдину казалось, что из каждой бойницы за ним следят, решая, стоит ли тратить время на то, чтобы убить одинокого прохожего.

Слева от него была глубокая тень дома, чьи стены уходили к тёмно-серому небу, и Элдин понял, что теперь не воображение подстегивает его затаенный страх. За ним следили. В узком окне промелькнуло чье-то лицо и тут же исчезло.

Может быть, Корбин убьет его прямо сейчас? Элдин почти хотел, чтобы все произошло именно так, прервав его напряжение и страх. Элдин опасался только, что после сорока дней, проведенных на поверхности Дыры, Корбин проникся царящей здесь жестокостью и в таком случае мог предпочесть изощренную технику Шиги обычным способам убийства, практикуемым кохами.

Дверь открылась, его ждали.

Элдин внезапно понял, что если он когда-либо и совершал мужественный поступок, то именно сейчас. Но если он ведёт себя отважно, то почему его сердце бьется столь усиленно, а колени так предательски подгибаются? Внезапно он почувствовал Страх не только перед Корбином и тем, что могло ожидать его за порогом, но и перед более тривиальными проявлениями собственной слабости. Не исключено, что в несколько ближайших секунд он потеряет контроль над мочевым пузырем или просто упадет в обморок.

Надеясь, что плащ, наброшенный им для защиты от утренней прохлады, скроет дрожь в коленях, он приблизился к двери.

Коридор за дверью оказался пугающе пуст. Взяв себя в руки, Элдин решительно переступил через порог.

— Браво, Элдин! — прозвучал голос из темноты. — Твоё поведение достойно героя авантюрно-романтического сериала.

Корбин выступил из тени.

— Мужественный дядюшка пришел освободить любимую племянницу из рук грязного негодяя. И в самом деле, браво!

— Я выполнил свою часть условий нашей договоренности.

Несмотря на все усилия, его голос сорвался, и фраза прозвучала как писк испуганного подростка.

— Hy-ну, — произнес Корбин, сделав ему знак следовать за собой во внутренние помещения, — всему свое время. A пока предоставь мне возможность снова стать гостеприимным хозяином для моего старого васбы и бывшей любовницы.

— Отпусти ее немедленно, — потребовал Элдин, стараясь, чтобы его голос звучал решительно, — иначе сделка не состоится.

Он сделал шаг назад.

— Не думаю, что у тебя есть выбор, — усмехнувшись, сказал Габлона и показал на дверь за спиной Элдина.

Из тумана выскользнул ассасин. Холодное острие уперлось Элдину между лопаток.

— Мне кажется, если ты попробуешь отступить, на твоей спине появится дополнительное отверстие. — Габлона на мгновение остановился, посмеиваясь над собственной остротой. — Короче говоря, с твоей стороны будет более разумно следовать за мной.

Элдин почувствовал, как сквозь ткань плаща кинжал коснулся его кожи. Сделав шаг вперед, он последовал за Габлоной.

— Что, черт возьми, происходит? — воскликнул Зола, стукнув кулаком по экрану.

Бокал с вином, который он собирался предложить посетителю, упал на пол. Он приготовился к еще одному неприятному разговору с кохом, прозванным всеми Кассандрой, но прежде чем беседа успела начаться, звонок пейджинговой связи отвлек его внимание.

Обогнув стол, Букха встал за спиной Золы. Зола нажал на несколько кнопок, и скользивший по экрану текст уступил место координатной сетке. На мониторе в непосредственной близости друг от друга мерцали два пятнышка.

— Элдин и Габлона находятся вместе, — тихо произнес Букха.

Зола набрал на клавиатуре новую команду, и масштаб сетки сильно увеличился, но два световых пятна по-прежнему соприкасались.

— Черт возьми, — произнес он озадаченным тоном, — да они практически сидят друг у друга на коленях.

На экране не происходило никакого движения.

— По всей видимости, они не сражаются. В таком случае что там происходит?

— Я могу предположить, — прокомментировал Букха, взяв со столика бутылку с мускателем и наполнив новый бокал, — что они просто сидят и разговаривают.

— Такое просто невозможно! — воскликнул Зола.

— Невозможно, но тем не менее они не двигаются, как было бы в том случае, если бы между ними происходило сражение. А чем заняты остальные?

Зола кивнул и набрал на клавиатуре новую команду. Масштаб сетки снова изменился, и теперь экран охватывал район нескольких близлежащих кварталов.

— Охранники Элдина и берсеркеры Сигмы рассредоточились вокруг здания, но странно…

Голос Золы прервался.

— Что такое?

— Я вижу только десять охранников Габлоны.

— В самом деле любопытно, — согласился Букха и, отойдя от монитора, снова устроился в кресле.

— Я пришел к тебе для того, чтобы обсудить одну важную проблему.

Зола, чьи глаза по-прежнему были прикованы к экрану, лишь неразборчиво хмыкнул.

— Ты можешь уделить мне минуту внимания?

— Ну конечно, конечно, — ответил он с отсутствующим видом.

— Я хотел предупредить тебя, что в самое ближайшее время ты, а вместе с тобой и вся экономика Облака станете банкротами.

— Что такое? — сказал Зола, не отрывая глаз от экрана.

— Черт возьми, выслушай меня! — проревел Букха, теряя терпение, и, вскочив на ноги, смел монитор со стола. Рухнув на пол, тот разлетелся на тысячи мелких осколков.

— Зачем ты это сделал?! — Ты должен меня выслушать.

С упрямым видом Зола повернулся и нажал кнопку интеркома.

— Мой монитор разбит, — сказал он. — Найдите замену, и как можно скорее.

Отпустив кнопку, он посмотрел на Букху.

— Мои адвокаты пришлют тебе счет за нанесенный ущерб, — сердито бросил Зола. — Выкладывай, какое у тебя ко мне дело, и убирайся отсюда.

Букха со стуком опустил бокал на стол Золы, расплескав содержимое.

— Ты обязан меня выслушать. Мне наплевать на то, что произойдет с тобой, но я должен вмешаться, иначе уже через неделю Надзиратели будут контролировать всю экономику Облака. Лично я никак не связан с твоей компанией, находящейся на грани банкротства, но если они возьмут верх, то не пройдет и года, как все остальные фирмы окажутся у них в руках. И это произойдет по твоей вине, черт возьми!

— Что? О чем ты говоришь? — воскликнул Зола, наконец повернувшись к Букхе.

— Слушай меня внимательно, — произнес Букха с подчеркнутой неторопливостью. — Надзиратели участвуют в твоей игре!

— В моей игре? Ты имеешь в виду лотерею?

— Точно.

Краски покинули лицо Золы.

— Как?

— Они организовали несколько подставных компаний. Теперь скажи мне, сколько действительных билетов в данный момент находится на руках у населения?

— Какого рода? Еще несколько десятков миллионов билетов не утратили своего потенциала, и они до сих пор могут выиграть, но большая их часть была продана после смерти Сигмы, и выплата по ним составит всего лишь несколько тысяч катар.

— Ты даже не знаешь точно! — воскликнул Букха.

— У меня не было никаких причин для беспокойства, — сказал Зола. — По заверениям моего эксперта, чем больше билетов поступит в продажу, тем равномернее распределятся указанные на них исходы.

— Значит, ты не удосужился проследить за билетами, проданными в первый день?

— Это было просто невозможно. Мы продали их около триллиона!

— Ну ладно, тогда я сам открою тебе глаза на не которые цифры, — заявил Букха.

— Это закрытая информация. Только акционеры имеют к ней доступ, а ты не являешься акционером нашей компании.

— Но один из бывших акционеров провел для меня кое-какие исследования.

Зола задумался, откинувшись на спинку кресла.

— Это сука Тия предоставила тебе секретные сведения! — воскликнул он. — И теперь мне понятно, почему она продала свои акции. Сначала я подумал, что она сделала это по глупости, но теперь понимаю, что у нее имелись на то свои причины.

— Тия будет единственной, кто извлечет прибыль от участия в твоей затее. Ты не хочешь подумать над тем, почему она продала свои акции?

Зола погрузился в молчание. Он был просто счастлив, когда Тия предложила ему купить ее пай за десять биллионов, тем самым лишив себя пятнадцатибиллионного дохода. Правда, для того, чтобы с ней расплатиться, ему пришлось воспользоваться капиталом компании, но это можно было скрыть без особого труда с помощью нескольких фальшивых записей о выплате выигрышей, внесенных после окончания игры.

— Кроме того, — продолжал Букха, — через девяносто шесть часов ВЛК лопнет.

— Расскажи мне все, — попросил Зола, В его голосе появилась ощутимая нервозность. — Насколько я могу судить, на четыре дня осталось еще около четырехсот возможных исходов игры.

— Верно.

— Однако, как мне известно, выплата по максимальному соотношению будет производиться только с владельцами тех билетов, где указано, что Сигма погибнет на пятнадцатый день игры.

— Ну разумеется, разумеется.

— Короче говоря, на данный момент в руках не скольких синдикатов имеются блоки выигрышных билетов, в которых указано, что Сигма погибнет на пятнадцатый день.

— Сколько их?

— Около десяти миллионов. Хотя, согласно твоим законам статистического распределения, их должно остаться не более двухсот тысяч.

Наконец Зола понял всю серьезность сложившейся ситуации.

— Расскажи мне все, — повторил он.

— Тии удалось установить, что на каждый из возможных исходов игры, которые еще сохранили свой потенциал, у этих синдикатов имеются блоки выигрышных билетов размерами от четырех до пяти миллионов на каждый вариант.

— Пожалуй, я скажусь больным. — прошептал Зола.

— Больным? По-моему, тебе пора подумать о само убийстве, — бросил Букха.

— Но мне сейчас принадлежит собственность на несколько триллионов катар!

Несмотря на новости, сообщенные Букхой, Зола не мог не испытывать гордости, называя эту сумму. Она в десять раз превосходила размер состояния любого из кохов.

— Я думаю, она тебе потребуется вся до последнего катара, — с усмешкой произнес Букха. — Эти синдика ты являются ширмой для Надзирателей. Если игра закончится с благоприятным для них исходом, то твоя маленькая фирма будет им должна от трех до десяти триллионов катар.

Зола замер в кресле, погрузившись в задумчивость.

— Не забывай, — произнес Букха примирительным тоном, — всякий, кто будет акционером к концу игры или стал таковым после семьдесят пятого дня, отвечает своим имуществом в том случае, если компания не выполнит взятых на себя обязательств. Надзиратели настояли на этом пункте в соглашении, и, подписывая документ, ты даже не подумал, что за этим стоит.

— Они завладеют всем Облаком, — хрипло прошептал Зола.

Букха остановил на нем пристальный взгляд.

— Ты сам попался в приготовленную ими ловушку.

— Если бы ты рассказал мне обо всем еще вчера, то мы успели бы ликвидировать компанию, прежде чем упомянутый тобой пункт договора обрел силу.

Букха промолчал.

— Почему ты ничего мне не сказал? — воскликнул Зола.

— Потому что ты попытался бы использовать эту информацию в своих целях и не пошевелил бы пальцем для того, чтобы позаботиться о наших общих интересах.

— Что же нам теперь делать? — спросил Зола слабым голосом.

Подавшись вперед, Букха улыбнулся.

— Надеяться на то, что те двое, которые находятся внизу, выживут… или погибнут по какой-то непредвиденной причине.

Зола повернулся в кресле и нажал кнопку интеркома.

— Пришлите сюда Курста. И, черт возьми, где мой новый монитор?

Зола посмотрел на Букху, и обычная самоуверенность вновь вернулась к нему.

— Теперь мы должны подумать о том, какой исход устроит нас более всего.

— Гениально, просто гениально! — воскликнула Блэки.

Курст просто сиял от гордости. Информация, которую он принес, и в самом деле была бесценна. Блэки с улыбкой поднялась с кресла и, покинув офис, прошла в торговый зал.

Через несколько секунд она отдала распоряжение о покупке. На бирже всем уже было известно о том, что Элдин и Корбин находятся вместе в самом центре убежища Габлоны. Торговля шла бойко, и шестичасовой опцион на билеты первого дня с исходом, где Элдин погибает от руки Габлоны, поднялся в цене до пятисот тысяч за один билет. Но когда Блэки начала скупать опционы с другим исходом, представители консорциума «Альма» быстро на это прореагировали и составили ей конкуренцию.

Каждую минуту десятки биллионов катар, инвестированные в лотерейные билеты, переходили на бирже из рук в руки.

— Как мило, что ты нашел время ко мне заглянуть, — сказал Габлона, устраиваясь в кресле напротив Элдина. — Все как в старые добрые времена — кох и преданный васба встретились для того, чтобы выпить вместе немного вина.

Сохраняя молчание, Элдин бросил беспокойный взгляд на стоявшего поблизости ассасина.

Заметив беспокойство Элдина, Габлона сделал знак своему человеку выйти из комнаты.

— Как тебе понравилась наша небольшая экскурсия на поверхность Дыры? — спросил Габлона.

— Послушай, Корбин, — сказал Элдин, — давай сразу перейдем к делу.

— Для тебя я кох Габлона. Не забывай про мой титул и собственный социальный ранг.

— Знаешь, Корбин, — медленно начал Элдин, — высокий титул дается тому, кто его заслужил. В течение многих поколений звание коха было связано с именем людей, обладающих честью, с теми, кто строго соблюдал кодекс и понимал, что, только играй по правилам, мы сможем сохранить экономическую систему Облака. Ну, а такие, как ты, порочат свое звание и расшатывают общественные устои. Мой отец, так же как и дед — служили твоим предкам, но ты изменил все раз и навсегда.

— Надеюсь, ты закончил? — с усмешкой произнес Габлона. Элдин с удивлением понял, что эта эмоциональная вспышка успокоила его нервы. Наконец-то после долгих лет безропотного молчания он высказал Габлоне все, что накопилось у него в душе, и теперь ощущал странное спокойствие.

— Надеюсь, ты понимаешь, что мы оба всего лишь мелкие фигуры в игре, которую ведут Шига?

— Возможно, с тобой все обстоит именно так, — сказал Корбин. — Ты встречался с Ульсаком?

Элдин молча кивнул.

— Он познакомил меня с местными деликатесами, а также с некоторыми принятыми здесь обычаями.

— Что он от тебя хотел? — спросил Элдин. — Он всего лишь сделал мне предложение и дал определенные гарантии. Если я доставлю тебя к нему целым и невредимым, то смогу беспрепятственно покинуть это место после того, как игра закончится.

— И ты ему веришь?

— У меня нет причин сомневаться в его словах. На тебя здесь возник большой спрос. Мои друзья в синем все еще сердятся на тебя за тот глупый инцидент, произошедший в первый день. Два клана повели за тебя настоящую конкурентную борьбу, но в итоге предложение Ульсака показалось мне более заманчивым.

— И что же он тебе предложил?

— Он согласился предоставить мне право убить тебя и тем самым получить немалую прибыль.

— Как данное обстоятельство может повлиять… — начал Элдин, но тут же замолчал, пораженный внезапной догадкой.

— Точно, — сказал Габлона с усмешкой. — У меня нет ни одного билета с исходом, где тебя убивают Шига. Я попросил своих друзей поставить солидную сумму на то, что сначала расквитаюсь с Сигмой, а затем с тобой. Теперь осталось только решить вопрос, когда это сделать. У меня имеется всего лишь пятьдесят билетов со ставкой на то, что ты умрешь сегодня или завтра. Но если я подожду четыре дня, то в таком случае получу выигрыш по тысяче билетов. На предпоследний день у меня припасено две тысячи этих бумажек, и, наконец, у меня имеется десять тысяч билетов со ставкой на твою смерть в последний день. Так что, как сам видишь, я получу неплохую прибыль, сохранив тебе жизнь еще на три стандартных дня. Наше маленькое приключение принесет мне биллионные доходы, и Ульсак согласился пойти мне навстречу.

Элдин посмотрел на него с нескрываемым отвращением.

— Так что ешь и ничего не бойся, мой друг, — сказал Габлона, показав на столик, заставленный раз личными местными деликатесами. — Ульсак даже прислал мне несколько бутылок конфискованного бренди. Хороший напиток. Можешь чувствовать себя здесь как дома. Фестиваль уже начался, и наши друзья будут здесь с минуты на минуту для того, чтобы тебя забрать.

— Освободи Тию, — холодно произнес Элдин. — По крайней мере, выполни собственное обещание. Ты ведь сказал, что отпустишь ее, если я сдамся.

Габлона откинулся на спинку кресла, и его круглое лицо растянулось в широкой улыбке.

— Я солгал.

— Он находится внутри уже целый час, — прошептала Мари, — оглядываясь по сторонам, поскольку туман уже начал редеть.

— Он приказал не совершать никаких действий до тех пор, пока из здания не выйдет девушка, — сказал Оиси.

Звук барабанов, доносившийся с площади, внезапно затих, и одновременно завесу поредевшего тумана прорезал первый солнечный луч. В отдалении прозвучал сигнал рога.

Мари дернула Оиси за pyкав.

— Действуй, черт возьми!

— Теперь позволь мне сделать одно предположение, — сказал Габлона. — Думаю, ты не настолько глуп, что пришел ко мне, не спланировав заранее, как выбраться отсюда.

— Что заставляет тебя так думать? — спросил Эл дин ровным голосом, осматривая поднос едой, предложенной Габлоной, и пытаясь найти там что-нибудь не слишком oтвpaтитeльнoe.

— Я сам поступил бы так на твоем месте.

— Прежде всего, ты никогда не смог бы оказаться на моем месте, даже если бы в заложниках оказалась твоя мать.

— Моя мать — произнес Габлона с кривой усмешкой. — Позволь, я расскажу тебе кое-что об этой женщине. Если бы Шига имели глупость ее схватить, то уже через неделю она прибрала бы их к рукам и стала бы здесь королевой. Но на месте твоих людей я не стал бы пытаться освободить тебя силой. Несмотря на мои выигрышные билеты, тебе не удастся выйти отсюда живым.

— С этим все ясно, но как насчет Тии?

— Опять ты о ней. По твоему поведению можно подумать, что она твоя любовница, а не племянница.

— Ты просто отвратителен, — бросил Элдин.

— Я знаю, — сказал Корбин, и его стотридцатикилограммовая туша затряслась от смеха. — Но мне кажется, твое время уже на исходе. Давай пригласим ее сюда.

Взяв с подлокотника кресла маленький колокольчик, Корбин позвонил. Через несколько секунд дверь за его спиной открылась, и один из стражников втолкнул в комнату Тию, выглядевшую усталой и изможденной.

— Тебе лучше остаться со мной, — сказал Корбин ассасину. — Мы ведь не хотим, чтобы здесь сложилось неблагоприятное для нас соотношение сил. Это может расстроить тех, кто наблюдает за нами сверху.

Элдин медленно поднялся на ноги и подошел к Тии.

— Что ты здесь делаешь? — воскликнула она и тут же поняла, что привело сюда Элдина.

В первый раз с тех пор, как Тия вышла из детского возраста, Элдин увидел, как глаза племянницы наполнились слезами.

— Ты идиот, — сказала она, громко всхлипнув. — Ведь ты должен был понимать, что в любом предложении Корбина скрывается обман.

— Я знаю, — сказал Элдин. — Но если бы я отказался, то уже никогда не смог бы жить в мире с самим собой. — И с этими словами он обнял ее за плечи. — Он тебя не обижал?

— Кто, он? Да он не посмел бы дотронуться до меня и пальцем.

— Ну, ну, — протяжно произнес Корбин. — Были времена, когда тебе нравились мои прикосновения.

— Грязный ублюдок, — бросила Тия. — Да я получу больше удовольствия, развлекаясь с куском льда.

В первое мгновение Элдину показалось, что она задела его слишком сильно. Лицо Габлоны покраснело от гнева, но он лишь отвернулся в сторону.

— Вместо того чтобы просто ее отравить, — медлен но сказал он, — пожалуй, я лучше передам твою племянницу в руки Шиги.

Элдин начал терять над собой контроль, испытывая сильный соблазн покончить с Габлоной.

Почувствовав его настроение, Корбин насторожился.

Внезапно дверь, ведущая к выходу, открылась, и один из ассасинов вошел в комнату.

— Вовремя ты здесь появился, — с усмешкой произнес Габлона. — Шига уже пришли за своим товаром?

Ассасин в ответ кивнул.

— А где Хасан?

— Задержался.

Вдруг Габлона понял, что не узнает этого человека.

Створки двери резко распахнулись, и отряд Аль-Шиги ворвался в комнату. Все воины были облачены в желтые балахоны.

Они молча окружили Элдина, оттолкнув Тию в сторону.

— Возьмите с собой и девушку, — произнес Габлона, все еще глядя на того, кого считал своим ассасином. — Передайте своему господину, что это подарок от меня. Небольшой довесок в знак моей дружбы.

— Ублюдок! — воскликнула Тия. — Если кохи когда-нибудь узнают, что меня, тоже имеющую статус коха, убил глава семейства, они тебе никогда этого не простят.

— Память можно стереть достаточным количеством денег, — сказал Корбин, пытаясь скрыть свой страх.

Со стороны входной двери донесся шум борьбы и сдавленные крики на варварском наречии, которые ассасины использовали, общаясь между собой.

Несколько человек в желтом окружили Элдина и Тию, а Габлона попятился в угол комнаты.

Четыре воина отделились от общей группы и направились к Габлоне.

— Где мои охранники? — воскликнул он.

— Они мертвы, — прошипел один из желтых со зловещей улыбкой. — Десять чужеземцев для нас сущий пустяк.

Движением настолько быстрым, что оно показалось смазанным, воин поднял руку, и в ней тут же оказался моток проволоки. Тонкая стальная нить взлетела в воздух и обмоталась вокруг шеи Габлоны.

С испуганным воплем Габлона упал на колени, отчаянно пытаясь ослабить сжавшую его горло петлю. Сталь вошла в плоть, кожа возле его сонной артерии натянулась так сильно, что от малейшего добавочного усилия сосуд мог лопнуть, выплеснув поддерживающую жизнь влагу.

— Ты тоже пойдешь с нами, — с усмешкой произнес один из желтых. — Пришло время посетить Ульсака.

Элдина и Тию подтолкнули к двери. Проходя мимо Габлоны, Элдин испытал чувство, похожее на жалость. Толстый кох задыхался, хватал ртом воздух, его глаза вылезали из орбит от удушья и панического ужаса.

— Я пытался тебя предупредить, — сказал Элдин, но прежде чем он успел добавить хотя бы слово, один из желтых сильно толкнул его в спину, чуть не сбив.

Проследовав по темному коридору, они оказались на улице, освещенной первыми лучами зари. В воздухе все еще чувствовалась прохлада, но туман уже разделился на отдельные хлопья, медленно плывущие в воздухе. Несколько желтых настороженно оглядывались по сторонам.

— Пойдем, — скомандовал человек, охранявший Элдина. — Синие все еще желают их заполучить.

Ускоренным шагом, порой переходящим на бег, они направились к выходу из иностранного квартала. Габлона, пошатываясь, семенил в центре группы. Его мучитель прикрепил рукоятки гарроты к концу длинной палки, после чего передал пленника одному из подчиненных.

Отряд быстро продвигался по улице. Внезапно воины, следовавшие впереди, замедлили шаг, словно бы почувствовав какую-то опасность. Посреди улицы лежало несколько разбитых бочек. Их содержимое разлилось по мостовой. В воздухе чувствовался запах спирта.

— Совсем недавно здесь этого не было, — с подозрением произнес один из желтых и, приблизившись к ближайшей бочке, собрался отпихнуть ее ногой в сторону.

Переулок озарила ослепительная вспышка, сопровождаемая оглушительным грохотом.

Находившиеся впереди воины с громкими криками отшатнулись назад, некоторые упали на землю, корчась в агонии. Их одежда была охвачена пламенем.

— Ложись, Тия! — закричал Элдин.

Он перекатился по мостовой поближе к сточной канаве, но, подняв голову, увидел, что его стражник приближается к нему с обнаженным кинжалом.

Этот человек собирался убить его. Желтый приблизился к Элдину еще на один шаг, но вдруг где-то рядом щелкнула тетива катапульты, и стражник отлетел в сторону, пронзенный длинной стрелой. Еще около полудюжины стрел вылетели из окон близлежащего здания. Дверь распахнулась, и с громкими возгласами самураи, ведомые Оиси, высыпали на улицу. Их мечи засверкали в лучах утреннего солнца, разя врагов.

Гаф-берсеркер перепрыгнул через Элдина и мощным взмахом тяжелого топора прикончил желтого, сраженного выстрелом из катапульты.

Прогремел еще один взрыв, на этот раз в арьергарде колонны. Привстав, Элдин увидел, как около десятка фигур в желтом рухнули на мостовую, истекая кровью.

Элдин поднял голову, и тут же из окна верхнего этажа вылетел еще один метательный снаряд. Большой пятигаллонный кувшин описал в воздухе широкую дугу, дымящийся фитиль прочертил его траекторию.

— Вниз! — закричал Элдин.

Кувшин исчез в яркой вспышке, уложив на мостовую, еще около дюжины желтых.

Из переулка, расположенного чуть дальше, выскочили гафы во главе с Зергхом.

Узкая улочка за несколько секунд оказалась запружена людьми и гафами. Элдин почувствовал, как чьи-то руки подхватили его и поставили на ноги, и только затем понял, что это его самураи, чьи лица сияли от радости. Он увидел, как Тия выбралась из-под трупа человека в желтом, сжимая в руке окровавленный кинжал, которым она, по всей видимости, воспользовалась. Атака закончилась так же быстро, как и началась. Воины в желтом, ошеломленные вспышками взрывов и внезапностью нападения, были повержены, даже не успев оказать серьезного сопротивления. Один гаф погиб в бою, но остальные пели и плясали от радости, довольные тем, что их топоры наконец-то отведали крови.

— Габлона! Возьмите его! — воскликнул Элдин. Кох лежал посреди мостовой, извиваясь словно рыба, вытащенная на сушу. Ассасина, который вел его на поводке, пригвоздила к стене длинная стрела, выпущенная из катапульты.

Сейджи приблизился к коху и, подобрав брошенную палку, заставил Габлону подняться на ноги. Кожа на его шее лопнула от давления гарроты, и струйки крови стекали на воротник шелковой рубашки. Почувствовав на горле теплую влагу, Габлона со сдавленным криком поднес к глазам окровавленные руки.

Элдин подошел к нему поближе.

— На такую удачу мы не рассчитывали, — сказал Оиси, с мрачной усмешкой посмотрев на Габлону.

Элдин сохранял молчание, словно бы принимая решение.

— Поверни гарроту еще на один оборот, — холодно посоветовал Оиси, — и ты навсегда от него избавишься.

Элдин посмотрел на Тию, а затем вновь перевел взгляд на коха.

— Как мы с ним поступим, Тия? — спросил он.

— Я испытываю сильный соблазн придушить его собственными руками, — сказала она ледяным голосом.

Корбин вытянул перед собой руки в умоляющем жесте.

— Он напоминает мне Киру. Трусливый мерзавец имел такой же жалкий вид перед тем, как я отрубил ему голову, — произнес Оиси с презрительной усмешкой.

Элдин по-прежнему стоял на месте, пристально глядя на Габлону.

— Нам лучше поторопиться, — сказала Мари, присоединившись к группе. — Такаси только что вернулся с донесением, что синие взяли приступом таверну и пришли в бешенство, никого там не обнаружив. Скоро они придут сюда.

— Ты хочешь сам испытать удовольствие, убив своего врага, — спросил Оиси, отвязывая от палки рукоятки гарроты, — или предоставишь это право мне?

По щекам Габлоны катились крупные слезы, он протянул руки к Элдину, умоляя о пощаде. Такое поведение вызвало насмешки со стороны самураев. Элдин молча выступил вперед и взял у Оиси ручки гарроты. Дыхание Габлоны стало хриплым и прерывистым.

— Мне достаточно сделать лишь пол-оборота, — сказал Элдин. — Когда я представляю себе, на что ты собирался обречь Тию…

Он слегка повернул ручки, и Габлона издал сдавленный вопль.

Элдин презрительно фыркнул и отпустил рукоятки.

Хватая ртом воздух, кох сначала упал на колени, ослабил на шее петлю и, судорожно всхлипнув, упал на живот.

Самураи и гафы издали разочарованный стон.

— Я тебя не понимаю, — обратился Оиси к Элдину. — Он уже не раз совершал покушения на твою жизнь. Всего лишь несколько минут назад он хотел предать тебя и твою племянницу, а теперь ты его прощаешь. Это неразумно, мой господин.

Габлона бросил злобный взгляд на Оиси.

— У меня есть причины сохранить ему жизнь, — отрезал Элдин. — Идем!

Отдав несколько коротких команд, Оиси повернулся, показав на здание, взятое штурмом, из которого они провели внезапную атаку.

Элдин быстро огляделся по сторонам. Он чувствовал с самого начала, что Габлона нарушит свое обещание, отказавшись освободить Тию, но были все основания надеяться на то, что кох не убьет его в первую же минуту, а скорее выдаст Ульсаку или оставит в живых, с тем чтобы использовать в дальнейшем.

Появление отряда желтых оказалось для Оиси полной неожиданностью, но он быстро изменил план, приняв в расчет сложившуюся ситуацию. На самом деле то, что Тию и Элдина вывели на улицу, упростило их задачу.

Бомбы и бочки со спиртом предназначались для штурма цитадели. Чтобы получить первый ингредиент, потребовалось в течение нескольких дней выпаривать воду из серных источников, а покопавшись в отхожем месте таверны, они обеспечили себя селитрой. В ходе первой атаки они израсходовали половину своего арсенала.

Они нарушили все законы Дыры, использовав метательное оружие и взрывчатые вещества против Шиги. И если Шуга еще не объединились для того, чтобы напасть на них, то это, вне всякого сомнения, произойдет в самое ближайшее время.

— Давай поторопимся, — сказала Мари, потянув Элдина за рукав.

— К нам кто-то приближается, — предупредил один из самураев, показывая в дальний конец переулка, где появилась одинокая человеческая фигура.

Это был Хасан.

Кровь сочилась из пореза, пересекавшего его щеку.

— Чертов идиот! — проревел Габлона. — Что произошло?

Хасан спокойно приблизился к группе и прошел мимо самураев, которые подняли мечи, готовые нанести удар.

— Нас предали, — сказал Хасан, обращаясь к Габлоне и словно бы не замечая присутствия всех остальных.

— Кто? — спросил Элдин.

— Ульсак, кто же еще? Я и сопровождающие меня двадцать человек, посланные к нему для переговоров, были встречены за воротами иностранного квартала. На нас напали, и все мои люди были убиты. Мне одному удалось вырваться, и я сразу же поспешил сюда, чтобы предупредить вас.

Элдин недоверчиво посмотрел на ассасина.

— Шига используют отравленные клинки, — он показал на рану. — Ты уже должен быть мертв.

— Ах это, — невозмутимо произнес Хасан и, подняв руку, стер со щеки запекшуюся кровь, словно бы впер вые заметив порез. — Желтые завладели нашим оружием и попытались использовать его на мне. — Хасан обвел долгим взглядом окружавшую его группу. — Полагаю, я должен вам сдаться.

С этими словами он вытащил из ножен саблю и протянул ее Оиси рукояткой вперед.

— Я предпочитаю стать вашим пленником, сохраняя шанс выбраться отсюда живым, чем ждать, когда Шига до меня доберутся.

Оиси холодно посмотрел на Хасана, очевидно не веря ни единому слову.

— Мы возьмем его с собой, — сказал Элдин. — Его опыт может оказаться для нас полезным. Пойдем отсюда.

Он пнул Габлону коленом под зад.

— После того, что произошло, Аль-Шига в полном составе начнет на тебя охоту, — злорадно бросил Габлона.

— Они будут охотиться и за твоей задницей, — ответил Элдин.

В отдалении прозвучал сигнал рога, а затем еще один и еще. Местные жители скоро обнаружат, что их основные законы были грубо нарушены, причем одновременно с началом Великого Фестиваля, и Элдин почувствовал холодную волну страха. Если они не любили чужеземцев и раньше, то он мог только догадываться, какая лютая ненависть проснется в них теперь.

— Так это и есть результат твоего соглашения? — спросил Аабек, лидер клана Исма, обводя взглядом место недавнего побоища. Слабые порывы свежего утреннего ветра развевали полы его длинного синего одеяния.

С задумчивым видом Ульсак бродил между тел своих погибших последователей. Перевернув ногой один из трупов, он присел на корточки, чтобы осмотреть раны.

— Осколочные ранения, — тихо произнес Ульсак.

— Как такое могло произойти? — воскликнул Торес, глава клана Бенжада. — Мы испокон веков наложили запрет на поставку взрывчатых веществ на поверхность Дыры и тщательно проверяем ее грузы. Мы обучаем своих людей сражаться без применения подобных средств, чтобы у тех, кто находится над нами, не появилось причин заподозрить с нашей стороны угрозу.

— Они изготовили взрывчатку сами, — сказал Ульсак.

— Посмотрите на это, — произнес Аабек, показав на стрелу катапульты, торчащую из тела гафа.

Ульсак мрачно кивнул.

— Они ведут игру по собственным правилам.

— Наши подчиненные начнут задавать вопросы, — прошептал Аабек, подойдя к остальным верховным правителям Аль-Шиги. — Они поймут, что подобные средства очень эффективны, поскольку вызывают не медленную смерть.

— Мы что-нибудь придумаем, — сказал Ульсак, и все согласно закивали головами.

Разве не в этом заключалась вся цель существования их культа — с помощью изощренного обмана держать своих последователей под жестким контролем?

— Значит, насчет всего остального мы договорились? — спросил Ульсак.

Предводители кланов промолчали.

— Тебе следовало убить их при первом удобном случае, — внезапно заявил Аабек, и остальные согласно закивали. — Да и мы сами уже сотни раз могли с ними разделаться.

— Но я не хотел, чтобы все произошло именно так, — резко бросил Ульсак.

— А почему? — поинтересовался Торес.

— Потому что эти двое должны оставаться живыми для финального жертвоприношения.

— Подозреваю, ты рассказал нам далеко не все, — угрожающе произнес Торес.

— Подозревай все, что тебе заблагорассудится, но в данном вопросе у нас не должно быть расхождений.

Торес ничего не ответил, но в его глазах Ульсак увидел недоверие, которое, по всей видимости, разделяли и другие.

— Мы слышали причитания того шамана, — холодно произнес Аабек, пристально глядя в глаза Ульсаку. — Ходят слухи, что ты встречался с ним лично, но ничего не сделал для того, чтобы положить конец его сумасшедшим бредням.

— Скажи нам честно, — попросил Наргла, верховный улла клана Сутар, — ты и в самом деле намерен объявить себя Имой?

Ульсак ответил загадочной улыбкой.

— Довольствуйтесь пока тем, что вам известно. Скоро я открою вам остальное. Я попросил вас удержать своих людей от убийства чужеземцев, и вы согласились, как было всегда, когда один мастер о чем-то просит другого, — спокойно произнес он. — Если окажется, что это ошибка, всю вину я готов взять на себя.

Предводители кланов обменялись многозначительными взглядами. Конечно же они всегда были соперниками в борьбе за власть, но тем не менее традиция доказала мастерам, что, только сотрудничая друг с другом, они смогут поддерживать равновесие рил. И вот теперь Ульсак, по всей видимости, претендовал на что-то еще.

У них появилась одна и та же мысль — этот человек намерен объявить себя Имой и поэтому требует оказывать ему содействие. Но подобные претензии казались им просто бессмысленными, поскольку только сумасшедший мог претендовать на этот титул.

Мастера снова посмотрели на Ульсака и согласно кивнули.

— Мы начнем охоту прямо сейчас, — заявил Ульсак, обведя присутствующих пристальным взглядом. — Для начала я собираюсь перевернуть вверх дном весь иностранный квартал, а затем перенести поиски в остальную часть города. Ваши люди должны выдвинуться за пределы столицы в направлении собственных городов. Затем я хочу, чтобы вы образовали кордон вдоль границы диких джунглей так, чтобы никто ни при каких условиях не смог проскользнуть в сельскохозяйственный регион. У нас мало времени, их необходимо схватить до наступления Ульмана.

— Только в одном этом городе есть тысяча мест, где они могли бы спрятаться, — заметил Аабек.

— Если потребуется, я сожгу город дотла, — с холодной усмешкой сказал Ульсак, — поскольку уже в самое ближайшее время он нам больше не будет нужен.

Услышав эти слова, мастера многозначительно закивали головам. Значит, слухи были правдивыми; возможно, у них и в самом деле появится шанс выбраться из Дыры. Ульсак просил о сотрудничестве, намекая на то, что обладает могуществом, о котором они не смели и мечтать, но если ему и вправду по силам вытащить их отсюда, то, значит, он — Има, и они обязаны ему беспрекословно повиноваться.

Молча повернувшись, мастера удалились один за другим, и вскоре Ульсак остался стоять в одиночестве, устремив взгляд на распростертый у его ног труп.