"Увидеть лицо" - читать интересную книгу автора (Барышева Мария Александровна)

XIV

Проснувшись, она долго не вставала — лежала, закинув руки за голову, и смотрела на плотно зашторенное окно, за которым, не обещая никаких перемен, все так же уныло стучал дождь. Он стал слабее — теперь это был не ливень, а просто дождь, но в стуке падавших капель появилось окончательное и безысходное постоянство. Казалось, теперь он будет лить не один месяц. Кроме шлепавших капель не раздавалось ни единого звука — очевидно после ночной попойки все еще спали.

Вспомнив безумные пьяные глаза Евсигнеева и его потные руки, торопливо шарящие по ее телу, Алина брезгливо передернулась под одеялом, потом протянула руку и выключила бра, горевшее всю ночь. Комната погрузилась в полумрак, и продолжать нежиться в постели отчегото сразу же расхотелось.

Она откинула одеяло и села на кровати, сонно моргая. Сейчас все происшедшее не казалось таким уж жутким, за несколько часов сна изрядно отдалившись. В голове слегка шумело, было немного больно двигать глазами, чутьчуть мутило, но в целом состояние было лучшим, чем она ожидала.

Встав, Алина посмотрела на свои разбросанные вещи, потом пожала плечами с несколько обреченным видом и направилась к шкафу. Натянула новое белье, темносиние джинсы с широким поясом и простенькую облегающую черную майку, хотя вначале ей хотелось надеть какойнибудь глухой бесформенный балахон, но такового в шкафу не оказалось.

Порывшись в своей сумке, Алина достала расческу и начала причесываться. Свалявшиеся, не высушенные на ночь волосы поддавались с трудом, расческа то и дело застревала в рыжих кудрях, и она, закусив губу, с трудом сдерживалась, чтобы не дерануть их как следует. В конце концов она все же победила, и расчесанные волосы приобрели более-менее нормальный вид, послушно улеглись и позволили сколоть себя заколками, не пытаясь вырваться. Сидя перед зеркалом, Алина придирчиво вертела головой, рассматривая себя в различных ракурсах до тех пор, пока не решила, что вполне может показаться на глаза людям.

Перестав крутиться, она внимательно посмотрела на себя и нахмурилась. Нет, что-то все же было не так. Что-то было не так с ее лицом. Но что именно?

Наклонившись, Алина тщательно рассматривала свое отражение, пытаясь понять, в чем дело. Отчегото смотреть на собственное лицо было странно, как будто… как будто это было…

Почти бессознательно она придвигалась все ближе и ближе, пока, наконец, не стукнулась носом об стекло. Вздрогнув, она испуганно дернулась назад и быстро заморгала, и рыжая заспанная девушка в зеркале так же всполошенно заморгала ей в ответ. А потом криво улыбнулась. Все было в порядке. Наваждение исчезло.

Где-то на этаже хлопнула дверь, потом послышался приглушенный сварливый женский голос, похожий на Маринин. Снова хлопнула дверь, и кто-то засмеялся. Алина встала, подошла к двери, открыла ее и осторожно выглянула. Полукруглый коридор был пуст, но где-то в самом конце слышались голоса. Выйдя, она закрыла за собой дверь и медленно пошла вперед. Проходя мимо ванной, бросила немного смущенный взгляд на скособочившуюся дверь, при дневном свете выглядевшую еще более плачевно.

Голоса раздавались из гостиной, оттуда же неслись какие-товизги и пальба — кто-то уже не просто проснулся, но и ожил настолько, что включил телевизор. Алина нерешительно остановилась перед приоткрытой дверью, потом толкнула ее и шагнула внутрь.

— О! — приветствовал ее развалившийся в кресле и попивавший пиво Олег, выглядевший весьма помя-то. — Еще одна поздняя пташка прилетела! Ну, доброе утро аль день!..

Виталий, покачивавшийся на плетеном диванчике, приветственно кивнул, Жора издал некий полузевающийполусловесный звук, в котором отдаленно угадывалось пожелание доброго утра. Остальные никак не отреагировали. Алина поздоровалась и плюхнулась в свободное кресло, исподтишка разглядывая присутствующих. Петр с отчаянно похмельным видом, нежно сжимая в пальцах полупустую бутылку пива, мрачно смотрел в экран телевизора, по которому шел какойто боевик. Кристина, вытянувшая длинные ноги, едваедва прикрытые цветастой юбкой, выглядела довольно бодро, и прошедшая бурная ночь выглядывала только из ее покрасневших глаз. Гигант Жора, казалось, всю ночь провел на полу, причем в самом оживленном месте, где по нему прошли не один раз. Марина в бледноголубом шелковом халате рассеянно смотрела в окно, осторожно потирая ненакрашенные сонные глаза. Ольга, уютно устроившаяся на диване, поджав под себя ноги, полудремала, умостив голову на согнутой руке. Виталий словно еще спал, хотя его глаза были открыты. Он был в джинсах и майке, и на его правом плече виднелся приличный кровоподтек. Хуже всех выглядел Алексей — его лицо было серым и отекшим, покрасневшие глаза болезненно ворочались в глазницах под припухшими веками, переносицу огибала багровая полоса, нос теперь казался чуть свернутым набок, а голова была туго перевязана бинтом, на котором засохло маленькое кровавое пятнышко. Для похмельного кворума не хватало только Бориса и Светланы — вероятно, они еще спали.

— Что с головой — бандитская сабля? — осведомилась Алина, старательно изгоняя из голоса насмешку и злость. Алексей мрачно глянул на нее, и от его взгляда Алину передернуло.

— Бл… какая, на хрен, сабля! Уроды, подсунули коньяк паленый! Вырубило начисто… башкой об камин!.. Ни хера не помню! — он подозрительно оглядел остальных налитыми кровью глазами. — Или кто мне помог? Ведь узнаю!..

Виталий чуть улыбнулся и незаметно для остальных показал Алине отогнутый большой палец — то ли в знак того, что все в порядке, то ли восхищаясь ударом. Она тоже улыбнулась, но тут же приняла серьезный вид. Быть в заговорщиках с Виталием казалось нелепым.

— Нормальный коньяк, просто не хрен жрать его в таких количествах! Это ж надо было так ковер изгадить! — пробурчал Олег и поглядел сквозь пивную бутылку на голые ноги Кристины, потом пихнул в бок Жору и негромко произнес: — Судя по всему, друже, к тебе ночью заходил секс?

— Не твое дело! — пробурчал Вершинин и страдальчески схватился за голову. Олег хмыкнул.

— А самочувствие как?

— Как у обглоданной куриной ноги, — очень тихо сказал Жора, и Олег одобрительно кивнул.

— Значит, вечер удался! Ты смотри, она и на деле сильна, не только на словах…

— Слушай, отстань ты, бога ради!.. У меня голова сейчас треснет!

— Нагулялись?! — язвительно поинтересовалась Марина, потом ее глаза зло сверкнули. — Хотела бы я знать, какая свинья сломала дверь ванной?! — она вонзила взгляд в Евсигнеева. — Это ты, перед тем как в камин упасть?!

— Это я сломал, — равнодушно сказал Виталий и закурил. — Потом починю.

— Ого! — уважительно заметил Олег. — А зачем?

Виталий пожал плечами.

— А разве должен быть повод?

— От вас все бутылки надо спрятать! — Марина перевела злой взгляд на Виталия. — А с тобой я позже поговорю!

— Это вряд ли, — все так же равнодушно отозвался Виталий и выпустил в воздух красивое облачко дыма. Олег засмеялся.

— Елки, еще в себя не пришли, а уже семейная сцена намечается!

— Помолчал бы!

— Я не умею!

На несколько минут наступила сонная страдальческая тишина, нарушаемая лишь звуком телевизора, потом Ольга насмешливо, не открывая глаз, произнесла:

— И эта женщина называла меня стервой!

— Бац! — тут же отреагировал Олег. — Одинодин!

— Слушайте, ну хватит! — простонал Жора, снова хватаясь за голову. — Украсьтесь молчанием хоть на пару минут! У меня башка раскалывается, а мне ею еще думать!

— Кто-нибудь вниз спускался? — спросила Алина, незаметно подтягивая к себе лежащий на одном из столиков еще со вчерашнего вечера апельсин.

— Я на кухню за пивом ходила, — Ольга потянулась на диване. — Меня ну очень попросили. Кстати, — она обвела всех ядовитым взглядом, — хотелось бы мне знать, кто вчера так упился, что использовал кухню вместо туалета?!

— Чего?! — Олег совершенно искренне вытаращил глаза.

— Чего слышал! Потомто сообразили, что к чему и убрали?.. только как в кухне освежителем воздуха не напрыскали, запах мочи все равно ощущается! Это уж перебор, вам не кажется?!

— Мда-а, — протянул Жора и посмотрел на Алексея. Алексей посмотрел на водителя, а тот в свою очередь посмотрел на бутылку пива и неопределенно помотал головой.

— Это не я! Я тут спал.

— Точно, как свиньи! — вполголоса произнесла Марина. Облачка дыма поплыли в ее сторону, и она демонстративно закашлялась.

— А на улицу ты не выглядывала? — спросила Алина, вонзая ногти в яркооранжевую апельсиновую кожуру, и из-под них выстрелил фонтанчик брызг, тут же разнеся по комнате апельсиновый аромат. Ольга помотала головой.

— Я в холл даже не выглядывала. Прошла на таком автопилоте, что…

— А нюхала тоже на автопилоте? — пробормотал Алексей, явно начиная приходить в себя. Алина закусила губу, терзая апельсин, потом резко вскинула голову, но наткнулась на упреждающий взгляд Виталия. Он покачал головой.

— Во всяком случае, за нами никто не приехал! — отрезала Ольга и кивнула Алине. — Если ты об этом.

— Давайте на эту тему рассуждать хотя бы через час, а? — попросил Жора. — Ейбогу, мне сейчас на это совершенно наплевать! Мы там же, где и вчера — и все! Алька, если тебя сейчас потянет на теории, я тебе рот с мылом вымою! Слушай, Леха, а ты где бинт взял? Аптечку нашел?

— Он у меня с собой был, — отозвался Алексей.

— Запасливый. Со своей аптечкой ездишь? А цитрамона у тебя нет?

— Нет.

— Это плохо.

За дверью послышались шаги. Алина лениво повернула голову, надеясь, что это Светлана, но в гостиную вошел Борис — осунувшийся и слегка побледневший, но тщательно причесанный, умытый и облаченный в черные брюки и черную рубашку, подчеркивающие его бледность. Золотой крокодил уже сонно блестел на лифмановском пальце.

— А что случилось с дверью в ванной? — сразу же осведомился он, аккуратно усаживаясь в кресло. Виталий обратил на него сонный взгляд.

— Воспитанные люди здороваются, господин ювелир.

— Значит, это ты ее сломал? — тут же сделал вывод Борис, уничтожающе глядя на него.

— Он, он, — отозвался Олег, потом косо вскинул правую руку над головой, отдавая вялый пионерский салют. — Застучал пионер Кривцов!

Виталий хохотнул, гася окурок в пепельнице. Борис приподнял одну бровь.

— Вот не можете вы, как люди, нормально…

— Уж говори, че думаешь: вот не можете вы, русские, нормально!.. — пробормотал Алексей, осторожно дотрагиваясь до повязки.

— Блин, опять начинается! — вскипела Кристина. Борис презрительно скривил тонкие губы, потом быстро оглядел гостиную, отметил беспорядок, винное пятно на серебристом ковре, перебинтованную голову Евсигнеева, синяк на плече Виталия, ладони Жоры, прижатые к вискам, нестройный ряд бутылок возле стены, после чего спросил:

— А Света не заходила?

— Неа, — Олег наклонился, ставя на пол пустую пивную бутылку. — А мыто думали, что она с тобой в теплом гнездышке.

— Утром я ее не видел, — деликатно и вместе с тем жестко ответил Борис. Олег склонился к голове Жоры и прошептал:

— Кто поздно встает, тому не дают!

Жора, ничего не ответив, возвел глаза к потолку. Петр переместил печальный взгляд с экрана телевизора на ювелира и сказал:

— Так Светик, наверное, уже на кухне шурует. Уж что-что, а в еде она толк знает, да… наверное, прям с поварешкой и родилась.

Олег вполголоса пробормотал, что физиологически это было бы весьма затруднительно для ее матери, но Жора толкнул его, и Кривцов обиженно замолчал.

— Я ее на кухне не видела, — сказала Ольга, — но я когда ходила… — она неопределенно покрутила в воздухе пальцами и закрыла глаза. Алина, дожевывавшая апельсин, задумчиво посмотрела на Петра, жадно доглатывавшего пиво, и ощутила неодолимое желание последовать его примеру. Кроме того вдруг почему-то отчаянно захотелось добрый кусок сыровяленной колбасы. Она встала и потянулась.

— Я на кухню. Комунибудь по лифту что-то прислать?

— Пива, — сказал Олег, устремив на нее ласковый отеческий взгляд, — много пива.

— И пожрать чего-нибудь! — добавил Петр. — А если Светик там, то она уж сообразит.

— Может она и не на кухне вовсе, — заметил Виталий. — С чего вы взяли? Может, она в бассейне плещется. С бодуна вот только идти что-то готовить!

Жора слегка покраснел, вспомнив о беспорядке, который они с Ольгой оставили в бассейной. Если Светлана зашла туда, то, вероятно, была очень удивлена.

Алина повернулась и вышла из гостиной. Уже возле лестницы ее догнала Марина и, слегка задыхаясь, пошла рядом, ничего не говоря.

— Тоже проголодалась? — дружелюбно спросила Алина, но Марина неожиданно посмотрела на нее с такой яростью, что у Алины отпала всякая охота вести разговоры.

— Нет! Хочу проверить свое пальто! Оно стоит больших денег, а я просто так бросила его на вешалке! Мало ли, что за компания тут собралась!

— На меня намекаешь?!

— На тебя в первую очередь!

— Чего психуешь с утра?! — Алина начала раздражаться. — Критические дни, что ли, настали?! Не забыла, что я бывшая официантка?! Так что смотри — могу и врезать по старой памяти, невзирая на воспитание!

— Это у тебя-то воспитание?! — язвительно переспросила Рощина и, прибавив шаг, обогнала ее на несколько ступенек и пошла впереди. Алина недоуменно смотрела на ее стройную спину, прикрытую голубым шелком. Ярость Марины была ей совершенно непонятна — казалось, еще совсем недавно они прекрасно ладили. Хотя как недавно — это было аж позавчера вечером. Неужели прошло уже два дня?! Как же там ее ресторанчик?! Женька, наверное, с ума сходит — куда компаньонка пропала, да еще вместе с документами?!

Но книга — откуда и как взялась эта книга?!

В холле был полумрак, отчего сейчас он казался намного меньше, кроме того, из него ощутимо тянуло холодом. Шедшая впереди Марина остановилась, и Алина, уже собиравшаяся повернуть в левый коридор, услышала ее голос, выговаривавший слова со странным сонным удивлением.

— Почему не закрыли дверь?

Повернувшись, Алина сделала несколько шагов вперед и остановилась, глядя на тяжелую входную дверь, приоткрытую на две ладони. В щель врывались ветер и дождевые брызги, и была видна мокрая верхняя ступенька крыльца, по которой шлепали капли. Дверь едва заметно покачивалась. Холл совсем выстыл — вероятно, дверь была открыта уже довольно давно. Алина зябко обхватила себя руками. Внезапно ей расхотелось идти дальше.

— Навалили барахла, ничего не видно!.. — проворчала Марина и пошла мимо вешалки к двери. Резким движением захлопнула ее, потом зашарила ладонью по стене. — Где тут свет включается?!

Найдя выключатель, она нажала на него, отворачиваясь к вешалке, в холл обрушился поток яркого света, затопив все вокруг, и почти одновременно с этим электрическим всплеском Марина дернулась назад, косо врезавшись спиной в стену, и у нее вырвался короткий страшный вибрирующий вопль, взлетевший по "воздушной башне" до самой крыши особняка.

Вопль подбросил Алину и толкнул ее вперед, мало что соображающую и словно со стороны осознающую, что она куда-то бежит. Марина продолжала кричать, тупо колотясь спиной о стену, точно мотылек о стекло лампы, но теперь крик был длинным и таким громким, что казалось невероятным, что человеческие легкие способны издавать такой звук. Ее побелевшее лицо с вытаращенными глазами и распяленным ртом было обращено к вешалке.

Добежав до середины холла, Алина увидела, на что она смотрит, дернулась назад и в сторону, нога у нее подвернулась, и она с размаху упала на колени, судорожно втягивая ртом воздух, которого набиралось все больше и больше, но он никак не желал возвращаться в крике, и она только агонизирующе дергала губами, вцепившись прыгающими пальцами в свою майку.

"Не может быть! — монотонно и глупо билось у нее в голове. — Не может быть, не может быть не может быть!.."

Когда вчера утром она увидела на ограде куклу, ей показалось, что это человек. А сейчас на одно короткое, почти не существующее мгновение ей показалось, что она видит куклу. Это не мог быть человек. Такого не могло быть с человеком.

Но это был человек.

Пальто и куртки висели на вешалке так, как они их оставили вчера вечером, и среди них висела Бережная — на ремне, захлестнутом за шею и за железный крючок. Большая пряжка намертво врезалась в кожу под подбородком чуть склонившейся к левому плечу головы, распухшее лицо страшно посинело, казалось почти черным. Глаза были завязаны сложенным в несколько раз кухонным полотенцем — тем самым, которым она, Алина, вытирала вчера руки. Сведенные судорогой пальцы рук и босых ног торчали как сухие сучки. Что-то выглядывало из раскрытых губ Светланы — что-то странное, багровосинее, словно кусок испорченного мяса, и с отстраненным животным страхом, не лишенным отвращения, Алина поняла, что это язык.

Нет, не могло это, на вешалке, быть Светланой! Эта страшная распухшая посиневшая кукла не могла быть Светланой!

Судорожно втягиваемый воздух наконец-то переродился в звук, она завизжала, но желудок тут же дернулся в жестоком спазме, и она прижала руку к губам. Позади все так же громко выла Марина, и этот вой сумасшедшим сверлом ввинчивался в мозг, а она смотрела на страшное лицо и не могла отвести от него глаз. Где-то далеко, в другом мире, по лестнице застучали ноги сбегавших, она услышала вскрик, потом другой, кто-то закашлялся. Чьито руки тряхнули ее, Алина мотнула головой и вяло отмахнулась, потом попыталась встать, но у нее ничего не вышло. Сквозь слезы она с трудом различила стоявшую рядом огромную расплывчатую фигуру Жоры, его беспомощно свисавшую руку, потянулась и ухватилась за нее, и рука напряглась, помогая ей встать. Виталий стоял возле вешалки, положив пальцы на мертвое запястье, и это показалось ей ужасно глупым — ведь было очевидно, что пульс в нем исчез давным-давно. Потом он, хрипло выдохнув, ударил кулаком по стене и зажмурился. Это словно было сигналом для остальных, и они, до сих пор стоявшие в отдалении, почти синхронно, полукругом качнулись к вешалке.

— Это шутка?.. — почти шепотом произнесла Кристина, выкручивая себе пальцы. — Она ведь не…

— Она мертвая, дура! — рявкнул Алексей. — Ты что — не видишь сама?!

Кристина всхлипнула и прижала ладонь к губам. Виталий повернулся и, увидев его лицо, Олег пошатнулся и вдруг начал ругаться, старательно выговаривая слова надтреснутым дрожащим голосом, в то время как Петр, покачиваясь, монотонно повторял одно и то же:

— Как же это?.. девочку… как же это…

Марина уже перестала выть и теперь бормотала сухим голосом — казалось, кто-то методично комкает ломкие палые листья.

— Уберите ее отсюда… уберите ее, уберите, уберите ее…

Алина отвернулась от вешалки и пошла на нее, словно робот, пошатываясь и болтая руками. Дойдя, она склонилась над ее запрокинутым белым лицом, усеянным бисеринками пота, взмахнула рукой и механически хлопнула Марину по щеке. Та икнула и замолчала.

— Вставай, — тускло сказала Алина и протянула ей руку, — вставай, надо встать…

Рощина тупо посмотрела на нее, схватила за запястье и поднялась, и они так и остались стоять возле стены, держась за руки и пошатываясь, словно пьяные.

— Господи… — прошептал Борис, глядя то на распухшее лицо Светланы, то на посиневшую кожу в вырезе ее легкого халатика. — Господи… я же с ней ночью… господи!…

Он зажал рот ладонью, резко развернулся на одной ноге и стремительно вылетел из холла. Никто не посмотрел ему вслед.

— Кто мог такое сделать?! — дрожащим голосом произнесла Ольга и зябко обхватила себя руками. — Что за ссука?!.. За что?..

— Дверь была открыта, — хрипло сказала Алина. — Когда мы спустились, дверь была открыта. Было очень холодно. Марина закрыла ее, а потом мы увви…

Голос у нее сорвался. Марина отвернулась и уставилась куда-то в сторону дивана. Виталий кивнул, потом в его взгляде появилась пугающая деловитость. Он подошел к двери, открыл ее и выглянул наружу. Мокрый двор был пуст, на подъездной дорожке, чуть накренившись, сиротливо мок несчастный автобус. В отдалении едва слышно шумели деревья, но теперь в их шуме было нечто зловещенасмешливое. Воробьев шагнул назад, с грохотом захлопнул дверь, подергал ее, оглядел гостиную и его взгляд остановился на диване.

— Нука, мужики, помогите! — приказал он.

Вчетвером с Жорой, Петром и Алексеем они подтащили диван к двери, перевернули его и стоймя прислонили к створке, потом придвинули туда же кресла. Остальные безмолвно наблюдали за их действиями, потом Кристина спросила:

— Мы что же — здесь останемся? А как же…

— Пока останемся! — отрезал Виталий. — Так будет лучше, если мы точно будем знать, что никто сюда не зайдет.

— Но ведь зашли! У них были ключи…

— В доме нет других дверей, и мы сделаем все, чтобы ключи стали для них бесполезны.

— Окна, — сипло сказал Олег, — есть еще окна. Они могут сделать так же, как и я.

— Разберемся, — Виталий бросил короткий взгляд на труп и сжал зубы. В холл неровной походкой вошел ювелир, вытирая ладонью мокрое лицо и остановился, бессильно привалившись к стене. — Леха, Петр… — он взглянул на Жору, потом покачал головой. — Пойдете со мной. Остальные оставайтесь здесь. Никому никуда не ходить! Тебя это тоже касается! — Виталий стрельнул глазами в Лифмана. — Никуда не ходить, пока мы не вернемся!

— Мне может опять…

— Блюй здесь!

— Вряд ли они еще в доме, — хрипло произнес Олег и потер подбородок. — И все же, Виталя, зашли бы вы, вначале, в оружейную, прихватили чего-нибудь! Давай я тоже пойду!

— Справимся! — отмахнулся Виталий. — Смотрите здесь, смотрите внимательно и если что… Никто не должен выйти — ты понял!

— А… как ты думаешь… можно… — Олег судорожно сглотнул, — … можно ее… снять?..

Виталий отвернулся.

— Если сможете.

Они исчезли в левом коридоре. Олег отвернулся и на развороте взвыл, закинув голову:

— У, суки! Суки! Вот так значит решили?!.. С девок, значит?!.. Нас боитесь трогать, так вы девок?!.. Мать вашу!!!

— Успокойся, — Жора тряхнул его за плечо, но Олег зло отпихнул его руку.

— Я спокоен! Я охрененно спокоен!

— Так теперь они… теперь они нас всех? — прошептала Кристина, ни к кому не обращаясь. — Всех, да?

— Чудный эксперимент, Жора, — сказала Ольга и закрыла лицо руками. — Устали они, значит, ждать, пока мы как пауки в банке. Помочь решили. Добрейшей души люди. Бедная Светка. Уж еето… собственной тени боялась…

Облегченное счастье в ее голосе, что это не она висит там, на крючке, было настолько отчетливым, что Алину передернуло — то ли от отвращения к Ольге, то ли оттого, что сама она была точно так же счастлива. Во рту расползалась горечь, и она сглотнула, ощущая непреодолимое желание съесть что-то сладкое — шоколадку или еще один апельсин. Это показалось ей диким — на вешалке, как тряпка, висит жестоко убитый человек — более того, человек, который был ей симпатичен, а она думает о шоколадке. В правом глазе у нее защипало, на щеку выкатилась слеза, и Алина зло вытерла ее ладонью, потом посмотрела на клетчатое полотенце, плотно закрывавшее глаза Бережной. Это полотенце казалось ей очень важным.

— Потом будете базарить! — бросил Олег и встряхнул руками, словно сбрасывая с них воду. Потом медленно подошел к вешалке и, стараясь не смотреть на труп, протянул к нему руки, но тут же отдернул и в ужасе отвернулся.

— Черт! Я не могу… я всегда мертвых боялся…

— Как раз их бояться не стоит, — сипло сказал Жора и встал рядом с ним. Его посеревшие губы подергивались. — Давай… я приподниму ее… а ты… снимешь с крючка… Просто не смотри на нее…

— Не смотреть… — Олег деревянно кивнул и взъерошил волосы.

— Подождите, ведь нельзя ничего трогать… — неуверенно произнесла Кристина, — ведь милиция…

— Ты представляешь себе здесь милицию? — зло осведомилась Ольга.

— В любом случае нельзя ее так оставлять… — прошептала Алина, дрожа, как в ознобе, и постукивая зубами. — Это… не по человечески…

— Перестаньте болтать! — рявкнул Олег, взмахнув в воздухе руками, точно призывая к действию невидимый оркестр. — У меня и так сейчас…

Не договорив, он отвернулся. Жора кивнул ему, подошел к вешалке вплотную и, выдохнув, обхватил Светлану под бедрами и, сморщившись, с усилием приподнял, отчего голова Бережной свесилась на грудь и тусклые волосы упали вниз, милосердно закрывая оказавшееся так близко лицо. Борис отвернулся, Марина уткнулась подбородком в собственное плечо, комкая на груди шелковый халат. Алина бессознательно сделала несколько шагов вперед.

— Быстрее! — просипел Жора, багровея и с трудом сдерживаясь, чтобы не отпустить ледяные ноги покойницы и не отскочить подальше.

— Сейчас, — бормотал Олег, полузажмурившись и непослушными пальцами пытаясь содрать ремень с крючка. — Сейчас, еще чутьчуть… он на дырку надет…

— Мамочки мои!.. — пропищала Кристина, прижимая ладони к щекам, и одновременно с ее возгласом Олег, наконец, освободил ремень, и тело, удерживаемое теперь только руками Жоры, податливо повалилось ему на плечо. От неожиданности Вершинин дернулся назад, потерял равновесие и хлопнулся на спину, труп с деревянным стуком упал рядом, от удара повязка свалилась с его головы, и Вершинин заорал, когда на него уставились выпученные, испещренные прожилками лопнувших сосудов мертвые глаза, и в унисон ему тотчас завизжала Кристина. С удивительным проворством Жора откатился в сторону и вскочил на ноги. Его трясло. Трясло и Олега, который смотрел на труп, вжавшись спиной в чьето пальто.

— Почему ты не предупредил?! — закричал Жора, и Олег тоже закричал в ответ:

— Я думал, ты ее держишь!

— Перестаньте орать! — закричала и Ольга. Оба развернулись к ней, тяжело дыша, и она уже тише повторила: — Перестаньте.

— Что у вас?! — крикнул откуда-то сверху Петр. — Что?!

— Нормально все, нервы! — отозвалась Ольга и, хмурясь, внимательно посмотрела на труп. Алина заставила себя подойти ближе и недоуменно наблюдала, как Ольга, сморщившись, внезапно наклонилась над Светланой, потянула носом и резко отдернула голову.

— Что ты делаешь?!

— Пахнет, — хрипло произнесла Ольга и с ужасом посмотрела на Алину. — От нее пахнет… этим… — она запнулась и почти умоляюще взглянула на Жору. Тот кивнул, неожиданно став какимто отстраненносерьезным.

— Да, дело в том, что при удавлении часто происходит… — он прижал дрожащую руку к виску и отвернулся. — Елки я не могу так… не могу о ней… она вчера нам ужин готовила… я танцевал с ней… черт!..

— Жора, если ты в чем-то разбираешься, скажи, — попросила Алина, очень старательно выговаривая каждое слово и стараясь не глядеть на Бережную, но почти ощущая как страшные мертвые глаза смотрят точно на ее ногу. — Это ведь… может быть важно…

— Господи, да закройте вы ей лицо чемнибудь! — с ужасом произнесла Марина. — Ну что вы стоите?!..

— Заткнись! — вяло сказал Кривцов, который, вытянув шею, прислушивался к звукам наверху. — Говори, Жорка! Ну же! У тебя мама профессор! Читал, наверное, чего-нибудь!..

— … происходит мочеиспускание… — выговорил Жора и тут же посмотрел на Ольгу, которая вернула ему ошеломленноиспуганный взгляд. — Получается, ее на кухне убили? А потом притащили сюда…

— Я же была там одна! Я же ходила там… может быть, буквально сразу… может, он еще был где-то там… смотрел на меня… А до этого мы еще сколько сидели наверху, в гостиной… я, и ты, и Олег, и… Боже мой, мы там болтали… курили, а ее в это время…

— Вряд ли… — пробормотал Жора, глубоко вздохнул и присел на корточки рядом с трупом. Борис, стоявший у дальней стены, издал горлом булькающий звук.

— Она тут давно… — с усилием произнес Олег. — У нее уже пятна…

Вершинин покачал головой, и на его лицо набежало преподавательское выражение, удерживаясь, правда, с большим трудом и готовое в любой момент сдать позиции.

— При удушении трупные пятна могут появляться уже через час, — чужим отстраненным голосом сказал он. Потом наклонился и осторожно потрогал сначала пальцы на руке Бережной, потом плечо под тонкой тканью халата. — Я, конечно, не уверен… я читал коечто… В общем, у нее уже окоченели не только пальцы, но и плечи, то есть, как минимум, шесть часов, как ее… а поскольку здесь довольно холодно, то и еще час, наверное… А сейчас одиннадцать. Мы… мы еще спали… — он отвернулся и посмотрел на Лифмана. — Борис, ты… вы… были вместе ночью?

— Да, — выдохнул ювелир, снова заливаясь жутковатой меловой бледностью. — В ее комнате. Я не слышал, как она ушла. Я проснулся, а ее уже не было… Я думал, она с вами. Или… — он вздрогнул и начал яростно тереть губы. Алина опустилась на пол, не отрывая взгляда от сложенного полотенца, валявшегося в нескольких сантиметрах от откинутой в сторону руки Светланы. Ногти на руке были аккуратно подпилены. Не выдержав, она скользнула глазами по искаженному удушьем лицу, но в этот момент подошел Олег и закрыл лицо Бережной ее собственной курткой. Железные заклепки на рукавах и замок "молнии" коротко звякнули об пол. Алина вдруг вспомнила, как Светлана в этой куртке, тонкая и изящная, пробиралась между автобусными креслами со своей объемистой сумкой в руках и хозяйственным выражением на лице, как в блестящем платье выдавала посередине залы умопомрачительные па, и у нее сдавило горло.

— Знаешь, а мне даже немного жалко уезжать. Тут такая замечательная кухня… конечно, у меня дома не хуже, но всетаки… А тебе?

Алина крепко сжала зубы, испугавшись, что сейчас разревется. Этого нельзя было делать. Надо было думать. Надо было найти безопасное место и забиться в него, чтобы никто не смог сделать с ней такого… никто и никогда… и только не за шею…

— … зачем?! — услышала она вскрик Марины, повернула голову и увидела, что Жора приподнял куртку, принесшую некое спокойствие многим взглядам и внимательно что-то разглядывает. Потом он поднял голову и ошеломленно уставился в пространство.

— В чем дело? — спросил Олег.

— Это же мой ремень! — вырвалось у Жоры. Куртка выскользнула из его пальцев и шлепнулась обратно на мертвое лицо.

— Что? — переспросила Ольга. Жора встал, и по его лицу было видно, что он уже жалеет о своих словах.

— То есть, он не мой… он из моей комнаты. Я нашел его там… позавчера! Значит, этот мудак шлялся по всему дому, как ему вздумается, пока мы… и не боялся, что его увидят?! И ремень спер из моей комнаты?! Когда успел?! Мы ведь… — он осекся, метнув косой взгляд в сторону Ольги, — я ведь в ней ночевал!

— Во сколько ты начал в ней ночевать? — медленно спросил Олег. Вершинин пожал могучими плечами.

— Часа в два или в полтретьего. Но я не проверял, на месте ли он…

— Ясно, не до того было, — Олег кисло улыбнулся. — Все мы были заняты!.. Блядь! А ты уверен, что это он? Мало ли…

Жора посмотрел на него таким странным взглядом, что Кривцов невольно сделал шаг назад, потом вздохнул и вдруг выкрикнул:

— Да! Уверен! Еще б мне не быть уверенным! Это моего папашки долбанутого ремень! Я его где угодно узнаю!!! Чего вы уставились?! Как будто сами не нашли ничего изумительного?! Говорили ведь уже об этом! Говорили! Чего вы на меня так уставились?!

— Бред какойто! — простонала Кристина и зажала уши руками. Марина смотрела на закрытое курткой лицо Светланы и улыбалась странной болезненной улыбкой. Олег встряхнул Жору за плечо — вернее, попытался это сделать.

— Угомонись! Послушай! Твой так твой! Не это важно! Важно то, что этот хрен бродил ночью по дому, как ему вздумается, и никто его не видел! А ведь мы с Кристинкой заснули очень поздно! Я часа в два ночи ходил на кухню за вином, и ничего такого не заметил!

— Да, — Жора кивнул, — я тебя видел.

Олег почесал затылок.

— Правда? А почему я тебя не видел?

— Как же не видел — ты, когда в кухню заходил, мне рукой помахал, да еще сказанул что-то, как всегда…

— Да? — Олег пожал плечами. — Не помню. Хотя при таком количестве…

На лестнице послышались шаги, и все обернулись, глядя, как в холл спускаются Виталий, Алексей и Петр. Судя по выражениям лиц, их розыскные мероприятия не дали никаких результатов.

— Кроме нас в доме никого нет, — сказал Петр и покосился туда, где лежало тело. — Кто бы это ни сделал, он ушел. Ну, по крайней мере, вернуться сюда он не сможет. Окна везде закрыты намертво, и чтобы влезть, придется бить стекло, а уж это мы наверняка услышим.

— Стекло можно вырезать, — заметил Олег, — и совершенно бесшумно. Черт, как же плохо, что снаружи на дверях нет замков. Как специально! кто-то очень хорошо все придумал!

— Двери придется заклинить чем-то снаружи, — Виталий качнул рукой, в которой держал какойто пакет.

— А вы все обыскали? — спросила Марина, переводя на него затуманенный паникой и страхом взгляд.

— Абсолютно все.

— Все или то, что смогли найти?! Может здесь есть потайные двери? Какиенибудь ниши? Мало ли где можно спрятаться, если хорошо знаешь дом?!

— Подождите, что значит заклинить двери?! — вмешалась Кристина. — Хотите сказать, нам теперь придется сидеть в этом доме?!

— А ты хочешь сидеть в лесу? — язвительно осведомилась Ольга. — В темноте и под дождем? Один вон уже пошел в лес…

— Так может быть это он? — Алина обвела всех вопросительным взглядом. На лице Виталия она задержалась — он смотрел на нее как-то странно, будто пытаясь что-то понять. — Он ведь был не такой уж хлипкий, насколько я помню? Жора, ты помнишь, как он выглядел? Мог человек такого телосложения подвесить тело на крючок?

— Вполне, — мрачно отозвался Жора. — Она ж худенькая — вполне мог. А задушить, так вообще легко! К тому же сумасшедшие могут обладать невероятной силой. Я говорю сумасшедшие, потому что нормальный человек такого, — он кивнул в сторону трупа, — сотворить не может. Вешалка, завязанные глаза… явно попахивает психбольницей! Слушайте, а может, это действительно пацан? Конечно, сам он всего тут затеять не мог, но, возможно, он чей-то помощник? С чего вот он в лес тогда ушел?! Вот с чего?!

— Это версия, — хмуро сказал Виталий, прошел мимо него и присел на корточки возле трупа. — Есть, что сказать?

Жора встал рядом и кратко изложил свои соображения. Виталий кивнул.

— Разбираешься.

— Просто читал коечто. Ты учти, просто читал… на практике бывать, слава богу, не доводилось, так что доверять моим суждениям…

— За неимением других… — пробормотал Виталий, глубоко вздохнул и откинул куртку. Все, кроме Жоры, Ольги и Алины тотчас отвернулись.

— Посмотри, — Жора, нагнувшись, показал пальцем на шею Бережной, потом чуть ослабил ремень. — Видишь? Ее задушили чем-то тонким, а уж потом подвесили на этом ремне.

— Ну, то, что это не самоубийство, и так ясно, — Виталий попробовал закрыть Светлане глаза, но затвердевшие веки не поддавались. Тогда он повернул ее голову сначала в одну сторону, потом в другую, затем осторожно раздвинул короткие черные волосы. — Смотри. Ее сначала чем-то оглушили, а потом задушили. Видишь, здесь стекло в ране… Может бутылкой… хотя на бутылочное не похоже.

Он задумчиво повертел осколок в пальцах, потом вернул куртку на место и выпрямился.

— Вы так спокойно себя ведете, — вдруг подал голос Борис, о котором все забыли. Он сделал несколько шагов вперед и остановился. — Вы так говорите, будто решаете какуюто задачку, как будто… Как вы можете? Решили поиграть в детективов? Нашли новое развлечение? Что вы ее ворочаете?! Что вы ее так разглядываете, как будто… как будто…

— Если ты сейчас же не заглохнешь, то будет еще один труп, причем твой! — вскипел Кривцов. — От тебя пока, кроме нытья, никакого толку! Если тебя все это так задевает, чего ж ты не помогал нам ее снять?! Что ж ты скромно стоял в сторо…

— Перестаньте! — перебила его Алина. — Еще не хватало, чтоб мы здесь все передрались! Что дальшето делать будем?! Теперь, когда понятно, что в этот особняк нас определили какие-томаньяки?!

— Мне кажется, прежде, чем рассуждать, нужно убрать ее куданибудь, — сипло сказал Жора. — Негоже, чтобы она тут лежала. Но куда? Может, в ее спальню?

Виталий покачал головой.

— Там слишком тепло.

Марина сглотнула и отвернулась, пристально глядя на забаррикадированную входную дверь.

— Тогда, может, в морозильную камеру? — предложил Петр. Кристина с негодованием посмотрела на него.

— Там же мясо!

— Переложим часть в холодильник, остальное сдвинем в угол, — хмуро сказал Олег, потирая бровь.

— И что?! — Кристина замотала головой. — Да вы что?! Если мы будем здесь долго… я не смогу есть мясо, которое было в одном холодильнике с трупом!

— Если мы будем здесь долго, то тебе уже будет наплевать, где было то мясо! — буркнул Алексей. — Ладно, решили. Только надо ее в простыню замотать! Пойду принесу.

— Я пойду с тобой! — тут же сказал Петр. Евсигнеев посмотрел на него недобро.

— Это еще зачем?

— На всякий случай.

— Я не из трусливых!

— А мне плевать! — заявил водитель. — Никто не будет ходить в одиночку — вот так! Спокойней, когда все друг у друга на глазах!

Алексей пожал плечами и направился к лестнице, бурча, что когда соберется в туалет, обязательно позовет с собой именно Петра. Жора наклонился и наощупь зашарил под курткой, пытаясь освободить Светланину шею от своего ремня.

— Он дорог тебе? — мрачно спросил Виталий без тени насмешки. Жора посмотрел на него почти умоляюще.

— Можно и так сказать. Я объясню. Но не сейчас!

— Думаю, всем нам придется что-то объяснять, — пробормотал Олег, глядя в сторону лестницы.

— Значит, подвесили бедняжку на твоем ремне, — негромко сказал Воробьев и покачал головой. — Убили на кухне, а потом прибрали там…

Он перевернул пакет и вывалил его содержимое на пол. Алина удивленно ахнула, глядя на жалкие мокрые грязные лохмотья.

— Это же мое платье! Я бросила его в ванной… Зачем ты его принес?

— Я нашел его под твоей кроватью, — Виталий бросил на пол и пакет, потом упреждающе одернул Алину, склонившуюся над тем, что не так давно было великолепным вечерним платьем. — Не трогай. Судя по всему, именно им и вытерли пол в кухне.

— Господи, почему именно им? — удивилась Ольга. — В доме полно барахла!

— Его ремень, ее платье… Нам пытаются задурить головы взаимными подозрениями.

— Подожди, но ведь мыто знаем, что кто-то вошел и…

— А почему вы так уверены, что кто-то сюда вошел?! — негромко спросила Марина, выходя на середину холла и останавливаясь под колонной. Свет витражных ламп ярко освещал ее фигуру в разметавшемся халате с полуразвязавшимся поясом, растрепанные, сбившиеся набок роскошные волосы, неожиданно утратившие свой парадный блеск, запавшие глаза, горящие диким аметистовым огнем, — сейчас она была особенно хороша, но в этой красоте было что-то безумное и пугающее. Она пророческим жестом простерла руку в сторону двери. Рука дрожала, дрожали и губы Рощиной. — Только потому, что дверь была открыта? Почему вы думаете, что ее открыли снаружи? С таким же успехом ее могли открыть и изнутри.

— Ты на что это намекаешь?! — Олег нехорошо прищурился. — Что Светку кто-то из нас придушил?!

— Обалдела?! — взвизгнула Кристина и вздрогнула, точно сама испугавшись своего голоса. Ольга повернула голову, глядя на Марину со странно облегченным выражением. Алина повернулась, сразу же потеряв интерес к остаткам своего платья.

— Я повторю то, что уже говорила раньше — я вас не знаю! — голос Марины был ледяным, чуть подтаявшим от истерики. — Я никого из вас не знаю! Вчера вы решили, что за нами наблюдают? Мол, это такой эксперимент? А наблюдать за экспериментом еще интереснее, находясь внутри него! И воздействуя на него напрямую. Убить, прибрать все, открыть дверь — пусть мы думаем, что убийца кто-то посторонний, кто-то с улицы. А потом, когда мы, глупые, забаррикадируемся здесь и вздохнем с облегчением, посмотреть, что будет, посмеяться про себя и, возможно… — ее голос дрогнул, — возможно убить еще когонибудь… и еще!..

— Заткнись! — заорал Борис, брызжа слюной. — Я никого не убивал! Ясно тебе?! Я бы никогда не смог кого-то!..

Он замолчал, схватившись за голову. Виталий внимательно смотрел то на него, то на Марину, и его глаза заинтересованно поблескивали из-под полуопущенных век.

— И что?! — спросил Жора со всей ироничностью, на которую был способен в данной ситуации. Ремень выскользнул у него из руки и лежал на полу, свернувшись, словно мертвая змея. — Разбросал кучу улик, чтоб нам было над чем подумать?! В таком случае, и я, и Алька точно вне подозрений!

— Вовсе не обязательно! — парировала Рощина. — Он мог руководствоваться той же логикой. Столь явные улики не уличают, а защищают! Так что вы, как раз, на подозрении. А тебе ее повесить вообще делать нечего!

— Да неужели?! И когда я это сделал, интересно?! Я всю ночь… был не один!

— Ты выходил около четырех, — негромко произнесла Ольга, разглядывая ноготь большого пальца. Жора яростно посмотрел на нее.

— И что с того?!

— Тебя долго не было.

Жора осекся, кожей чувствуя на себе вопросительные взгляды, в некоторых из которых уже начали просыпаться опаска и подозрение, потом рявкнул:

— Я был в туалете, если вам важны такие подробности! — его лицо побагровело. — Меня пронесло, потому и не было долго! Довольны!

— Этого не доказать, — с полуулыбкой сказала Марина. Жора фыркнул.

— Ну извини! Плохая привычка — не беру с собой в туалет свидетелей! В следующий раз учту!

Слушавшая их Алина, закрыла лицо ладонями. Все происходящее казалось диким и нереальным, а хриплые переругивающиеся голоса, напротив, казались такими обыденными и наводящими на мысль о каждодневной базарной толчее, а вовсе не о помещении, на полу которого лежит труп задушенной девушки. Отвернувшись, она убрала руки и посмотрела на лестницу, по которой спускались Петр и Алексей, державший в руках скомканную простыню. Судя по их взбешенным лицам, по дороге они успели вдрызг переругаться.

— Очень хорошо, — мрачно сказал Олег и отнял у Евсигнеева простыню. — Разгребете там, в холодильнике? Мы ее сейчас принесем. Виталя, поспособствуешь им?

— Да, но может я… — Воробьев кивнул в сторону тела, но Олег покачал головой.

— Сами справимся. Давай, не все же тебе тут командовать, — он улыбнулся — улыбка была кислой, но относительно дружелюбной.

— Как знаешь, — отозвался Виталий и вместе с Петром и Алексеем направился в сторону кухни. За ними, ничего не говоря, ушла Кристина. Марина отвернулась, не желая смотреть, как Светлану будут заворачивать. Олег вместе с Жорой аккуратно расстелил простыню на полу возле тела. Простыня была в мелкий розовый цветочек, и сейчас это отчегото казалось особенно жутким.

— Перекатим ее… — пробормотал Жора, но Олег отстранил его.

— Нет, ты и так уже достаточно… Пусть он мне поможет, — он обернулся и махнул Борису, который нервными шагами мерил пол недалеко от колонны. Тот остановился, словно с размаху налетел на невидимую стену.

— Что?!

— Иди сюда и помоги мне завернуть ее и отнести в кухню. Ну, чего застыл, господин ювелир?! Оглох?!

— Нет, — Борис попятился, мотая головой. В его глазах корчились ужас и отвращение, дергающийся рот перекосился. — Прикасаться к этому?!.. Нет! Вы меня не заставите!

— Этому?! — рявкнул Олег страшным голосом. Лицо специалиста по транспорту исказилось в ярости, и он сразу постарел лет на двадцать. — Это же Светка! Та самая, с которой ты танцевал, которой красивые слова говорил! Забыл что ли?! Мертвая девушка, а не "это", ясно тебе?! Потвоему, она должна валяться здесь, как мусор?! Спать с ней было, значит, здорово, а как сделать для нее то, что еще можно… Ты поможешь мне, или я тебя удавлю рядом с ней, сука! — он замолчал, чтобы отдышаться, потом добавил — очень тихо, но это прозвучало, куда как более значительно. — Я не шучу, Лифман. Не шучу.

Сейчас Кривцов казался человеком, который вообще никогда в жизни не шутил. Борис дернул головой и послушно направился к нему походкой марионетки, управляемой очень неумелыми пальцами. Склонившись, он осторожно дотронулся до ткани халатика на плече, пальцы тотчас ощутили под ней твердую холодную плоть, и Борис, всхрипнув, отдернул руку.

— Олег, перестань, — негромко сказал Жора. — Хватит.

— Нет уж, пусть он!.. — прошипел Олег. — Переворачивай, чего кривишься?! Эстет хренов! И тебя-то она, глупенькая, называла тонкой натурой?! Козел ты, а не натура!

Борис, почти зажмурившись, со стоном ухватился за плечо Светланы, и вдвоем с Олегом они перекатили тело на простыню. Куртка свалилась с лица Бережной, и едва взгляд Бориса упал на оказавшееся так близко страшное распухшее почерневшее лицо той, которой он всего лишь несколько часов назад читал индийскую поэзию, как его развернуло и согнуло пополам, выдирая из содрогающегося желудка остатки содержимого. Марина зажала уши руками.

— Олег, перестань! — резко сказала Алина. — И так уже… Ну если не может человек!..

— Мы все не можем! — Кривцов выпрямился во весь рост, глядя на скорчившегося ювелира почти с ненавистью. — Мы все…

Его голос сорвался. Жора мягко взял его за плечо и отодвинул в сторону.

— Довольно.

Ольга, которая тем временем вплотную подошла к ним, дернула плечами, наклонилась и, стараясь не смотреть на мертвое лицо, начала заворачивать простыню. Жора принялся помогать ей, очень тщательно натягивая и укладывая ткань, в то время как Олег отошел к стене, плашмя ударил по ней ладонью, потом уткнулся лицом в сжатый кулак. Его плечи подрагивали.

Потом они несли длинный простынный сверток по коридору — злое, печальное, в усмерть перепуганное траурное шествие, сбившееся в кучу, насколько позволяла ширина коридора — никому не хотелось идти последним.

Когда ее опустили на освобожденное место в дальнем углу камеры, Алина вздохнула с облегчением. Здесь сверток казался удивительно на своем месте, сразу же волшебным образом утратив жуткие очертания человеческого тела. Теперь это был просто длинный простынный сверток, и даже розовые цветочки не портили впечатления. Вокруг громоздились коробки с брикетами масла, куски замороженного мяса, говяжья и бараньи туши были сдвинуты на одну сторону, и бесчисленные мороженные рыбины неодобрительно смотрели на вошедших заиндевевшими глазами.

— Здесь еще много места, — негромко произнесла Марина, подрагивая от холода. Алина резко развернулась к ней.

— Я тебя сейчас ударю!

— Заткнитесь обе! — устало сказал Виталий. — Пошли отсюда.

Дверь морозильной камеры захлопнулась тяжело, как крышка гроба. Они стояли посередине кухни, не зная, что делать дальше и шаря взглядами по блестящему полу, словно пытались найти именно то место, где убили Бережную. Алина, которой в голову неожиданно пришла мысль, что она стоит именно на том самом месте, отступила в сторону и то же самое, подумав о том же, сделал Петр, потом взглянул на нее и жалко улыбнулся.

— Я ведь, теперь, тоже на подозрении, — сказал он и кивнул на разделочный стол. — Впрочем, меня это даже не удивило.

Только сейчас Алина заметила, что на столе лежит разбитая игрушка — стеклянный шар, который она не так давно вытаскивала из-под автобуса. Вода вытекла из шара, и теперь в нем осталось лишь немного блесток и печальная русалка.

— Где вы это нашли? — спросила она.

— В мусорном ведре валялся, — Виталий положил рядом с шаром маленький осколок цветного стекла. — Это им ее ударили.

— Бред какойто! — зло сказал Олег и опустился на стул, но тотчас вскочил.

— Давайте пойдем в гостиную! — жалобно попросила Кристина. — Я не могу здесь!.. Мне везде кажется… Давайте… куда угодно, только не здесь!..

Алина, не слушая ее, смотрела на лицо Виталия, которое каменело все больше и больше, в то время как глаза разгорались все сильнее и сильнее. На его скулах дернулись желваки, потом он вдруг неожиданно сорвался с места и в одном прыжке покрыв расстояние, отделявшее его от Алексея, схватил его за тонкий свитер и встряхнул так, что у Евсигнеева клацнули зубы.

— Что ты видел в лесу?!! Говори!!! Что ты видел?!!

— Пусти! — сипло заорал Алексей — ворот свитера стянул ему горло. — Совсем е…нулся?!! Пусти, гандон вонючий, верзоха, пусти!.. Удушишь же, падла!

— Ты что?! — Жора схватил Виталия за плечо и попытался отодрать его от Алексея, но Виталий сделал почти неуловимое движение рукой, и Вершинин, очень удивленный, отлетел в противоположную сторону. На лице Олега появилось странное недоумение.

— Говори! — Виталий стукнул Алексея затылком о стену, и тот взвыл. — Говори или прибью! Что ты видел?! Лешку?! Кого?! Он тебе что-то сказал?! Или ты с ними заодно?! Отвечай, сука, я же видел твою рожу тогда! Что ты видел?!

Лицо Алексея начало багроветь. Жора снова дернул Виталия за плечо, но на этот раз предусмотрительно сразу же отдернул руку.

— Пусти, ты же его задушишь! Тогда он точно ничего не скажет!

Тяжело дыша, Виталий чуть ослабил хватку, и Алексей дернул губами.

— …чего я не…идел!.. сти, вафлер воню…

— Врешь! — затылок Алексея со смачным звуком снова с размаху соприкоснулся со стеной. — Перед тем, как мы встретились во второй раз, что ты там делал?! Что ты так за свой пиджак хватался?! Может, прятал что-то?!

В глазах Алексея что-то дрогнуло, и Виталий с хищной радостью понял, что попал в точку.

— Ах ты сволочь!.. — удовлетворенно сказал он и, заломив матерящемуся Алексею руку за спину, выволок его из кухни. Остальные ринулись следом.

Виталий протащил Евсигнеева по лестнице, прогнал по коридору, ударом ноги распахнул дверь в его комнату и вбросил Алексея внутрь. Тот влетел головой вперед, ударился о кровать и свалился на пол.

— Где?! — рявкнул Виталий, схватился за матрас и сдернул всю постель на пол, задев при этом тумбочку, с которой с грохотом посыпалось какоето барахло. Алексей вскочил и бросился на него, но стоявший позади Жора схватил его, толкнул к стене и, словно пистолет, уставил на него указательный палец.

— Замри! Ты один, нас много. Разорвем!

Алексей посмотрел на указательный палец, потом съехал спиной по стене и уселся на полу, потирая шею. Остальные сгрудились в дверях, безмолвно наблюдая за происходящим.

— Подушка! — громко сказала Ольга. Виталий глянул на сброшенную подушку — из-под наволочки торчал край яркокрасного полиэтиленового пакета. Он вытащил его и перевернул. На пол посыпались компактдиски, зажигалка, наушники и обломки серебристого сиди-плеера.

— Это не… — начал было Алексей, но Алина перебила его.

— Это же Лешкин. Точно Лешкин! И диск этот — я помню, как он его доставал!

— Боже мой, — прошептала Кристина.

— Это как понимать? — с холодной злостью осведомился Виталий. Алина, наклонившись, подняла один из обломков плеера, сдвинула брови, что-то вспоминая, потом негромко сказала:

— Чего ж так плохо от крови отмыл?

— Не может быть! — вырвалось у Алексея. Алина криво улыбнулась и швырнула совершенно чистый обломок ему на колени.

— Ссучка! — прошипел Евсигнеев. Алина снова улыбнулась.

— Взаимно!

— Итак? — Виталий крутанул наушниками перед лицом Алексея и тот вздрогнул, потом посмотрел на остальных, прожигавших его взглядами, и снова вздрогнул, очевидно только сейчас осознав значение и искренность Жориного выражения "разорвем".

— Это не я! — срывающимся голосом сказал он. — Ей богу, это не я!

— Что не ты?!

— Я его не убивал! — рявкнул Алексей, затравленно озираясь. — Это не я!

— Ты видел труп?

— Нет!

— Тогда с чего ты взял…

— Они были в крови — и наушники, и плеер, все в крови… так много… ее, наверное, там было и больше, но дождь… проклятый дождь! — Алексей втянул голову в плечи. — Я нашел их там, под деревом. Я их всего лишь нашел!

— Думаешь, мы в это поверим?! — иронично осведомилась Ольга, глядя на него в упор. — Колись давай! Замочил мальчишку, а потом бедную Светку!

— Да на кой мне это надо?!! — возопил Алексей, поднимаясь.

— Потому что ты ненормальный! — отрезала Харченко. — Мы еще в автобусе в этом убедились!

— Да?! Между прочим, я был в лесу не один! — Алексей махнул рукой в сторону Виталия, и стоявшая близко Алина качнулась в сторону. — Он тоже был там! Может, это он! Почему сразу я?! Только потому, что я нервный?!

— Нервный! — Олег фыркнул.

— Если это не ты, почему же ты их спрятал? — резонно спросил Жора.

— Вот поэтому и спрятал! — Алексей зло взглянул на него, потом обвел взглядом остальных. — Вы бы сразу на меня подумали! Я же видел, как вы ко мне относитесь!

— Какого же черта ты их вообще схватил?! — Виталий швырнул наушники на пол. — Пошел бы себе дальше! Какого черта?!

Алексей покусал губы, потом пробормотал:

— Чтобы ты их не нашел. А то увидел бы… и мы еще черт знает сколько по этому лесу шлялись всей толпой! Искали бы его… я не хотел его больше искать! Не хотел… в этом чертовом лесу!

— Короче, прибздел! — с легкой насмешкой подытожил Олег.

— Я бы посмотрел там на тебя! — процедил Алексей сквозь зубы. Кривцов ехидно ухмыльнулся.

— Я ему не верю! — заявила Ольга. Виталий неопределенно пожал плечами.

— А я верю, — отозвался Жора. — Слишком уж глупый для убийцы поступок!

— Да он и есть кретин!

— А может он прикидывается! — Олег чуть придвинулся к Алексею, разглядывая его съехавшую набок повязку. — Упал, говоришь?! А может, это Светка тебя звезданула чемнибудь, пока ты ее…

— Нет, это я, — неохотно произнесла Алина. Виталий неодобрительно покачал головой, а Алексей взглянул на нее изумленно.

— Ты? — Олег повернулся к ней. — За что?

— Он плохо себя вел.

— Тактак, — произнесла Ольга и блеснула глазами. — Плюс ко всем подвигам еще и попытка изнасилования! Какой чудный парень! Прямо можно влюбиться!

Алексей сдвинул брови и потер голову. Судя по всему, он мучительно пытается что-то вспомнить.

— Разве? — прошептал он. — Я…

— Так нажрался, что ни хрена не помнишь? — Виталий подошел к Алексею вплотную, глядя на него суженными глазами, и тот вжался спиной в стену. — Мало ли, чего ты еще не помнишь!

— Я никого не убивал! — произнес Алексей одними губами. Виталий склонился к нему и на какоето мгновение остальным показалось, что сейчас он схватит его за горло, но Воробьев отвел глаза и отвернулся, и Алексей передернулся, болезненно сморщившись, точно взгляд Виталия был цепкой рукой, которая, уходя, оторвала от его лица лоскут кожи.

— Вообще-то он был в такой отключке, что… — Виталий недовольно покачал головой. — Честно говоря, я с трудом представляю, что спустя пару часов он поднялся и отправился убивать. Убийство Светланы выглядит продуманным!

— Он мог притвориться, что в отключке! — заметила Кристина.

— Ну, вот в это вряд ли! — сказали Виталий и Алина почти в один голос.

— Баа, да тут целый заговор! — насмешливо протянула Марина. — Кто-нибудь спал вообще ночью?!

Внезапно все загомонили, перебивая друг друга.

— Все это абсолютная брехня!

— Светку с него можно списать, А вот Лешку…

— … не позже четырех часов утра…

— … вдвоем были в лесу!

— … значит, это не Лешка…

— … ведь не видел его мертвым!..

— … были все в крови…

— … да посмотри ты на него! Ему же страшно! Как…

— Да не убивал я никого!

— … кровь еще ничего не значит! Может, это трюк!..

— … в конце концов, это может быть вообще кто-то левый! Версий знаешь сколько можно придумать?!..

— … а ты сама где была ночью?..

— … а ты?

— Хватит! — вдруг крикнул Виталий так громко, что задрожали стекла, а Алексей с перепугу дернул головой и на этот раз стукнулся затылком о стену по собственной воле. — Так все только кончится массовым помешательством и ничем иным! Скоро каждый начнет думать, что невиновен он один, а все остальные — компания маньяков!

— Это тоже версия, — заметила Марина. Жора махнул рукой и отвернулся.

— Я иду в гостиную! Мне осточертел весь этот бедлам! Если вы считаете, что этот истерический болван и есть убийца, так заприте его — и все!

— Да я сам от вас запрусь! — в голосе Алексея прозвучали облегченные нотки. — Уж я-то знаю, что никого не убивал! А вот насчет него, — он кивнул в сторону Виталия, — не уверен.

— Да пошел ты!.. — Виталий отвернулся и вышел в коридор. Олег взглянул на Алексея с внезапным любопытством.

— Слушай, а ты сидел, что ли?

— Где? — недоуменно переспросил Евсигнеев.

— Ну, как где — в тюряге? Выражения у тебя специфические выскакивают. Один мой сосед десятку на зоне оттрубил — вот так же выражался.

— Нигде я не сидел! — отрезал Алексей, но в противовес словам в его глазах внезапно появилась паника. — У меня крупная строительная фирма. У меня отличная репутация! Я уважаемый человек, понял?!

— Ну и хрен с тобой, уважаемый человек! — пробурчал Олег, выходя.

Когда все покинули комнату, Алексей вдруг с внезапной резвостью прыгнул вперед и с грохотом захлопнул дверь. Спустя секунду послышался скрежет запирающегося замка.

— Дебилы! — закричал Евсигнеев из-за двери. — Идитеидите! Вы еще прибежите ко мне прощения просить! Я еще посмеюсь, когда снова когонибудь из вас прихлопнут! Особенно, если тебя, сука рыжая!

— У, урод! — Олег ударил ногой в дверь, потом обернулся. — Чем бы его закрыть? Большинство дверей открываются внутрь, хоть это удобно.

Жора ушел и вскоре вернулся, таща огромный люцернский боевой молот на длинной рукояти. Олег возмущенно посмотрел на него.

— Ничего другого не мог найти?! Ножку от стола…

— Успокойся! — отрезал Жора, косо закрепляя молот в ручке двери. Потом толкнул ее и удовлетворенно сказал: — Вот так!

— Какого хрена вы там делаете? — раздался приглушенный голос Алексея. — Я вам не открою!

— Ой, мы так расстроились, господи! — воскликнул Олег и печально посмотрел на молот. — Ладно, мы изолированы, псих тоже. Теперь надо попытаться хоть немного прийти в себя. Мне позарез нужно встретиться с сотней грамм — и, наверное, не одной. Кто-нибудь сходит со мной на кухню?

— Я хочу есть? — плачущим голосом произнесла Кристина, и из ее глаз вдруг потекли слезы — тихо, беззвучно, пятная красную ткань кофты. — А пригготовить тепперь некому. Некому!..

— Некому, — слабым, похожим на вздох эхом отозвался Борис и, отвернувшись, побрел по коридору.