"Лорд Очарование" - читать интересную книгу автора (Робинсон Сьюзен)

Глава 9

Пэн поспешно выбежала из кухонной пристройки, вытирая руки фартуком, и услышала звон шпаг. Она застыла. Повернулась на звук, который исходил из внешнего двора замка. Вот уже больше недели Тристан тренировался и фехтовал на заброшенном тренировочном дворе, и она уже привыкла к этому звуку. Но она совсем не привыкла к тому, что с ней происходило, когда она его видела мокрым от пота в тонкой рубашке. Большую часть этих девяти дней, она находилась в состоянии счастливого замешательства. Она влюбилась в Тристана, и награда была такой же удивительной, как солнечный свет в бурю. В то же время у нее было такое чувство, что раньше она скиталась, бессмысленно, непостоянно, и вдруг ей дали глубокие, надежные корни. Часть ее, та неуверенная и испуганная часть, успокоилась, как бы говоря: «Мы дома». И в то же время она наслаждалась новизной занятий любовью с Тристаном.

Вот почему ей невозможно было противостоять желанию пройти к внутренним воротам и посмотреть, как Тристан усердно работает мечом. Он стоял посреди двора, рубашка прилипла к потному телу, и нападал на Диблера, который неуклюже защищался, держа меч обеими руками. Тристан легко двигался вокруг своего соперника, попеременно нанося колющие и режущие удары. Бедняга Дибблер, несмотря на многослойность доспехов на нем, подпрыгивал и вопил при каждом касании клинка. Эта неделя стала для Дибблера кошмаром.

Пэн не обращала внимания на жалобы Дибблера, так как была вся поглощена зрелищем блестящей кожи Тристана. Он снял рубашку и отражал новую атаку Дибблера. Тристан повернулся к ней спиной, позволяя любоваться игрой мускулов и впадиной позвоночника посреди спины. Она улыбнулась, вспомнив, две впадины по обе стороны его бедер прямо над ягодицами.

Прямо в этот момент он напал на Дибблера. Одну ногу он поставил впереди и согнул, перенеся на нее весь свой вес, и взмахнул рукой со шпагой. При солнечном свете, который озарял пот на его коже, его рука, казалось, состояла из одних мускулов, от плеча до запястья. Она изумлялась силе этих рук, потому что он мог сидя, легко поднять ее в воздух. И, тем не менее, ни разу во время их занятий любовью, эта сила не испугала ее. Его прикосновение было таким же нежным, как и его голос.

Пэн смотрела, как Тристан уклонился от взмаха дрожащего клинка Дибблера, отпрыгнув в сторону, и обошел его защиту. Он легко обращался со шпагой, что свидетельствовало о годах тренировок, которые нужны были для того, чтобы поднять без усилий и орудовать шпагой так, как будто это хлыст. Его, должно быть обучали, как аристократа дворянина? Конечно, она узнала, что он не простой человек в тот момент, когда впервые увидела его.

Дибблер взвизгнул и упал на задницу, что заставило ее оторвать взгляд от Тристана. Она захихикала, когда Дибблер стал сражаться с громадным шлемом, который он натянул, чтобы защитить лицо. Потом она заметила худого мужчину в рясе, напоминающего брата францисканца, который шел по внешнему двору прямо к ней. Отец Хамфри!

Пэн повернулась и стремглав ринулась мимо сараев, кладовых, стогов сена, кухни, прямо вверх по внешней лестнице в имение. В зале она попыталась найти убежище рядом с главным камином, где она бродила в крайнем волнении. Отец Хамфри служил обитателям острова и в Мач Кутвелле и Хайклиффе. В Мач Кутвелле он совершил несколько свадебных обрядов, освидетельствовал два рождения, и провел похороны.

Отец Хамфри был рьяным пастырем для своей паствы. Пэн подозревала, что он тайно желал причисления к лику святых, поэтому неустанно вынюхивал и изучал с необузданным рвением любой грех, каким бы ничтожным он ни был. Когда ему попадался по настоящему серьезный проступок, в его походке появлялась живость, и он выступал подобно Лорду-Мэру во время коронации.

Двери зала резко открылись, и отец Хамфри ввалился в помещение. Его глаза горели почти радостным огнем. Все в нем было коричневым — его волосы, глаза, кожа и платье. Он откинул капюшон своей рясы, и его руки скрылись в рукавах одеяния, когда он ее поприветствовал, но она все еще могла заметить его локти сквозь поношенную ткань. Едва кивнув, он ринулся в атаку.

— Госпожа Фейрфакс, постыдились бы!

— Почему?

Отец Хамфри погрозил ей пальцем. Он был так похож на негодующего осла, требующего пищи, что Пэн прикрыла рукой рот, чтобы скрыть улыбку.

— Вы скользнули в западню плотского греха!

Пэн покраснела, но почувствовала огонь раздражения в груди. Она знала, что согрешила, но намеревалась исправить свой проступок, как только Тристан вспомнит свое имя. Не ее вина, что их ухаживание перевернуто с ног на голову. И каждую ночь она молилась о прощении. Все-таки, теперь она знала, что Господь прислал ей Тристана. Поэтому он не мог разозлиться на нее за то, что она его приняла.

— Брак должен быть совершен, — заявил отец Хамфри, поглаживая крест у себя на шее. Он поднял взгляд к потолку и выставил руку. — И если мужчина соблазнит деву, которая не обручена и возляжет с ней, следует ему назвать ее своей женой.

Они оба подпрыгнули, когда у них за спиной раздался резкий голос.

— Что это за болтовня про брак?

Тристан подошел к ним. Он натянул плащ на голые плечи и вытирал свое лицо мокрой рубашкой. Он присоединился к ним, и с той минуты, как он появился, Пэн почти забыла о священнике. Рядом с Хамфри, воплощением худобы и святости, обнаженная плоть Тристана и его тяжелое дыхание прямо излучали языческую чувственность. Пэн заметила, как Хамфри торопливо отступил от мужчины, который просто превосходил его своим ростом.

Хамфри облизал губы и посмотрел на хмурого Тристана:

— И если мужчина соблазнит деву и возляжет с ней…

— Иисусе!

Рев Тристана заставил отца Хамфри удивленно посмотреть на него и испугаться. Тристан наступал на него, а Пэн схватила его за руку, чтобы удержать.

— Кто этот лицемерный грубиян, который скрывается под личиной священника?

— Тристан, сейчас, подожди, — Пэн удалось остановить его наступление на Хамфри.

— Это отец Хамфри, и он всего лишь переживает за меня.

Он посмотрел на нее, и тут же весь гнев исчез из его взгляда. Она почти задрожала от щемящей нежности в его глазах. Когда она ему улыбнулась, он вздохнул и поцеловал ее руку.

— Тебе повезло, — сказал Тристан Хамфри, — моя леди снимает все плохое настроение. Что касается остального, я уверен, что ты знаешь, что я сейчас без памяти. Как я могу принести клятвы, если не знаю, кто я?

— Ой, ой, я об этом не подумал, — Хамфри украдкой подошел ближе, раздумывая над проблемой. — Мне необходимо посмотреть Святое Писание. Какое же затруднение!

Пэн почувствовала, как растет внутри нее радостный смех, Тристан пока еще не говорил ясно о своих намерениях.

Шум во дворе прервал бормотание Хамфри. В зал вбежал Сниггс, а Дибблер следовал за ним по пятам.

— Госпожа, там снаружи сэр Пондер со своими людьми. Он пришел с миром, о чем говорилось в его посланиях.

— Святые угодники, только не сейчас!

Тристан сжал ее руку:

— Почему нет? Ты не можешь воевать с этим человеком вечно, Гратиана.

— Но ты даже не представляешь, какое это удовольствие видеть его одураченным. — Она закусила губу и посмотрела вниз на носки туфелек, пока он глядел на нее.

— Клянусь распятием, ты наслаждаешься всеми этими стычками и свиными войнами.

Она улыбнулась ему:

— Зимы здесь долгие, а после того, как мы засолим все мясо, а молотьба и помол закончатся… а Пондер такая язва, что нарывает и взрывается, когда он раздражен. Он доставляет нам много веселья в долгие зимние ночи.

— Я начал подумывать о том, что ты специально провоцируешь его. Нет, даже не отвечай. Иисусе, мы впустим сюда этого дурака, который даже не подозревает, что с ним играют.

Она кивнула, и он дал указание Дибблеру.

— Кутвелл может войти, а также привести с собой спутника, но не рыцаря. Приведи его сюда.

— Да, милорд.

Хамфри при этом обращении разозлился:

— Милорд? Но вы же сказали, что у вас нет имени.

— Так и есть, — ответила Пэн, — Дибблер считает, что Тристан лорд потому, что у него такие манеры и из-за одежды, в которой его нашли. Так что Дибблер называл его «лордом» с самого первого дня, а остальные последовали его примеру.

— Дибблер высоко оценивает свои умственные способности, — заметил Тристан.

Он повернулся к дверям, которые открылись, впустив несколько человек. Дибблер указывал путь, тогда, как Сниггс, Турнеп, Эрбут и несколько фермерских парней шли по бокам и позади двух незнакомцев. Тристан стоял близко к ней, и она почувствовала, как он напрягся. Посмотрев на него, она заметила, что глядел он не на сэра Кутвелла, а на его спутника.

Незнакомец был также смугл, как Тристан, но его подбородок был более округлым, а глаза скорее карие, нежели черные. Однако в его движениях присутствовала та быстрота, та свобода, которые приходят при постоянной физической активности. Его волосы были такими же темными, как у Тристана, но такого официального вида она еще не встречала в своем госте.

Сэр Пондер медленно к ней продвигался, ему было сложно двигаться из-за тяжелой, меховой каймы, которая вилась по краям его платья, а само его длинное одеяние цвета тусклого, серебристого дамаска, запутывалось у него между ног. Пэн глядела на его локоны по бокам, которые были вытянуты, напомажены и зачесаны в высокую прическу, в неудачной попытке скрыть лысину.

— Наконец-то, госпожа Фэйрфакс, мы сможем закончить это глупое противостояние. Господь да прибудет с Вами.

Пондер склонился нал ее рукой. Пэн попыталась не поморщиться, когда почувствовала сухие, словно пергамент, губы на тыльной стороне своей руки. Она не захотела поцеловать его в знак приветствия, даже, не смотря на порицание от отца Хамфри. Вместо этого, она пробормотала учтивые слова, и пытливо посмотрел на незнакомца.

Пондер в страхе оглянулся на своего спутника:

— Э… лорд Морган Сент-Джон, позвольте мне представить Вам госпожу Пенелопу Фейрфакс.

Она сделала реверанс в ответ на поклон Сент-Джона, потом они снова стали прямо, но он смотрел не на нее, а на Тристана. Пондер тоже смотрел на него. Она тоже посмотрела на него, но он терпеливо ждал, пока его представят, и глядел на Пондера и Сент-Джона, не проявляя видимого беспокойства. Сент-Джон, казалось, тоже чего-то ждал. Он окинул взглядом фигуру Тристана, заметил шпагу, голую грудь и руки, свободно свисающие по бокам. Наконец, он нарушил молчание.

— Мое имя не вызывает у Вас удивления?

Пэн почувствовала, как в ней растет раздражение, так как мужчина обращался вовсе не к ней. Вредный чертенок внутри нее заставил ее вмешаться.

— Фу, милорд, разве такое простое имя, как Морган могло бы удивить того, кого Господь одарил таким красивым именем, как Тристан? Если вам доставит это удовольствие, то Ваше имя достаточно полезно. Совсем не зачем стыдиться.

Сент-Джон одарил ее таким взглядом, как бы раздумывая, насколько она безумна. Но потом он забыл о ней, и снова грубо уставился на Тристана.

— Так что, — продолжила она, — если бы Вы звались Собачья канава или просто Джон или Проныра, тогда мы бы удивились.

Он снова обратил на нее внимание. Ее улыбка была сладкой, словно патока.

— Милорд, позвольте мне представить вам моего гостя, Тристана, которого забросило на наш остров во время бури, и он потерял память.

Сент-Джон подошел поближе, чтобы поприветствовать Тристана поклоном. Пэн скорее почувствовала, чем заметила дерзкий настрой Тристана. Он только слегка наклонил голову, приветствуя человека, который, казалось, считал себя главнее всех. Когда Сент-Джон подошел ближе, рука Тристана дотронулась до серебряной чеканки на ножнах шпаги.

— Какое несчастье, — посочувствовал Сет-Джон.

Что же такое заставило волоски у нее на шее встать дыбом? Вероятно, вибрирующий тембр голоса или то, как он мурлыкал, обращаясь к Тристану. Это низкое мурлыканье напомнило ей кота, который только что закусил, и теперь, лежа на солнышке на скале, наблюдал за ничего не подозревающей ящерицей, которая так и просилась на десерт.

— Значит, Вам мое имя не знакомо, — продолжал Сент-Джон, наконец, посмотрев Тристану в глаза.

— Иисус, милорд, я же не знаю своего собственного, — заметил Тристан. — Как же я могу помнить Ваше?

Сент-Джон вместо ответа расплылся в улыбке полной интереса, торжества и алчности. Пондер гревший руки у камина, заговорил:

— Лорд Морган намеревается приобрести часть моей собственности на материке. В Корнуолле.

Возникла еще одна неловкая пауза, пока молодые люди изучали друг друга, а Пэн силилась понять, почему они оба испытали подобную враждебность друг к другу с первого взгляда. Сент-Джон изумил всех еще одним странным замечанием.

— Ну, если вы потеряли память, тогда Вы не знаете наверняка, папист Вы или верный подданный ее Величества и Англиканской церкви, а может быть учения Мартина Лютера. В вопросах веры не ведомо Вам, где содержится истина.

— А Вам, значит, ведомо? — поинтересовался Тристан.

— Клянусь распятием, любезный. Любой добропорядочный подданный ее Величества знает разницу между истинностью нашего Господа и ложью папистов.

Пэн не понаслышке знала, насколько могут быть опасны религиозные склоки и обвинения:

— Милорды, нет никакой надобности обсуждать этот вопрос.

— Божье дыхание, — воскликнул Тристан, не глядя на нее. — Я терпеть не могу ханжество.

Сент-Джон еще раз торжествующе улыбнулся и поклонился. — Простите меня, сэр. Я только заметил насколько тяжело человеку в таком затруднительном положении, когда он не знает в безопасности ли его душа.

— Я сам в состоянии позаботиться о своей душе.

Пэн оказалась не готова к тому, что Сент-Джон посмотрел на нее и сказал:

— Или передаете данную обязанность госпоже Фэйрфакс.

Она прикрыла ладонями свои горящие щеки

— О, — проговорила она, услышав, как Тристан выругался, — О, ради всего святого, милорд, Вы определенно не должны так говорить.

Когда Морган отступил от нее и положил руку на рукоятку своей шпаги, она попыталась схватить эту руку, но не успела. Именно за это она не любила молодых людей. Только дай им волю, они начинали вести себя, как бараны в сезон спаривания. Так много насилия, так много сдержанной силы и так мало здравого смысла. Она пошла за Тристаном, который отошел от нее, догнала его и положила руку ему на плечо. Его тело застыло в ответ на прикосновение, а напряженные мускулы расслабились.

— Прошу прощения, — громко заявила она, заставив мужчин обратить на нее внимание. — Я не проявила должного гостеприимства, как хозяйка Хайклиффа. Дибблер, позаботься об этом. Добрые джентльмены, пожалуйте к камину. Сниггс, принеси еще подушки.

Не дожидаясь их согласия, она подошла к помосту и села в свое кресло, на котором был вырезан герб Фэйрфаксов. Пондер двинулся за ней. Поэтому, мужчинам не оставалось ничего другого, как прекратить ссору и последовать за ней. После этого, она следила за течением беседы, быстро сменяя одну тему другой и заглушая враждебность своей болтовней, пока не принесли горячий пряный сидр, мясные пироги, хлеб и сыр. Несколько раз Сент-Джон пытался вовлечь Тристана в острую дискуссию, но ей удавалось отвлечь его своей жизнерадостной чепухой. К сожалению, Сент-Джон оказавшись лучшим стратегом, дождался, пока она отопьет немного своего напитка, и вновь заговорил.

— Хватит этой бессмысленной болтовни. Сэр Тристан, так как другого имени у вас нет. Я бы хотел побеседовать с вами наедине.

Пэн чуть не обожгла горло, поспешно проглотив напиток.

— А для чего необходимо уединение? Что Вы можете сообщить Тристану, если для Вас он — незнакомец? — Она внезапно запнулась, когда до нее дошло значение того, что она только что сказала.

Тристан хмуро посмотрел на Сент-Джона. Без разговоров он поднялся, указал рукой наверх в сторону лестницы, которая вела в его спальню. И не спрашивая ее позволения или сэра Пондера, ушел. Сент-Джон поклонился ей и пошел следом.

Когда мужчины ушли, страхи Пэн только усилились. Ей не понравился Сент-Джон. Ей не понравилось его желание поговорить с Тристаном наедине. Ее опасение увеличилось, когда, вытерев салфеткой жир с губ, Пондер вдруг отложил мясной пирог и откланялся.

— Так много дел в Мач Кутвелле. Я Вас оставлю. Ведь теперь, разрешив наши мелкие противоречия, мы можем стать друзьями, хотя, как Вы знаете, я бы желал большего, нежели просто дружбы.

Пэн смотрела на него, а он все лепетал:

— Как жаль, что Вы неправильно поняли мое ухаживание. Так жаль. Но так много дел, совсем нет времени, совсем нет. Прошу, не стоит себя утруждать. Я сам найду дорогу.

Пэн опустилась обратно в кресло и смотрела, как Пондер ковылял к выходу из зала, а за ним стелились грязная розовая ткань и черный, как сажа мех. Она с секунду побарабанила пальцами по подлокотнику кресла, размышляя, почему это Пондер оставил своего гостя, потом вскочила и выбежала из зала на поиски Дибблера.