Петр Калитин КОМУ НУЖЕН ФАШИЗМ?

В современной России официально и повсеместно возродили до гениальности эффективную, практическую, но главное — цивилизованную и просвещённую пытку — "любо-пытку": светом — светом истины; красоты; гуманности; свободы; демократии; телеэкрана; светом рекламы, наконец, и даже "русской, понимаешь, идеи". В результате, нам просто некуда деваться от этого вездесущего, назойливого, но безукоризненно правильного, политкорректного и совершенно интеллигентского беспредела — достижимого, рокового счастья: без Бога. В каждом тёмном углу нашей жизни, в каждой её отныне отличительной щели горит-не-сгорает, потрескивает-суетится и приоритет соблюдения прав — особенно сексуально озабоченного — человека как надёжного защитника, между прочим, "привлекательной, женственной" России; и, как следствие, её "ноу-хальная", постимперская не-байка- история с по-прежнему петербургским — "силовиковым" — величием; и, наконец, несомненнейший, статистически-освежёванный успех наших, "разумеется, общенародных и общевыгодных" реформ — тем более в демографической — наичестнейшей: "объективнейшей": в натуре обесчеловечивающей — сфере…

Отныне всё стало ясно, прострельно, успокоительно, и от новейшего ругательства "не понял!" просветляется последнее — "очевидно, сумасшедшее" — затмение и замирает любое — "очевидно, случайное" — "но". И крысы, воистину нетерпимые — чумные крысы вдруг выстраиваются в просвещённо-интеллигентскую очередь за восклицательными знаками хвостов.

Вопросительный же изгиб узаконивается, "любо-пытственно" узаконивается только на бёдрышках женщин и бройлеров, благо он естественно, неукоснительно — комильфо — претворяется в официозно-искомую и счастливейшую прямизну: ног; кишок; света… Словом, наступил полный "гуманизец".

И вот тут ты начинаешь действительно прозревать: до ослепительной рези в глазах — потрагивая своё хотя бы внешне оппозиционное и "фигуральное" бедро — ведь сегодняшняя — беспредельно-светоносная — тотальность и чуть ли не сама судьба — всего лишь твоё добровольное, свободно-демократическое, твоё "ноу-хальное" движение рукой вниз: к колену, к пятке, к земле. К удобно и цивилизованно разложенной, распятой навзничь — неумолимо-соблазнительной и доступной — России. И нет тебе большей беспредельной чести, большей верноподданнической ретивости, чем взгромоздиться и — пасть на неё в просвещённо-интеллигентском соитии, полностью закрыв собой настоящий и потому органично-сокрытый смысл нашего любвеобильного существования.

Ты вдруг начинаешь преисполняться отнюдь не рассчастливейшим комильфо, но всё равно гуманным отношением к так называемой "тьме" и "почвенной" — "подпольной" — сокрытой — тайной — России, не спеша, не суетясь покончить с ней при помощи, казалось, эффективного, тотального, вездесущего, всепроникающего и по сути смертоносного облучения тем или иным заведомо прямолинейным, однозначно-положительным и, получается, просто поверхностным, просто заклятым светом. И вот уже кружится твоя голова от открывшейся бездны действительно объективного: обесчеловеченного и нелицеприятного — смысла — от того глубинного, неуправляемого и неискоренимого официозного "ничего", которое не подвластно никаким — даже своим "ноу-хальным" и, ей-ей, радиоактивным — вдохам.

Ты вдруг начинаешь понимать, что именно это смыслополагающее, ослепительное "ничего" есть настоящая, имманентная, органическая и не тазобедренная "самооппозиция" ясной, успокоительной и, можно сказать, ритуализированной России. Ты вдруг начинаешь погружаться, пропадать — объективизироваться! — в прямо разверзающейся, прямо противоположной под тобой бездне: фашистско-нацистском преисподе — "этой" разлагающейся от твоих верноподданнических, если не буквально удобряющих объятий — "этой" любвеобильно агонизирующей — страны.

Иначе говоря, если и просматривается у сегодняшней — цивилизованной и безбожно осчастливленной — России хоть какой-нибудь реальный смысл существования, то только в невыносимой: самоубийственной и — понятное дело — табуированной, заклятой однозначно-положительным светом — тьме, только в фашистско-нацистском, спрутообразном корневище. И оно уже естественно прёт, прорывается, застит округу — оно уже естественно предопределяет внешне-гуманную историческую явь — убойно-заразительным облучением, а не совершенно, не тотально интеллигентским соитием и столбнячком: то просвещённо-монархического, то просвещённо-консервативного, то, в конце концов, просто "мочильно-сортирного" улёта — лишь бы поближе к лучезарным небесам — комильфо — лишь бы поближе к эффективнейшей смерти — всевозможной России — пожалуйте, полный гуманизец.

Да, наш официоз дьявольски изобретателен и гениален. Продолжая, беспредельно продолжая "ноу-хальную", постимперскую, да и пострусскую любо-пытку ослепляющим светом, он умудрился придать ей, пусть новый, но русский, русский размах. Он умудрился превзойти в своей ново-русскости даже А. Гитлера, который, как известно, ограничился сугубо демократическими, "мирными" мерами при оккупационном — однозначно-утвердительном — правлении во Франции (кстати, в этом пункте мы с ходу достигли цивилизованного уровня, разумеется, начиная с 1991 года). Да, наш официоз пошёл намного дальше, придав своему европеизированному, политкорректному господству — что "силовиковое"?! — и почвенное, и коренное, и традиционалистское, словом, сверхфашистско-нацистское измерение.

Отныне верность, верноподданничество своим предкам и их великим историческим свершениям — стали означать ни много ни мало как демократическую, просвещённую и — органически-самоубийственную, пропащую добродетель: гражданского, патриотического долга. Здесь-и-сейчас. Объективно и "навзвечь".

И вот русский народ начал традиционно, консервативно, по-русски и, безусловно, политкорректно пропадать, исчезать, вымирать — с "ноу-хальным", добровольным, свободолюбивым ражем — оттеняя сверхфашистско-нацистский смысл своего беспрецедентного ныне существования — своего самоедского самобытия, в натуре.

Тот урок, тот мессианский, оригинальный урок, о котором мечтали интеллигентствующие гении России, мы преподнесли с многомиллионной лихвой теперь уже и без нас остолбеневшему — гуманно затерроризированному — миру.

Критерий цивилизирования и просвещённости естественнейшим образом обернулся у нас прогрессивным, всеотзывчивым, общечеловеческим и — роковым — ростом обезбоженного счастья на кладбищенских просторах и в евроремонтных моргах — a "l'idee russe" (В.С.Соловьёв).

Нельзя не отметить, что наш изобретательный официоз всё-таки растерялся, явно и многозначительно растерялся, да и испугался своей без преувеличения сверх-супер-идеологемы: чрезмерно, чересчур и двусмысленно геноцидна и разоблачительна она — не для него ли, такого любвеобильного?! Ведь что получается? что наши бесподобно гуманные и ново-русские правители органически и наверняка заинтересованы в буквальном, тотальном изничтожении "старо"-русского народа.

Вот и остаются сегодняшнему официозу абсурдно-гуманные и едва выносимые заклятия светом, бесплодные, стерильные и — почему бы не целомудренные?! — декларации дать, учредить определение "понимаешь, фашизма"; остаётся и злость, непотребная, нецензурная злость от своего органического и — самоубийственного в этом вопросе бессилия, доходящая до глубинного, преисподнего отчаяния уже от одного дуплета неотвязчивой мысли о юридической правомерности и моральной справедливости — их старо-русского, их инерционно-неизбежного наказания — как только именно народ придёт к власти, причём демократическим, однозначно-бесспорным и просвещённо-интеллигентским путём — не заслужив даже "большевистский" упрёк в насильственном захвате России, не кинув хотя бы "учредительную" "соломинку" утопающему в себя официозу.

Итак, впереди нынешних победителей и приватизаторов ждёт и физическое, и метафизическое — тотальное — фиаско, которое на эмоциональном, моральном, и правосознательном уровне утвердилось уже в их сегодняшнем — ещё двусмысленном — " ничего".

Что же всё-таки делать растерявшимся, обречённым и самоопозиционным правителям, когда даже традиция, цивилизованная, европеизированная традиция им не помогает, модернизируясь до сверхфашистско-нацистского нигилизма? Что же всё-таки делать нашим бесподобным, совершенно-безысходным и однозначно-положительным гениям — при долгожданнейшей — и не воистину ли эсхатологической?! — реализации всеотзывчивой, космополитической "l'idee russe"??...

Да, вы угадали: свалиться с больной головы на здоровую, т.е. объявить, объявить охоту на (старо)-"русских фашистов" и, можно сказать, "террористов". Тем более, что народ представляет конгениальный, всеотзывчивый, "ноу-хальный" повод — по-сверхфашистски-нацистски и доброхотно уничтожая и "метафизируя" себя — "навзвечь". Тем более, сам народ — сама Россия — разлагается, распинается здесь-и-сейчас на, казалось бы, исключительно официозной, безысходно-больной, смертоносной — и неужели столь заразительной, столь заразной?! — будущности.

Впрочем русский народ всегда умел умирать, но — ради жизни; теперь же его просветили жить — ради смерти. Крестная, голгофно-воскресительная оригинальность наших предков обернулась — "засветилась" — сегодня их буквально фосфоресцирующим, кладбищенским и — воплощённым самобытием. Православно-апостольское распятие миром (Гал. 6, 14) претворилось в элементарно-преползновенное, но беспрецедентное самоуничтожение.

Иначе говоря, "старо-русские" люди просвещённо: "не-(о)-консервативно" — принимают по-геббельсовки "поэтическую правду" о своём "фашизме-нацизме" со всем его "ноу-хальным" и самопротиворечивым комильфо (по однозначно-положительной аналогии: "сам злодей!"). Мы принимаем её — что душой! — целокупным, тотальным телом: прямолинейно вытягиваясь и успокоенно скрещивая руки на груди…

Российскому официозу пока удаётся чрезмерная, чудовищная, по-дьявольски изобретательная ложь, которая воочию, повсеместно и — удобрительно реализуется в старо-русской "сверх-фашизации", т.е. свободном, демократическом и доброхотном вымирании с демографически-аккуратной оградкой цифр и бесспорно-однозначных, истинных — объективных! — эпитафий. Но слишком уникален и исключителен, слишком убоен и "метафизичен", слишком нигилистичен и безумен успех смыслополагающего и действительно спасительного "ничего" нынешних космополитов-гуманистов. На последнем просвещённо-агонизирующем выдохе — на одной отчаянно-вымученной сопле "поэтического" заклятия держится должный и по сути несущий (старо)-"русский сверхфашизм".

Не помочь ли сверхфашистско-нацистскому единомыслию верхов-низов?! "ноу-хально" и по-интеллигентски не помочь ли ему укрепиться — "навзвечь" — в современной, ритуализированной России? Ведь во имя её, пусть самоедского, пусть самоубийственного, но — столь искомого — у-рочного — самобытия… Вот только в старо-русском или в ново-русском смысле?? Вот только ради настоящего или всё-таки будущего беспредела??

Как-никак в 1991 году цивилизованный и политкорректный официоз победил, правда, с сугубо муссолиниевским (и плагиатно-бухаринским) — не зараз нацистским — лозунгом "Обогащайтесь!" — подразумевающим принципиальную ставку на личный интерес среднего сословия и "всестороннюю демобилизацию экономики": возвращение государства в политико-юридические берега, и — либерально-бездонная точка. Гуманизец. Не говорю о демократическом и мирном характере прихода к монополии государственной власти Б.Н.Ельцина и Ко — уже сродни, под конгениальную стать А.Гитлеру. Не говорю о суверенитетно-националистическом пафосе — вразрез СССР — этого прихода — опять сродни, под конгениальную стать А.Гитлеру.

Другое дело, что очень скоро, в 1993 году, нынешним правителям пришлось не без насилия, но вполне предсказуемо и последовательно ввести президентскую: без преувеличения сверхмонархическую и сверхполномочную для одного лица — "конституцию", опять же в фашистско-нацистском вкусе, не исключающем, не исключающем, повторяю, либерально-просвещённые меры в экономике и отчасти даже в политике (с признанием, например, "свободы всех вероисповеданий", согласно нацистской программе). Более того, восторжествовавший в России президентский беспредел как нельзя лучше соотнёсся с фашистско-нацистским культом дуче-фюрера, который предусматривает низведение парламента до "технического совета", по выражению Б.Муссолини, или до "делового совещательного органа", по замыслу А.Гитлера. На деле, де-фактно мы свою Думу таковой и получили под светоносным покровом "демократически-фашиствующего" "трафарета", как сказал бы И.А.Ильин .

Таким образом, старо-русский народ может спокойно и свободолюбиво продолжать своё цивилизованное, просвещённое и — буквально удобрительное вымирание — того требует сама объективность, сама истинность исторического прогресса, того требует собственно сверхфашистско-нацистское единомыслие нынешних верхов-низов, того требует наша, ей-ей, кладбищенски-органическая победоносная традиция в её модернизированном, "не-(о)-консервативном" и самобытнейшем смыслополагании.

Сольёмся же "вместе" — буквально "фаши", "фаши"! (ит.) — со своими "ноу-хальными", судьбоносными, со своими изобретательными и любвеобильными верхами, сольёмся — в общенациональном и — что мелочиться?! — глобалистском "согласии" и "единстве" — во имя торжества действительно новой гражданской добродетели: однозначно-утвердительного самоуничтожения — во имя торжества действительно новой тотально осчастливленной — "навзвечь" — и доброохотно пропавшей в себя — безбожной России…

Ведь Россия должна безболезненно — по-имперски! — умереть в постимперских, пострусских родах, выдав горe — здесь-и-сейчас — будущее: мёртворожденного ублюдка — или беспрецедентное, чудотворное ничто — на вечную память своим у-рочно-бесплодным и отчаявшимся было отцам. "И, понимаешь, победоносным предкам".

И вот уже построссийское кладбище воочию разрастается до диковинного, трансцендентно-космополитического размера, а наш ублюдочный труп-не-труп органически начиняет собой остолбеневший земной шар, причём не по дням, а по часам — полный глобалите… Мы в едином, согласительном раже, самозабвенно и — доброохотливо продолжаем преисполнять его до брутально-демократического совершенства — на счастье всем-всем просвещённым и гуманно затерроризированным душам-телесам: от самых ретивых космополитов до самых ретивых патриотов — что не снилось, не мерещилось и тем более не зналось ни Гитлеру, ни Муссолини с их слишком однозначными насилиями — правильно! — действительно неполиткорректного, ибо — неэффективного толка.

Нет, сегодняшняя, по-настоящему тотальная и сверхфашистско-нацистская ново-русскость куда последовательнее, любо-пытнее, куда разложимее, любвеобильнее, куда беспредельнее и метафизичнее своих предшественников-неудачников, и несть от неё двусмысленного спасения на этом "свете", в "этой" стране, кроме как в "ноу-хальстве" дьявольского и горe-мычного официоза: на просвещённо-эсхатологической сопле одного-единственного, "всезиждительного" и сверхмонархически побагровевшего носа.