"Метафорическая художественная картина мира А. и Б. Стругацких (на материале романа «Трудно быть богом»)" - читать интересную книгу автора (Рожков Виталий Валерьевич)

1.1 Картина мира. Типы картин мира

Основная задача диссертационной работы — моделирование индивидуально-авторской картины мира, воплощенной в художественном тексте. Именно поэтому необходимо как можно более детально рассмотреть это понятие.

В последние десятилетия проблема отображения в сознании человека целостной картины мира, фиксируемой языком, стала одной из важнейших проблем когнитивной лингвистики. Картина мира «запечатлевает в себе определенный образ мира, который никогда не является зеркальным отражением мира» [Серебренников 1988: 60]; она есть определенное видение и конструирование мира в соответствии с логикой миропонимания.

По словам Е. Ю. Ваулиной и Г. Н. Скляревской [Ваулина, Скляревская 1995: 200], окружающий человека мир представлен в лексическом составе языка, лексика языка представляет собой человеческий опыт постижения природы, складывающихся в обществе отношений, собственной психической и умственной деятельности в обобщенном виде.

Действительность «проецируется» в семантику естественного языка, и полученная языковая картина мира отличается от мира действительности. Это объясняется, во-первых, специфическими особенностями человеческого организма (например, человек видит свет и цвет, и поэтому они есть в языковой картине мира, — но не видит рентгеновские лучи, и они в ней не отражены). Во-вторых, одну и ту же ситуацию носитель языка может описывать по-разному. Исходный набор параметров ситуации (или соответствующих им семантических признаков) при этом остается одним и тем же, но какие-то из них акцентируются, а какие-то затушевываются. Наконец, языковая картина мира отличается от мира действительности в силу специфики конкретных культур, стоящих за каждым языком. В конкретном языке происходит конвенционализация — как бы негласное коллективное соглашение говорящих выражать свои мысли определенным образом [Рахилина 1998: 283].

Когнитивная семантика предлагает модели фрагментов языковой картины мира: они будут разные для разных языков, но они сопоставимы, и их сопоставление и есть та задача, на которой исследователи ставят акцент.

В терминах Л. Талми процесс отражения действительности в языке называется схематизацией; он сравнивает его с условностями детского рисунка, в котором натура, так сказать, идеализирована. Он считает, что геометрия Евклида не имеет отношения к языковой картине мира. В языке человек измеряет не отдельные параметры объекта, а объект целиком, относя его к тому или иному топологическому типу (круглые, плоские, вытянутые и т. д.) [там же: 284]. Согласно исследованиям А. Херсковиц, представление, на которое опирается носитель языка, содержит не только информацию о геометрических характеристиках объектов и их взаимном расположении, но и о том, что это за объекты, каковы их функции и (типичные) условия использования, какова их (соотносительная) значимость в мире говорящего [там же: 304–305]. Языковая картина мира ориентирует каждый объект в пространстве относительно себя самого (отсюда такие понятия как «перед», «бок», «верх», «низ» и под.) и относительно других объектов. Для языка важно не только, что это за объект, но и как и где он расположен, движется он или находится в покое [там же: 285].

В когнитивных исследованиях выделяют языковую и концептуальную картины мира.

«Концептуальная картина мира есть целостный глобальный образ мира, лежащий в основе мировидения человека и являющийся результатом всей духовной деятельности человека. lt;…gt; Картина мира как глобальный образ мира возникает у человека в ходе всех его контактов с миром. В картине мира сливается субъект и объект, познающий и познаваемое, идеальное и реально существующее. lt;…gt; Картина мира имеет две базисные функции — ин-терпретативную (осуществлять видение мира) и вытекающую из нее регулятивную (служить ориентиром в мире, быть универсальным ориентиром человеческой деятельности)» [Постовалова 1988: 19, 25].

Среди всех современных логических концепций наиболее аргументированной представляется теория концептуальной системы и смысла языковых выражений Р. И. Павилениса. Под концептуальной системой понимается «непрерывно конструируемая система информации (мнений и знания), которой располагает индивид о действительном или возможном мире» [Павиленис 1981: 280]. Основными свойствами концептуальной системы признается континуальность и последовательность введения концептов. Исследование сущности концептуальной системы невозможно без рассмотрения специфики процесса понимания языковых выражений, репрезентирующих ее содержание. Такое рассмотрение осуществляется Р. И. Павиленисом посредством раскрытия отношений между мыслью, языком и миром. Процесс понимания, по мнению Р. И. Павилениса, «является процессом образования смыслов, или концептов, который базируется на перцептивном и концептуальном выделении объекта из среды других объектов путем придания этому объекту определенного смысла, или концепта, в качестве ментальной его репрезентации» [Павиленис 1981: 383].

Концептуальная система, по Р. И. Павиленису, наряду со знаниями включает в себя и подсистему мнений индивида, с помощью которой он полагает истинным то или иное положение вещей. Вместе с тем полагание истинным не означает истинности, не означает знания.

Таким образом, сущность процесса понимания заключается в интерпретации репрезентантов (языковых и неязыковых) на определенном уровне концептуальной системы, причем интерпретация возможна как истинная, так и ложная.

Субъективное, индивидуальное знание о мире Р. И. Павиленис называет субъективной системой знания. Значительную часть знаний индивида составляет интерсубъектная информация, которая репрезентирует конвенционально принятое знание мира или по крайней мере представляет то, что некоторые индивиды думают о мире.

Говоря о роли языка в формировании концептуальной системы, Р. И. Павиленис определяет ее как роль кода для концептов; язык становится средством строения и символической репрезентации различных концептуальных систем и содержащейся в них разнообразной информации. Словесная символика, по его мнению, не имеет устойчивой формы выражения концептуального содержания, нет изоморфизма и между словесной формой и концептами, что объясняется противоречием между континуальностью концептуальной системы и дискретностью языка. Такие концептуальные структуры, построенные с помощью языка, по мнению Р. И. Павилениса, более относятся к возможному, чем к актуальному опыту индивида. Без языка такая информация не может быть введена в концептуальную систему. Таким образом, концептуальная система — это совокупность всех знаний, мнений представлений индивида, приобретаемая им довербально, вербально, вневербально, репрезентируемая средствами различных символических систем, в том числе и языка.

В картине мира двух и более людей должны быть элементы общности для того, чтобы понимание между этими людьми было возможным. Это может быть полная общность в содержании концептов (при передаче содержания простых концептов) или отдельные ее элементы. Выражение «мы с вами разговариваем на разных языках» (в переносном смысле) может означать, что одни и те же концепты наполнены разным содержанием, особенно если речь идет о более или менее абстрактных понятиях.

Языковая картина мира — одна из форм репрезентации концептуальной картины мира. Это зафиксированная в языке и специфическая для данного языкового коллектива схема восприятия действительности, то есть это своего рода мировидение через призму языка [Яковлева 1996].

Изучение языковой картины мира как одной из форм репрезентации концептуальной картины мира связано с вопросами соотношения языка с неязыковыми структурами: мышлением, сознанием, действительностью [Постовалова 1989].

Поскольку познание мира человеком не свободно от ошибок и заблуждений, его концептуальная картина мира постоянно меняется, «перерисовывается», тогда как языковая картина мира еще долгое время хранит следы этих ошибок и заблуждений. Картина мира, закодированная средствами языковой семантики, со временем может оказываться в той или иной степени пережиточной, реликтовой, устаревшей: солнце садится, дождь идет [Маслова 2004: 65].

При этом необходимо учитывать, что концептуальная картина мира значительно богаче языковой. Концептуальную картину мира наряду с языковыми средствами могут составлять и выражать различные символические действия (обряды, ритуалы), приметы, предметы быта.

Философский аспект исследования сущности картины мира акцентирует соотношение этого понятия с сознанием, мышлением, отражением, мировоззрением, представлением, информацией (рассматриваемой в качестве философской категории), действительностью и др. Отсюда выявляются сущностные характеристики картины мира как а) интегративного образования на базе отражения (сознания) и информации; б) модели изображения действительности; в) представления о мире, включающего в себя мировоззрение; г) системного, схематичного образования, упорядочивающего мировоззрение (представление): реальность, структурность, системность, схематичность, динамичность [Пищальникова 2000: 46].

В рамках психолингвистики вводится понятия семантической генерализации (А. Р. Лурия), ассоциативно-вербальной сети (Ушакова, Павлова, Ю. Н. Караулов), которые напрямую соотносятся с языковой картиной мира.

Можно говорить о целой шкале подходов к языковой картине мира: общечеловеческая — национальная языковая — социально-ограниченная (в том числе профессиональная) — семейная — индивидуально-речевая картины мира [Сиротинина, Кормилицына 1995: 16].

В методологических целях (с целью отграничения объекта исследования) можно выделить следующие разновидности языковых моделей мира.

Дифференциация знаний на научные и обыденные происходит по нескольким параметрам. Философы Д. В. Вичев и В. А. Штофф в статье, посвященной данному вопросу, пишут: «Обыденные знания отличаются от научных по природе субъекта (широкие массы людей), по источнику формирования (непосредственная трудовая деятельность, жизненный опыт), по степени проникновения в сущность явлений, по характеру и способам обобщений, по языку и другим характеристикам» [Вичев, Штофф 1980: 51]. Следует также отметить, что сам термин «картина мира» пришел из физики.

Вместе с тем картина мира человека предстает как «субъективный образ объективной реальности» [Постовалова 1988: 21]. Исследователи называют такую картину мира наивной.

По словам Ю. Д. Апресяна [Апресян 1995: 349–350], исследование наивной картины мира разворачивается в двух основных направлениях. Во-первых, исследуются отдельные характерные для данного языка концепты, своего рода лингво-культурные изоглоссы и пучки изоглосс. Это прежде всего «стереотипы» языкового и более широкого культурного сознания; ср. типично русские концепты «Душа», «Тоска», «Судьба», «Задушевность», «Удаль», «Воля (вольная)», «Поле (чистое)», «Даль», «Авось». С другой стороны, это специфические коннотации неспецифических концептов; ср., например, многократно описанную символику цветообозначения в разных культурах. Во-вторых, ведется поиск и реконструкция присущего языку цельного, хотя и «наивного», донаучного взгляда на мир. Развивая метафору лингвистической географии, можно было бы сказать, что исследуются не отдельные изоглоссы, а диалект в целом. Хотя национальная специфика и здесь учитывается со всей возможной полнотой, акцент ставится именно на цельной языковой картине мира. К таким исследованиям (рассматривающим «диалект в целом») относится, в частности, работа Е. С. Яковлевой [Яковлева 1994].

Далее речь пойдет именно о наивной картине мира, поскольку исследование научной картины мира не входит в задачи данной работы.

Эти КМ различаются по степени обобщенности. Когда говорят об усредненной картине мира, имеют в виду группу людей, объединенных каким-то общим признаком (социальным, профессиональным, этническим). Крайняя степень обобщения — это национальная картина мира, где все индивидуальные различия носителей языка сведены к минимуму и имеют значение только общие черты, противопоставленные (или сопоставленные) другой этнической языковой группе, например, в контрастном сопоставлении концептов, вербализованных в русском и английском языках, см., например, [Добровольская 2004]. Концепт — результат субъективного, индивидуального познания, обобщения, категоризации, а всякая типизация его, подведение под общий знаменатель, выведение общих для группы лиц или народа в целом концептов всегда будет представлять его существенное упрощение [Стернин 2000: 14].

При анализе концепта среди членов какой-то группы, как правило, выделяется по принципу поля общая ядерная часть и периферия (личностные смыслы), которая может быть специфична для каждого члена этой группы.

Думается, что в ряде случаев за субъективными коннотациями скрывается именно индивидуальная картина мира, сложившаяся под влиянием целого ряда факторов: личный жизненный опыт, воспитание, психологические особенности характера человека и т. д. Эта индивидуальная картина, конечно, опирается на национальную и даже общечеловеческую, но как-то уточняет, а иногда и несколько изменяет ее.

Прежде всего индивидуальная картина мира проявляется в речи человека: в употреблении или неупотреблении тех или иных слов, устойчивых выражений, суффиксов и других языковых элементов, в речевом сознании человека — отношение к тем или иным словам (приятие или неприятие, например, номинаций шоп — магазин, лавка, авоська — сетка, сумка, панель — тротуар, голубая мечта как нечто светлое, заманчивое или как нечто неосуществимое, при этом не всегда осознается субъективность этих предпочтений).

В лексико-семантической системе индивидуальные речевые характеристики, отражающие языковую картину мира, составляют, например, постоянное неприятие «модных» новых слов (типа «крутой» в значении «очень хороший»), редкое употребление иностранных слов, более современных, вместо привычных русских, что связано с общим консерватизмом взглядов на мир; в словообразовании — употребление, злоупотребление или избегание эмотивных аффиксов, суффиксов — изм, — ение и т. д., усеченных существительных и т. д., индивидуальное есть даже в морфологии (например, возможность употребления непривычного множественного числа: перцы, картошки; принцип согласования со словами общего рода, предпочтительное употребление, например, в речи девушки оценочной лексики мужского рода применительно к лицам женского пола; какой она все-таки дурак; а я-то дурак-дураком!) и синтаксисе: приятие или неприятие некоторых этикетных фраз (типа Привет! До скорого! Я благодарна Вам; Я тронута и др.); попытки изменить привычные правила лексико-семантической сочетаемости словоформ в словосочетании. Особенно много таких нарушений, создающих непривычные, необычные сочетания, а за счет этого и особую выразительность стиха, в поэзии, где очень ярко отражается индивидуальное видение мира поэтом [Сиротинина, Кормилицына 1995: 15–16]. «Язык и личность» Реформатский «Язык русского зарубежья»

В нашем исследовании важны эти разновидности КМ, поскольку общенациональная картина мира является фоном, на основе которого возможно выделить специфику, своеобразие индивидуальной и художественной КМ (ХКМ). Изучение ХКМ дополняется сопоставлением ее с усредненной КМ социума.

В когнитивной лингвистике существует немало терминов, номинирующих картину мира автора художественного текста: индивидуально-авторская картина мира, поэтическая, художественная картина мира или художественный мир писателя/поэта.

Художественная картина мира можно, с одной стороны, сопоставить с индивидуально-авторской картиной мира, а с другой — с общенациональной, усредненной КМ. По сравнению с усредненной картиной мира ХКМ отличается существенным своеобразием, обусловленным концептосферой автора и творческими задачами, реализуемыми в художественном тексте. «Концепт имени может быть не тождественен не только в разных языках, но и у разных носителей одного языка, поскольку зависит от мировидения говорящих. Одна и та же область представлений по-иному членится холодным аналитическим рассудком, нежели творческой фантазией создателей языка» [Чернейко 1997: 288]. Художественное сознание вскрывает либо новые свойства, признаки объекта, проявляющиеся только под пристальным взглядом художника, либо дает новые проекции уже известных. «Через нетипичную для обыденного языка, уникальную сочетаемость имени раскрываются свойства его прототипа: неожиданные, непривычные, но принимаемые русскоязычным сознанием как соответствующие духу языка» [там же: 310]. Как отмечает В. Н. Телия, «факты авторского словоупотребления столь же неотъемлемое достояние живого языка, как и нормативно фиксированная сочетаемость слов» [Телия 1981: 12].

Художественная картина мира воплощается в художественном тексте в соответствии с определенными авторскими интенциями. Если текст не призван дать однозначный ответ, то он ведет диалог с читателем на несколько голосов, не выделяя в этом хоре ни одного из них (обладает свойством полифонии, по М. Бахтину), в нем трудно выделить голос автора. Концепт в художественном тексте — это сумма персонажных концептов, образующих общий текстовый смысл, обращенный к читателю и подчас неоднозначный. «По существу, в тексте присутствует не одна КМ, а несколько, складывающихся в некое целое и образующих даже не авторскую, а именно ХКМ», — отмечает О. А. Фещенко [Фещенко 2004: 27]. Художественный концепт — это игра со смыслом, с разными смыслами. В анализируемом тексте свойство полифонии можно проиллюстрировать на примере концепта «Бог». В тексте обыгрываются представления о боге в наивной картине мира русского социума, причем текстовый концепт складывается из концептов отдельных персонажей, столкновение их позиций обеспечивает смысловую динамику текста. Эти представления примеряет на себя главный герой произведения, осознание несоответствия выбранной роли во многом составляет содержание художественного текста.

Поэтическая картина мира Н. А. Кузьминой определяется «как поэтическая альтернатива миру действительному, физическому, это образ мира, смоделированный сквозь призму сознания художника как результат его духовной активности» [Кузьмина 1999: 227], при этом «своеобразие поэтической картины мира заключается не столько в языковых формах, сколько в избирательности видения художника» [Кузьмина 2000: 119].

Говоря о специфике художественной картины мира, независимо от термина, ее обозначающего, можно отметить, что она есть «часть общеязыковой в той мере, в какой творческое сознание является частью общенародного сознания. Степень совпадения в каждом случае разная и зависит от творческой манеры автора» [Бутакова 2000: 94].

О художественном концепте, единице художественной картины мира, Д. С. Лихачев пишет следующее: «Концепты создаются не только в индивидуальном опыте человека, и не все люди в равной мере обладают способностью обогащать „концептосферу“ национального языка. Особое значение в создании концептосферы принадлежит писателям (особенно поэтам)» [Лихачев 1997: 283].

В содержании художественного концепта у разных поэтов наблюдается динамика ядра и периферии, связанная с индивидуально-авторским осмыслением и воплощением концепта в тексте. Ядро и периферия общенационального концепта достаточно устойчивы относительно друг друга, что связано с объективными условиями формирования и эволюции концепта в сознании носителей языка [Беспалова 2002: 91]. Слова-концепты художественного мира вряд ли могут быть четко и безоговорочно определены и описаны, в их концептосфере согласно законам порождения и восприятия текста может быть множество личностных смыслов [Бабенко 2004: 108], причем «ассоциации поэта могут быть настолько уникальны, что образы, создаваемые на их основе, не поддаются „переводу“ на общеязыковые средства без полной потери смысла» [Беспалова 2002: 93].

О воплощении языковой картины мира в художественном тексте Т. Л. Рыбальченко говорит следующее: «Картина мира формируется и закрепляется в языке, и художественная картина мира, т. е. структура реальности, проявляющаяся в художественном образе, — это вторичная структура, тем не менее она не только реализует языковую картину мира, но и сама порождает новое мироотношение, требующее нового языка. Картина мира в искусстве моделирует не столько знания о реальности, сколько систему ценностных ориентации, дает не полноту представлений о мире, а представление о мире как о целом» [Рыбальченко 2003: 261]. Положение о системе ценностных ориентации и о порождении нового мироотношения в рамках художественного текста кажутся нам принципиально важными.

В нашем исследовании предметом рассмотрения служит метафорическая картина мира, поэтому имеет смысл рассмотреть соотношение метафорической и неметафорической картин мира. Эти картины мира соотносятся по способу своего выражения: в метафорической картине мира ведущим средством концептуализации, объективации концептов является метафора. Можно соотнести эти разновидности с общенациональной и художественной КМ.

На наш взгляд, метафорическая и неметафорическая КМ соотносятся как часть и целое, то есть находятся в партонимических отношениях. В общенациональной КМ существуют целые участки, вербализуемые метафорами. Эти участки имеют характер полей, что убедительно показывает Г. Н. Скляревская в работе [Скляревская 1993], в которой описывается семантическое поле воды и его метафорическое воплощение в языке. В художественной КМ эти разновидности также находятся в отношениях части-целого. Если рассмотреть весь массив текстов А. и Б. Стругацких, а ознакомление с другими текстами показывает, что не во всех из них метафора является текстовой доминантой, то в целостной реконструированной художественной картине мира метафора будет вербализовывать отдельные ее фрагменты. Исходя из роли метафоры в процессах концептуализации, можно предположить, что эти фрагменты будут особенно значимы. Возможно, они будут выражать наиболее яркие, показательные тенденции художественного мира писателя. Однако более точные выводы о соотношении метафорических и неметафорических фрагментов картины мира как в отношении общенациональной, так и в отношении художественной картины мира, возможно будет сделать только при дальнейшем изучении и реконструкции картины мира.