"Помойник" - читать интересную книгу автора (Терехов Борис Владимирович)

Глава третья

В среду утром я сгреб свои манатки в сумку, попрощался с соседями по палате, поблагодарил лечащего врача, медсестер и санитарок. Подарил им всем разные по ценности подарочки и выписался из больницы.

Татьяна спустилась со мной в вестибюль и проводила до самых входных дверей. У них мы расцеловались и пообещали не забывать друг друга. Как я понял, обмениваться на праздники поздравительными открытками. Возможно, что нужно было постоять с ней подольше, взявшись за руки, но я торопился.

Этот день был у меня расписан по минутам. Во-первых, я хотел получить расчет на работе. Во-вторых, забрать некоторые свои вещи из квартиры Марины. И, в-третьих, отправиться в область на освоение доставшейся мне дядиной жилплощади.

Но как же я был далек от суровой действительности!

По собственной наивности я полагал, что приеду на работу, получу там, в бухгалтерии, причитавшиеся мне деньги — и гуд бай родной бутик. Но не тут-то было!

Сначала я дожидался директора, чтобы он поставил подпись на моем заявлении об уходе.

— Салют, Володя! — приветствовал меня директор. Появился он примерно в полдень. Пригласил в свой кабинет, предложил кофе, спросил о здоровье, рассказал, как ходил вчера на ипподром играть на скачках, расписался на моем заявлении, пожал мне руку и послал к главному бухгалтеру.

Главный бухгалтер — пикантная женщина средних лет — сообщила: для получения расчета мне нужно побывать у кладовщика. Он должен убедиться, что я у него ничего не брал.

Как водится, кладовщика не оказалось на месте. Придя, запыхавшись, через час, он убедился-таки, что я ничего у него не брал и дал мне соответствующую бумажку.

Пикантная женщина, работавшая старшим бухгалтером, похвалила меня за расторопность и отправила в соседнее помещение к кассирше Валечке.

Валечка обедала — святое дело. Когда она вернулась, то выяснилось, что у нее нет денег. Вернее, они были, но эти деньги не предназначались для выплаты сотрудникам — для этого требовалось особое распоряжение директора. Он же уже уехал домой. Но зато, сказала Валечка, я хоть сейчас мог получить свою трудовую книжку.

Трудовой книжкой я и удовлетворился на сегодняшний день.

В результате, до квартиры Марины, расположенной в районе Северного Чертаново, я добрался, чуть ли не под вечер. Когда на город уже опустились сумерки. Самочувствие у меня было неважное. Болела голова, скверно слушалась вывихнутая нога. В глазах рябило и плыло. К тому же, находясь в больнице, видишь сравнительно ограниченное число людей, поэтому нескончаемый человеческий поток на московских улицах и переполненные вагоны метро, с непривычки повергал в настоящее стрессовое состояние.

Но съездить к Марине было необходимо.

Познакомился я с ней в стоматологической поликлинике. Мы сидели в очереди на прием в один кабинет. Обычно в такие моменты все мысли посвящены отнюдь не девушкам. Они посвящены тому, как будешь чувствовать себя в анатомическом кресле под звуки работающей бормашины. Или тому, сколько придется заплатить в итоге за лечение врачу. Но, помимо того, что моя соседка была привлекательной девушкой, она оказалась еще приятной собеседницей. Мы разговорились на волнующие нас темы — о стоматите, кариесе и пародонтозе.

После приема у стоматолога, я назначил Марине свидание на вечер. Наше свидание прошло замечательно, и спустя всего несколько дней я перебрался жить к ней на квартиру.

Встречаться же сейчас с Мариной, а еще больше — с ее теперешним сожителем Денисом, я не испытывал ни малейшего желания. Возможно, следовало бы оставить ей все мои пожитки? Так было бы по-мужски. Однако если взглянуть на ситуацию под иным углом, то на кой шут Марине мои шмотки — мои рубашки, свитера, пиджаки и головные уборы? У нее совсем другой размер. Не будет же она их перешивать, подгоняя под себя! Особенно трусы и носки! Но мне бы они в моем нынешнем положении очень даже пригодились бы.

Скрипя сердце, я поднялся на лифте на шестой этаж. Дверь мне по-хозяйски открыл молодой мужчина самой заурядной наружности. Как я понял, это был Денис. Единственной отличительной его чертой являлся подвижный выпирающий кадык. Денис также догадался, кто я. Было заметно, что от моего визита он не ждал ничего приятного.

— Привет! — поздоровался я. — Как дела?

— Тебе кого?

— Марину.

— Зачем? — насторожено поинтересовался он, не пуская меня за порог.

— Володя, ты?! Ну, здравствуй! — воскликнула Марина, появляясь в коридоре за его спиной. — Поправился? Я так рада! Но я полагала, что тебя выпишут только послезавтра. Проходи же, не маячь в дверях. Денис, вы уже познакомились?

— Денис, — сквозь зубы буркнул тот.

— Владимир, — едва внятно ответил я.

— Володя, как ты и просил, я собрала твои вещи, — сообщила Марина.

Я неторопливо вытер подошвы ботинок о половую тряпку на порожке и, не снимая куртки, прошел в большую комнату. В ней в углу рядом с музыкальным центром стояла моя старая спортивная сумка и темный потертый чемодан. Меня неприятно поразило, как быстро эта комната стала чужой и незнакомой, словно я в ней вовсе и не жил. Как быстро она впитала в себя новый дух и запахи. Хотя, если честно, то по-настоящему своей я ее никогда не считал.

— Подумай, может быть, ты хочешь что-то еще взять? — спросила Марина.

— Пожалуй, нет.

— Ну, чего-нибудь на память?

Я еще раз окинул взглядом чисто прибранную комнату со стандартной обстановкой. Поколебавшись, открыл створку платяного шкафа и осмотрел висящую в нем одежду.

— Давай закругляйся, — поторопил Денис, стоящий сзади и внимательно следивший за мной.

— Ага, закругляюсь.

— Слушай, мне кажется, что твоего здесь больше ничего нет, — сказал Денис. Видимо, он свыкся с мыслью, что все, находящееся в этой квартире, теперь его неотъемлемая собственность.

— Будь вежливее. Нельзя же так, — упрекнула его Марина.

— Можно. Все равно его здесь ничего больше нет.

— Разве? — удивился я.

— Я в этом не сомневаюсь.

— Что ж, похвально. Но вельветовые джинсы, которые сейчас на тебе, мои.

— Ошибаешься, приятель. Я купил их в супермаркете месяц назад, — возразил он.

— Шут с ними, с джинсами. А черное пальто, которое висит на вешалке в коридоре? Ты тоже купил в том же супермаркете месяц назад?

— Это? — фыркнул Денис. — На вешалке? Пальто ты можешь забирать. Мы позабыли положить его в твою сумку. Какие вы, москвичи, однако, кусочники! Тьфу на вас! Готовы прямо удавиться за собственное барахло!

— Коль так, то дарю его тебе! Пользуйся им, дорогой бессребреник! — ответил я, понимая, что пора было уходить. Иначе наша перепалка с Денисом грозила перерасти в крупный скандал, а то — и потасовку. Драться же сейчас у меня не было желания. Да и не хотелось расстраивать Марину. Чувство вины и без того читалось на ее лице.

Я попрощался с Мариной и покинул ее «гостеприимную» квартиру.

Выйдя из подъезда, я разместил свои сумки с чемоданом на обледенелой скамейке и стал думать, что мне делать дальше.

На улице было холодно и неуютно. Мела сильная поземка, быстро покрывшая меня и мои вещи толстым слоем снега. Почти во всех окнах дома горел свет. Но нигде он не горел для меня.

Конечно, можно было пойти к кому-нибудь из своих друзей. Но не хотелось никого стеснять и обременять. Путь в Подмосковье к сестре займет слишком много времени. В дядину квартиру — тоже. Тем более что завтра мне необходимо было быть в Москве, чтобы получить расчет на бывшей работе. Поэтому оставалось только попытаться снять гостиничный номер. Либо коротать ночь на вокзале.

Лязгнув, открылась тяжелая металлическая дверь, и на улицу вывалилась раскрасневшаяся Марина. В руках она держала мое черное итальянское пальто.

— Хорошо, Володя, что ты еще не ушел, — произнесла она, переводя дыхание.

— Я как раз собирался, — ответил я. — Что, Денис не принял подарка с моего плеча?

— Ну, его… Развонялся, как последний жлоб. Противно даже. Но не в этом дело. Где ты будешь ночевать?

— Я пока не решил.

— Вот тогда, держи, — сказала Марина и, отдавая мне пальто, сунула в мою ладонь связку ключей.

— Что они отпирают?

— Квартиру Лидки. Я вас как-то знакомила. Она живет в соседнем подъезде, на четвертом этаже. В двухкомнатной квартире. Мы однажды были у нее в гостях. Помнишь?

— Помню. Чудная несколько девица. Пила все зеленый чай и ела винегрет палочками. По-моему, она работала официанткой в китайском ресторанчике.

— Точно, она самая, — кивнула Марина. — Сейчас Лидки нет дома. Она уехала на неделю в Тверь к двоюродной сестре и просила, чтобы я присматривала за ее квартирой. Ты можешь спокойно у нее переночевать. Никто не помешает.

— Что ж, огромное спасибо.

— Но, Володя, у меня к тебе одна просьба. К Лидке ты иди не сразу, а какими-нибудь окольными путями. Я уверена, что Денис наблюдает за тобой из окна. Понимаешь, мне бы не хотелось, чтобы он узнал, где ты проведешь эту ночь.

— Ясно. Незачем дразнить гусей.

— Мы и не будем. Располагайся там. Скоро я к тебе ненадолго забегу, — пообещала она.

— Э-э, Марина, назови домовой код, — попросил я.

— Это ни к чему. На связке висит фитюлька, которой открывается общая дверь. Ну, до встречи.

Нарочито вежливо и равнодушно, специально для следившего за нами из окна Дениса, я поклонился Марине. Взял свои вещи и, прихрамывая, пошел к автобусной остановке. На себе я постоянно ощущал его ревнивый неприязненный взгляд. Постоял на остановке, дождался автобуса и сделал вид, что сажусь в него. Затем, усыпив бдительность соперника, задворками вернулся к дому.

Мое поведение напоминало поведение советского разведчика во вражеском тылу. (Ни дать, ни взять — Штирлиц!) Возможно, что в другое время я бы даже с удовольствием поиграл в подобную игру. Но только не сейчас. Ведь мне приходилось выделывать эти маневры по неровной скользкой дороге с тяжелой ношей в руках. Однако такова была плата за ночлег.

Квартира Лидки, пропахшая терпкими благовониями, являла собой образец уютного гнездышка, которое при желании можно создать на весьма скромные и ограниченные средства. Гнездышко было выполнено в китайском стиле. Вместо дверей были шуршащие бамбуковые занавеси, на стенах красовались раскрытые веера, повсюду стояли ширмочки с изображением драконов, высовывающих длинные красные языки. С полочек взирали аляповатые современные Будды из дешевых сплавов.

Мне понравилась ее квартира. Но особенно порадовало то, что мне не придется спать на полу, застеленному циновками, а на вполне обычной европеизированной кровати.

Я включил корейский телевизор. По одному каналу рассказывали рецепты приготовления плова по-узбекски, по второму советовали, как похудеть, по нескольким другим шли развлекательно-юмористические программы. Сейчас мне не хотелось ни толстеть, ни худеть, ни смеяться. Я выключил телевизор и отправился в ванную комнату приводить себя в порядок. Но успел лишь ополоснуть лицо и руки, как раздался дверной звонок. Это была Марина.

— Вот и я! Еще раз здравствуй!

— А пароль? Как-никак я у тебя на конспиративной квартире.

— Обойдемся без пароля.

— Как? Разве я уже не шпион?

— Какой ты шпион? Это я — шпионка. Соврала Денису, что меня срочно вызывают на работу подменить сменщицу, — произнесла она, села на стул и принялась стягивать замшевые сапоги.

— Ох, натерпишься ты, Марина, от этого Дениса, — заметил я, вешая на вешалку ее влажную от тающего снега меховую куртку. — Наверное, тоже петляла по пути, чтобы он ни о чем не догадался?

— Да уж. Пришлось сделать круголя. А то, что я от него натерплюсь, я давно поняла.

— И что это за предприниматель? Не брезгует носить чужие штаны.

— Володя, ты не сердись на него. Видишь ли, это я их ему отдала. Сказала, что они тебе малы. Нет, в целом, Денис неплохой человек. У него есть свои положительные стороны. Ну да ладно. Чего мы, как школьники, топчемся в коридоре? Пойдем в Лидкины китайские апартаменты.

Марина уверенной походкой вошла в комнату, опустилась на невысокий плоский диван, смахивающий на обычный топчан, застеленный ярко-синим покрывалом, и жестом предложила разместиться возле нее.

— Я думала, что ты возненавидел меня после всего этого, — негромко произнесла она. — Что ты вообще не захочешь со мною больше разговаривать.

— Марина, мы с тобой современные люди. Мы прекрасно понимаем, что в жизни всякое случается, — дипломатично ответил я. Но на самом деле мне было очень досадно, что она предпочла другого.

— Ты не представляешь, как я рада тебя видеть. Я так по тебе соскучилась, — сказала она с придыханием, обняла меня и крепко поцеловала. Под свитером у нее ничего не оказалось. Я погладил Марину по спине, талии и чуть ниже, насколько позволяла выбранная ею поза.

Ловко освободившись, она вновь взяла инициативу в свои руки. Быстро встала, вместо покрывала застелила диван-топчан простыней, торопливо разделась и легла, позвав меня к себе. Она не обманывала, когда говорила, что сильно соскучилась. Я по ней, кстати, тоже. Привязался я к Марине все-таки за эти годы — нельзя было их просто так вычеркнуть из своей памяти. И еще. Мы оба понимали, что, возможно, это наша последняя встреча.

После мы сидели на кухне с опущенными шторами, на которых были изображены бытовые сценки на фоне фанз и цветущих вишен. Сидели и пили вино, обнаруженное в баре подруги Марины.

Работая официанткой в ресторанчике, как я помнил, Лидка приносила вино различных марок и крепости, по тем или иным причинам недопитое ее клиентами, сливала в общую бутылку и угощала этой смесью своих гостей. Напиток у Лидки получался уникальных вкусовых качеств, и все без устали хвалили ее за изобретательность и смекалку. Но, по-моему, в нем было чересчур много чего намешано. Впрочем, неважно — выбирать мне сейчас не приходилось. И следовало вести себя по принципу: пей, парень, то, что дают. Не кривись!

Вот я и потягивал этот напиток и разглядывал Марину. Все же, несмотря на излишнюю симметричность, у нее было милое и приятное лицо. Без тени смущения она сидела в одних трусиках-стрингах, закинув ногу на ногу. Ей всегда нравилась собственная нагота. Почему бы нет? В ее ладной фигурке не было ни малейшего изъяна.

— Мне сейчас хорошо, — сказала Марина, сладко потягиваясь. — Но я по-прежнему, Володя, чувствую перед тобой вину. Напрасно, наверное, я связалась с этим Денисом. Но это произошло как-то стихийно, неожиданно и словно помимо моей воли.

— Что теперь об этом говорить.

— Хотя бы потому, что это меня волнует. О чем я думаю? Все могло бы сложиться иначе, если бы у нас были дети. Как, по-твоему?

— Вероятно. Но речь о детях мы никогда не заводили, — заметил я.

— Ты прав, — с неохотой согласилась она. — А странно мы с тобой познакомились. В стоматологической поликлинике.

— Почему? Замечательное место. Вообще я с детства люблю посещать стоматологическую поликлинику. Помимо пользы для здоровья, там всегда узнаешь много нового для себя. Например, что зубы у тебя растут криво. Что они слишком хрупкие. Что в них очень узкие каналы. Что сам ты трус трусом, а по большому счету и вовсе редкий урод, — усмехнулся я.

— Что точно, то точно.

— Но, интересно, где ты познакомилась с Денисом?

— В кафе. Зашла перекусить туда во время обеденного перерыва.

— Тоже романтично.

— Значит, собираешься-таки уезжать в свою деревню?

— Не в деревню, а в поселок.

— Ой, велика ли разница? — дернула Марина плечом. — Но ты оставь мне на всякий случай свой адрес.

— Обязательно.

— Между прочим, здесь мой хозяин открывает второй зал. На постоянную работу там ему требуется наладчик игровых аппаратов. На днях я разговаривала с ним о тебе и, по его словам, ты ему подходишь. Он готов взять тебя по старой памяти.

Я ничего не ответил и налил себе еще бокал Лидкиного напитка. Из круглого аквариума, размещенного на подставке, за моими движениями внимательно наблюдала лупоглазая золотая рыбка. Видимо, она соскучилась по человеческому общению.

— Моему хозяину известно, что теперь у тебя инвалидность, — продолжала она. — Но налаживанию игральных аппаратов это нисколько не помешает. Ты неплохо себя зарекомендовал, когда подрабатывал у него. Что касается жилья, то можешь снимать пока комнату. Я знаю даже у кого — у той же Лидки.

— Ты серьезно?

— Вполне. А что такого? Ревновать к ней я не буду. Не Джульетта, слава Богу. Пойми, многие так делают. И уезжать тебе никуда не придется.

— Спасибо, конечно, за хлопоты, — поблагодарил я. — Но я еще, Марина, не совсем оправился после больницы. Поэтому боюсь, что не справлюсь с этой работой.

— Что там справляться? С твоим военно-техническим образованием для тебя это пустяки.

— Давно ее кормила? — спросил я.

— Кого?

— Рыбку. Кажется, она голодная.

— Да кормила я рыбку, кормила — вчера и сегодня. Просто она вечно голодная. Акула настоящая.

— У нас в бутике, если помнишь, стоит большой аквариум. В углу, справа от входа. Иногда от скуки я давал корм рыбкам. И как-то раз прикрепил жирного мотыля к стенке аквариума. Примерно в сантиметре от поверхности. Поначалу добраться до него желали многие, но вскоре прекратили свои попытки. Осталась только одна самая упорная — скалярия. Выскакивала, она выскакивала из воды минуты две-три, и, наконец, схватила червячка. Но тут из водорослей выскользнула такая маленькая зачуханная рыбка и отняла его у скалярии.

— К чему, любопытно, ты это рассказал? — поинтересовалась Марина.

— Да ни к чему. Забавная ситуация, и очень жизненная, — ответил я. — Нет, честно, мне необходимо отдохнуть, прежде чем устраиваться на новую работу.

Марина поднялась с табуретки, обогнула подставку с аквариумом, подошла ко мне и взъерошила мои волосы.

— Мой бедненький! Но это место могут занять. Жалко его упускать — хлебное место. Получал бы нормальные деньги. Словом, Володя, ты еще подумай.

— Обязательно.

— Я бы о тебе заботилась, всячески помогала, — обольстительно улыбнулась она.

— А Денис?

— Что Денис? С него бы не убыло. Кстати, через час мне надо возвращаться домой.

Не понимаю женщин, как они могут носить эти трусы-стринги? Хоть убей, но не понимаю! Ведь задняя тесемка постоянно трет между ягодиц. По-моему, это так же неудобно, как ходить с павлиньим пером, воткнутым в зад. У меня бы, например, наверняка там появилось раздражение и без конца чесалось. Поэтому я решил немедленно избавить Марину от напрасных мучений и снял с нее эти дурацкие трусы. Она не возражала.

Утром я встал рано. Прибрал за собой в квартире Лидки, выпил чашку растворимого кофе, покормил в аквариуме мотылем вечно голодную золотую рыбку, опустил в почтовый ящик связку ключей и отправился на работу за расчетом.

Где-то в середине пути, в переполненном вагоне метро, я увидел Вику — продавщицу из нашего бутика. Между нами всегда существовали ровные приятельские отношения. Она была славной и симпатичной девчонкой. Правда, слегка перебарщивала с использованием косметики и в уходе за собственными ногтями.

Мы поздоровались издали. Потом, с частыми извинениями перед другими пассажирами, пробрались друг к другу и встали рядом, держась за поручень и покачиваясь в такт движения поезда.

— Доброе утро, Володя! — сказала Вика, напрягая голос, чтобы перекричать стук колес идущего состава. Судя по всему, она была искренне рада нашей встрече.

— Привет, Вика! Какая ты сегодня красивая — глаз нельзя отвести, — заметил я.

— Не преувеличивай.

— Я не преувеличиваю. Как твои дела?

— Как мои дела? Бывает, что чудесно. Но в основном — отвратительно. А как у тебя?

— Аналогично.

— Куда это ты так навьючился с утра пораньше, если не секрет? — спросила она, указывая пальцем на мои сумки с чемоданом на полу вагона.

— Вовсе нет, Вика, не секрет. Сначала я хочу получить деньги в бутике. А после сразу махну в квартиру за городом в поселке Вихляево. Она мне досталась от дяди.

— Счастливчик! Досталось человеку наследство, а мне от моей родни достаются одни долги, — с улыбкой произнесла она. — Забыла, еще пинки да шишки.

— Не расстраивайся. Со временем получишь чего-нибудь, кроме долгов, пинков да шишек.

— Собрался все-таки уезжать, Володя?

— У меня нет иного выхода.

— Жалко. Эти наши начальники те еще деятели. Они извлекли для себя сплошную выгоду из того нападения на бутик, — взяв за локоть и прильнув ко мне, громко говорила в мое ухо Вика. — Деньги, похищенные из кассы Любы, в милиции им почти сразу же вернули. Потом, страховая компания заплатила за причиненный ущерб. Причем, как говорит бухгартеша, этот самый ущерб дирекция значительно завысила. К тому же, я слышала, что родители тех парней выложили кругленькую сумму. Ну, чтоб наши начальники не имели к их детям никаких претензий. Как тебе такой расклад? Не хило, да? Наши начальники в накладе не остались.

— Они — обычные нынешние коммерсанты.

— Я о том же. Обычные нынешние коммерсанты, умеющие из всего извлечь прибыль. Тебя же они сделали козлом отпущения, и уволили.

— Что поделаешь, Вика?

— Да ничего. Но видел бы ты, кого они взяли на твое место?! Если это спортсмен-пятиборец, то я тогда штангистка-рекордсменка. Сморчок какой-то, а не охранник. Слезы на глазах наворачиваются. Только распугивает наших покупателей своим перегаром.

Мне было приятно чувствовать близость молодой хорошенькой девушки. То, как она поглаживает меня по плечу. Как, склоняя голову на бок, заглядывает в мои глаза. Как доверительно улыбается. Как она старается внятно и раздельно произнести каждое слово, чтобы я правильно все понял. Впрочем, странно, если все было бы иначе.

— Знаешь, Володя, — продолжала Вика, — я, наверное, уйду из этого бутика. Не нравится мне, как у нас относятся к сотрудникам. Меня зовут работать в магазин на соседней улице. Платят там примерно столько же, но зато процент с продаж немного выше. Но главное, отношение к сотрудникам у них лучше.

Поезд остановился на станции «Маяковская», и с потоком спешащих людей мы вышли из вагона. Не прекращая что-то болтать, Вика помогла мне донести до дверей бутика одну из моих сумок.

Через полчаса сидения в приемной я дождался появления директора. Он очень удивился, когда узнал, что вчера мне не удалось получить расчет. Потом пригласил в свой кабинет. Спросил о здоровье, рассказал, как вчера вечером ходил в казино играть в рулетку, пожал мою руку и послал к главному бухгалтеру.

Пикантной женщины, увы, не было на месте. Она с документами уехала в головной офис. Пришлось опять идти к директору.

Директор посетовал на собственную забывчивость, предложил выпить кофе, рассказал, как минувшим летом отдыхал в Ницце и, печально вздохнув, позвонил кассирше и распорядился, чтобы та выдала мне расчет. Ну, из тех средств, которые были не предназначены для выплаты сотрудникам. Под его личную ответственность. На прощание он, по своему обыкновению, пожал мою руку.

Спустя пять минут я получал у кассирши Валечки, причитавшиеся мне деньги.

— Нет, Володя, ты чем-то определенно сумел завоевать расположение нашего начальства, — убежденно произнесла она, давая мне расписаться в ведомости. — Иначе бы они мурыжили тебя не меньше месяца. Я их прекрасно знаю.

Я вышел на оживленную улицу и отдалился от бутика уже метров на десять, когда из него выскочила Вика в накинутой на плечи короткой дубленке.

— Погоди, Володя! — крикнула она, подбежала ко мне и схватила за рукав. — Погоди!.. Я считаю, что тебе совсем необязательно уезжать из Москвы. В магазин, в который я ухожу, требуется еще охранник. Желательно с опытом подобной работы. Я только что выяснила это по телефону. Ну а про то, что тебя стукнули битой по голове, можно не говорить. Скажешь позже, когда они к тебе там привыкнут. Пожить же, я предлагаю, пока у меня.

— Спасибо. Но как на это посмотрят твои родители? — спросил я.

— Никак. Они давно в разводе. Я живу вдвоем с бабушкой. Она клёвая старушка, хотя и зануда. Но ты, пожалуйста, не подумай ничего неприличного. У меня нет никаких коварных замыслов. Я предлагаю тебе это из чисто дружеских побуждений.

— Конечно, Вика. Понимаю. Но как к твоему предложению отнесется Гарик? Вроде бы ты с ним встречаешься.

— Причем тут Гарик?! Между нами, он вообще голубой! За мной он ухаживает лишь с единственной целью, чтобы его таковым не считали, — запальчиво заявила она.

— Не буду с тобой спорить. Но лично я не замечал за Гариком никаких гомосексуальных наклонностей. Портфель из кожи крокодила — да, замечал, а этого — нет. Ну да ладно. Спасибо тебе, Вика, за участие. Но я принял уже решение и не хочу его менять. Всего наилучшего и удачи, — сказал я, чмокнул ее в щеку, подхватил свои сумки с чемоданом и направился к станции метро.

Когда-то мне надоело в моем родном городке, потом — в армии, а теперь вот и в Москве. Надоело, так надоело. Значит, пора было сменить обстановку.

Но что-то в последнее время я начал пользоваться бешеным успехом у женщин, подумал я, спускаясь вниз по эскалатору. Вероятно, моя хромота, неокончательно зажившие шрамы на лице и периодические головные боли придавали мне особенный неповторимый шик. Но, скорее всего, дело обстояло куда как проще. Татьяна желала чем-то досадить своему бывшему мужу-извергу. Марина, как она сама призналась, испытывала передо мной чувство вины. Вика же, действительно, собиралась чисто по-человечески помочь. Хотя разве мужчине дано было проникнуть в потаенные женские мысли?