"Мандат" - читать интересную книгу автора (Власов Александр Ефимович, Млодик Аркадий...)КАРЛИКЮрий перестал плакать, когда наверху на лестнице громко хлопнули дверью. Непонятный панический страх охватил его. Этот страх был сильнее горя и обиды. Слыша чьи-то тяжелые приближающиеся шаги, Юрий потихоньку открыл лестничную дверь и, как воришка, выскользнул из родного дома. Долго бродил он по знакомым улицам, не чувствуя ни голода, ни усталости. Вспоминал слухи о притеснениях интеллигенции. Про один случай Юрий знал сам. Это был не слух, а факт. Два года назад арестовали папиного знакомого — тоже художника. Увезли всю семью — четырех человек. Папа говорил, что взяли их за дело. Мама сомневалась, жалела детей, которых забрали вместе с родителями. Одного не знали ни Юрий, ни его родители: детей не арестовали, а направили в интернат. Отца с матерью осудили за то, что на их квартире эсеры устроили склад оружия. Юрий был уверен, что его родители ничего плохого не сделали. Их могли арестовать только по недоразумению. И если бы Глебка не бросил друга, все бы выяснилось. Юрий постарался бы узнать, что произошло. Он обошел бы всех соседей, разыскал бы знакомых художников. В конце концов, они вдвоем могли бы вернуться к Дубку. Но Глебка ушел. А для Юрия он был не только братом, но и командиром. У него хранился мандат, подписанный самим Лениным. И уже от одного этого Глебка казался Юрию представителем Советской власти. И эта власть в лице Глебки оттолкнула его с презрением! Чего же можно ждать от других людей? Так думал Юрий. Чтобы не думать по-другому, нужны сила, воля, уверенность. Их у него не было. Слишком неожиданно обрушилось несчастье. Непомерно тяжелое, оно придавило и обессилило его. Во второй половине дня он очутился на Лиговке. Впереди виднелся Московский вокзал. Юрий посмотрел на башню с часами и окончательно решил, что в Петрограде не останется. Уедет обратно в деревню к Глаше и там будет ждать. Ведь когда-нибудь выпустят папу и маму. Вспомнив небольшую избенку, стоявшую на деревенской окраине у самого леса, Юрий почувствовал облегченье. Там его примут как родного. В этом он не сомневался. Есть у него место, где можно спрятаться от всех невзгод. Есть люди, которые поймут его и приласкают. Резкий тревожный свисток заставил Юрия вздрогнуть. Он втянул голову в плечи и, похолодев, оглянулся, ожидая увидеть протянутую к нему руку, которая схватит его за плечо и потащит в тюрьму. Но сзади никого не было. Свистели во дворе дома, примыкавшего к вокзалу. Из ворот выскочили пять или шесть мальчишек-оборвышей. Не добежав до Юрия, они опрометью бросились в другой двор и притаились где-то за воротами. Минутой позже на Лиговку выбежали трое в шинелях, без оружия. Поблизости никого не было. Один Юрий стоял на тротуаре, жалкий, растерянный. Трое в шинелях приближались. Поскрипывал снег под их сапогами. По спине Юрия пробежал холодный озноб. Ему хотелось убежать, но примерзли ноги к тротуару. — Куда они скрылись? — спросил у него один из мужчин. И Юрий соврал — показал на другую сторону улицы. Сделал он это без всякого желания выручить беспризорников. Он не думал о них и махнул рукой только для того, чтобы эти люди в шинелях поскорее и подальше ушли от него. — Понятно! — сказал второй мужчина. — Там проходной двор. Попробуем перехватить у Кузнечного рынка. Больше им податься некуда. — И они торопливо пошли по переулку, который вел к рынку. — Эй! Хлястик! Подь сюда! — услышал Юрий мальчишеский голос и только сейчас вспомнил о беспризорниках. Из-за кирпичного ребра арки выглядывала улыбающаяся, ничуть не испуганная физиономия. — Подь сюда! — повторил мальчишка дружелюбно. И Юрий пошел, потому что сейчас ему было дорого даже это маленькое внимание и та доброжелательность, которую он приметил в голосе и в глазах беспризорника. Под аркой в сырой полутьме его приняли по-свойски. — Ай да Хлястик! Ловко ты наши следы замел! — сказал один из мальчишек и хлопнул Юрия по плечу. — Хлястик — штык! — похвалил другой и толкнул Юрия в бок. Все мальчишки по очереди высказали Юрию свое одобрение и все почему-то называли его Хлястиком. Он читал про беспризорников и понял, что ему дали кличку. Но это ничуть не обидело. Под аркой сквозило, как в трубе. Тут было холоднее, чем на улице, а Юрию вдруг стало тепло, и он с доверчивым любопытством спросил: — А почему — Хлястик! — Что у тебя сзади на пальтухе? — в свою очередь задал вопрос мальчишка, который был на целую голову выше других. Он повернул Юрия к себе спиной и дернул за широкий хлястик. — Ты — Хлястик, а я — Пат! — представился он не без гордости. — Чего тут бродишь? Потерял кого? — Потерял, — признался Юрий без всякого колебания. — Батьку? Матку? — Обоих, — сказал Юрий и с удивлением отметил что его не оскорбили грубые слова беспризорника. — Ты не того — не сохни! — подбодрил его Пат. — Валяй к нам — у нас местов свободных много и оклад приличный. Одет ты только не по форме, но ничего. Пооботрешься! Хлястик быстро отвалится. И мешок — он ни к чему. Выбросить надо! — Как выбросить? — возразил Юрий. — У меня там мука и картофель! — Что-о-о? — с каким-то священным ужасом произнес Пат. — Что за музыка? Или я оглох?.. Сыграй еще разок! Все насторожились. Юрий оглядел бледные лица мальчишек. Их глаза жадно шарили по его мешку. — Я тоже захотел есть, — сказал он. — Сварить бы где-нибудь… Забыв об осторожности, беспризорники возбужденно зашумели. Кто-то дернул Юрия за ноги. Пат взялся за хлястик. Другие подхватили под руки. И не успел Юрий испугаться, как его оторвали от земли, донесли до выхода из-под арки и снова опустили на ноги посреди грязного мрачного двора. Пат спросил: — Через забор лазать умеешь? — Смогу, если не очень высоко. — Тогда не отставай! Держись за мной. Мальчишки долго пробирались глухими закоулками, перелезали через заборы и каменные стены, шли по какому-то глубокому рву. И ни разу Юрий не подумал об опасности. Он никогда не отличался смелостью, но сегодня с ним что-то произошло. Он не боялся, что беспризорники набросятся на него, изобьют, снимут пальто и отберут мешок. Даже мысль об этом не приходила в голову. Метрах в сорока от железной дороги на пустыре стояла кирпичная будка с металлической дверью. Здесь уже несколько месяцев жили беспризорники со своим вожаком Патом. В этой будке когда-то продавали керосин. Сюда и привели Юрия. Внутри все еще попахивало керосином, но было довольно уютно. В углу стояла буржуйка с трубой, выведенной наружу через железную крышу. Вместо стульев — кипы старых газет, связанных бечевкой. Вдоль стены на полу — толстый слой тех же газет. Юрий догадался, что это общая кровать беспризорников. Он осматривал будку, а мальчишки молча и деловито выполняли распоряжения Пата. Ни о чем, кроме еды, они не могли сейчас ни говорить, ни думать. — Кастрюли! Снегу! Дров! — командовал Пат. Сам он вытащил из-под буржуйки небольшое сухое полено и перочинным ножом экономно отщипнул несколько лучинок. Мальчишка, которого все звали Хмыкой, притащил в будку битые кирпичи и стал их загружать в буржуйку. — Зачем кирпичи? — удивился Юрий. — Это наши дрова! — пояснил Пат. — Тут все керосином пропитано. И земля, и кирпичи. Горят, как порох! А настоящих дров в Питере нету. Что хлеб, что дрова — в одной цене!.. Доставай картошку! И муки бы хоть ложек десять! А? — Мне не жалко, — сказал Юрий, снимая с плеч мешок. — Берите хоть всю. Только что вы из нее приготовите? Блины жарить не на чем. Без масла они просто подгорят и невкусные будут. Беспризорники захохотали. Иметь муку и не знать, что из нее можно сделать! Смешнее ничего не придумаешь! — Блины у него подгорят! — А баланды не хочешь? — Это суп такой? — спросил Юрий. — Жидкий, постный… И опять все рассмеялись. — Ты еще, видать, Хлястик, лапу не сосал! — сказал Пат. — Из деревни, что ли? — Вообще я живу в Петрограде, а в деревне был временно. И мука оттуда, и картошка… Берите! Он развязал мешок и поднял его за углы. Картошка весело поскакала по полу. Мягко шлепнулся на газеты белый мешочек с мукой. Мальчишки бросились собирать раскатившиеся картофелины. — Добряк! — похвалил его Пат и вытащил из кармана спички. Сначала разгорелась лучина. От кирпичей пошел керосиновый парок. Когда они разогрелись, по ним побежали язычки пламени. Пат скомкал и бросил в буржуйку несколько газет. Вскоре яркое коптящее пламя заметалось в топке. Буржуйка накалилась. Снег в двух кастрюлях, поставленных на печку, стал оседать. Пока варилась картошка и готовилась баланда, похожая на жидкий клей для обоев, Юрий познакомился со всеми мальчишками. Они охотно рассказывали обо всем, кроме прошлого. Вспоминать о родителях, о жизни до того дня, когда каждый из них оказался на улице и стал беспризорником, было у них не принято. Это правило распространялось и на Юрия. Его никто не спросил, как он потерял отца и мать, почему не идет к родственникам или знакомым. Зато ему задавали какие-то нелепые в этой обстановке вопросы. — Слышишь хорошо? — спросил у него Пат. — На слух не жалуюсь, — как у врача, ответил Юрий. — А память у тебя есть? — Половину «Онегина» наизусть знаю. — Кого? — «Евгения Онегина», — повторил Юрий. — Это роман в стихах Пушкина. — Хм! — насмешливо произнес Хмыка и рукой оттопырил левое ухо. — Ну, а если человека увидишь, — допытывался Пат, — узнаешь его потом? — На людях не пробовал, а картины запоминаю отлично. И современные и старинные. — Это интересно! — послышался из-за двери неприятный скрипучий голос. — Карлик! — шепотом предупредил Пат, и все беспризорники притихли. В будку вкатился маленький большеголовый человечек со свертком. Юрий сначала принял его за мальчишку. Ростом этот человечек был меньше Пата. Руки короткие, ноги кривые, а лицо — умное, с глубокими выразительными глазами. — Живописью интересуешься? — спросил он, наклонив голову набок. Теперь Юрий увидел, что это не мальчишка. Ему было лет тридцать или даже сорок. Стараясь не смотреть на руки и ноги уродца, Юрий сказал: — Я сын художника. — Это интересно! — повторил карлик. — Твой отец — художник Ренессанса? Юрий недоуменно пожал плечами. — Вы же знаете: эпоха Ренессанса давно миновала. — Картошка переварится! — заметил карлик и опять повернулся к Юрию. — Это твой вступительный взнос в общество беспризорников? — Из деревни привез… Остатки, — неопределенно ответил Юрий. Он никак не мог понять, что это за человек, почему он пришел сюда и какое имеет отношение к беспризорникам. Мальчишки, видимо, хорошо его знали и боялись. С той минуты, как вошел карлик, никто из них не произнес ни слова и не двинулся с места, пока он не напомнил о картошке. Хмыка и Пат подхватили кастрюлю и, отойдя в угол, стали сливать воду. По подвалу расплылся пахучий пар. Карлик развернул тряпицу. В ней были куски хлеба. — Ешьте!.. И ты ешь! — сказал он Юрию. — Ты ведь тоже голоден… Сегодня приехал из деревни? Юрий кивнул головой. — Приехал, а квартира заперта. Так? — Других вселили. — Вот теперь понятно! — удовлетворенно сказал карлик. — Попробую тебе помочь. Юрий выронил картофелину. — Хм! — предостерегающе произнес Хмыка и оттопырил левое ухо. — Ты сомневаешься? — спросил у него карлик, и Хмыка чуть не подавился под его пронзительным взглядом. Юрий с надеждой и волнением уставился на странного человечка. — Ешь! — приказал карлик. — Потом поговорим… А что у вас нового, Пат? — Ничего хорошего. Облава была. — Знаю. — Хоть бы предупредил! — А зачем? — добродушно улыбнулся карлик. — Облава для вас — учебная тревога, чтобы боевитость не потеряли. — Если б не Хлястик, и штаны бы потеряли! — Хлястик — это, конечно, ты? — снова улыбнулся карлик и потрепал Юрия по плечу. — Ты ешь, ешь! Но Юрию не елось. Он не знал, что и думать. Надеяться на помощь глупо. Что может сделать этот уродец? Но и отказаться от надежды было непросто. А вдруг?.. Что-то необычное угадывалось в этом человечке. Пока мальчишки ели, карлик молчал. Потом он вывел Юрия из будки, и они вдвоем направились по Лиговке к Обводному каналу. — Я там живу, — пояснил карлик. — А пока расскажи все подробно и честно, если хочешь, чтобы я действительно помог тебе. — Но как? — вырвалось у Юрия. — Я работаю в ЧК. Тебе достаточно? Этого Юрий никак не ожидал. Он остановился. Но страха не было. Еще утром он вздрагивал от каждого громкого возгласа и боялся, что его заберут. А теперь он стоял, смотрел на человека, назвавшегося чекистом, и не верил ему. Карлик понимающе улыбнулся. — Чекисты — не кулачные бойцы. Им в первую очередь голова нужна. Она у меня, как видишь, нормальная. — Простите! — сказал Юрий. — Я не обидчивый! — успокоил его карлик. — А чтобы ты не терял надежду, скажу: в каждом деле могут быть ошибки. Я догадался — твоих родителей арестовали. Вот и попробуем узнать, не ошибка ли это? — Ошибка! Конечно, ошибка! — горячо подхватил Юрий. — Идем! — сказал карлик и взял его под руку. |
||||||
|