"Входящая во Мглу" - читать интересную книгу автора (Ричардсон Кэт)15— Что-то не так с магией? — эхом отозвалась я. — По мне, с магией все не так. Но, думаю, вы о другом. Мара состроила кислую мину. — Совсем о другом. Я знаю, вы еще не привыкли, но проблема серьезная. Наш дом питается от своего узла, однако снаружи наметился какой-то застой, будто силу что-то сдерживает. Вот я и послала Альберта найти источник блокады, а он каким-то образом привязал его к вам… он говорит, вы — узелок на нитке. — То есть? — Вы связаны с проблемой, хотя сами ею не являетесь. И это хорошо. Когда Альберт вас отыскал, он не придумал, что делать, и решил отвести вас прямо ко мне. К сожалению, для Альберта «прямо» означает "прямо через Мглу". Не скажу, что я им довольна. Как бы то ни было, мне нужна ваша помощь, чтобы найти затор и устранить его. Вы понимаете, что вы единственная, кто может мне помочь? Я вздохнула и покачала головой. — Я не уверена, хотя попробовать могу. — Вам будет гораздо легче, если вы признаете свою сущность. Мое раздражение уже поутихло, но теперь вспыхнуло вновь. — Я могу признать только одно: большинство людей в моей ситуации каждый день просыпаются в палате, обитой войлоком. Теперь вздыхала Мара. Она отошла на пару шагов от двери и села на деревянную скамейку в коридоре, усталая и разочарованная моим поведением. — Вас скорее сведет с ума ненужная борьба. Из-за нее вы падаете и спотыкаетесь, из-за нее Альберт не может долго с вами оставаться. Вы сжигаете уйму энергии, отчаянно пытаясь делать то, что для вас было бы гораздо легче, если бы вы приняли Мглу и расслабились. Я скрестила руки на груди и прислонилась к дверному косяку. — Пару дней назад вы учили меня отталкивать Мглу, теперь хотите, чтобы я ее приняла. Вы бы определились, наконец. — Я говорила о контроле, а не об отрицании. Реальность и Мгла — разные состояния, и вы не можете бороться с фактом, находясь во Мгле. Вы потратите все силы и не сумеете защититься, сосредоточиться или выполнить какую-то работу. Вы должны держать связь с Мглой, чтобы контролировать ее. — И как вы предлагаете мне это делать, не повторяя судьбы вашего друга? Мара наградила меня взглядом, который, наверное, успокаивал целую аудиторию буйных студентов без лишнего повышения голоса. — Сядьте, Харпер. Я подумала; что я теряю, послушавшись? И села на скамью. — Вы мне поможете? — продолжала Мара. — Да. — Тогда вы должны научиться с легкостью входить во Мглу. Это не так ужасно, как вам кажется. Но только во Мгле вы сможете понять проблему и отыскать ее — как пропавшего человека или украденную вещь. Я повернулась и заглянула ей в глаза. — Вы хотите, чтобы я попробовала прямо сейчас? — Да. Это просто. Делайте все, как раньше. Но, вступив во Мглу, расслабьтесь. Не боритесь. Я сильно сомневалась в успехе и все-таки попробовала. Вначале все было не так плохо. Я довольно попрактиковалась вчерашним вечером, чтобы легко почувствовать границу Мглы, хоть она колыхалась и шла рябью, будто флаг, который треплет ветер. Каждый раз, когда я приближалась к ней, накатывала тошнота и частило сердце. Подкрался Альберт, и я закричала на него: — Не помогай мне! Вспышка откинула меня обратно в коридор, в голове зазвенело. Я дрожала от страха, смешанного с яростью. Я успокоилась и попыталась еще раз. Колышущаяся занавесь Мглы налетела очень быстро, и я ступила за край, прежде чем успела передумать. Вьюжный свет искривлялся и накатывал с воем бурана. Я зажала уши ладонями и, спотыкаясь, двинулась вперед, в то время как мир запотевшего зеркала расцветал намеками на чудища и армии бесформенных мертвецов. Холод прорывался сквозь кожу, пытаясь дотянуться глубже, превратить плоть в лед. — Нет! — закричала я и дернулась назад, прочь от стены тумана, рухнула на колени в коридоре Дэнзигеров. Мара в ужасе вскочила на ноги и потянулась ко мне. — Харпер! Я оттолкнула ее. — Нет. Не прикасайтесь ко мне. Я уронила руки на простое, твердое дерево скамейки и поднялась на ноги. — Там что-то есть. Я не могу войти и позволить ему напасть. — Это ваш страх. Вы слишком отчаянно боретесь и видите только то, что предполагаете увидеть. Дайте себе волю. — Не могу. Мара сердито посмотрела на меня. — То есть не будете. Я огрызнулась: — Ладно. Не буду. — Вы должны. Вы просто боитесь и… — Чертовски верно! Чертовски. Верно. Я провела рукой по недавно остриженной голове и почти заплакала, когда волосы закончились слишком быстро. Проглотила мерзкий комок, застрявший в горле. Закусила губу и подхватила сумку. — Я не могу. Не могу. Не буду. Как вам больше нравится. Я… Я развернулась и протянула руку к дверной ручке. Альберт, реальный как доска, возник на пути. Сзади Мара говорила: — Харпер, не убегайте. Вы должны попытаться, или страх поглотит вас! Я метнула через плечо такой взгляд, что она отступила на шаг с широко раскрытыми глазами. — Я. Не могу. Сделать. То, что вы хотите! Не могу! Мне было жарко от ярости, рожденной ужасом. Я повернулась к Альберту и прошипела сквозь сжатые зубы: — Прочь с дороги, или, клянусь, я найду способ тебя достать. Альберт скользнул в сторону. Я грохнула дверью и побежала. Я ехала и не знала куда и почему меня не останавливает полиция. Какие-то мгновения, длившиеся вечность, я не видела ничего, кроме наплывающей, давящей Мглы за стеклами. Ледяной шок холодил нервы. Я затормозила на обочине и стояла, пока не унялась дрожь. Не помню, чтобы когда-нибудь раньше я говорила: "Не могу". Даже в детстве, когда меня заставляли что-то делать, такая фраза никогда не слетала с моих губ. "Не знаю как", «боюсь», "не умею", какие угодно отмазки и оправдания, но только не это. Не "не могу". Меня затошнило. Я закрыла глаза и медленно дышала, пока перестало болеть в груди и горле. Я устала, тем не менее, все-таки съехала с обочины и направилась в офис. Припарковала «ровер» перед зданием. Сидеть наедине с воспоминаниями не хотелось, и я решила прогуляться. Я шла какое-то время по Терд, не заботясь, куда иду, пытаясь не обращать внимание на мерцание Мглы в уголках глаз. Подняла голову, только когда оказалась на Бон-Марше, и поняла, что я всего в нескольких кварталах от дома, где, по словам Сары, жил Эдвард. Я едва не забыла. Добрая старая работа. Я привела себя в порядок в дамской комнате магазина и двинулась к кинотеатру "Парамаунт". Квартира Эдварда располагалась в шикарном здании. Начинало оно как отель в тридцатых, потом в конце восьмидесятых его переделали в дорогостоящий кондоминиум. Вестибюль запирался на электронный замок, у двери была система вызова, внутри за столом сидел дородный мажордом. Я нажала кнопку звонка. — Чем могу помочь? — прозвучало из динамика. Мужчина за столом говорил в белую телефонную трубку. Движение его губ немного опережало голос. Напоминало плохо дублированный фильм. — Я хотела узнать, кто является агентом по аренде вашего здания. — На данный момент никаких вакансий нет. — Я не интересуюсь арендой. Просто хотела поговорить с агентом по поводу здания. Пауза. — "Стэнфорд-Дейвис пропертиз". Никогда о таком не слышала. — Не дадите мне номер? Мужчина повесил трубку. Я как раз придумывала слова погрубее, чтобы перезвонить, когда он промаршировал к двери и открыл ее. Он был огромный. Не выше меня, но дверной проем заполнил полностью. Не без причины. Он протягивал визитку, выглядевшую будто обертка жвачки в его тяжелой лапе. Я взяла карточку. Посмотрела на нее. Контактные данные "Стэнфорд-Дейвис пропертиз". — Спасибо. — Не за что, — ответил мажордом. Потом отступил и закрыл между нами дверь. И остался стоять, наблюдая, как я ухожу. От его твердого, спокойного взгляда мурашки бежали по спине. Я попятилась от двери, повернулась и спустилась вниз по ступенькам. Карточку сунула в карман джинсов и пошла обратно в офис. Хотелось кофе, но я получила сообщение от миссис Ингстром. — Мисс Блейн, я нашла купчую на орган. Перезвоните, и я дам всю информацию. Я записала номер и прослушала остальные сообщения, в том числе от хозяина, который выражал недовольство затратами на смену замка. Радости болезненной земной реальности. Я взяла на заметку перезвонить ему, потом набрала номер "Стэнфорд-Дейвис". Бойкая девушка пропела: — "Стэнфорд-Дейвис пропертиз". Чем могу помочь? — Я бы хотела поговорить с агентом, который занимается квартирами Пара-Вуд. — Вам нужен мистер Фостер, только его сегодня нет. Но я знаю, что здание полностью сдано и до 2010 года новых арендных договоров не предвидится. — Меня не интересует аренда, я пытаюсь выяснить, кто снимает одно из помещений в здании. Это может иметь отношение к будущему уголовному расследованию, — сгустила я краски. Она пискнула. — Я… я просто не в курсе. Я попрошу мистера Фостера перезвонить вам завтра. — Информация нужна срочно. Кто может посмотреть документы за мистера Фостера? Его секретарь? Я могу подойти к вам в офис. — О нет. Это не обязательно. Скажите мне ваше имя, номер телефона и код зоны, и я попрошу секретаря мистера Фостера вам перезвонить. — Хорошо. Я продиктовала свои данные, и она заверила, что секретарь перезвонит до конца рабочего дня. Неумеренное подхалимство меня смутило. Секретарши знают и контролируют все, но зачастую понятия не имеют, как важна их работа. Еще они великолепные источники информации, если их разговорить. Я надеялась, что секретарша мистера Фостера болтушка, однако не рассчитывала на это. Я встала, потянулась и вышла из кабинета за большой кружкой кофе. Вернувшись, поставила кофе на стол и позвонила хозяину. Он хотел поспорить насчет стоимости новых замков. Я заявила, что он скупердяй. Он никогда не слышал такого слова. Нашу горячую дискуссию прервал гудок нового звонка. Я переключилась на него. — Харпер Блейн. — Эй, это Стив. Из «Доминике». Помните меня? Пару дней назад вы искали светловолосого паренька? Кажется, я видел его вчера вечером. — Секунду, Стив. У меня звонок по другой линии. Сейчас вернусь к вам. Я переключилась на хозяина. — Слушайте, замок сломали, я не могла оставить кабинет незапертым, так что выпишите мне чек, ладно? Он заворчал, но я его проигнорировала. Боялась, что Стив повесил трубку, однако он еще был на линии, когда я к нему вернулась. — Спасибо, что подождали, Стив. — Без проблем. В общем, тот парень, которого вы искали… Вроде бы — нет, точно, — я видел его прошлым вечером. — Где? — У клуба. — Почему вы были в клубе в воскресенье? — Помогал вещи таскать. Начало темнеть, когда мы управились. Я пошел в аллею выкинуть мусор в контейнер. И там заметил. Оглянулся и увидел его вроде как в отдалении, в темноте. — Как вы его узнали? Хорошо рассмотрели? — Лучше не бывает, да. Знаете, такое ощущение, когда на вас уставятся? Вот оно и было — я повернулся, и там ваш паренек. Я уставился на него в ответ. — Зачем? — Обычно срабатывает. Иногда в аллеях зависают нарики, если на них пристально смотреть, в лоб, они уходят. Или бросаются. Короче, лучше, чем ничего. В общем, я пялился на него, и он шагнул ко мне. Потом вроде как сдал назад в темноту аллеи и удрал. — Вы уверены, что это был он? — Или еще какой мальчишка с ангельским личиком и светлыми волосами метр длиной, ага. — Во сколько примерно? — Около… полвосьмого-восьми. — Почему вы не позвонили мне сразу? — Не было с собой вашей визитки. Что ж, уже кое-что. — Спасибо. Кстати, мне сказали, что он, по слухам, связался с каким-то Эдвардом, который ходит по клубам. По описанию престарелый гот. Наводит на мысли? — Гм…нет. Никаких ассоциаций. Простите, у меня больше ничего. — Вы и так здорово помогли. Да, как он выглядел? — Выглядел? Парнишка? Не особо. Меня от него в дрожь бросило, если по правде. У меня взлетели брови. — Ясно. Спасибо, Стив. Если я смогу для вас что-нибудь сделать… законное… — Где-то около полуночи в четверг я был бы не против тройного кофе с обезжиренным молоком. Я рассмеялась. — Запомню. Повесила трубку и минуту просто сидела. Мои догадки подтвердились: Камерон Шедли в районе Пайонир-сквер, и у него проблемы. Теперь осталось с ним пересечься. Здесь возможны затруднения. Мне когда-то говорили, что исторический район Пайонир-сквер целиком покрывает старинный деловой центр начала 1880-х годов — мелкий по сегодняшним меркам, и все же город в городе, протянувшийся от нового бейсбольного стадиона до угла Черристрит, от береговой линии до вокзала сбоку от авеню Севент. Около пятидесяти квадратных кварталов, и каждый дюйм полон укромных закоулков и ниш, подвалов и аллей. Двумстам копам надо прочесывать улицы строем, чтобы появился шанс отыскать одного-единственного человека. Удачи и крепких ботинок недостаточно. Чтобы поймать Камерона, надо что-то посущественнее. Но мозг отказывался работать. Я вздохнула и отложила проблему в дальний угол, веря, что подсознание выдаст какую-нибудь идею. Оставив мысль дозревать, я сосредоточилась на пропавшем органе Сергеева и перезвонила Энн Ингстром. Голос миссис Ингстром звучал тверже и увереннее, чем в субботу. — Знаете, кажется, мы избавились от этой мерзости не так давно, как я думала. В 1990-м. — Кто его купил? — Человек по имени Филипп Стакис. Я такого не знаю, так что больше ничего добавить не могу. Запишите его телефон. Она продиктовала номер. — Спасибо, миссис Ингстром. Можно мне копию с вашей квитанции, просто на всякий случай? — О, конечно. Прислать вам по почте? — Я бы лучше сама заехала, если вы не против. — Замечательно! Сегодня? Когда вам удобнее прийти? — Она словно приглашала меня на чашку чая. Я взглянула на время. Около часа. Вряд ли из «Стэнфорд-Дейвис» позвонят раньше четырех. — Я бы подъехала к двум, если можно. — Прекрасно. Она дала мне адрес и объяснила, как добраться. У меня оставалось время как раз быстро перекусить. Я подхватила свои вещи, заперла дверь и отправилась за едой и самой большой кружкой кофе. Пить столько кофе было ошибкой. Он меня, конечно, взбодрил, но я едва не теряла голову от желания попасть в туалет, когда добралась до жилища Ингстромов на севере Балларда. Это был милый домик в викторианском стиле, в таких семьи живут поколениями. Миссис Ингстром сама открыла на стук. Она пригласила меня внутрь, и я попросила разрешения воспользоваться ее ванной. — О, в той, что внизу, не убрано. Поднимайтесь по лестнице и направо. Ванная в конце коридора. Осторожно с коробками и не обращайте внимания на кота — он любит спать на батарее, — пояснила миссис Ингстром. Я взлетела по ступенькам мимо рядов упакованных коробок и добежала в просторную ванную, где меня встретил горящий взгляд единственного желтого глаза. — Простите, — сказала я трехфутовой глыбе белой шерсти. Та фыркнула и зажмурила глаз, возвращаясь в кошачий сон. Ванная была чистая и обезличенная. Только бутылочка аспирина и коробок с пластырем еще лежал в открытой аптечке. Ржавые отметины на металлических полках говорили о других вещах, недавно здесь обитавших. Комната затаила в себе жизни, которые прошли сквозь нее. Я уходила, когда кот поднялся, словно грозовое облако, и потянулся с разрывающим пасть розовым зевком. Я оглянулась, кот не торопясь выплыл из ванной мимо меня, покачивая лохматым хвостом. Кошачья тень, трепещущая Мгла, осталась на батарее. Я тряхнула головой и вернулась вниз. Миссис Ингстром варила на кухне кофе в старой капающей «Мелитте». Она взглянула на меня, взяла кофейник и пару белых кружек с толстыми стенками и вышла из кухни. — Выпьем кофе в передней. Там есть все остальное. Вещи упакованы и пронумерованы для аукциона на этих выходных. Я еще больше пожалела об обеденном кофе. С такими темпами я буду вибрировать к возвращению в офис. Я прошла за ней в зал — полагаю, его называли гостиной, когда дом только построили. Миссис Ингстром жестом предложила мне сесть в кресло перед незажженным камином. Все безделушки и личные вещицы либо исчезли, либо обзавелись хорошо заметными номерами лотов. Большую часть мебели сдвинули к одной стене. Миссис Ингстром принялась наливать кофе. — Угощайтесь печеньем. Я взяла кусочек, от него за версту пахло маслом. Я бы могла потолстеть, просто вдыхая его запах. Я отщипнула краешек. Миссис Ингстром поставила передо мной чашку кофе, подвинула одинаковые сахарницу и кувшин для сливок. Потом натянуто улыбнулась. — Хорошо, что я еще не упаковала сахар. Едва притрагиваясь к обжигающему кофе, я спросила ее про орган. — Я даже удивилась, что так быстро его нашла, — поделилась миссис Ингстром. — У Чета на столе много документов, вначале надо было разобрать их. Слава богу, он любил порядок в записях. Но я… Если бы мне пришлось просмотреть каждую бумажку, я бы никогда не справилась. Это было ужасно, просто… ужасно, — дрожащим голосом призналась она и заплакала. — Почему? Почему, почему? — Миссис Ингстром всхлипывала, закрыв лицо руками. Я застыла. Чувствуя себя неловко, пересела на диван рядом с ней и обняла ее за плечи. Погладила по руке и невольно пробормотала: — Пожалуйста, не плачьте. Все хорошо. Она шмыгнула носом, вытерла глаза краем юбки и икнула. — Нет, плохо. Я дала ей салфетку со стола. Она высморкалась и снова вытерла глаза, заговорила, промокая салфеткой лицо, чтобы скрыть неловкость. — Это просто ужасно, ужасно. Компания процветала, а мы люди не расточительные. Мы всегда жили по средствам. Чет постоянно экономил. Это в крови, наверное. А потом столько всего сразу обрушилось… компания просто не смогла держаться на плаву. Счета, кредиторы, подрядчики со своими адвокатами и исками да еще налоговая полиция. Кошмар. До сих пор кошмар — сейчас даже хуже! Если бы Чет просто умер, компанию продали бы целиком, но из-за этого ужасного банкротства ее разодрали на части еще при его жизни. И тут такое! В общем, я могу только поблагодарить бога, что Чет оставил завещание, иначе бы мы сидели в полной луже… Миссис Ингстром снова шмыгнула носом и покачала головой. Прогнусавила сквозь салфетку: — Устроила тут спектакль. Просто нет сил сдерживаться… Вечером все жду, когда они проберутся через черный ход на кухню, своруют что-нибудь вкусненькое из кастрюли. Их одежда пахнет трюмными водами и дизельным топливом, они смеются и дразнят меня за то, что я на них жалуюсь. И знаете, что хуже всего? — спросила она, поворачиваясь ко мне. Ее глаза, чудилось, смотрели туда, где я недавно побывала. Я вздрогнула и промямлила: — Нет, что? — Боюсь, что так и будет! Не то чтобы я не верила в их смерть — я не могу забыть ни на секунду, — сам дом, кажется, не в состоянии отпустить их… словно после стольких лет их тени отпечатались в нем. Она подалась вперед, оглядываясь, будто за нами наблюдали, и прошептала: — Я почти рада, что продаю дом. Что он может, кроме как мучить меня жуткими мыслями? Миссис Ингстром откинулась назад. — Ну вот. Теперь вы считаете меня безумной старухой. Я вспомнила тень кота наверху и покачала головой. — Нет. Наверное, Томми и ваш муж оба родились в этом доме? Она кивнула и шмыгнула носом. — На вашем месте я бы тоже уехала. Тяжело жить с призраками. Миссис Ингстром вздохнула. Расслабила плечи. — Спасибо. Я рада, что кто-то меня понимает. Я боюсь говорить друзьям и родственникам. Они решат, что я хочу стереть память о Чете и Томми. Они все думают, что продавать меня заставляют счета или просто дом слишком большой для меня одной. — Пусть думают, что хотят. Вас это не должно трогать, — предположила я. Миссис Ингстром кивнула, потом разгладила юбку и в последний раз шмыгнула носом, словно сбрасывая с плеч тяжелый груз. — Ладно, теперь, когда вы перетерпели мои причитания, давайте займемся вашими делами. Она взяла со стола желто-коричневую папку и протянула мне. — Здесь купчая и копия оригинальной накладной по залоговому праву, по которому арестовали орган. Мне показалось, вас она тоже заинтересует. Мне они не нужны — слишком уж старые, много времени утекло, даже налоговые инспектора их не требуют. Я распахнула папку, проглядела документы, улыбнулась: — Спасибо за помощь, миссис Ингстром. Мне жаль, что на вас столько свалилось, и я очень признательна, что вы подняли для меня бумаги мужа в такое время. — Мне было приятно для разнообразия постараться не ради имущественного адвоката, адвоката по банкротству или налогового инспектора. Надеюсь, я вам помогла. — Я в этом уверена, — сказала я, поднимаясь. — Еще раз спасибо, и благодарю за кофе. Она встала проводить меня до двери. — Это самое малое, что я могла для вас сделать. Мне было приятно вновь с вами увидеться. Миссис Ингстром проводила меня, на автопилоте играя роль хозяйки. Я села за руль «ровера» и устало покрутила в руках ремень безопасности. В уголках глаз мерцала Мгла, придавая дому вид колышущейся мозаики — свой личный туманный вал. Кот, теперь сидевший на крыльце, выглядел реальнее камня и таращил на меня злобные желтые глаза. Миссис Ингстром помахала мне рукой. Я помахала в ответ и завела мотор. Я просто ехала несколько кварталов, дав волю мыслям. Чувствовала какой-то непорядок и легкую болезненность. Может, подхватила знаменитый грипп, о котором болтал РК. Хмурясь, я повернула в офис. Проблему Камерона Шедли это не решало, но единственное, что я могла придумать, — позвонить Филиппу Стакису и прояснить ситуацию, пока есть возможность. На мой офис больше не покушались, никаких сомнительных личностей не таилось в аллеях или коридорах здания. Я плюхнулась на стул и набрала номер, который дала миссис Ингстром. Ни ответа, ни голосовой почты. Попробуем еще раз после шести. Я напечатала свои заметки, немного порылась в компьютере и проверила сообщения. — Привет, Харпер, это Мара. — Более заметный, чем обычно, ирландский акцент и сомнение в голосе. — Я хотела исправить наше утреннее недоразумение. Боюсь, я вела себя как учитель, а не как друг. В общем, ребенок у бабушки, и мы с Беном надеялись, что вы заглянете к нам на ужин. Славный взрослый вечер без грязных пеленок. Я очень надеюсь, что вы придете. Интересно. Я не могла сказать, что злюсь на Мару. Не ее вина, что я перепугалась. Ладно, да, она надавила, но… чего еще я ждала? Я посмотрела на телефон и задумалась. Из «Стэнфорд-Дейвис» не позвонили, других приглашений на ужин не поступало. Все равно я хотела поговорить с Дэнзигерами. Я взяла трубку и набрала номер. — Алло? — Мара? — проверила я. — Харпер! Я так рада, что вы позвонили. Получили мое сообщение? — Гм… да, получила. Послушайте. Сегодняшнее утро… полетело к чертям, но вы не виноваты. А поужинать — неплохая идея. Она выдохнула. — Хорошо. Еда будет готова к шести — половине седьмого. Бен читает лекции до пяти, и думаю, то есть надеюсь, вы подойдете чуть раньше, чтобы мы успели поболтать вдвоем, пока Бен не начнет проявлять свое ораторское искусство. Пойдет? — Да, — ответила я. — Захватить мне бутылку вина или еще что-нибудь? — О, было бы здорово! — Красное, белое… зеленое? Она неуемно расхохоталась: — "Зеленое" звучит потрясающе! Но сгодится и белое или мягкое розовое. — Ладно. Я подъеду где-то с четырех до пяти. — Отлично! Увидимся. Пока. Итак, меня поймали на слове. Я пыталась сообразить, где же достать зеленое вино, когда зазвонил телефон. — Харпер Блейн. Ответил неторопливый голос с акцентом Восточного побережья. — Это Элла из «Стэнфорд-Дейвис». Вы хотели что-то узнать о нашем арендаторе? — Да. Вы секретарь мистера Фостера? Она фыркнула: — Я его помощник. — Я расправила плечи. — Я хочу, чтобы вы знали, сведения об аренде не являются конфиденциальными, но я не обязана их вам предоставлять. Я звонила мистеру Фостеру, и он разрешил мне с вами поговорить. Я сдержала свой норов. — Спасибо, Элла. Я вам очень благодарна. Не могли бы вы сказать, кто ваш арендатор? — Мистер Фостер не любит такие вопросы. Отвечать на них не в наших правилах. — Понимаю, — сказала я и замолкла. Тишина длилась минут пять. — "ТПМ", — призналась Элла. — Сделка оформлена на частное лицо? — Нет. Это корпоративная аренда, подписанная законным представителем компании. "ТПМ" — частная корпорация, которая откусывает от многих местных пирогов. Еще у них давнишние политические связи. Больше я ничего не добилась, поблагодарила Эллу и повесила трубку. Потом сидела и мрачно вспоминала о знаменитых боях с «ТПМ», после которых их оппоненты пересчитывали, сколько костей уцелело, и были рады, что сохранили жизнь. Время текло, а я билась над причастностью «ТПМ». Я подскочила от удивления, когда ко мне постучали и дверь в офис открылась. Пейджер вздрогнул, лампочка под крышкой стола замигала. Я вскинулась и глянула на дверь. Там стоял Квинтон и улыбался мне. — Привет. — Тебе того же. Сигнализация работает — только что на тебя среагировала. — Хорошо. Я принес счет, как ты просила, — объяснил Квинтон, помахивая отрывком бумажного рулона. Он кинул мне распечатку, и я наклонилась вперед, чтобы подобрать ее. — Если бы она не работала, ты бы вряд ли мне заплатила. — Спасибо, — сказала я, глядя на лист. — Квинтон, тут что-то не так. — Что? Слишком много взял за детали? — Нет. Больно маленькая цифра, учитывая, сколько ты работал. — Жалуешься? Детали были дешевые. — Ты взял за работу всего пятьдесят баксов. По-моему, ты потратил больше двух часов, которые здесь указаны. — Час у тебя и около часа дома — на программу. — Ты написал ее всего за час? Он пожал плечами. — Все не так красиво, как ты думаешь. По большей части я только вырезаю и копирую строки, которые уже есть. К тому же теперь у меня появилась еще одна стандартная программа, которую можно пристроить к нуждам других клиентов в очереди. Час — это оплачиваемое время разработки. Я вытащила калькулятор. — Посмотрим… детали, плюс реальное время на месте, плюс время на разработку, плюс консультации… — Какие консультации? Я согласен работать за еду. Ты сводила меня поужинать. — Хорошо, но ты все равно обделил себя на шестьдесят баксов. — Считай, что это скидка для нового клиента. Я покачала головой. — Я бы не хотела зарываться. — Вложение в Банк Кармы? — Квинтон… Он замахал руками. — Эй, послушай, ты мне нравишься. Я не против поработать для друзей задешево. Мне было бы неприятно брать с тебя больше, — он замешкался, — если ты не предпочитаешь мою коммерческую ставку. Я почувствовала себя дурой. — Гм… то есть это ставка "только для друзей"? Квинтон улыбнулся и кивнул. — Да. — Чек возьмешь? Он замялся. — Предпочел бы наличные. Я мгновение смотрела на него искоса, он не отвел взгляда. Я пожала плечами. — Ладно, только придется навестить мой банк. Он улыбнулся и тоже пожал плечами. Мы пошли. Менеджер немного вопросительно посмотрел на Квинтона, однако промолчал. Разжившись наличными, Квинтон отправился в главную библиотеку, а я вернулась в «ровер» и поехала домой — сполоснуться и привести себя в порядок. Для разнообразия надела юбку, блузку и туфли на каблуках. Я чувствовала себя гораздо лучше, чем с утра, пусть даже и чуточку устала. Поиграла немного с Хаос и дала ей носиться по моей одежде, пока не настало время уходить. Затем посадила обратно в клетку, сунула под нос тарелку с едой, и больше ее уже ничего не интересовало. Я заехала в роскошную бакалею на Куин-Энн. Служащий, пополнявший запасы винного отдела, на самом деле разбирался в вопросе и сумел отыскать вино, как он меня заверил, бледно-зеленое и неплохое на вкус. Я сдалась и купила еще шардоне на всякий случай. На мой звонок дверь открыла Мара. И снова ее руки были в муке, а выглядела она потрясающе. |
||
|