"Испытание пламенем" - читать интересную книгу автора (Лайл Холли)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

В арке дверного проема стоял вейяр, одетый проще всех, кого Молли встречала до сих пор. Ростом он был не выше других, но осанка безошибочно указывала на окутывающую его ауру власти. Кожа светилась золотистым оттенком, волосы отливали золотом потемнее, а глаза — от края до края — заливала черная, непроглядная мгла. И он был неправдоподобно красив, красив почти ангельской красотой. Ангел в грязных ботинках.

— Прекрасная Молли, — глубоким голосом проговорил он. — Я прошу тебя о прощении и снисхождении. Я слишком долго отсутствовал, только что вернулся и теперь лично явился приветствовать тебя и пригласить в свой дом и свои владения.

Молли сидела на кровати с гитарой и выводила мелодию пальцами, которые за последние дни стали еще тоньше и сильнее. При звуках голоса она отложила инструмент и встала.

— Значит, ты — хозяин дворца?

— Сеолар, Великий Ималлин Медного Дома и Шеренской Речной Области. — Он с достоинством поклонился. — Я действительно хозяин этого дома, но это лишь незначительная часть моих владений. Можешь называть меня Сеолар. А если мы станем друзьями, то — Сео. А ты — Молли Мак-Колл, великая Води?

— Так мне сказали. Не хочешь объяснить мне, что такое Води?

— Мы поговорим об этом вечером на празднестве, которое я даю в твою честь. Никакого столпотворения, никакой шумихи, только ты и я, очень хорошее угощение и возможность задать вопросы, на которые я смогу ответить. Разумеется, через несколько дней у нас будет в честь тебя официальный банкет. Но я решил, что сегодня вечером ты пожелаешь… разобраться кое в чем.

Он улыбнулся, но Молли не ответила на улыбку. Она настороженно его рассматривала, оценивала расстояние между ними, обдумывала, как быстро проскочить его, схватить гостя и сделать из него заложника своего освобождения. Она бы смогла. Но не стала. Может, потому, что хотела получить ответы. Может, потому, что сама хотела выбрать место побега и не желала, чтобы он начинался в этой медной келье. А может, потому, что не была уже уверена, что возвращение в Кэт-Крик, к близкой боли страдающих и умирающих, к одиночеству будет самым лучшим выходом из положения.

— Мне бы не помешали кое-какие ответы.

Улыбка Сеолара померкла. Он постоял еще секунду, потом осторожно, не сводя с нее глаз, двинулся к двери.

— Бирра принесет тебе одеяние, — сообщил он. — А пока позволь преподнести тебе подарок. — Он протянул руку. На ладони сияло и высверкивало брызгами света что-то золотое и переливающееся.

Молли сделала шаг вперед и увидела стражей, которые стояли сразу за дверью и следили за каждым движением Ималлина. Значит, не очень-то он ей доверяет. Она взяла подарок и почувствовала тяжесть золота на ладони. Рассмотрела. Ожерелье. Невероятно изящная работа. Каждое звено так тонко выточено и так совершенно переплетается с соседним, что вся вещица кажется цельной, текучей, кажется живым существом, а не искусным созданием ювелира. В середине ожерелья несколько сапфиров обрамляли золотой медальон, а в центре медальона из бурного моря поднималась крылатая женщина с раскинутыми руками и спокойным, вселяющим надежду лицом.

— Господи боже мой, — прошептала Молли. — Эта вещь стоит дороже, чем весь мой дом там, в Кэт-Крике.

Сеолар тихонько рассмеялся.

— В каком-то смысле она даже дороже, чем мой дом. Она твоя. Пожалуйста, надень ее, и позволь мне полюбоваться.

Но Молли не собиралась продаваться за драгоценности. У ребят из авиации не получилось, не получится и у здешних.

— Может быть, позже. — Молли продолжала разглядывать украшение, понимая, что это самая великолепная драгоценность, какую ей приходилось видеть. Была в ней скромность и простота, вызывавшая восхищение в неизбалованном сердце Молли. Но как могла вещь, изготовленная из трех фунтов золота, выглядеть скромной — это было выше ее понимания.

— Ты наденешь ее к обеду?

— Я подумаю.

Сеолар достойно перенес разочарование. Ничего, переживет. Сначала она обследует украшение, убедится, что там не встроен крошечный контейнер, который в нужное время впрыснет ей наркотик, или что там еще мог удумать какой-нибудь хворый, но талантливый ювелир. Молли показалось, что ожерелье слишком быстро нагревается в руке и вроде как едва заметно пульсирует. Опасный знак. Пусть это и паранойя, но, пожалуй, у нее есть на нее право.

— Итак, Бирра явится на закате и поможет тебе собраться. А я прощаюсь до вечера. У меня множество обязанностей, и я не могу ими пренебрегать.

Он развернулся и исчез в проходе. Уходил он, пожалуй, что-то уж слишком быстро.

Молли смотрела ему вслед. Стоящий у двери стражник тоже проводил Ималлина взглядом, а потом медленно-медленно стал склоняться перед ней, пока его голова почти не коснулась пола. Затем, не говоря ни слова, захлопнул разделявшую их дверь, и Молли услышала скрежет засова.

Она не знала, что и подумать.

Когда зазвонил телефон, Эрик уже полностью прочувствовал бремя ночного сторожа при Лорин. Он взглянул на часы напротив стола: пять утра.

— В болоте труп. Плавает. Я собирался порыбачить… а тут… Господи! Лодка прямо уткнулась в нее. Я сначала не понял, что это, посветил фонариком, и тут она, смотрит на меня из воды!

Эрик резко очнулся.

— Это… Том? У тебя голос Тома Ватсона.

— Это я, шериф. Она плавает там… и глаза открыты, а волосы зацепились за ветку. Там ветка в воду свисает. Она вроде как потянулась ко мне… Только она мертвая.

— Дыши глубже, Том. Успокойся.

С минуту он слышал на том конце провода лишь всхлипы и кашель. Потом:

— Простите, шериф. Я в порядке.

— Ну и хорошо. Ты опознал тело?

— Это Дебора. Дебора Бейзингсгейт.

Новость ударила его прямо под дых. По коже побежали мурашки. Еще прижимая ухо к трубке, он уже зашарил по ящикам стола: документы, набор для сбора вещдоков, пленка для камеры…

— Черт возьми! Черт возьми! ЧЕРТ ВОЗЬМИ! Давай координаты!

— В миле к востоку от города по 79-му шоссе, потом направо по Сэлли-Браун-роуд, снова направо у второго поворота на грунтовой проселок и прямо до болота. — Том икнул.

— Что, черт возьми, она делала на этом долбаном болоте?

— Не знаю.

— А что ты делал на этом болоте в такую рань? — Эрик заправил рубашку и начал ее застегивать. — Что за черт! Пленка кончилась! Мне надо вызвать Питера, чтобы посидел в лавке. Ты… ты сейчас где?

— У таксофона в «Подержанных машинах», у Суини.

— Волоки свою задницу снова на болото и жди меня там. Сиди в машине, ничего не трогай, ни к чему не прикасайся. Запри дверцы машины и пригнись пониже. Если это несчастный случай — прекрасно. А если нет… Тогда я не желаю, чтобы ты стал следующей жертвой.

— Да, сэр. Я поехал.

Затем он позвонил Питеру:

— Вставай и жми сюда. У нас утопленник в болоте. А ты будешь сиделкой у наших гостей.

— Черт побери!

— Вот и я так думаю.

— Кто утонул? Уже известно?

— Дебора Бейзингсгейт.

— Янки?

— Канадка. Да, это она.

— Черт подери, что она делала на болоте?

— Это нам и предстоит выяснить.

— Мне надо десять минут.

— Если провозишься больше пяти, я размажу твою задницу по стенке, когда явишься. И захвати пленку для фотокамеры.

Питер явился в управление через четыре минуты, ну, чуть больше, чем через четыре.

— Не хочешь ничего мне о них сообщить? — спросил он, кивнув головой в сторону холла.

— Они проспали всю ночь. Да и сейчас еще спят. Я полночи копался с бумагами, а вторую половину читал твою дурацкую книгу. Принес бы что-нибудь поинтереснее. Я не возражаю против Зейна Грея.

Питер тихонько засмеялся.

— Я тоже. Ничего пишет.

— Коронера я уже вызвал. Все, что от тебя требуется, — это никого не пускать в задние помещения. — Эрик вздохнул. — Береги нашу добычу. Кто бы ни пришел, никому не рассказывай, что случилось. Насколько тебе известно, в управлении ты один. Если придется кого-нибудь выставить, чтобы он не услышал пацана, так и сделай. Ясно?

Питер помолчал.

— Странно все это. Ну, ладно. Я справлюсь.

— Вернусь, как только смогу.

Когда они наконец ее вытащили, она выглядела не так уж страшно. Карлин Бриди, коронер, сказал, что смерть наступила не позже двух часов назад, максимум — трех. Бледная, даже синеватая кожа. Тело не раздулось, никаких следов от рыб или чего-нибудь подобного. Карлин воткнул термометр туда, где термометру вроде бы и делать нечего.

— Точно, свеженькая, — сообщил он Эрику. Сам Эрик рыскал вокруг, несмотря на то что Том, Вилли и даже Джун Баг кружили по месту происшествия и практически его утрамбовали. Вдруг ему все же попадется какая-нибудь улика.

— Да, этот молодой человек чуть-чуть опоздал, она свалилась в воду совсем незадолго до него. Непонятно, как ее вообще угораздило сюда попасть?

Эрик кивнул и посмотрел на Тома, который что-то горячо обсуждал с Вилли и Джун. На грунтовке вспыхивали и подскакивали огни фар. Машина Мейхема остановилась в высокой траве. Скоро и остальные подтянутся, подумал Эрик.

— Причина смерти — утопление?

— Похоже… на первый взгляд. — Карлин направил свет фонарика на тело девушки. — Но вот это мне что-то не нравится. — И он указал на несколько темных пятен с обеих сторон шеи. — На мой взгляд, это следы пальцев. Может, я и не прав, но, похоже, кто-то ей очень помог утонуть. Интересно было бы взглянуть на ее легкие.

— Зачем?

— Посмотреть, что в них. Болотная муть или чистенькая городская водичка.

— Ее убили.

— Ясно, как божий день.

Карлин присел на одно колено и проверил затылок Деборы.

— Забавно, — удивленно протянул он, — весь затылок разбит. Ее здорово стукнули. — Он поднял глаза на Эрика и тихонько продолжил: — Но если ей дали по голове, она вряд ли сопротивлялась, когда ее топили. Откуда же тогда ссадины на шее?

Эрик ответил тоже почти шепотом:

— Вы мне передайте из Лоринбурга результаты вскрытия, ладно? И побыстрее.

— Обязательно. Вам предстоит узнать много интересного.

— Думаете?

— Могу спорить. Похоже, что эти ссадины не должны были обнаружиться.

— Не рассказывайте о них. Никому.

— Считайте, что я их не видел.

— Прекрасно. И я не видел.

По траве к Эрику шли Том, Вилли, Джун Баг и Мейхем. Он махнул им рукой и бросил Карлину:

— Прикройте ее и уберите отсюда.

А сам отправился навстречу коллегам.

— Что произошло? — пожелал узнать Вилли.

— До вскрытия трудно сказать. Может, она утонула, а может — нет.

— Что она делала здесь, за городом?

Эрик покачал головой:

— Не могу сказать.

— Не можешь или не хочешь? — спросила Джун Баг.

Эрик нахмурился.

— Сейчас — не могу. Когда что-нибудь узнаю, тогда будет — не хочу. Это — работа шерифа. Сентинелы тут ни при чем, если, конечно, это не дело сентинелов. Понимаете, что я имею в виду?

Он обвел взглядом бледные, усталые лица с запавшими глазами.

— Все, кроме Тома, отправляются по домам. Конечно, здесь есть проблемы, но с воротами их еще больше. — Чувствуя тошноту, он потер виски. — Сколько человек ты вызвал, Том?

— Всех наших, кого нашел. Грейнджер не ответил. И Джимми Норрис тоже. Но Норрис вроде бы говорил, что у него вечером свидание. Он, наверное, где-то шляется по девочкам.

— Вот черт! Зачем ты вообще всех собрал? Теперь здесь все вытоптано, какие уж тут следы. И трава везде затоптана. И окурки Вилли разбросал повсюду. Что, спрашивается, они здесь делают? А я должен разбираться, где улики, а где просто мусор.

— Но ведь она — из наших. Я думал, им следует знать.

— То есть ты думал, один из них может быть убийцей? Эта твоя кампания облегчит ему дело, теперь все концы — в воду.

— Может, она просто утонула?

— Ага, и затылок сама себе разбила… Нет уж.

И без того серое лицо Тома покрылось мертвенной бледностью.

— О Господи!

Эрик все никак не мог успокоиться.

— Как я понимаю, все остальные, черт подери, объявятся здесь еще до моего ухода?

— Не думаю, — виновато отозвался Том. — Почти всем надо на работу. Сказали, они узнают все, что нужно, от вас.

— Ну, хоть у кого-то хватило ума… Иди и жди меня у своей машины. Я перекинусь парой слов с коронером и выпровожу отсюда остальных. А потом нам с тобой надо поговорить.

Трое сентинелов уехали. Прибыла санитарная машина. Эрик подошел к Карлину и проследил, как санитары грузят тело в фургон.

— Будьте внимательны, не пропустите что-нибудь необычное.

— Кое-что я уже нашел, — отозвался Карлин и повернулся так, чтобы ни Том, ни санитар не могли видеть, что он делает, и передал Эрику клочок бумаги. — Вот, нашел у нее в кармане.

Эрик развернул намокший листок. Надпись была все еще вполне разборчивой.

— Приходи ко мне в полночь. Я знаю, кто предатель. Есть доказательства. Лорин Дейн.

— Черт возьми, — прошептал Эрик.

— Вот и я так думаю.

— Если кто-нибудь спросит, не говорите, что видели записку, хорошо? Внесите ее в рапорт как вещественное доказательство, найденное на теле, но пока я не смогу обнародовать информацию, это — тайна. Знаем только мы двое. Это… динамит. — Эрик положил записку в пакет, быстро навесил на него ярлычок и сунул в карман куртки. — И объясните мне, пожалуйста, зачем какому-то идиоту отправляться рыбачить на болото в такую рань и в такую холодину? — пробормотал он.

— Да, юноша, у вас тут настоящая каша. Я постараюсь побыстрее. Передам вам информацию, как только смогу. А пока… поглядывайте, что у вас за спиной. Темная это история.

Эрик кивнул:

— Ясно.

Когда машина выбралась на грунтовку, Эрик вернулся к Тому.

— Ну, рассказывай, как было дело?

— Я притащил лодку сюда очень рано. Хотел успеть порыбачить до работы.

— С чего это ты отправился на рыбалку в такой холод?

— Захотелось жареной рыбки, а холода я не боюсь. Мы с отцом рыбачили на болотах в любую погоду. Когда ловишь в холод, рыба вкуснее, чем в жару.

— И когда тебе нужно было на работу?

— В три. Рассчитывал успеть наловить, почистить, пожарить к ленчу. И еще должно было остаться время на душ и бритье, чтобы на работе не благоухать, как дохлый кит.

— Значит, ты явился сюда со своей лодкой… и что дальше?

— Спустил ее вон там. — Том указал на вытоптанное в высокой траве пятно — обычное место для спуска лодок, когда рыбачат на болотах.

Эрик кивнул:

— И что дальше?

— Начал грести к зарослям кипарисов. Рыба любит собираться у стволов. Там хорошо идет на мотыля, ну и на живца иногда.

— И?.. — Том опять побледнел.

— Лодка вроде как на что-то наткнулась и закачалась, стукаясь обо что-то бортом. Знаете, как это бывает, если налетишь на что-то неподвижное… Удар чувствуешь всем телом. Даже в костях отдается. А когда что-то налетает на тебя и оно не закреплено, то вроде как скользит вдоль лодки. Довольно неприятно.

— Понимаю, — снова кивнул Эрик.

— Я наткнулся на что-то большое. Догадался, что это не сом. Господи, я еще испугался, вдруг это аллигатор забрел в наши края. Но в такую погоду их нечего особенно-то бояться. Я посветил фонариком в воду и увидел… Она смотрела прямо на меня. Лицо под водой, а волосы — веером. Я обоссался на месте. От страха чуть из лодки не вывалился.

Эрик опустил взгляд на штаны Тома, включил фонарик, чтобы рассмотреть получше, а потом уставился прямо ему в глаза.

— Значит, ты ходил домой переодеваться до того, как позвонил?

— Нет, потом.

Эрик оценил расклад времени и опять кивнул. Вполне мог успеть, хотя и впритык. Все знают, что Том ездит — газ в пол.

— Ты ее узнал?

— Не сразу. Она была сама на себя не похожа. Но через минуту я понял, кто это.

— Пробовал ее вытащить?

— Да.

— Не получилось?

— Сами же видели: вы, Карлин, я и еще крюк, который вы с собой привезли… И то мы едва сумели выловить ее и затащить в вашу лодку. Как бы, по-вашему, я один сумел все это сделать? Но я правда пытался!

— Мне придется забрать твою лодку, — сказал Эрик. — Как вещдок.

— Что?

— В данный момент ты — мой главный подозреваемый.

— Что за чушь!

— Я же не говорю, будто считаю, что это сделал ты. Просто — ты под подозрением. Извини. Тебе не повезло оказаться не в том месте и не в то время. Но пока у меня не появится что-нибудь получше, я конфискую твою лодку.

Том рассматривал его до странности спокойным взглядом, особенно для человека, подозреваемого в убийстве.

— Ну, хорошо. Я понимаю. Надеюсь, вы найдете другие улики. Невинным нечего волноваться. Но вот что я хочу сказать. Черт подери, я старался поступить как положено. А теперь из-за этого меня хотят обвинить, что я ее убил. Думаю, это неправильно.

— Пока тебя ни в чем не обвиняют, Том. Еще нет результатов вскрытия. Нет никаких улик. Нет доказательств. Я не обыскивал тело, не обыскивал ее дом, машину, не прослушивал автоответчик. Ничего еще не делал. Все, что у меня пока имеется, — это отправленный на вскрытие труп и человек, который его обнаружил подозрительно быстро после того, как кто-то спрятал тело в болоте.

Том холодно посмотрел на шерифа.

— Ты не вздумай только повесить это на меня, Эрик. Я знаю, у тебя много чего на уме, только ты не воображай, что я — самый простой ответ на твои затруднения только потому, что оказался не в том месте и не в то время. Ясно? — жестко проговорил Том.

— Никогда ни на кого ничего не вешал. Но все равно, приятно узнать, какого ты мнения о моей профессиональной этике. — Он подтолкнул Тома к машине. — Поезжай домой. Если понадобишься, я тебя найду.

Все утро Эрик снимал гипсовые слепки следов шин и ног. Собирал все, что мог обнаружить у болота. Выискивал любую мелочь, которая могла оказаться уликой. Потом он отправился к дому Деборы и вошел внутрь. В помещении царил обжитой беспорядок: перед стареньким диваном высилась стопка книг; одна была открыта и лежала обложкой вверх на кофейном столике; рядом стояла недопитая чашка кофе. И никаких признаков борьбы. Никаких признаков, что в доме был некто, кому быть тут не следует. Эрик снял отпечатки пальцев со всех хоть что-нибудь обещающих предметов, но сам сомневался, что от этого будет толк. Закончив, он включил автоответчик. Ни одного сообщения. Просмотрел одежду, порылся в ящиках, забрал дневник и несколько блокнотов в качестве вещественного доказательства. И все время думал о записке, которую коронер нашел в ее кармане.

Мерзкая до отвращения записка.

Прошел в спальню, увидел привинченное к стене зеркало в полный рост. Слегка пробежал пальцами по его поверхности. Ворота мягко гудели.

И тут, стоя перед зеркалом, он вдруг явственно ощутил, что за ним кто-то наблюдает. Волоски на шее встали дыбом, рот наполнился металлическим вкусом страха. Охваченный нестерпимым желанием броситься прочь, он все же сдержатся, не спеша повернулся, вышел на кухню и набрал номер Вилли.

— Привет, ты мне нужен. Подъезжай к дому Деборы. Закроешь здешние ворота. — С минуту он слушал усталое ворчание Вилли, потом добавил: — Нет, это надо сделать прямо сейчас. В данной ситуации я не хочу, чтобы они остались без присмотра. Если мы подыщем кого-нибудь на ее место, тебе придется построить новые. Но тут уж ничего не поделаешь. Да и едва ли мы кого-нибудь найдем… Да, жду тебя здесь.

Покончив с домом Деборы, он поехал в офис, проинструктировал Питера, что делать, затем продумал все тонкости. Тут, конечно, требовался аккомпанемент, но Эрик решил, что вся инсценировка должна выглядеть вполне правдоподобно. Питер, в одной из патрульных машин, подъехал к черному ходу в доме Лорин, а сам он во втором автомобиле припарковался у парадного. Оба ехали с включенными фарами. Надо было превратить это в шоу, убедительное шоу. Ведь кое-кто непременно будет наблюдать.

Когда Питер занял свою позицию, Эрик подождал еще минуту, потом стал медленно подниматься по лестнице к парадному крыльцу, расстегнул кобуру и позвонил в дверь. Он двигался так, чтобы любой наблюдающий с улицы мог видеть в его левой руке листок бумаги.

Он позвонил, и через минуту Лорин с сыном на руках открыла дверь. Эрик показал ей листок, забрал у нее сына, и тут появился Питер с коробкой каких-то вещей. Эрик решил, что это будет убедительная деталь; Питер поставил коробку на пол и надел на Лорин наручники, защелкнув их впереди нее. Джейк расплакался и потянулся к своей мамочке.

Здорово, вполне правдоподобно. Особенно из-за Джейка. Ведь за нами следит убийца.

Эрик отнес ребенка в машину. Питер доставил Лорин, подвел ее к задней дверце и слегка подтолкнул внутрь. Эрик передал ей сына. Питер захлопнул дверцу, вернулся к дому, запер его и отнес коробку с вещами во вторую машину.

И обе машины, по-прежнему с включенными фарами, строем отправились в управление.

Лишь когда все они очутились в офисе вне досягаемости чужих глаз, Эрик снял наконец с Лорин наручники.

— Не хочешь объяснить мне, к чему весь этот спектакль? — спросила Лорин, гладя Джейка по головке. Малыш крепко прижимался к ее плечу, со страхом впиваясь взглядом в Эрика.

— Теперь ты получила неопровержимое алиби, — серьезно проговорил Эрик. — Теперь я знаю, что ты не сотрудничаешь с сентинелами и что у тебя нет среди них сообщника, который снабжал бы тебя информацией.

— Благодарю за столь демонстративное доверие, — ядовито фыркнула Лорин. — Я тебе это говорила еще до того, как ты устроил парад. Почему ты передумал?

— Кто-то убил женщину, одну из сентинелов, моего друга. И подписался твоим именем. Тот факт, что ты провела ночь в камере и я сам наблюдал за тобой, избавил тебя от массы неприятностей.

— А зачем изображать арест, если тебе известно, что я — единственный человек, который никак не мог совершить убийство?

Глядя ей прямо в лицо, Эрик проговорил:

— Ты скорее останешься в живых, если убийца Деборы будет считать, что я купился на его уловку. В твоем рассказе о родителях может быть доля правды, их действительно могли убить, хотя, черт возьми, я понятия не имею, как это доказать. Прошло столько времени. Ну, пусть это так. Скажем, твоих родителей убили. Дебору тоже убили. Убил тот, кто хочет обвинить в ее смерти тебя. Очевидно, чтобы убрать с дороги. Надо сказать, я не очень верю в совпадения. Кэт-Крик — совсем маленький городишко, и я склонен думать, что если кто-то убивает сентинелов, то это тот же тип, который убивал их раньше. — Он прислонился к стене и засунул большие пальцы рук в карманы форменных брюк. — Представь, что убийцы, или убийца, следят за моими действиями. Если ты арестована по подозрению в убийстве, они могут расслабиться. Я проглотил наживку и иду по ложному следу. Им известно, что ты не можешь сообщить мне ничего, способного вывести их на чистую воду, и, значит, ты больше не стоишь у них на пути. Они могут продолжать свое сволочное дело. Знать бы только, что это за дело! Руки у них на какое-то время развязаны.

Лорин слушала и на глазах бледнела. Она сильно прижимала к себе Джейка, плотно зажмурила глаза, а по щекам ее медленно катились крупные слезы. Она едва слышно всхлипнула.

Эрику хотелось обнять ее. Но тут из кабинета послышался голос Питера:

— К нам тут целая делегация, босс.

Глаза Лорин мгновенно открылись и заглянули прямо ему в душу.

— Спрячь нас.

Эрик кивнул:

— В камеру. Ее не видно через стекло. Кстати, при Питере сентинелов не упоминай. Он ничего не знает.

Лорин согласно кивнула, прошла за Эриком в камеру и присела с Джейком на узкую койку.

Звякнул дверной колокольчик, Эрик услышал, как Питер с важностью в голосе говорит:

— Нет, сэр, пока он не планирует делать никаких заявлений для прессы.

Господи боже мой! Это, должно быть, Джим Малруни из выходящего трижды в неделю «Лоринбург эксчейндж» или Байард Мак-Аммонд из Рокингема. В любом случае слишком, черт возьми, быстро. Похоже, кто-то им шепнул.

— Говорят, вы уже произвели арест по делу о том убийстве?

Эрик быстро прошел в офис и увидел облокотившегося на перегородку Джима, в сдвинутой на затылок шляпе, распахнутой теплой куртке и с висящей в уголке рта сигаретой.

— Здесь не курят, Джим, — предупредил Эрик. — Общественное здание. Ты ведь знаешь правила. Очень любопытно узнать, откуда ты получил информацию. Официально мы пока даже об убийстве не сообщили — сначала полагается оповестить родственников, — а уж об аресте и подавно.

— Анонимный звонок.

— Надо же!

— Выкладывай, Эрик. У тебя убийство. Несколько часов назад ты произвел арест. Очень оперативно. Тебя ведь несколько раз выдвигали на место начальника полиции в Лоринбурге, он, как известно, собирается на пенсию. Давай сотрудничать. Я тебе такое паблисити сделаю, закачаешься. Реклама поможет тебе в карьере.

— А тебе поможет продать тираж? — с усмешкой спросил Эрик. — У меня есть подозреваемый. У меня есть улики. Больше пока я ничего не могу сказать. Ты же знаком с процедурой, с правилами относительно доказательной базы. Я даже не могу назвать имя, пока сюда не явится адвокат.

— Имя я знаю. Тебе надо только кивнуть: да или нет. А дальше я могу высказывать свои соображения сколько хочу.

— И, если не будешь достаточно осторожен, втянешь себя и свою газету в судебный процесс, Джим. Сдержи свою прыть на несколько часов.

Джим ухмыльнулся:

— Ну, время у меня есть. В сегодняшний номер все равно не попадет, а следующий выйдет лишь послезавтра.

— Вот и приходи завтра с утра, только не очень рано. Может, к тому времени у нас для тебя что-нибудь найдется.

Лорин было страшно, как в тот раз, когда она прошла сквозь зеркало в первый раз. Как в тот раз, когда она увидела Эмбера, пришпиленного к стене спальне в Ории. Джейк заснул у нее на руках. Она смотрела на его прекрасное сонное лицо и думала: там, снаружи, есть человек, который хочет его убить. Кровь стыла у нее в жилах.

По коридору прошел Эрик, зашел к ней в камеру, покачал головой.

— Питер собирается сдерживать напор своим «Без комментариев», а мы пока пролистаем тетрадь твоих родителей, и ты мне объяснишь, над чем таким они работали.

— Я не могу.

Эрик явился в камеру с раскладным стулом. Сейчас он разложил его и поставил рядом с койкой. Лорин заметила, что он старается не разбудить Джейка, а когда говорит, то придерживается мягкого, ровного тона.

— Лорин, ты и я — все, чем мы оба в данный момент располагаем. Я знаю, ты невиновна. Я — именно тот человек, который стоит между тобой и тем, кто убил Дебору и пытался свалить убийство на тебя.

— Я понимаю. Я была здесь, и ты был здесь. Так что кто бы это ни сделал, это не ты и не я. Я не говорю, что не стану тебе помогать, Эрик. Я говорю, что не могу. Я просмотрела тетради и ничего не поняла.

— Как ты можешь не знать? Родители должны были тебе что-нибудь рассказать.

— Они мне много чего говорили. Потом, когда мне было десять лет, взяли с собой в Орию и заблокировали мне память, чтобы я не могла выдать, что я… что я умею пользоваться вратами, потому что…

— Ну же!

Лорин чувствовала: вот сейчас, сейчас она вспомнит! Причина, по которой они заблокировали ей память, состояла в том, что ее жизни грозила опасность. Потому… Потому… Потому что она была Сплетающей Врата, по-современному — создательницей ворот. Но что в этом плохого? А то, что кто-то убивал создателей ворот, и этот кто-то был бы просто счастлив расправиться с маленькой девочкой, прежде чем она повзрослеет и превратится в настоящую проблему. Лорин взглянула на Эрика и сказала:

— У меня только что восстановился еще кусочек памяти. Когда мне было десять лет, посты сентинелов в Кэт-Крике и в других местах теряли создателей ворот одного за другим. Они умирали по разным причинам и в разных местах, но все понимали, что скорее всего их убивают. Моим родителям было уже известно, что я способна создавать ворота, но больше не знал никто. По правилам, мне не должны были ничего сообщать о сентинелах до подросткового возраста. Но я уже сама догадалась о воротах, так что родители научили меня правильно ими пользоваться, чтобы ни я, ни они и никто другой не пострадали. Когда начались эти убийства, они спрятали мои способности от всех, даже от меня самой.

— Ты — создательница ворот? — Эрик изумленно вскинул голову.

Лорин кивнула.

— Когда ты вспомнила?

Лорин описала свою первую встречу с родительским зеркалом, коротко рассказала о пробной вылазке в другой мир. Когда она закончила, Эрик помолчал, мотнул головой, словно что-то стряхивая, и спросил:

— И ты все еще не знаешь, над чем они работали?

— Нет пока. А в этих записях я вообще ничего не могу разобрать.

— Ну, я-то кое-что могу. Но я никак не прочувствую, в чем была их конечная цель. А цель должна быть значительной. Почти всю прошлую ночь я читал первую часть, делал выписки, пытался разобраться. Ты полагаешь, они сообщили тебе, в чем состоял этот их великий План?

— Уверена, что сообщили. Но вот только память пропала.

Эрик вздохнул.

— Может, с ней будет, как с другими воспоминаниями?

Нужен толчок, и она проснется.

Лорин кивнула, не особенно надеясь на такой исход.

— Может, и так. Хочется верить, что я получу назад все, что потеряла. Но честно сказать, я на это не рассчитываю.

— Я тоже, — согласился Эрик. — Мы разберемся. И будем защищать друг друга, ты и я. У меня скверное ощущение, что мы влипли в серьезные неприятности, и это может быть связано с тем, чем занимались твои родители. И они уж точно имеют отношение к сентинелам и тому, что началось в Рокингеме.

— А что там в Рокингеме? — заинтересовалась Лорин.

Он секунду поколебался, потом рассказал.

Лорин содрогнулась, представив, что мир должен погибнуть, что через несколько дней или недель и она и Джейк умрут от беды, которая обрушится на них подобно всадникам Апокалипсиса. Лучше бы она не спрашивала!

— Я прикрою тебя, шериф, если ты будешь прикрывать меня, — собравшись с духом, твердо сказала Лорин.

Эрик протянул ей руку, и Лорин осторожно, чтобы не разбудить, сдвинула Джейка и пожала руку шерифа. Пакт был заключен!