"Мэтт и Джо" - читать интересную книгу автора (Саутолл Айвен)

7

Солнечноволосая Джо.

Нехорошо, что ты сидишь там без шапки. На самом солнцепеке. Как подсолнечник. Солнце струит свет между телеграфных столбов и зажигает для меня блики в твоих волосах.

В твоих волосах солнце, Джо, мне видно даже отсюда. В промельках между автомобилями. За машинами, изрыгающими ядовитые дымы. За морем вздохов — земля обетованная. Или это в духе старика Мак-Нэлли, образ, употребленный не совсем к месту? Какие у тебя волосы, Джо! Ты их, наверно, гладишь, гладишь, гладишь щеткой, чтобы блестели?

Ау, Большой Мэтт, чего ты расселся в тенечке? Переходи на эту сторону и пойдем дальше вместе, не хочешь? Неужели стесняешься? Не может быть. Или боишься, что ребята задразнят? Большой Мэтт, и боится? Но мы вольемся в толпу, и никто нас не заметит. Затеряемся, неизвестно, кто такие. Ты можешь не держать меня за руку. Можешь идти не рядом. Не так близко, чтобы смущаться, но все-таки поблизости, чтобы я знала: ты со мной. Не медли, Большой Мэтт, до звонка осталось всего восемь минут. А такой случай может больше не повториться. Куй железо, пока оно в огне. Ну давай же, скорее сюда.

Солнечноволосая Джо, зачем ты перешла на ту сторону? Зачем оказалась там, через улицу от меня? Что я теперь должен сделать? Ведь говорят про девчонок, что они не такие, как мы, что они манят и дразнят, и подначивают, и оставляют с носом. Так и ты? И если я сейчас встану и перейду через улицу, ты небось опять исчезнешь, как уже дважды исчезала от меня? Или ты хочешь поиграть со мной в догонялки? За тобою, верно, многие гоняются. Но на самом-то деле ты меня вовсе и не видишь даже, я знаю. Охота была девочке глазеть на меня. Разве только чтобы посмеяться, прикрыв ладошкой рот.

Ау, Большой Мэтт! Ну, что же ты, давай сюда. Боишься, машины тебя облают? Ты ведь умеешь разговаривать с девочками? Еще бы! Как мне яснее показать, что я тебя жду? У такого парня, как ты, знакомых девчонок, должно быть, пруд пруди. А я что же, хуже других? Разве я уродина, или тупица, или умственно отсталая? Или от меня пахнет? Вроде бы нет. И с виду девочка как девочка. Всё на месте. Довольно красивая, хоть и не мне это говорить. Как же еще я должна себя вести? Как заставить мальчика, чтобы он к тебе подошел? Хула-хуп покрутить или стриптиз затеять? Неужели повесить на шею табличку с надписью: «Эта девочка сохнет по тебе»? Ну что я тут сижу, словно вянущая роза, а драгоценные минуты уходят? Подумай сам.

О солнечная Джо.

Все мои сны и грезы были про тебя. Только я этого сам не знал. Я, наверно, тысячу раз о тебе грезил. Оттого и тосковал так, когда тебе было восемь лет и ты ходила измазанная ирисками. Понимал, наверное, что это — ты. Понимал в глубине души и злился, что ты ходишь, как чумазое чучело. Джо, неужели ты там ждешь, чтобы я сделал первый шаг? Откуда мне знать, что я все это не придумал, как и про других девчонок, которые мне нравились? Если я перейду на ту сторону и заговорю с тобой, а ты скажешь: «Пошел ты!» — я помру от стыда, милая Джо. Ей-богу! В твоих волосах солнце. Хоть бы ты посмотрела на меня. Что ты так заинтересовалась своими ногтями?

Большой Мэтт! Ты что, не понимаешь? Через три минуты прозвенит этот чертов звонок. Если мы сейчас не вскочим и не припустимся во всю прыть, считай, что мы опоздали. Но ты по-прежнему сидишь как приклеенный, и я тоже сижу как приклеенная. Ну пожалуйста, Мэтт, будь мужчиной. Еще минута, и тогда как хочешь — у меня тоже есть гордость. Я просто вешаюсь тебе на шею, — так ведь говорят, когда девчонка не такая заторможенная, как считается приличным? Сижу тут, как бесплатный подарок, который никому на свете не нужен. Эх ты, растяпа, ворона, дурачина! Разве ты не понимаешь: раз девчонка сидит здесь, мальчик — там, а времени — без семи минут девять, то, значит, мальчик с девочкой должны встретиться и теперь всегда ходить вместе? Мне, например, это ясно. У тебя что, мозгов нет, одни мускулы в голове? Или ты не слыхал, что мальчики с девочками «идут попарно», так и в Библии написали, чтобы каждый знал. Прямо на первой странице! Что же мне, платочек ронять? Или флагами сигнализировать? Или плясать танец с семью покрывалами, как Саломея? Она-то своего добилась.

Ну пожалуйста, Большой Мэтт, взгляни на часы!

Еще секунда-другая, и прозвенит звонок, тогда уж я окончательно опоздала на занятия. А меня видели в электричке. Что могло случиться с Абби? — спросят. Куда она делась? Может, ее тошнит в уборной? А может, она провалилась в яму? Без пяти девять, а ведь я никогда не опаздывала в школу. Ни единого раза за все три года. И ни одного дня не пропустила. Самая здоровая школьница со времен Гиппократа.[2] Даже насморком никогда не болею.

Послушай, Джо, я знаю ребят, которые взяли бы тебя с ходу. Подлетели бы, и ты бы упала к ним прямо в руки. У них хватило бы духу. Хватило бы стиля. Это у них в крови, я думаю. А у меня — только гул в ушах, словно барабаны бьют и поезда несутся. Девчонки в компании и одна девчонка в одиночестве — это совсем разные вещи. И я, конечно, дам тебе уйти. В это трудно поверить, но, кажется, мне придется отпустить ее на все четыре стороны.

Глупый мальчишка. Уже, можно сказать, девять часов, и чертов звонок, считай, уже прозвенел. А где же я? Сижу на мели. В самовольной отлучке. Абигейл, на гауптвахту! Или она бесследно исчезла? Схвачена на пути в школу? Бедная невинная крошка Абигейл. Напечатают во всех газетах. Жертва торговцев живым товаром. Наряжена в прозрачное неглиже, запечатана в белый Конверт и отправлена по почте шейху Аравии. Так будут говорить о ней все. А я на самом деле сижу здесь и как глупенькая дурочка дожидаюсь этого идиота. Слепой он, что ли? Что он там сидит как прикованный? Или он всегда так? Большой Мэтт, по-моему, если бы я подожгла сейчас край твоей одежды, ты бы не догадался затоптать огонь. Ну что я теперь скажу, когда приду в школу? Что заблудилась? Что сломала каблук? Не могу же я объяснить, что дожидалась, пока ты оторвешься от скамейки и побежишь за мной. Не могу же я рассказать, что дожидаюсь тебя с тех пор, как мне минуло три года. Или это двенадцать мне тогда было? Ну пожалуйста, Большой Мэтт, подумай, что нам теперь делать? Сидеть здесь, пока нас не оштрафуют за превышение срока стоянки в неположенном месте? Или пока нас не подберут в свой фургон собачники? А может, нам превратиться в статуи, на головы нам будут садиться голуби, а раз в году, в годовщину сегодняшнего дня, уборщики с ведрами и щетками будут смывать с нас натеки помета. Честное слово, не смешно. Я должна бежать, вот что, не то опоздаю настолько, что в жизни не оправдаюсь.

АБИГЕЙЛ ЦУГ, ГДЕ ТЫ БЫЛА?

На лице ее такое выражение, какое оценить могут только девочки. Что же мне, войти, едва волоча ноги и держась за стенку? Или разбить голову о фонарь, чтобы подумали, будто я свалилась с электрички? Так или иначе, но я ухожу. Прямо вот сейчас. Решительно и бесповоротно, зову тебя в последний, заключительный, конечный раз. Это мое окончательное предложение, и повторять его я не буду. Ровно на счет «три» я встаю и ухожу. И никогда не вернусь. Раз. Два. Два с половиной. Два и три четверти. Два и семь восьмых. Ну давай же, Большой Мэтт, жалко тебе, что ли?..

Солнечная Джо.

Горячий свет. Земля обетованная за морем вздохов.