"Планета звезды Эпсилон (сборник)" - читать интересную книгу автора (Захарова Лариса, Сиренко Владимир)

4

Плетнев вернулся в отель после очередного визита во Дворец юстиции. Баранов ждал его в небольшом скверике у отеля.

— Хочу тебе сказать, Дуайнер заявил мне, что Светлана жива и здорова. Я не верю в порядочность Дуайнера, но, возможно, он что-то действительно знает.

— Жива! — облегченно выдохнул штурман. — Но какое дело этому американцу?

— Дуайнеру нужны мы, мы с тобой. У меня впечатление, что он напролом рвется к этим подводным диверсантам.

В холле служитель отеля предупредил:

— Господин Плетнев, к вам посетитель.

Навстречу Плетневу поднялся сухопарый человек в низко надвинутой шляпе.

— Эрнст Груббе, гражданин ФРГ, — представился незнакомец.

Плетнев пожал протянутую руку, указал на кресла. Груббе снял свою шляпу, и Плетнев смог рассмотреть его лицо: тонкое, умное, усталое, во взгляде не то затравленность, не то надрыв — как у людей с нарушенной психикой.

— Простите, что побеспокоил, но как порядочный человек… — Он поймал вопросительный взгляд Плетнева, заговорил быстрее, явно стараясь скорее перейти к сути. — Ведь вы так или иначе связаны с расследованием убийства на той подводной лодке. Я отниму у вас несколько минут, чтобы вы разобрались, что к чему, узнали немного и меня… — Он улыбнулся, извиняясь.

— Я слушаю, слушаю… — Плетнев согласно кивнул.

— Свой ежегодный отпуск я обычно провожу на острове Гельголанде, это известный курорт, но там довольно тихо. У меня там дача, яхта В сорок пятом году я был членом гитлерюгенда. Эту руку, — он приподнял правую ладонь, пожимал фюрер в надежде, что мы, мальчишки, защитим его… от вас. Много бы дал, чтобы сменить кожу! Утешаюсь, что человеческая кожа все же обновляется каждые десять лет. Нас формировали в отряды. Домой не отпускали, даже совсем маленьких, двенадцатилетних. Рядом со мной на нарах бывших ремовских казарм валялся парень из Мемеля. Я забыл его имя, но лицо помню, у него была яркая примета — левая бровь росла лишь наполовину. Потом мемельца куда-то отправили, он уехал, и больше мы не виделись. И вдруг… Иду по набережной неподалеку о: моей дачи на Гельголанде, а навстречу — он. Собственной персоной, тот мемелец. — Плетнев уселся плотнее в кресле, Груббе расценил этот жест как нетерпение и опять заговорил извиняющимся тоном. — Это преамбула, вот-вот перейдем к главному. Знаете, герр Плетнев, как обычно радуешься знакомым юности! Я, естественно, устремляюсь к нему, силясь вспомнить имя — Вернер, Вальтер? — протягиваю руку, как вдруг мемелец, — а по его лицу я понял, что и он узнал меня, — перескакивает барьер набережной, да так лихо, что я остолбенел. Но этого мало, на ходу он сбрасывает обычный костюм, остается в черном блестящем типа спортивного трико и ныряет…

Конечно, думал я потом, война искорежила души, и страх остался у многих немцев моего поколения. Но смешно теперь бояться доносов, что кто-то был в гитлерюгенде. Кто сегодня на это обращает внимание! Сегодня могут спокойно спать даже прежние национал-социалисты.

Та встреча лишь удивила меня, да, лишь удивила. А вот вторая встреча с мемельцем… Она породила во мне замешательство, смешанное с ужасом. Да-да, с ужасом, притом животным… будто я в своем доме вдруг наступил на очковую змею. Хорошо, что при мне оказался фотоаппарат. Я снял мемельца, катаясь на яхте. Был полный штиль, и я увидел, как на поверхность всплыло темное блестящее тело. Я биолог, меня заинтересовало это явление, я приготовил фотоаппарат, предполагая самое невероятное: вдруг это… стеллерова корова… или касатка, редкость в наших широтах. У моего фотоаппарата хорошая оптика, но я решил еще немного приблизиться к животному Однако тут объект моей фотоохоты зашевелился, я, не теряя времени, нажал на затвор Вот результат, — Груббе вынул из внутреннего кармана пиджака конверт, но задержал его в руках. — Отпечатанные снимки потрясли меня. Я долго размышлял, но не находил объяснения. Я человек осторожный и не люблю, чтобы меня вышучивали. Поэтому молчал.

Но однажды услышал любопытную историйку. Рассказывал мой коллега, что к его прислуге приехал брат и под влиянием доброго шнапса поведал, что якобы собственными глазами видел, и притом неоднократно, человека-рыбу, боевого пловца, существующего для диверсий. Еще речь шла о каких-то фондах. Потом этот подвыпивший господин отказался от своих слов, но спьяну он долго хвастался своим общением с необычным и всемогущим человеком-рыбой. И тогда я понес фотографии, сделанные с яхты, в наше городское отделение Фау Фау Эн. Там почему-то решили, что я принес коллаж с целью провокации, рассказам моим не поверили, а человек, на которого я ссылался, уехал из города, и как утверждалось, за границу. Разумеется, я не думал о провокации. Я не знаю, что стоит за этим, — Груббе приподнял конверт, — но как биолог заключаю, что подобное может быть хуже любой атомной бомбы. — Он протянул конверт Плетневу. — Хуже самого изощренного биооружия. И вероятно, это и есть биооружие последней марки.

Фотография человека в черном гидрокостюме с большой белой свастикой на спине полностью соответствовала описанию Баранова.

— Так.

— Это мемелец, — продолжал Груббе. — Ясно, что он не пожелал узнать меня. Одно странно: выглядит он явно моложе своих лет. Получив от ворот поворот, поехал я в головную организацию лиц, преследовавшихся при нацизме, в Бонн. Клянусь честью, я не знал, куда мне пойти с этим, чтобы предать дело гласности, и наивно полагал, что иду к людям, наиболее заинтересованным во всяком искоренении зла. Увы, я ошибся. Почему-то это дело не взволновало их, хотя поначалу они отнеслись ко мне внимательно. Однако… это происшествие с кабелем, с подводной лодкой, обошедшее все газеты… И вот я решился… к вам… Уверен, что мемелец не последняя гайка в этих темных делах.

— Да-а, — протянул Плетнев. — Спасибо.

— Надеюсь, мое имя не будет фигурировать. Да, вот еще что. Чтобы не быть голословным, могу сообщить, что я выяснил у коллеги адрес родственника его прислуги. Живет он здесь, в Италии. Работает где-то на вилле на Тирренском побережье Ривьеры — Лигуре. Его приметы: высокий сухощавый человек со стриженым затылком. Мой коллега особо отметил этот факт затылок стрижен именно так, как стригли затылки миллионам солдат вермахта. А почему бы и нет, если его хозяин носит свастику во всю спину? — Немец попытался улыбнуться, но было видно, что ему не до смеха.

«Возможно, он действительно порядочный человек, — подумал Плетнев. Если только… не агент Дуайнера».

Немец надел свою шляпу, сразу спрятал под ней лицо, сухо простился.

Через окно Плетнев видел, как он неторопливо и чуть припадая на левую ногу, шел по улице, пока не повернул за угол. На углу посторонился, пропуская стремительно шагавшего мужчину — тот почти бежал. Плетнев с недоумением узнал в мчащемся по улице человеке штурмана Баранова.

На Баранове не было лица.

— Я получил письмо от Светки, — выпалил он. «Я жду тебя каждый день, мне обещают, что ты обязательно придешь. Приходи. У меня все хорошо, только, пожалуйста, приходи, куда тебе скажут, только тогда мы сможем увидеться. Света».

— Ты уверен, что почерк не подделан?

— Почти два года переписывались…

— И все-таки сомневаешься, — Плетнев посмотрел испытующе.

— А как вы бы на моем месте?

— Наверное, тоже… так сказать, не полностью полагался бы.

— Этот, который передал мне письмо, сказал, что мне надо завтра быть в любое время недалеко от ресторана «Золотая рыбка». — Плетнев кивнул. — Там меня и проводят куда следует. Поеду, конечно… Чем черт не шутит, когда бог спит. Не могу я не пойти. Я всегда говорил, что ее похитили по ошибке. И, может, теперь ищут выход. А тут из газет известно, муж приехал.

— Кто передал тебе письмо?

— Он не назвался.

— Как выглядел?

— Не рассмотрел. Мы буквально столкнулись. Он, видимо, поджидал меня.

— А все-таки?

— Высокий, почти моего роста, худой. Лет шестидесяти. Волосы седые. Пострижен коротко, но не слишком. Длинная шея. Леонид Михайлович, если это важно, когда я пойду на встречу, то уж рассмотрю его как следует. Он сказал, будет ждать.

— Ты не горячись. Там по-всякому может быть. Похоже, Светлана писала записку под диктовку, переводя этот диктант или диктат на русский. Так что… Ну а теперь посмотри вот на это, — Плетнев показал Баранову фотографию, полученную от гражданина ФРГ Груббе.

— Откуда она у вас? — От удивления, волнения голос штурмана срывался после каждого слова.

— Возможно, оттуда же, откуда у тебя письмо Светланы. Завтра я с утра отлучусь часика на три, ты меня дождись, к «Золотой рыбке» поедем вместе.