"Инквизитор" - читать интересную книгу автора (Фрэнклин Черил Дж.)

Глава 36

Необычно подавленная, Сильвия встретила Тори возле круглой клумбы с белыми розами.

— Нам всем немедленно надо собраться перед домом, — сообщила Сильвия. — Где тот человек, которого вы привели к завтраку?

— Не знаю, — быстро ответила Тори, подумав, действительно ли Сильвия забыла имя Джейса или же она боится его произнести. Тори ощутила невольную жалость к Сильвии. Без Бирка Ходжа в качестве поддержки все претензии Сильвии выглядели тщетными женскими усилиями казаться значительной. — Где Бирк? — спросила Тори более мягко, чем намеревалась.

— Устраивает какие-то дела на Деетари, — пробормотала Сильвия, отводя глаза от солнечного света и глядя на розовые поля.

«Бирк умер, — размышляла Тори, — но на призрак походит Сильвия. Она продолжает жить, не сознавая, что фундамент ее хрупкого зависимого существования рухнул».

— Никаких признаков остальных, — сказала Сильвия, опуская руку, — но я выполнила свою долю работы, отыскав вас. Пускай он сам ищет своих подследственных.

— Чьих подследственных? — спросила Тори, боясь, что знает ответ.

— Инквизитора, конечно, — устало бросила Сильвия, как будто перспектива следствия была всего лишь утомительной повседневной рутиной на ферме Ходжа. — Думаете, я стала бы выполнять поручения менее важной особы, чем калонги?

Тори решительно отбросила нахлынувшую волну ужаса, повторяя себе, что калонги должен восстановить мир на Стромви. Она могла носить маску сдержанности, но не чувствовала себя при этом более спокойно. Тори снова направилась к дому. Сильвия шла рядом, но Тори едва сознавала ее присутствие. Вместе они вышли из сада перед колоннадой, где их ожидали Калем и Харроу.

Оми молча стоял у подножия лестницы, облаченный в мантию извилистых внешних щупалец. Тори сразу же его узнала, хотя почти не отличала индивидуальностей среди калонги. Голубые треугольники чувств по разным сторонам головы Оми казались необычайно четко выраженными и асимметричными. Тори с трудом заставила себя спокойно произнести его имя:

— Мастер Оми, не ожидала увидеть вас снова.

— Необычные обстоятельства следуют за вами, мисс Мирель, — ответил Оми.

Сильвия с любопытством посмотрела на Тори, но промолчала. Арес шагнул из тени возле парадной двери и ироническим кивком приветствовал Тори. Талия съежилась в дальнем углу колоннады, словно мечтал сбежать. Тори показалось, что она видит Гису, молча и неподвижно стоящую у стены позади сестры.

Из-за ближайшей группы розовых кустов вышел Нгури, и Тори шагнула к нему. Он устремил на нее взгляд черных глаз, приказывая оставаться на месте, и Тори внезапно почувствовала себя пристыженной, словно Нгури застал ее крадущей манну у ребенка. Бледность шкуры Нгури вызвала у нее беспокойство.

Поглощенная своими тревогами, Тори не заметила появившегося рядом Джейса, пока он не заговорил:

— Оми-лаи, потоки истины возрадуются вашему прибытию.

— Истина часто течет глубоко, Джейс-лаи, — отозвался Оми.

Темные глаза Ареса прищурились, остановившись на Джейсе.

— Мы собрались по вашему требованию, мастер Оми, — обратился он к калонги, — но вы еще не сказали нам, какую именно грань правды вы ищете. Не пора ли исправить ваше упущение?

— Бирк Ходж и Риллесса Кэнти отсутствуют, — мягко заметил Оми.

— Риллесса еще слишком больна, чтобы ходить, — вмешался Нгури. Калем оставался невозмутимым, услышав замечание о своей жене. Арес и Харроу обнаружили больший интерес к сообщению Нгури, но не стали его расспрашивать.

— А мистер Бирк Ходж? — осведомился Оми.

— Он занимается бизнесом на Деетари, — ответил Калем.

Тори собиралась возразить Калему, но Джейс опередил ее, быстро спросив:

— Оми-лаи, вас вызвали сюда осуществить конкретное официальное расследование?

Прямота вопроса испугала Тори, ибо немногие существа обладали достаточным безрассудством, чтобы требовать ответа у инквизитора-калонги. Хотя Джейс и был адептом Сессерды, его дерзость не выглядела от этого менее странной, и Тори показалось, что калонги также этим удивлен.

— Нет, Джейс-лаи, — осторожно ответил он.

— Тогда прошу вас пройти со мной в дом. Мое положение здесь официальное, и я должен поговорить с вами. Мисс Дарси присоединится к нам в холле через десять микроспанов. Вы, Нгури, придете туда через пятьдесят микроспанов после мисс Дарси. Остальные подождут здесь или в столовой, пока я их не вызову. — Джейс пересек двор и помог Оми взойти по ступенькам к крыльцу, с уверенностью глядя в лицо стоявшему у двери Аресу. Хотя эссенджи выглядел куда внушительнее худощавого соли в одежде с чужого плеча, он кивнул и отошел, пропуская инквизитора.

Когда Джейс скрылся в доме, а Оми с достоинством последовал за ним, Арес обратился к оставшимся:

— Такое самообладание заслуживает похвалы.

— Но такое самомнение делает посмешище из расы соли, — проворчал Калем.

Нгури прощелкал комментарий по поводу слепоты тех, кто не видит дальше зарослей винограда, но только Тори, казалось, услышала его. Нгури побрел назад в сады, и Тори поспешила за ним. Даже не утруждая себя бэйсиком Консорциума, Нгури прощелкал, что она опоздает к своему инквизитору.

— Нгури, старый друг, простите, если я обидела вас.

— Извиняйтесь перед Нгиной, — проворчал Нгури, — если она поняла, как вы ее провели.

— Но ведь и вы меня обманули. Вы не собирались отпускать меня из пещер, пока не закончится «вахта смерти», но никогда не говорили об этом открыто. Что происходит с планетой, Нгури? Почему ваш народ спрятался? Только не пересказывайте мне очередную легенду о «вахте смерти». Почему стромви внезапно вернулись к жизни, как будто ничего не произошло?

— Спросите вашего инквизитора. Он ждет вас.

Пригнувшись к земле, Нгури нырнул в заросли винограда под изгородь, куда Тори не могла за ним последовать. Она угрюмо побрела назад к дому, желая, чтобы ей удалось так же легко вернуться к старой дружбе со стромви. Выходит, она снова поступила опрометчиво, сбежав из пещер, как будто они были тюрьмой или поместьем дяди Пера. «Я так и не научилась быть признательной за предоставленное убежище, прежде чем потеряю его, — подумала Тори, хотя одна мысль о южных пещерах заставляла ее дрожать при воспоминании об их удушающей атмосфере. — И почему я не родилась спокойной эгоисткой, как Лила?»

Тори прошла кругом через сады, чтобы войти в дом со стороны патио, избегая неприятной компании у колоннады, и посмотрела на часы у раздвижных дверей. В принципе она предпочла бы проигнорировать безапелляционные инквизиторские приказы, но эти инквизиторы определяли ее ближайшее будущее. Тори не терпелось, чтобы отпущенные ей десять микроспанов поскорее миновали вместе с тяжкой необходимостью снова смотреть в лицо мастеру Оми. Тот факт, что Джейс Слейд явно узурпировал роль главного инквизитора, не уменьшил ее нервозности, а лишь сделал более очевидным его истинный статус Сессерды.

Внезапные диссонирующие звуки музыки заставили девушку вздрогнуть, и она направилась через столовую в холл — любопытство победило последние колебания. Пол пересекали бледные полосы солнечного света. Оми сидел возле арфы, настраивая ее руками и усиками.

— Этот прекрасный инструмент, — заметил он, — теряет свои качества от пренебрежения.

«Как типично для калонги, — с раздражением подумала Тори, — переживать из-за музыкального инструмента среди убийств и массового безумия».

— Могу я спросить у вас, мастер Оми, где мистер Слейд? — осведомилась она, вспоминая предыдущие встречи с почетным инквизитором и полным мастером Сессерды.

— Он скоро вернется. — Струны арфы издали каскад чистых звуков. Сначала голос Оми почти полностью сливался с инструментом, но вскоре песня калонги зазвучала четко и ясно.

Внутренний голос пытался предупредить Тори, но она не могла слышать ничего, кроме музыки. Пение калонги проникало ей в сердце, заставляя забыть все горести и страхи. Она с трудом сохраняла молчание, сдерживая мучительный всплеск чувств, пробужденных песней.

Оми не позволил музыке истаять постепенно — он резко прервал ее, пробудив Тори от чар. Вся еще потрясенная внутренними отзвуками пения, которые она даже не могла четко описать, Тори прошептала:

— Я и понятия не имела, что музыка калонги бывает столь выразительной.

— Эту песню почета сочинил глубокоуважаемый композитор Минтана-лаи, — бесстрастно сообщил Оми. — Хорошая песня быстро воздействует на слушателя. — Он коснулся струны, и Тори вздрогнула от малейшей вибрации воздуха. — Если такую песню исполнить как следует, слушатель ощущает ее всеми своими чувствами.

— Ваше исполнение пользуется заслуженной славой, — признала Тори, все еще потрясенная изысканной мелодией, состоящей, казалось, из обычных отдельных звуков. Она знала, что Оми намеренно провоцирует ее реакцию, но в данный момент это ее не заботило. — Если бы я часто слушала такую песню, то никогда бы не могла от нее освободиться. Мне хотелось бы слушать ее вечно, но в то же время я этого боюсь. Думаю, музыка вашего народа, мастер Оми, обладает слишком большой силой для такого нецивилизованного существа, как я.

Золотистые ресницы Оми дрогнули.

— Вы разумно ощущаете свою ограниченность, мисс Мирель.

— Немногие соли могут вынести музыку калонги, — тихо вставил Джейс, и Тори спросила себя, сколько времени он уже сидит в мягком кресле рядом с позолоченным диваном. Его бесшумные появления и исчезновения действовали ей на нервы.

— Немногие соли слушают музыку калонги, — отозвался Оми.

Джейс побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, и глухой звук показался громким и властным.

— Интересно, Оми-лаи, почему вы выбрали столь напряженный момент для повышения культурного уровня мисс Дарси?

Оми сдвинул руки, почти прикрыв арфу своей живой мантией.

— Мисс Мирель — очень необычный подследственный. Расстройство Тива встречается редко.

— Просветите меня далее, Оми-лаи, дабы я мог воспользоваться благами вашей мудрости.

Шейные усики Оми шевельнулись.

— Ее реакция на песню была гораздо более информативной, нежели любые показания, которые я мог бы извлечь из нее традиционными методами следствия.

Отвращение к инквизиторам вновь переполнило Тори. Никто из них даже не замечал ее присутствия. Они словно анатомировали ее и ставили диагноз. Их отстраненность выводила Тори из себя.

— Ваш выбор этой песни, Оми-лаи, — холодно произнес Джейс, — был намеренным, но ее использование не соответствует нынешним обстоятельствам.

Неожиданная защита удивила Тори, и она с любопытством посмотрела на инквизитора-соли, но переливающиеся глаза были устремлены только на Оми.

— Отрицание правды, Джейс-лаи, не изменяет ее сути. — Оми любезно кивнул в сторону Тори, стоявшей в ожидании приговора. — Она реагировала разумно, признав дисгармонию с хотя и впечатляющей, но чуждой ей музыкой.

На момент Тори ощутила шок от похвалы калонги, но давний цинизм тут же заставил ее усомниться в истинности намерений Оми.

— Вы можете состязаться с ее разумом, Джейс-лаи?

— Проблема не требует никакого суждения, — спокойно ответил Джейс. Хотя лицо его заметно напряглось. — Так как ее не существует.

«Какую проблему они обсуждают? — спросила себя Тори. — В конце концов, они судят меня или друг друга?»

— Ваша реакция противоречит вашему заявлению, — невозмутимо отозвался Оми, — но не отражает мудрость Сессерды, которую приписывает вам Укитан-лаи. Не говорите со мной, пока не восстановите ясность ума. — Калонги вновь перенес внимание на арфу, молча перебирая струны.

— Никогда еще не видела перебранку между инквизиторами, — хмыкнула Тори. — Я должна считать себя удостоенной особой привилегии?

Оми щипнул струну, позволив звуку раствориться в тихом резонансе.

— Я прибыл сюда не в официальном качестве, мисс Мирель, — ответил он после затяжной паузы. — Джейс-лаи абсолютно правильно напомнил мне, что требовались именно его услуги, как вашего инквизитора, и дополнительная причина для расследования все еще не установлена.

— Разве Бирк Ходж никого не вызвал расследовать гибель Нгои Нгенги? — удивленно спросила Тори, так как была уверена, что прибытие инквизитора просто задержалось.

— Нет, мисс Мирель.

— Я хотела бы, чтобы вы перестали использовать это имя, — почти инстинктивно ощетинилась Тори, зная точку зрения калонги на любую ложь.

— Законная перемена имени должна иметь оправдание, мисс Мирель.

— Вы явились сюда, чтобы снова выразить мне свое неодобрение? — ядовито поинтересовалась Тори.

— Нет, мисс Мирель. Один мудрый мастер-калонги почувствовал, что Джейс-лаи столкнулся с трудностями.

Тори неуверенно покосилась на Джейса, но тот сидел в кресле, закрыв глаза, и казался спящим.

— Разумеется, мистер Слейд рассказал вам о происшедшем.

— Он рассказал мне историю, которая выглядит противоречащей всем прочим показаниям. Ходжи заявляют, что их отец жив, и твердо уверены в этом. Сведения с Деетари подтверждают их заявление. Мистер Бирк Ходж обратился к ним за информацией спустя шесть миллиспанов после своей предполагаемой смерти.

— Связь можно фальсифицировать. Я видела Бирка. Он был убит. — Тори подавила дрожь. — Я знаю, что у вас нет оснований мне верить, но вы же не можете полагаться на слова Ходжей и их несимпатичных друзей больше, чем на доклад одного из ваших адептов Сессерды. — Абсурдность защиты одного инквизитора от другого усиливала чувство беспомощности.

Джейс пробормотал из глубины кресла:

— Я не уверен в том, что мы в действительности видели в кабинете Бирка, особенно в свете информации Оми-лаи с Деетари. Я не могу требовать официальной помощи Оми-лаи в расследовании, не будучи лично уверенным в самом факте преступления. Мою уверенность вызывает очень немногое. Нгои покончил с собой. Стромви решили временно исчезнуть, но сейчас они вернулись. Реа заинтересованы в ферме Ходжа. Я побывал в тюрьме у беркали, которые ныне мертвы. Калем и Нгои вырастили урожай релавида на южном поле.

— Ваш перечень явно указывает на неполадки в Консорциуме, — заметила Тори.

— Правда, — промолвил Оми, — часто бывает облечена многими слоями мрака.

— Представители видов 6-го уровня, — продолжал Джейс, — совершают почти все преступления в Консорциуме. Когда они связываются с 7-м уровнем, результаты становятся еще тревожнее. Правосудие Сессерды не заменяет личную ответственность. Мы не пытаемся препятствовать намеренному самоуничтожению. В настоящее время единственная установленная жертва — планета Стромви, но у нас нет права вмешиваться, если только народ стромви не попросит заступничества Консорциума.

— Вы наслаждались, сидя в тюрьме и не рассчитывая на помощь? — многозначительно спросила Тори.

— Я причинил больше вреда клану Реа, чем они мне, — отмахнулся Джейс.

— А как же все ваше беспокойство насчет релавида?

— Как напомнил мне Оми-лаи, стромви — члены Консорциума 5-го уровня, а значит, имеют право держать у себя релавид, пока не используют его в незаконных целях.

— Я не верю ни одному слову, — заявила Тори, переводя взгляд с одного инквизитора на другого. — Это и есть знаменитое уважение калонги к абсолютной правде и справедливости? Вы двое можете сидеть здесь, обсуждая юридические тонкости и исполняя песни, пока убийца бродит на свободе, а целой планете грозит уничтожение!

— Эмоциональность ни к чему не приводит, — промолвил Оми.

— Я не говорю о сентиментальных проявлениях сочувствия! — Тори сердито посмотрела на Джейса, чья внешняя апатия лишь усиливала ее разочарование. — Вы заявляете мне, что Стромви грозит заражение реланином, но не кажетесь этим обеспокоенным! — Она повернулась к Оми так резко, что юбка хлестнула ей по ногам. — Вам известно, что я обнаружила в порту летающее насекомое, несмотря на хорошо известное отсутствие крылатых существ на Стромви? Массированное экологическое преступление, насколько я помню, бросает вызов закону Консорциума, и мне кажется, что расследование должно быть проведено. Я понимаю, что официальное доверие ко мне крайне низко, благодаря вашему упорному подозрению, что я убила своего мужа, но неужели хоть кто-то из вас не в состоянии помыслить, что я могу испытывать тревогу за выживание этой планеты?

— Пожалуйста, объясните вашу точку зрения, — мягко попросил Оми, — и сообщите, каким образом смерть вашего мужа связана с другими вашими заявлениями.

Тори с отвращением отвернулась от мужчин, стараясь не думать ни о чем, кроме цветов роз под окном.

— Оми-лаи, — улыбнулся Джейс, — мисс Дарси очень опытный подследственный. Она знает, что вы пытаетесь спровоцировать реакцию. Вы знаете, что она верит в то, что говорит о Бирке Ходже и Стромви. Я знаю, что вы слишком уважаете мнение Укитана, чтобы думать, будто я способен вступить в заговор с убийцей.

Тори резко взглянула на Джейса, но его глаза оставались закрытыми, а рассеянное выражение лица не говорило ровным счетом ничего.

— Я доволен, что вы возобновили мыслительный процесс, Джейс-лаи, — откликнулся Оми. — Однако старшая Мирель толкала на измену еще менее вероятных кандидатов, чем вы, а мисс Виктория Мирель с Арси исключительно походит на свою прабабушку во многих отношениях. Вероятность коррупции с вашей стороны очень низка, но я не могу ее отвергнуть, когда ни один факт четко не установлен.

— Я понимаю, Оми-лаи, и польщен вашей откровенностью. Тем не менее я должен использовать свое восприятие правды. — Переливающиеся глаза открылись и устремились на калонги.

— Даже самое острое восприятие может быть обмануто, Джейс-лаи, если ожидание создает предубеждение.

Джейс придвинулся к краю кресла.

— Я учту ваше мудрое замечание в своих размышлениях о событиях последних дней. — Инквизитор встал и подошел к Тори, вынуждая ее посмотреть на него. — Вы абсолютно не правы, думая, что мы не беспокоимся о Стромви. Оми в данный момент определяет наш наилучший выбор. К сожалению, он располагает ограниченной информацией для работы, так как мы с ним пока пришли лишь к одному общему выводу: никто из нас не говорил ни с кем, кто знает больше, чем небольшой фрагмент правды, о том, что здесь случилось и почему.

— Вы и мастер Оми не внушаете особой уверенности, — фыркнула Тори. — Я бы все еще не возражала против эскадрильи вооруженных джиусетси. — Она поежилась, когда Оми исполнил на арфе отрывок мелодии.

— Я буду говорить с мужчиной-стромви наедине, — заявил он. — Так мне скорее удастся заручиться его сотрудничеством, учитывая его недавнее проявление антагонизма в отношении соли.

— Я буду исследовать неполные факторы со своей точки зрения соли, — кивнул Джейс, соглашаясь с Оми. — Пожалуйста, пойдемте со мной, мисс Дарси. — Он жестом указал на дверь.

Все еще разочарованная, но не желающая продолжать спор, Тори направилась в холл и свернула к главному входу, не предоставляя шанса своему инквизитору отдать другие распоряжения. Джейс остановил ее, крепко взяв за руку.

— Так как я хорошо знаком с этой частью дома, — сказал он, — то могу утверждать, что вы взяли неверный курс. Нам нужно осмотреть редко посещаемые комнаты. Какие будут предложения у самого опытного местного гида?

— Что вы пытаетесь найти? — спросила Тори, думая, действительно ли она ощущает покалывание реланина от его прикосновения даже через ткань рукава.

— Нечто ценное, — ответил Джейс, отпуская ее.

«Снова сокровища Бирка», — решила Тори. Она почувствовала интерес, но сухо заметила:

— Не слишком конкретное описание.

— Увы, это лучшее, что у меня есть в данный момент, так как я всего лишь делаю умозаключения. Прежде всего я ищу подвал.

— Не наш тур по пещерам вдохновил вас на поиски подземной жизни?

— В какой-то мере. Этот дом подозрительно близок к участку работников-стромви. Вы уверены, что «Глупость Ходжа» не была построена на фундаменте какого-то образца стромвийской архитектуры? Стромви могут терпеть «Глупость» на открытом воздухе, но они весьма разборчивы в своих подземных соседях.

— Возможно, вы правы, — пробормотала Тори.

— Вам незачем быть столь недоверчивой. Я не раз оказывался прав в своей жизни.

— В последнее время это что-то незаметно. — Она задумчиво склонила голову. — Пожалуй, я предпочла бы вас в варварском обличье. Подверженные ошибкам инквизиторы заставляют меня нервничать.

— Вы отклоняетесь от темы.

— Планировка заднего крыла еще более замысловата и обманчива, чем остальных частей дома. В том крыле есть комнаты, в которые, возможно, никто не входил со времени постройки. Доступ в подвал может быть скрыт в одной из них.

Джейс нахмурился, словно взвешивая ее ответ:

— Почему вы не обыскали эти комнаты, когда началась «вахта смерти»?

— Полагаю, я никогда не думала о них как о жилых помещениях. Вы ведь в то время тоже находились здесь. Почему вы не предложили обыскать заднее крыло более тщательно?

— Потому что необычная планировка дома обладает одной интересной чертой — она манипулирует невнимательными, а я в тот день был далеко не в лучшей форме. — Джейс углубился в лабиринт коридоров быстрым шагом, заставившим Тори едва не бежать, чтобы идти с ним в ногу. — Заднее крыло отклоняется от участка работников, не так ли?

— Да. Насколько я знаю, крыло полностью окружено естественными зарослями Стромви, за исключением узкого прохода из основной части дома.

— Не думаю, что я вообще когда-либо входил в заднее крыло. Оно не привлекает внимания даже снаружи, скрытое изгородями и виноградом. — Он задержался в тупике холла. — Где же вход?

— В нише северо-западного конца музейного крыла.

— Кажется, вы уже отработали жалованье, уважаемый гид. — Джейс повернулся к пятиугольной лестничной клетке и возобновил быстрый шаг.

— Вознаградите меня несколькими ответами.

— Касательно «вахты смерти», нападения Реа и постоянно меняющихся данных о ферме Ходжа? Пока что я могу предложить очень мало объяснений, если только вы не хотите разделить со мной путаницу, в которой я пребываю.

— Дайте мне хоть немного ответов по поводу вашего вердикта на мой счет, инквизитор.

Они дошли до лестничной площадки, где Джейс остановился, посмотрел на высокое окно и искоса взглянул на Тори.

— Что произошло с вашим бескорыстным желанием помочь стромви? Неужели оно проявляет себя только в присутствии калонги?

— Сейчас Оми не мой инквизитор, как он сам мне сказал.

— Оми-лаи пугает вас?

— Да.

Джейс рассмеялся:

— Не думаю, чтобы вы сочли мой вердикт достойным слушания. — Он устремил на нее насмешливый взгляд — ее просьба явно уменьшила его стремление искать сокровища Бирка. С руками в кармане и свешивающимися на лоб прядями волос он выглядел дружелюбным и безобидным.

Сожалея, что затронула тему своих личных страхов, Тори продолжала настаивать:

— Вопрос моего будущего может казаться незначительным, учитывая недавние события, но я все же питаю к нему определенный интерес. Я могу не соглашаться с вашим мнением, мистер Слейд, но вы, очевидно, имеете официальное благословение калонги. Если нам удастся покинуть Стромви, вы намерены передать меня чиновникам исправительного учреждения?

— Разумеется, нет, — ответил Джейс. Тори постаралась не слишком демонстрировать свое облегчение, но она явно почувствовала, что один узел страха внутри ее частично ослабел. — Вы не слишком мне доверяете, не так ли? — закончил Джейс.

— Пятерых инквизиторов перед вами, включая мастера Оми, постигла неудача. — Отсутствие осуждения не означало оправдания. Ее положение не изменилось, но, по крайней мере, и не ухудшилось.

— Эти пять инквизиторов не обладали моей возможностью наблюдать за вами в уникальных условиях внешнего, независимого стресса. Недавние события спровоцировали целую серию реакций. Как может инквизитор требовать большего?

— Сарказм не входит в прерогативы инквизиторов. — Тори нажала на ближайшую дверь в музейное крыло, и та бесшумно скользнула вбок.

— Вы спрашивали о вердикте, мисс Мирель, — промолвил Джейс неожиданно невыразительным голосом, который прозвучал жутко, подобно голосам калонги, выносящим беспристрастное суждение. — Не будьте так уверены насчет содержания вердикта, пока не выслушаете меня.

Тори молча ожидала, но не могла заставить себя взглянуть на Джейса. Она уже пять раз выслушивала официальный вердикт, и инквизитор-соли не делал испытание более легким. Тори уже представила себе слова, которые слышала так часто.

Однако Джейс удивил ее.

— Вы не убивали Арнода Конати, — заговорил он, — но вы воспрепятствовали правосудию Консорциума, так как знали правду о его смерти и намеренно утаили факты. Вы ощущали вину, так как в самом деле обдумывали убийство мужа, хотя сомневаюсь, чтобы вы когда-нибудь решились на столь нецивилизованное насильственное деяние. Мне кажется, типичный для вас опрометчивый поступок заключался в том, что вы дали себя обвинить, зная, что расстройство Тива избавит вас от любого тяжкого наказания. Вы убедили себя, что сами должны были убить Конати, прежде чем он обидел несчастную девушку, которая разделалась с ним. Таким образом, вы защитили ее.

— Калонги прояснили все прочие аспекты, — спокойно отозвалась Тори, хотя внутри у нее все дрожало. Соли, потреблял он реланин или нет, не мог так много выяснить из сведений в старых архивах, когда даже калонги потерпели неудачу.

— Как я уже говорил, вы находчивы. Вы проследили, чтобы молодая женщина покинула планету до прибытия инквизиторов. Очевидно, она сама появилась там недавно, так как больше никто не знал о ее существовании в жизни вашего мужа. Ее имя будет легко уточнить по спискам посетителей планеты.

— Вы действительно думаете, что способны узнать больше, чем калонги? — спросила Тори, тщательно имитируя презрение, хотя рот у нее был сухим, как пыль Арси.

— Нет. У меня просто чуть больше сочувствия к вашей точке зрения. Учитывая известную по документам привычку вашего мужа коллекционировать молодых привлекательных женщин-соли, я уверен, что другие инквизиторы пришли к таким же выводам. Они могли осудить вас, невзирая на расстройство Тива, но вы так усердно препятствовали закону, что инквизиторы позволили вам наказать саму себя неопределенностью. Калонги проявили милосердие к девушке, которую вы защищали столь отважно и столь же бессмысленно. Думаю, они потихоньку договорились о ее неофициальной реабилитации.

Тори прошла сквозь дверь, стараясь отогнать мучительные воспоминания. Несчастная девушка плакала и молила о прощении. Глядя на нее над мертвым телом Арнода, Тори ощущала острую ненависть к ней. Но она была так похожа на Лилу… Помочь ей казалось единственным выходом.

Джейс последовал за Тори в музейное крыло, не давая ей шансов осмыслить вердикт в одиночестве. Он снова заговорил обычным, слегка насмешливым тоном:

— Вы могли бы избавить всех от многих беспокойств, поверив, что правосудие калонги справедливо обойдется с девушкой, но не думаю, чтобы достойный пример вашего дяди Пера внушил вам особое доверие к закону Консорциума.

— Дядя Пер придерживается собственного закона, и никто еще не выдвигал против него официальных обвинений. — В этом заявлении было ровно столько признаний, сколько Тори намеревалась сделать.

— Его жертвы, подобно вам, вредят себе, отказываясь довериться правосудию Сессерды.

— Перестаньте проповедовать. — Тори отодвинула кремовые занавеси, скрывавшие причудливой формы нишу, и жестом указала на узкий проход в заднее крыло.

— Выглядит не слишком гостеприимно, верно? — Джейс остановился рядом с Тори, но она не смотрела на него. — Конечно, — продолжал он, — вы виновны в укрывательстве убийцы вашего мужа. Я еще не решил, как лучше обойтись с этим аспектом правосудия. — Джейс прошел через вращающуюся дверь и придержал ее для Тори. — Мне бы хотелось официально оправдать вас в куда большем преступлении, но я не уверен, что достоин такой чести. Обстоятельства сделали мои отношения с вами более личными, чем рекомендует закон. Оми-лаи уже выразил свое недовольство.

— Единственные личные отношения, которые возникли у нас с вами, это общие неприятности, — огрызнулась Тори, проходя мимо Джейса в тускло освещенное заднее крыло. Дымчатые световые панели, мерцающие от старости, придавали зловещий облик пустому, лишенному окон коридору. — Почему вы рассердились на Оми за то, что он исполнил песню почета? — спросила она, пытаясь применить против Джейса инквизиторские методы в отместку за потрясение, вызванное его вердиктом.

Джейс улыбнулся ловкому усилию спровоцировать его.

— Это была типичная уловка, способная разозлить даже самого стойкого почитателя калонги. Он оскорбил нас обоих, исполнив именно эту песню, хотя выразил нам уважение самой музыкой. — Они вошли в круглую комнату, и Джейс приподнял край серой защитной драпировки с овального мраморного стола. — Оми не откажешь в изобретательности. Мне никогда не пришло бы в голову использовать песню почета для извлечения глубинных реакций соли, но он позволил вашему неведению относительно содержания музыки противодействовать контролю сознания, которым обычно обеспечивает вас расстройство Тива.

— Музыка была неожиданной, — заметила Тори, пройдя через комнату к новому извилистому коридору.

— Даже те, кто знает, чего им ожидать, часто проявляют сильную реакцию… Калонги используют песни почета в общении друг с другом как некий фильтр для предсказаний успеха в личных и профессиональных взаимоотношениях.

— Они определяют совместимость при помощи песни?

— Реакция на песню — это реакция на ее содержание, если песня сочинена как следует. Лучшие песни почета должны выражать души тех, к кому они обращены.

Тори уставилась на Джейса, внезапно поняв смысл его слов.

— Оми исполнил песню почета, сочиненную для вас, не так ли? — спросила она с насмешкой, главным образом относящейся к ней самой. Что бы ни рассчитывал доказать мастер Оми, он определенно добился успеха в пробуждении искренней реакции.

Джейс кивнул, занятый обследованием стены, которая, казалось, не имела иной цели, кроме препятствия.

— Оми, почетный инквизитор калонги и полный мастер Сессерды, не чужд озорства, не подобающего его рангу. Мне следовало бы выразить ему признательность за исполнение прекраснейшей из песен, сочиненных обо мне. — Джейс пожал плечами, закончив изучение отрезка стены. — Некоторые песни почета куда менее лестны, ибо зависят от восприимчивости автора. Минтака-лаи — хороший друг и одаренный композитор.

— Может, Оми пытался определить, не участвуем ли мы с вами в заговоре с целью уничтожения Стромви? — ядовито осведомилась Тори, стараясь воскресить недавнее чувство раздражения. Оно было гораздо безопаснее, чем сожаления о прошлом, туманные страхи и постоянные размышления о коварных инквизиторских методах.

— Оми-лаи ощутил ваши весьма двойственные чувства в отношении меня и признал очевидное. Между нами целая бездна различий культурного и личного порядка. — Переливающиеся глаза встретили взгляд Тори. — Зато наши природные качества во многом дополняют друг друга. Вы обладаете инициативностью и практичностью, которых мне недостает. Я же превосхожу вас в терпеливости, к тому же имею преимущества тренировки Сессерды. Если бы мы задумали заговор, то могли бы успешно его осуществить.

— Все равно песня была прекрасной, — промолвила Тори, рассматривая своего инквизитора с иной точки зрения. Заметив, что Джейс покраснел, несмотря на смуглую кожу, она рассмеялась: — Теперь вы знаете, что чувствуешь, когда инквизитор выворачивает наизнанку твою душу.

— Оми прав. Я слишком долго обходился без медитаций для обеспечения душевного равновесия. — Внезапно остановившись, Джейс уставился на матовые хрустальные стены коридора, по которому они шли. — Мы ходим по кругу. Где двери в другие помещения заднего крыла?

— Вы смущены, не так ли? — усмехнулась Тори, испытывая эгоистическую радость при виде озадаченного инквизитора, чей вердикт потряс ее до глубины души. — Взгляните на эти стены снова.

— Не знаю, должен ли я винить вас, этот дом или всю планету, но я не проявил и сотой доли наблюдательности, которой меня учили, — пробормотал Джейс. Шагнув вперед, он коснулся ближайшей панели. Свет сместился, поглотив кисть Джейса, и его пальцы, казалось, исчезли внутри стены. — Весьма эффективная иллюзия, — хмыкнул он. — Она действует не только на зрительные ощущения. Бирк показал вам это?

— Нет, Я сама разобралась. В своем поместье дядя Пер использовал похожий эффект — возможно, там Бирк и позаимствовал идею. Не думаю, чтобы крыло с самого начат было спроектировано с учетом подобных трюков. Талия как-то упоминала о переделках, но вы знаете, как трудно вытянуть из нее разумные объяснения.

— А эти переделки могли осуществиться уже после вашего прибытия сюда?

— Весьма маловероятно.

— Я думал, вы начали работать у Бирка вскоре после того, как он познакомился с Пером Валисом.

Тори задумчиво нахмурила темные брови:

— Я никогда не была уверена, но думаю, что Бирк познакомился с дядей Пером еще до создания фермы Ходжа. Друзьями они, безусловно, не были, но Бирк, казалось, знал о дяде Пере куда больше, чем требовала торговля розами, даже учитывая экономическое значение дяди Пера для фермы.

— Интригующее предположение, — протянул Джейс, — учитывая сомнительную репутацию Пера Валиса. — Он посмотрел на едва видимую дверь и медленно пошел по коридору, останавливаясь в разных местах. — Я испытываю все большее любопытство относительно никому не известных предков Бирка. — Сделав еще несколько шагов, Джейс вошел в одну из замаскированных дверей.

Белая квадратная комнатушка была пуста. Джейс подошел к дальней стене и надавил на нее ниже уровня плеч. Часть стены скользнула в сторону. За ней открылась тусклая ниша.

— Как вы догадались? — спросила Тори.

— Начал обращать внимание на мелочи.

— Это едва ли можно назвать объяснением.

Джейс молча пожал плечами. Тори присоединилась к нему возле маленькой, неправильной формы дыры в полу. Неровные края дыры остались незаделанными, демонстрируя волокнистые слои настила пола и изоляционного материала.

— Не слишком характерно для изысканных архитектурных вкусов Бирка, верно? — негромко заметил Джейс.

— Это не могло быть спроектировано подобным образом.

— Думаю, кто-то проделал доступ в подвал совсем недавно и в крайней спешке.

— Тогда где же настоящий вход?

— Возможно, его запечатали. — Джейс опустился на колени у края дыры, обследуя черные глубины. — Не очень привлекательная сокровищница. — Он спрыгнул вниз, и Тори услышала глухой звук приземления. Вскоре Джейс приставил к краю стремянку, и подвал тускло осветился. — Однако место отлично экипировано для раскопок.

— Там есть что-нибудь интересное? — спросила Тори и стала спускаться, не дожидаясь ответа.

Погреб оказался большим, чем она ожидала. Тусклый свет фонаря стромви, который нашел Джейс, озарил вторую камеру ниже первой. Оба помещения были завалены спутанными клубками виноградных волокон, пластиковыми ящиками с импортным белым камнем, который Бирк использовал в саду, и разными инструментами производства соли.

— Должно быть, за уборку отвечал Джеффер, — скривилась Тори. — Здесь такой же беспорядок, как в его офисе.

— Беспорядок или хорошо продуманная маскировка.

— По-вашему, Бирк что-то здесь спрятал и запечатал доступ, чтобы даже ему было нелегко сюда добраться? — с сомнением спросила Тори.

— Сейчас я предпочитаю не делать поспешных выводов. Я все еще накапливаю данные.

Тори осторожно пробиралась сквозь кучи хлама, но все-таки споткнулась о какой-то инструмент.

— И почему только я позволила вам снова затащить меня в какую-то темную яму? — проворчала она.

— Должно быть, вы не в силах устоять перед моим очарованием.

— У вас столько же очарования, сколько у приливной волны. Что мы ищем?

— Сокровище, чтобы искушать ангелов, — пробормотал Джейс, задумчиво изучая покрытое смолой содержимое опрокинутого бочонка с семенами. Бледные ростки корневых усиков робко торчали из запекшихся в смоле шариков.

— В последнее время нам только ангелов и не хватает, — хмыкнула Тори. Взяв один из шариков, она осторожно коснулась свежих корневых отростков. Расщепленная корнями оболочка семени была слишком хрупкой для стромвийского происхождения.

— Тогда сокровище, чтобы искушать претендующих на звание полубога.

— Ареса? — спросила Тори. Она осторожно положила семя на место, хотя предполагала, что это очередная рассада, импортированная Бирком с экспериментальными целями, у которой было мало шансов выжить при полусвете смолы. Бочонок, очевидно, опрокинулся совсем недавно.

— Ареса или моего друга Роаке. Или же какую-нибудь родственную им по неземной жажде самоутверждения душу. Например, Бирка Ходжа.

— Бирка?

— Вы великолепно справляетесь с ролью хора, мисс Дарси. — Джейс перенес внимание на пустой ящик, не вызвавший у Тори никакого вдохновения.

— Пожалуй, я позволю вам выступать соло. Вы явно не нуждаетесь в моей помощи, чтобы рыться в заброшенной кладовой.

— Теперь, когда я сообщил вам свой вердикт, вы не чувствуете никакого желания мне помогать, — печально отозвался Джейс, — потому что все еще не доверяете моему суждению. Это весьма некстати, так как мы делим друг с другом общего врага и тревогу за Стромви. Отсутствие веры в разум Сессерды вам, как всегда, вредит, ибо оно вынуждает меня придерживаться вашей же не допускающей компромиссов независимой позиции.

Тори колебалась, впечатленная серьезностью тона.

— Какой помощи вы от меня ожидали? — спросила она, невольно ощущая себя всеми покинутой.

— Так как вы были не менее близки с Бирком, чем его дети, вы, возможно, понимаете его концепцию «сокровища», — ответил Джейс. Он деланно улыбнулся, словно прикрывая ширмой свои невеселые мысли. — Сущность культуры соли, сведенная к минимуму вашим дядей Пером, но которую явно стремился постичь и Бирк Ходж, в целом озадачивает меня. — Джейс подобрал в сыром углу ржавую вешалку. — Должно быть, я по ошибке принял ее за бесценного идола, которому поклонялись последователи культа Гхианха на Авили, затерянные во мраке прошлых столетий. — Джейс вернул вешалку на прежнее место. — Хотя идолы Авили выглядели куда хуже этой штуки. Верховный жрец Гхианха мог бы оценить эволюцию.

— Перестаньте молоть вздор. Разве вы не считаетесь экспертом в деликатном искусстве связей с «чужими»? Уверена, что вам приходилось иметь дело с гораздо более изощренной психологией, чем у Бирка.

— По-моему, вы практикуетесь в ремесле инквизитора, — усмехнулся Джейс. — А Нгури не говорил вам, что у меня возникало больше трудностей при общении с моими соплеменниками-соли, чем с любыми другими существами в Консорциуме? Меня часто обвиняют, что я принимаю себя за калонги.

— Если вы пытаетесь сказать, что ваша ненормальность на грани безумия, Слейд, избавьте себя от лишних хлопот. Я уже самостоятельно пришла к этому выводу.

— Это чересчур поспешный вердикт. В настоящий момент около полусотни исследовательских проектов Консорциума сосредоточены вокруг темы моего здравого ума. Доказательством последнего служит то, что ныне я работаю куда более плодотворно, чем прежде. Но если сейчас я в здравом уме, то каким я был раньше, ибо мое состояние тогда резко отличалось от нынешнего? В годы растраченной молодости никто открыто не сомневался в моем здравомыслии, но если тогда я был нормален, возможно ли, чтобы я оставался таковым после столь радикальных изменений? Вокруг этого ведутся философские дебаты.

— И вам нравится провоцировать бесцельные изыскания и размышления?

Джейс криво улыбнулся и, не ответив на вопрос, отнес лампу во вторую камеру.

— Нгури недавно побывал здесь.

Тори прервала обследование ящика с водопроводными деталями и подошла к Джейсу.

— Если так, — задумчиво отозвалась она, — то этот подвал должен быть связан с сетью пещер стромви. Нгури никак не мог бы спуститься по стремянке, которой мы воспользовались.

Кивнув, Джейс отодвинул занавес из волокон, скрывающий вход в туннель, который круто спускался во мрак, куда не проникало тусклое освещение. Густой запах смолы заполнял неподвижный воздух.

— Мне следовало бы захватить браслеты, — пробормотала Тори.

— Сомневаюсь, чтобы они помогли. Если Нгури захочет, чтобы мы узнали о цели этой комнаты и его визита сюда, он сам нам все расскажет. В противном случае даже Оми не удастся вытянуть правду из этого упрямого стромви. Нгури знает свою планету слишком хорошо.

— Нгури не мог проделать дыру, которой мы воспользовались.

— Нет, того, кто ее проделал, я не могу определить. Чересчур много противоречивых данных скрывают правду.

— Я чувствую, как будто проигрываю гонку, ставкой в которой служит моя жизнь.

— В данный момент мы все проигрываем эту гонку.

— Вы на редкость оптимистичны. Теперь, когда здесь мастер Оми, мы можем, наконец, покинуть эту планету и обдумывать ее тайны на Деетари?

— В порту Стромви нет топлива для челнока калонги, — покачал головой Джейс, — а корабль Оми не был предназначен для долгих путешествий. Оми велел своим штурманам-теураи встретить его между Стромви и Деетари через пятнадцать миллиспанов — примерно восемь местных дней, — если он не вызовет их раньше. Но Оми прибыл сюда сразу после звукового шока, и его передатчики вышли из строя. Мы по-прежнему лишены внешних контактов и можем только надеяться, что теураи вернутся к установленному сроку, но нам придется обождать минимум пять дней.

— В порту есть другие челноки. Мастер Оми смог бы доставить нас на Деетари в одном из них.

— Думаю, мы в большей безопасности здесь, чем проделывая путь до Деетари в маломощном суденышке и зная при этом, что поблизости рыщут охотники Реа. В любом случае Оми и я морально обязаны оставаться здесь, пока мы не выясним дальнейшую перспективу стромви, касающуюся «вахты смерти». Вы могли бы попросить переправить вас на Деетари вашего друга Ареса, учитывая впечатление, которое вы на него произвели.

Прежде чем Тори успела выразить свое весьма язвительное мнение на этот счет, Джейс жестом велел ей молчать и погасил лампу. В полной темноте Тори нырнула за корневые волокна. Она не видела ничего, внушающего тревогу, но достаточно доверяла ощущениям инквизитора.

Спустя микроспан Тори услышала слабые звуки шагов в комнате над верхней камерой подвала. Она с дрожью вспомнила о стремянке, все еще торчащей из дыры, но не услышала, чтобы кто-нибудь спустился. Шаги быстро стихли.

— Кто-то больше стремился спрятаться от нас, нежели столкнуться с нами, — заговорил Джейс через дюжину микроспанов. — Неприятно быть причиной испуга на этой злосчастной планете.

— Вы можете определить нашего несостоявшегося визитера?

— Женщина-деетари, — быстро ответил Джейс, включая лампу.

— Талия?

— Или Гиса. Или вообще какая-то незнакомка. Вы знаете, что Гиса прилетела вместе с Оми-лаи с Деетари?

— Но как она добралась до Деетари? — поразилась Тори.

— Выкрала один из кораблей, принадлежавших исчезнувшим Ходжам, и добралась на нем в порт, где сразу же пересела на челнок деетари, который приготовила заранее согласно пророчеству. Она рассказала Оми-лаи, что стояла в саду возле ангара во время первого звукового шока. Едва шок кончился, она вылетела в порт, так как пророчица предсказала ей наступление катастрофы в «буре грома». Не могу ручаться за пророчества деетари, но Оми-лаи считает, что Гиса верит в то, что говорит.

— Возможно, мне следовало избрать Гису в качестве союзника по бегству со Стромви.

— Она не была склонной кого-либо ждать.

— Даже Талию, — пробормотала Тори. — Удивительно, что Гиса бросила свою сестру.

— Все женщины-деетари согласно их верованиям очень близко связаны друг с другом. Но Гиса всегда была практичной, а Талию едва ли можно считать надежной помощницей в отчаянных обстоятельствах.

— У меня кружится голова от обилия теорий, — вздохнула Тори и направилась к стремянке, находя дорогу по тонкому лучу света лампы. Ощупав каждую из гладких холодных ступенек, прежде чем встать на них, смутно подозревая опасность, Тори начала карабкаться вверх.

Постоянный запах смолы внезапно стал острым и едким. Тори ухватилась за края стремянки, посмотрела вниз и поняла, что единственный источник света теперь находится в комнате наверху. Девушка колебалась, не зная, продолжать ли ей подъем или спуститься в темноту к Джейсу. Она не могла определить источник и направление обострившегося смоляного запаха.

Прикосновение чего-то холодного и скользкого к ее лодыжке длилось лишь краткий момент. Тори взлетела по оставшимся ступенькам и быстро откатилась в сторону от дыры в полу. Из ранки на лодыжке сочилась кровь, вокруг нее все онемело. Тори попробовала встать, но нога не смогла выдержать ее вес.

Она стиснула кожу над лодыжкой, пытаясь усилить кровотечение и выдавить яд из ранки. Вышло лишь несколько капель, но ценой усилий была дикая боль, казалось достигшая костей и сухожилий. Сдержав крик, Тори вонзила ногти в ладони, чтобы не впиться ими в поврежденную лодыжку.

Снизу донеслись звуки борьбы и тяжелые шаги среди разбросанного на полу хлама. Тори поползла к двери, когда шум стих. Стремянка слегка шевельнулась. Тори окинула взглядом комнату в поисках средств защиты, но ничего не увидела.

Она обрела способность дышать, когда над дырой появилась голова Джейса. Он быстро вылез, вытянул за собой стремянку и бросил ее на пол у стены. На его рубашке виднелся длинный разрез, но Джейс двигался проворно, не обнаруживая признаков ранения. В руке он держал нож с бронзовой рукояткой и темным переливающимся пятном на лезвии.

Все еще наблюдая за дырой, Джейс протянул Тори свободную руку, которую она с жадностью ухватила. С трудом поднявшись, она едва не упала после первого же шага и только порадовалась, что ее неловкость не замедлила их бегство.

Мрачно молча и поддерживая Тори, Джейс вел ее по лабиринту коридоров. Несмотря на помощь, лодыжка Тори болезненно пульсировала, причем боль нарастала с каждым шагом. Путь казался бесконечным. «Сколько еще осталось?» — спрашивала себя Тори, стараясь стоически терпеть боль, зная, что здесь нет надежного убежища, и думая, стоит ли им вообще хлопотать о спасении от невидимой угрозы.

Когда они добрались до пятиугольной лестничной площадки, жгучая боль и тщетность усилий почти убедили Тори, что она не в состоянии двигаться дальше.

— Знаю, — пробормотал Джейс, прежде чем она успела заговорить.

Подведя Тори к лестнице, инквизитор отпустил ее руку. С чувством невероятного облегчения девушка села на нижнюю ступеньку. Джейс с усталым видом прислонился к стене. В его лице почти ничего не осталось от хладнокровной невозмутимости в духе калонги.

Тори с трудом вытянула перед собой раненую ногу.

— Поосторожнее размахивайте ножом, — сказала она, почувствовав озноб. — Думаю, ранка в лодыжке чем-то заражена.

Джейс кивнул, по-видимому собираясь с силами с помощью концентрации воли. Отойдя от стены и держа нож в поднятой руке, словно факел, он опустился на ступеньку рядом с Тори, отодвинул край ее юбки, чтобы обследовать рану, и нахмурился при виде распухшей кожи вокруг места укола. Джейс коснулся ранки, но Тори ничего не почувствовала.

— Вы видели напавшего? — спросил он приглушенным голосом.

— Нет, — сквозь стиснутые зубы ответила Тори. — А вы?

Джейс снова заговорил, но Тори была не в силах сосредоточиться на его словах и понять их. Продолжая негромко говорить, Джейс провел пальцем по алой полоске, тянувшейся от лодыжки к колену. Со странным равнодушием Тори наблюдала, как он приложил острие ножа к ее ноге и быстрым движением разрезал вспухшую кожу. Кровь неохотно брызнула из раны.

Тори ощутила боль, но чувство казалось отдаленным и незначительным. Переливающийся след на лезвии ножа окрасил ее собственную кровь. Всю ногу закололо. На момент боль стала невыносимой, но исчезла, прежде чем Тори успела закричать. Джейс прижал плоскую часть клинка к открытой ране.

— Одно из немногих преимуществ общества потребителя реланина, — заметил он, и его голос вновь стал четким и ясным, — это возможность немедленно получить почти универсальное противоядие. Реланин — практически единственная надежная защита от быстро усваиваемых ядов. — Он убрал лезвие. Рана почти затянулась — алый след теперь переливался так же, как пятно на коже.

Тори пошевелила лодыжкой, но, за исключением странного покалывания, все было в полной норме. Почти не веря, что только что испытывала жуткую боль, Тори коснулась гладкого струпа. Кожа оставалась сморщенной в местах распространения яда, но безобразного вида полосы уже исчезли. Тори осторожно оперлась на перила лестницы. Джейс вновь протянул руку, но она покачала головой.

— Я могу идти сама, — сказала девушка, глядя на него с чем-то похожим на благоговейный страх.

— Отлично! — улыбнулся Джейс, но его веселость казалась слегка вымученной. — Давайте присоединимся к Оми-лаи, прежде чем попадем в очередную неприятность.

Тори медленно направилась в комнату, служившую неофициальной библиотекой садовода. Прибор старой модели для чтения документов в углу на ее памяти никогда не использовался. Она посмотрела на него с чувством вины, так как могла обращаться к нему в любое время, но всегда ощущала уверенность, что ее дорогостоящее образование заключает в себе больше, чем все, чему можно научиться на ферме Ходжа. Ощущая жгучее покалывание реланина в ноге, Тори теперь понимала, как же мало ей известно даже о самых простейших науках Консорциума.

Она обошла перегородку, разделяющую библиотеку и часто приводящую в замешательство гостей. Джейс шел рядом, готовый подхватить ее, если лодыжка вновь выйдет из строя. Тори искоса взглянула на него, пытаясь определить, какое чувство он вызывает в ней — безопасности или нервозности.

— Кровь на ноже, которая справилась с ядом, была вашей? — спросила она, стараясь говорить небрежно и не выдать ощущения подавленности масштабами знаний и опыта Консорциума.

Джейс медленно кивнул, когда они вновь углубились в лабиринт коридоров.

— Наш безликий враг нанес удар прежде, чем я успел выхватить у него оружие, — ответил он наконец, словно делая вынужденное признание. Джейс коснулся разреза на рубашке, и Тори увидела тонкую переливающуюся линию закрывшейся раны, пересекавшую его грудь. Даже наполовину скрытая светлой тканью, рана выглядела серьезной. Она была шире и длиннее, чем шрам на ее лодыжке, а переливающаяся окраска поблескивала при каждом движении Джейса. — Напавший скрылся, не оставив о себе никакой памяти, кроме явно камуфляжных запахов и вида алой полоски на темной массе.

— «Это», — произнесла Тори, вспоминая причитания Риллессы.

— Риллесса, безусловно, видела нечто, способное послужить оправданием ее мании преследования.

— Отчаявшись убедить кого-либо поверить ей, она вызвала вас сюда, чтобы вы справились с «Этим», — сказала Тори, с горечью сознавая всю иронию своих усилий оправдать обман Риллессы. — Мое расследование было всего лишь предлогом.

— К несчастью, этот предлог вынудил ее обратиться к соли, а не к калонги. — Смех Джейса прозвучал неожиданно резко, и Тори снова посмотрела на его разорванную рубашку, спрашивая себя, насколько сильно его беспокоит рана. — Таким образом подтвердилась одна из моих многочисленных теорий насчет того, кто вызвал меня сюда.

Решив, что все дело в ее напряженных нервах, Тори постаралась избавиться от тревоги за своего инквизитора. Она остановилась у двери в холл, откладывая момент новой встречи с инквизитором-калонги.

— Не знаю, смогли бы вы вытянуть что-нибудь из Риллессы в ее нынешнем состоянии, но вы можете спросить Нгури, где стромви держат ее. Тогда бы вы, по крайней мере, узнали, выдумала ли я существование сети южных пещер. — Тори вошла в холл, ожидая увидеть Оми, и облегченно вздохнула, так как в помещении было пусто. — Надеюсь, недавняя история не повторится. Мне хватило одного раза побыть с вами наедине.

— Какое нелюбезное замечание в адрес человека, намеренного оправдать вас!

— Где ваш друг-калонги, инквизитор? — осведомилась Тори, игнорируя насмешку. Она устало опустилась на стул, чувствуя себя изможденной как нападением неизвестного врага, так и странными целительными методами Джейса.

— Возможно, Оми-лаи попросил Нгури провести с ним экскурсию по местным достопримечательностям, чтобы обеспечить фундамент для наблюдений. — Джейс выглянул в окно, но увидел лишь клумбы роз. — Оми в трудном положении, так как вынужден выбирать между моими неподтвержденными заявлениями и своими восприятиями и выводами. Его трудности увеличивает факт, что он явно предубежден против меня как соли и в то же время адепта Сессерды — собственные неучтивые мысли не дают ему покоя.

— Я ему безумно сочувствую.

Джейс потер ножевую рану на груди, словно она раздражала его.

— Оми — В высшей степени достойная личность. Он остро ощущает свои слабости и все же не может справиться с ними. Нынешняя ситуация обострила его эмоциональные предубеждения, и он ненавидит себя за это.

— Странно, что, сочувствуя точке зрения Оми, вы только что так унизили его.

— Вы снова судите поспешно.

— Возможно, — согласилась Тори, все еще не в состоянии решить, нравится ли ей этот странный соли, несмотря на его официальное положение. — Вы в самом деле намерены допросить Ходжей и их друзей, если сочтете это необходимым?

— Я сделаю все от меня зависящее, чтобы завершить начатое, — медленно ответил Джейс. — Риллесса по-своему пришла к правильному выводу, хотя и кружным путем. У меня есть необходимые преимущества, потому что я жил здесь, потому что я знаю стромви, потому что я в целом принадлежу к тому же виду, что и Бирк. — Он подошел к арфе, но коснулся только позолоченной рамы. — В этом деле Оми-лаи согласится с моим восприятием — при условии, что я не позволю скомпрометировать мою честь Сессерды.

— Не позволите мне, — уточнила Тори, улыбнувшись при мысли, что на инквизитора может подействовать упрямое наследие Мирель.

— Да.

Тори потерла лодыжку. Закрывшаяся рана начала чесаться.

— Он заявит, что мы сговорились и сами поранили друг друга ножом.

— Оми-лаи знает, что в проблеме фермы Ходжа все еще существуют неизвестные факторы. — Джейс поднял нож и повертел его в руках. — Этот нож — замечательный образец примитивного мастерства. Он очень старый, и им часто пользовались. — Джейс сел на стул возле арфы, внимательно разглядывая нож.

— Почему вы не рассказали мне, что вы и есть Сквайр Сильвии?

Джейс покачал головой:

— Я уже не тот человек. Ваш вопрос нелеп, а тема не относится к делу. Вам достаточно ответов?

— Вы не могли бы исполнить вашу почетную песню?

Джейс посмотрел на нее.

— Могу, но только приблизительно. У меня отсутствует сложный вокальный аппарат калонги, от которого главным образом зависит впечатление, создаваемое музыкой. — Он снова перевел взгляд на нож. — Не поощряйте неосуществимые фантазии, Тори. Бы уже достаточно навредили себе, обратив вашу привязанность на неподходящих мужчин, а потребитель реланина ничем не лучше их.

— У вас необычайное самомнение, — сухо произнесла Тори.

— Как вы поняли по предыдущему расследованию, — спокойно отозвался Джейс, — наблюдение Сессерды не оставляет непроницаемыми мысли его субъекта. Прошу прощения.

— Не будьте таким невыносимым и сканируйте кого-нибудь другого. Из вас и защитник-то средний, так как в вашей компании я столкнулась с большим количеством неприятностей, чем без нее.

Джейс встал и молча удалился. Тори передвинула свой стул вперед и положила ноги на маленький каменный стол.

— Прабабушка никогда не потерпела бы такой самонадеянности, — пробормотала она. — Неосуществимые фантазии — вот еще! Если мы доживем до возвращения корабля теураи, я научу вас уважать наследие Мирель, мой дерзкий инквизитор-соли. — Тори уронила голову на спинку стула. — Еще пять дней… — Она старалась не думать о невидимом враге, наносящем удары в темноте.