"Вампиры. A Love Story" - читать интересную книгу автора (Мур Кристофер)

Шесть

Синь в глазах

Клинт - единственный из Зверья, кто остался работать в универсаме «Марина». Он высокий, с копной темных спутанных волос, на носу очки с толстенными стеклами в металлической оправе, обмотанной пластырем, вид до смерти озабоченный. Уже целую неделю он, пара ребят из дневной смены и временный уборщик (даже постоянный уборщик Густаво, мексиканец, у которого пятеро детей, сбежал с остальным Зверьем) из кожи вон лезут, чтобы работа магазина не встала. И вот вам пожалуйста: прибыла фура с большим заказом, и ее без профессионалов быстро не разгрузишь. За сегодняшнюю ночь Клинт набирает номер Томми в пятый раз. Плевать, что уже четыре часа, ведь Томми у них за главного, а уж в метании мороженых индеек ему и вовсе нет равных. Ничего, проснется. Если уж затесался среди Зверья, будь добр, соответствуй. Раздается писк автоответчика.

Клинт торопится:

- Слышь, чувак, все нас бросили. В магазине только я, парочка временных и Господь Бог. - Клинт пять лет обретался в наркотическом дурмане, вылечился совсем недавно и свято убежден, что Господь особо выделяет его ночную смену.

- Все ребята умотали в Вегас. Звякни мне. А лучше хватай свой тесак и шуруй на работу. Я зашиваюсь.

Зверья когда-то было целых девять человек, всем чуть за двадцать. Одни-одинешеньки восемь часов в магазине, и Томми за босса. Названием своим компашка обязана старшему дневной смены. Приходит он как-то утром на работу, а перепившиеся ночные расселись по гигантским буквам названия магазина и кидаются друг в друга мармеладом. Вот их-то Томми и призвал под знамена для сокрушения старого вампира. Обнаружили кровопийцу в каюте собственной яхты - дрых себе вурдалак без задних ног. Предметов искусства на борту было битком. Раритеты по-быстрому загнали - за цену раз в десять дешевле номинала; каждый отхватил кусков по сто. Томми потопал домой под ручку с Джоди, Клинт отправился домой молиться за упокой души вампира, а Саймона убили. Все остальное Зверье намылилось прямиком в Вегас.

Клинт вешает трубку и с размаху плюхается в кресло босса. Нет, командовать людьми - это не для него. Ответственность - рехнуться можно.

От собачьего лая голова раскалывается еще сильнее.

- Главный вход, - кричит временный ночной уборщик через перегородку.

Клинт привстает. За стеклянной дверью маячит Император с псинами. Клинт вставляет ключ в гнездо, отключает сигнализацию и открывает дверь. Бостонский терьер так и кидается к сверкающей витрине мясного отдела, Клинт еле успевает его перехватить.

- Ваше величество, - почтительно произносит Клинт.

- Да вы задыхаетесь!

Гигант сопит и держится за грудь.

- Труби общий сбор, юноша. Си Томаса Флада превратили в кровопийцу. Опять нам выпал почетный долг разделаться с несправедливостью.

- На месте только я и никчемушники. - Клинт растерян.

- Эй, я не ослышался? Томми стал вампиром?

- Святая истинная правда. Я его видел, и двух часов не прошло. Бледный как смерть.

- Ай, нехорошо.

- У вас, юноша, удивительный дар объявлять об очевидном.

- Входите. - Клинт сторонится, пропуская Императора.

- Помолимся за правое дело.

- Лиха беда начало, - гудит Император.

- А потом я позвоню Томми и скажу, что он может не приходить на работу.

- Чудесно. - В голосе Императора нет и намека на сарказм.

- Возьмемся за дело по-новому.

- Ты такой душка, - лепечет Джоди.

- Стараюсь, - скромничает Томми.

Он поднимается по узкой лестнице к себе на чердак. Под мышкой у него Джоди, голова ее болтается, ухо позвякивает о пряжку его ремня. Джоди такая легкая, Томми никак не привыкнет к своей новообретенной силе. Он нес девушку по улице целых десять кварталов, и хоть бы хны. Конечно, ее болтовня слегка утомила его, но физически он как огурчик.

- Я иногда такая стерва.

- Неправда, - возражает Томми.

Вот уж дудки. Истина на все сто.

- Правда-правда-правда. Ну ужас какая стерва.

Томми останавливается на верхней площадке и лезет в карман за ключами.

- Ну разве что чуть-чуть, только…

- Значит, я стерва? Ты сказал, что я стерва?

- О господи, это паршивое солнце когда-нибудь взойдет?

- Тебе повезло, что у тебя есть я, ты, слабак.

- Да, - отвечает Томми.

- Так ты слабак?

Томми ставит Джоди на ноги, прислоняет к стене и придерживает, чтобы не сползла на пол. На лице у Джоди широкая дурацкая ухмылка, блузка запачкана кровью, кровь запеклась и в уголке рта. Ей словно только что задали небольшую взбучку. Томми пытается пальцем стереть кровь у нее с губ. Джоди выдыхает, и его облаком окутывает перегар. Брр, гадость.

- Я люблю тебя, Томми. - Она валится ему на руки.

- И я тебя.

- Прости, что я тебе вмазала. Не умею еще силу рассчитывать.

- Ничего.

- И еще обозвала тебя слабаком.

- Да ладно.

Джоди лижет Томми шею и слегка покусывает.

- Давай займемся любовью, пока солнце не взошло.

Томми глядит на недавние разрушения в квартире и произносит слова, которых сам от себя не ожидал:

- Хватит на сегодня. Пора в отключку.

- Я что, толстая уродка, да?

- Ты в самый раз.

- Ну да, я толстая. - Джоди отталкивает Томми, неверными шагами бредет в спальню, спотыкается и падает на растерзанную кровать лицом вниз.

- И старая. - Секрет этот поверяется разодранному матрасу, но у Томми изощренный вампирский слух.

«Толстая и старая», - доносится до него.

- Рыжик, что-то настроение у тебя скачет, - тихонько шепчет Томми и прямо в одежде забирается в постель.

Какое- то время он лежит рядом с Джоди, молчит и думает о том, что им предстоит сделать в первую очередь.

Самое главное - надо переехать. А как? День-то из суток выпадает. Кроме того, как вообще жить и где прятаться? Император растрезвонит всем - это Томми сразу понял. Ничего хорошего это не сулит, пусть даже Император - мужик что надо. Сплошные обломы. Да еще любимая девушка расклеилась. В общем, наверное, Си Томас Флад - первый вампир за всю историю, который ждет рассвета с таким нетерпением.

Что ж, не проходит и нескольких минут, как его мольбы услышаны и смертный сон настигает влюбленных.

Заделавшись вампиром, Джоди всегда ненавидела ту минуту, когда к ней в сумерки возвращалось сознание. Будто уличные фонари зажглись, щелк - и готово, никакого шаткого перехода между сном и пробуждением. Вот тебе ночь, вот тебе список дел, жри.

Но сегодня все не так. Наступивший вечер подарил ей и шаткий переход, и головную боль в придачу. Попытавшись сесть, Джоди чуть не свалилась на пол, потом голова перевесила, и Джоди рухнула на спину с такой силой, что подушка лопнула.

В воздух взметнулось целое облако перьев.

На стоны примчался Томми.

- Привет.

- Ой-ой-ой, - мычит в ответ Джоди, прижимая пальцы к вискам.

Мозгам в черепушке явно тесно.

- Что-то новенькое, а? Вампирское похмелье? - Томми ловит парочку перьев.

- Мне плохо. Сейчас сдохну, - выдает нелепость Джоди.

- Круто. Кофейку бы тебе сейчас.

- И аспирина. Я ведь питалась тобой, когда ты был подшофе. Почему на меня сейчас так подействовало?

- Наверное, в крови у хозяина кота алкоголя было побольше. У меня даже есть теория насчет этого. Потом проверим, когда тебе полегчает. А сейчас у нас масса дел. Надо как следует продумать переезд. Вчера ночью мне звонил Клинт из магазина, звал поработать. А потом перезвонил, весь перепуганный, и сказал, что мне не обязательно приходить.

И Томми проиграл ей сообщение на автоответчике. Дважды.

- Он знает, - заключает Джоди.

- Но откуда?

- Неважно. Знает.

- Твою мать!

- Тише ты, - хватается за голову Джоди.

- А что, громко?

Джоди, сморщившись, кивает.

- Намотай себе на ус, Томми. При похмелье вампирские обостренные чувства только во вред.

- Правда? До того хреново?

- У меня заложило нос от запаха твоего дыхания, не успел ты войти.

- Да, зубная паста не помешает.

- Там внизу у дверей кто-то есть?

Джоди навостряет уши. Внизу и впрямь кто-то топчется, шаркает ногами по тротуару.

- Ну да.

В дверь звонят.

Томми подскакивает к окну и выглядывает на улицу.

- Внизу лимузин длиной с пол-улицы.

- Лучше ответь, - советует Джоди.

- А может, лучше спрятаться? Притворимся, что нас нет дома.

- Ответь! - чеканит Джоди.

Снизу доносится звук шагов, из лимузина плывет рок-н-ролл (правда, отдельные ноты смазаны), позвякивает колокольчик, и мужской голос бубнит, словно мантру, одну и ту же фразу: «Сладенькие синие сиськи». Джоди берет уцелевшую подушку и накрывается с головой.

- Подай голос, Томми. Это твое гребаное Зверье.

- Чувачок. - Леш Джефферсон, жилистый бритоголовый негр в зеркальных темных очках, крепко обнимает Томми.

Вытащил- таки Томми на улицу, зараза.

- Мы в таком говне, братец.

Томми высвобождается из его объятий и пытается сообразить, так ли уж он рад видеть приятеля, если от того несет, как из сортира пивного бара. Да еще и вонь тухлой рыбы примешивается.

- А вы, ребята, разве не в Вегасе? - спрашивает Томми.

- У-у-у-гу. Мы прямо оттуда. Сели в лимузин и прикатили. У меня к тебе разговор. Войти можно?

- Нет. - Чтобы отделаться от Зверья, Томми чуть было не сказал, что Джоди спит (одно время срабатывало), но вовремя опомнился. Ведь все думают, что Джоди уехала.

- Давай перетрем на лестнице. Я там наверху не один.

Глянув на Томми поверх очков, Леш кивает и приподнимает брови. Его остекленевшие глаза налиты кровью. Томми отчетливо слышит, как у Леша колотится сердце. Кокаина нанюхался? Боится чего-то? А может, все сразу?

- Слышь, чувачок, - гундосит Леш.

- первым делом нам бы у тебя бабок перехватить.

- Чего? Ребятишки, у вас было по сто кусков на брата. Произведения-то мы продали.

- Мы славно повеселились. Томми прикидывает в уме сумму.

- Вы что, прогадили шестьсот с лишним тонн за четыре дня?

- Нет, - обижается Леш.

- Не подчистую. Кой-чего еще осталось.

- Так на черта вам занимать?

- Всего-то тысяч двадцать, нам бы только до завтра продержаться. К счастью, диплом по экономике у меня почти в кармане. Я такой деловой, шарахнуться можно. А то бы мы подсели уже вчера.

Томми растерянно кивает. Двадцать тысяч - это его полугодовая зарплата в магазине. Лешев диплом всегда внушал ему почтительное уважение. До сегодняшнего вечера. Сегодня уважение сменилось страхом, что Леш что-нибудь заметит.

- Значит, вы в говне, как ты выразился.

- Все шло отлично, просадили всего тысяч по десять каждый. И тут мы встретили Синь.

Леш закатывает глаза, словно погружаясь в далекие воспоминания. А ведь не прошло и нескольких дней.

- Синь?

- Знаешь такую группу из Вегаса, «Синие мужики»?

- Ага. Покрасились жлобы в синий цвет и дудят в трубы. - Томми никак не может взять в толк, куда Леш клонит.

- Они самые. Так вот, оказалось, синие бабы тоже есть. Как минимум одна. И уж она высосала из нас все до гроша.

На заднем сиденье лимузина Синь прижимает голову Барри к своим грудям. Крепко, но нежно, а то еще задохнется. Прочее Зверье обдолбалось, обкурилось и обтрахалось до полного не могу и валяется теперь вразброску по всей машине, а вот Барри слопал двойную дозу экстази, вынюхал хорошую порцию кокаина и забил здоровенный косяк - и еще хоть куда. Ну, башку-то ему переклинило, конечно, основательно - стоит голый перед ней на коленях уже минут двадцать и повторяет как заведенный «Сладенькие синие сиськи». Когда Сини это надоело, она воткнула его морду себе в декольте, - может, заткнется. И вправду заткнулся, слава богу. Пока у него на кармане денежка, душить до смерти как-то негоже.

Тернистый и извилистый путь привел белокожую принцессу красоты (по версии производителей сыра «чеддер») из Фон-Дю-Лака, штат Висконсин, в казино Лас-Вегаса, где бывшая принцесса, ныне девушка по вызову, обучилась всяким штучкам и сменила масть на синюю.

Синь не дура какая, чтобы казнить курицу, несущую золотые яйца, пусть лучше курочка понежится между ее восхитительными силиконовыми полусферами. На Зверье она срубит достаточно, чтобы с почетом сойти со сцены, и уж она для них расстарается - пусть даже ей придется изображать удовлетворялку для инопланетян или черничный оладушек.

Синь всегда отличалась настойчивостью и методичностью. На заре своей карьеры - то есть после того, как ее поперли из барменш, потому что постоянно проливала напитки, и до того, как заняла должность штатной стриптизерши (у шеста на сцене было не так заметно, что с чувством равновесия она не дружит), - Синь успела сняться в парочке малобюджетных порнофильмов. На съемочной площадке она подружилась с будущей звездой по имени Лотта Вульва, которая дала ей почитать книгу про метод Станиславского.

- Научишься отстраняться, так хоть не будешь блевать на партнеров. Режиссеры этого терпеть не могут, - напутствовала ее Лотта.

С тех пор метод Станиславского не раз выручал Синь. Ее персонаж теперь мог заниматься чем угодно, любой гадостью, а она про себя делала ставки и подсчитывала выигрыш или проверяла в уме приход-расход. (Да уж лучше погрузиться в воспоминания о том, какая у тебя была белая кожа, прямо молочко от голштинской коровы, чем переживать из-за гнуси реальной жизни.)

Через шесть месяцев Синь турнули из кинобизнеса как профнепригодную из-за дефекта, который один режиссер определил как «слишком мало сисек, нечем кадр заполнить». Тут уж никакой Станиславский помочь был не в силах.

Синь вернулась в бар (стриптиз-подиум подождет), подавала клиентам не больше бокала пива за раз, чтобы не разлить, и долго ли, коротко, скопила на операцию по увеличению бюста. С такими грудями путь на сцену ей был открыт. Лет до тридцати она танцевала, а потом ее вытеснили более устойчивые конкурентки. Уроки машинописи в школе она в свое время прогуливала, так что ничего не оставалось делать, как податься в эскорт-услуги.

- Ну и работка, доставка отсосников на заказ, - жаловалась Синь соседке по комнате.

- Двадцать минут, чтобы клиент поимел кайф, иначе деньги обратно. Да еще и агентство большую часть забирает. Так я никогда не выбьюсь в люди.

- А ты будь похитрее, - однажды посоветовала ей соседка, официантка из «Венецианца».

- Посмотри вон на «Синих мужиков». Если бы они не выкрасились, на помойке бы играли. На пустых консервных банках.

Так все и началось. Низложенная принцесса красоты (по версии производителей сыра «чеддер») из Фон-Дю-Лака подобрала стойкую краску для кожи, сфотографировалась, разместила рекламку в бесплатных газетках погрязнее - и на свет появилась Синь. Она бы и без маленьких хитростей прожила: большинство мужиков трахают все, что движется. Но оказалось, за синеву замечательно платят.

Синь трудилась не покладая рук, и ее сбережения выросли до того, что уже просматривалась возможность бросить ремесло. Но именно тогда она осознала, что, перекрасившись, легче осуществить голубую мечту любой шлюхи или стриптизерши: поймать богатенького дурачка, который заберет ее отсюда, осыплет золотом и возведет в ранг любимой игрушки.

На крупные пьянки-гулянки она не ходила, пока не подвернулось Зверье. Уж этим подавай все сразу - и стриптиз посмотреть, и потрахаться. И неважно, откуда у мудаков бабло, главное, что оно есть. И много. И, похоже, парни все просадят. Почти полмиллиона баксов уже покоилось в ее безразмерной косметичке, и Синь - настоящая Синь, а не персонаж, ублажающий Зверье, - тайком прикидывала, куда вложить деньги.

Помнится, дверь гостиничного номера ей открыл высокий тощий парень по имени Дрю.

- Привет. Мы тут посоветовались. Знаешь, чего нам всем больше всего хотелось, когда были мальчишками? Тряхнуть мошной. Оттянуться по полной.

- Трясите и оттягивайтесь, - обрадовалась Синь.

- Мы просто хотели со вкусом кутнуть, - оправдывается Леш.

- Понятно, - отвечает Томми.

- Здорово было, - сообщает Леш.

- Главное - качество, - соглашается Томми.

- А теперь не хватает пары баксов, чтобы со вкусом закончить.

- И вам надо, чтобы и я присоединился?

- Да нет, шеф. Ты нам нужен для других целей. Дай нам денег, и мы закончим банкет и расплатимся по обязательствам. За машину и так далее.

- А уж когда и мои деньги кончатся, я могу вмешаться.

- Конечно, если захочешь. Так как у тебя с финансами?

- Леш, ты под кайфом?

- Ясное дело.

- Ну конечно. Ясное дело. О чем, бишь, я? - Томми перестал волноваться: вряд ли Леш заметит, что он теперь вампир. Да и остальные из ночной смены универсама явно не в себе.

- Леш. На диплом я не наработал, в отличие от тебя. Только в бизнесе есть кое-какие принципы. А ты их нарушаешь. Как можно просаживать на шлюх денежки за прокат машины?

- Чья бы корова мычала, Флад, - обижается Леш.

- Сам живешь с вампиршей.

- Она такая красавица, - парирует Томми.

- Ага, охренеть, как это важно. Для вампирши-то.

- Леш сурово смотрит на Томми поверх темных очков.

- Для секса важно, - настаивает Томми и хочет добавить, что все было замечательно.

Только Леш уже вроде как употребил это слово, когда описывал свою синюю шлюху.

- В общем, я подвел базу. Гони монету.

- Какая еще база? Ни хрена ты не подвел.

- Томми уже замахивается, чтобы хлопнуть Леша по груди (это у Зверья в обычае - хлопать друг друга по груди), но вовремя останавливается.

Еще ребра приятелю сломаешь. С вампирской-то силищей.

- Побереги свою впалую грудь, - говорит Томми.

- Твоя рыжая вампирша в подметки не годится синей даме. Наша вашу бьет в кун-фу. - Леш кудахчет, становится в боевую стойку, размахивает руками, поскальзывается и шлепается на задницу. Захлебнувшись смехом, Леш кашляет.

- Серьезно, чувачок, если не выручишь, нам через шесть часов кранты. Я учил арифметику.

- Возвращайтесь на работу, - советует Томми.

- Вчера ночью мне Клинт звонил. У него завал. Срочно требуются складские рабочие в ночную смену.

- Не дашь? - Леш снимает очки.

- Нет.

- Так нас не выгнали?

- Судя по всему, нет.

- Отлично. Возвращаемся на работу. Мы ей так и скажем. Нас вызывают на работу.

- Чего вы ее из Вегаса сюда-то притащили? Шла бы себе восвояси.

- Хотелось, чтобы все было чинно-благородно.

- Ну да. Все, давай, уходи.

Леш поднимается на ноги и, вцепившись в перила, пристально глядит на Томми.

- Ты здоров? Какой-то ты бледный.

- У меня разбито сердце и паршиво на душе, - объясняет Томми.

Как ни противно, но налитые кровью глаза Леша пробуждают в нем аппетит.

- Ладно. - Леш выходит на улицу через оборудованную всеми средствами безопасности дверь.

У задней двери лимузина Леш оборачивается:

- Не хочешь синенькую под бочок? Тоску разгонишь. Мы угощаем.

- Спасибо, обойдусь.

- Полный набор услуг. Все, что пожелаешь.

- Благодарю. Не для моего разбитого сердца.

- Как знаешь.

Леш открывает дверцу машины, и на асфальт выпадают Дрю и Трой Ли. Целое облако конопляного дыма возносится к небесам.

- Блин, чувак. Не видишь, дверь, - бормочет Дрю, тощий и грязный.

- Глянь-ка, кто это, - сипит Трой Ли, азиат, единственный из Зверья, кто обучен кун-фу.

- Это ведь наш бесстрашный вождь.

- Давайте на работу, - советует Томми.

- Сейчас еще только семь. До одиннадцати успеете прочухаться, и марш в ночную смену.

«Ни за что не доберутся», - думает он про себя.

- Так и сделаем. - Леш загружается в лимузин.

- Эй, Барри, слезай со скалы. Сейчас моя очередь, а потом - Джеффа. Синь, только ухо ему не подставляй. Вот попрошу тебя подставить рот, а ты и не услышишь.

Томми захлопывает оборудованную всеми средствами безопасности дверь и прячет лицо в ладонях. Вот тебе и Зверье, его команда. Они подобрали Томми, когда он был один-одинешенек во всем городе, выдвинули в бригадиры, и если Томми верно ухватил интонации Клинта, когда тот позвонил во второй раз, то стоит только Зверью появиться на работе (и четырех часов не пройдет), как Томми не поздоровится.