Николай Беретенников
Эта строптивая река

Как договорились, он двинулся на север. Послушная рукоятка управления, цветные огни панели настроили Тедда на увлекательную работу первопроходца, к которой его пока еще готовили.

Все! Полное отречение от суетного и отключение связи, чтобы не слушать пустое тарахтенье Грег-Грога и командные распоряжения Трини. Этот Трини неважно играет роль руководителя. Вряд ли им станет во взрослой жизни, ему не светит, – полагал Тедд.

Через двадцать три мили однообразной прыщеватой поверхности без намека на какую-либо растительность показалась извилистая река, преградившая путь. В ней – ленивой, неприветливой – едва угадывалось течение; ее свинцовый цвет производил удручающее впечатление. Анализаторами Теда не воспользовался, но и переправляться не спешил: глубина была рискованной для коннара. Он стал спускаться вдоль пологого берега, надеясь, что подвернется какая-нибудь возможность перебраться на другую сторону.

Перед крутой излучиной река стала значительно шире. Тедд остановил машину. Что-то не поддавалось обычной логике… Ускользала мысль. Юноша воспользовался отцовским советом: вернулся назад. Вот оно! Ручей, прозрачный ручей чуть переливался в свете тусклого солнца; переливаясь, он вытекал из реки. Возвращаясь, Тедд на ходу взял пробу. Несмотря на обилие тяжелых металлов, это все-таки была вода! Иное дело химический состав самой реки, где тридцать процентов водорода и кислорода, а остальное – жуть! Соседствовали самые неожиданные и неизвестные элементы…

Развернув вездеход к водной преграде, Тедд не увидел на правом экране ручья, который пересекал трижды. Но узкое сухое русло подтверждало – он был. «Выходит, пересекая, я отсек его?» – подумал Тедд. Не задержавшись на этой мысли, он направил коннар в неприветливые воды реки. На середине потока коннар встал. Замер мотор, погас общий свет и все индикаторы. Не помогла и распыленная перед переправой сверхзашитная эмульсия. Оставаться в застывшей машине рискованно: есть что-то сильнее его техники.

Что ж, хотели приключений – и те начались…

По традиции, за месяц до совершеннолетия они, трое парней, задумали дерзкий поступок. От родителей Тедд знал, что на Самоналунте первопроходцы оставили законсервированную технику. Сама планета ничего интересного не представляла, признаков жизни не обнаружено, но зато атмосфера позволяла обходиться без скафандров.

Задуманное не стали откладывать в долгий ящик, тем более, что нее казалось так просто: недавно один из коренных жителей Новой Земли – микродон-девятый открыл великолепную возможность транс-прыжков через небольшое космическое пространство.

Так они очутились здесь.

Тедд вылез на крышу вездехода и невольно сжался: небо, одного цвета с рекой, казалось, опустилось ниже, и было к том нечто зловещее; будто стихии сговорились раздавить маленькое, теперь беззащитное существо, вторгшееся в их мир. Интуиция или обыкновенный страх? Скорее, наваждение от переживаний и тоскливого пейзажа.

Тяжелые пары поднимались от реки. Он хотел было спуститься за маской и не смог скрыть удивления: от коннара к правому берегу шла красная тропинка! Захватив с собой все необходимое, он поспешил воспользоваться неожиданной помощью.

На выручку друзья не придут. Опьяненные свободой, удачным перемещением и начавшимися приключениями, никто не вспомнил на базе про маяки. В своей прогулке они понадеялись лишь на радиосвязь.

Весь вечер, обняв колени, Тедд просидел у маленького костра, вспоминая дом, безоблачное голубое небо, в котором он свободно летал на мягкокрылом планере. Он сидел спиной к реке и не видел, как бесшумно и медленно вздымались тугие полны в редких отблесках огня, а из острых гребней вырывались и уносились в темное небо дымящиеся струи.

Наутро у погашенного костра Тедд увидел коннар. «Вот удача», – он не поверил своим глазам. Но радость была преждевременной: машина оказалась «неживой», спаситель не показывался. Может, река вытолкнула коннар как инородное тело, но не желала, чтобы водитель покинул это место? Не желала… не… О, господи! Что это – думающая река? И спасительной тропинкой Тедд обязан ей?!

Он подобрал камень и бросил в реку; едва коснувшись поверхности, он тут же вернулся. Тедд едва успел отскочить.

«Ну и дела!» Собираясь с мыслями, беспокойными и неясными, он забрался на прибрежный валун, почему-то теплый… «Уверенности никакой, но попробовать стоит», – решил он.

– А говорить ты можешь? – голос Тедда немного дрожал. – И есть способ общаться с тобой?

Жидкость будто давно ждала обращения к себе. Она запузырилась, захлюпала; потом стали прорываться отдельные звуки. Казалось, река пыталась заговорить. Тедд, волнуясь, терпеливо ждал. И вдруг в его голове зашелестело:

«Вы… зачем… здесь…»

Отрывистая фраза без интонации предполагала вопрос.

– Мы люди, Мы переселились из Солнечной системы! – Тедд торопливо и громко выкрикивал слова, боясь, что его не расслышат.

«Не понимаю… не интересно… вы… зачем… здесь…»

– Исследователи мы… – Но свое объяснение Тедд продолжить не успел.

«Исследовать… не свое… можно…»

– Можно. – Он поднялся и повторил: – Можно, и люди уже были на твоей планете. Покоряя пространство и время, мы вправе познавать миры.

«Странно… мыслите… познав – покорить…» – Металлический шелест стал глуше, но тверже и четче передавал мысли. Тедд решил схитрить.

– Не покорить – познать.

«Почнание через вред… через нарушение целостного существования хозяев… похоже на завоевание». – Глупости!» Он так и сказал.

«Неправильно. Плохо. Не признаю».

– Вытекающая прозрачная вода – что она для тебя? – он хотел показать себя внимательным, отзывчивым и протянул руку. Плавно всколыхнулась жидкость и тут же опала. Ответа не было. «Ручей, – догадался Тедд. – Я убил его. Что же он значил для нее?!»

«О чем ее можно еще спросить? О возникновении вечного разума? О способе существования? О воспроизведении себе подобных?» – размышлял Тедд.

И тут же получил новое послание.

«Выпущу тебя, но мое существование останется в тайне. Вложена мысль окончательная».

– О, Текущая! – Как красиво он воззвал! И в душе похвалил себя. – Твое условие обрекает два разума на взаимозабвение. Но это же дикость!

«Вы мне не нужны. – Короткая пауза. – Мы разные».

Тедд, поерзав на камне, поднялся. Болели плечи, будто

все утро поднимал грузы. Он сделал несколько упражнений.

– А что ты дала миру? Что оставишь после себя? – пошел он в наступление.

«Я вечная».

– Жаль тебя. – Он лгал. «Нет, в жалости нуждаетесь вы».

– Неужели ты можешь сочувствовать? – с надеждой спросил юноша, вглядываясь в жидкость, будто мог рассмотреть проявление чувств.

«Я? Это насмешка». – Жидкость выровнялась, и тонкие, похожие на цинковые прямоугольные листы стали отделяться, как от слоеного пирога, и сворачиваться в рулоны. Поди, разберись в ее реакции! То ли обида, то ли пренебрежение к представителю человечества, не вызвавшего доверия.

Так привычен образ реки на Новой Земле; да и на Земле, говорят, вид текущей прозрачной воды притягателен, романтичен. А здесь…

– Ты можешь оживить машину? – резко бросил он и замер.

«Могу. Не сделаю».

Тедд почувствовал себя беспомощным и обманутым. Закипала обида, и он не собирался ее гасить.

– Тогда нам стоит задержаться для полного и пристального изучения планеты, – крикнул Тедд. – Но люди настойчивы, имей в виду! Мы поднимемся к твоему истоку и…

Река вспучилась! «Уходите!»

Требование и угроза выплеснулись в одно слово. Вдруг заработал мотор коннара.

Обретя транспорт, Тедд осмелел и решился на последнюю попытку:

– А звукокоридор у тебя, правда, есть? Покажи, я не верю!

Густая сеть тончайших каналов, похожая на кровеносную систему, побежала по поверхности. Тедд, наклонившись, прокричал:

– Трини, Грег. квадрат 9А-М. Ко мне! Осторожно – ре… Два коннара на предельной скорости мчались к реке, и

ребята встревоженно обсуждали возникший ниоткуда и позвавший их отчаянный голос друга.

На обзорных экранах машин они одновременно увидели взмахивающие руку и ногу Тедда.

Будто плавал в реке человек…