"Клыки на погонах" - читать интересную книгу автора (Михальчук Владимир)

(оперативная)

— Уверен, что правильно сделал, подставив веер?

В голосе Ходжи ощущается насмешка. Но я догадываюсь: это — наиграно. Ведь не позволит он умереть человеку. Тем более, что этот человек является важным звеном, одним из трех, формирующих местную магию конца света.

Правитель оказался довольно приятным собеседником. Это если не вспоминать о некотором душке навоза, которым здесь пахнут не только селяне, но и самые настоящие короли. Впрочем, аборигенов я пока видел недостаточно, чтобы сделать окончательные выводы. Большинство рыцарей, еще недавно принадлежащих к королевской дружине, лежат мертвыми в грязи. Это оправдывает грязнуль. Ведь не поднимешь их, и не спросишь: почему так редко моетесь? Бедняга-Прасс, неизвестно из-за чего валяющийся в обмороке, может себе позволить так благоухать. Вон сколько крови натекло со множества порезов на его теле. Хотя кровь никогда и не пахнет так отвратно, в сочетании с запахом пота может создаваться подобный эффект. Но вот душок от правителя Преогара… "Душок" — легко сказано. Немытые ноги короля, едва он снял сапоги чтобы почесать мозоль, перебивали вонь от падали, растерзанной в лесу.

Я сдерживаюсь от комментариев насчет нечистоплотности Эквитея. Здесь может царить религия, запрещающая мыть пятки и за ушами. Еще обижу монарха ненароком.

— Пока не разберемся, в чем здесь дело, — отвечаю Наследиеву, — даже волосок не упадет с его монаршеского котелка.

— Мне нравится ваше человеколюбие, — стонет Эквитей.

Он тяжело дышит. Еще бы — выдержать такой удар! Согнулась даже толстая на вид кираса. Но благодаря магическому вееру, стрелу удалось отбить. Вон она пытается потонуть во рву. Еще несколько секунд, и ей удастся это сделать. Халтура! Настоящая стрела не должна пойти ко дну — вес древка, то бишь деревяшки, обязательно перевесит вес острия.

Король поднимается с колен. И ругается, словно бы не представитель правящего рода, а самый распоследний продавец рыбы на сельском базаре.

— Я вам дам рыцаря Герта! Я вам сейчас дам мертвого короля! Псы шелудивые.

Эквитей выкрикивает это и тотчас бросается обратно наземь. Теперь ругается потише.

На этот раз воздух рябит от стрел. Наверху сидит всего десяток стражников, но стреляют они без остановки. Не менее чем по колчану каждый истратил. При таком количестве железа веер не поможет. Мне не остается ничего лучшего, как сбросить Прасса нам под ноги и заслониться от летящей смерти носилками. Тяжелые снаряды вспаривают землю около нас, словно большие градины стучат по нашему незатейливому щиту. Изо рва доносится громкий всплеск.

С тихим вскриком в воду погружается Наследиев. Надеюсь, ничего серьезного. Вдруг какой-то идиот догадался пустить стрелу с серебряным острием? Мало ли чего тут может случиться, если монархи разбрасываются почем зря целыми возами серебра…

— Это не человеколюбие, — сообщаю правителю. — Это производственная, вернее — оперативная необходимость: сохранить вам жизнь.

— Понятно. Теперь буду думать, прежде чем досыпать драгоценностей в ваш мешок.

Невероятно, он обиделся! А я-то думал, что все правители, как один — расчетливые бессердечные сволочи и не уважают жизнь обычных смертных. С другой стороны, речь идет о его собственной жизни. Кому приятно осознавать, что тебя ценят не из-за личных заслуг, качеств или красоты неземной, а только ради "оперативной необходимости". Я бы тоже приуныл.

Тем временем на стене хохочут. Стражники явно подвыпившие, к тому же во мраке трудно увидеть детали. Им кажется, что враг покорно сложил белые косточки у рва.

— Гляди как перемешались после залпа, — орет какой-то олух, намекая на наше убежище под волокушами. — Мы им так наподдали, что их тела превратились в груду неподвижного мяса!

— Откроем ворота, посмотрим? — молодой голос.

— Можно открыть, но можно подождать и до утра.

— Сдурел? — даже с такого расстояния отчетливо слышен звук оплеухи. — Хочешь чтобы нас звери сожрали? Видел, сколько рыцарей вернулось после битвы?

— Всего восемьсот, — ответил парень.

— Не восемьсот, — поправляют его, — а восемьсот сорок шесть. Вместе с десятью сотнями лучников это будет…

Пауза. Можно отчетливо представить, как один из стражников подсчитывает, неслышно шевеля губами и загибая пальцы.

— … Тысячу восемьсот сорок шесть. Да еще монахи во главе с епископом. И можно добавить оруженосцев… Итого…

— Хорошо, что в честь смерти короля открыли все запасы пива, — это сказано очень довольным тоном. — Люблю погибшего! Вот как только он окочурился — так сразу полюбил.

Доносится звук смачной отрыжки.

Я с немым укором смотрю на Эквитея. Были бы у меня такие подданные, как те, что сейчас протирают задницы на стенах… Да я бы совершил ритуальное самоубийство, фамильный демон мне под хвост! Ведь подойди сюда враги — мигом узнают о численности армии, состоянии защиты столицы и прочие милые вещи. Хорошо хоть не враг у столичных ворот. Или враг?

Король скрипит зубами. Я его прекрасно понимаю. Ситуации хуже не придумаешь. В один день лишиться армии, столицы, королевства да еще веры в светлую любовь. Впрочем, держится старичок неплохо.

— И зачем этих идиотов было арифметике учить? — причитает он.

— Возможно, чтобы, попади к вашим войскам вражеский шпион, — отвечаю, — он сразу же умер? От радости! Надо же — не успел даже в город попасть, как точно узнаешь про обороноспособность столицы.

— Да уж.

— А старик хорош был, — доносится со стены. — Сколько битв, а? Сколько славных городов мы взяли! А сколько вина выпили за победы! Ни при каком другом короле так не было. Молодец Эквитей!

— Вот только дочь у него дрянь.

— Дрянь! — соглашаются все. — И королева, даром что красавица, тоже не в себе. Странная какая-то… Бормочет вечно, будто колдует. И во двор редко выходит, словно где-нибудь в подземельях живет, а не в палатах.

— Но старик все равно хорош был. Герой!

— Точно. Выпьем за усопшего. Надеюсь, это не он там подо рвом валяется в болоте. Не хочу на себе смерть такого человека тащить. Пусть лучше окажется, что его грабители обобрали и пришли в город за вознаграждением.

— А мне все равно, пусть только рыцарь Герт раскошелится за корону.

— Тихо вы! За старика пьем…

Стук деревянных кружек. Стражники весело смеются. Кажется, они уже приписали нас к числу павших. Также забыли и о Ходже.

А лисоборотень тем временем выбирается из воды. У стражников нет ночного зрения, как у меня. Да и сбросить факел они не догадались. Или побоялись, что он угодит в ров. Потому им не виден щуплый силуэт, крадущийся вдоль городской стены.

Прыжок, тускло поблескивают когти. Наследиев цепляется за невидимые с такого расстояния трещины между камнями. Несколько секунд висит. Видимо, ищет оптимальный для подъема путь. Затем резко подтягивается и подлезает еще выше. Не проходит и трех минут, как лис-перевертыш уже лежит на краешке стены.

Знакомое шипение Карателя. Гогочущие стражники вдруг резко умолкают. Затем слышится несколько сдавленных вскриков. Если наверху бушует драка, то снизу ее совершенно не разглядеть.

— Какого демона он туда поперся?

Дурацкий вопрос, но королю это простительно. Видимо, он не верит, что какой-то щуплый мужичок в состоянии победить десяток, а то и больше, здоровенных стражников. Отвечу: все возможно. Ходжа с легкостью разделается с ними. Это если у них нету слаженной фаланги, вооруженной топорами и копьями, серебра или еще нескольких десятков человек. В другом случае Наследиев справится с такой задачей.

— Его ведь заметят соседние посты! — Эквитей делает попытку выползти из-под укрытия. Словно бы его появление может чем-то помочь лису. Или этот седой чудак спешит на подмогу своим людям?

Сначала я его удерживаю, потом сдаюсь. Демонстративно отбрасываю волокуши. Мол, мне-то стрелы нипочем, а ты потом будешь из задницы мыльные пузыри пускать. Это приводит короля в чувство. Он хватается за оброненные носилки и вновь приподнимает их над нами.

— Я так задумал оборону, чтобы любая стычка со стражниками была замечена двумя соседними караулами.

Словно в подтверждение слов Эквитея, стена вдруг вспыхивает десятками факелов. Они пока еще далеко, но не пройдет и нескольких минут, как Ходжу успешно отделают и мелкими частями сбросят в ров.

Тихое сражение перерастает в громкий бой. На помощь павшим защитникам города приходят новые силы. Бойцам удается построиться в ряд и оттеснить Наследиева к парапету. Его силуэт возникает на фоне трепещущих огней. Следом шагает шеренга стражников. Молодцы — догадались, что против столь ловкого фехтовальщика может помочь только организованная оборона.

Лисоборотень управляется с Карателем просто отменно. Он не использует оружие во всех его модификациях, превратил его в оптимизированный полуторный меч, окруженный силовой спиралью. Завел одну руку за спину, словно спортивный фехтовальщик и успешно сражается со стражей. Ни одного превращения в "огненный хлыст", ни одного "плевка медузы". Только чуть изгибает лезвие в необходимый момент. Выкручивает рукоять, когда чужой клинок попадает между силовыми кольцами Карателя. И, меч, вырванный из рук какого-то неретивого бойца, летит во тьму. За этим мгновенно следует тычок в зубы или пинок в грудь. Очередное тело исчезает из вида. Ходжа пригибается, вновь отводит левую руку назад и виртуозно поражает кого-то в самую макушку. Короткая вспышка, и шлем защитника столицы окутывается ореолом сизого дыма.

Почти все выпады королевских воинов проходят мимо. Лис уворачивается от сильных ударов и парирует самые коварные. Ему помогает то, что почти все рыцари вдребезги пьяны.

— Да ваши вояки не в состоянии попасть мечом даже по собственной ноге, не то что по юркому Наследиеву, — смеюсь я. — А, нет, простите… По собственной коленке они как раз попасть горазды.

В поддержку моим словам раздается вскрик. Закованное в металлические пластины тело грохается в ров. Поднимаются высокие волны, нас с королем окатывает смердящим холодком.

— Воду во рву вы явно меняете не чаще, чем моетесь, — ворчу я и утираюсь рукавом куртки.

— А зачем? — интересуется Эквитей. — Каждой весной вода сама стекает вниз, когда разливаются реки. Летом, как сейчас, частенько мельчает, ну а зимой покрывается толстым слоем льда.

Я молчу. В другой раз расскажу ему о некоторых опасных заболеваниях, которые возникают в условиях антисанитарии. Проведу такую же занудную лекцию, как на Курсах Самых Младших Офицеров. Но это потом. А сейчас меня больше интересует судьба Наследиева.

Вижу, подчиненному не помешает моя посильная помощь. Короля в счет не беру — не пристало старичку карабкаться по стенам. Тем более в таких доспехах высоко не заберешься.

Ходжу потихоньку окружают. Да и сам он выдыхается: становится медлительным, оружие все чаще направлено клинком вниз. А ведь если бы не подчинялся Уставу, полегче бы пришлось. Нам запрещается убивать разумных созданий в других мирах. Если только они не мешают непосредственному выполнению оперативной задачи.

— Вот зараза, — ругаюсь я и приподнимаюсь на колено. — Наследиев, сзади!

За спиной лиса-перевертыша возникает стражник. Внезапно, словно бы сидел где-нибудь под парапетом и ждал ничего не подозревающую жертву. Двуручный топор в руках рыцаря даже на расстоянии выглядит внушительно. От такого удара ничего не поможет — ни регенерация, ни способности оборотня. В худшем случае Ходжа отправится в местный вариант Царствия На Небеси. В лучшем я получу совершенно безмозглого подчиненного. Потому как после раскраивающего удара по голове мало кто останется в хорошем уме и здравии.

Рывком прикладываю Каратель к плечу. Трезубец на кончике клинка немедленно повинуется моей мысли и превращается в мушку. Кольцо у рукояти изгибается и удлиняется, создавая ложбинку прицела. Без мозгомпьютера, который привычно сделал бы автоматическую наводку на мушку, прицелиться трудно. Но возможно. Хвала всем богам и фамильному демону заодно под хвост! Какое счастье иметь ночное зрение.

— Не жить подлецу! — рычу я. — Моих людей никто не лупит со спины!

Нажимаю кнопку на рукояти и оружие вздрагивает. Одно из колец спирали отделяется от остальных и летит вперед, направленное по серебряному стержню. Происходит это с невероятной скоростью. Мои глаза не замечают настолько быстрого движения. Что уж говорить о короле. Он видит только невнятный взблеск. А вслед за этим на стене покачивается подлый стражник.

Рыцарь хватается за шею. В этом месте, могу предположить, сквозь кожаную подкладку шлема прорывается острый диск. Магиталл черкает негодяя по яремной вене. Это если мне удался выстрел. Если не удался, то стражник отделается распоротым ухом.

Топор выпадает из рук. Вояка обеими руками пытается остановить хлещущую кровь. Удается это ему или нет, мы не знаем. Он теряет равновесие и перевешивается через парапет. К его несчастью, попадает он не в ров, а на короткий каменный барьер под стеной. Зрелище не для слабонервных. Тем более звук… Хотя, как по мне, то это можно сравнить с падением запеченной в фольге курицы на стол.

Эквитей что-то бормочет. Понимаю: ему жалко своих людей. Ведь большинство подоспевших рыцарей даже не подозревает о возвращении короля. А мне почему-то кажется, здесь многие будут верны своему монарху. Бойкий старичок, правильный. И энергичный.

— Эй, свиньи! — кричит правитель. — Я законный владыка Преогара! Немедленно бросайте оружие и отойдите от этого господина.

— Король умер! — отвечают ему.

Рыцари продолжают осаждать Ходжу. Мой друг выглядит неважно. Прислонился к бортику и едва ворочает Карателем. Не пройдет и нескольких минут, как его порубают на куски.

— Да не умер я, олухи! — орет Эквитей. — Король вернулся!

— Сказано, умер, — не верят воины, — значит умер! Сам епископ Шрухан молебен заупокойную читал.

— Ну как он мог читать, если тела не было? — шепчет ошарашенный правитель. — Как он мог? Меня! Похоронить… Не отправив спасательную экспедицию. Ну ладно — Герт. Эта самовлюбленная сволочь всегда хоть издалека, да зарилась на трон. Но Шрухан? Не могу поверить… Ведь мы же друзья.

И это глава крупного государства? Наивный, словно маленький ребенок. Считает, что может все время торчать в венце и никогда не знать измены. Странный мир. Надо будет поковыряться в сборниках их местных Законов Природы и Богов. Вдруг там написано, что здешние правители должны умирать исключительно своей смертью.

— Как только прорвемся в город, — говорит мне Эквитей, — сразу пойдем в церковь Четырех Камней и попросим благословение этого достойного жреца. Он выйдет к народу и скажет, что я жив. Неприятности закончатся.

— На время, — буркаю я.

Видимо, этот Шрухан пользуется у него немалым уважением и влиянием. Хотя есть смутные подозрения насчет епископской верности, разубеждать короля пока не буду. Стремлюсь ко своему подчиненному.

У Карателей имеется очень занятное свойство. Поскольку они созданы из колдовского сплава — магиталла, то могут притягиваться на небольших дистанциях. В смысле резко сокращать расстояние между собой. Вместе со своими владельцами, конечно.

Активировать подобную опцию не всегда приятно. Некоторые действия такого рода иногда заканчиваются летальным исходом. Но Ходжа там долго не продержится. На рукояти моего клинка мигает сигнальный камень-датчик. Это означает, что Наследиев уже давно включил "притяжение сплавов". Мне остается только шевельнуть мизинцем. Палец надавливает на манипуляционную выпуклость. И…

Рывок. Кажется, моя ключица сейчас треснет. Неизвестная сила швыряет меня вперед и вверх, мотает мое тело в воздухе. Глаза до боли зажмурены — ненавижу полеты. Снизу доносится "вы куд…" голосом Эквитея.

Я ору так, что король в ужасе закрывает уши. Стражники на стене тоже немного не в себе. Еще бы! Из темноты вдруг арбалетным болтом вылетает громадное тело с большим алеющим клинком. Тело, то бишь я, держится за свой Каратель, словно утопающий матрос за бакен. И болтает ногами в воздухе. От этого нехитрого приема несколько рыцарей валятся со стены. Прошу прощения — я не нарочно сапогами…

"Притяжение сплавов" не знает границ. Все активированные Каратели, где бы они не находились в стометровой зоне, сейчас бы прибыли сюда вместе со своими владельцами. Это очень удобно для предводителей групп. Представьте, что вас оттеснили враги, а все ваши подчиненные остались где-нибудь за толпой разъяренных нехороших дядечек. Нажимаете на выпуклость — и все: вы уже в обществе друзей спокойно отбиваетесь от ошеломленных противников, разбросанных силой "притяжения".

Я со свистом врезаюсь в стоящего перед Ходжой рыцаря. Тот от неожиданности верещит и раскидывает руки, чтобы не упасть. Меч звякает к его ногам, а сам стражник рефлекторно заключает в объятья Наследиева. Мой подчиненный в свою очередь придерживает его — чтобы не упал. А я держусь за стражника с другой стороны. Эдакий бутерброд из пары краюх хлеба пятнистого цвета и закованная в железо колбаса между ними.

— Срамота, — сплевывает какой-то стражник. — В жизни не видел, чтобы мужики обнимались.

Этих уважаемых граждан да в вампирьи гетто у нас в Валибуре. Что там творится! Еще и не такое увидишь… А ведь во многих мирах считается, что вампиры очень благородные создания.

— Сбросим их в ров, — рычат рыцари.

Мы с Наследиевым укладываем пришибленного защитника. И сдерживаем натиск королевской дружины. Вдвоем это сделать попроще. Хотя подчиненный устал, но все же помогает мне оттеснить рыцарей. Работаем слажено. Сначала наступаю я, Ходжа отдыхает. Потом наоборот. Смертоносные опции Карателя не активирую — нельзя этого делать. У нас категорический запрет на истребление местного населения. Они ведь защищают город от мерзких захватчиков. И плевать, что захватчики — мы.

Разворачиваем заточку на клинках вовнутрь и лупим воинов по шлемам. Усиленные пневмагией Каратели гулко ударяют по железу. Наше оружие — это вам не детские игрушки. Превращенный в дубинку Каратель бьет со страшной силой. Проводя аналогии, можно сравнить силу такого удара с силой падения средних размеров наковальни, опущенной рыцарю на голову. Стражники моментально теряют сознание и валятся нам под ноги.

Спустя несколько минут мы очищаем стену от трех свободных отрядов дружины. Остальные рыцари слишком заняты празднованием смерти короля, чтобы заметить отсутствие соседних патрулей.

Я ворочаю тяжелым коробом и опускаю мост. Механизм поддается очень тяжело, приходится едва ли не прыгать по рукоятям. Мысленно ругаю подчиненного. Наследиеву всегда достается работа полегче. Подумаешь, подтащить двухсоткилограммового рыцаря за ноги и засунуть его в тесную комнатку! Ходжа затаскивает неподвижные тела в башенку привратника. "Выключенных", как мы называем по-оперативному, настолько много, что ему приходится паковать их в трехслойную кучу. Надеюсь, те, кто лежат внизу, не задохнутся под весом своих товарищей.

Наконец мост ударяется в ложу и замирает. Поднимается едва видимая при свете факелов волна пыли. Я не в силах сдвинуть громадную створку в одиночку, зову Наследиева. Вдвоем с Ходжой мы немного приоткрываем ее. Ворота едва поворачиваются на толстых петлях.

Король шагает по мосту, храня на лице выражение уязвленного достоинства. Разорванный во многих местах плащ грозно развевается на ночном ветру. Корона угрюмо поблескивает под светом звезд. Монарх хмурит брови и жует плотно сжатыми губами.

— Сколько моих людей вы убили, ироды?

Законный вопрос. Ходжа молчит и смотрит на меня. Я в свою очередь считаю, что Эквитею не желательно знать о некоторых запретах для нас. Услышит, что мы не имеем права убивать здесь каждого, и распояшется. Были случаи, когда правители некоторых не слишком продвинутых миров манипулировали доверчивыми оперативниками Валибура. Однажды, пользуясь нашим доверием, один император умудрился завоевать половину своего Отражения. Ох и досталось тогда руководителю миссии! Еще бы: должен был упаковать в Скалу-под-Небом какого-то несчастного геройчика, а поднял войной целый материк. И это только из-за хитрости местного монарха. Впрочем, это совершенно другая история. Героя тогда поймали, но столько народу погубили — не счесть. А то, что именно я в те времена облажался, никому знать не положено.

— Мы никого не лишаем жизни без надобности. Лично я не убил ни одного, — успокаиваю короля. — Разве что кроме типа, который не совсем попал в ров…

— Да он точно умер — в такую кашу превратился, — Эквитей злится. — Моя воля — казнил бы вас!

Э, совсем старик совесть потерял. Мы его город стараемся вернуть ему же, а он тут когти показывает.

— Этого бы не случилось, — миролюбиво говорит Наследиев, — если бы некоторые правители думали головой, а не ягодичными мышцами.

— Что? — Эквитей в негодовании. Но его лицо под примятым шлемом заливается краской. Понимает: только себя он должен упрекать. Один из зубцов короны немного отогнут в сторону — результат нападения какого-то зверя. Учитывая примятый нагрудник и прорехи в мантии, выглядит монарх довольно комично.

— Если бы вы подпустили зверей к городу и спокойно истратили запасы стрел на звериные шкуры, — поясняет Ходжа, — до такого бы не дошло.

— Но ведь я…

— Показали молодецкую удаль. Сгубили кучу народа и теперь пытаетесь отыграться на ни в чем не виноватых пришельцах.

— И…

— Теперь не критикуйте наши методы! — отрезает Наследиев.

Вот это молоток! Мне бы научиться так легко успокаивать народ и решать конфликты. Надеюсь, смогу дожить до возраста лисоборотня. Каким же тогда командиром я стану!

Пристыженный Эквитей замолкает и шагает вперед.

— Стоп, — окликаю его. — Вы куда?

— В свой дворец, — он отвечает с таким видом, будто перед ним не хват-майор, а обитатель заведения для душевнобольных. — Прикажу повесить мятежников во главе с рыцарем Гертом, отужинаю и лягу спать.

Сказано это удивительно будничным тоном. Словно бы кроме еды и сна монарх каждый день занимается составлением графика работы виселицы.

— Во дворец мы пойдем, но не в таком виде.

— Это как? — не понимает король.

А мы уже снимаем с него корону и золоченый шлем. Превратившийся в тряпье плащ летит в ров, украшенная резными лилиями кираса следует за ней. Монарх протестует недолго — все же не дурак, много прожил.

Одеваем Эквитея в доспехи обычного рыцаря. Могли бы нарядить его лучником, но, боюсь, как бы в драке не повредили бедного правителя. А то ведь еще придется разбираться с неизвестной магией, берущей в нем начало. Предполагаю, исследовать хладный труп будет не слишком удобно. Еще, чего доброго, колдовство Творцов улетучится после его смерти.

Набрасываем на себя плащи защитников. Нам доспехи без надобности. До тех пор, пока здешние обитатели не пронюхали про серебро. Судя по всему, в этом мире никакие оборотни не водятся. Также король не имеет понятия о вампирах. Не Отражение, а настоящий рай! Если бы еще солнце не бушевало.

Мы решаем, что двигаться в открытую — не самая лучшая идея. Пьяный народ несомненно сейчас очень любит своего покровителя. Но могут и за покойника принять. А погибнуть от рук перепуганной толпы нам не слишком улыбается. В любом случае среди празднующих найдется не один плохой человек, которому Эквитей когда-то перешел дорогу. М-да, править людьми — неблагодарная профессия. Хотя, лично я бы, наверное, не отказался. Хват-генералиссимуса Зубарева народ обожал бы безумно. Но кто же меня к престолу пустит? Мелкого оперативника… Эх, хваленое самолюбие оборотней…

Обуреваемый думами, какой бы из меня получился Мэр, вместо смертоборотня Дамнтудеса, я двигаюсь следом за королем.

Очень сыро. Камень под ногами влажен от ночного тумана. На фундаментах и стенах многих домов произрастает чернеющий мох. Окошки в домах похожи на бойницы. И понятно почему — солнечного света здесь много не увидишь. Уж тем более не пустишь его в жилище. Строения плотно прижаты друг к другу. Крыши нависают над нашими головами, не оставляя ни малейшего просвета для неба.

— Очень удобно, — поясняет король. Он кивает на сомкнутые в одно целое крыши. — Когда под стенами враг открывает стрельбу, ни один снаряд не упадет на мирных жителей.

Киваю в ответ. Действительно мудро придумано. Не то, что у нас. Когда на Валибур накатывает очередная армия объединенных сил Хаоса и Дальних Кругов, на улицу хоть не выходи. Обязательно напорешься на огненный булыжник или на десант демонов-истребителей. Интересно, а король знает о существовании магических баллист или онагров?

Мы крадемся узенькими улочками, старательно избегая площади перед дворцом. Затхлый воздух столицы омерзительно воняет. Размышляю над тем, что мозоли Эквитея пахнут не настолько плохо. Здесь есть вонища и погаже. Вон, аборигены фекалии выбрасывают прямо во двор. Вперемешку с остатками пищи, картофельными отрубями и рыбьей чешуей это выглядит ободряюще.

— Когда-нибудь разбогатею и открою здесь курорт, — сипит Ходжа. Он изо всех сил сжимает нос. Его глаза залиты слезами — здешнюю мостовую покрывает довольно едкая субстанция.

— С ума сошел?

Подозреваю, что этот запах очень неблагоприятно повлиял на моего подчиненного.

— Почему же? Да народ кучу денег будет платить, чтобы здесь оказаться!

Я молчу и думаю о том, как бы проверить у Наследиева температуру.

— Пятиминутная прогулка сими грязными улочками, — хрипит Ходжа, — и проходит любой насморк! Любой гайморит! И, есть мысль, даже астматические заболевания.

— Лучше думай на тему оперативного задания, — ворчу на него.

Я уверен, что из подчиненного не получится доктор. Первый же пациент после такого "лечения" удавит его своими собственными руками. Если переживет, конечно, подобную процедуру.

— Дышите ртом — так легче, — советует король.

Он ступает себе вперед, гордо задрав голову. Ему хорошо — всю жизнь провел в этих местах.

Когда мы проходим вблизи площади, Эквитей напрягается. Я догадываюсь, что творится в душе монарха.

Вернулся в родной город, свои владения, и тут — на тебе. Никто не ждет, тебя уже похоронили. Мало того, некоторые умники платят деньги страже, чтобы предположение о мертвом короле оставалось правдивым. На тебя нападают твои же подданные.

— И это после того как оказалось, что твоя жена — брехливая паскуда, а войско бежало в страхе, — шепчет Эквитей. — Порву Герта! Чтобы его дворняги съели…

Впрочем, владыке Преогара удается держать себя в руках. Мне определенно нравится этот старик! Даром что простой человек. Вон как жизнь его швыряет — а он все держится.

Воздух колеблется вместе с нотами поминальной песни. Жители столицы поют ее уже в который раз. Я даже ухитряюсь запомнить несколько куплетов. Мне начинают нравится местные обычаи. Еще ни в каком другом мире не слышал, чтобы похоронные мотивы напевали в веселом угаре.

Многоголосная песня реет над городом. Пьяные вопли и визг распутных женщин создают ей еще более обидный аккомпанемент.

— Повешу Трупсия, — скрипит зубами Эквитей. — Как он посмел про меня такое написать?

— А вы думали, ваше величество, — не сдерживаюсь я, — что о вас будут скорбеть до Последнего Страшного Судилища?

— Что такое этот последний суд? — интересуется монарх. Видимо, пытается не отвлекаться на обидные стишки.

Я беру его под локоть и увожу подальше от поворота на площадь. По дороге рассказываю о том, что в большинстве миров (а в его понимании — на далеком южном материке) существует такая религия. Многие смертные не верят в реинкарнацию души. Они предполагают, что, умирая, попадают либо на небо, либо под землю. А когда-нибудь все миры накроются громадным медным тазом, как вот местное солнце, и случится Страшное Судилище.

Король не может понять, как это все накроется каким-то тазом и мне приходится пояснять.

— А что после этого Судилища? — спрашивает Эквитей.

— Вероятно, — задумчиво изрекаю я, — все будут счастливы.

— Занятная религия… У нас каждый человек должен прожить четыре жизни — по одной в каждом из Четырех Камней. А затем…

— Очень интересно, — обрываю его. — Только давайте об этом в другой раз.

Вижу, что в глазах правителя зажигается фанатический огонек. Вот почему этот епископ Шрухан пользуется таким влиянием на Эквитея. Лично я не слишком религиозный оборотень. Не то, что Трешка, протирающий колени на каждом предвечернике. Мне теологические диспуты ни к чему. Проще затеять какую-нибудь драку или засадить очередного геройчика за решетку. Ну, или задание выполнить в крайнем случае.

Вслед нам звучат нестройные напевы поминальной песни:

— Мы пришли, — спустя какое-то время сообщает монарх.

Мы стоим около стены высокой башни. Она является пристройкой большого белокаменного дворца. Фундамент строения далеко выдается на улицу, заблокировав большую половину прохода. Словно произрастая на мощном корню, башня напоминает многолетний дуб. Или высокую скалу на широком основании — верхушки не видно. Сквозь туман и влажную дымку городских испарений слабо прогладываются две освещенные бойницы. Они расположены на немалой высоте.

— Неужели придется переться по стенке? — вздыхает Ходжа.

Король разводит руками.

— Вход в башню только один — изнутри дворца. Астролог очень любит уединение и приказал замуровать выход на улицу.

Я оцениваю множество выступов, украшающих башню. Они словно спираль поднимаются по стене, их ряды теряются в темноте.

Воспользоваться "притяжением" Карателей сегодня больше не удастся. Они должны накопить магической энергии для следующих манипуляций.

— Подождите нас здесь, ваше величество. Мы взберемся к астрологу и спустим веревку.

Эквитей согласно кивает. Ясное дело: не в королевских обычаях карабкаться по стенкам.

Потерев ладонью о ладонь я первым хватаюсь за выступ. Ходжа следует за мной, когда мне удается преодолеть первые десять метров. Правильно делает. Если сорвусь, будет меньше шансов, что задену его. Возможно, и не разобьюсь насмерть, но покалечиться не желаю.

И что за дурацкие мысли лезут в голову? Возвращается боязнь высоты… Надо будет пойти к штатному психологу. Совершенно не берегу себя на этой оперативной службе!

Снизу доносится шорох. Король таки не выдержал и полез следом за нами.