ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Сара оценивающе смотрела на результат своей работы. Горничная уже расстелила на столе скатерть и теперь натирала старинный шкаф медовым воском. Когда стенам вернули их исконный вид, этот шкаф подошел сюда лучше некуда. Он стоял в комнате так, словно вернулся на родное место.

– Спасибо, – поблагодарила Сара рабочих на илларийском наречии. Это было единственное слово, которое она успела выучить за четыре дня своего пребывания в замке.

Горничная робко улыбнулась, но стало ясно, что присутствие чужого человека ей мешало. Тогда Сара, взяв все необходимое для работы, вышла в коридор, решив посидеть на террасе возле внутреннего садика.

Но там она отложила в сторону блокнот и ручку и, присев на деревянную лавку, стала просто наслаждаться погожим деньком и спелым как яблоко солнцем, любуясь великолепием красок сада.

Гейб до сих пор ни разу не выходил на связь. Правда, она его и не особенно ждала. Но тогда почему же она так скучает? Может, он наконец-то понял свою ошибку и теперь решил уехать подальше, выждав, когда она покинет замок.

Это было бы самое лучшее, подумала Сара. И в этот самый момент внутри нее что-то больно кольнуло.

Всего четыре дня назад она приехала сюда с надеждой, что этот проект даст начало ее карьере. И вот как все обернулось. Возможно, и к лучшему, что Гейба тут нет.

Однако он не оставил ее на произвол судьбы. В первый же вечер, когда осталась одна, она попробовала открыть дверь, но дверь оказалась заперта. Наверное, слуга счел за благо запереть на ночь любовницу своего хозяина.

Нет, подумала она, подняв лицо к солнцу, Вебстер не стал бы этого делать. Наверняка Гейб дал распоряжение Марии.

Постепенно в ней созрело твердое решение. Независимо от того, забеременеет она или нет, ей лучше всего вернуться на остров, где она будет в полной безопасности. Гейбу не найти ее там. А в случае чего друзья придут на помощь.

Но пока она здесь, надо постараться выведать у Марии судьбу рубинов. А уж потом со спокойной совестью покинуть замок и начать новую жизнь на острове. И забыть про Гейба.

Эх, что же ты себя обманываешь? – с горечью сказала себе Сара, пытаясь сдержать накатившие слезы. Имя ее мучителя было навечно выгравировано в ее сердце. Она непрестанно думала о нем, несмотря на всю ту боль, что он ей причинил. Гейб...

И, словно бы ворвавшись в ее мысли и прочитав их, он внезапно оказался рядом возле нее.

– Мне сказали, ты перевернула замок вверх дном

Медленно, очень медленно девушка повернулась на его голос.

Он стоял в двух шагах от нее, высокий и, как всегда, неотразимый. Правда, немного уставший, как ей показалось.

– Мне просто хотелось показать тебе, что замку можно вернуть его былое величие, – ответила она, старательно сдерживая любые проявления охватившей ее радости.

– Величие? – его брови удивленно поднялись вверх.

– Понимаешь, до сих пор интерьеры замка смотрелись слишком мрачно и аляповато. Начиная с гостиной и заканчивая подземельем. – Сара опустила голову, произнеся последнее слово. Ей не хотелось, чтобы Гейб видел выражение ее лица. – У твоего кузена начисто отсутствовал вкус. Это ведь замок, а не загородный особняк, поэтому вся мебель должна быть выдержана в определенном стиле.

Девушка замолчала.

– Продолжай, – велел Гейб.

– Я уже оформила спальню так, как мне хотелось. Теперь ты можешь посмотреть, – сказала она. – Кстати, вчера сюда приезжал какой-то мужчина, местный фермер, и привез удивительный образец старинной французской мебели, платяной шкаф. По его словам, этот шкаф когда-то принадлежал твоей семье. А он услышал, что ты собираешь всю мебель из замка. Как такое могло получиться? Почему шкаф оказался у фермера? Мария так и не смогла мне этого объяснить.

– Когда-то в свое время тиран приказал все уничтожить, – проговорил Гейб.

– Но почему? – удивилась она.

Гейб пожал своими широкими плечами.

– Он умел только разрушать, – ответил он.

– Тогда почему же он изменил свое решение?

– Ничего подобного. Свои решения он никогда не менял. Просто крестьяне подождали, пока он уедет, а потом пробрались в замок и вынесли всю мебель, спрятав ее по разным местам в долине. А некоторые самые массивные вещи остались в замке, в потайных комнатах.

Глаза Сары расширились от удивления.

– Да ладно. Какие еще потайные комнаты?

– Ну, в каждом уважающем себя замке есть секретные комнаты, – поведал он.

– Должно быть, жители очень любили твоих бабушку и дедушку.

– Просто они воспитывались в традиционном уважении к владельцам замка и привыкли во всем помогать им.

– В том числе и спасая мебель от уничтожения? Удивительно! Не скажу, что это традиционное проявление уважения и любви, – задумчиво произнесла она.

– Тут я согласен с тобой. Но моих предков всегда очень любили и уважали. – Неожиданно он сменил тему: – Скажи, как ты тут справлялась без меня? Очень устала?

– Спасибо, хорошо, – отозвалась она быстро. – У твоих слуг отличные манеры, и все они чрезвычайно обходительны.

Гейб не связывался с ней в период своего отсутствия, но, похоже, он прекрасно знал, чем она занималась все это время. Ей вдруг стало очень обидно.

Белозубая улыбка мелькнула на его лице. Колени девушки дрогнули.

– Я не просил их постоянно следить за тобой. Так, немного, для твоей же безопасности, – сказал он. – Впрочем, неважно. Вставай, покажешь мне свою комнату.

– Конечно.

Пусть он ненавидит ее. Наверняка, когда она уедет, он даже и не вспомнит о ней. Нет... теперь сам замок будет напоминать ему о ней! Ведь она вложила в свой труд столько любви!

Она внимательно наблюдала за ним, когда он рассматривал комнату.

– Я хотела сделать спальню удобной и в то же время старалась, чтобы она не утратила духа эпохи. Вся эта мебель была сделана настоящими мастерами из самого лучшего дерева.

Он посмотрел сначала на натертый воском шкаф, потом перевел взгляд на кровать с изящным балдахином и на древний персидский ковер. Его богатый узор как нельзя лучше гармонировал с цветом драпировки. И, наконец, взгляд мужчины упал на вазу с цветами, что стояла на подоконнике.

– Вебстер сказал мне, что я могу брать цветы из сада, – сказала она быстро.

– Конечно. У тебя прекрасный вкус.

– Я отобрала картины, которые посчитала подходящими, – добавила она.

– К сожалению, очень много личных вещей моих родственников было уничтожено.

– Мне так жаль. Я знаю, что значит потерять все.

Он иронично посмотрел на нее.

– Ну, я-то потерял вещи своих бабушки и дедушки. А как ты потеряла свои?

– Наш дом разрушил циклон. Ничего не спасли.

– Тогда и погибли твои родители?

– Моя мама. – Девушка отвернулась. – Отца я никогда не знала.

Гейб забыл об этом. Он внимательно посмотрел на девушку, так, словно бы видел ее в первый раз. В ней была, несомненно, гордость, сила характера. И еще что-то, не поддающееся сразу оценке, но что-то очень доброе и благородное. Но уже в следующую секунду он вспомнил ее измену с Хоуком и сразу душа его преисполнилась холодного цинизма. Женская красота делает мужчин слепыми, напомнил он себе. Поступки правдивее рассказывают о человеке, чем его слова и внешний вид. Сара – великолепная актриса и иногда кажется чуть ли не ангелом, а на самом деле воровка и лгунья.

– Как же ты выжила? – продолжил он расспрашивать свою собеседницу.

– Мама привязала меня к пальме. Пальма выдержала напор ветра и моря. А ее саму... смыло в море.

Может, это из-за детской психической травмы эта женщина решилась на воровство? Наверное, ей недоставало защищенности. Ведь в ее жизни не было отца. А деньги давали хоть какую-то стабильность и защищенность.

Какая ерунда! – подумалось Гейбу. И почему он теперь ищет для нее какое-то оправдание? Неужели он хочет ее вернуть?

Его тело тут же ответило с неожиданной силой. Да! Он хотел ее! Хотел, чтобы она была его женщиной.

Но это всего лишь похоть, напомнил он самому себе.

– Сколько тебе было тогда лет? – спросил он.

– Четырнадцать.

– А что было потом?

Она пожала плечами.

– Меня взяли к себе дедушка и бабушка. И мне пришлось уехать с острова и переселиться в Англию.

И она явно не была счастлива при этом, подумалось Гейбу. Это читалось в ее затуманенных печалью зеленых глазах.

Не без труда подавив еще один сочувственный порыв, Гейб спросил:

– Когда ты узнаешь, беременна ты или нет?

Сара отвернулась. Кровь бросилась ей в лицо.

– Надо подождать еще пару дней, – сказала она отсутствующим тоном.

– Хорошо. Значит, я не напрасно прихватил с собой проверочный тест, – произнес он довольно сухо. – Думаю, пригодится.

Девушка гордо подняла голову.

– Спасибо за заботу.

– И если ты забеременела, мы поженимся, – неожиданно продолжил он. – Мой ребенок не должен чувствовать себя брошенным.

– Не понимаю, – пробормотала она, не ожидавшая такого поворота – Я не прошу о финансовой поддержке, можешь не беспокоиться.

Он помрачнел.

– Я не об этом.

Что-то в его тоне задело девушку.

– Не хочешь быть похожим на своего кузена? – решила кольнуть она его.

– При чем тут мой кузен? У меня просто есть чувство ответственности. Если появится ребенок, мой долг позаботиться о нем и сделать все, чтобы он рос в нормальной семье.

В сердце девушки прокралась паника. Она посмотрела в невозмутимое лицо Гейба и выдохнула:

– Не глупи. Ты не можешь на мне жениться. Ты презираешь меня. И считаешь воровкой.

Грубое слово эхом отозвалось в комнате. Гейб пожал плечами.

– Вполне может так случиться, что, выйдя за меня замуж, ты неожиданно вспомнишь о том, где спрятала ожерелье «Кровь королевы», – его губы искривились в злой насмешке. – А мне будет радостно выманить его у тебя.

– Я не собираюсь быть твоей любовницей, даже если и забеременею, – решительно заявила девушка. Не хватало еще этого! С ума он сошел, что ли? И с вызовом добавила: – И как же ты собираешься бороться с моими недостатками? Будешь запирать меня каждый день в комнате? Или приставишь надсмотрщика? А вдруг мне опять взбредет в голову что-нибудь украсть? – ее голос звенел самой настоящей обидой. – Нет уж, спасибо! Я не собираюсь провести всю оставшуюся жизнь с человеком, который ни в грош меня не ставит, и будет следить за каждым моим шагом. Даже не надейся, ты не заставишь меня выйти за тебя замуж.

– Но если ты беременная, то сделаешь так, как я скажу, – сказал он. Его равнодушный тон оскорблял девушку больше всего. – Выйдешь за меня замуж, дашь имя ребенку, а потом разводись сколько хочешь. У нас эта процедура быстрая и несложная.

Опешившая девушка открыла рот. Нет, какая наглость!

– Ты что, правда думаешь, что я позволю тебе распоряжаться моей жизнью? Да кто ты такой? – воскликнула она.

– Я Габриэль Консидайн, представитель древнего и славного рода и, возможно, будущий правитель Илларии, – усмехнувшись, произнес он. В каждом его слове сквозила гордость. – И запомни раз и навсегда, если ты беременна, то ты носишь моего ребенка. А у этого ребенка уже есть законное место в жизни.

– Ну а если это будет мальчик? – продолжала возражать Сара. – Как ты поступишь в этом случае? Он же твой наследник. Разве может стать наследником сын воровки?

Гейб безжалостно перебил ее:

– Мальчик или девочка, все равно. Ребенок имеет право носить имя Консидайнов и занять место в семейном древе моего рода. И это не обсуждается.

Сара лишь судорожно вдохнула и закрыла глаза. Казалось, бороться против него бесполезно. Итак, он не любит ее. Он всего лишь выполняет свой долг чести по отношению к будущему ребенку. Да, похоже, он зациклился на этой идее.

– И это все, что тебя заботит? – спросила она. – Знаешь, я ведь смогу и сама позаботиться о малыше. Ты нам не нужен. Лучше никакого отца, чем такой, который сошел с ума на идее предательства...

– Лучше никакой матери, чем та, которая предаст тебя в любой момент, – в тон ей сказал он.

Невысказанный гнев охватил девушку. Так он вдобавок думает о том, чтобы отнять у нее ребенка? Никогда! Охваченная дикой яростью, Сара ударила его по лицу.

Наступила гнетущая тишина. Постепенно до девушки дошло, что она наделала.

– Боже, – зашептала она, – Гейб, прости... Прости меня.

Дрожащими пальцами она коснулась его губ и... не заметила, в какой момент обида и ярость превратились в иные чувства.

Когда Гейб обнял ее, она больше не сопротивлялась, а только повторяла:

– Мне так жаль! Прости!

– Ничего, – проговорил он. – Мы это исправим.

И коснулся губами ее дрожащих губ.

Господи, как же она его, оказывается, любила. И ничего не могла с собой поделать!

Он начал целовать ее, а потом подхватил на руки и понес в спальню.

Вряд ли они помнили сами, как оказались, уже обнаженные, в кровати. Страсть струилась по венам Сары, обжигая. Казалось, ей хотелось вжаться в него и раствориться в нем навсегда. Навсегда стать с ним единым существом. Не отпускать никогда и никуда. Если бы это было возможно!

– Ты чудесно пахнешь, – прошептала она ему на ухо.

– Это запах лосьона, – признался он хриплым голосом, прижимая ее к себе.

– Нет, не то. Другое, – возразила она, радуясь редкой возможности побыть с ним рядом. Как часто она просыпалась среде ночи и плакала от одиночества, плакала оттого, что Гейб был далеко от нее! – Мне нравится твой собственный запах.

– Правда? И какой же он? – игриво спросил он.

– Совсем особенный, ни на что не похожий, – лукаво отозвалась она.

– Да ну? – рассмеялся он и перевернулся на живот, потом навис над ней. – А знаешь, дорогая.... – Он немного помедлил, наслаждаясь зрелищем обнаженного тела Сары. – Ты ведь тоже пахнешь просто удивительно. Такая нежная и ароматная. Ты пахнешь свежестью и покоем.

И он склонился над ее призывно торчащим соском.

– А еще... еще ты пахнешь медом и кремом, клубникой и шампанским. Такая соблазнительная, что противостоять просто невозможно. И невозможно забыть.

Потом он закончил говорить и начал действовать. Девушка тоже решила помолчать и насладиться мгновениями близости. Тем более что они не так часто были в ее жизни.

Сара видела, как сильно Гейб хотел ее. И все же... надо отдать ему должное, он не торопился, превращая их ласки в волшебную любовную игру, как это бывало у них раньше, когда они еще доверяли друг другу.

Наконец Сара не выдержала и с мольбой пробормотала:

– Гейб, ради бога, пожалуйста...