"Летний зной" - читать интересную книгу автора (Исьемини Виктор)

ГЛАВА 39 Вейвер в Сантлаке

Когда схватка закончилась, и налетчики сбежали, люди ок-Ренгара не стали возобновлять штурм. В их лагере царил беспорядок, шатры были повалены, затоптаны, крестьяне из владений Дрейсов разбежались. Нужно было снова согнать их к стенам городка, оказать помощь раненным латникам. К тому же теперь у осаждающих не было тарана.

Вейверцы, убедившись, что нового приступа не будет, вздохнули с облегчением. Им тоже пришлось несладко. Когда осаждающие сумели подняться на стены, горожане оказались растеряны и обескуражены - слишком уж легко их сумели потеснить! Но затем осознали: победили, выстояли! Настроение стало меняться, чему немало способствовал священник. Клирик ходил по стенам и твердил, что воля Светлого хранит честных жителей Вейвера. Кто, как не Гилфинг, послал разбойных сеньоров напасть на лагерь? Вещал клирик так уверенно, что добрые мастера уверовали: они и впрямь состоят под особым покровительством свыше, божественная воля хранит их. Вот сейчас Пресветлый надоумил местных разбойников напасть на пришлых, а потом еще что-то ниспошлет, как бы ни обернулось дело - Вейвер смело может положиться на гилфингово заступничество.

Многие побежали в храм - славить Гилфинга. Стонали раненные, тут и там женщины рыдали над покалеченными и убитыми, но вейверцы были преисполнены веры и радости. Мастер Ривен, убедившись, что народ находится в подходящем расположении духа, занялся делом. Караванщик резонно полагал, что никто, кроме него, сейчас не способен управиться с заботами. Пока что город отбился, но сеньоры никуда не убрались, все так же сидят под стенами. Ривен велел своим подручным разобрать на доски таран, а сам отправился разыскивать плотников.

Не без труда удалось привлечь к делу городских старшин и заставить их оторваться от празднования победы. Тем, в свою очередь, тоже оказалось нелегко уговорить плотников поработать для города. И то сказать - задачка оказалась не из простых! Где праздник - там и песни, и вино. Откуда-то, будто сами собой взялись бочонки, чаши пошли по кругу. Где добром, а где и крепкой руганью Ривену удалось заставить городских чинить поврежденные ворота - тут пригодились бревна и доски разобранного тарана.

Вейверцы могли быть беспечными, но караванщик себе не мог позволить расслабиться. Сейчас мог бы оказаться очень полезен Гедор - он отлично умел убеждать, но, когда Ривен услыхал, что Мясник стал отцом, махнул рукой и не стал никого посылать за Гедором - понял, что бесполезно. Сам Ривен семьи не имел, ему родню заменяла дорога. Однако караванщик в странствиях насмотрелся на всевозможные проявления человеческих слабостей и прекрасно понимал, что Гедора кликать бесполезно, не придет. Однако и своими силами Ривен худо-бедно сумел заставить городских работать.

В лагере сеньоров тоже не теряли времени. Драки и потери были не в диковинку людям, которых привел к Вейверу Ренгар. Это были опытные разбойники, и подобные приключения не могли их обескуражить.

Ок-Ренгар разослал отряды латников, они снова принялись отыскивать местных селян и сгонять к Вейверу. Силой и угрозами к вечеру удалось собрать около сотни человек, остальных найти не удалось. Рыцари даже не озаботились тем, чтобы подобрать убитых и раненных. Сперва - взять город, затем мелочи.

Крестьяне слышали стоны раненных, доносящиеся из-под стен. Несколько человек - скорей глупцы, чем смельчаки - обратились к старику Ренгару с просьбой - подобрать умирающих земляков. Рыцарь с минуту размышлял, не велеть ли повесть наглецов? Он пребывал в скверном расположении духа, и сорвать злость на селянах было бы в самый раз... но они пока что были нужны.

- Ладно, - объявил сеньор ок-Ренгар. - Когда закончите мастерить новый таран, ленивые скоты, сможете сходить к вейверским стенам. Угостят вас стрелами или нет - не моя печаль. Но сперва я увижу готовый таран.

Когда селяне поспешно бросились к инструментам, рыцарь велел оруженосцу:

- Ступай, напомни им, чтоб навес сколачивали на совесть, им же завтра под стрелы идти. Если навес развалится, штурм придется отложить, а мне до Гангмара надоел этот город. Пусть не спешат, а работают со старанием.

Оруженосец сопроводил наказ господина парой ударов плетью. Вскоре стемнело, и работа продолжалась при свете факелов...

Когда навес был готово, крестьянам дозволили забрать раненных. Стоны к этому времени уже почти стихли.

Наутро ок-Ренгар оглядел жалкое ополчение - крестьяне не выспались, были сердиты и глядели хмуро. Заставить их лезть на стены - это несложно, гнева сеньоров они боятся куда сильней, чем вражеских стрел... но рыцарь был воякой опытным, для него было совершенно очевидно: эти не победят. К тому же селян маловато, чтобы от них был хоть какой-то толк. Вообще, рыцари-разбойники вроде старого Ренгара не продумывали стратегию заранее и не строили планов. Приказы, которые до сих пор отдавал рыцарь, он основывал на многолетнем опыте, так что ему не нужно было ломать голову, чтоб принять решение.

- Сынок, - велел он Ангольду, - возьми людей, поезжай по округе. Как бы не надумали возвратиться наши вчерашние гости. Может, мы задали им недостаточно сильную трепку?

- Ладно, отец, - кивнул долговязый рыцарь и отправился собирать латников.

Ангольд считал, что трепка была вполне изрядная. Но он понял, что поутру штурма не будет, и предпочел дозор унылому сидению в лагере. Отец послал нескольких воинов по деревням: не удастся ли согнать еще сервов к Вейверу? Если кто-то из местных дуралеев, пробегав ночь по окрестным лесам, надумал возвратиться домой, тут их и можно накрыть тепленькими. И сам ок-Ренгар тоже покинул лагерь, прихватив пару приятелей, таких же старых бандитов, как и он сам. Ветераны решили еще раз объехать вокруг города, оглядеть стены, не сыщется ли какой возможности влезть в Вейвер без боя.

Латникам и крестьянскому ополчению позволили передышку. Кстати, и походную кузницу развернули, так что можно было привести в порядок доспехи и оружие.

Ангольд поскакал от Вейвера по купеческой дороге - именно по ней вчера улепетывали налетчики. В десятке километров от Вейвера рыцарь повстречал авангард имперской армии. Младший Ренгар не сообразил, с кем имеет дело, принял имперцев за вчерашних беглецов. Впрочем, его ошибка была вполне простительна, в головном дозоре армии Алекиана было несколько воинов из тех, что сбежали из-под Вейвера. Их пустили вперед, поскольку они, местные, знали окрестности.

Два отряда, заметив друг друга, остановились. Вступать в бой никто не решился, и те, и другие, не сговариваясь, повернули коней. Алекиану доложили: встретили тех самых разбойников, что осаждают добрый город Вейвер. А Ангольд поскакал доложить отцу: враг возвращается.

Пока сэр Войс не мог исполнять обязанности маршала, руководство армии взял на себя Алекиан. Он, в отличие от ок-Ренгара, прекрасно знал, с кем придется иметь дело, так что велел конным отрядам выдвинуться вперед справа и слева от дороги, а сам повел армию к Вейверу. Фланговые колонны имели в своем составе больше двух сотен всадников каждая, то есть числом они превосходили латников Ренгара. Крестьян в полевом сражении можно было в расчет не принимать. Командиров фланговых отрядов Алекиан напутствовал:

- Убейте всех, пленные нам не нужны.

В этом и заключалась цель охвата с флангов - перехватить беглецов, не дать уйти никому. Алекиан уже заранее полюбил славный Вейвер и желал истребить всех врагов города, дабы не тревожили впредь. Вейвер ожидало прекрасное будущее!

Ангольд, возвратившись в лагерь, послал гонца за папашей, а сам велел людям вооружаться и садиться на коней. Вчерашние враги возвращаются, нужно встретить их и на этот раз нагнать такого страху, чтобы впредь не мешали. У ок-Ренгаров было немногим больше полутора сотен кавалеристов, однако они сами выступили навстречу неприятелю, поскольку полагали, что имеют дело с местными, что сбежали вчера, а тех насчитывалось около шести или семи десятков воинов. Исход схватки Ренгарам казался предрешенным.

Старший ок-Ренгар возглавил колонну и повел рысью по дороге. Рыцарь полагал, что неприятеля придется искать, так как местные сеньорчики, конечно, сейчас - после встречи с отрядом Ангольда - улепетывают. Увидев на тракте кавалерию, спешащую навстречу, старик поначалу обрадовался - на ловца и зверь бежит! И лишь потом сообразил: противник чересчур многочислен. Люди Алекиана тоже спешили, им было прекрасно известно, что предстоит схватка и что враг уступает числом. В таком случае нужно торопиться, чтобы успеть захватить неприятеля, не дать сбежать.

Таким образом оба отряда спешили навстречу друг другу... затем Ренгар сообразил, что дело неладно и рванул повод, разворачивая лошадь.

- Измена, сынок! - хрипло выкрикнул он. - Бежим!

Ангольду не нужно было повторять, он выполнил маневр вслед за отцом, колонна смешалась - скакавшие впереди, не раздумывая, последовали за предводителем, задние не успели. Тем временем имперцы пришпорили коней, переходя на галоп. Они стремительно атаковали рыцарей-разбойников, так и не успевших развернуться в боевой порядок. Но те дрались отчаянно - тем более храбро, что пока еще не осознали смысла происходящего. Исход схватки был предрешен, но те, кто был в арьергарде, поймут это с опозданием.

Ок-Ренгарам с тремя десятками всадников удалось оторваться от преследования и уйти в северо-западном направлении. Они пришпоривали коней, рыча проклятия, оглядывались и радовались, когда погоня скрылась из виду. Радовались до тех пор, пока не влетели на полном скаку в развернутый строй кавалеристов из Тилы - эти выполнили обходный маневр и теперь, согласно плану императора, двигались на перехват. Ловушка захлопнулась. Тильцы, которых было в шесть или семь раз больше, чем всадников Ренгара, замкнули кольцо и началась рубка. Поначалу санталкские всадники крепко потеснили врага, а Ангольду даже удалось прорубить дорогу к юному герцогу и пару раз скрестить меч с Тегвином... потом тильцы оправились, навалились на малочисленный отряд справа и слева... Ангольд бился, не щадя себя, но люди падали около него один за другим, он потерял в стальной круговерти отца и брата, наконец свалился под копыта лошадей последний латник в цветах Ренгаров - парень защищал спину сеньора, теперь Ангольд остался один среди тильцев. С минуту ему удавалось отражать удары, которые сыпались со всех сторон - тильцы теснили друг друга, наперебой стремясь свались последнего противника. Но в одиночку продержаться против толпы Ангольд не мог. Его толкнули в спину, чье-то копье насквозь пронзило бедро и оцарапало бок жеребца, щит с полустертым гербом раскололся от доброго удара секиры... Ангольд рухнул, истекая кровью.

Тильцы спешились, наскоро обыскали сраженных врагов, подобрали своих раненных. Ангольд, пребывая на границе яви и забытья, почувствовал, как на нем с треском разрывают плащ, потом содрали кольчугу и бросили, а жизнь толчками выплескивалась из пробитого бедра, и темнота заливала глаза...

Когда тильцы покинули место схватки, Ангольд еще некоторое время сохранял сознание, он не видел неба, но руки сохраняли чувствительность, и рыцарь ощущал жесткие стебли степной травы под ладонями. Траву вытоптали копыта коней, залили кровью, но она распрямлялась и тянулась к солнцу, и Ангольд чувствовал, что он сам становится этой травой, растоптанной, но все же живой и все еще способной выпрямиться...

Потом Ангольд услыхал голоса, мужские и женские, кто-то всхлипнул над ним. Госпожа ок-Дрейс склонилась над поверженным героем... рыдая, отерла залитое кровью лицо.

Она не хотела мстить за мужа, ей не нужен был город Вейвер, вдова не собиралась тягаться за этот кусок ни с императором, ни с разбойными соседями. Наконец-то она поняла, чего желает в самом деле. Она отвезет раненного в замок Дрейс, выходит, исцелит, если нужно - отдаст все, что имеет, лекарям и чародеям, лишь бы милый господин Ангольд снова был с ней и называл прекрасной дамой. Они будут жить долго и счастливо, воспитают сыновей покойного ок-Дрейса, быть может, у них еще будет собственный ребенок... чья бы власть ни утвердилась над Вейвером и над всем Сантлаком - императора ли, Перка или Метриена - как бы ни обернулась судьба королевства и империи, что им с Ангольдом до того? Они будут жить долго и счастливо.