"Летний зной" - читать интересную книгу автора (Исьемини Виктор)

ГЛАВА 18 Вейвер в Сантлаке

Гедор быстро спросил:

- Давно грозный господин речи держит?

- Не знаю, мастер, - башмачник даже сморщился, до того ему не хотелось бы отвечать на вопросы Мясника. Парень бы лучше вовсе убрался отсюда куда подальше. - Я ж тут, на страже, а он... он там...

- Ладно, пусть гостя сюда ведут, - решил разбойник. Он рассудил, что толковать лучше не при народе, авось приезжий не окончательно запугал горожан.

Ривен тоже забеспокоился - оказаться с караваном посреди чужой заварухи - это гиблое дело! Когда в Сантлаке бьются, достается всем, кто под руку подвернется, особенно если господа мятежных вассалов карают.

- Так уж решилось... это... - пробурчал башмачник.

- Чего решилось? Говори, не мямли?

- На базар старшины пошли, с господином беседовать. Вас не решился я тревожить, важное дело у вас с этим мастером, наверное, - парень заискивающе улыбнулся.

Губы Гедора зашевелились. Он беззвучно прошептал: "Олухи! Все олухи". Затем объявил:

- Я иду. Мастер Ривен, ты со мной?

- Послушаю, чем дело обернется, - решил воин.

На базаре стоял многоголосый гомон - но не такой, как обычно бывает в торговых рядах, в шуме чувствовалась тревога. Звук дрожал и бился, как если бы его породила натянутая струна - так туго натянутая, что тронь ее чуть сильней, и порвется. Казалось, достаточно одного толчка, и голос толпы сорвется в визг, в плач и причитания.

Гедор стал энергично протискиваться к центру сборища. Его узнавали, сторонились, давали дорогу, горожанам было желательно оказаться за его широкой спиной. Пробравшись сквозь толпу, Гедор оказался среди мастеров, членов Совета Вейвера. Рыцарь, тощий и долговязый, возвышался над ними, как башенный шпиль над домишками бедноты. Слегка склонившись в седле, приезжий размеренно и четко провозглашал:

- ...Вине вашей прощения быть не может! Но ежели броситесь в ноги госпоже, наказание будет не очень строгим. Помиловать не помилует, однако проявит сдержанность.

Гедор раздвинул городских старшин, пробираясь еще ближе. Мастер Увин прогудел:

- Нет на нас вины, мы по закону, Гилфингом данному, сотворили.

Рыцарь хладнокровно объявил:

- Зачинщиков выдать, виновных в убийстве выдать, этих ждет строгий и справедливый суд. Сей суд и объявит, как следует по закону поступить. Не велит Гилфинг на природного господина руку поднимать.

В голосе приезжего скрежетала ржавая сталь, и говорил он так уверенно, что и Увин замолчал, хотя ему был прямой резон спорить - на его руках кровь солдат ок-Дрейса, он и есть виновник, он и убийца.

Гедор понял, что натянутая струна вот-вот лопнет, действовать нужно было немедленно. Он напоследок еще раз огляделся - высмотрел! Ну... Бандит глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, потом выступил перед мастерами и глянул на рыцаря снизу вверх.

- Ну, я господина ок-Дрейса убил, когда он на меня, свободного человека, оружие поднял. Хочешь, господин, и ты попробуй, вытащи свой меч, а? И пусть Пресветлый рассудит. Ок-Дрейс был на коне, с оружием и при всех своих железках, а я, как теперь вот - безоружный. Пресветлый рассудил нас, хочешь - и ты его суд испытай?

Рыцарь едва глянул в глаза Гедору, и тут же уставился в сторону, смотреть на бандита прямо и ему оказалось не под силу.

- Госпожа вам три дня дает на раздумье, - бросил дворянин. - До тех пор вас не тронем. После - пеняйте на себя. Эй, дорогу!

Господин развернул коня, люди отступили. Рыцарь бросил через плечо:

- Мое имя ок-Ренгар, и, клянусь своим мечом, если через три дня не покоритесь, этого города не станет.

Толпа ахнула. Но Гедор уже шагнул вперед, на пустой пятачок и обернулся, чтобы его было лучше видно. Он разглядел в толпе то, что требовалось, и был готов говорить.

- Эй, люди! - зычно окликнул Мясник. Шум сделался тише.

- Глядите, жители Вейвера! Вот он я, не таюсь, не прячусь! И не боюсь!

Стало совсем тихо. Рыцарь будто невзначай придержал коня, ему тоже следовало послушать, как обернется дело.

- Вот я и есть первейший зачинщик, - продолжал Гедор. - Ежели таков будет ваш приговор, нынче же в руки палачей отдамся!

Денарелла проталкивалась сквозь сборище к мужу. Селезень осторожно поддерживал ее под руку и заботливо прикрывал от толчков. Люди сторонились и давали женщине дорогу. Гедор потянул руку, и жена встала рядом. Ладони она положила на круглый живот, будто обняла заключенное в утробе дитя.

- Вот прямо со всей семьей и отправлюсь на суд! - продолжал Мясник, нежно привлекая к себе жену. - Ежели так вы с нами поступите, ежели так решите.

- Какой суд у Дрейсов, это не суд, а казнь беззаконная выйдет! - выкрикнула из задних рядов женщина.

И тут же десятки вейверцев дружно загомонили. Вид беременной женщины, нежно прильнувший к мужнину плечу, действовал безотказно

- Ты, мастер, это, не спеши, - гулко прогудел Увин. - Кто ж тут без совести, кто без сострадания? Безвинных-то на казнь отдавать - кто, говорю, решится?

- Однако и грозят нам господа, - робко вставил старшина ткачей.

- Потому и грозят, что ничего сделать не могут, - возразил Гедор, он не бубнил, не мялся, говорил отчетливо и громко. - Три дня на раздумье - к чему нам дадены? Чтобы мы со страху измучались, чтоб одурели с перепугу. За три дня любой трус дойдет по беспамятства.

- И то верно, - поддержали из толпы. - Пугают зазря!

- Или мы сразу не знали, как обернется со смертью ок-Дрейса? - гнул свое Гедор. - Да знали же заранее, ведь не болваны мы! Рано или поздно, а должно было случиться такое, как нынче. Рано или поздно пришлось бы за свои права встать с оружием! Ну так чего бы не нынче?

- И встанем! А чего! - выкрикнул дюжий парень из кузнечного цеха, то ли племянник, то ли двоюродный брат Увина.

Крик подхватили, многие молодые мастера искренне были рады присоединиться к этим словам храбреца. Если кто и спорил, то в общем хоре их было не слыхать, преобладали воинственные призывы. Гедор кивнул молотобойцу и повысил голос:

- Вот я и говорю...

Снова стало тише и Мясник продолжил:

- Вот я и говорю: была бы у сеньора ок-Ренгара сила, он бы не явился сюда с речами, а попробовал на нас неожиданно напасть, потому что любой воин вам скажет: внезапное нападение усиливает втрое! А раз явился пугать, стало быть - нет за ним силы! Наш страх - его оружие, так отберем у него оружие!

- Ты ошибаешься, мастер, - бросил рыцарь, обернувшись, - но убедишься в этом только через три дня.

Однако эти слова пропали впустую, ок-Ренгар больше не мог запугать горожан, настроение толпы качнулось в противоположную сторону, и рыцарь тоже это понял. Двинул коня в коридор, открытый толпой, и поехал прочь. Мальчишки свистели воину вслед - с безопасного расстояния.

- Ну что, почтенные мастера члены Совета, - предложил Гедор, - пойдем-ка в ратушу, обсудим дела военные? Мыслю я, честности от господ ждать не приходится, им свое слово нарушить - что высморкаться. Полагаю, и трех дней у нас нет.

Толпа зашевелилась, пришла в движение. Представление окончилось, и члены Совета двинулись к ратуше, они снова поступали по слову Гедора. Мясник тоже пристроился к веренице старшин, но Ривен осторожно потянул его за рукав:

- Эй, мастер Гедор, - если я с парнями помогу вам от господ отбиться, сколько нам Вейвер заплатит?

- Оружие из городского арсенала получите сполна, - кивнул Мясник и улыбнулся - то того холодной улыбка вышла, что у Ривена что-то внутри нехорошо так дернулось.

- Да я не про оружие.

- Заплатить вам? За что? Тебе, мастер, так или этак отсюда пути нет, придется с нами оборону держать, и твои советы мне понадобятся. Я ж не полководец, не вояка, вот ты и научишь нас, как ловчей город отстоять.

Ривен засопел, но смолчал. Податься с караваном ему и впрямь некуда. Если войско сеньоров обосновалось поблизости - не отстоять Ривену купцов с товарами, да и откупиться не выйдет. Злы господа нынче, и до добычи жадные. Не дадут Ривену уйти, подстерегут и набросятся, раз уж в стаю сбились. А если город падет, то караван еще верней будет разграблен, и хорошо, если головы не полетят. А уж товары точно пропали - добыча есть добыча! Что в мятежном городе захвачено, то и есть добыча. Придется с вейверским ополчением вместе отбиваться. Гедор уже сообразил - Ривену и его бойцам город может не платить, те и без платы помогут. Потому что деваться некуда.

- Спасибо, мастер Ривен, - наградила воина улыбкой Дела, - пойду я, прилягу.

- Ступай, милая, - Гелдор нежно обнял жену.

Ривен глядел в сторону, обдумывал собственное незавидное положение.

- Идем, мастер, с нами на совет, - пригласил Мясник, - не отставай. Мы ж теперь одной веревочкой повязаны. А уж потом сочтемся, кто кому задолжал больше.

Когда Гедор с караванщиком явились в зал, где собралась вейверская верхушка, почтенные мастера уже успели дать волю унынию. Этим людям было, что терять, и было, за что драться - тем не менее, они не готовились к войне, а заранее скорбели о тяжких воинских трудах и связанных с ними расходах. Даже Увин, который был настроен побойчей, и тот ворчал, что, дескать, в опасное дело город впутался.

Гедор постоял под дверью, послушал с минуту, потом решительно двинулся в зал, Ривен шагал следом.

- Почтенные мастера, - с деланной радостью объявил Гедор, - вот и первая добрая весть! Почтенный воин Ривен будет драться с нами вместе. Я попросил его постоять за добрый Вейвер, и этот славный человек согласился! Ни гроша с общины не возьмет за труды, только оружия дайте побольше, да пропитания нашим друзьям не жалейте.

Ривен в очередной раз поразился наглости парня - "попросил", "согласился"... да не будь здесь ушлого Гедора, уж мастер Ривен вытряс бы из городской казны толику серебра! Обернул бы дело так, что не у каравана нет шансов на мирный исход, и потому вынужден к защитникам города присоединиться, а наоборот - будто у горожан нет другого выхода, кроме как пригласить мастера Ривена, да еще и упрашивать пришлось бы. Но уж что вышло, то вышло.

А лица городских старшин враз просветлели - явилась подмога, которой не чаяли! Все принялись наперебой благодарить и хвалить славного воина Ривена.

- К делу, мастера почтенные, - призвал Гедор.

Снова он оказался как бы начальником над Советом, все пустопорожние разговоры вели, а он тем временем Ривена уговорил послужить Вейверу. Все без толку болтают, а он - к делу зовет. Гедор, не теряя времени, тут же начал предлагать меры - и тон такой был, что не поспоришь, члены Совета только успевали кивать. Мясник объявил, что он с Ривеном обойдет стены, расставит бойцов. С завтрашнего дня работа в цехах прекратится, все возьмутся за оружие. Каждому цеху будет выделен участок стены, каковой станут стеречь денно и нощно, потому что, напомнил Гедор, господа чести не ведают - наверняка попробуют напасть до истечения трехдневного срока, да верней всего, в темноте. Сам же Гедор вызвался ночью охраной стен руководить, стены обходить и все такое, ну а днем отсыпаться. Все соглашались...

Ривен тоже кивал и соглашался. Потом сам заговорил, дал дельные советы, как службу править, обещал встать на самом опасном участке, всячески ободрил робких, не привычных в дракам вейверцев. Раз уж выпало биться, жизнью рисковать - значит, нужно делать все старательно и с толком. Теперь Гедор кивал и поддакивал. Он был доволен - ладится дело, ладится. Его город будет сражаться и победит. Иначе и быть не может - ведь это его город.