"Три недели страха" - читать интересную книгу автора (Бокс Си Джей)

Глава 6

В меня выстрелили четыре раза из ружья для пейнтбола. Цвет краски — желтый. Люди, которые стреляли в меня? Гэрретт или Стиви — я не мог быть уверен.

Мелисса вызвала полицию, пока я стирал краску с лица кухонным полотенцем. Мне понадобилось несколько минут, чтобы унять сердцебиение. Мои руки дрожали, когда я убирал краску с глаз и ушей. Страх исчез, сменившись гневом.

По вызову приехал полицейский лет двадцати пяти, латиноамериканец с тонкими усиками и животом, распиравшим форменную рубашку. Он записал мое заявление и сделал фотографии краски на спине моего пиджака, покачивая головой и говоря, что я не первый.

— Прошлым летом было несколько похожих случаев. Ребятишки соревновались в том, скольких горожан они смогут «убить» за определенный отрезок времени. Нескольких мы поймали. Некоторые из них — будущие гангстеры, но большинство — обычные хулиганы.

Я прикусил язык и обменялся взглядом с Мелиссой.

— Вы видели их? — спросил полицейский. — Или можете описать автомобиль и табличку с номером?

— Я же говорил вам, что меня ослепила краска, — ответил я.

— Мы проведем расследование и дадим вам знать, если что-нибудь обнаружим, — произнес полицейский тоном, означающим, что мы никогда не увидим его и не услышим о нем снова.

Пока мы ели — наш друг заказал ужин из китайского ресторана, — Брайен отодвинул свой стул и достал из нагрудного кармана сотовый телефон.

— Я звонил Коуди раньше и оставил для него сообщение с просьбой позвонить или приехать. Он не отвечает.

— Надеюсь, он ничего с собой не сделал, — сказал я.

Я описал для них процесс, и Мелисса печально покачала головой:

— Бедный Коуди. Думаешь, Лудик действительно считает, что он подставил Монстра?

— Трудно сказать, — ответил я. — Но он посеял достаточно сомнения в ряды участников процесса. Даже я подумал, не мог ли Коуди или кто-то из его коллег-копов подтасовать некоторые улики. Конечно, я уверен, что Коуди ни в чем не виновен. Просто я не знаю, достаточно ли у них доказательств, чтобы осудить Коутса.

Мелисса пожала плечами.

— Если он выйдет на свободу, ни один родитель в Колорадо не сможет спать спокойно.

— И все возненавидят детектива Коуди Хойта, — не без злорадства добавил Брайен.

— Сомневаюсь, что Коутс сможет снова внедриться в общество, — сказал я, игнорируя замечание Брайена. — Все будут настороже в отношении его.

— Не будь так уверен, — отозвался Брайен. — Если Коутса признают невиновным, его досье будет чистым. Он сможет даже потребовать восстановиться на работе. Нельзя мешать человеку получить работу из-за того, что копы его подставили.

— Я не сомневаюсь, что Коуди его не подставлял, — заявила Мелисса.

— Коуди способен на поступки, которые ты бы не одобрила, — возразил Брайен. — Я бы не исключал, что они нацелились на этого Коутса и приняли меры, чтобы усилить подозрения в отношении его. Такое случается не впервые. А мы знаем, что наш Коуди не чист, как первый снег.

— Брайен! — сердито воскликнула Мелисса.

— Сожалею, Мелисса. Но Коуди гордится тем, что сажает плохих людей в тюрьму, и не возражает обходить углы в случае надобности. Он сам говорил мне это. Однажды Коуди показал мне то, что назвал своим «брошенным» оружием. Это был пистолет со спиленными серийными номерами, которым он воспользовался бы, если бы возникла необходимость.

Мелисса покачала головой и посмотрела на меня в ожидании поддержки.

Я пожал плечами. Коуди доверительно сообщал мне то же самое.

Он рассказывал мне о многом, происходившем «под радаром». По его словам, с тех пор, как был избран мэр Хэлладей, который объявил Денвер городом-убежищем, сюда хлынули нуждающиеся рабочие, в основном нелегальные мексиканские эмигранты. Гангстеры продавали им наркотики и протекцию. Полиция, согласно Коуди, делала все возможное, чтобы контролировать ситуацию, не привлекая внимания к росту преступности. Когда Денвер был назван местом съездов главных политических партий, из мэрии поступило распоряжение «убрать этих людей с улиц». Уровень напряженности между вновь прибывшими, гангстерами, полицией и мэрией начал расти. Полиция, если судить по Коуди, чувствовала, что мэр, с одной стороны, не был против разношерстного населения, а с другой — издавал тайные приказы избавляться от подонков. Выполняя эти приказы, полицейские знали, что, если начнутся обвинения в жестокости или вездесущие камеры сотовых телефонов снимут копа, избивающего бомжа или представителя нацменьшинств, мэрия станет на сторону жертвы, так как мэр Хэлладей, согласно заявлениям его представителей, был защитником угнетенных. Брайен был близок с Хэлладеем до того, как тот стал мэром. Они участвовали в совместных проектах, но потом их связи поостыли.

— Коуди может нарушать правила, — сказал я, — но он никогда не подставит невиновного. А в этом деле он перешагнул черту, только если думал, что наказывает монстра, который может совершить подобное снова. Вот почему он так зол на Морленда. Из-за того, что Коутс может выйти на свободу и продолжать убивать детей.

— Кстати, о судье Морленде. — Брайен достал из кармана пиджака пачку бумаг. — Мы с Мелиссой проделали кое-какую детективную работу.

— Давай послушаем, — кивнул я.

— Я пойду надевать пижаму на Энджелину, — сказала Мелисса. — Вернусь через несколько минут.

— Удивительно, — продолжал Брайен, когда она вышла, — что́ можно найти, используя «Гугл» и имея несколько друзей в нужных местах. Плюс пара сплетен в высшем обществе.

После этого он изложил профессиональную и брачную историю Джона Морленда.

— В 1980 году, — читал Брайен, — Морленд окончил высшую школу в Эшвилле, Северная Каролина. В классе он был первым учеником. Президент дискуссионного клуба, квартербек и так далее. И единственный ребенок в семье, насколько я мог выяснить. Его родители умерли.

— Правда? Он не кажется таким старым.

— Ему сорок пять. Родители погибли в автокатастрофе, когда Джону было восемнадцать. Я читал вырезки. Полиция заявила, что отец Джона, должно быть, заснул за рулем, когда ехал домой, и врезался в дерево. Он и жена погибли на месте — миссис Морленд выбросило на тридцать футов через ветровое стекло. Высказывались мнения, что кто-то мог столкнуть их с дороги, но никто не был обвинен.

— А Джон не был подозреваемым?

— Моя первая мысль. Но вроде бы нет. Он ждал родителей дома со своей девушкой. Ее звали Дорри Пенс, и она подтвердила его местопребывание. Запомни имя: Дорри Пенс.

Я кивнул.

— Все, что я мог извлечь из газет, — продолжал Брайен, — что это был трагический несчастный случай. Весь город был на похоронах, а для Джона собирали деньги. У меня есть кое-какие контакты в Северной Каролине, и я послал запросы, не слышали ли они что-нибудь. По моему опыту, работающие с недвижимостью запускают пальцы во все — кто переезжает, кто разводится и продает дом и тому подобное. Иногда они знают больше местных копов. Например, я знаю больше о происходящем в Денвере, чем коп, который был здесь.

— Продолжай, — сказал я, видя, что Брайен явно наслаждается своим положением.

— Ну, Джон Морленд перебрался в Колорадо из Северной Каролины. Он посещал Колорадский университет, но получил большую страховку после смерти родителей, так что не был бедным студентом. Потом Гарвардская юридическая школа, которую он, разумеется, окончил с похвальной грамотой. Ему было двадцать четыре, и он женился на школьной подружке Дорри Пенс в Денвере.

— Ага, — вставил я. — Дорри снабдила его алиби, и он женился на ней.

— Верно, — кивнул Брайен. — Гэрретт родился в 1989-м. Других детей не было. Единственный ребенок, как его папа. Следующие несколько лет Морленд вел частную практику в Денвере. Он считался очень хорошим адвокатом по уголовным делам, прежде чем переключился на гражданские. Там его тоже считали одним из десяти лучших в Штатах. Насколько я мог узнать, он был из тех, которые достигают успеха во всем. Его назначили федеральным прокурором, и он пробыл на этом посту следующие пять лет. Но тут есть кое-что интересное.

Мелисса спустилась с Энджелиной в желтой пижаме. Девочка выглядела очаровательно. Я взял ее на руки.

— В 2001 году, — продолжал Брайен, — Дорри трагически погибла в горах на глазах мужа и сына — семья отправилась на пешую прогулку по каньону, когда тропинка обвалилась. Она упала с высоты шестьдесят футов и разбила голову о камни. Джон и Гэрретт все видели, но не смогли спасти ее. Выяснилось, что Дорри была беременна вторым ребенком на шестом месяце.

Мелисса и я обменялись взглядами.

— Никто не сомневался, что это несчастный случай? — спросил я.

— В газетах не предполагали ничего другого. Морленда описывали как убитого горем. О Гэрретте сообщалось мало, но тогда ему было только двенадцать. Последовали пышные похороны в присутствии отцов города и политиков.

— Выходит, его родители и первая жена погибли в результате несчастного случая, — промолвил я. — Странно. Многие ли из тех, кого мы знаем, умерли такой смертью? Я не припоминаю никого.

— Твой дядя Пит, — сказала Мелисса. — Разве он не утонул?

— Он один, — сказал я.

— Нам известно что-нибудь о Дорри? — спросила Мелисса. — Кто-нибудь знал ее хорошо?

— Немногие, — ответил Брайен. — Судья Морленд был и есть видное лицо в Денвере. Но Дорри, очевидно, не любила свет рампы. Когда они поженились, она была католичкой и ходила каждое утро к мессе. На свадебной фотографии в газете она выглядит очень заурядно, хотя Джон походит на кинозвезду. Мои сплетники описывают ее как робкую, толстоватую и неловкую в обществе. Она и судья были плохо подходящей парой.

— Дорри кажется неподходящей для человека такого склада, — заметила Мелисса.

— Дальше лучше, — продолжал Брайен. — Почти через год после смерти Дорри Джон Морленд женился на бывшей модели и наследнице косметической империи Келли Саузардс. Свадьба была роскошной. В том же 2002 году он был назначен федеральным судьей в Колорадо.

— Год кажется маленьким сроком для человека, убитого горем, — сказала Мелисса.

— Любопытно, — согласился я. — Но не забывай, что мы только размышляем. И мы говорим о судье, который невероятно популярен и обладает большими связями. Так что не стоит делать скороспелых выводов.

— Теперь мы переходим к Гэрретту, — сказал Брайен. — И я передаю слово Мелиссе.

— Гэрретт Морленд кажется очень смышленым и очень беспокойным молодым человеком, — начала Мелисса. — Не думаю, что эта информация удивит кого-то из нас. Я также узнала, что очень трудно получить какие-либо сведения о несовершеннолетнем по официальным каналам.

— А как же ты их получила? — спросил я.

— Подруга подруги, с которой я работала, — советник в высшей школе Гэрретта в Черри-Крик. Мы пили кофе сегодня днем, пока ты был на процессе. Сначала она держалась очень скованно, но когда я описала ей ситуацию, в которой мы оказались… — Мелисса кивнула в сторону Энджелины у меня на руках, — она начала рассказывать. Конечно, я поклялась соблюдать секретность. Но то, что она сообщила мне о Гэрретте, только укрепило мою решимость бороться с ними, Джек.

— Ты и раньше не колебалась, — сказал я.

— Нет. Но я думаю, мы имеем дело с очень больным парнем.

— Что ты узнала?

— Гэрретт заработал определенную репутацию еще до того, как поступил в высшую школу, — сказала Мелисса, достав блокнот, который она использовала для хозяйственных заметок. — Он не был неизвестной величиной. В средней школе произошел инцидент, о котором она слышала от коллеги-советника. Очевидно, этот коллега хорошо знал Гэрретта, так как он говорил с мальчиком после смерти его матери годом раньше. Советник считал, что мальчик пуст внутри, так как он не мог добиться от него проявления горя. Поскольку Гэрретт был знаком с советником, он однажды пришел к нему с жалобой, что друзья больше не желают иметь с ним дело. Он дал советнику список мальчиков, которых, по его мнению, следует наказать. Советник спросил, почему мальчики должны быть наказаны, и Гэрретт сказал, что они больше не ходят с ним в школу и отделываются от него при первой возможности.

— Детские дрязги. — Я покачал головой, зная, как жестоки могут быть подростки.

— Рядом с каждым именем Гэрретт написал предлагаемое наказание, — продолжала Мелисса. — Двух мальчиков следовало заклеймить раскаленным железом, одного — заставить носить девчоночью одежду в течение месяца, а еще одного — кастрировать.

Брайен присвистнул.

— Советник встревожился и отнес список заместителю директора. Не забывайте, что это произошло спустя два года после бойни в Колумбийском университете, поэтому школьное руководство было сверхчувствительно ко всему, что напоминало угрозу. Но замдиректора, очевидно, знал отца Гэрретта, и они договорились уладить дело по-тихому. Джон Морленд и замдиректора собрали четырех мальчиков и Гэрретта в конференц-зале и попросили их рассказать о своих проблемах. Мальчики считали, что Гэрретт странный и жуткий. Гэрретта упрекнули за составление списка, но не наказали. Советник был в ярости и рассказал об этом своей коллеге, с которой я пила кофе, когда Гэрретт перешел в высшую школу. Там Гэрретт написал несколько пьес и рассказов, переполненных насилием. Советник читала их и согласилась с учителем английского языка, что это чересчур. Пытки, обезглавливания и так далее. Явный интерес к криминальному поведению. Советник поговорила об этом с Гэрреттом, но юноша заявил, что имеет право на свободу слова, тем более что у него артистическая натура. Он пригрозил, что пожалуется отцу, если школа попытается воспрепятствовать его художественным наклонностям.

— Я думал, за такие вещи в наши дни исключают из школы, — сказал я, припоминая истории об учащихся, исключенных за пластиковый нож для масла в их сумке с ланчем.

— Да, — отозвался Брайен, — но, очевидно, это зависит от того, кто ты и кто твой отец.

— Советник сказала, — продолжала Мелисса, — что Гэрретт принес книги, взятые в школьной библиотеке, и фильмы из «Блокбастера», в которых было не меньше насилия, чем в его писаниях. Он заявил, что его работы ничуть не хуже тех, которые доступны каждому.

— Будущий адвокат по уголовным делам, — сказал я, думая о спектакле Лудика.

— Поэтому Гэрретта оставили в покое. По словам советника, это его вдохновило. Он стал сорить деньгами по всей школе. У него всегда были лучшая машина, лучшая одежда, лучший компьютер. Он был первым парнем в Черри-Крик, который заимел айфон. Другие ребята ему завидовали, но старались держаться поближе к нему, так как он всегда был готов заплатить за ланч, дать прокатиться или купить им выпивку.

— Вот откуда идут его связи с гангстерами, — сказал Брайен.

Мелисса кивнула.

— Советник сказала, что, когда Гэрретт был в предпоследнем классе, он начал играть в баскетбол и футбол с членами городских банд. Это придавало ему силы. Таким образом, он в высшей школе обладал деньгами и властью, но не сближался ни с кем — включая учителей или советника. В этом году в школе начались серьезные проблемы с наркотиками, и советник подозревала, что дружки Гэрретта продают их учащимся.

— Адвокат по уголовным делам и гангстер, — усмехнулся Брайен. — Смертельная комбинация.

— Можем мы доказать это? — спросил я.

— В суде? — отозвалась Мелисса. — Если мы сможем добиться рассмотрения дела об опеке над Энджелиной?

— Да, — ответил я, впервые ощущая надежду.

— В высшей школе должно быть несколько учащихся, которые подтвердят то, что говорила советник.

Брайен возбужденно кивнул.

— С хорошим адвокатом и парадом детей и учителей, знающих Гэрретта, я думаю, судья решит оставить Энджелину у вас для ее же блага.

Мне хотелось ему верить.

— Подумай об этом, Джек, — продолжал Брайен. — Ты имеешь дело с человеком, чьи родители и первая жена умерли таинственным образом и чей сын ведет себя как малолетнее Лицо со шрамом.[7] Какой суд присудит им девочку на основании нелепой технической закавыки?

— Может быть, не придется заходить так далеко, — сказала Мелисса. — Возможно, мы откровенно поговорим с судьей Морлендом и расскажем ему, что нам известно. Уверена, он не захочет, чтобы рассказ о темных историях прозвучал в зале суда. Этого может оказаться достаточным, чтобы заставить его отступить.

Мы засиделись заполночь, уложив Энджелину в кровать. Брайен внушал нам оптимизм и надежду. Он смог заставить Мелиссу смеяться над его шутками, и слышать этот смех было чудесно. Казалось, дни и ночи, наполненные ужасом, остались позади.

Брайен надевал пиджак, собираясь уходить, когда в дверь постучали. Мелисса и Брайен застыли и посмотрели на меня. Я взглянул на часы — двадцать минут второго.

Комбинация гнева и страха дала о себе знать. Что, если мальчишки вернулись? Если так, на сей раз у них ничего не выйдет. Я побежал наверх и взял револьвер.

— Джек! — вскрикнула Мелисса, увидев оружие у меня в кулаке.

— У них могут быть пейнтбольные ружья, — сказал я, — но у меня настоящий револьвер.

— Ох! — Брайен покачал головой. — Не знаю…

Но я уже распахнул входную дверь, готовый направить кольт в лицо Гэрретту или Луису.

Через порог шагнул Коуди. Его лицо покраснело, глаза были влажными, голова и плечи покрыты снегом.

— Валяй, — проворчал он. — Пристрели меня.

Я отложил оружие и вместе с Брайеном помог ему войти. Коуди еле шел, и мы подвели его к кушетке, на которую он плюхнулся. От него разило бурбоном.

— Коуди, на тебе кровь! — воскликнула Мелисса. — Ты ранен?

Теперь я заметил темные пятна крови на его штанинах и куртке. Кожа на костяшках пальцев была содрана.

— Я просто гребаный щеголь, — сказал Коуди. — Но этот парень в «хаммере» с пейнтбольным ружьем получил свое.