Г.Ананьев

КОТОВСКИЙ

«Молодая гвардия»

МОСКВА 1982

ЖЗЛ-623

1

Бессильный гнев душил Григория Котовского. Связав по рукам и ногам, холопы помещика Скоповского избили его и вот теперь куда-то везут по тряской дороге на телеге. Болит все тело, отекли туго перетянутые руки, но Котовский словно не чувствует этого, он вновь и вновь переживает позорную сцену избиения.

По распоряжению помещика Котовский переправил в Кишинев большую партию свиней и, выгодно продав их, вернулся в имение. Но вместо того чтобы немедленно отчитаться перед хозяином, пошел проведать больного батрака и отдать купленные для него лекарства. И надо же такому случиться, что и Скоповский пожаловал в барак. И не один, а с ключником и конюхами. Помещик считал, что батрак симулирует, поэтому решил его наказать. С бранью слуги Скоповского накинулись на больного батрака, начали бить, заставляя идти на работу.

- Прекратите! - не выдержав, крикнул Котовский и оттолкнул конюхов от больного.

Скоповского это вмешательство взбесило, и он приказал связать управляющего.

…В степи телега остановилась, Котовского сбросили на снег.

- Развяжите! - потребовал Котовский, понимая, что его хотят оставить на верную гибель.

- Барин не велел, - спокойно ответил приказчик. Февральский холод начал пробирать до самых костей, но, как ни напрягался Григорий Котовский, ему никак не удавалось даже хоть чуть-чуть ослабить веревки. Выход один - найти какое-нибудь дерево и тогда, поднявшись, перетереть веревку о шершавую кору. И Котовский покатился по снегу, проклиная Скоповского и его холуев.

«Дерево нужно. Дерево, - отчаянно повторял Котоз-скии. - Тогда спасусь!»

Григорий Котовский родился в июне 1381 года в небольшом молдавском селе Ганчешты в 35 верстах от Кишинева. Отец его Иван Николаевич Котовский, как записано в церковной метрической книге, - мещанин Каменец-Подольской губернии города Балты, мать - Акулина Романовна… Но Иван Николаевич не мещанин, а сын потомственного дворянина, храброго полковника, служившего под началом генерал-фельдмаршала Воронцова.

У него было много боевых наград, но это не помешало уволить его из армии с должности командира полка за сочувствие польскому освободительному восстанию 1863-1864 годов, особенно его левому крылу, так называемому «красному». Крыло это возглавляли Ярослав Домбровский, будущий герой Парижской коммуны, Зыгмунт Падлевский и Зыгмунт Сераковский.

После смерти опального его дети Петр и Иван, покинув не единожды заложенное имение в Подолии, перебрались в Балту и приписались к сословию мещан. Иван Николаевич нанялся к известному на всю Бессарабию предприимчивому князю Манук-Бею заведующим машинным отделением винокуренного завода и получал 50 рублей в месяц. Детей с рождением Григория стало четверо, вот и приходилось, что говорится, сводить концы с концами. Но все же дух гордой независимости, традиционной для рода Котовских, семья Ивана Николаевича не растеряла в борьбе с житейскими невзгодами. В духе семейных традиций воспитывал Иван Николаевич и Гришу.

Едва мальчику исполнилось два года, как утонул в княжеском пруду старший брат Николай. Потрясенная смертью любимого сына, Акулина Романовна заболела горячкой, у нее начались тяжелые преждевременные роды, но в Ганчештах не было ни врача, ни акушерки. Так и не поднялась Акулина Романовна с постели.

Сиротское детство Гриши как могла скрашивала крестная мать - Софья Михайловна Шаль, подруга Акулины Романовны.

Когда Гриша подрос, отец соорудил у дома голубятню. Турманы, дутыши и любимые сизари доверчиво садились на Гришины плечи, ворковали, клевали с руки зерно, а потом, подчиняясь лихому свисту, стремглав взлетали ввысь. А соседские мальчишки стояли с разинутыми ртами, и каждый из них много бы отдал, чтобы стать владельцем вот таких же красивых голубей.

Гриша знал, что почти все, у кого голуби (таков уж закон голубятников), пытались .заманить и турманов; и трубастых саксонских, и сизарей в свои голубятни - осадить и загнать, пусть потом выкупает. Но чаще всего выкупать приходилось им самим - голуби Котовских возвращались домой, увлекая за собой чужаков.

Птица платила верностью за ласку и заботу.

Иван Николаевич не запрещал сыну ходить в бараки к рабочим, прощал ему детские шалости, не журил и за драки между «заводскими» и «верхнеуличными», в которых Гриша почти всегда участвовал. Отец справедливо считал, что жизнь - лучший учитель.

И жизнь учила борьбе. Даже право купаться в манук-беевском пруду приходилось отвоевывать. Ганчешты делились иа две части - крестьянскую и заводскую. Крестьян называли «верхнеуличными», по расположению улицы, иа которой они жили. У них имелись хоть и убогие, но все же свои дома. А «заводские» ютились в бараках. Тайная вражда между ними и выливалась в частые драки.

Красивы стены княжеского замка из красного кирпича. Можно долго любоваться добротной кладкой, строгими бойницами и изящной формой сторожевых башен; но табунок ребят с Верхней улицы бежит, не замечая всей этой роскошной красоты, к пруду, где купаются дети заводских рабочих. И вот боевой клич проносится над прудом, сходится стенка на стенку, кряхтят упрямцы, тузят друг друга, трещат по швам рубашонки. Вот-вот дрогнут ряды «заводских», и в это время испуганный крик остановил всех - в пруду захлебывался Фиша Кройтер. Гриша Котовский не раздумывая кинулся в воду и вытащил на берег уже потерявшего сознание Фишку.

Забылись сразу распри, все кинулись помогать сверстнику. Откачали. И Фиша, благодарно и виновато улыбнувшись, сказал тихо:

- Спасибо.

В тот день они купались вместе: «заводские» и «верхнеуличные».

Гриша рос крепышом. И так получилось, что в любых играх, любых шалостях он оказывался первым. А сверстники стали воспринимать это как должное. Иной бы, может, и сам хотел стать первым, да побаивался силы и подчинялся.

Отец часто брал Гришу с собой на завод, чтобы тот видел, как трудно достается людям хлеб, а вечерами серьезно, как со взрослым, говорил о чести, о долге, о сострадании к обездоленным.

Отца и доброго наставника лишился Гриша, когда ему не исполнилось еще 12 лет.

Зима для винокуренных заводов - самая напряженная пора. И как раз в это время испортился один из паровых котлов. Иван Николаевич сам полез в еще горячий котел. Более часа пробыл там и вылез мокрый от пота. Поберечься бы ему, сменить насквозь промокшую одежду, а он остался в топочном отделении, где всегда сквозняки, чтобы самому убедиться в исправности котла. Это стоило ему жизни. Сильно простудившись, он проболел около года и умер от чахотки.

Ходатайствовать за младшего брата к Манук-Бею пошла Софья. И Манук-Бей устроил его в реальное училище.

И хотя хорошо сдал Гриша вступительные экзамены и учиться начал прилежно, его вскоре отчислили как «неподходящего». Предлог - плохое поведение.

Гриша вернулся в Ганчешты. Но Манук-Бей вновь сделал добрый жест - предложил Григорию протекцию в Кокорозенское сельскохозяйственное училище, и тот с благодарностью принял эту помощь. Не задумывался он тогда над тем, отчего Манук-Бей так благодушно заботлив, не понимал, что тот блюдет свой интерес. Справедливо считая, что по лозе и гроздь, помещик хотел подготовить себе честного, как и его отец, работника.

Кокорозенское сельскохозяйственное училище создано было в 1893 году губернским земством и содержалось на средства бессарабских помещиков и монастырей. В училище настойчиво внушалось будущим агрономам: живи и работай ради хозяина, ставь интересы хозяина превыше всего, и тогда хозяин тебя не обидит.

И система учебы была продумана так, чтобы выпускник училища мог бы с одинаковой сноровкой вырастить саженцы плодовых деревьев, заложить виноградник, готовить вино и сыр, консервировать фрукты и овощи; обязан уметь подковать лошадь, подоить корову, сложить печь, сделать оконную раму либо дверь, отремонтировать локомобиль, наладить сноповязалку.

Были в училище и такие, как Иван Саввич Лысенко - преподаватель русского языка и литературы, исключенный за неблагонадежность из Киевского университета. Иван Саввич дружил с украинским писателем-вольнодумцем И.С. Нечуй-Левицким. На уроках литературы Гриша, слушая учителя, начинал сомневаться в том, что нужно ли ожидать, как призывали их на уроках закона божьего, пока господь соизволит ниспослать то благодатное время, когда «милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются»?

Биться за него нужно как Спартак, Степан Разин, Пугачев…

А потом в Кокорозенском училище тайком от надзирателей прочитал он «Овода». Книга потрясла его.

А тут и листовки, запрещенные книги и брошюры. В те годы в Кишиневе еще не было крепкого марксистского ядра революционеров, больший политический вес имели тогда в Бессарабии народники и «экономисты», вот их листовки чаще всего и попадали в училище.

Не обходили вниманием училище и анархисты.

В одних листовках восхваляли террор, в других проповедовали лишь один метод борьбы - экспроприацию помещичьей собственности, третьи призывали бороться только за то, чтобы помещики и фабриканты раскошеливались посмелей да платили пощедрей…

Григорий Котовский увлеченно читал запрещенную литературу, горячо спорил на сходках, но и не отказывался петь в церковном хоре. Он защищал слабых, всячески им помогал, но вынужден был мириться с жестокими порядками в училище, с тем, что ребят заставляли работать не меньше, чем батраков, а кормили скудно. Только в те дни, когда готовились к встрече бессарабского губернатора фон Раабена, выдали всем ученикам новую форму, в столовой появились мясные блюда, творог и масло, но на второй же день после отъезда губернатора все вернулось «на круги своя». Форму отобрали. Кормить, как и прежде, стали одними клецками с брынзой и галушками с молоком.

Он старался и учиться и работать больше и лучше всех. Не случайно же управляющий училищем И.Г. Киркоров говорил, что Котовский все работы исполнял с любовью и усердием, служил примером для других товарищей. В свободное время Григорий успевал прочитывать все специальные книжки, интересовался и русскими классиками, книги ему разрешалось брать из собственной библиотеки Киркорова. Гриша Котовский в течение четырех лет считался одним из самых лучших учеников.

И лишь один раз отважился Григорий на открытый протест. Ребята тогда работали на сборе початков кукурузы. Физическая нагрузка большая, а питание - все те же клецки да галушки. Полуголодные подростки начали роптать, а однажды даже подняли шум у окна раздачи, требуя добавки. Когда же на шум прибежал надзиратель Комаровский, чтобы успокоить учащихся, Котовский первым потребовал справедливого к ним отношения.

Этот «бунт» усмирял урядник. Зачинщику грозило исключение. Но, к счастью, все закончилось предупредительным письмом опекуну Горскому - мужу сестры Софьи.

В последних классах Кокорозенского сельскохозяйственного училища Григорий Котовский усиленно изучал немецкий язык, рассчитывая по окончании училища, поработав немного в каком-либо из частных хозяйств и получив отличные характеристики, поехать в Германию и поступить при финансовой поддержке Манук-Бея на высшие сельскохозяйственные курсы. Не знал Котовский, что «бунт» учащихся не обошелся без последствий, полиция взяла его на заметку, а после одной из сходок, которая чуть не закончилась провалом (кто-то донес о ней надзирателю Комаровскому, ребята, однако, успели попрятать листовки), попал он в список поднадзорных полиции. Его не исключили из училища и не посадили в тюрьму лишь потому, что не нашли прямых улик.

Окончив училище, Григорий Котовский получил направление в имение Скоповского Валя-Карбуна на должность управляющего. Помещик принял его радушно, сразу же выдал деньги для покупки одежды, жилье выделил приличное во флигеле.

К своим обязанностям Котовский относился добросовестно, к зимовке скота все подготовил заблаговременно. И к весеннему севу загодя очистил зерно, отремонтировал плуги и сеялки, а недостающий инвентарь закупил в Бендерах и Тирасполе. Побывал он и в колонии Шабо. Виноделы приехали сюда еще при Екатерине II из французской Швейцарии и прижились на благодатной земле. Много перенял у колонистов Котовский и применил затем в имении Валя-Карбуна.

Все, казалось, шло хорошо. Но вот как-то гостили у Скоповского соседи-помещики, и в их присутствии хозяин Валя-Карбуна похвалил своего молодого управляющего но добавил при этом:

- Батракам потакает только. Щедр непомерно. Вот беда.

- А возможно, он руководствуется правилом: не гони коня кнутом, а гони его овсом, - предположил кто-то из помещиков.

- Батраки - тоже люди! - резко ответил Котовский. - Этим я руководствуюсь в обращении с ними.

- Вот как?! - с деланным недоумением воскликнул Скоповский.

Так произошла первая размолвка.

А тут еще молодая жена Скоповского. Она не любила и боялась надменного мужа, и, когда в имении появился молодой красивый управляющий, потянулась к нему. Узнав об этом, Скоповский устроил скандал, состоялось неприятное и тяжелое объяснение, после которого Котовский уехал из имения.

Новым хозяином Григория Котовского с мая 1901 года стал Якунин, владелец имения Максимовка. Хозяйство большое, хлопотное, но Котовский со свойственной ему энергией успевал делать все: вести финансовый учет, контролировать полевые работы, заботиться о фруктовом саде помещика, о винограднике и ферм? И еще он всякий раз проверял, как кормят батраков, из колодца ли, а не из пруда привозят им воду.

Недолго, однако, длилась спокойная жизнь Котовского в новом имении. Осенью, когда уже были окончены основные полевые работы, Григорий Котовский поехал на несколько дней в Одессу. Дома у него осталось около 200 рублей помещичьих денег. Когда он вернулся, обнаружил, что шкаф взломан, а деньги похищены. Котовский пошел к Якунину, чтобы сообщить о краже, но тот уже знал о ней со слов Осадчего - помощника управляющего. Тот ловко повернул дело так, будто деньги Котовский израсходовал, а вину решил свалить на другого. Потому имитировал воровство.

Оскорбленный Котовский взял расчет. Тем более что за несколько недель до скандала получил от Скоповского письмо с приглашением вернуться в его имение.

И вот вновь Валя-Карбуна. Но примирение было недолгим. Скоповский начал подозревать управляющего в том, что он распространяет крамольные листовки, и ждал случая расправиться с вольнодумцем управляющим в назидание другим.

13

Вскоре после заключения мира с белополяками, в конце октября 1920 года, на одном из заседаний 3-й партийной конференции, проходившей в Виннице, начдив Якир сообщил о том, что части Южного фронта штурмом взяли Перекоп и загнали Врангеля через перекопскую воронку обратно в Крым. Бурными овациями было встречено это радостное известие. Бойцы и командиры-коммунисты горячо приветствовали еще одну победу революционного народа.

А когда немного утихли аплодисменты, Якир рассказал о подготовке нового подлого удара по Республике Советов из района Проскуров - Могилев-Подольский - Жмеринка, где скопились остатки петлюровской армии.

Да, буржуазное польское правительство, опасаясь полного разгрома своей армии, вынуждено было пойти на переговоры о мире, но петлюровцев на произвол судьбы оно бросить не намеревалось. Ценой больших усилий и многочисленных жертв белополякам удалось оттеснить наши войска в район Проскурова и Могилева-Подольского, и эту территорию сразу же наводнили петлюровцы. Заключив перемирие, Польша отвела отсюда свои войска, а на переговорах, которые проходили в Бердичеве, заявила, что не станет вмешиваться в возможные операции Красной Армии против Петлюры. Появился таким образом нейтральный район, или, как его тогда назвали, «безответственная» территория.

Хитрый на первый взгляд военно-дипломатический, ход не ввел Советское правительство и командование Красной Армии в заблуждение. Они сразу поняли конечную цель этой коварной игры. К началу мирных переговоров в Риге белополяки готовили новый фронт против Советской Республики. Обеспечивала петлюровцев оружием, продовольствием и боеприпасами в основном Польша, являясь как бы посредником между странами Антанты и Петлюрой.

В результате двойственной политики буржуазного правительства Польши сложилась такая обстановка, что в период ликвидации белогвардейцев в Крыму и окончания войны с белополяками в небольшом треугольнике Проскуров - Могилев-Подольский - Жмеринка готовилась новая интервенция против Республики Советов, авангардом которой должны были стать старые и вновь создаваемые формирования петлюровской армии. К началу советско-польских переговоров «украинская армия» Петлюры насчитывала до 35 тысяч штыков и 5 тысяч сабель. Врангель перебросил в треугольник, занятый петлюровцами, 3-ю резервную армию, которая была спешно сформирована из остатков разбитых белогвардейских частей и командиром которой Врангель назначил генерала Перемыкина, тоже не раз битого Красной Армией.

Контрреволюционные силы скопились здесь довольно значительные. Этим собирался воспользоваться Пилсудский, чтобы давить на нашу делегацию в Риге, выторговывая наиболее выгодные для себя условия мира. Буржуазная Польша предполагала вести переговоры «с позиции силы».

И вот, чтобы выбить козырную карту из рук Пилсудского, Советское правительство поставило задачу 45-й дивизии и другим дивизиям 14-й армии в кратчайший срок полностью уничтожить армию Петлюры, нанеся ей упреждающий удар. Приказ о ликвидации последней угрозы на внешних фронтах гражданской войны на западе был отдан 25 октября 1920 года. Начало наступления намечалось на 10 ноября.

Отчего устанавливалась именно эта дата? Армейская и дивизионная разведки сумели захватить некоторые штабные документы, из которых было видно, что Петлюра спешно готовится к наступательным боям я определил день начала общего наступления на 11 ноября.

Это же подтверждали и данные разведки.

Направление главного удара планировалось петлюровцами на Жмеринку, чтобы в первую очередь захватить этот важный в стратегическом отношении железнодорожный узел, игравший крупнейшую роль в перевозках оружия, боеприпасов и продовольствия для Юго-Западного фронта. Кроме того, петлюровцы рассчитывали, выйдя во фланг и тыл наших войск, пополнить свои ряды за счет контрреволюционных банд, многочисленных в том районе и хорошо вооруженных.

С 4 по 8 ноября, по первому снегу, 45-я дивизия совершает 140-километровый переход от Винницы до местечка Джурин и занимает положение, которое обеспечивает нанесение флангового удара по армии Петлюры в направлении Проскурова.

7.00 10 ноября 1920 года. Предутренняя тишина разорвалась мощным артиллерийским залпом из всех дивизионных орудий - началась артиллерийская подготовка. Снаряды летели в сосредоточившиеся для наступления вражеские части и подразделения, разносили в щепки тачанки и брички, выводили из строя орудия. Враг, ошеломленный столь неожиданным ударом, заметался, а красные полки уже форсировали реку Мурашку.

Упредив готовящееся наступление противника, части 45-й дивизии в первый же день опрокинули две дивизии врага, а кавбригада Котовского совместно со 134-й стрелковой бригадой наголову разбила одно из самых боеспособных и надежных соединений петлюровской армии - дивизию Удовиченко, которую желтоблакитники гордо именовали «железной».

Первый успех окрылил, и, хотя петлюровцы сопротивлялись упорно, остановить наступление 45-й дивизии уже не смогли. Плацдарм контрреволюционных сил, где готовилось новое нападение на нашу страну, был ликвидирован.

Вскоре после разгрома петлюровцев дивизионная газета «Голос красноармейца» поместила «Акт обследования подвигов, совершенных Отдельной кавалерийской бригадой тов. Котовского при 45-й советской стрелковой дивизии в период операции против армии Петлюры и 3-й армии Врангеля с 10 по 22 ноября 1920 года». Во врезке редакция сообщала читателям, что печатаемый «Акт» о подвигах кавбригады Котовского, независимо от строгого, официального стиля изложения, свойственного официальному документу, в силу одного своего содержания представляет собой увлекательный рассказ, развертывающий перед читателем яркую картину действий кавбригады тов. Котовского, следствием которых явился полный разгром петлюровской армии.

«Акт» был составлен 13 декабря 1920 года по распоряжению начдива-45 как основание для представления к награждению кавбригады почетным революционным Красным знаменем. Материалом для написания «Акта» явились оперативные и разведывательные сводки, оперативные приказы, рассказы самих участников боев. «Акт» прослеживает день за днем бои всей «недели ликвидации петлюровщины», мы же расскажем о наиболее интересных боях.

10 ноября 1920 года

К 24 часам 10.Х1 кавбригада сосредоточилась в исходном положении в д. Володиевцы, что в 12 верстах юго-западнее м. Джурин. Противник крупными силами (3-я «железная» дивизия полковника Удовиченко) занимал линию по р. Мурашка: деревни Березовка - Лужки - Черновцы.

С рассветом 10.Х1 кавбригада во взаимодействии со 134-й и 135-й бригадами из д. Володиевцы перешла в решительное наступление на деревни Березовка - Шендеровка. И хотя дороги были размыты дождем и лежал густой туман, бригада быстро подошла к деревне Березовка, но ее встретили сильным ружейным, пулеметным и артиллерийским огнем. Шедший во главе колонны 2-й кавполк, не имея возможности атаковать противника в конном строю, был спешен, а при поддержке конной батареи, выброшенной на линию цепи и открывшей сильный огонь прямой наводкой, полк дружным ударом выбил значительно превосходящего противника из села Березовка и обратил его в бегство.

На следующий день котовцы скрестили клинки с конным отрядом Фролова в деревне Бендичаны. В результате этого боя крупная и лучшая кавалерийская часть противника понесла большие потери и бежала к местечку Озаринцы. Разгром отряда Фролова завершили части 134-й бригады и 1-го конкорпуса. Бригада же Котовского остановилась на ночлег в деревне Малый Ольчадаев.

12 ноября

С рассветом 12 ноября кавбригада, выполняя приказ начдива, из д. Малый Ольчадаев через деревню Попелюхи выступила на Великий Ольчадаев, захватывая левыми боковыми кавразъездами деревни Беляны и Перекоринцы. Противника перед фронтом бригады не оказалось.

Около 12 часов разведка выяснила, что восточнее станции Котюжаны 135-я бригада ведет упорный бой. Петлюровцы, подтянув свежие части 4-й Киевской и 6-й Волынской дивизий, а также отдельную кавдивизию Гютюнника, в ночь с 11 на 12 ноября сбили левый фланг 60-й дивизии в районе Копай-Город - Котюжаны и с рассветом 12 ноября перешли в энергичное контрнаступление на 135-ю бригаду. Ей на помощь форсированным маршем из Великого Ольчадаева двинулась кавбригада Котовского и стала обходить с северо-запада пехотные и кавалерийские части противника.

Параллельно бригаде Котовского наступательные бои против петлюровцев вела 8-я кавдивизия червонного казачества под командой Примакова. И вот в первый же день котовцы и примаковцы едва не порубили друг друга под Ольчадаевом. Червонное казачество, или, как их сокращенно называли «червонцы», было одето точно так же, как и белоказаки конницы Фролова, Яковлева и других атаманов, вот и произошло недоразумение. Чтобы такое не случалось больше, Примаков и Котовский договорились впредь быть более осмотрительными.

Но если первая ошибка закончилась благополучно, то вторая, вызванная «чрезмерной осмотрительностью», едва не привела кавбригаду Котовского к разгрому. И только находчивость и хладнокровие Котовского и Криворучко спасли положение.

Двигалась кавбригада вдоль речки Лядова в тыл пехоте и коннице Тютюнника, с которой вела бой 135-я дивизия. Бой шел с переменным успехом, и кавбригада спешила, понимая, что удар с тыла решит исход в пользу советских частей. Но котовцам даже не пришлось атаковать противника. Как только петлюровцы обнаружили у себя в тылу красную конницу, сразу стали поспешно отступать. Тогда Григорий Иванович приказал артбатарее Просфирина открыть огонь по отступающей пехоте, а кавполкам преследовать вражескую конницу, с которой уходил и сам Тютюнник. Едва, однако, полки кавбригады начали настигать петлюровскую конницу, как Тютюнник приказал выбросить белый флаг.

Что ж, всегда хорошо, когда враг сдается без боя. Меньше жертв. Криворучко останавливает свой полк, берет с собой полуэскадрон и скачет к белякам, чтобы обсудить с ними условия сдачи в плен. Но как только полуэскадрон приблизился, Тютюнник, не сворачивая белого флага, отступил. Потом вновь остановился, как будто поджидая парламентеров.

Так повторялось дважды, трижды, а пехота его и часть конницы тем временем переправлялись на противоположный берег реки.

В четвертый раз Криворучко с полуэскадроном подскакивает к Тютюнпику, и тот вновь делает бросок. Теперь уже и вовсе понятно, что хитрит, и Криворучко посылает связного к полку с приказом атаковать противника. Но Котовский отменяет приказ.

- Атаковать, когда выброшен белый флаг?! Мы кто - Красная Армия или варвары?!

А Тютюнник под прикрытием белого флага отходит. Он уже почти у самой реки. Криворучко приказывает своим пулеметчикам открыть огонь.

Ударили пулеметы, а беляки остановились и размахивают белым флагом. Вперед даже его выдвинули, прямо под пули. Подсечет пуля коня под знаменосцем, другой всадник выхватывает древко. И продолжает размахивать белым полотнищем, взывая к прекращению огня.

Тут сам Котовский подскакал. Взбешен. Кричит:

- Отставить огонь! По белому флагу кто позволил?!

- Да не сдаются они! За нос водят! - ответил Криворучко и сам поскакал к Тютюннику, вокруг которого сгруппировалось полсотни всадников. Остальные уже благополучно переправились на противоположный берег. Подскакал Криворучко поближе и кричит:

- Сдаетесь или нет?

В ответ Тютюнник выхватывает маузер и стреляет в Криворучко, а потом вся конная группа, так и не свернув белого флага, поскакала к мосту.

- У, гад! - ругается зло Криворучко, спрыгивает с коня и, припав на колено, стреляет по Тютюннику.

Пуля угодила в коня. Тот рухнул, подкошенный. Небольшая заминка, а полуэскадрон уже несется наметом, чтобы взять в клинки Тютюнника с его телохранителями. Впереди сам Котовский. Но поздно уже. Тютюннику подают нового коня, тот вскакивает в седло и уносится за реку. Атакующих красных конников встретили длинные пулеметные очереди.

Лезть на рожон? Нет смысла. Котовский останавливает полуэскадрон и собирает командиров на короткое совещание, чтобы обсудить план преследования противника. Но тут подскакал Просфирин и докладывает:

- В тылу нашем конница. Шестьсот, а то и больше всадников. Едва успел батарею снять.

- Откуда наступают? - спрашивает Котовский.

- Из деревни Татариска.

- Не может быть там петлюровцев. Опять червонцев за противника приняли, - спокойно заключает Котовский и продолжает совещание.

Подскакивает начальник прикрытия. Докладывает:

- Товарищ комбриг, противник в тылу.

- Врете вы оба с Просфириным. Червонцы это. Криворучко, едем со мной. Бери человек пять. И знамя, чтобы ясно было, кто мы.

Знамя развернули, двинулись группой: Котовский, Криворучко и еще несколько бойцов. Миновали лощину, поднялись на взгорок и видят, у шоссе выстроились пехотные и кавалерийские полки. Тоже никак не могут понять, свои или чужие перед ними, атаковать либо воздержаться, пока все прояснится. Стоят, готовые к атаке, команды ждут. Кони как на подбор. Густо щетинятся пики.

- Конечно, червонцы, - делает заключение Котовский и командует:

- За мной!

А когда ближе подъехали, то увидели, что на башлыках нет красных лент.

- Вот так червонцы! - вырвалось у Котовского, и он придержал коня.

Надо бы развернуться и ускакать, да поздно. От строя отделился взвод конников. Впереди сотник. Несутся в намет, черные шлыки развеваются на ветру.

Осадив коня шагах в двадцати, сотник крикнул:

- Кто вы такие?

- Котовцы. А вы?

- Мы казаки Яковлева. Вы что, сдаваться хотите?

Вопрос логичный. Не биться же пяток конников выехал к лучшим полкам Тютюнника. Григорий Иванович не мешкая отвечает:

- Вот помаракуем сейчас. За Котовским пошлем. - Вполголоса приказывает Криворучко: - Веди переговоры, потяни время. - И вновь кричит сотнику: - Сейчас Котовского позову!

Вздыбил Орлика и поскакал к своим полкам. А сотник стоит со взводом, ждет, зло поглядывая на красное знамя. Не вытерпел, крикнул:

- Уберите флаг!

Свернули знамя, зачехлили. Криворучко и сотник выехали друг к другу навстречу для переговоров.

- Слово казака, никакого лиха пленным не будет, - заверил сотник. - Сложите все оружие вот здесь, на поляне. Спешиться и вести коней в поводу. Котовский и штаб его пусть верхом остаются, - подумав, смилостивился сотник.

- Подходяще, - согласился Криворучко. - Котовский примет такое условие, только нужно на бумаге, чтобы потом путаницы какой не произошло бы.

- Можно и на бумаге, - согласно кивнул сотник, достал из переметки полевую сумку, извлек из нее блокнот. Записал условия сдачи в плен кавбригады.

А времени заняло все это лишь несколько минут. Не успел еще Котовский перестроить полки и подвести их сюда, в лощину. Еще нужно время потянуть, занять сотника разговором, чтобы у него никакого подозрения не возникло.

- С коммунистами как поступите? Хлопцы они ничего, жаль будет их, если что. Не согласится Котовский, чтобы в расход их.

- Добре. Сохраним жизнь и коммунистам. Никого здесь не тронем, во Львов отправим. Там судить их будут. По закону.

Какой у бандитов закон! Только сложи оружие, они совсем другие условия продиктуют. Налетят, возьмут в клпнки. Но Криворучко вроде доволен ответом. Предлагает:

- Запишите и это.

- Добре, - вновь кивнул сотник и принялся дописывать еще один, пункт в своем блокноте.

Криворучко старается выискать еще вопросы, которые нужно обговорить предварительно и «зафиксировать». Но где их взять, те вопросы. Все предельно ясно: складывай карабины и шашки в кучу и уповай на милость победителей.

- Дайте почитаю условия полностью, чтобы Котовскому доложить, как все решено, - нашелся Криворучко.

Сотник протягивает блокнот. Криворучко читает вдумчиво, переспрашивая и уточняя отдельные слова. Наконец говорит:

- А что во Львове судить будут, а не пустят в расход коммунистов, не записано.

- Можно добавить, - соглашается сотник и пишет в блокнот новое дополнение.

Вот сотник окончил писать, поднял голову и вдруг изменился в лице - выражение довольства и снисходительности будто сползло с него и уступило место недоумению и тревоге.

- Чего это ваша конница в боевом порядке двигается? - спросил сотник торопливо.

Криворучко, не оборачиваясь, представил себе, как эскадрон за эскадроном вылетают из лощины и разворачиваются для атаки. Обрадовался и ответил усмешкой на вопрос вопросом:

- А почему ваша конница стоит в боевом порядке?

- Так вы же сдаетесь!..

- Ну а это еще посмотрим, кто кому сдаваться будет.

- Так что ж голову морочили?! - крикнул гневно сотник, развернул коня и поскакал к своим.

А по полю уже неслось громкое «ура-а-а!» и топот сотен копыт. Даже не слышны были выстрелы орудий батареи Просфирина, свистящий полет снарядов; и их взрывы в гуще вражеской конницы словно происходили сами по себе, вызывая суеверный страх у петлюровцев.

Бой был короткий. Казаки Яковлева, пришпоривая коней, помчались на Снитково. Пехота припустилась следом. Лишь отдельные группы схватились с котовцами в рукопашной, но эти очаги сопротивления быстро были ликвидированы, а красные конники устремились в погоню за отступающим противником.

Конники Яковлева, оставив далеко позади свою пехоту, повалили на мост, и тот не выдержал, рухнул. Крики, ругань, кто посмелей, бросается в воду. А шашки полка Криворучко безжалостно секут врагов.

Окружена полностью пехота противника, и петлюровцы, понявшие, что сопротивляться совершенно бесполезно, побросали оружие.

Котовский был недоволен тем, что Тютюнник сумел обманным путем выскользнуть из рук и увести с собой целую конную бригаду.

- Приведут себя в порядок и снова полезут, - сокрушенно говорил он. - Нам же с ними и придется драться.

Предположения Григория Ивановича оправдались. Котовцы встретились еще раз с дивизией Тютюнника у местечка Базар через год.

Следующие дни кавбригада громила отдельные отряды дивизии есаула Яковлева, 1-ю пехотную дивизию 3-й армии Врангеля, захватывая большие трофеи и много пленных. Быстрые и смелые действия полков кавбригады Котовского срывают в самом начале попытки «украинской армии» и врангелевцев нанести контрудар в районе станции Комаровцы. 3-й армии Врангеля и особенно ее пехотным частям, еще совершенно не обстрелянным, наносится крупное поражение; армия деморализована, и солдаты ее целыми партиями сдаются в плен. Все это дало возможность полкам 45-й дивизии и кавбригаде стремительно наступать на Проскуров.

К вечеру кавбригада Котовского сосредоточилась в Михалполе. Разведкой установлено скопление всех боеспособных частей «украинской армии» и еще не введенных в бой частей 3-й армии Врангеля в районе Проскурова, а кавалерийская дивизия Яковлева заняла оборону в районе деревни Голосково и местечка Медяшбож. И вот, чтобы опередить противника, котовцы спешно двинулись к Проскурову. Утром 17 ноября кавбригада начала бой у деревни Казимировки со своднокавказским конным полком 1-й дивизии 3-й армии.

Котовский вел своих конников в обход Проскурова, чтобы ударить по врагу с тыла и помочь тем самым пехотным полкам захватить город. И, как всегда, чтобы не наскочить на засаду, он высылал группы разведки и вперед и на фланги. От одной из таких групп поступило донесение, что в районе деревни Казимировки, которая оставалась в нескольких километрах левее направления движения кавбригады, обнаружен противник силою до эскадрона. Одежда странная, поверх английского обмундирования надеты французские плащи. На околышах фуражек и на рукавах - белые кресты.

- Поглядим, что за «белокрестники», - выслушав доклад разведчиков, сказал Котовский и скомандовал бригаде свернуть на Казимировку.

И вот уже кавбригада, перестроившись в лаву, несется на деревню в привычной стремительной атаке. Но… Застрочили из Казимировки пулеметы, стройно, как единым гулким выдохом, ударили винтовочные залпы, и начали падать кони, подминая всадников. Атака захлебнулась.

Котовский в недоумении. Еще раз переспрашивает разведчиков:

- Говорите, их всего сотни полторы?

- Да. Спешенный эскадрон. Мы не могли ошибиться.

Гарнизоны многотысячные отступали под ударами кавалерийской бригады, бежали в панике. А здесь всего-то полторы сотни. И легко отбили атаку целой бригады,

Григорий Иванович сам новел полки во вторую атаку. Все повторилось: дружные винтовочные залпы, очень меткие, подсекающие коней; длинные пулеметные очереди, не менее прицельные, несущие смерть атакующим, - не смогли пробиться котовцы и во второй раз. Отступили и в третий раз, понеся большие потери. Нужно менять тактику боя.

- Артиллерию - на боевые позиции, - приказывает Котовский. - Огонь по деревне! Эскадроны спешить…

Григорий Иванович решил применить проверенную не единожды тактику: сильным артиллерийским огнем и атакой спешенных эскадронов выбить противника из села и тогда, в открытом поле, оставленным специальным резервом атаковать его на конях и полностью разгромить.

Но, было похоже, «белокрестники» разгадали этот тактический шаг и еще крепче вцепились в село, отбивая одну пешую атаку за другой.

Пять атак не принесли успеха. Артиллеристы вновь открыли огонь по Казимировке, бойцы стали готовиться к новой атаке - шестой. Поползли по-пластунски конники, прижимаются к земле. Пули «белокрестников» достают даже ползущих бойцов. Ближе и ближе деревня. Вот уже метров с полсотни до нее.

- Вперед! Ура-а-а!

Рванулись котовцы. Штыки наперевес. Не остановить их поредевшим защитникам Казимировки. Ни пулеметами, ни метким огнем трехлинеек. Передовые цепи уже в деревне, сошлись в рукопашной с «белокрестниками».

Вскоре бой затих. Полсотни пленных ждут своей участи. Котовский спрыгнул с коня.

Перед ним расступились охранявшие пленных бойцы. Он молча переходит от одного пленного к другому, всматривается пристально в лицо каждому, словно хочет что-то понять и запомнить. Потом говорит:

- Храбро дрались. Умело. Рад был бы командовать такими храбрецами, если бы не против народа вы шли. - Сделал паузу и спросил: - Кто такие? Какого полка?

Вперед выступил стройный офицер, смело глянул в глаза комбригу и назвался.

- Капитан Романкевич. Уверяю вас, что ни под какими пытками мы не изменили бы присяге. Но… - Он помолчал немного, словно подчеркивая важность момента, и четко доложил: - Спешенный офицерский полк.

- Доверие за доверие, - ответил Котовский. - Я поручаю вам, капитан, вести пленных в штаб дивизии. - Он назвал место, где размещался штаб. - А если поймете, что родина - это ее народ, то милости прошу ко мне в бригаду.

Отпустить пленных, полагаясь лишь на честь офицера, было весьма опрометчиво, но риск оправдал себя. Все они пришли в штаб. Впоследствии же, как писал Н. Криворучко, многие из них: Романкевич, Андреев и другие честно служили в кавбригаде.

18 ноября

В ночь с 17 на 18 ноября части кавдивизии Яковлева занимают местечко Деражня, выбив оттуда части 60-й дивизии. Считая единственным средством ликвидации противника удар по его главным силам и тылам в Проскурове, кавбригада, несмотря на отсутствие связи с 1-м конкорпусом, в 3 часа утра 18 ноября из деревни Баламутовки форсированным маршем наступает на Проскуров, с рассветом переправляется через озеро Дубовое, где сбивает передовые заставы противника и вступает в бой с его главными силами. Крупные пехотные и кавалерийские части противника, вышедшие из города, при поддержке ураганного артогня двух бронепоездов, 8 легких и 2 тяжелых орудий, стрелявших со стороны деревни Заречье, оказывают упорное сопротивление, но части кавбригады после двухчасового боя геройски сломили сопротивление в несколько раз превосходящего противника и ворвались в город. Конная батарея бригады, выбросившись на линию наступающих частей и открыв меткий ураганный огонь по городу, оказывала содействие кавалерии. В городе захвачены трофеи, обоз и отбита большая партия пленных красноармейцев.

Деморализованный противник, потеряв окончательно связь с кавдивизией Яковлева, в панике бежит. Кавдивизия Яковлева, намеревавшаяся из района Голосково - Деражня произвести глубокий рейд в тыл наших войск, тоже начала отступление.

В течение трех дней на линию Проскуров - Черный Остров выдвигаются оставшиеся далеко позади части 1-го конкорпуса и 60-й дивизии. Петлюровцы, оказывая сопротивление, отходят на Волочиск. К вечеру 21 ноября ваша 14-я армия готовилась к окончательной ликвидации противника.

22 ноября

Разведкой установлено, что между петлюровцами и белополяками достигнуто соглашение о пропуске остатков «украинской» и 3-й армии Врангеля со всей материальной частью в Галицию. Кавбригада Котовского, не ожидая, пока выдвинутся на занимаемую ею линию части 1-го конкорпуса, совершенно самостоятельно, без всякой поддержки справа и слева, форсированным маршем идет прямо на Волочиск, где враг сосредоточил все свои силы. Сметая его арьергардные части, под ураганным огнем бронепоездов кавбригада переменным аллюром проходит по маршруту Гарнишевка - Якушевцы - Вальковцы, тесня огромные силы противника, и от деревни Фридриховка бросается в стремительную атаку. Последние пять верст перед Волочиском бригада прошла галопом под ружейным, пулеметным и артиллерийским огнем противника и в 18 часов конечным ударом сбивает его главные силы на лед, отрезая их от моста. Буквально из рук вырывает переправляемые на польский берег орудия, эшелоны и материальную часть. Заканчивает ликвидацию остатков армии противника и захватывает много пленных и громадные трофеи: 8 орудий, 2 бронепоезда, богатый обоз, 4 эшелона с арттехимуществом…

С петлюровской армией покончено за двенадцать дней. Отмечая особенно героические подвиги и отвагу кавбригады тов. Котовского, Реввоенсовет наградил ее почетным революционным Красным знаменем. Комбриг Г.И. Котовский награжден орденом Красного Знамени. Боевые награды получили также командир 2-го кавполка Н. Криворучко, военком бригады П. Борисов, командир эскадрона М. Скутельник, многие другие командиры и рядовые конники бригады.