"Цветущая долина" - читать интересную книгу автора (Армстронг Джульетта)

Глава 4

Почти все свободное время Пенни посвящала замятиям фармацевтикой и отрывалась от них лишь только для того, чтобы вместе с Сибил шить платья для бала. Все ее вечера были заняты до предела. Она не могла уже больше злиться на то, что они в последнее время мало видятся с Эриком. Ее раздражение давно уже уступило место прежним нежным чувствам. Что касается Стивена, то ей все еще досаждала мысль, что он предложил сопровождать ее на бал только после постороннего вмешательства. Но она не намерена была обсуждать это с ним.

Наконец долгожданный вечер настал. Машина Пита подъехала к воротам дома Пенни точно в назначенное время, час спустя после того, как Глория укатила в Порт-Леон с Эриком и Джо. И пока Стивен неторопливо шел к дверям, Пенни испытала некоторое потрясение — правда, приятного свойства. Превосходно сшитый вечерний костюм сидел на нем безупречно, начищенные до блеска лакированные башмаки сияли; обычно растрепанные, непослушные волосы были тщательно причесаны и лежали пышной черной копной. Не то чтобы таким он нравился ей больше. Но она не могла не оценить его стараний выглядеть наилучшим образом. Пенни подумала, что его обществом могла бы гордиться любая женщина.

Однако сам Стивен о своей внешности нисколько не думал. Он уставился на Пенни, одетую в розовое шифоновое платье, и воскликнул:

— Подумать только, когда я впервые тебя увидел, ты была костлявой школьницей! А теперь превратилась в прекрасную женщину!

Она рассмеялась:

— Знаешь, я тебя тоже помню ужасно неаккуратным молодым человеком, с длинными худыми руками, которые вечно высовывались из рукавов. А теперь ты просто как с рекламы одеколона.

Он усмехнулся:

— Ну, ты же понимаешь, что нам с Питом не хотелось выглядеть лесными дикарями. Сибил тоже в восторге от Пита, как и он от нее. Похоже, начало вечера вполне удачное, тебе не кажется?

Тут к двери подошла чета Дейл, чтобы помахать им на прощанье, но, как только они вернулись в дом, Роберт глубоко вздохнул:

— Все-таки я предпочел бы, чтобы Пенни танцевала на балу с Эриком. Мне вовсе не хочется, чтобы между ней и Стивеном случились какие-нибудь романтические глупости. Правда, я не думаю, что мои опасения оправданны.

Бренда знала, почему он так говорит. Не из-за того, что Стивен был на добрых десять лет старше Пенни, — бывают счастливые браки и при большей разнице в возрасте, — а потому, что он был двоюродным братом Веры.

Разум говорил ей, что муж несправедлив. Однако ей вспомнилась старая пословица: «У сердца свои причины!» Она знала, что бесполезно спорить с Робертом. Лучше всего оставаться пока нейтральной, а главное — сохранять мир в доме.

А четверо молодых людей, ехавших в машине по пологим горным дорогам к Порт-Леону, были далеки от серьезных размышлений. Они собирались хорошенько повеселиться.

Толпа нарядно одетых гостей вливалась в празднично освещенное фойе. Том Перес все же нашел время, чтобы подойти с радушной улыбкой к Пенни и попросить представить ему остальных членов ее компании. После того как знакомство состоялось, он шепнул, что у него оставлен особый столик, откуда им будет превосходно слышно выступление трио.

— Тогда, наверное, нужно отменить заказ на столик, который я сделал на прошлой неделе, — вежливо сказал ему Стивен.

— Ни о чем не беспокойтесь. Просто назовите свое имя, и я сам обо всем позабочусь.

— Стивен Воэн.

Глаза Тома Переса сверкнули.

— Ах да, вы же кузен Глории. Она говорила, что пригласила вас.

На мгновение на лице Стивена отразилось раздражение — а может быть, подумала Пенни, он был просто смущен? Так или иначе, она была рада уйти с Сибил в гардероб.

— Я совершенно не могу понять Глорию, — пробормотала Сибил, когда они вместе смотрелись в большое зеркало. — Она же прекрасно знала, что мы приедем сюда вчетвером. Зачем было говорить Пересу, что это она пригласила Стивена, — не понимаю.

Пенни пожала плечами:

— Я думаю, она на самом деле его пригласила, а он отказался.

— И она ничего не сказала мистеру Пересу. Наверное, была уязвлена. Люди бывают порой так чувствительны, когда сходят по кому-нибудь с ума.

— Ты правда думаешь, что она от него без ума? — В карих глазах Пенни было сомнение. — Мне кажется, она просто глупо себя ведет, и все. Кстати, она постоянно говорит о нем гадости. Ты же сама слышала.

В огромном бальном зале полукругом были расставлены столики. В центре оставалось большое пространство для танцев. Их столик находился совсем рядом со сценой.

Ближе к сцене стоял еще один столик, украшенный изысканным букетом цветов. Пенни сразу догадалась, что за ним будет сидеть сам Мануэль Лопес.

Ни Глории, ни ребят нигде не было видно, и Пит знал почему.

— Так как им платят за выступление, к ним относятся как к профессионалам, — со знанием дела заявил он. — У них за сценой сейчас идет отдельный банкет.

— Но они же собирались выступать бесплатно, ради благотворительности! — изумленно воскликнула Пенни.

Пит приложил палец к губам:

— Не надо так громко кричать, дорогая. Я случайно оказался в курсе, что им тоже перепадет кое-что. Но если они тебе об этом ничего не говорили, тогда я оставляю тебя теряться в догадках. Все равно гонорар не такой уж большой.

— В общем-то они это заслужили, — сказала Сибил. — Они столько репетировали, и все ради одного концерта.

— Да бог с ними, — решительно заявил Стивен. — У нас здесь табльдот, меню стандартное, так что особенно выбирать нам не придется, разве что какие-нибудь мелочи.

Но не успели они еще изучить красиво украшенный орнаментом список блюд, как увидели группу людей, которая направлялась к столику для почетных гостей. По дороге они остановились, чтобы дружески поболтать со Стивеном. Среди них были губернатор острова и прокурор. В первый раз в жизни Пенни с безмерным удовольствием и гордостью увидела, как высоко люди ценят Стивена и какую важную роль он играет в делах города.

Только после очень вкусного ужина, который они запили превосходным легким вином, и Пенни уже начала волноваться, придет ли вообще Мануэль Лопес, она вдруг заметила его — он пил кофе с Томом Пересом в дальнем конце зала.

Для всего трио было бы огромным ударом, если бы он не приехал на бал. Потому что во многом именно ради его одобрения и похвалы они так много работали все это время. Однако было совершенно очевидно, что он тоже уже поужинал где-то за сценой, в отдельном зале, чтобы избежать ненужного внимания. Если только популярный певец вообще склонен избегать внимания толпы.

Вскоре официанты уже убирали со столов посуду с похвальной ловкостью и быстротой. Серебро и фарфор сменились высокими стаканами и кувшинами с ледяными напитками. В это время занавес небольшой сцены пополз вверх, и на ней появились Эрик и Джо, а между ними стояла Глория в изысканном платье из лимонного тюля. Вокруг ее стройной шеи было поразительной красоты ожерелье из топазов.

За соседним столиком послышался ропот приглушенных голосов.

— Какая божественная красавица!

Это сказала жена прокурора. Было видно, что ее спутники были с ней полностью согласны.

— Да, что и говорить, она невероятно хороша, — произнес Пит таким же полушепотом, уставившись на Глорию в откровенном восхищении.

Пенни, хотя она и вспомнила слова сводной сестры, что на такой значительный бал ей придется надеть старые обноски, вынуждена была с ним согласиться.

Сибил тоже подала реплику по поводу фантастически красивого платья. И только Стивен ничего не сказал. Но он все смотрел и смотрел на нее, как будто не в силах был отвести глаза от грациозной темноволосой женщины в полупрозрачном желтом платье.

Первым номером шла песня, только что поднявшаяся на первые строчки всех хит-парадов, — «Смотри, куда идешь». Уже с первых тактов она заставила более молодую часть аудитории приплясывать и притопывать. Но Пенни сразу же поняла, что Глория сказала правду, когда поведала им, что никогда не смогла бы стать профессиональной певицей. С помощью микрофона ее голос звучал совсем неплохо, но у нее не было дара устанавливать контакт с публикой. Когда Джо и Эрик пели с ней вместе, этот недостаток был почти незаметен, но, как только они переключались на свои гитары и оставляли ей сольную партию, это становилось совершенно очевидным.

После еще двух песен Пит пробормотал:

— Вот уж чего не ожидал — Джо и Эрик ведут Глорию. А я-то думал, что они будут дрожать от волнения.

— А с чего ты взял, что Глория волнуется? И не надейся. Она просто бережет себя для песни, которая позволит ей выгодно подать свой голос, — что-нибудь медленное и слащавое, с надрывом.

Презрение и горечь в голосе Стивена заметно поразили Пита, но не успел он ответить, как гитары снова затрепетали, наигрывая мягкий, негромкий аккомпанемент песни, когда-то очень популярной, но теперь совершенно забытой. Эту песню Пенни любила, еще когда была школьницей, но со временем она ей приелась, потому что Глория без конца напевала ее, когда Пенни возвращалась домой на каникулы.

Как будто в подтверждение презрительных слов Стивена, голос Глории поплыл над залом, придавая сентиментальным, избитым словам ностальгию, окрашенную томной страстью.

— «Помнишь ту ночь», — пела она под приглушенный перебор гитар, и Пенни подумала, что это прямое обращение к Стивену, и довольно откровенное. Она только утвердилась в этом подозрении, когда услышала слова Сибил:

— Ребята были против этой песни. Они называли ее старомодной и слишком слащавой. Но Глория настояла на своем.

— По-моему, публика неплохо ее приняла, — смиренно сказала Пенни, но не удержалась и украдкой бросила взгляд на Стивена. Его загорелое лицо не выдавало никаких чувств. И действительно, когда занавес пополз вниз, показалось, что он вообще не заметил этого выступления. Он уже подзывал к их столику официанта и теперь заказывал новую порцию охлажденного фруктового сока.

Пенни посмотрела в другой конец зала. Ей было любопытно понаблюдать за выражением лица Мануэля Лопеса. Но он увлеченно болтал с Томом Пересом, сидя к ней спиной, и с такого расстояния невозможно было услышать, о чем они говорят.

Но в любом случае уже поставили фонограмму танцевальной музыки. Маленький любительский концерт был моментально забыт, и гости устремились на до блеска отполированный пол.

Пенни, которую легко, но твердо держал в объятиях Стивен, обнаружила, что ее ждал приятный сюрприз. Они впервые танцевали вместе, и он оказался очень хорошим партнером. Он не делал никаких новомодных па, никаких выкрутасов, но двигался легко и уверенно, и скоро она уже бранила его за то, что он избегает светской жизни.

— Ну разве не глупо пропускать все танцевальные вечера в Порт-Леоне, — говорила она. — То, что ты работаешь в горах, — еще не оправдание, чтобы превращаться в отшельника, да еще убеждать Пита следовать твоему примеру.

— Эй, полегче! Я не имею на Пита ни малейшего влияния. Когда ты найдешь ему достойную девушку, его жизнь сразу изменится. Вот только меня оставь в покое. Если я и женюсь когда-нибудь, то уж сам выберу себе невесту.

— Очень рада это слышать! Женщин так часто обвиняют в том, что они охотятся за мужчинами. Зато я могу предсказать, в какую женщину ты мог бы влюбиться.

— Ты уже говорила. Она должна быть милой и не возражать, чтобы ты ходила с нами в экспедиции!

— Да, но с тех пор я еще раз это обдумала. Она должна быть в точности твоего возраста, чтобы ты не жаловался, что она для тебя слишком стара или слишком молода. У нее должны быть отличные мускулы и железные нервы — и ни капли страха перед гадюками и питонами!

Внезапно он прижал ее к себе — хотя они и так уже танцевали слишком близко друг к другу.

— Перестань, Стив! — задыхаясь, воскликнула Пенни, все еще смеясь. — И я еще говорила о питонах! Ты сам как боа-констриктор в расцвете сил!

— Дорогая моя, я просто хотел тебя предупредить, что случается с девочками, которые дразнят бедных старых отшельников и заходят при этом слишком далеко.

Он тоже смеялся, но в его голосе проскальзывали нотки, никогда ею прежде не слышанные. Нотки, которые свидетельствовали о том, что на самом деле он далеко не бесстрастный затворник.

В этот момент музыка смолкла. Стивен отпустил Пенни, глядя на нее сверху вниз с таким выражением, что она вся вспыхнула, и насмешливо сказал:

— Видишь, я тоже могу тебя провоцировать, когда у меня есть настроение.

Но в этот момент подошел Пит, чтобы пригласить ее на танец, и их разговор прервался.

Ее новый партнер не шел ни в какое сравнение с предыдущим. От этого у нее сразу же упало настроение. Как и все коренные жители острова, Пит имел врожденное чувство ритма, и она изо всех сил пыталась себя убедить, что он как танцор ничуть не хуже Стивена. Но это было не так. Он слишком уж старался показать новые па, которые на самом деле еще не умел исполнять. И только благодаря сосредоточенным усилиям Пенни и ее природной ловкости все шло хорошо.

Во время одного из перерывов между танцами у девочек появилась возможность поболтать наедине, и Сибил призналась, что очень переживала перед балом.

— Я и по собственному опыту знаю, что Пит не очень хорошо танцует, хотя он вроде бы старается. Глория как-то говорила, что ее кузен в свое время был неплохим танцором. Она нисколько не преувеличивала. Надо сказать, Стив совсем не похож на того закоренелого холостяка, каким старается казаться.

— Я лично всегда считала, что он мог бы стать хорошим мужем для достойной женщины, — немного высокомерно отозвалась Пенни. Но мысли ее были далеки от этих холодных, напыщенных слов.

— Да, наверное. Но знаешь, как мне сейчас хочется, чтобы здесь был мой милый Джо… — Сибил продолжала что-то говорить, но Пенни не слышала ни слова.

В ее памяти снова вспыхнула картинка — то напряженное выражение, которое появилось на лице у Стивена, когда он увидел Глорию на сцене в этом восхитительном желтом платье. Что между ними было в прошлом? Наверное, их что-то связывает. И Глория все еще тянется к нему. Но какие он испытывает к ней чувства?

Когда они с Сибил снова вошли в бальный зал и направились к своему столику, чтобы присоединиться к Питу и Стивену, их там уже ждали Эрик и Джо, и все хором стали приглашать их на следующие танцы. Эрик танцевал превосходно — и вообще с ним было легко и весело, особенно сейчас, когда он был в прекрасном настроении и оркестр играл быструю мелодию. Но все же Пенни не захотела танцевать с ним, когда в зале приглушили свет и объявили медленный танец.

— Скоро мы снова будем с тобой вместе, — успокоила она его, сама стыдясь своего желания подольше побыть в объятиях Стивена.

Но вышло так, что, разыскивая Стивена, она наткнулась на Тома Переса, даже не подозревая, что он тоже был среди танцующих.

Пенни очаровательно ему улыбнулась, и улыбка ее не погасла даже тогда, когда она заметила в толпе танцующих Глорию и Стивена, плавно двигающихся в едином ритме.

— А где же мистер Лопес? — спросила Пенни, оглядываясь. — Как ему понравилось?

— Ты имеешь в виду трио?

Она кивнула, нетерпеливо ожидая услышать мнение знаменитости.

— Мануэль только что ушел. Он все-таки в отпуске. Но во всяком случае, мне он сказал, что у Эрика Хоскинса явно есть талант, который вполне можно развить. Так что я не удивлюсь, если через день-другой Мануэль пришлет за ним, чтобы пригласить его к себе на пару слов.

Пенни вспыхнула от удовольствия:

— Вот так Эрик! Вот это молодец! Хотя мне будет жаль Джо, если его обойдут вниманием.

— Такова жизнь. Но лучше пока ни на что не рассчитывать — и, главное, не позволяй Эрику слишком размечтаться из-за этого. Звезды такие переменчивые, сама знаешь.

Если Том Перес и заметил, что она не упомянула имени Глории, то не подал виду. Однако уже в следующий момент Пенни пришлось о ней вспомнить. Краем глаза она выхватила из толпы танцующих пар мелькнувшее длинное лимонно-желтое платье. По бальному залу в танце плыли Стивен и Глория, по-прежнему двигаясь слаженно.

Она мысленно пожала плечами. Какое ей дело, кто с кем танцует?

Но это философское рассуждение потеряло всю свою силу, когда ее острые ушки поймали обрывок разговора, который донесся от столика неподалеку.

— Какая красивая пара, как они чудесно подходят друг другу! — сказал какой-то мужчина.

Женщина, его спутница, эхом откликнулась:

— Девушка мне не очень нравится, хотя она красива. Но она подходит ему больше всех остальных, с кем он до этого танцевал.

Пенни посмотрела на Тома Переса. Он, похоже, ничего не слышал. Однако у него нашлось что сказать о Глории.

— Хотя мой знаменитый кузен считает, что Глория вряд ли сможет сделать карьеру певицы на профессиональной сцене, он не стал скрывать того факта, что считает ее необыкновенно привлекательной женщиной. Да так оно и есть. Но — скажу тебе по секрету — с ней очень трудно работать. Настояла, например, на том, чтобы закончить выступление этим старомодным шлягером «Помнишь ту ночь». Заявила, что он подходит для ее голоса.

— Действительно подходит, — признала Пенни несколько неохотно.

— Я знаю. Это единственная песня, которая хоть как-то звучала. И песня вроде бы неплохая. Но она уже устарела. Молодежи песня явно не понравилась. В ней нет живости.

— По-моему, справедливо, чтобы и более пожилую аудиторию тоже принимали во внимание. — Пенни честно пыталась быть на стороне Глории — если не ради нее самой, то хотя бы ради ребят, которые ей аккомпанировали.

Она обрадовалась, когда снова пришла пора танцевать с Эриком. Он был в прекрасном настроении, потому что трио получило много самых доброжелательных откликов от гостей. Кроме того, на празднике присутствовали люди с близлежащих островов, и, судя по их похвалам, через несколько недель трио может получить предложение, а то и не одно, выступить еще где-нибудь.

— Если Глория уедет с Санта-Риты сразу после Рождества, вам придется искать другую вокалистку, — заметила Пенни, хотя в душе больше всего боялась того, что теперь Глория может отложить отъезд на неопределенный срок.

— Да, наверное, — ответил Эрик как ни в чем не бывало. Потом он посмотрел на нее сверху вниз и сказал с нежностью: — Жалко, что ты не поешь, Пенни. Как здорово было бы исполнять с тобой вместе какие-нибудь песенки — ты, я и старый добрый Джо.

Его слова немного утешили Пенни.

— Я всегда смогу помогать тебе за сценой, если буду нужна. Ты можешь на меня рассчитывать. Но певицы из меня никогда не выйдет.

Эрик ободряюще улыбнулся ей.

— Гораздо важнее, что из тебя выйдет любящая жена, — сказал он и, увидев на ее лице выражение, которое его на секунду озадачило, добавил: — Любящая и нежно любимая.

После этого она еще несколько раз танцевала с Эриком, Джо и Питом, однако нигде не видела Глории и Стивена. Когда в одиннадцать часов объявили поздний ужин и они с Эриком возвращались с танцплощадки, она вдруг столкнулась со Стивеном.

— Простите, но я забираю Пенни, — сказал он вежливо, но твердо. — Пит и Сибил, наверное, уже пошли к нашему столику. — Он улыбнулся Эрику. — Так что извините, Эрик, нам пора.

— А не могли бы мы поужинать все вместе? — неловко предложил Эрик.

— О нет, не думаю, что всемером нам будет удобно за столиком, — быстро ответил Стивен. — Кстати, я думаю, Глория будет вас с Джо искать. Если она уже оторвала себя от великого Лопеса.

Пенни взглянула на него:

— Я думала, он давно ушел.

— Да, за сцену. Впрочем, какая разница? Пошли! Я умираю от голода.

Пенни попыталась сочувственно улыбнуться рассерженному Эрику, но у нее это получилось не очень убедительно. Стивен провел все это время не с Глорией — наверное, он просто сидел в баре или стоял на улице с кем-нибудь из своих знакомых и курил. И хотя к ней лично это не имело никакого отношения, ее настроение моментально улучшилось.

Сибил с Питом уже сидели на своих местах.

— Твои приятели, Пенни, пытались тут все переиграть в свою пользу, — сказал Пит. — Они не только изъявили желание с вами ужинать, но хотели еще отвезти вас домой. Они считают, что с Глорией вам будет ехать веселее, — ну кто поверит в такую чушь?

— И что на все это сказала Глория? — не удержалась Пенни.

— Мне было как-то неинтересно, и я не спросил. Мне показалось, что она не в духе, впрочем, я мог и ошибиться. Я не очень разбираюсь в женщинах.

Никто на это ничего не сказал, в том числе и Стивен, который углубился в изучение праздничного меню. Вскоре на столах появились легкие деликатесные блюда, поданные официантами, которые по-прежнему умудрялись обслуживать гостей расторопно и с приятной улыбкой, хотя должны были уже валиться с ног от усталости.

После ужина Пенни почувствовала, что больше не может танцевать. Ей хотелось оказаться дома, в спокойной, привычной обстановке, поскорей лечь спать и перебирать в памяти события этого вечера, размышляя обо всем, пока не уснет.

Когда они вышли из гостиницы, полил дождь — вполне обычное дело в это время года. Но благодаря тому, что Стивен подал свою машину прямо к подъезду, Пенни и Сибил удалось сохранить свои воздушные платья сухими.

— Я предполагал, что может пойти дождь, — заметил он, помогая им сесть в машину. — У меня на это чутье. Если бы мы остались до конца, то попали бы в давку, потому что все сразу ринулись бы к выходу. Вы могли бы тогда промокнуть насквозь, несмотря на все мои усилия.

Не успели они еще далеко отъехать от отеля, как небольшой дождь превратился в настоящий ливень, и, так как они к тому же ехали круто в гору, им пришлось значительно снизить скорость. Вскоре обе девушки уютно задремали, проснувшись только на полдороге к дому, когда Стивен затормозил, чтобы дать сесть за руль Питу.

Довольно быстро дождь прекратился, но по обочинам дороги вода все еще лилась потоком, и Пит старался ехать на разумной скорости. Из-за темной тучи на небе показалась луна, и сквозь просеку в лесу блеснула маленькая речушка, которая текла почти параллельно дороге, меньше чем в ста ярдах от них, кувыркаясь вниз по склонам холмов, как растрепанная и смятая блестящая ленточка.

— Красиво, но вам с Питом, наверное, не до этого, когда речка начинает так бушевать, — сонно пробормотала Пенни.

— Волноваться не о чем, — уверенным тоном заявил Пит. — Она часто так разливается.

— Все равно я буду рад, если они поторопятся и углубят русло реки, особенно в районе нашей деревни, — вставил Стивен. — Я столько твердил об этом властям, что просто язык уже отваливается. Те дамбы и плотины, которые мы так долго возводили наверху, в лесах, должны быть почти непробиваемы. Но нужно позаботиться обо всех аспектах и ничего не упустить.

— Фондов не хватает, — сказал Пит, зевая. — Все говорят одно и то же.

Пенни почувствовала, что пора ей сказать что-нибудь ободряющее.

— Я думаю, сегодняшний прием может дать толчок туристическому буму. Тогда будет больше денег, и на все хватит. Том Перес очень на это рассчитывает.

Оба философски согласились, что теперь на это вся надежда.

Их спокойствие, однако, было нарушено, когда в пяти минутах езды от Вэл-Флери на узком участке дороги мимо них пронеслась машина, громко гудя, и почти насильно заставила их съехать на обочину. Это была машина Эрика, в ней сидели трое.

— Вот глупая молодежь! — сердито воскликнул Пит и добавил, обернувшись через плечо к девушкам: — Простите, что приходится критиковать ваших парней, но если они хотят попасть в аварию, то с такой ездой туда прямая дорога. Сейчас шоссе скользкое как стекло, да еще обочину развезло от дождя. — И он возмущенно прибавил: — И почему только Глория позволяет им такое выделывать? Она ведь уже взрослая, должна понимать, к чему это может привести.

Вопрос был риторический, и ответа на него не предполагалось. Но ответ, хоть и неожиданный, прозвучал — от Стивена.

— Как ты сам недавно заметил, она не в духе, — сказал он.

Глория, когда бывала в состоянии затаенной ярости, была вполне способна толкнуть двух перевозбужденных и веселых молодых людей на такое опасное безрассудство. Хотя из-за чего именно она была так расстроена, Пенни не знала.

Она надеялась, что, когда приедет в бунгало, Глория уже уйдет к себе в спальню. Потому что встречаться с ней совсем не хотелось.

И действительно, вначале ей показалось, что удастся избежать встречи, потому что, когда машина наконец подъехала к белым деревянным воротам, Пенни увидела, что в доме темно. Она попрощалась с остальными, поблагодарила Пита и Стивена за прекрасный вечер и направилась по дорожке к двери.

Но как только она вошла, в гостиной сразу же включился свет, и в маленькую прихожую заглянула Глория.

Пенни побелела. Ей невольно вспомнилось прошлое, когда Глория постоянно подстерегала ее, дразнила и мучила. И старшая сестра произнесла так хорошо ей памятным презрительным тоном:

— Что это с тобой? Ты что, боишься, что я тебя съем?

Но Пенни не была уже той нервной и чувствительной двенадцатилетней девочкой. Она немедленно восстановила присутствие духа.

— А почему ты не легла спать? — резко спросила она. — Чего ты здесь сидишь в темноте?

— У меня «молния» на платье застряла. Я ждала тебя, чтобы ты ее расстегнула. Я знала, что ты должна скоро приехать, хотя машина Стивена так медленно тащилась.

Пенни начала бороться с «молнией».

— Если ты снимешь свое топазовое ожерелье, мне будет легче с ней справиться, — сказала она. — Я тебе его расстегну, если хочешь.

— Нет, оставь. Оно мне очень дорого.

— Оно правда очень красивое, — призналась Пенни.

— И очень дорогое! — Глория заколебалась. — Это Стивен мне подарил, когда я сказала ему, что буду в желтом платье. Он всегда считал, что мне идет этот цвет. Очень щедро с его стороны, правда?

— Очень. — Пенни сказала это холодным тоном. Какое ей было дело, в конечном счете, какие подарки дарит Стивен своей блистательной кузине? Но во всех его поступках — и в его словах — была какая-то непонятная таинственность, которая ее очень обижала.

Притворялся ли он, когда отзывался о Глории так уничижительно? И если да, зачем ему это понадобилось?

Она принесла крошечный флакончик с миндальным маслом из ванной комнаты и, капнув крошечную капельку на упрямую «молнию», легко расстегнула ее.

Глория поблагодарила ее и, встряхнувшись, сбросила с себя прелестное воздушное платье, которое упало к ее ногам золотистым ворохом.

— О да, Стив знает мои вкусы. Уж он-то понимает, что мне гораздо приятнее получить ювелирные украшения в подарок, чем какую-нибудь скучную глупую книжку про деревья. Только никому этого не говори, а в первую очередь Стиву. Он такой странный человек…

— Моя дорогая Глория, меня совершенно не касается, что делает Стивен, — с мертвенным безразличием сказала Пенни. — Теперь ты свободна, и мы обе можем идти спать.

Глория зевнула и потянулась.

— Свободна — ах, какое приятное слово!

Ворочаясь среди ночи в постели, Пенни никак не могла отвлечься от мыслей о Глории и Стивене, и дождь снова стучал в ее окно.

Она прекрасно знала, что Глория соврет, если ей нужно, не моргнув глазом. Но она не стала бы так нагло врать там, где ее легко было в этом уличить и проверить, — это было не в ее характере.

«Хотя, конечно, она прекрасно понимает, так же как и я, что из Стивена невозможно что-нибудь вытянуть, если он не хочет об этом говорить, даже если человек имеет право задавать ему такие вопросы. А я, естественно, такого права не имею».

Пенни сделала огромное усилие, чтобы перенестись мыслями от Стивена к Эрику — вот уж кто всецело принадлежал ей. К его милым, мальчишеским чертам характера, его страстному желанию сделать карьеру в поп-музыке. Но мысль ее неизменно возвращалась, непонятно почему, к топазовому ожерелью.

Когда и как Глория могла сообщить Стивену о своем намерении надеть желтое платье? Она, по ее собственным словам, решила это в последнюю минуту, а Стивена тогда не было в деревне — он был в горах, в лесу. Даже он не смог бы найти ожерелье среди деревьев и кустов!

В этот момент Пенни почувствовала, как в ней закипает злость, уже не на Глорию или Стивена, а на собственную глупость.

«Пенни Фостер, это тебя совершенно не касается, — сурово сказала она себе. — Возьми себя в руки и перестань думать о вещах и людях, которые не имеют к тебе отношения. Прекрати немедленно!»

Странно, но, как будто послушавшись ее строгого приказа, ливень за окном прекратился с обычной внезапностью тропических дождей.

Она улыбнулась, несмотря на свои тревоги, свернулась калачиком под одеялом и вскоре сладко уснула.

На следующий день было воскресенье, и Пенни проснулась уже при свете дня под перезвон колоколов, доносившийся от белой церкви невдалеке.

В комнату ввалилась Перл с чашкой кофе и сразу предупредила, что она опоздает на службу, если не поторопится. Было уже начало одиннадцатого, и, хотя сейчас девочки ходят по улицам почти неодетые, не побежит же она в церковь в коротенькой, просвечивающей насквозь ночнушке.

Пенни еле сдержалась, чтобы не накричать на Перл.

— А ты позаботилась о том, чтобы и Глорию тоже разбудить? — спросила она, выскакивая из постели и проводя расческой по взлохмаченным волосам. Так как Перл на это только хмыкнула, она беззаботно продолжала: — Прости, что приходится тебе это говорить, Перл, дорогая, но у тебя нет мужества. У тебя просто не хватает смелости пойти к ней в комнату и вытащить из постели. Или, может быть, ты считаешь, что она уже настолько хороша и добродетельна…

Перл подала ей халатик.

— Да по мне, пусть она хоть в аду хореть, эта Хлория, мне наплевать! Туда ей и дорога. Только вы не ховорить ей, что моя так сказать. Правда небось глаза резать! А теперь ступайте-ка в душ, моя рыбонька.

После многолюдной утренней службы в воскресенье возле церкви всегда болталось много молодых людей, и, когда появилась Пенни со своими родителями, от толпы отделился Эрик и подошел к ним с заискивающим выражением на лице.

— Тебя-то мне и нужно было увидеть! — воскликнул он после короткого обмена приветствиями с Дейлами. — Сегодня после девяти я получил от Тома Переса телефонное сообщение, он просит меня приехать в гостиницу на ленч. Меня хочет видеть Мануэль Лопес.

— А как же Глория и Джо?

— Я тоже спросил о них у Переса, но он сказал, что Лопес просил приехать только меня. — Он поколебался. — Мне так хотелось бы взять тебя с собой, но тебе будет там ужасно скучно. Но я немедленно приду к тебе, как только вернусь.

Пенни улыбнулась:

— Я не против. Удачи, дорогой!

И Эрик ушел.

— Я сейчас сразу не поеду домой, — сказала Пенни родителям. — Зайду к Марсденам, поболтать с Сибил.

— Хорошо, передай от нас привет.

Сибил, как всегда, была рада увидеть Пенни. Она заканчивала готовить бисквит, пропитанный вином и залитый взбитыми сливками, — любимый десерт ее матери. Около двенадцати собирался зайти Джо выпить чего-нибудь прохладительного. Она также не исключала, что к ней могут скоро заглянуть Стивен с Питом.

Пенни, которой хотелось поговорить с подружкой с глазу на глаз, была слегка разочарована этими известиями. Но она решила быстро поделиться новостями и повторила ей то, что рассказал Эрик, перед тем как уехать в Порт-Леон.

Сибил отвлеклась от украшения десерта вишенками.

— Мне так жаль бедного Джо, — сказала она тихо. — А что касается Эрика, я нисколько не удивлена. Он значительно продвинулся за то время, как они начали репетировать вместе. — Она помолчала. — Было бы намного хуже, если бы все произошло как раз наоборот. Эрик более ранимый, чем любой из братьев Родригес.

— Я знаю. У него не было такого спокойного счастливого детства. Я все еще помню его нервным заикающимся подростком.

— Я тоже. А еще я прекрасно помню, сколько ты для него сделала, чтобы помочь справиться с этим и придать ему немного уверенности, — еще задолго до того, как вы начали встречаться.

Несколько минут девочки молчали, каждая занятая своими мыслями. Потом Пенни сказала:

— Надеюсь, что он успел утром позвонить Джо, после того как его вызвали в отель.

— Конечно, наверняка позвонил. Они же не разлей вода с Джо. Но если даже и не позвонил, тебе не нужно из-за этого расстраиваться. Если это не слишком отяготит твою совесть, ты могла бы даже рассказать Джо от имени Эрика, как будто он тебя попросил об этом!

Не успели они поставить уже готовый десерт в холодильник, где он оказался в компании с куриным салатом, как пришел Джо.

— Привет, девушки! — жизнерадостно воскликнул он и сердечно поцеловал Сибил. — Я еле жив после вчерашней бурной ночи! Никто не видел Эрика? Я только что звонил ему домой, и эта его стервозная хозяйка злобно сообщила, что он ушел.

— Пенни его видела, — сказала Сибил как ни в чем не бывало. — У нее есть для тебя сообщение, правда, дорогая?

— Я видела его всего одну минуту, — стала объяснять Пенни. — Он ждал меня у церкви и страшно торопился. Перес просил его приехать в отель на ленч, чтобы поговорить с Лопесом.

— Он хочет предложить работу нашему знаменитому трио?

— Эрик не сказал. Прыгнул в машину и укатил.

Джо приложился к высокому бокалу с соком.

— По правде говоря, мне надоели все эти бесконечные репетиции. Раньше мне нравилось играть на гитаре. Это было развлечением. А теперь становится просто какой-то обузой. Мне, конечно, понравилось вчера на вечере, — поспешно прибавил он, увидев удивление на лицах своих слушательниц. — Но я рад, что все уже позади. Мало того что мне это все надоело, мне еще не хватает времени пойти куда-нибудь со своей девушкой. — Тут он наклонился вперед и сжал руку Сибил.

— Я так скучала без тебя, Джо, — заулыбалась она. — Но мне ужасно не хотелось стоять у тебя на пути.

— Ты слишком серьезно ко всему этому относишься. Я же тебе говорю, дорогая, у меня никогда не было никаких амбиций по части музыки, разве что немного развлечь себя и своих друзей. — Его круглое добродушное лицо было сейчас серьезно. — Да на самом деле у меня вообще нет особых амбиций. Мне нравится моя работа в банке, я уверен, что со временем меня повысят. И если тебе этого достаточно, Сибил, детка, то и мне тоже.

— Это все, чего я всегда хотела! Но что скажут остальные?

— А мне на это наплевать. — Он посмотрел на Пенни, как бы извиняясь. — Если Эрик хочет выбиться вперед и Лопес окажет ему солидную поддержку, я ему буду не нужен, чтобы идти дальше.

— А как же Глория? — поинтересовалась Сибил.

— Возможно, устроит сцену, но не думаю, что для нее это очень важно. На самом деле она понимает, что не сможет стать певицей и выступать на профессиональной сцене. И вообще, — мрачно прибавил Джо, — ее нынешние амбиции, похоже, направлены совсем на другое.

Если он и собирался пролить свет на свое довольно загадочное сообщение, то у него не было времени это сделать. На веранде послышались шаги, мужские голоса, и они втроем вышли из кухни, чтобы встретить Стивена и Пита, которые сразу же стали извиняться за то, что были в своей рабочей одежде в воскресное утро.

— Это все Стив виноват, — радостно балагурил Пит. — Настаивает, чтобы мы поднялись в леса с несколькими добровольцами — говорит, надо убедиться в том, что недавний ливень не разрушил нашей наполовину законченной плотины. — Он подмигнул. — В нем не осталось ничего человеческого, в нашем Стиве.

— Рад, что застал вас обоих здесь. Я хочу извиниться за нашу… э-э-э… шалость вчера ночью! — На лице Джо появилась несколько смущенная улыбка. — Надеюсь, мы не слишком сильно забрызгали вашу машину.

Стивен кинул на него странный взгляд:

— Очень благородно извиняться за то, в чем ты не виноват. Я же видел, что за рулем сидел не ты, хотя вы и ехали на огромной скорости.

Пенни вспыхнула из-за этого выпада в сторону Эрика.

— Надо думать, все они немного выпили, — заметила она как можно беспечнее. — Да и чему тут удивляться, после такого триумфа…

Может быть, Стивен не расслышал этих слов. Во всяком случае, он ничего не ответил. И уже в следующую минуту дружески болтал с мистером Марсденом.

В разговоре неизбежно снова всплыло имя Эрика. Миссис Марсден, явно удивившись, что его нет в общей компании, спросила у Пенни, куда она подевала своего симпатичного приятеля. Таким образом, ей заново пришлось объяснять, что он поехал в Порт-Леон, один, на беседу с великим Мануэлем Лопесом.

Старикам Марсденам это имя почти ничего не говорило. Они слышали его от дорогого Джо, жениха Сибил, но их собственные воспоминания о знаменитых исполнителях уходили к гораздо более далеким временам. Они не могли уследить за всеми идолами поп-культуры, которые поднимались на волне популярности со времени их счастливой молодости.

Казалось, этой новостью был поражен один только Стивен, да и то на долю секунды. Но Пенни, заметив это, также обратила внимание на то, что на лице его появилось необыкновенно задумчивое выражение и что некоторое время он не участвовал в общем разговоре.

Пенни первая собралась уходить, и Стив с Питом тут же объявили, что им тоже давно пора идти по своим делам. Они отвезут ее домой, если она хочет, а потом возьмут кое-какие продукты из лесничества и поедут на плантацию Тахана посмотреть, сколько там собралось добровольных помощников.

— Вы с Питом просто фанатики своей работы, — поддразнил их Джо. — У нас тут уже практически начался сухой сезон, и не успел пройти один ливень, как вы уже спешно организовываете экспедицию и скачете в горы! Вы, наверное, в прошлой жизни оба были бобрами!

Но обоих мужчин было не так-то просто задеть. Они только усмехнулись, а через пару минут попрощались и вышли вместе с Пенни на улицу, где была припаркована их машина.

— Прости, что не можем на этот раз предложить тебе пойти с нами, Пенни, — сказал Пит, усаживая ее на единственное свободное сиденье сзади.

— Ничего страшного, — быстро ответила она. — Я и не ждала, что вы мне это предложите.

Но ей не понравилось, когда Стивен выпалил, уже подъезжая к домику Дейлов:

— Наша очаровательная Пенни не захочет теперь таскаться по горам, ведь она будет вращаться в блистательном мире поп-звезд!

Замечание, на которое Пенни предпочла ответить молчанием.

Придя домой, она с облегчением услышала, что Глория намерена целый день провести в постели, чтобы прийти в себя после утомительных трудов и впечатлений предыдущего вечера. Но даже привычная нежная забота миссис Дейл по поводу утомленного вида дочери действовала Пенни на нервы. Ей стало стыдно, что она была не в состоянии контролировать свое недовольство и вела себя довольно грубо.

После обеда она бесцеремонно отклонила предложение провести полуденную сиесту дома. Она хотела на свежий воздух. Нет, она не будет брать машину. Она возьмет книгу, коврик и пойдет через поля к берегу реки, там тенисто, прохладно и очень спокойно.

Ее родители не сочли нужным ничего на это сказать — они были уверены, что их дорогая Пенни переутомилась. Очень благоразумно с ее стороны пойти подышать свежим воздухом после стольких часов, проведенных в душном бальном зале.

Из-за вчерашнего ливня речка уже не была такой прозрачной, как всегда.

Пенни уселась на коврик, стараясь отвлечься от тревожных размышлений, и попыталась сосредоточиться на окружающей ее красоте: на отражении серо-зеленых листьев, мерцающем в бурлящей поверхности потока, на пронзительных веселых криках птиц и аромате цветущих кустарников и деревьев.

Она задремала, а когда проснулась, в душе оставалось то же беспокойство. Пенни нетерпеливо села, дотянулась до книги, которую принесла с собой, и, нахмурившись, начала сосредоточенно вчитываться в список лекарств, «широко используемых в медицинской практике»…

Она уже закрыла книжку и начала царапать что-то в тетрадке, когда услышала голоса и, подняв голову, увидела худощавую фигуру Хуана Гарсии. С ним было несколько подростков — его внуки. Через несколько мгновений они окружили девушку с веселыми приветствиями.

Их болтовня и смех помогли ей развеять тоску больше, чем все красоты окружающей природы. Они принесли с собой веселье — и это было как раз то, что в тот момент ей было нужно.

Хуан Гарсиа попросил позволения присесть рядом.

Она охотно освободила место на коврике для доброго пожилого человека, жалея, что не взяла с собой подушечку, чтобы сейчас предложить ему. Но он заверил ее, что ему не нужно никакой роскоши, просто он хочет дать отдых своим усталым ногам. Ему очень нравилось проводить воскресные дни со своими внуками, но годы, признался он, начинают брать свое.

Хоть ноги его и устали, глаза были остры. Он заметил учебник по фармации в коричневом переплете и спросил Пенни, зачем она забивает себе голову старыми скучными шифрами и номерами в такой роскошный воскресный полдень.

— Отчасти потому, что мне не по себе, но еще больше потому, что чувствую, что если я не буду достаточно стараться, то расслаблюсь и перестану заниматься, — сказала она.

— Но, дитя мое, ведь гораздо лучше заниматься дома, в тишине и покое твоей удобной, спокойной комнаты. Здесь, конечно, великолепно, я признаю, но на природе так много отвлекающих моментов. Вот и я, — кисло рассмеялся он, — тоже один из них!

— Вас я рада видеть, — уверила она его с улыбкой.

— Потом, чтобы сосредоточиться, — продолжал он, — тебе нужен удобный стул и большой стол, где ты могла бы разложить книжки и тетрадки. Это особенно важно, когда ты выписываешь все эти утомительные списки с цифрами.

Она пожала плечами:

— Да, мне было бы легче заниматься, если бы я жила в своей прежней спальне, но ее сейчас занимает моя сводная сестра, с моего разрешения конечно. Там спокойней, чем в маленькой спальне, где я сейчас живу. И потом, та комната намного больше. Но Глория плохо спит и…

Хуан покачал седой головой, крепко поджав губы:

— Это скорее щедро, чем разумно.

Пенни беспомощно посмотрела на него:

— Мы не знали, что она проживет у нас так долго. Мне иногда кажется, она никогда уже не уедет.

— К сожалению, я ничего не могу придумать, чтобы помочь тебе. Если бы у нас в доме была свободная комната, мы одолжили бы ее тебе для занятий, пока не уедет молодая леди. Но мы страшно стеснены. — Он вздохнул. — Жизнь иногда бывает такой трудной!

Это мнение она полностью разделяла.

Ребятишки снова были рядом и тянули деда идти дальше. Они спугнули пеструю ящерку и теперь спрашивали, была ли это игуана. Он должен был пойти и немедленно посмотреть.

Дед поднялся на ноги, улыбаясь, и они ушли все вместе, оставляя Пенни опять наедине со своими занятиями.

«Милый старый Хуан, — думала Пенни, снова открывая учебник. — Глория всегда так плохо с ним обращалась, насколько я помню. Считала его старым ворчуном, когда он обслуживал ее в аптеке. А он ни разу не пожаловался и не сказал о ней ни одного дурного слова. Терпимость была его кредо. Может, было бы лучше, если бы я брала с него пример в этом».

Ей захотелось немедленно отправиться обратно домой, но она замешкалась. Сейчас уже, наверное, встала Глория, а Пенни не хотелось встречаться с ней ни на минуту раньше, чем это было необходимо. Пока она размышляла, на коврик упала чья-то тень, и рядом с девушкой уселся Эрик.

— Не надо так удивленно на меня смотреть, дорогая! — воскликнул он, глаза его горели от восторга. — Я помчался к твоему дому, как только вернулся из Порт-Леона, и твои родители мне сообщили, где я могу тебя разыскать. Рад, что ты по крайней мере не исчезла в лесу раз и навсегда!

Она проигнорировала его последнее замечание. Сказанное Эриком в шутку, оно невольно причинило ей боль, потому что сегодня утром Стивен совершенно ясно дал ей понять, что не хочет больше брать ее с собой в лес.

— Ну и как ты поладил с этим великим человеком? — с интересом спросила она. — Ты же, наверное, не очень долго с ним разговаривал, да?

— Едва ли десять минут. С ним на обеде были гораздо более важные люди. Но этого времени хватило, чтобы он не просто похвалил меня, но и дал вполне внятные надежды на будущее. Он хочет, чтобы я подумал о том, чтобы переехать в Рио, да, Рио! О, не смотри на меня так, дорогая!

— Но как же твоя работа здесь?

— О, конечно, пока я буду работать. Мне нужно будет брать уроки у первоклассного мастера, а это стоит денег. Правда, у Лопеса есть богатые деловые знакомые, которые могут оказать мне финансовую поддержку, если он сможет их убедить, что у меня есть будущее.

Пенни очень хотелось спросить: «А как же я, Эрик?» Но он еще не все ей рассказал.

— Ему уже не в первый раз случается находить талант и обеспечивать поддержку. Он особенно подчеркнул, что не гарантирует, что я стану сольным исполнителем. Стать ведущим гитаристом в самом лучшем ансамбле — вот какая должна у меня быть самая заветная мечта. И меня это устраивает.

— Я так понимаю, Лопес ничего не сказал про Джо и про Глорию?

— Ах да, конечно. Про Джо он сказал, что он не больше чем любитель, но для любителя у него получается неплохо. А Глория весьма манящая особа с задатками роковой женщины, которой в принципе можно было бы заняться. Забавный он парень, этот Лопес.

Пенни встала.

— Мне пора домой, — сказала она. — Кстати, Эрик, я полагаю, тебе лучше пока об этом не распространяться. Если твой босс в магазине поймет, что ты намерен уйти от него, он тут же возьмет кого-нибудь другого, чтобы пока натаскать для этой работы.

— Конечно. Но вся эта секретность не должна продолжаться долго. Перес говорит, что, когда Мануэль решает действовать, он делает все очень быстро.

Теперь они вместе шли к его машине. Пенни все ждала, когда же Эрик заговорит о ее собственном будущем, которое до сих пор он как-то выпускал из виду.

— Боюсь, наша помолвка может затянуться, — наконец сказал он. — Потому что пройдет время, прежде чем я смогу содержать семью. Но, дорогая, в конце концов меня ждет блестящий успех, так что стоит подождать. Мои заработки в магазине по сравнению с моими будущими гонорарами будут казаться цыплячьим кормом. У нас будет прелестный домик, две или три машины, потрясающий бассейн!.. Я все это обдумывал по дороге сюда.

«А я пока останусь в Вэл-Флери и буду помогать отчиму в аптеке, — подумала она. — И это будет длиться годы и годы!»

— Боюсь, тебе будет нелегко, Пенни, — продолжал он, заводя двигатель. — Но я буду прилетать, чтобы повидаться с тобой, когда только смогу. Ты могла бы даже, если захочешь, тоже найти какую-нибудь работу в Рио, чтобы быть ближе ко мне. Твоя учеба в аптеке, когда ты ее закончишь, будет тебе в этом большим подспорьем.

Пенни с трудом улыбнулась:

— Пока все это еще так туманно, Эрик. И знаешь, у меня нет никакой тяги к богатству, к роскошному окружению.

Он уверенно улыбнулся ей в ответ:

— Мы с тобой никогда не знали настоящей роскоши — ни ты, ни я. Может быть, когда мы сможем ей насладиться, нам это понравится. — И прибавил уже другим тоном: — На самом деле мне нужно совсем не богатство, Пенни. Мне нужен успех. Я хочу, чтобы моя семья вынуждена была признать, что я совсем не та тупоголовая посредственность, какой они всегда меня считали. Я хочу, чтобы они признали, что я превзошел их всех!

— Возможно, они будут не такого высокого мнения о карьере поп-музыканта.

— Может быть, и нет. Но зато они будут высокого мнения о деньгах. Подумать только, я смогу смотреть на них свысока! Пенни! Как это было бы здорово!

Вскоре они уже подъезжали к ее дому. Эрик остановил машину и обнял девушку.

— О, Пенни, дорогая! Это просто маленькое чудо. И любишь ты Глорию или нет, ты должна признать, что мы всем этим обязаны ей. Если бы она никогда сюда не приехала, мы бы так и тащились по старой протоптанной колее безо всякой надежды на что-нибудь другое.

Пенни готова была вспылить: «Благодарить Глорию? Ну уж нет». Но она сдержалась. Ни за что на свете не станет она охлаждать восторженный энтузиазм Эрика.

— Я так рада, что судьба к тебе благосклонна, дорогой!

Ей очень хотелось сообщить родителям, чем закончился разговор Эрика с Мануэлем Лопесом, но он просил пока никому ничего не рассказывать. Так что, как ни хотелось ей обсудить все это с ними, чтобы поделиться своими сомнениями, она просто сказала, что мистер Лопес был к нему очень добр, хвалил, но на этом все и закончилось.

Так как Глория все еще отдыхала у себя в комнате, атмосфера в доме была мирной и приятной, и вскоре Пенни, сидя за ужином со своими родителями, болтала с ними о незначительных событиях прошедшего дня. Это был счастливый, спокойный вечер, так похожий на множество других, проведенных в последние годы. «Мы катимся по привычной колее», — сказал бы Эрик. Может быть, так оно и было, и они жили маленькими происшествиями и повседневными заботами своего островка. Пенни не знала, должна ли она этого стыдиться или нет, но она не могла не признавать, что их изолированность имела свою прелесть. Здесь человек не был вовлечен в мышиную возню всего остального мира — то, чего она всегда боялась и что ненавидела.

В понедельник в аптеке был напряженный день. Из Порт-Леона доставили партию товаров, и все работники магазина были созваны во внутренний дворик распаковывать и рассортировывать их. Пенни загрузила свою «мини» и поехала развозить заказы.

Обычно первым делом она наведывалась в лесничество. Ей нравилось туда ездить. Она знала, что ее радостным лаем встретит эрдель, и еще она всегда надеялась, что удастся переброситься дружеским словом со Стивеном, если только в этот момент он не будет занят важными делами.

Но сегодня ей хотелось его видеть в самую последнюю очередь. Под влиянием неотразимых чар Глории он, казалось, превратился в совершенно другого человека. Он всегда был сдержанным, а теперь стал уклончивым. Пенни уже не могла чувствовать себя с ним легко и свободно, как раньше, и вообще сомневалась, что когда-нибудь у них будут прежние отношения.

Все утро она разъезжала по самым отдаленным, участкам острова, в основном развозила детское питание тем семьям, которые жили далеко от деревни, и препараты для инвалидов и престарелых. Это было очень утомительное дело, и человек, который не знал остров так хорошо, как она, с ним вообще не справился бы. Большей частью ей приходилось выходить из «мини» и топать пешком или карабкаться по холмам, по узким тропинкам, чтобы добраться до привольно разбросанных по долине домов, на которых не было ни номеров, ни названий улиц. Денег никто не платил. Как ни скудны были финансовые источники острова, все же в казне хватало денег на то, чтобы обеспечивать бесплатными лекарствами самых бедных жителей. На самом деле это Пенни принимала подарки. Здесь ей в руку совали апельсин со словами «Благослови тебя Бог, дитя!», там — кокосовый орех или пучок свежей зелени. Ведь все знали, что она совершенно не обязана приезжать к ним. Она поступала так из-за своего доброго сердца, чтобы им не нужно было проделывать пешком дальний и утомительный путь в Вэл-Флери.

Последним пунктом ее маршрута было лесничество. Приехав туда, она увидела, что даже Ларри не встречает ее на этот раз. За старшего в хозяйстве остался престарелый слуга Айзек — мрачный, неразговорчивый человек, беспредельно преданный Стивену и Питу, но враждебно настроенный ко всем остальным людям. Он вышел, чтобы взять у нее ролик с пленкой, и пробормотал что-то неразборчивое, что ей пришлось принять за «спасибо».

Айзек редко показывался на людях, предоставляя гостям возможность самим управляться, но сегодня, к ее удивлению, остановился, чтобы поговорить с ней. Она еще больше изумилась, когда расслышала, что именно он бормотал.

— У тебя в доме живет ведьма. Она греховная соблазнительница. Когда придет время, ты вспомнишь, что написано в Библии: «Ты не будешь больше страдать от ведьмы, ибо она умрет».

И, окинув девушку пронзительным взглядом черных глаз, он отвернулся и, разговаривая сам с собой о блуде и геенне огненной, пошел в дом.

Еще много лет назад Стивен рассказывал ей, что Айзек, надежный человек и прекрасный слуга, немного тронулся умом. Очевидно, его помутившийся разум до сих пор хранил остатки странных предрассудков, сохранившихся от тех дней, когда его предки, захваченные в рабство в лесах Африки, цеплялись за единственное, что у них оставалось, — за свои примитивные верования. Древняя магия смешалась в его восприятии с христианскими догматами, усвоенными им впоследствии.

Пенни была рада отделаться от него, вскочить в «мини» и отправиться домой. Она и так уже опаздывала, устала и к тому же очень проголодалась.

К ее ужасу, она обнаружила, что прибыла как раз в разгар ссоры. Семья уже закончила есть, но все оставались на своих местах за столом. Глория и Роберт сцепились в злобной перепалке.

Как только Пенни вошла, Глория тут же напустилась на нее.

— Если ты хотела, чтобы я отдала тебе твою спальню, почему не могла сама сказать мне об этом? — закричала она. — Все делаешь тайком, за моей спиной, ноешь и плачешься старому Гарсии — он и так меня всегда ненавидел! Как тебе только не стыдно?

— Придержи свой язык! — рявкнул ее отец. — Мы тебя вежливо попросили перенести свои вещи в маленькую комнату, чтобы Пенни было удобно заниматься. Мне только стыдно, что я узнаю о трудностях Пенни от Гарсии!

Бренда, вскочив на ноги, взяла Пенни за руку.

— Пойдем на кухню, дорогая, — тихо сказала она ей. — Перл держит для тебя ужин подогретым. Не обращай внимания на то, что здесь происходит. Я знала, что рано или поздно взрыв должен произойти.

— Может, она хоть теперь убираться в свою Калифорнию, — с надеждой заметила Перл, освобождая место на безупречно чистом кухонном столе и ставя перед Пенни тарелку с креветками в соусе карри. Она прислушалась. — Они перестали ругаться. Она ушла на работу. Теперь мы все можем вздохнуть свободно.

Пенни отнесла свою тарелку в гостиную.

— Папа, милый, я же не думала, что Хуан станет повторять тебе мое глупое недовольное ворчание…

— Он почти ничего не сказал. Буквально пару слов, но их оказалось достаточно, чтобы я понял, какой я был осел, что не замечал твоих трудностей до сих пор.

— Я и сама уже начала подумывать, что наша бедная милая Пенни достаточно долго была лишена своей комнаты. Но так как нам казалось тогда, что Глория может уехать в любую минуту, просто не хотелось затевать всю эту кутерьму, чтобы не расстраивать ее. — У Бренды был встревоженный вид. — Я так ненавижу ссоры.

— Я тоже, — эхом откликнулась Пенни. — Давайте пока оставим все как есть, хотя бы до Рождества, а там посмотрим.

Но Роберт не хотел ничего об этом слушать.

— Я ей уже сказал, что она должна поменяться с тобой комнатами к концу недели, — неумолимо произнес он. — Я не так часто настаиваю на чем-нибудь. Может, даже недостаточно часто. Но на этот раз я намерен добиться полного и безоговорочного послушания.

Когда он ушел, Бренда сказала дочери с невеселой улыбкой:

— Да, вот и вылилось все то раздражение, что накопилось у него против Глории.

Пенни вздохнула:

— Все равно, наверное, не надо было мне жаловаться Хуану. Теперь с Глорией будет еще труднее, и она все равно не будет давать мне как следует заниматься.

— Не волнуйся, моя дорогая. Если Глория еще что-нибудь выкинет, отец просто велит ей собирать вещи. Он сказал, что с него уже достаточно.

— Но она говорит, у нее почти не на что жить — и деньги не появятся, пока ее адвокаты все не уладят и не вышлют ей какую-то сумму.

— Тогда нам с Робертом придется поскрести по сусекам. А теперь давай ешь. И оставь местечко для необыкновенно вкусного мороженого. Сегодня Перл превзошла сама себя.

Вечером, проходя мимо раскрытой двери в комнату Глории, Пенни увидела, как та спешно пакует вещи, и быстро прошла бы мимо, но Глория позвала ее и спросила ледяным тоном, почему, если она хотела вернуть себе свою прежнюю спальню, она не могла вести себя по-человечески и просто сказать ей об этом. Почему обязательно надо было жаловаться Хуану Гарсии — этому придурку? Естественно, все заранее запланировано Пенни и ее матерью, чтобы избавиться от нее, Глории. Они обрабатывали ее отца до тех пор, пока он не начал действовать в совершенно несвойственной ему манере и набросился на нее, даже не дав вставить слово в свою защиту.

Что ж, она не из тех, кто пропускает мимо ушей такой намек. Она намерена уехать от них сегодня же вечером и будет теперь жить у миссис О'Брайен — которая, кстати, считает, что с ней здесь обращаются отвратительно. Там ей будет спокойнее и удобнее, там у нее будет приличного размера комната и разрешение пользоваться машиной своей хозяйки.

Пенни воздержалась от замечания, что дом миссис О'Брайен был, мягко говоря, не самым чистым в Вэл-Флери: поговаривали, что она тратила все силы на устройство салона, а свой собственный дом оставляла на волю случая. Да и ее старая машина постоянно нуждалась в ремонте.

Если Роберта Дейла новый поворот событий застал врасплох, он не подал виду и предложил отвезти Глорию к миссис О'Брайен, когда она будет готова. Когда же Глория заявила, что ее отвезет Эрик, он снова настоял на своем.

— Позвони ему сейчас же и скажи, чтобы не беспокоился. Ты моя дочь, и ты уедешь из моего дома пристойным образом.

Она пожала плечами.

— Тогда сам звони Эрику. Или, может быть, наша милая Пенни захочет это сделать. Мне все равно.

Это замечание заставило Роберта тут же подойти к телефону и поговорить с озадаченным Эриком.

Хотя и уверенная, что ей ответят очередной дерзостью, Пенни все же принудила себя спросить Глорию спустя какое-то время, не может ли она ей чем-нибудь помочь, и тут же раскаялась в своей вежливости.

— Хочешь поскорей меня вытолкать, да? — завопила Глория. — Я и так стараюсь собраться как можно быстрее. И даже если бы мне понадобилась помощь, я вряд ли обратилась бы к тебе. Теперь, когда у Эрика наметился некоторый подъем, может быть, ты, наконец, перестанешь обманывать его, встречаясь с другим мужчиной? Если он и не догадывается, на что ты надеешься, то Стивен очень хорошо это понимает. И ему очень не нравится, что ты его преследуешь, он мне говорил, как огорчен, что ты выросла такой маленькой интриганкой.

Пенни вспыхнула жарким румянцем:

— И ты думаешь, я этому поверю? Когда Стивен совершенно ясно дал мне понять, что он терпеть тебя не может?

Глория откинула голову назад и расхохоталась:

— Только не он! Но ты в этом еще ничего не понимаешь.

И Пенни, и ее мать почувствовали облегчение, когда Роберт и его дочь уехали, но они не могли ничем заниматься до тех пор, пока Роберт не вернулся. Когда он приехал, вид у него был больной и усталый.

— Она ужасно импульсивна, моя бедная Глория, — заметил он, садясь на ближайший стул. — Я спросил ее, как она собирается расплачиваться с миссис О'Брайен за жилье и питание. Получила ли она хоть сколько-нибудь из тех денег, на которые рассчитывала? Нет, заявила она, у нее нет ни гроша, но это не имеет значения. Она будет на нее за это бесплатно работать, до тех пор пока ее адвокат не пришлет ей чек. Я пытался уговорить ее взять у меня хоть какие-то деньги, но она не взяла ни цента. Сказала, что это дело чести. — Он глубоко вздохнул. — Она сама себе худший враг — Вера была такой же. Бог весть, что с ней дальше будет. Но я правильно сделал, что позволил ей уехать.

Бренда подошла и обняла его, и он уткнулся ей в плечо в поисках утешения.

Пенни не стала долго раздумывать. Она оставила их вдвоем и пошла в маленькую комнатку, которую занимала со времени приезда Глории. Потому что ее бывшая спальня была наполнена не только экзотическим ароматом духов Глории, но и горькими воспоминаниями о тех словах, которые она сказала на прощанье.

Удастся ли ей когда-нибудь забыть об этом?

О, почему, почему, ну почему это так ужасно мучит ее?