"Пробный камень" - читать интересную книгу автора (Власов Александр Ефимович)

Недолговечная тайна

А Борис был уже недалеко от острова. Он шел по берегу и тащил за собой две длинные жердины, из которых, по его расчетам, должно получиться шесть хороших бит для игры в городки. Но не из-за них побывал он в Светлячках. Сумасшедший, дурной выигрыш заставил его предпринять эту поездку. Номера всех пяти шаров, выпавших за обедом из лотерейной машины, совпали с номерами, которые он зачеркнул в карточке.

От такого везения у Бориса разом отказали все чувства. Он не помнил, как доел макароны, не слышал и не видел ребят, не заметил, как очутился в палатке и достал свою карточку. Ошибки не было: он выиграл по всем пяти номерам.

Из клубка лихорадочных обрывочных мыслей постепенно высветилась в сознании одна: он теперь в любом случае сумеет расплатиться с колхозом. Слышал Борис, что в «Спортлото» можно выиграть до десяти тысяч. Но столько денег ему и не нужно! Хватит и четырех, чтобы не остаться должником!

Чуть успокоившись, он подумал, что надо обрадовать и ребят, но тут же испугался. Узнав про такой выигрыш, они могут залениться. Зачем стараться, если и без всяких трудов, забросив грядки, они сумеют покрыть задолженность!

Предчувствовал Борис и еще более страшную опасность. Что, если Ромка затеет разговор о разделе выигрыша? Найдутся и другие, которые поддержат его, не устояв перед даровыми деньгами. Проголосуют, как тогда с шапкой деда Мукасея, и придется Борису делить выигрыш на двадцать семь человек. Тогда рухнет надежда на погашение долга.

Победила осторожность. Борису показалось, что он придумал прекрасный выход из трудного положения. Для этого надо было поехать в Светлячки и повидаться с Вадимом Степановичем.

Долго ждал он директора школы на крыльце. Сходил домой и тоже не застал никого. Выбрав в сарае жерди для бит, он вернулся к Вадиму Степановичу. Борис сразу показался каким-то необычным.

— Что случилось?

— У вас есть конверт? — не отвечая на вопрос, спросил Борис.

— Найдется.

Борис сел за стол, взял перо и, склонившись над конвертом, задумался. В это время по Стрелянке мимо окон прошла моторная лодка — Олег возвращался из райцентра. Борис увидел его, но промолчал. Заметил Олега и Вадим Степанович. Это еще больше встревожило его.

— А все-таки, Борис, что случилось?

— Сейчас!

Борис наконец придумал, что написать на конверте, и вывел четкими буквами: «Собственность колхоза «Малый Светлячок». Вложив внутрь выигравшую карточку, он заклеил конверт.

— Вадим Степанович! Спрячьте, пожалуйста, подальше! Это очень важно и ценно!

— А что в нем?

— Это пока тайна!

— От кого?

— От всех!

Скептически взглянул Вадим Степанович на Бориса.

— Тайна от всех — недолговечна. Рано или поздно о ней узнают, и тогда всем бывает очень неприятно.

— Ну прошу вас!.. Я ведь сам потом все расскажу ребятам!

— А после этого они не назовут тебя лгуном?

— Скрыть и соврать — не одно и то же!

— Но близко, — возразил Вадим Степанович.

— Иногда и соврать полезно!

— Полезная ложь?.. Очень сомнительно!

— А когда врач не говорит правду больному?

— Это особый случай… Я надеюсь, у вас все здоровы!

— Здоровы! Не беспокойтесь!.. Ну пожалуйста, Вадим Степанович! Возьмите и сохраните! Я боюсь потерять или… намокнет, испортится!

— Сохраню! — согласился Вадим Степанович. — Но поверь моему опыту: чем скорее перестанет существовать эта тайна, тем лучше будет для тебя…

Возвращаясь пешком к острову, Борис не чувствовал удовлетворения. На душе было неспокойно. Ему бы радоваться, что теперь он может не думать о задолженности колхозу, но настоящая большая радость не приходила. Если она и была, то какая-то неполная, ущербная, подпорченная гнетущим ожиданием чего-то неизбежного и неприятного.

Волновался и Вадим Степанович. Случай с Шуркой Гаем, неожиданный приход Бориса, таинственный конверт, оставленный на столе, — все это говорило о том, что среди ребят начался разлад. Надо было безошибочно определить: стоит ли вмешаться или предоставить им возможность самим разобраться во всем. Вадим Степанович не сомневался, что причина разлада — в самих ребятах, в их характерах, в их подходе к жизни и труду. Все другое, постороннее, непосильное для подростков и потому способное вызвать трения и раздоры, постоянно устранялось взрослыми. «Пусть сами! — решил Вадим Степанович. — Излишняя опека лишь повредит. Разберутся!»

А Борис все быстрее и быстрее шагал к острову. Длинные жерди волочились сзади, оттягивали руки и мешали идти. Он сердито дергал их, сбиваясь с шага. Увидев остров, Борис пристроил жерди на плечо и побежал. Ему не терпелось поскорей очутиться среди своих ребят. Решил он, что немедленно, как только переправится на остров, позовет Зою, Кольку и Олега и расскажет им про выигрыш. Он даже не будет спорить, если эти трое не захотят хранить тайну и посоветуют ему сообщить о выигрыше всем ребятам.

Непривычной тишиной встретил его остров: ни голосов, ни тракторного тарахтения. У палаток, у кухни, на опушке рощи разобщенно — по двое, по трое — сидели или стояли мальчишки и девчонки. Они видели Бориса, но никто не заторопился к берегу.

Подавив недоброе предчувствие, Борис закричал:

— Э-ге-гей!

Где-то около кухни встал с пенька Колька и неторопливо пошел к берегу. С большим куском фанеры выскочил из палатки Ромка. Он повернул фанеру так, чтобы Борис мог прочитать написанное большими черными буквами короткое, как удар, слово: «вор!».

Отупело смотрел Борис через реку и видел, как к Ромке подбежала Зоя. Но раньше около него оказался Сеня Сивцев. Он выхватил фанеру, сломал ее, перегнув через колено, и обломком ударил Ромку по спине.

Только после этого понял Борис, что позорное, убийственное слово относилось к нему.

Колька подошел к лодке, но Борис не мог его ждать. Он рванулся к берегу, в одежде прыгнул в воду и бешено заработал руками и ногами. Одна была у него мысль, одно стремление — поскорей переплыть реку и снять с себя постыдное страшное подозрение. Он понял, что ребятам уже известна его тайна, и подумал об Олеге. Лишь от него могли они узнать про выигрыш. Но Борис даже не рассердился на него, потому что и сам был сейчас, готов рассказать все.

Он плыл, а ребята подтягивались к берегу. Шел и Ромка, почесывая ушибленную спину и с нетерпением ожидая минуты своего торжества.

Почувствовав под ногами дно, Борис заторопился еще больше и крикнул из воды:

— Не вор я, ребята! Не вор!

— Выходи, — сказал Колька.

Борис выбрался на берег и повторил:

— Не вор!.. Хотел, как лучше!

— Где карточка? — подступил к нему Ромка. — Если замочил и испортил, мы тебе…

— У Зевса! На сохранении!

— Значит, ты все-таки выиграл! — упавшим голосом произнесла Зоя.

— Выиграл, — опустил голову Борис.

Ромка снизу заглянул ему в лицо.

— Сколько?

— Не знаю… На пять номеров… А сколько — не знаю.

— Крупно! — вырвалось у Олега.

— Точнее? — повернулся к нему Ромка.

— До десяти тысяч.

— Да вы же поймите! — взмолился Борис. — Не для себя! Для всех нас!.. Чтоб страховка была! Чтоб было чем долг погасить, если овощами не рассчитаемся!.. И боялся я, что разленитесь, когда узнаете… А осенью я бы вам сказал!

Такого объяснения не ожидал никто. Большинство ребят приняли его с облегчением. Как-никак, а самые страшные подозрения отпадали. Борису поверили, потому что этот поступок был вполне в его характере.

Зоя тоже поверила и поняла Бориса, но обида на него не прошла. Недоверие глубоко оскорбило ее. С упреком смотрела она на мокрого растерянного Бориса. Было жалко его и больно.

Поверил и Шурка Гай. С досадой подумал он, что напрасно вместе с Ромкой затевал переворот. Ребята могут простить Бориса. Если он останется в вожаках, то обязательно узнает, кто и что говорил о нем, когда его не было на острове.

А для Сени Сивцева недоразумение казалось вполне выясненным и он пробурчал:

— Работа стоит. Полдня проволынили.

— Ой! А каша-то! — воскликнула Катя и побежала к кухне.

За кашу она не беспокоилась, а хотела отвлечь ребят, чтобы они не приставали больше к Борису.

— Да погодите вы! — заволновался Ромка, чувствуя, что доля в выигрыше уплывает из его рук. — Во-первых, еще проверить надо: у Зевса ли карточка? А во-вторых, решить вопрос, что делать с деньгами!.. Поняли? Нет?.. Хватит нас долгами запугивать! Деньги на бочку! Поровну делить будем!

Он взглянул на Шурку, ожидая поддержки, но тот предпочел отмолчаться. Тогда Ромка подлетел к Зое.

— Ты хотела дождаться Бориса! Дождалась?.. Ну и давай — открывай собрание!

— Закрывать пора, — опять проворчал Сеня Сивцев. — Полдня заседаем.

— Наговорились досыта! — сказал Колька. — Как помоями облились!.. Борис нас окатил, а мы его… Непонятно только: за что и почему?

— В старину говорили: бес попутал! — угодливо пошутил Шурка Гай. — А в наше время…

— Бориса, может, и бес, — согласился Колька. — А нас — я знаю кто: Ромка!

У Ромки язык отнялся от такого непредвиденного поворота. Он вытаращил глаза. А ребята, будто нашли наконец главного и единственного виновника, обрушили на него все накопившееся за день негодование.

— Это он бузу поднял!

— Рубли ему в голову ударили!

— Давно надо было выпроводить его с острова!

Ромка поворачивался то туда, то сюда под злыми выкриками и, когда язык снова заработал у него, закричал громче всех:

— Да пошли вы от меня!.. Откопали козла!.. Нужны вы мне очень! Я уйду, а долю от выигрыша вы мне домой на тарелочке принесете!

Кто-то засвистел.

— Заткнись! — рявкнул Ромка. — Меня не пересвистишь! Я и до суда дойти сумею — там заставят раскошелиться!

Ромка не помнил себя от злости и старался побольней задеть ребят. Он не испугался, когда его слова вызвали бурю возмущения. Вытянув шею, с набрякшими от напряжения венами, он орал что-то в ответ, пока не понял, что никто его не слышит. Погрозив ребятам кулаком, Ромка побежал к палаткам.

— Жми, жми! — неслось за ним. — Сматывай манатки!

— Убирайся поскорее!

— Дуй, пока цел!

Ромка остановился и резко повернул в другую сторону.

Борис все это время стоял с опущенной головой, как подсудимый. Но теперь он выпрямился. Ромка бежал прямо к трактору. Это и заставило Бориса забыть о собственной вине. Отбросив свисавшие на лицо мокрые волосы, он сорвался с места и тоже побежал к трактору.

— Не смей! — услышали ребята, но поняли Бориса только тогда, когда Ромка оказался рядом с «Беларусью».

— Испортить хочет! — догадалась Лида.

И вся толпа мальчишек и девчонок бросилась за Борисом. Он был впереди метров на сорок и первым оказался около Ромки. Но Ромка успел схватить какую-то деталь. Борис вцепился в него.

— Не трогай!.. Отдай!

Ромка рванулся и, оставив в пальцах Бориса кусок рукава, ринулся к реке. Путь к лодкам преграждала толпа бегущих по берегу разъяренных ребят.

— Вредитель! — долетел оттуда голос Шурки Гая. — Объявим его вне закона!

Ромка заметался у самой воды. Сзади настигал его Борис. Слыша за спиной учащенное дыхание, Ромка наклонился на бегу, сгреб горсть сухого песка и швырнул через плечо. Борис отстал — песок попал ему в глаза. А Ромка засунул деталь за пазуху и нырнул в воду.

Долго не появлялся он на поверхности — вынырнул чуть ли не на середине Стрелянки. Посмотрев назад и удостоверившись, что никто за ним не плывет, он крикнул:

— Съели?

Вода охладила его, и, выбравшись на противоположный берег, Ромка уже не испытывал ослепляющей злости. Он все-таки подразнил ребят — показал в вытянутой вверх руке снятый с топливного насоса штуцер и даже крикнул:

— Вы еще в ножки мне поклонитесь!

Но ни в жесте, ни в голосе не было прежнего злого торжества. Фальшиво хохотнув, Ромка скрылся в прибрежных кустах.